Холмская икона Божией Матери. 1259 год

Проблематика влияния революционных событий 1917 г. на судьбы православной церкви, всегда вызывавшая огромный интерес, пока не получила сколь-либо полного обстоятельного отображения в научных исследованиях. Ни у нас в стране, ни за рубежом к столетнему юбилею революций не появилось каких-либо заметных специальных работ, посвященных этому вопросу, хотя он и был затронут в ходе ряда небольших конференций и круглых столов (в основном организованных в России). Известный швейцарский религиоведческий журнал Religion & Gesellschaft in Ost und West даже опубликовал статью петербургского ученого П. Г. Рогозного, автора вышедшей десять лет назад монографии «Церковная революция 1917 года»¹, под названием «Die 'KirchcnrcYolution von Marz bis August 1917»², по сути целиком основанную на материалах его книги. В ней утверждалось, что тогда «в церковной среде <.. .> спор шел не о вере, а о власти в церкви»³.

Вопросы же восприятия трагических для церкви революционных событий в многомиллионном сообществе мирян, рядовых приходских церковнослужителей и насельников монастырей тем более пока мало разрешимы, не в последнюю очередь вследствие необходимости накопления и последующего анализа колоссального источ-никового материала. Именно подобный подход, в частности, дал бы в конце концов возможность реализовать формулу, которую предложил известный американский специалист по «народному православию», профессор Г. Фриз: «Понять церковь — значит понять народ...», выявляющую главнейшую идейно-религиозную основу всей тысячелетней жизни восточнославянского сообщества⁴.

В истории духовной культуры украинцев Холмщина, Холмская земля, Terra Chelmensis, Ziemia Chełmska — легендарный край со своей удивительно богатой и трагической историей, когда коренной народ, населявший его в течение тысячелетия, был практически целиком насильственно депортирован отсюда после окончания Второй мировой войны на север и запад Польши, а также в Советский Союз⁵. Расположенная в крайней восточной части современной Польши на ее границе с Украиной, Холмщина еще в межвоенные годы оказалась эпицентром жестоких событий, когда здесь при попустительстве и прямой поддержке польских властей были ликвидированы сотни православных храмов, причем невзирая на громкие протесты, раздававшиеся из разных стран⁶.

Город Холм, основанный могущественным галицко-волынским князем Даниилом Романовичем в первой трети XIII в., где на Княжей горе в кафедральном соборе он и был похоронен, через шесть столетий стал местом рождения академика М. С. Грушевского, сына направленного сюда в 1865 г. царской администрацией видного школьного деятеля С. Ф. Грушевского, много сделавшего для развития образования в здешней восточнославянской среде⁷. Через четыре десятилетия М. С. Грушевский, писавший, что «Холм был вековым историческим центром украинского Забужья»⁸, оказался в числе самых горячих сторонников образования в 1912 г. особой Холмской губернии, настаивая: «...эти земли обязательно должны быть выделены»⁹ в отдельное административное образование.

К сожалению, социально-религиозная и политическая обстановка на Холмщине после ликвидации в 1875 г. униатской церкви и особенно вслед за выходом царского указа 1905 г. о свободе вероисповедания оказалась столь взрывоопасной, что дает современным польским историкам возможность назвать эти земли в тот период «российским Ольстером»¹⁰. Именно тогда среди части местного населения восточнославянского происхождения начался драматический процесс «денационализации» с переходом в римокатолицизм и очень быстрой и практически полной полонизацией. Правда, такое положение коснулось прежде всего «соседнего южного Подляшья», на самой Холмщине не столь значительная «часть грекокатоликов пополнила ряды "упорствующих”, а после <...> 1905 г. перешла в римо католики, так называемые "калакуты”»¹¹. Еще какое-то время в домашнем обиходе они продолжали объясняться на «малорусском наречии», а затем быстро превратились в определенного рода антагонистов своей коренной идентичности, именуемых тогда в Галиции «латинни-ками»¹². Условия, особенности и механизмы такого перехода в римокатолицизм до сих пор детально не изучены, и в немногочисленных работах, в определенной степени тому посвященных, преобладает все же некая политическая заданность¹³. А вместе с тем польско-католическая сторона, и это подтверждается множеством документально зафиксированных фактов, прилагала массу усилий, порой достаточно жестоких, чтобы такой переход стал неизбежным, не гнушаясь элементарным обманом и запугиванием холмских крестьян, вплоть до угроз убийством, объявлением, что сам царь принял католицизм, и др.¹⁴ К прискорбию, костел и ксендзы не только принимали во всем этом непосредственное участие, но и сами были инициаторами подобных действий¹⁵.

