В юбилейный год 500-летия выхода в свет библейских книг, изданных Франциском Скориной в чешской Праге, поднимается немало спорных тем, связанных с белорусским первопечатником. Среди них особое место занимает вопрос о конфессиональной принадлежности Скорины. Наиболее аргументированными версиями являются либо православная, либо католическая его приверженность. В пользу первой говорят издания Скорины, в пользу второй – имеющиеся биографические данные.
Естественно начать с имени. До недавнего времени широко распространенным было называть Скорину Георгием, что служило указанием на его православное крещение[1]. Второе имя — Франциск — он будто бы принял для поступления в Краковский университет[2]. В таком случае у Скорины было бы два имени: крестильное (Георгий) и позднейшее (Франциск). Это объяснение не вполне удовлетворительное, поскольку, согласно университетским актам, в те времена в Кракове училось немало Георгиев, в том числе, выходцы из ВКЛ[3]. С формальной стороны здесь также возникает естественный вопрос, не стоит ли за переменой имени перемена вероисповедания? Даже в конце XV в. еще существовала практика перекрещивания православных в ВКЛ, если они обращались в католичество[4].
Однако с именем Георгий есть сложность другого рода: оно упоминается только в одном документе королевской канцелярии, до недавнего времени известного в копии. В грамоте Сигизмунда I от 26 ноября 1532 г. об освобождении Скорины от судебных тяжб он пять раз называется «доктором Франциском» и один раз «Георгием Франциском»[5]. Случайность такого упоминания еще в 1925 г. навела польского историка Г. Ловмяньского на мысль, что в тексте произошла ошибка: вместо латинского egregius («досточтимый») переписчик написал georgius[6]. Догадка историка подтвердилась, когда белорусским исследователем Г.Я. Голенченко был изучен и опубликован в 1996 г. подлинник королевской грамоты, где имени Георгий не оказалось, а стояло латинское обращение «досточтимый»[7]. Таким образом, в настоящее время версия об имени Георгий считается результатом ошибки.
Сам Скорина в своих изданиях называет себя только Франциском и нигде не упоминает другого имени. То, что Франциск есть имя католическое, прямо указывает на католическую принадлежность белорусского первопечатника. Однако был ли он крещен в католичество изначально и остался ли он католиком впоследствии? Ведь под влиянием тех или иных обстоятельств люди могут переходить из одного исповедания в другое. Есть все-таки основание считать, что Скорина, по меньшей мере, получил достаточное православное образование, чтобы хорошо знать церковнославянский язык и богослужение. Его отца звали Лукой, старшего брата — Иваном, а племянника – Романом, что указывает, по меньшей мере, на то, что он родился в традиционно-православной семье.
Со всей определенностью знакомство с Православием выступает в библейских изданиях Скорины и его Подорожной книжке. Скорининская «Бивлия руска» ориентирована «к людем посполитым руского языка», как неоднократно говорит сам издатель в послесловиях к библейским книгам. В предисловии к Псалтири (1517 г.) он поясняет также, что напечатал книгу «рускыми словами, а словенским языком… наиболей с тое причины, иже мя Милостивый Бог с того языка (народа) на свет пустил»[8]. Церковнославянская грамматика и лексика преобладают не только в библейском тексте, но, по мнению белорусского филолога А.И. Журавского, даже в предисловиях Франциска Скорины[9]. Издатель следует традиционному для православной Псалтири счету псалмов, делению их на кафизмы. Не только порядок книг Апостола (1525 г.) соответствует принятому у православных, но обозначены начало и конец каждого зачала, «яко во церкви Божии чтется». В Малой подорожной книжке Скорина издал акафисты и каноны, напечатал Символ веры без католической вставки «и от Сына», счет церковного года традиционно начинал с сентября и заканчивал августом, «согласно уставу Иерусалимской Церкви», в святцах указал памяти русских святых прп. Антония и Феодосия Печерских, кн. Бориса и Глеба.
Вместе с тем, необходимо отметить, что в изданиях Скорины заметно и католическое влияние. В частности, одним из источников для него служил чешский перевод Библии 1506 г., восходящий к латинской Вульгате, переведенной с древнееврейского. Церковнославянский текст Ветхого Завета восходит к греческому переводу (Септуагинте). Между двумя переводами — греческим и латинским — есть определенные разночтения. Любому библеисту об этом хорошо известно. Скорина следует то одной традиции, то другой. Например, Псалтирь у него типичная церковнославянская, восходящая к Септуагинте, однако в книге Бытие счет лет жизни патриахов (5 гл.) ведется по версии Вульгаты. Согласно все той же западной традиции, в предисловии ко всей Библии издатель не называет в перечне библейских книг III Ездры и III Маккавейскую, а в перечне новозаветных книг ставит Деяния и Соборные послания после посланий ап. Павла. Характерно также, что Скорина называет Богородицу Марию «Девицей», а не «Девой». Последнее является принятым в славянской православной традиции. В предисловии к Первому посланию ап. Петра в Апостоле (1525 г.) издатель называет его «старейшим апостолом Христа», который на протяжении двадцати пяти лет управлял Церковью Христовой в Риме (мнение, восходящее к бл. Иерониму)[10]. Впрочем, при этом не говорит Скорина об особых прерогативах римских пап.
