Октябрьская революция и Беларусь: победивший проект

 

ПРЕЖДЕ ВСЕГО кто такие и что такое современные белорусы? О ком мы говорим?

На территории Беларуси начиная с ХIХ в. реализуется под одним названием два разных культуросозидающих, претендующих на автохтонность проекта. Определение, кто такие белорусы, зависит от того, о каком из них мы говорим.

Первый из проектов, который начал развиваться примерно со времени разделов Речи Посполитой в конце XVIII ст. — белорусы есть ветвь триединого русского народа, территориальная версия русской культуры.

Второй проект — белорусы как лингвоцентричная восточно-европейская нация со своим отличным от русского литературного языка, нерусской исторической памятью и идентичностью.

 

Этапы развития первого проекта хорошо прослеживаются социологически.

Под белорусами в этом случае понимаются люди, говорившие на белорусских диалектах на территории, которую зафиксировал таковой Евфимий Фёдорович Карский¹ в своем классическом труде «Белорусы»².

Большой корпус текстов этой школы опубликовал и продолжает публиковать белорусский сайт «Западная Русь»³. Это территория, которая гораздо больше современной Республики Беларусь и очерчивается городами Белосток, Гродно, Вильнюс, Витебск, Великие Луки, Вязьма, Брянск, Смоленск, Гомель, Минск. В состав этой территории не входят ныне белорусские города Пинск и Брест, которые, согласно Карскому, расположены на территории украинских диалектов.

Это же показывают результаты Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г.⁴.

Площадь Белоруссии Карского сопоставима с площадью украинских диалектов. Но Белоруссия Карского имела меньше населения, чем Украина.

Носителями белорусского наречия на территории Белоруссии по Карскому были прежде всего крестьяне. Они же являлись потомками русского населения княжеств эпохи Киевской Руси, оказавшихся — в силу исторических обстоятельств — в составе Великого княжества литовского, а позднее — Речи Посполитой. В большинстве случаев они называли себя русскими и обычно были православными по вероисповеданию, крестьянами по сословной принадлежности.

В то же время города были населены в основном евреями и поляками. А класс помещиков в Белоруссии состоял главным образом из людей, придерживавшихся польской идентичности и в целом польской культуры, католиками по вероисповеданию. Это соответствовало социальным реалиям на момент разделов Речи Посполитой.

В рамках Российской империи земля у побежденной шляхты бывшей Речи Посполитой в целом не изымалась. Сумевшая подтвердить свое шляхетское происхождение документами шляхта получила права дворянства, но сделать это смогли не все шляхтичи.

На территориях Белоруссии, которые не входили в состав Речи Посполитой на момент ее разделов, помещичий класс был инокультурным относительно крестьян в гораздо меньшей степени. Однако ядром Белоруссии Карского были территории, входившие в состав Речи Посполитой на момент ее разделов.

Обращение к идентичности белорусов как ветви русского народа в основном касалось белорусоязычных крестьян территорий бывшей Речи Посполитой.

Идеологической вершиной понимания белорусов как ветви русского народа явилась историческая школа западнорусизма, достигшая пика развития в Российской империи в конце XIX — начале XX в.в.⁵.

По сути, в этот период западнорусизм был официальной идеологией Российской империи на территории Белоруссии и получал массовую поддержку местного крестьянства. Это особенно хорошо видно по результатам голосований в Государственную думу, где белорусы поддерживали в основном очень консервативных депутатов.

Как, впрочем, и Волынь того периода, где шли те же самые культурные процессы. Но местное крестьянство идентифицировалось по диалекту малороссами-украинцами с разными видами местных идентичностей. Не белорусами. Но с той же социальной историей, что и белорусы. Похожее, но со своими особенностями, развитие испытало крестьянство Галиции, Закарпатья, практически всей Украины — по диалектам относившееся к малороссам как ветви триединого русского народа.

Всеобщая перепись 1897 г. проводилась по принципу самоидентификации переписываемых людей⁶. В границах диалектной зоны белорусского наречия по Карскому ответ по языку был, как правило, белорусский язык. Под ним понималось наречие русского языка. Граница с польскими диалектами и украинскими, великоросскими по этой переписи также в целом совпадает с данными Карского. То есть перед нами фиксация культурно-социальной реальности, существовавшей на данных территориях.

Социокультурная история белорусов Карского легко реконструируется по периодам. Периоды выделяются по степени высвобождения белорусов от контроля со стороны польских по идентичности элит Северо-западного края Российской империи.

Выделим эти периоды:

1. Разделы Речи Посполитой —1812 год.

Приход Российской империи крестьянством, как правило, приветствовался. Крестьяне сразу получили возможность свободно исповедовать православие. Однако большинство сельских жителей в будущем Северо-западном крае на тот момент были греко-католиками. Часть — в регионах ближе к Вильне — римо-католиками, обычно бывшими литовцами, перешедшими после Кревской унии 1386 г. и принятия католичества к белорусскому языку и — часто — к белорусской идентичности.

Белорусские исследователи обычно полагают, что на момент разделов Речи Посполитой лишь около 5% крестьян на территории современной Беларуси были православными. Остальные — в основном греко-католики. О том, сколько было римо-католиков, идет дискуссия, но их было существенно меньше, чем униатов. Римо-католики являлись локальным культурным меньшинством по сравнению с греко-католиками.

Приход Российской империи прежде всего остановил шляхетскую анархию, от которой особо страдали крестьяне. Появилась сильная административная власть. Православные смогли открыто и свободно исповедовать свою веру. Начался рост численности православных христиан. Проходило очищение деревни от наиболее существенных проявлений некачественного управления имениями со стороны шляхетских арендаторов, самогоноварения, массовых долгов, разорявших крестьянина, и разного рода безнравственности, распространившейся во всех классах общества в ходе упадка Речи Посполитой. Таким образом, идентификация себя с русским народом перестала преследоваться со стороны государства.

 

2. 1812—1830 гг.

В этот период крестьяне активно участвовали в партизанской войне против французов и, что особенно важно, против поддержавшей французов части шляхты бывшего Великого княжества Литовского. Поддержка вторжения Наполеона со стороны шляхты была значительной. В основном со стороны ядра шляхетского помещичьего класса — магнатерии во главе с Радзивиллами.

Наполеон же так и не пошел на издание ожидавшегося от него указа о ликвидации крепостного права в Российской империи или хотя бы в бывшем ВКЛ.

В результате разгрома Наполеона из шляхетского сословия на территории современной Беларуси на некоторое время оказались вырваны Радзивиллы и наиболее активная пропольская часть шляхты. Радзивиллы были лишены громадных владений. Тем самым неформальный контроль со стороны антиправославного антибелорусского по культуре шляхетского элемента ослабел.

Позднейший возврат Радзивиллам владений и попытки Российской империи примириться с польской шляхтой произошли уже в новой культурной и социальной ситуации в Северо-западном крае, где у крестьян было больше свободы проявления своей культурной идентичности и социальной активности, чем было до того.

