Статья в виде интервью с главным редактором журнала "Белорусская Думка" Вадимом Гигиным о Грюнвальдской битве, и её значения для последующей истории белорусов и всего Русского Мира.
15 июля исполнилось 600 лет одному из крупнейших сражений в истории Средневековья — Грюнвальдской битве, в результате которой на длительное время была остановлена германская захватническая политика «Натиска на Восток» («Drang nach Osten») в отношении славян. Какое историческое значение имеет Грюнвальдская битва? Об этом наша беседа с известным белорусским историком, главным редактором журнала «Беларуская думка» Вадимом Францевичем ГИГИНЫМ.
— Грюнвальдская битва относится к числу наиболее значительных сражений той эпохи как по количеству участников, так и по влиянию, оказанному на дальнейший ход истории. В настоящее время трудно точно определить количество войск, принимавших участие в сражении. Средневековые авторы называют буквально фантастические цифры во многие сотни тысяч человек. В действительности речь, по-видимому, может идти о десятках тысяч воинов. Не вызывает сомнений и тот факт, что польско-литовское войско превосходило по численности тевтонское. При этом в армии Ордена были не только немцы. В крестовых походах против славян в XIII и XIV веках принимали участие рыцари со всей Европы. Поэтому в составе Тевтонского ордена, помимо немецких рыцарей, были и так называемые рыцари-гости. Последние полагали, что, участвуя в жестоких кровавых набегах на литовцев‑язычников и православных славян, которых они именовали схизматиками, они совершают некое благое и богоугодное дело. Причем военные походы против славян полностью одобрялись в западноевропейском обществе, также как и крестовые походы против сарацин-мусульман. Грюнвальдская же битва положила предел этим бесконечным кровавым походам рыцарей-крестоносцев на славянские и литовские земли. И в этом ее огромное историческое значение.
Следует также заметить, что в последнее время среди т. н. оппозиционных историков появилась тенденция к принижению значения Грюнвальдской победы и преуменьшению опасности, исходившей в то время от Тевтонского ордена. Однако исторические источники свидетельствуют об обратном. Угроза, которую представлял собой Орден, была чрезвычайной, и благодаря Грюнвальду она была если и не устранена полностью, то значительно снижена.
В то же время при оценке этого знаменательного события нельзя впадать и в другую крайность — утверждать, что после победы под Грюнвальдом чуть ли не наступил полный мир между славянскими государствами, Литвой, с одной стороны, и Орденом – с другой. Это, конечно, не так. Военные столкновения происходили и в последующих XV и XVI столетиях, но вот полномасштабная немецкая агрессия на Восток была действительно остановлена.
Однако у Грюнвальда есть и другие понятийные грани. Ведь на любое историческое событие надо смотреть с разных сторон. А в последнее время в белорусской историографии появилась довольно сомнительная тенденция некритичной оценки средневековых событий.
— Что вы имеете в виду?
— Если взять, к примеру, Великую Отечественную войну, то в этом случае нередко присутствует какая-то непонятная сверхкритичность, когда фигуры Сталина, советских военачальников или партизанских командиров буквально «обсасываются» со всех сторон. В их биографиях выискивается каждое существовавшее или мнимое «пятнышко». А вот события XV века преподносятся в виде некоей идеализированной лубочной картинки. Это еще можно как-то понять, если речь идет о восприятии истории обывателем, но когда подобный лубочный взгляд используют профессиональные историки, то это, в лучшем случае, вызывает недоумение.
Ведь в действительности такие исторические персонажи, участники Грюнвальдской битвы, как польский король Ягайло и великий князь литовский Витовт, были фигурами весьма противоречивыми, неоднозначными и далеко не идеальными. Точно так же и последствия Грюнвальдской битвы были довольно неоднозначными.
С одной стороны — это великая победа над Тевтонским орденом, а с другой — это событие оставляет много вопросов. Да, успех в Грюнвальдской битве явился итогом союза между Польшей и Великим княжеством Литовским и Русским, заключенного в 1385 году (Кревская уния), когда великий князь Литвы и Руси Ягайло стал королем польским. Но Кревская уния и особенно последовавшая за ней Городельская уния от 2 октября 1413 года открыли дорогу для полонизации Литовско-Русского государства, к утрате им своих изначальных этнических черт.