Указанные события были тесно связаны с образованием в 1905 г. отдельной Холмской православной епархии, а позднее и губернии, выделенной из Варшавского генерал-губернаторства (Царства Польского). В период многолетнего обсуждения целесообразности такого выделения разразилась настоящая информационная война, лидерами которой стали — с русской стороны православный епископ Евлогий (Георгиевский), с польской — известный петербургский юрист и одновременно крупный помещик Л. Дымша, автор, резко выступавший против создания Холмской губернии и даже издавший по этому поводу специальный труд¹⁶, давший исходный материал для многих публикаций о «холмском вопросе» и создании Холмской губернии, в том числе появляющихся до сих пор. Накал страстей достиг такой степени, что на Холмщине начались вооруженные нападения на православных, погром церквей, а в Люблине за ограду Крестовоздвиженского кафедрального собора была брошена бомба¹⁷. В смертельной опасности оказался и сам архиепископ Евлогий, на которого готовилось покушение «польскими боевиками». Его планировалось осуществить путем организации взрыва во время богослужения в православном кафедральном соборе в Холме¹⁸.

Предполагалось, что в этих условиях выделение Холмской губернии из Варшавского генерал-губернаторства значительно укрепит и обезопасит положение ее православного населения, насчитывавшего более трехсот тысяч человек¹⁹. Казалось, период смятения и неравной национально-религиозной борьбы остался позади, но на самом деле это был лишь кратковременный успех, за которым последовали тяжелейшие испытания²⁰. В 1914 г. началась Первая мировая война, а с ней после массированного наступления немецких войск — летом 1915 г. — почти поголовная эвакуация православных вглубь Российской империи, получившая название беженства. В беженство отправлялись целыми селами, при этом вывозилась большая часть церковной утвари из всех сельских и городских православных храмов и монастырей. Выезжали все православные церковнослужители с семьями, епископат и насельники монастырей. По сей день эти трагические события, к сожалению, очень мало изучены.

В крестный путь беженства отправились и все четыре женских монастыря Холмской православной епархии, основанные на рубеже XIX-XX вв. и ставшие абсолютно феноменальным явлением как в духовной жизни западных окраин Российской империи, так и православия в целом. До сих пор родоначальная обитель этого почти тысячного женского монашеского сообщества, Леонинская, основанная в 1885 г., — один из крупнейших монастырей русского православия. Правда, теперь она существует во Франции. В отличие от трех других женских православных монастырей Холмщины — Вировского, Радочницкого и Турковицкого, для которых период беженства стал последним этапом их существования²¹, — Леонинская община, в основном перемещенная из Петрограда в Бессарабию накануне революционных событий 1917 г., пережив все трудности, сохранилась²². Летом 1915 г. основным местом ее эвакуации вместе с Радочницким монастырем была избрана столица империи Петроград, где обе обители имели свои подворья в северной части города. Радочницкий монастырь сразу же стал играть роль духовного центра среди не только женских обителей Холмщины, но и вообще многих беженских православных монастырей. 11 сентября 1915 г. в храм подворья была доставлена «великая Святыня Холмского Края "Холмекая чудотворная икона Божией Матери”, имени Которой посвящен и сам храм подворья»²³, одна из древнейших дошедших до нас икон, датируемая XI в. После отъезда в начале осени 1916 г. основной группы инокинь Леонинского и Вировского (из Москвы) монастырей в Бессарабию в имперской столице остались насельницы Радочницкой, а в Москве — Турковицкой обителей²⁴.

Радочницкий Свято-Антониевский женский монастырь возник на месте небольшой мужской православной иноческой общины, располагавшейся с 1881 г. в зданиях упраздненного бернардинского монастыря во имя Антония Падуанского в селе Радочница на востоке современной Польши неподалеку от г. Замостье. Во второй половине XIX в. на территории бывшей католической обители провели ремонтные работы, после которых поселили там группу православных монахов. В 1899 г. здесь была организована женская обитель²⁵. Уже через несколько лет слава о новом женском монастыре во имя Антония Печерского, успешно действующем на самых западных территориях исторического существования православия, становится широко распространенной. Во главе обители встала прекрасно образованная игумения Афанасия (Громека), дочь известного публициста и политического деятеля С. С. Громека. Она развернула в монастыре большие строительные работы, результатом которых стало возведение целого комплекса новых зданий, открытие различного рода школ, в том числе учительской семинарии. Была организована крупная иконописная мастерская, ткацкая фабрика, больница и аптека. Монастырь стал местом многотысячных православных паломничеств.