Усиление административного контроля Российской империи над почти лишенной традиционной магнатерии шляхтой в Северо-западном крае в постнаполеоновскую эпоху сопровождалось развитием скрытого православия у клира внутри греко-католической церкви. Митрополит Семашко сам вышел из-под контроля римо-католического костела и назначал на должности преимущественно православных по симпатиям клириков. Это означало уменьшение степени контроля со стороны близких шляхте римо-католических ксендзов и иерархов над крестьянскими в своей основе греко-католическими общинами на местах.

 

3.1830-1863 гг.

После подавления польского восстания 1830-1831 гг. началась быстрая подготовка к воссоединению греко-католической церкви с православной. В 1838 г. в Полоцком церковном соборе произошло официальное воссоединение греко-католической церкви в Российской империи с православной церковью. Слишком больших сложностей в общинах это не вызвало. Небольшая часть греко-католиков ушла в римо-католицизм. Но основная масса приходов уже была подготовлена к воссоединению с русской православной церковью и воссоединились без потрясений. Таким образом, из-под контроля шляхты, римо-католического костела и польской культуры была выведена крестьянская церковная община⁷.

Параллельный рост польской культуры в среде шляхты, развитие польского романтизма, польского образования, польской идентичности, даже развитие польского в своей основе крепостничества в Северо-западном крае (тут был очень высок процент крепостного населения даже по сравнению с великоросскими губерниями) — теперь был ограничен во влиянии на крестьянскую среду православной общины. Община и сама православная церковь в целом стали также инструментами прямой коммуникации между крестьянами и русской администрацией, минуя польского по культуре помещика.

В 1839 г. был упразднен Статут ВКЛ, действовавший на территории Северо-западного края; в регионе были введены на всех уровнях законы Российской империи. Тем самым шляхта была отстранена от привычных ей форм управления на местах. Это расширило компетенцию российской администрации, особенно на уровне уездов. И создало для крестьян дополнительный элемент социально-культурной защиты от польского помещика.

В этот период белорусские крестьяне еще были далеки от образования, грамотности, развитой культурной жизни. Но они уже обладали устойчивыми социальными структурами для поддержания отличного от польскости русского самосознания и православного вероисповедания. Это были церковь и русская администрация, ориентированная на поддержку русской идентичности подвластного населения.

В политическом отношении это выражалось в массовой поддержке крестьянством власти царя и Российской империи. В то время, как среди шляхты полным ходом шло усиление польской идентичности, усвоение и развитие польской литературы, музыки, искусства, поиск новых форм для более эффективной польской политической активности.

Обострение в белорусской деревне социального противостояния крестьян и помещиков, характерное для всей Российской империи перед отменой крепостного права, подпитывалось культурно-религиозной разницей между помещиками и крестьянами и нелояльностью значительной части местных землевладельцев. Российская империя воспринималась крестьянами как «своя», а царь — как защитник крестьянина от помещика.

 

4.1863-1880-е гг.

В ходе польского восстания 1863-1864 гг. социокультурная политика Российской империи, которая влекла за собою постепенное высвобождение крестьян из-под контроля со стороны инокультурной и иноконфессиональной шляхты, оправдала себя. Крестьяне стали социальной опорой Российской империи в ходе подавления восстания. Шляхта была поставлена под контроль местных крестьянских дружин. Помещик был даже обязан получать их разрешение на поездку за пределы владений. В ряде регионов крестьянский «лоялизм» дошел до массовых погромов шляхетских имений, и крестьян усмиряли регулярные войска.

Поддержка крестьянами повстанцев была невысока. Особенно после того, как последние стали уничтожать сельских священников, иногда вместе с семьями. Антиправославный характер восстания превратил православную церковную общину в очень важный политический элемент, вокруг которого выстраивалась антиповстанческая, антипольская и антипомещичья активность крестьян.

Царское правительство, в свою очередь, пошло на очень заметные послабления крестьянам в рамках реформы 1861 г. Крестьяне Белоруссии были освобождены от выкупных платежей, получили так называемые сервитуты (угодья) и ряд иных послаблений, которых не имели, например, крестьяне Великороссии.

Уже после подавления восстания Российская империя сделала ряд шагов, которые также улучшили положение крестьян.

В Северо-западном крае была изменена система образования. Оно было в значительной степени освобождено от польского контроля и польского культурного характера. Как раз в этот период развернулась урбанизация, и потребность крестьян в образовании выросла. Образование стало возможным и даже необходимым фактором для социального роста при переезде в города. Русское образование превратилось в важный социальный лифт для крестьянской молодежи. Класс разночинцев в городах, особенно на территории коренных областей России и прежде всего в Москве и Петербурге, стал отчасти рекрутироваться из крестьян и детей сельских священников. Наиболее яркий (хотя и поздний) пример — известный консервативный мыслитель, автор концептуального труда «Народная монархия» (1930-е гг. — 1951 г.) Иван Лукьянович Солоневич, родившийся в 1891 г. в Гродненской губернии⁸.

Еще более важным социальным явлением стало массовое железнодорожное строительство. Строительство и обслуживание железных дорог требовало массу политически лояльного населения. Таковым в Северо-западном крае и было крестьянство. Крестьяне стали массово переселяться в города, занимая ту социальную нишу, в которой не было или почти не было традиционных к тому моменту жителей белорусских городов — евреев и поляков.

Впервые после войн середины XVII в. в белорусских городах появились крупные общины, население которых по культуре и идентичности было связано с крестьянской массой. Обслуживание железных дорог требовало, как минимум, элементарной грамотности. И для крестьянства переезд молодежи в города был очень зримым каналом социокультурного роста, который оно закономерно связывало с властью российской империи.

В городах белорусы изначально оказывались вне влияния со стороны польской и римо-католической по идентичности шляхты.

Важно также отметить, что урбанизация в Белоруссии сопровождалась демографическим взрывом. Он начался еще в начале XIX ст., но в 1860-е гг. по всей Российской империи он стал особо очевидным. Новые поколения белорусов становились все более многочисленными, и эти поколения просто не знали прежней степени контроля над белорусской культурой со стороны перешедших к польскости высших классов, которые были ранее.

Огромное значение имела рекрутская повинность. А позднее — переход к призыву. Российская империя крестьянами воспринималась как «своя». Армия — как защитница от польской шляхты.

 

5. С этим связан следующий период социально-культурного высвобождения белорусов. Его допустимо связать с русско-турецкой войной 1877-1878 гг. Он продлился вплоть до начала Первой мировой войны.

Русско-турецкая война в русском обществе в целом понималась как война за освобождение православных от турецкого ига. Под турками понимались не только собственно турки, но и отуреченные, перешедшие в ислам славяне, получившие за переход в другую веру высокий социальный статус. Аналогия с католицизмом и польскостью в Белоруссии была очевидной. В этой войне приняли участие сотни тысяч белорусов. Всплеск русского православного чувства в этот период сопровождался подъемом идей панславизма. В своей форме это испытала и Белоруссия.

Именно в 80-х годах XIX в. происходит быстрое развитие западнорусизма. Происходит усвоение массовым сознанием крестьян представления о себе как о белорусах (ветви русского народа), сделавшее возможным результаты Всеобщей переписи 1897 г.⁹. Прежние формы фиксации массовой идентичности дают больший разнобой в формах локальной идентичности.

