Одна из популярных гипотез связывает происхождение жителей Псковско-Ильменского региона с балтийскими славянами, совершавшими морские путешествия в Восточную Прибалтику. В пользу такого предположения приводились весомые аргументы, обобщенные, например, в работе В. В. Фомина [18, с. 7-112]. С другой стороны, гипотеза вызывает крайне скептическое отношение ряда исследователей. Не так давно даже было высказано категоричное мнение, что указанная концепция не может иметь никакой научной перспективы [5, c. 26]. В действительности версия о колонизации балтийскими славянами северо-запада Русской равнины совершенно не потеряла актуальности. Рассмотрим несколько наиболее интересных аспектов в изучении заявленной проблематики.
Археологические исследования показывают, что первые славянские поселенцы обосновались на северо-западе Русской равнины в V веке. Миграция этой группы славян привела к возникновению в ПсковскоИльменском регионе кривичской культуры псковских длинных курганов, эволюционно не связанной с предшествующей культурой текстильной керамики, созданной прибалтийско-финскими племенами [16, c. 348-364].
Сначала славяне оказались на территории современной Белоруссии, занятой в то время восточными бал-тами. Постепенно двигаясь на север вдоль рек, славяне сконцентрировались в Верхнем Поднепровье, а в первой половине V века попали в верховья Ловати. Здесь обнаружен один из древнейших длинных курганов. Потом они продвинулись еще дальше на север, вниз по реке Великой, в верховья Луги и другие районы. Крупнейшим центром на первом этапе расселения кривичей было Псковское городище [2, c. 167-174]. Хотя нельзя исключить, что эти первые славянские поселенцы, как доказывает А. Г. Манаков, еще не называли себя кривичами [10, с. 132-133].
С конца VII - начала VIII века в восточной части ареала псковских длинных курганов возникла культура сопок, отражающая новую волну славянского расселения в регионе [16, c. 364-372]. Вероятно, главным племенным центром словен, создателей культуры сопок, первоначально являлось Любшанское городище, расположенное к югу от Ладожского озера, в окрестностях Старой Ладоги. Славянское укрепление в этом месте было возведено в конце VII или в VIII веке на месте заброшенного финского городища. Укрепления мысового городища Любша выстроены в той же «панцирной» технике, которая использовалась при строительстве столицы ободри-тов Велиграда (Рерика) [15, c. 196-203]. Подобная техника отличается и от срубной конструкции восточнославянских укреплений, и от техники польских городищ [19, c. 340]. Таким образом, в районе Любши поселились славяне, связанные по происхождению с ободритами или другой племенной группировкой балтийских славян.
Согласно преданию, зафиксированному в Воскресенской летописи (XVI век), словене, пришедшие с Дуная*, сначала обосновались у Ладожского озера и только потом продвинулись к озеру Ильмень: «О великом Нове-граде и о Руси. И пришедше Словене с Дуная и седше у езера Ладожскаго, и оттоле прииде и седоша около озера Илмеря, и прозвашася иным именем, и нарекошася Русь рекы ради Руссы, иже впадоша во езеро Илмень; и умножився им, и соДелаша граД и нарекоша НовграД, и посаДиша старейшину Гостомысла... » [14, с. 262]. Как видно, предание не противоречит установленному археологами факту возникновения словенского укрепления в низовьях Волхова раньше, чем в верховьях реки, в районе Новгорода.
*О происхождении словен ильменских от южной ветви славян, мигрировавших с Дуная к южному берегу Балтики подробнее можно проччесть в статье «Склавины», «анты» и первоначальное языковое деление славянства Примечание Редакции "ЗР"
В. Б. Вилинбахов еще полстолетия назад отмечал, что словенские погребальные памятники-сопки наиболее густо располагаются вдоль водных систем, напрямую связанных с Балтикой [6, c. 325-329]. Впоследствии учеными было отмечено антропологическое сходство балтийских славян и жителей северно-русских земель. Известный антрополог Т. И. Алексеева сделала вывод, что новгородские словене являются потомками переселенцев с южного берега Балтийского моря [4, c. 169].