Особое положение Радочницкого монастыря, его значение и возможности позволили возвести в 1911-1913 гг. в Петрограде в Удельной собственное подворье с церковью во имя Рождества Божией Матери, дополнительно расширенное в 1916 г., уже после прибытия сюда эвакуированной обители. Сама же церковь подворья после помещения в ней чудотворной иконы Богоматери Холмской именовалась храмом Божией Матери Холмской. Вплоть до начала 1917 г., невзирая на трудности военного времени, эвакуированный в Петроград Радочницкий монастырь более или менее благополучно продолжал свое существование, располагаясь не только в своем подворье, но и в помещениях других петроградских монастырей. При нем действовали школа и детский приют. Второклассной школой руководила сама игумения Афанасия, внутренние чувства которой в тот период тогда лучше всего передают ее слова: «Теперь Холмский народ в разсеянии, в разных местах центральной России. Придется ему увидеть многое, к чему он не привык дома. Дай, Господи, чтобы сохранилась в нем нетронутой его чистая детская вера и преданность родной церкви и чтобы вернулся он в свои родные поля таким, каким вышел от них. Холмский народ — драгоценный народ, очищенный вековыми страданиями, он велик в своем смирении, кротости и терпении, нежный сердцем и отзывчивый на все доброе»²⁶.

Школьное дело и многочисленные воспитанницы всех возрастов особенно заботили настоятельницу, ей даже удалось создать целый педагогический коллектив из духовных и светских лиц²⁷, добившийся прекрасных успехов даже в условиях беженства. Собственно, монашеская жизнь в обители пока не претерпела каких-либо серьезных изменений вплоть до революционных событий 1917 г. Сильным потрясением для холмских монахинь и их игуменьи стало отречение царя и соответствующие мартовские указы Святейшего правительствующего синода; затем — многочисленные обсуждения многих не слишком касавшихся до той поры монашеской жизни вопросов о партиях, социализме, Учредительном собрании, и, наконец, как гром среди ясного неба — об отделении церкви от государства. Не сбылась «надежда на то, что Русь, сбросив с себя оковавшие ее политические цепи, обратит всю мощь свою на освобождение свое от немецкого ига и весь разум свой — на мирное внутреннее развитие и устроение государства и общего народного блага»²⁸. Уже летом 1917 г. явились зловещие признаки будущей жестокой гражданской войны: «Вслед за свободой к нам проник новый злой враг и посеял на Руси плевелы, которые не замедлили дать всходы, заглушающие ростки желанной свободы. Хищения, грабежи, разбои, насилия и обострившаяся партийная политическая борьба стали достоянием нашей новой жизни и поселили в народе озлобление и рознь, повлекшие за собой внутреннюю братоубийственную войну, неоднократное кровопролитие. И в результате — с одной стороны — приостановка блестяще начатого наступления на врага, с другой, вместо свободы — новое взаимное угнетение, вместо братства — охлаждение любви, упадок добрых, мирных, братских общественных отношений. Страна пошла по пути гибели, а в будущем ее ждет та страшная бездна, которая заполнена для всех нас ужасающим отчаянием, если только не прекратится "смятение и попрание и замешательство от Господа Бога” (Исход. 22: 5)»²⁹.

Лето 1917 г. — момент начала осмысления своего будущего в новой реальности представителями всех учреждений Холмской право-славной епархии ³⁰ в том числе ее монастырей и отдельных приходов. И если для коренных православных холмщан-беженцев светлой спасительной дорогой виделось возвращение на родину в свой родной приход, то для монахинь Радочницкого монастыря такой путь был невозможен, так как их возвращение могло состояться только в условиях сохранения государства в его прежних границах, что уже казалось сомнительным. Большие надежды, как и все православные «Российской державы», радочницкие монахини возлагали на Поместный собор, открывшийся 15 августа 1917 г. в Успенском соборе Кремля: «В столь ответственное время представителям стомиллионного населения России, объединившимся на первом Всероссийском съезде духовенства и мирян в Москве, надлежит возвысить свой голос, ясно и твердо сказать в слух всей страны, как они относятся к переживаемым событиям, чего желают в будущем и какие способы считают наилучшими к достижению желаемого»³¹.