В этот период белорусская идентичность начинает распространяться и среди католического населения, особенно крестьян и разного рода разночинцев.

В белорусской культуре появляется новое явление, которое лишь проблесками бывало раньше. Это — группы интеллигентов, начавших развивать на базе белорусских говоров особый литературный язык и особую белорусскую, отличную от русской идентичность.

Процесс развития лингвоцентричного белорусского национализма был обычным для Восточной Европы того времени культурным явлением. Его особенность только в том, что он использовал для формируемого им особого народа то же наименование, которое использовалось людьми русской культуры, — белорусы. На Украине тот же процесс шел более естественно: хлопоманы быстро перешли к использованию слов «Украина» и «украинцы», стараясь уклоняться от использования «Малороссии» и «малороссов». На Украине размежевание двух нациесозидающих проектов и двух типов идентичности произошло раньше и было выражено резче, чем в Белоруссии.

Тем не менее в Белоруссии уже в конце XIX ст. сформировалась в своей основе белорусская литературная норма и национальная мифология восточноевропейского толка.

Формирование двух национальных проектов — российско-ориентированного и националистического европейско-ориентированного лингвоцентричного — было характерно в XIX — начале XX вв. для многих регионов бывшей Российской империи и временами — соседних стран: Малороссия и Украина; русофилы австрийской Галиции и украинство; ориентированное на Россию словацкое русофильство и словацкий лингвоцентричный католический национализм; молдавская идентичность, связанная с Бессарабией и румынский лингвоцентрический национализм.

Белорусская культурная ситуация того периода не является феноменальной. Она была типичной для пограничных территорий Российской империи. Даже развитие двух национальных проектов под одним названием имеет прецеденты. Самым крупным из них была на западе России в это время разная трактовка польскости. Наравне с лингвоцентричным польским культурно-политическим антироссийским проектом развивалось и лояльное России панславистское по идеологии польское культурное движение.

Важной особенностью белорусского лингвоцентричного националистического проекта было заметное участие в этом проекте католиков.

Это отражало одну необычную особенность белорусской культуры того периода. Весь XIX в. и особенно в конце века и в начале XX ст. происходило быстрое распространение белорусских диалектов на север за счет перехода к ним литовцев и латышей (латгальцев). Или, правильнее сказать, тех крестьян, преимущественно католиков, которые говорили на диалектах литовских и латышских (латгальских), но избрали своей культурно-языковой ориентацией не литовский, польский или латышский «национализм», развивавшийся еще быстрее белорусского, а — белорусские диалекты и белорусские формы идентичности.

К началу Первой мировой войны граница преимущественно белорусских диалектов, наряду с сохранявшимися литовскими языковыми островами, проходила уже севернее Вильны (Вильнюса)¹⁰.

Активно дискутировалась идея «располячивания» костела, перевода его на русский язык вместо польского и к русской идентичности.

Распространение белорусских говоров на север, на территорию автохтонного ранее литовского римо-католического населения, привело к развитию среди этих людей всех типов национальной идентичности. В том числе белорусского национализма. Католикам было сложно воспринять, что они ветвь русского народа. Представить себя особым белорусским народом, со своим языком и отличной от России историей, было естественней.

Также к белорусской идентичности, как идентичности лингвоцентричной особой восточноевропейской нации относительно православных белорусов-крестьян, тяготели католические шляхтичи и разночинцы.

Возможно, перед нами третий проект на белорусском этнографическом массиве — литвинской католической нации. Этот вопрос требует особого исследования, так как он связан с перспективами культурного развития бывших балтских территорий по мере их быстрой языковой белорусизации. Этот процесс после начала Первой мировой войны остановился. Но если бы война закончилась иначе и белорусизация балтов продолжилась бы, то, скорее всего, белорусизированный по языку католический (балтский по исторической памяти) большой культурный массив породил бы более ярко выраженные формы своей идентичности и субъектности, чем вышло на деле.

В зародыше тенденция к формированию такой яркой субъектности может быть усмотрена уже в конце XIX ст. В начале XX в. такая субъектность в определенной степени приняла политическую форму в виде провозглашенной генералом Люцианом Желиговским «республики Срединной Литвы». Однако в конечном счете это вопрос скорее казуистический. В реальной истории белорусскость развилась таким образом, что бывшие балты-католики стали культурным меньшинством белорусов, а не создали крупную собственную культурную и иную общность.

Размежевания между культурами белорусов и потомков балтов в то время не произошло. Белорусские националисты на бывших балтских по культуре территориях использовали наименование белорусы и воспринимали себя территориально в рамках границ белорусского наречия, очерченных Карским.

Отзвук этой потенциально сложной темы можно видеть в сегодняшнем белорусском национализме, который обращается к теме литвинства, католичества и стремится создать свою культурную базу, аналогичную Западной Украине у украинцев, в северных районах Беларуси. К этой же проблеме во многом, но не полностью, относятся претензии белорусского национализма на обладание городом Вильнюсом и Виленским краем.

К началу Первой мировой войны оба белорусских культурных проекта подошли с высокими для себя результатами. Польская культура в Белоруссии быстро преодолевалась в ходе урбанизации и развития местных непольских идентичностей, города все более становились белорусскими.

Белорусы как ветвь русского народа стали доминирующей версией идентичности для местного крестьянства и отчасти горожан. Урбанизация делала их господствующей в Белоруссии этнической группой на протяжении лет двадцати. А распространение белорусских диалектов на север очень значительно расширяло их культурное пространство в сторону моря и важной тогда Риги.

Белорусы как лингвоцентричная восточноевропейская нация создали свою литературную норму и исторические мифы, круг национально-ориентированных активистов, свою печать и литературу. Даже зачатки своей политики, ориентированной на достижение Беларусью автономии в рамках Российской империи.

 

6. Между двумя мировыми войнами.

Первая мировая война очень существенно повлияла на местные культурные процессы.

Прежде всего в ходе отступления Русской армии в 1915 г. в глубь империи были эвакуированы свыше 1,5 млн преимущественно православных белорусов.

На оккупированной территории немцы дали возможность усилиться нерусским, даже антирусским по идентичности и культуре местным активистам: школы с белорусским языком обучения, который уже сформировали «националисты», некоторый политический активизм, некоторая печать. Наиболее лояльные России белорусы оказались в основном в эвакуации.

С другой стороны, в эвакуации произошел взрывной рост белорусской солидарности. Особенно во время революции и гражданской войны. Белорусские культурные и иные общества оказались в основном лояльны большевикам. Белорусы, противившиеся большевикам, просто растворялись в общей массе белогвардейского и иного сопротивления новой власти. Имело значение и крестьянское происхождение основной массы эвакуированных белорусов. А также то, что на территории Белоруссии в ходе постреволюционных пертурбаций оформилось сильное польское политическое и военное движение, сформировалось претендующее на Белоруссию польское государство. А белорусский национализм оказался не способен к заметному военнополитическому творчеству.

Белорусский активизм в СССР привел к появлению заметного количества белорусов в структурах власти и к идее формирования особой советской государственности для белорусов.