Версии о продвижении словен вдоль Волхова по направлению с севера на юг, на первый взгляд, противоречат зафиксированные в новгородских средневековых преданиях, как и в легендарной традиции многих славянских земель [11, c. 110-171], представления о Дунайской прародине. Кроме того, характерный именно для дунайских славян этноним «словене» тоже, казалось бы, указывает на южное направление миграции [12, с. 219]. Здесь можно предположить, что легенды о первоначальном проживании на Дунае были унаследованы новгородцами от своих предков - балтийских славян. В этой связи заметим, что наряду с балтийскими, были известны ободриты, жившие на Дунае, поблизости от Белграда. В исторической литературе уже высказывалось мнение, что именно здесь находилась основная, исходная территория этого племени [17, c. 142]. Ранее многие исследователи связывали название племени с гидронимом Одер/Одра («по обе стороны Одры живущие»), поэтому пытались локализовать ранних ободритов где-то в районе Одера. О. Н. Трубачев предложил не менее убедительную этимологию этнонима. Принимая во внимание свидетельство «Франкских анналов», в которых указывается, что «ободриты на языке народа называются грабителями», ученый объяснил происхождение этнонима от славянского глагола со значением «ободрать, ограбить» [Там же, c. 141-142]. Дискуссия по этой проблеме продолжается. Исследования современного немецкого историка А. Пауля показывают всю сложность вопроса [13, c. 175-234].
Кроме пути вдоль Невы, Ладожского озера и Волхова, славяне, очевидно, использовали так называемый «Лужский путь» («Лужско-Серегерьский»). Подчеркивая важность этой трассы, Г. С. Лебедев сравнивает ее по значимости с «Янтарным путем» по Висле на Дунай [8, c. 443]. Наконец, логично предположить, что балтийским славянам, селившимся в Псковско-Ильменском регионе, были хорошо знакомы речные пути, проходившие по землям современных Латвии и Эстонии.
Этот вопрос подробно исследовал Е. В. Кузнецов. Ученый убедительно аргументировал присутствие славянского населения рядом с куршами и ливами в Восточной Прибалтике: на побережье около устья р. Венты, в низовьях Западной Двины и по р. Гауе. По мнению Е. В. Кузнецова, в сочинении Саксона Грамматика славяне этого района выступают под именем «геллеспонтцы» («геллеспонтики»). Согласно сведениям, приводимым датским историком, с ними сталкивались известный герой Рагнар Лодброк, живший в первой половине IX в., а также его предшественники - Ярмерик, Хадинг и Фрод (Фротон). Со славянами (виндами, венедами) Е. В. Кузнецов связывает такие именования, вошедшие в летто-литовскую лексику, как р. Вента, г. Виндава (соврем. Вентспилс) около устья Венты, г. Венден (соврем. Цесис) на р. Гауя и название исторической области в центральной Латвии - Видзем («земля виндов») [7, c. 78-115].
Ученый задается вопросом о появлении в языках прибалтийско-финских племен этнонима “vene” для обозначения русских. Когда-то прибалтийские финно-угры называли указанным именем восточных славян (или какую-то их часть), а позднее - население Древней Руси. Похожим образом в финских языках именовалась Западная Двина - “Vena”, что означало «большая река», «пролив». Е. В. Кузнецов выдвинул гипотезу, что финское “vene” (славянин, русский) изначально имело смысловое значение «человек с пролива», «человек с большой реки». Следовательно, предки одного (может быть, нескольких) восточно-славянских племен, вошедших позднее в состав древнерусской народности, обитали на берегах «большой реки-пролива», т.е. Западной Двины, и получили от ближайших финских племен имя “vene” [Там же, c. 85-88].
К этому можно добавить, что все обнаруженные на дне прибалтийских рек (Вента, нижнее течение Западной Двины и др.) останки деревянных судов построены по южно-балтийской конструктивной схеме [9, c. 220-226]. Господство указанной судостроительной традиции в Восточной Прибалтике и в новгородских землях более чем убедительно намекает на славянскую этническую принадлежность владельцев этих судов.
Пристального изучения заслуживает еще один вероятный маршрут путешествий славян: от балтийского побережья к Чудскому и Псковскому озерам по реке Эмайыги, которая являлась основной магистралью во внутренних областях Эстонии. Д. Г. Хрусталев замечает, что в своих верховьях Эмайыги почти соединяется с притоками р. Пярну, впадающей в Балтийское море, поэтому Пярну в древности не отделяли от Эмайыги. Вдоль этой водной артерии располагались крупнейшие поселения внутренней Эстонии, включая Юрьев, основанный Ярославом Мудрым [20, c. 20].