Реальный ход событий полностью перечеркнул такие ожидания. Уже Временное правительство нанесло целую серию серьезнейших ударов по церкви. Для Радочницкого монастыря и его игуменьи одним из первых стала передача, согласно специальному постановлению, «церковных начальных <.. .> церковно-учительских и второклассных школ <...> в ведомство Министерства народного просвещения»³². В дальнейшем удары продолжали сыпаться с неослабевающей быстротой и возрастающей силой. Радочницкие монахини в условиях усиливающегося голода и возникающих общецерковных нестроений уже к осени 1917 г. начинают покидать свою обитель. Так одной из первых «из-за отсутствия еды» уходит из монастыря и выезжает в свою «деревню из Петрограда» монахиня Анна Мельникова, пребывавшая в обители около 15 лет³³.

Уже к зиме 1917 г. следуют попытки вывести детский приют монастыря в Кострому, а позднее и саму обитель из Петрограда, чего сделать не удалось. Игумения Афанасия всеми силами стремилась сохранить Радочницкий монастырь, ее поддерживала в этом значительная группа наиболее стойких монахинь, которых ей удалось сплотить вокруг себя в столь тяжелый момент. Постепенно и это объединение по разным причинам уменьшалось, и петроградский период истории собственно Радочницкого Свято-Антониевского монастыря Холмской епархии закончился в 1920 г., когда сама игумения Афанасия при поддержке митрополита Вениамина (Казанского) пишет прошение «о преобразовании подворья» Радочницкого монастыря «в самостоятельный монастырь с наименованием "Холмский Богородицкий женский монастырь Петроградской митрополии”»³⁴. Впрочем, и этот новый «самостоятельный монастырь», находившийся в юрисдикции Петроградской митрополии, официально просуществовал лишь около года и был закрыт «обновленцами». Судьба самой игумении Афанасии и ее уже небольшой монашеской общины, перешедшей на нелегальное положение, трагически завершилась к началу 1930-х гг., когда община была окончательно разгромлена, не в последнюю очередь в связи в делом епископа Мануила (Лемешевского)³⁵.

Благодаря сохранившейся в архиве митрополита Евлогия (Георгиевского) переписке начала 1920-х гг. с игуменией Афанасией, хранящейся в его фонде³⁶, опубликованной Н. Т. Энеевой³⁷, нам известно, сколько тяжелейших утрат и катастрофических разочарований пришлось пережить насельницам холмской православной обители, чтобы с величайшей болью и безысходностью заговорить о вступлении церкви в последнюю фазу своего земного бытия. Все последующие годы жизнь монашеской общины матушки Афанасии была так или иначе связана с петроградской деревянной церковью Божией Матери Холмской упраздненного Радочницкого Свято-Антониевского женского монастыря Холмской епархии, церковью, окончательно закрытой в 1939 г. и тогда же снесенной.

В течение нескольких лет в ней находился оригинал чудотворной иконы Божией Матери Холмской XI в., привезенной сюда в начале осени 1915 г., а затем ее освященная копия, также считавшаяся чудотворной. Иконы эти были единственным всеобщим действенным утешением радочницкой игумении, ее монахинь, а еще ранее, вплоть до конца 1917 — начала 1918 г., — и ее послушниц и воспитанниц. Постоянная молитва пред сберегавшейся в стенах храма петроградского подворья иконой Богоматери Холмской, неусыпно днем и ночью читаемый на-сельницами монастыря акафист перед ней поддерживали и ободряли сестер. Как бы не случайно, по словам Афанасии, икона «прибыла в храм Радочницкого монастырского подворья, на станции Удельной, который смело можно назвать Ее храмом, так как посвящен он имени Пречистой Владычицы Холмской, и в самом устроении его явно была видна помощь свыше. Все в нем дышало Ею, говорило о Ней, и вот, наконец, Сама Она, в Своем Чудотворном Образе, пришла в него. Пришла неожиданно, нечаянно, так далеко, за тысячу верст, в уготованное Самою Себе место. И встречая Преблагословенную, невольно, со слезами радости повторяла малая Обитель слова Евангельские: "и откуду мне сие — да прийде Мати Еоспода моего ко мне!” На особом возвышении, с правой стороны, около солеи, окруженная тропическими растениями, под сенью ярко-красного бархата, среди благоухающих белых лилий, стоит дивная народная Святыня Холмская. День и ночь неугасимо пред Нею горят три лампады, и вместе с ними молитвенно горят и сердца преклоняющихся перед Нею людей. Издалека приезжают и приходят люди, приносят с собою скорби свои, а уносят тихую, благоговейную радость. На всех кротко и благостно смотрит Лик Пречистой, и никто не отходит от Нее "тощ и не услышан”»³⁸.