Появление БССР имело важное геополитическое значение в качестве буферного государства между РСФСР и Польшей. Однако была и еще одна важная задача, которая удалась: сделать БССР национальным очагом для всех белорусов. Прежде всего для западных белорусов, оказавшихся в составе Польши и испытывавших сильное и всестороннее польское давление.

В основном в западной Беларуси белорусами остались крестьяне. Жители дореволюционных городов с этой идентичностью либо погибли, либо оказались в эвакуации. Западные белорусы в целом с большой симпатией относились к БССР, где были земля у крестьян и НЭП, не было польского культурного и политического главенства, развивались быстро белорусское по языку и идентичности образование и государственность.

Особенностью развития БССР явились ее восточные границы. После укрупнений 1920-х гг. восточная граница БССР охватила собою не всю территорию белорусского наречия по Карскому. Граница в основном прошла по бывшей границе Речи Посполитой на момент ее первого раздела. Таким образом, историческая память белорусов в БССР формировалась вне учета их опыта проживания в рамках Российского государства до разделов Речи Посполитой¹¹.

Это создало удобную форму исторической идентичности для белорусов западной Беларуси. И приблизило белорусскую идентичность к моделям белорусского национализма. Хотя изначально БССР создавалась не «будителями»-националистами, а людьми с территориальным культурным сознанием. По сути, последователями западнорусизма, но в его советских формах. Переход в БССР ряда националистических лидеров в 1920-х гг. быстро закончился их репрессированием «за национализм».

Белорусский национализм в БССР к концу 1930-х гг. стал жестко подавляться. Что, впрочем, не мешало развитию советской, то есть территориальной белорусской идентичности, для которой белорусский язык был не самой важной культурной формой. Государственность, социальный рост, возможность самим управлять всеми социальными процессами на своей территории были важнее.

В западной Беларуси крестьянство массово увлеклось советской формой белорусской культуры. Западная Беларусь, в отличие от Западной Украины, почти не знала некоммунистических форм политического активизма. Коммунистическая партия западной Белоруссии была наиболее влиятельной политической силой в местной деревне. В 1920-х гг. дошло даже до того, что самой крупной социал-демократической организацией в Европе за границами СССР стала созданная КПЗБ Белорусская рабоче-селянская грамада.

В это же время к белорусской идентичности — в конкуренции с украинскими культурными и политическим организациями — в целом склонилось население западного Полесья и южной части Подляшья, которое Карский относил к зоне украинских диалектов¹².

Таким образом и в Западной Беларуси белорусская культура развивалась, обращаясь не столько к проблеме языка, сколько территориального мышления. Фактически украиноязычное обширное и многочисленное крестьянское православное население западного Полесья и южного Подляшья избрало себе белорусскую идентичность, отталкиваясь не от языка, а от особенностей территориального мировосприятия.

Белорусские националисты в западной Беларуси в межвоенный период обладали минимальным политическим и культурным влиянием. Не сравнимым с влиянием КПЗБ.

Объединение двух частей Беларуси в рамках БССР в 1939 г. не привело к возникновению в западной части республики антисоветского белорусского националистического движения. Функцию националистического антисоветского западнобелорусского движения отчасти взял на себя польский национализм. При том, что если в УССР Западная Украина составляла перед войной примерно 20% населения и территории республики, то в БССР западная Беларусь — это, с учетом бывшей Белостокской области, достигала 50-60% территории и населения. А ныне — около 40% территории и около половины или немного более населения, с учетом выходцев из этого региона в Минске и других городах востока Беларуси.

 

7. Вторая мировая война и послевоенная БССР.

В ходе Второй мировой войны Беларусь испытала драматическую и кардинальную культурную трансформацию. Эта трансформация и определила современную белорусскую культурную уникальность.

Практически все белорусские националисты сотрудничали с нацистами. В оккупированной Беларуси националисты не создали даже одного-единственного символического партизанского отряда, воевавшего бы против нацистов и коммунистов. В то время как условия это позволяли: в западной Беларуси действовала относительно сильная польская Армия Крайова, в составе которой было немалое число православных белорусов. В районе Бреста и Пинска существовала пусть и немногочисленная, но боеспособная Украинская повстанческая армия. Белорусские националисты отступили из Беларуси вместе с немцами и оказались в эмиграции.

Власть в 1944 г. после освобождения Беларуси перешла в руки советских партизан, пользовавшихся массовой поддержкой белорусского населения, прежде всего крестьянства.

Националисты как коллаборанты попали под очень жесткое преследование. В отличие от Западной Украины или советских республик Прибалтики, в послевоенной БССР с ними не допустили никаких компромиссов на местах.

Послевоенная БССР, ставшая одной из самых развитых республик бывшего СССР, была отстроена при всесторонней помощи со стороны Москвы советскими партизанами.

Важно, что белорусские националисты в рамках белорусской послевоенной культуры потеряли такое принципиальное для культурного проекта качество, как моральность. Их антисоветизм и антикоммунизм не мог и не может оправдать тотального сотрудничества с нацистами и соучастия в реальных, громадных преступлениях нацистов на территории Беларуси и — вообще в той войне.

Подавление белорусской советской культурой белорусского национализма — это и есть сердцевина современной белорусской феноменальности, отличающей Беларусь от всех восточноевропейских стран.

С другой стороны, белорусская советская культура не была создана «будителями»-националистами. Советская белорусская культура — это культура белорусских крестьян, преимущественно православных, переселявшихся в города с конца XIX века. Она представляет собой форму специфичного территориального исторического и культурного опыта. Форму адаптации к данному региону крестьянской культуры и идентичности, оформившихся после разделов Речи Посполитой в рамках Российской империи. Белорусы, оказавшиеся вне границ БССР, в целом ассимилированы соседними народами.

Белорусский язык для белорусской культуры — не сердцевина культуры, а один из ее маркеров. Один из символов локальной идентичности локального исторического опыта.

Иными словами, белорусская советская культура и ее преемница — культура современной Республики Беларусь, возникшей в ходе коллапса СССР, — это историческая форма, в которой существует западнорусская культура. Это — продолжение в своеобразных исторических условиях проекта белорусов как ветви триединого русского народа. Это — специфичная территориальная версия русской культуры, основной особенностью которой выступает важное значение для нее белорусского государства как защитника от поглощения миром восточноевропейских национализмов и инструмента обустройства комфортного для народа Беларуси быта.

Октябрьская революция не изменила культурных процессов в Беларуси принципиально. В ходе этой революции просто белорусская культура приняла советские идеологические формы и была создана особая белорусская государственность. В рамках СССР эта государственность представляла собой своего рода территориальную автономию. Что соответствовало представлению о необходимой степени государственной самостоятельности белорусских недавних крестьян.

После краха СССР произошло усиление степени самостоятельности белорусской государственности вплоть до создания отдельного, но принципиально союзного России государства. Красными линиями, за которые развитие белорусской государственности переступить не может под угрозой коллапса, являются союз с Россией, сохранение русского языка в качестве государственного и сохранение позитивной памяти о советском периоде развития белорусов.

Белорусский национализм является одной из маргинальных, временами опасных, версий белорусской культуры. Советскость исторической памяти и отчасти культуры — это еще одна особенность белорусского общества, заданная Октябрьской революцией. Что не отменяет русскости в своей основе победившего в Беларуси культурного проекта и его преемственности по отношению к западнорусизму XIX ст.