И здесь дело не в том, что по Кревской и Городельской унии правящая верхушка сначала литовского, а затем и восточнославянского происхождения стала принимать католичество. В конце концов, это личный выбор каждого. Восточнославянская знать, принявшая католицизм, стала перенимать обычаи, культуру, язык и самосознание уже другого, польского народа. Началась тотальная полонизация ВКЛ.
Победа на Грюнвальдском поле, которая показала, что внешнему врагу объединенные силы Польши, Литвы и Руси могут противостоять достаточно эффективно, к сожалению, укрепила не равноправный союз народов, а польское вначале главенство, а затем и господство. Никакой федерации, как иногда пытаются представить, в том объединенном государстве не было. Как следует из текстов самих уний, речь шла о присоединении и подчинении. Если в Кревской унии говорилось о «втелении», т. е. встраивании Литвы и Руси в Польшу, то в Городельской унии, заключенной всего спустя три года после Грюнвальдской битвы, был использован целый ряд латинских глаголов («на вечные времена присоединяется, включается, подчиняется»), которые намеренно подчеркивали приниженный статус Великого княжества Литовского по сравнению с Польшей. А ведь ВКЛ было развитое по тем временам государство, опиравшееся на древнерусскую культуру. Конечно, правящие верхи в ВКЛ были этническими литовцами, предками современных жителей Литовской республики, но культура и язык в этом государстве были русскими. И именно, как сказано у Яна Длугоша, Смоленский, Оршанский и Мстиславский полки в решающий момент битвы под Грюнвальдом выдержали мощнейший удар тевтонской рыцарской конницы, что позволило опрокинутым крестоносцами полякам и литовцам восстановить потрепанные ряды и перейти в наступление. Так что именно наши предки переломили ход того великого сражения.
Вот что писал о доблести наших пращуров польский хронист, историк и дипломат XV века Ян Длугош: «Только русские в этом бою оказались достойны звания рыцарей, ибо они сдержали фронт и бешеный натиск немецких рыцарей. Русские полки своей стойкостью сломали «германское копье».
И вот в «благодарность» за этот подвиг уже при Витовте древнерусское начало в ВКЛ начало последовательно ущемляться и вытесняться. С одной стороны, Витовт — это победитель в Грюнвальдской битве, но с другой — это властолюбивый и жестокий властитель, которого авторы некоторых летописей хотели бы видеть горящим в аду. Или взять того же польского короля Ягайло. Его можно, конечно, воспринимать только как победителя при Грюнвальде, но, с другой стороны, существует огромная историческая традиция, уходящая корнями к восприятию Ягайло нашими предками, видевшими в нем изменника, передавшего Литовскую Русь в подчинение Польше.
О подчинении «Литвы и Руси» Польше свидетельствуют и статусные взаимоотношения Ягайло и Витовта на поле боя под Грюнвальдом. Они не были равноправными союзниками и партнерами, Витовт фактически был вассалом Ягайло. Если еще в XIV веке латинские источники называют великих литовских князей «варварскими королями», то начиная со времен Витовта правителей «Литвы и Руси» именуют герцогами, что значительно ниже статуса короля. Так что польско-литовская уния имела как положительную сторону — совместные военные усилия позволили одержать победу над тевтонскими рыцарями, так и отрицательную — Великое княжество Литовское и Русское потеряло свою государственную самостоятельность. Витовт до конца своих дней пытался изменить этот статус, но у него ничего не получилось. Он не получил королевскую корону и не стал «королем Литвы и Руси» именно по вине Ягайло.
На Грюнвальде же закончилась эпоха беспрерывной, кровавой и жестокой борьбы с тевтонскими, а шире — с западноевропейскими рыцарями. В этой связи хотелось бы заметить, что, когда некоторые наши молодые люди в различных «рыцарских клубах» надевают доспехи крестоносцев, это вызывает в лучшем случае недоумение, ведь для белорусов это то же самое, что вырядиться в форму гитлеровцев из «черного ордена СС».