Указанное направление поиска в какой-то мере проясняет и проблему начального этапа складывания древнерусской государственности на северо-западе Русской равнины. Не случайно противники норманнской концепции именно на южном берегу Балтийского моря часто пытаются отыскать родину Рюрика и летописных варягов. В этой связи несомненный интерес вызывает также фигура легендарного князя (старейшины, посадника) ильменских словен Гостомысла. Обращается внимание, что Гостомысл упоминается в западноевропейских хрониках IX в., где изображается как король государства ободритов. Согласно ряду источников, Гостомысл погиб в сражении с войском Людовика Немецкого в 844 г. С. Н. Азбелев сомневается в достоверности сообщений о гибели Гостомысла в 844 г. и считает, что он переселился в Приильменье по причине усиления германского натиска на земли балтийских славян [1, с. 598-618].
Таким образом, существуют основания думать, что словене пришли к озеру Ильмень не с юга, как считали многие историки, а с северного и, возможно, западного направления, от берегов Балтийского моря. Масштабы и значимость миграций на морских судах по водным просторам Балтики нельзя недооценивать, конечно, не исключая полностью и другие маршруты миграций.
Белохвостов Андрей Николаевич, к.и.н., доцент
Нижегородский государственный университет имени Н. И. Лобачевского (филиал) в г. Арзамасе
ЖУРНАЛ "Манускрипт" 2017
Список источников
1. Азбелев С. Н. Гостомысл // Варяго-русский вопрос в историографии: сборник статей и монографий / сост. и ред. В. В. Фомина. М., 2010. С. 598-618.
2. Алексеев С. В. Славянская Европа V-VI веков. М., 2005. 416 с.
3. Алексеев С. В. Славянская Европа VII-VIII веков. М., 2007. 480 с.
4. Алексеева Т. И. Антропологическая характеристика восточных славян эпохи Средневековья в сравнительном освещении // Восточные славяне. Антропология и этническая история. Изд-е 2-е. М., 2002. С. 160-169.
5. Васильев В. Л. О проблеме раннеславянского заселения Русского Северо-Запада (по материалам ономастики и диалектной лексики) // Северное Причерноморье: к истокам славянской культуры: V Чтения памяти академика О. Н. Трубачева: мат-лы Международной конференции (г. Алупка, 25-30 сент. 2008 г.) / сост.: Г. А. Богатова, А. К. Шапошников. Киев - М., 2008. С. 25-29.
6. Вилинбахов В. Б. Несколько замечаний о теории А. Стендер-Петерсена // Скандинавский сборник. Таллинн, 1963. Вып. VI. С. 325-329.
7. Кузнецов Е. В. Этногенез восточных славян: исторические очерки. Арзамас, 1995. 192 с.
8. Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005. 640 с.
9. Лукошков А. В. Конструктивные особенности найденных на дне Волхова древненовгородских судов в контексте традиций балтийского судостроения // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Великий Новгород, 2009. Вып. 23. С. 220-226.
10. Манаков А. Г. Псковско-Новгородская топонимия в свете «теории формантов» (к дискуссии об этнической истории региона) // Псковский регионологический журнал. 2006. № 3. С. 115-135.
11. Мачинский Д. А. «Дунай» русского фольклора на фоне восточнославянской истории и мифологии // Русский Север: проблемы этнографии и фольклора. Л., 1981. С. 110-171.
12. Назин С. В. Славяне и Рим. К вопросу о дунайской прародине славян // Сборник Русского исторического общества. М., 2002. Т. 5 (153). С. 219-229.
13. Пауль А. К вопросу о названиях племен Королевства ободритов // Варяги и Русь: сб. статей и монографий / сост. и ред. В. В. Фомин. М., 2015. С. 175-236.
14. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ): в 43-х т. СПб., 1856. Т. VII. Летопись по Воскресенскому списку. 346 с.
15. Рябинин Е. А., Дубашинский А. В. Любшанское городище в Нижнем Поволховье (предварительное сообщение) // Ладога и ее соседи в эпоху Средневековья. СПб., 2002. С. 196-203.
16. Седов В. В. Славяне: историко-археологическое исследование. М., 2002. 624 с.
17. Трубачев О. Н. Этногенез и культура древнейших славян: лингвистические исследования. Изд-е 2-е, доп. М., 2003. 489 с.
18. Фомин В. В. Варяги и Русь // Варяги и Русь: сб. статей и монографий / сост. и ред. В. В. Фомин. М., 2015. С. 7-112.
19. Херрман Й. Ободриты, лютичи, руяне // Славяне и скандинавы / пер. с нем.; общ. ред. Е. А. Мельниковой. М., 1986. С. 338-359.
20. Хрусталев Д. Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII-XIII вв.: в 2-х т. СПб., 2009. Т. 1. 416 с.