Беларусь не одинока в своем пути. Точно те же культурные процессы проходили в Российской империи везде. Малороссия vs Украина, Великороссия vs русский советский народ с Бессмертным полком, Татария vs Булгария и т.д. — это аналоги белорусской культурной ситуации.

 

БЕЛОРУСЫ КАРСКОГО. ДЛИТЕЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ

Понимание «долгих» тенденций социокультурного развития белорусов позволит правильно оценивать сегодняшнюю реальность этой этнокультурной группы и делать более точный прогноз о ее развитии далее.

Возможно ли реконструировать историю формирования «белорусов Карского» в период до разделов Речи Посполитой? Существуют ли долгие тенденции формирования этой культурной группы, которые проявляли себя долее, чем 150-200 лет, рассмотренных нами выше?

Формирование ареала распространения белорусского языка (наречия, диалектов), который зафиксировал Карский, хорошо прослеживается исторически. Отправными точками для формирования этого языкового ареала выступило несколько своего рода констант.

1. Восточнославянский язык.

Можно дискутировать, на каком конкретно языке или языках этой языковой группы говорили предки белорусов в разное время. Но речь в каждом случае будет идти о восточнославянском языке (языках).

Славяне стали массово распространяться на этой территории после краха Готского государства. Примерно с V-VI вв. нашей эры. До того на территории между Полесьем и Балтийским морем, средним и нижним течением Вислы и Днепром жили немногочисленные племена балтов. Можно спорить о том, входило ли в ареал формирования славян Полесье, но даже если и входило, регион это был малонаселенный и распространение славян севернее Полесья все равно связано с их массовыми миграциями с запада и юга после краха Готского государства в 375 г. под ударами гуннов.

Славяне, мигрируя в большое пространство севернее Полесья, занимали земли балтов, ассимилируя или иначе поглощая их. За спиною славян всегда стоял внешний ресурс: транзитная торговля, христианские церкви в более поздние времена, еще позднее — крупные империи. У балтов сильным внешним ресурсом обычно выступали соседние славяне: русское большинство населения ВКЛ, Польша после Кревской унии. Это была противоречивая опора. Ее результатом становилось решение текущих проблем литовцев, но в стратегическом плане опора на славян приводила балтов, как правило, к очередной волне славянизации или сокращению ареала своего распространения.

Приход славян на территории балтов с начала славянской колонизации балтских территорий или их культурная славянизация обычно сопровождались сильным демографическим ростом среди славян. Масштабное земледелие, города, транзитная торговля по рекам, просто более высокий уровень развития приводили к тому, что славяне, расселяясь вдоль рек и на плодородных «островах» среди болот и лесов, оттесняли балтов в привычные тем не нужные славянам лесные массивы. Где было невозможно поддерживать сопоставимые со славянами темпы демографического роста.

Славянская колонизация балтских территорий является постоянной константой для большей части ареала белорусских говоров от момента ее возникновения и до сих пор.

Основные параметры этой колонизации возникли в V-VI вв. и в целом сохранялись: славяне-соседи имели более высокий уровень социально-экономического развития, чем балты. И во многом за счет этого — более высокую численность населения.

Как правило, со времен славянской племенной, до возникновения государственности, колонизации балтских земель отношения балтов и славян не были слишком враждебными. Обычно славяне, вырастая на очередной территории, занимаемой ранее балтами, вовлекали в себя часть балтского населения, которая стремилась к более высокой культуре.

Археологически хорошо видно, что балты оставались жить в отдаленных местностях, замыкались в небольших сообществах. По этому поводу многие столетия существовал стереотип. Он хорошо известен из польской литературы: литвин — это одинокий, диковатый житель лесной чащи. Вариант этого стереотипа: литовский язык = языческий язык. Польский язык = христианский. Как и русский в его старобелорусской версии.

Переход в христианство влек за собою отдаление от литовского языка и славянизацию при сохранении памяти о своем происхождении от литовцев. Которая, правда, постепенно из семейных преданий стиралась.

Белорусы — потомки славян, которые колонизировали земли, занятые до того преимущественно балтами. Славянизация балтов — это постоянная тенденция в развитии белорусов до сих пор. Сейчас это выражается в основном в виде изменения соотношения численности населения между двумя балтскими народами и славянами. Демографическая яма и трудовая миграция после распада СССР резко сократили долю двух балтских народов в численности населения относительно Беларуси (и Польши).

1989 г. (последняя советская Всеобщая перепись населения)

БССР — 10,2 млн чел.

Литва — 3,7 млн чел.

Доля коренной нации в населении обеих республик около 80%.

2018 г. (оценка)

Республика Беларусь — 9,5 млн чел.

Литва — 2,8 млн чел.

Доля коренной нации около 85% населения.

Обратные тенденции деславянизации обычно бывали очень короткими. И на общий процесс распространения белорусов особо не влияли. Причем не имеет значения политическая составляющая: было ли это до возникновения Киевской Руси, при Великом княжестве Литовском, во главе которого встала литовская по происхождению и даже языческая поначалу династия, период нахождения в составе Речи Посполитой или в составе Российской империи. Славянизация очередных балтских регионов и распространение на них белорусских диалектов и идентичности происходили все равно. Белорусы всю свою историю находятся в процессе славянизации ранее балтских территорий и расширяются во многом за счет интеграции в свой состав балтов.

Можно выделить этапы славянизации балтов и формирования белорусского ареала.

С V-VI вв. и до возникновения первых славянских княжеств на ранее балтских землях. Первое летописное упоминание о самом старом городе на территории Беларуси — Полоцке — 866 год. В этот период славяне расселялись в основном по Припяти, Днепру, верхнему течению Западной Двины, по среднему течению Буга.

Славяне держались племенами. Племена хорошо фиксируются археологами.

Надо обратить внимание на географическую особенность территории Беларуси. Она объясняет направления славянизации этих земель. Славяне двигались вдоль рек. Это связано с тем, что славяне развивали транзитную торговлю, а также занимались земледелием. Отсюда закрепление славян прежде всего по крупным рекам. Славяне, как правило, обходили лесные массивы. Но лесные массивы составляют определенную географическую логику. До сих пор существует массив связанных между собою пущ севернее Припяти: Беловежская пуща, Ружанская пуща, болота в районе Выгоновского озера. Это — естественная граница экспансии на север от Припяти и среднего течения Буга.

Движение славян на север от этого лесного массива требовало обойти его с запада по Бугу. Отсюда — крупный славянский массив на относительно плодородных почвах в районе Бреста и ниже по Бугу в обход Беловежской пущи — историческое Подляшье.

С другой стороны, движение на север от этой лесной границы в речной бассейн Немана требовало создавать плацдармы за этими обширными лесами. Гродно, Волковысск и т.д. Это было сложнее, чем освоить регион Бреста — Белостока.

Лесная граница, таким образом, сдерживала движение славян в сторону бассейна Немана. Давала возможность именно там сохраняться балтам более длительное время, чем, например, на плодородных землях в районе современного Несвижа, Слуцка или даже Минска, между которыми и Припятью таких естественных границ не было.