Нашими предками западное рыцарство однозначно воспринималось как абсолютное зло и смертельная угроза. Если для Восточной Руси в XIII–XIV веках самой страшной опасностью были монголо-татары, то для Западной Руси в это время постоянную угрозу представляли рыцари Тевтонского ордена. Их набеги на наши земли носили фактически беспрерывный характер. Например, в XIV веке Тевтонский орден предпринял 140 военных походов на земли литовско-русского государства, в ходе которых сжигались и разрушались города и веси, уничтожалось и угонялось в рабство мирное население. Это был тотальный истребительный натиск. Вот эта эпоха на Грюнвальде закончилась.
Но начался другой период, также очень тяжелый и драматический для нашего народа. Началась постепенная и систематическая полонизация Великого княжества Литовского и Русского и утрата им своей национальной элиты, которая становилась, как было записано в Люблинской унии 1569 года, завершившей процесс полного подчинения Великого княжества Польскому королевству, «единым польским шляхетским народом». И эта новоиспеченная полонизированная шляхта отказалась в итоге от православия, своих языка, культуры и древних русских корней.
— В среде определенных историков распространено мнение, что Кревская и Городельские унии носили исключительно формальный характер и фактически не соблюдались. Насколько подобные утверждения соответствуют исторической действительности?
— Чем были Кревская и Городельская унии? Кабальными неравноправными договорами. Большинство населения (в разные периоды от 8/10 до 9/10) Великого княжества Литовского и Русского было православными русскими людьми, т. е. предками современных белорусов и украинцев, а вот в руководстве этого государства соотношение было совершенно иным. Почему? Потому что и Кревская, и Городельская унии напрямую ограничивали политические и гражданские права православного населения и прежде всего западнорусской знати, представители которой были лишены права занимать высшие руководящие должности в аппарате государственного управления. Православному населению запрещалась какая-либо гражданская, политическая и иная общественная активность, ограничения касались имущественных прав и даже вступления в брак.
Конечно, люди, которые сыграли решающую роль в устранении тевтонской угрозы, не могли смириться с таким униженным положением. Достаточно вспомнить легендарного князя-витязя, героя Куликовской битвы Андрея Полоцкого. Он был не только предводителем тысяч закаленных воинов, но и любимцем простого народа. К примеру, когда Ягайло пытался вместо него поставить князем в Полоцк своего брата Скригайло, то полочане «на кривой кобыле» выставили его из города. Так вот именно Андрей Полоцкий первым возглавил борьбу против Кревской унии и полонизации Литовской Руси.
Андрей Полоцкий был настоящим русским князем из рода Гедиминовичей. Этот князь-витязь стал олицетворением симбиоза русского и литовского начал, существовавшего в то время в ВКЛ, которое было именно Литовско-Русским государством. Этот симбиоз явился основой процветания этого государства, и если бы он не был в дальнейшем разрушен, то судьба ВКЛ оказалась бы совсем иной.
Поэтому когда Ягайло и его последователи начали проводить политику полонизации, то она встретила самое серьезное сопротивление. Достаточно сказать, что в ВКЛ буквально через 20 лет после Грюнвальдской битвы, в которой Польша, Литва и Русь выступали единой силой, вспыхнула гражданская война. Это была не просто усобица между членами правящего в Литовско-Русском государстве Дома Гедиминовичей, а непримиримая идеологическая борьба против подчинения Польше, против полонизации, за сохранение исконных устоев, против ущемления прав православного населения. Эта идеология православного сопротивления была сформулирована князем Свидригайло, когда в 1432 году он короновался в Полоцке Великим князем Русским.