Наиболее же всего связь с Католической Церковью открывается в биографических данных белорусского первопечатника. Знание латыни для поступления в Краковский университет предполагает обучение в католической школе. Имя Франциск как будто указывает на влияние францисканских монахов. Это влияние, вероятнее всего, и повернуло Скорину лицом к католическому западу, где он провел большую часть своей жизни. Вполне закономерно, что студенты Краковского университета ходили на службы в университетский храм, регулярно исповедовались и причащались. Если бы Скорина был привержен к Православию, то как он мог вести церковную жизнь в Падуе, Праге, Кенигсберге? Почему он не жил в Полоцке, о котором вспоминает в каждом своем издании? В Вильно, как говорится в одном судебном документе 1532 г., Скорина был доктором и секретарем Виленского католического епископа Яна (сохранился целый ряд документов с указанием имени «доктора Франциска», связывающих их обоих, начиная с 1523 г. по 1532 г.)[11]. Наконец, из свидетельства короля Сигизмунда-Августа в 1552 г. о сожжении библейских книг «на русском языке» в Москве при его родителе узнаем, что они были напечатаны «подданным Римской Церкви»[12]. Хотя здесь Скорина и не назван по имени, но это свидетельство признается заслуживающим доверия источником о неприятии его книг в Москве.
Издания Франциска Скорины были широко известны и в Литовской Руси, и в Московской Руси. Однако, отдавая должное труду белорусского первопечатника, следует отметить, что в православной среде они не встретили особенного сочувствия. Коммерческий проект, осуществленный Скориной при поддержке купцов Якуба Бабича и Богдана Онкова из виленского магистрата, не окупился, и начатое дело книгоиздания было прекращено. В изданиях Ивана Федорова, в частности, в Острожской Библии 1581 г., сохранялось традиционное (не фонетическое как у Скорины) печатание церковнославянского текста, в них не было портретов издателей и иллюстраций-гравюр, схоластических предисловий. По количеству сохранившихся экземпляров они превосходят скорининские издания в 5 и более раз. Именно труды Ивана Федорова, Петра Мстиславца и Герасима Смотрицкого, а не Франциска Скорины заложили основу для последующего печатания славянской Библии. Думается, что конфессиональная принадлежность последнего сыграла не последнюю роль в том, что его книги не стали популярными в православной среде и никогда не переиздавались до конца XX в.
Опубликовано: Журнал "Аспект" №4(4) 2017г.
------------------------------
[1] Владимиров П.В. Доктор Франциск Скорина, его переводы печатные издания и язык. СПб.: Типография Академии наук, 1888. — С. 45. Примеч. 4. История БССР в двух томах. Под ред. Л.С. Абецедарского и др. — Мн.: Академия наук БССР, 1961. — Т.1. — С. 143. Пичета В.И. Белоруссия и Литва XV—XVI вв.: исследования по истории социально-экономического, политического и культурного развития. — М.: Академия наук СССР, 1961. — С. 660—661.
[2] Пичета В.И. Белоруссия и Литва XV—XVI вв.: исследования по истории социально-экономического, политического и культурного развития. — М.: Академия наук СССР, 1961. — С. 742.
[3] Немировский Е.Л. Франциск Скорина: жизнь и деятельность белорусского просветителя. — Мн.: Мастацкая літаратура, 1990. — С. 157.
[4] Хотеев А.С. Попытки ввести церковную унию на землях Великого княжества Литовского в XV в. // VI Международные Михайловские чтения «Православие и современность»: 400-летие явления Крупецкой иконы Божией Матери, 21-23 ноября 2013 г.: сборник докладов / Ред.: И.А. Чарота. — Мн.: Православное братство в честь Архистратига Михаила, 2013. — С. 31
[5] Францыск Скарына: зборнік дакументаў і матэрыялаў. / Пад рэд. Я.Д. Ісаевіча, В.Д. Чамярыцкага. — Мн.: Навука і тэхніка, 1988. — С. 156—160.
[6] Stankiewicz A.: Daktar Franciszek Skaryna perwszy drukar bełaruski. 1525-1925. Wilno 1924. Rec.: Lowmianski H. Ateneum Wilenski. 1925—1926. R.3 Z. 3. — S. 161—179.
[7] Галенчанка. Г.Я. Канец застарэлага міту: новы дакумант пра Скарыну. // Полацак: карані нашага радаводу.— Полацак, 1996. — С. 76—77.
[8] Францыск Скарына. Прадмовы і пасляслоўі. — Мн.: Навука і тэхніка, 1990. — С. 18.
[9] Журавский А.И. Язык предисловий Франциска Скорины. // Белорусский просветитель Франциск Скорина и начало книгопечатания в Белоруссии и Литве. — М., 1979. — С. 85—93.
[10] Францыск Скарына. Прадмовы і пасляслоўі. — Мн.: Навука і тэхніка, 1990. — С. 105.
[11] Францыск Скарына: зборнік дакументаў і матэрыялаў. / Пад рэд. Я.Д. Ісаевіча, В.Д. Чамярыцкага. — Мн.: Навука і тэхніка, 1988. — С. 83—92, 147—160. Немировский Е.Л. Франциск Скорина: жизнь и деятельность белорусского просветителя. — Мн.: Мастацкая літаратура, 1990. — С. 421.
[12] Немировский Е.Л. Франциск Скорина: жизнь и деятельность белорусского просветителя. — Мн.: Мастацкая літаратура, 1990. — С. 488.