Логика славянизации и ее разных темпов в разных регионах была во многом предопределена особенностями локальной географии.

Надо также отметить, что славяне в этот период надвигались на балтские массивы не только на территории современной Беларуси. Славяне также двигались в район будущей Варшавы и региона Мазурии в целом. Движение на балтов славянской колонизации происходило с разных сторон. Но общей закономерностью было стремление славян осесть на тех реках, которые давали им подпитку ввиду возможной транзитной торговли: Висла и ее притоки, Буг, Припять и Днепр, верховья Западной Двины.

Именно эти территории сегодня являются своего рода источниками местной славянской идентичности. Наиболее мощными очагами славянской, белорусской в ее нынешней форме, культуры. В период племенной до-государственной колонизации славяне окружили балтские массивы своего рода плацдармами по крупным транзитным рекам.

Ареал распространения балтов сократился за счет указанных речных систем. По сути, балты к моменту возникновения у славян государств остались лишь по бассейну Немана, нижнему течению Вислы и Западной Двины (за исключением отдельных восточных анклавов голяди).

Определившиеся в этот период закономерности славянской колонизации продолжили действовать вплоть до индустриализации региона в середине XX ст.

2. Период славянских княжеств до прихода крестоносцев и монголо-татар IX-ХIIІвв.

Первые славянские княжества возникли на территориях ранней колонизации. Затем в этот период города и княжества распространились на новые охваченные колонизацией пространства: верхнее и среднее Понеманье, среднее течение Западной Двины и Вислы.

На балтских землях в этот период также шло развитие. Но медленнее и на базе язычества. Балты до XIII ст. не породили заметных княжеств. Не породили заметных городов. Не были допущены к пути из варяг в греки. Максимум «социального творчества» балтов в это время — более-менее крупные племена и унифицированный языческий пантеон и княжеские дружины, противостоявшие крестоносцам и славянам.

Принятие христианства в разных его формах, развитие письменной культуры и государственной традиции привело к консолидации славянской культуры. На смену племенной идентичности пришла идентичность, связанная с разной государственно-династической традицией и разными формами христианства: католическая Польша и православная Русь.

Предки белорусов — это прежде всего жители княжеств Киевской Руси.

3.    В XIII cm. болты испытали удар со стороны католических орденов.

В середине XIII в. славянские, прежде всего русские княжества оказались ослаблены монголо-татарским нашествием. Крестоносцы также усилили давление на эти княжества. В этой ситуации давления балтов оказалось достаточным, чтобы на окраине бывшей Киевской Руси на территории современной Беларуси произошло формирование новой государственности — Великого княжества Литовского во главе с литовской по происхождению языческой династией. Можно назвать это синтезом периферийных славянских княжеств с балтами. Акта завоевания славян литовцами на территории Беларуси не было. Но было очевидное военно-политическое давление и лидерство с их стороны.

Литовцы составили военное ядро этой государственности. И ее основной политический класс. Однако силы этого государства было недостаточно, чтобы выдержать давление крестоносцев, татар и московитов. ВКЛ было вынуждено вступить в унию с Польским королевством.

По месту расположения католических соборов, построенных в результате Кревской унии, видна новая этническая граница между русскими территориями и литовцами. За 100-150 лет литовской государственности этническая граница литовцев и русских (белорусов) очень заметно продвинулась к северу. Особенно очевидна славянизация ятвягов на Подляшье и Понеманье.

В рамках ВКЛ не была создана письменная литовская культура. Не была создана также литовская городская культура. При этом произошло заметное расширение ареала местной русской культуры за счет балтов.

В этот период также отмечается сокращение ареала распространения балтов за счет завоевания их крестоносцами и пограничных войн между государствами, которые разделили балтский массив между собой. Наиболее драматичной оказалась судьба пруссов, которые оказались полностью под властью крестоносцев и среди балтских народов подверглись наиболее последовательной и жесткой германизации.

4.    Период между Кревской и Люблинской утиши (1385-1569).

Балтская культура в рамках ВКЛ сведена к подавляемой культуре зависимых крестьян-католиков. Город, фольварк, «частное» княжество, церковь и костел — очаги славянизации. В основном это — очаги местной русской культуры. Отчасти — польской. Можно отметить конкуренцию местной русской и польской культур за влияние на литовцев и между собой.

Местная русская культура в городах. Книгопечатание. Расцвет религиозной полемики. Дальнейшая славянизация высших классов...

Существует иной подход к оценке балтской культуры ВКЛ. Очень ярко он воплощен в работах популярного литовского историка Э. Гудавичюса¹⁴.

Гудавичюс отстаивает идею о трансформации культуры литовцев, создавших ВКЛ, воинов, в культуру этно-сословную. ВКЛ рассматривается как литовское государство с высокой степенью самостоятельности земель, сформированных на месте бывших крупных княжеств Киевской Руси¹⁵.

Сформировавшие правящий слой ВКЛ литовцы, согласно Гудавичюсу, превратились в правящее сословие со своей устойчивой литовской идентичностью. В рамках этой идентичности язык имел не очень важное значение. Более важной для идентичности литовцев этого сословия была историческая память о своем происхождении именно от литовцев, а не славян¹⁶. Это сословие после принятия католичества сохранило культурное ядро в виде католической своей части. Хотя значительная часть литовцев приняла и православие.

К концу XV ст. это сословие фактически сменило язык, перейдя к языку «русин». «Русинами» Гудавичюс называет русское население ВКЛ, чтобы отличить его от русских Московского государства¹⁷.

Однако «русинский» язык не означал отказа от литовской идентичности. Затем, в ходе сближения с Польшей, литовцы этого сословия перешли преимущественно к польскому языку. Подход Гудавичюса в той или степени разделяется большинством историков Литвы и Польши. С ним пытаются дискутировать в основном белорусские историки националистического направления. Они отстаивают идею ранней славянизации ВКЛ или даже славянского происхождения этого государства.

Однако, как бы мы ни трактовали правящее сословие ВКЛ — литовцы, которые постепенно славянизировались по языку или славяне с примесями литовцев, — необходимо признать, что в этот период культура высших слоев общества ВКЛ стала преимущественно русской по языку. Литовская культура, во всяком случае — языковая, не пришла в возникшие на территории этнической Литвы многочисленные города. Не была создана и литовская книжная традиция.

Возникшие на балтских территориях города, крупные усадьбы, католический костел и православная церковь, во многом княжеский двор и дружина стали дополнительным рассадником славянизации балтов. Литовцы, сохранившие язык, именно в этот период оказались сведены в основном к крестьянской массе, которая была в классовом смысле подчинена русифицированному высшему сословию.

5. Период существования Речи Посполитой.

Конкуренция польской и местной русской культуры. Успехи польскости. Славянизация верхнего и среднего Понеманья вокруг городов. Литовская культура в этой части региона превращается в культуру островов в славянском море¹⁸.

6.  Российская империя.

Полонизация и особенно белоруссизация остатков балтских островов с выходом к концу XIX ст. на межэтническую границу примерно между Каунасом и Вильнюсом.