Идея борьбы за Великое княжество Русское, отдельное от Литвы, прослеживается в течение XV и XVI веков, смысл которой можно выразить следующим образом: «Если вы, литовцы, приняв католицизм, желаете подчиняться Польше, то это ваше право. Но мы тогда создадим свое отдельное государство». Великое княжество Русское включало в себя земли нынешней центральной и восточной Беларуси и часть земель современной Украины: Полоцк, Витебск, Могилев, Гомель, Слуцк, Чернигов, Киев.
К сожалению, тогда усилия по созданию собственной государственности закончились неудачей, но и в дальнейшем выражением идеи Великого княжества Русского были борьба в середине XV века под руководством князей Олельковичей, знаменитый «заговор русских князей» 1481 года против короля и великого князя Казимира, массовый отъезд князей из Великого княжества Литовского в Московское государство, восстание под руководством Михаила Глинского в 1508 году и многие другие события. Это была борьба за свою самобытность и государственность.
В отличие от православных князей, новоявленная в то время полонизированная шляхта абсолютно пренебрегала интересами своего государства и собственного народа. Об этом ярко свидетельствует Люблинская уния 1569 года, когда потомок Ягайло Сигизмунд Август отдал Польше большую часть Великого княжества Литовского и Рус-ского (всю территорию нынешней Украины). Причем существовали планы дальнейшего расширения непосредственных владений польской короны за счет земель современной Беларуси и Литвы.
И когда кто-то пытается утверждать, что в конце XVI, XVII и даже в XVIII веке Великое княжество Литовское было полунезависимым государством и находилось в конфедеративных отношениях с Польшей, то он занимается откровенной фальсификацией истории. Исторические документы свидетельствуют об обратном. У полонизированной шляхты полностью отсутствовало национальное самосознание. Например, в XVII веке канцлер Великого княжества Литовского Лев Сапега (западнорусского происхождения) пишет письмо униатскому архиепископу Иосафату Кунцевичу (также западнорусского происхождения) на польском языке. А ведь в то время государственным языком Великого княжества Литовского пусть и формально, но был еще «русский» язык (его иногда называют старобелорусским). Но полонизированная шляхта уже не понимала языка своего народа. Или еще пример. Известный православный просветитель и писатель начала XVII века Леонтий Карпович свои произведения, предназначенные руководству Великого княжества Литовского, пишет на польском языке. Почему? Сам Карпович дает на это ответ: «Абы пану было более разумно». Все эти гетманы и канцлеры не знали речи собственного народа.
Иногда некоторые современные деятели задаются вопросом: ВКЛ в XVII веке было литовским или белорусским государством? А ведь этот вопрос бессмысленный по сути. ВКЛ было польским государством. Статут Великого княжества Литовского издавался на старобелорусском языке всего два раза: в 1589 и 1600 годах. А все остальное время публиковался и использовался в судах только на польском языке.
— Существует мнение, что Великое княжество Литовское является предтечей современной белорусской государственности. Насколько подобное утверждение соответствует исторической действительности?
— Несомненно, что Литовско-Русское средневековое государство (до определенного периода) является одним из истоков белорусской государственности. Более того, русские историки всегда относили Великое княжество Литовское и Русское к одному из главных истоков российской государственности. И это представление запечатлено в памятнике «Тысячелетие России». В скульптурной группе «Государственные люди» между фигурами Владимира Мономаха и Ивана III расположены изображения Гедимина, Ольгерда и Витовта. И это неслучайно. Ведь это были литовско-русские князья, имевшие прямое отношение к российской государственности, в развитие которой князья Гедиминовичи внесли огромный вклад.
Великое княжество Литовское и Русское до Грюнвальдской битвы по праву было одним из прямых наследников старой Киевской Руси. Однако история распорядилась так, что именно эпоха Грюнвальдской битвы стала тем рубежом, который разделил историю ВКЛ на древнерусский период активного развития и смутные времена подчинения Польше, упадка и утраты собственной государственности. Поэтому к истокам белорусской государственности с полным правом мы можем отнести древнерусскую государственность, Великое княжество Литовское и Русское в начальный период его существования и Великое княжество Русское как идею, за воплощение которой наши предки веками вели упорную борьбу.
Военная газета