7.  Период СССР.

Почти полное исчезновение даже малых балтских островов на территории современной Беларуси. Следы балтских культур на территории бывшей Восточной Пруссии и Сувалкии также остаются лишь в прошлом.

Перетекание балтских культур в города Латвии и Литвы. Неспособность латышской и литовской культур полностью освоить Вильнюс, Ригу, Клайпеду, превратив их преимущественно в литовские (или, в случае с Ригой, в латышский) города.

Превращение белорусской культуры и идентичности в доминирующую на территории Беларуси. Переход белорусской культуры в города и на все социальные уровни.

8.  Период после распада СССР. Вступление Литвы и Латвии в ЕС.

Массовая миграция и старение населения. Угасание двух балтских народов, которое остановить невозможно.

В то же время — самые низкие в Восточной Европе темпы потери населения демонстрируются Беларусью. Дальнейшая консолидация белорусской культуры и идентичности. Превращение Минска в более крупный мегаполис, чем Варшава. Создание предпосылок к новой волне славянизации Литвы и Латвии при опоре на Беларусь.

Таким образом, история развития белорусов Карского — это прежде всего история полутора тысяч лет успешного поэтапного распространения русской культуры на ранее балтские земли.

Другая долгая тенденция в развитии белорусов — это конкуренция между разными культурами на ранее балтских территориях.

Германизация в Ливонии и Пруссии. Полонизация в Мазурии. Белорусизация (это синоним распространения местной версии русской культуры) в регионе Беларуси. В разные эпохи усиливались позиции той или иной конкурирующей культуры. Но белорусы всегда были одним из важнейших компонентов этого регионального культурного процесса.

Наконец, еще одна долгая тенденция, которую надо учитывать, — формы культурной идентичности белорусов.

В XX веке в белорусской культуре развернулось противостояние между восточноевропейским по своей структуре белорусским национализмом и белорусской советской идентичностью, являвшейся частью исторически обусловленной территориальной версией русской культуры. Но в предыдущие эпохи существования белорусов мы увидим подобные же процессы в формах, характерных для тех эпох.

Например:

Литвины как противостоящая общерусской культуре версия белорусской культуры в Средние века. Эта версия культуры опиралась после Брестской церковной унии во многом на униатскую и римско-католическую церкви. Впрочем, Э. Гудавичюс и значительная часть литовских и польских историков относят «литвинов» скорее к славянизированной по языку версии литовской культуры¹⁹.

При любой трактовке «литвины» — это культурная группа, которая была субъектом истории и культуры региона. Свою идентичность эта группа стремилась распространить вовне и развить. ВКЛ эта группа рассматривала как свое государственное выражение. То есть литвины представляли собой культурный проект.

Литвины как проект противостояли разным культурным группам балтов, ломая их локальные идентичности, отчасти — не вышедшим из эпохи раздробленности русским православным культурам княжеств системы Киевской Руси.

Или в XIX — первой пол. XX ст. «кресовая» польская культура, сознательно противостоявшая любым версиям белорусской культуры, нацеленная на тотальную полонизацию белорусов.

Или, чтобы не создалось впечатления, что речь только о католических культурах, направленных традиционно против православных, вспомним о запорожском казачестве, о казачестве XVI— XVII вв. в целом. Казаки практиковали «показачивание» населения в зонах своего контроля. А это означало определенную напряженность между казацкой культурой как субъектной и культурой православных земель бывшего ВКЛ в этот период как культурой скорее «территориального мышления». Результатом этой напряженности было как «показачивание» части православных, например, Полесья во время войн середины XVII ст., так и переход в католичество части населения, которое не принимало казацкий тип культуры.

История культуры Восточной Европы нуждается в систематическом изложении себя через этот принцип: политический и культурный импульс субъектной группы и его взаимоотношение с территориальным мышлением основной части населения. Развитие и расширение субъектной группы, смена под ее напором частью населения своей идентичности. А затем угасание этого импульса и превращение его в форму территориальной культуры.

Такое изложение потребует учесть много импульсов. Не только те, которые вызвали возникновение крупных государств. Свой культурный след в Восточной Европе, в Беларуси в частности, оставили также импульсы не столь мощные, зато они были многочисленными.

Если обобщать, то получается следующее: для белорусов характерен внутренний если не раскол, то напряжение между европейской и общерусской культурными ориентациями. Исторически сложилось так, что местный субъектный импульс, как правило, был нацелен против России и русской культуры. Страх перед консолидацией русской культуры вокруг мощного государства обычно приводил инициаторов локальной субъектности к ориентации на геополитического оппонента России. Обычно им была «Европа» в любой исторической ипостаси европейской культуры. Наличие ориентации на Россию и противостоящих этой ориентации альтернатив, напряженность между ними — норма и закономерность всех культур Восточной Европы.

Можно выделить общую закономерность этого внутреннего напряжения применительно к белорусской культуре: правящий класс в Беларуси, в большинстве своем, ориентировался на Запад. А низшие социальные слои — как правило, симпатизируют Востоку, сохраняют общерусскую идентичность. Чем восточнее расположен регион в Беларуси, тем эта ориентация на Восток и Россию обычно сильнее.

При этом очередная версия ориентированного на Запад правящего слоя у белорусов, теряла свой потенциал во время очередной опустошительной войны, повторявшейся тут каждые лет 100-150. Возникавший на руинах новый правящий класс обычно повторял прежний цикл: ориентация на Запад и гибель в следующей большой войне основной части этого класса.

При том, что сами белорусы не теряли во время войн заметных этнических территорий и регенерация общества на территории Беларуси происходила, в основном за счет выживших местных жителей.

Приехавшее же извне после очередного опустошения в рамках очередной регенерации население городов и часть нового правящего класса обычно погибали во время следующей опустошительной большой войны. Последний исторический пример — судьба поляков и евреев в городах Беларуси во время Второй мировой войны. Погибшее советское, обычно белорусское и русское по этническому составу, городское население было регенерировано после войны за счет миграции в города крестьян в основном из белорусской деревни. В то время как поляки и евреи подобного по мощи источника регенерации не имели и постепенно фактически из Беларуси исчезли.

В этом смысле белорусская идентичность не просто двоична. Это не просто идентичность пограничной территории русской цивилизации. Ориентация на Запад — это всегда ориентация своего рода пришлого нового правящего класса и не укорененных высших социальных слоев.

В то время как ориентация на русскость — это ориентация автохтонного населения, сложившегося в Беларуси с момента прихода сюда полторы тысячи лет тому назад славян и вовлекающихся в славянскую культуру все новых групп бывших балтов.

Первая и особенно Вторая мировая войны и судьба поляков, евреев, дореволюционного русского населения городов Беларуси — лишь последний такой пример.

Западная ориентация, связанные с нею культуры и идентичности белорусов — неизбежные для пограничной территории явления. Но они не равнозначны по отношению к русской идентичности. Они временны и всегда не укоренены глубоко.

Униатская культура; литвинство Речи Посполитой; польский шляхетский романтизм; польская кресовая региональная идентичность; польский национализм ХІХ-ХХ вв.; белорусский национализм... Это все явления одного порядка. Судьба этих явлений в Беларуси всегда трагична и исторически коротка.

А вот белорусская культура как устойчивая территориальная версия русской культуры — это константа для Беларуси. Именно эта константа расширенно воспроизводит себя и вбирает местных балтов все полторы тысячи лет. Ибо только в рамках нее тут возможно реальное культурное и даже физическое выживание.

Политическая составляющая белорусской культуры всегда связана с «собиранием русских земель» — существованием в очередной версии государства всего большого русского народа. Большой русский проект на подъеме — значит, белорусская культура полноценно развивается. Большой русский политический проект в упадке — белорусы оказываются подчинены очередной периферийной элите, для которой они чужды. Таков местный культурно-политический цикл.

Таким образом, дихотомия XX ст. — белорусская советская идентичность vs белорусский национализм — это обычное для белорусской культуры состояние. Где базисом, культурной доминантой является специфичная территориальная версия русской культуры, а национализм — исторически очередным неудачным поверхностным явлением. Даже если в силу какой-либо геополитической ситуации он на какое-то время возьмет в Беларуси власть.

 

Шевцов Юрий Вячеславович,
директор Центра проблем европейской интеграции. Минск.
Опубликовано: «Журнал Российских и Восточноевропейских исторических исследований» №1 (12) 2018, стр. 114-136.

Публикация статьи на сайте «Западная Русь» согласована с автором.

--------------------

1    Карский Евфимий Фёдорович (1860/1861-1931) — русский, белорусский филолог-славист, палеограф и этнограф, академик Императорской Санкт-Петербургской академии наук, профессор, декан историко-филологического факультета и ректор Императорского Варшавского университета (1905-1910). Почетный член Витебской губернской ученой архивной комиссии, лауреат Ломоносовской премии, действительный член Института белорусской культуры (1922), Чешской АН (1929). В1905-1917 гг. главный редактор журнала «Русский филологический вестник», с 1920 г. — «Известий Отделения русского языка и словесности Российской академии наук». Исследователь языка, литературы и культуры белорусского народа, древнерусской палеографии и памятников письменности. Придерживался взглядов, близких к идеологии «западнорусизма». Автор трехтомного классического труда «Белорусы», публикатор древних памятников письменности («Лаврентьевская летопись», «Русская правда»).

2    Карский Е. Белорусы. Т. I. Введение в изучение языка и народной словесности. Варшава, 1903. URL: https://zapadrus.su/attachments/karsky/karskl.zip (дата обращения: 07.06.2018); Карский Е. Белорусы. Т. II. Язык белорусского племени. Варшава, 1908. URL: https://zapadrus.su/attachments/karsky/karsk2.zip (дата обращения: 07.06.2018); Карский Е. Белорусы. Т. III. Очерки словесности белорусского племени. 1. Народная поэзия. Москва, 1916. URL: https://zapadrus.su/attachments/karsky/karsk3-l.zip (дата обращения: 07.06.2018).

3    URL: https://zapadrus.su/ (дата обращения: 07.06.2018).

4    Население империи по переписи 29 января 1897 года по уездам. Составлено Центральным Статистическим Комитетом на основании местных подсчетных ведомостей. URL: http://istmat.info/node/15771 (дата обращения: 07.06.2018).

5    Коялович М.О. Лекции по русской истории / под ред. В.Н. Черепицы; предисл. и коммент. В.Н. Черепицы. Гродно: ГрГУ, 2008.587 с. URL: https://zapadrus.su/hihli/istfhid/95-q-q5.html (дата обращения: 07.06.2018); Коялович М.О. О расселении племен Западного края России. 1863. URL: https://zapadrus.su/hihli/istfhid/94-q-ql863.html (дата обращения: 07.06.2018); Коялович М.О. История воссоединения западнорусских униатов старых времен. URL: https://zapadrus.su/bibli/istfbid/71-q.html (дата обращения: 07.06.2018); Хотеев А, Основы концепции западнорусизма в творчестве М.О. Кояловича. URL: https://zapadrus.su/bibli/istfbid/717-2012-07-16-17-44-32.html (дата обращения: 07.06.2018).

6    Население империи по переписи 29 января 1897 года по уездам. Составлено Центральным Статистическим Комитетом на основании местных подсчетных ведомостей. URL: http://istmat.info/node/15771 (дата обращения: 07.06.2018).

7    Семашко И, Виленский Православный некрополь архимандрита Иосифа, ныне епископа. Вильно, 1892. URL: https://zapadrus.su/bibli/istfbid/717-2012-07-16-17-44-32.html (дата обращения: 07.06.2018).

8    Миловидов А.И, Участие молодежи Северо-Западного края в мятеже 1863 года и вызванная им реформа местных учебных заведений. Вильна, 1904. URL: https://zapadrus.su/bibli/istfbid/184-l-1863-r-1904.html (дата обращения: 07.06.2018).

9    Население империи по переписи 29 января 1897 года по уездам. Составлено Центральным Статистическим Комитетом на основании местных подсчетных ведомостей. URL: http://istmat.info/node/15771 (дата обращения: 07.06.2018).

10    Карский Е. Белорусы. Т. III. Очерки словесности белорусского племени. 1. Народная поэзия. Москва, 1916. URL: https://zapadrus.su/attachments/karsky/karsk3-l.zip (дата обращения:07.06.2018) ; Население империи по переписи 29 января 1897 года по уездам. Составлено Центральным Статистическим Комитетом на основании местных подсчетных ведомостей. URL: http://istmat.info/node/15771 (дата обращения: 07.06.2018).

11    Государственные границы Беларуси. Сборник документов и материалов в двух томах. Том 1 (март 1917 — ноябрь 1926). Минск: БГУ, 2012. URL: https://zapadrus.su/hihli/arhhih/1492-shornik-dokumentov-gosudarstvennye-granitsy-helarusi-tom-l.html (дата обращения: 07.06.2018).

12    Карский Е. Белорусы. Т. I. Введение в изучение языка и народной словесности. Варшава, 1903. URL: https://zapadrus.su/attachments/karsky/karskl.zip (дата обращения: 07.06.2018); Карский Е. Белорусы. Т. II. Язык белорусского племени. Варшава, 1908. URL: https://zapadrus.su/attachments/karsky/karsk2.zip (дата обращения: 07.06.2018); Карский, Е. Белорусы. Т. III. Очерки словесности белорусского племени. 1. Народная поэзия. Москва, 1916. URL: https://zapadrus.su/attachments/karsky/karsk3-l.zip (дата обращения: 07.06.2018).

13    URL: https://zapadrus.su/hihli/etnohih/133-qq.html (дата обращения: 07.06.2018).

14    Гудавичюс Э, История Литвы с древнейших времен до 1569 года. Фонд имени И.Д. Сытина BALTRUS, 2005. URL: https://royallih.com/author/gudavichyus_edvardas.html (дата обращения:07.06.2018) .

15    Там же.

16    Там же.

17    Там же.

18    Жукович П, Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией. СПб., 1901, докторская диссертация. URL: https://zapadrus.su/hihli/istfhid/147-1901.html (дата обращения: 07.06.2018).

19    Гудавичюс Э. Указ. соч.