В 1918г. оригинал чудотворной иконы Божией Матери Холмской, бывшей, по словам митрополита Евлогия (Георгиевского), «историческим знаменем Холмщины», с которым «связана была вся ее горькая судьба на протяжении многих веков», перевезли вместе с братией и имуществом Турковицкого монастыря из Москвы в Киев, во Флоров-скую женскую обитель³⁹. Несколько позднее, в 1923-1924 гг., уже в период сильнейших гонений на верующих мирян и особенно духовенство, икона хранилась в квартире историка Н. Д. Полонской-Василенко, которая получила ее от своего «приятеля К., холмского патриота», позднее забравшего образ «вновь себе»⁴⁰. Дальнейшая многолетняя запутанная история сохранения и спасения иконы Богоматери Холмской, в которой, например, в один из моментов участвовала двоюродная сестра писателя М. А. Булгакова, коренная холмщанка И. М. Булгакова, вынесшая ее из-под огня во время Второй мировой войны, еще ждет своего достоверного освещения. Долгое время этот образ скрывали православные холмщане, и только осенью 2000 г. он был передан на хранение в Волынский краеведческий музей в Луцке, где и сберегается ныне в Музее волынской иконы.

Лабынцев Юрий Андреевич.
Доктор филологических наук.
Журнал "Слявянский альманах". 2018г. стр. 318-330.

-----------------------

ПРИМЕЧАНИЯ

1    Рогозный П. Г. Церковная революция 1917 года: Высшее духовенство Российской Церкви в борьбе за власть в епархиях после Февральской революции. СПб., 2008.

2    Rogosnvj Р. Die "Kirchenrevolution” von Marz bis August 1917 // Religion & Gesellschaft in Ost und West. № 4/5. S. 27-29.

3    Рогозный П. Г. Церковная революция 1917 года... С. 212.

4    Фриз Г. «Понять церковь — значит понять народ...» // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2016. № 4. С. 242-250.

5    Від депортації до депортації: суспільно-політичне життя холм-сько-підляських українців (1915-1947). Дослідження. Спогади. Документи. Чернівці, 2011. Т. 1.

6    Купріянович Г. 1938: акція руйнування православних церков на Холмщині і Південному Підляшші. Холм, 2008.

7    Наряду с М. С. Грушевским, коренной холмчанкой была Н. П. Кухарчук, супруга Н. С. Хрущева, предлагавшего в 1944 г. по сути воссоздать бывшую Холмскую губернию Российской империи в виде особой Холмской области, присоединенной к УССР (копия этого документа хранится в Центральном государственном архиве общественных объединений Украины в Киеве: Ф. 1. Оп. 23. Ед. хр. 711. Л. 6-7).

8    Грушевский М. С. Освобождение России и украинский вопрос. СПб., 1907. С. 283.

9    Там же. С. 278.

10    SzabaciukA. «Rosyjski Ulster»: Kwestia chełmska w polityce imperialnej Rosji w latach 1863-1915. Lublin, 2013.

11    Лабынцев Ю. А., Щавинская Л. Л. Белорусско-украинско-русская православная книжность межвоенной Польши: Исследования и публикации по материалам экспедиции 1996 г. М„ 1999. С. 260.

12    В настоящий момент вопрос о «латинниках» можно назвать одним из самых назревших и злободневных в украинской истории, хотя пока его лишь пытаются поставить отдельные исследователи. См., например: Павлииит О. Дилема ідентичності, або історія про те, як «латинни-ки» (не) стали українцями/поляками (Галичина, середина XIX — перша половина XX ст.) // Україна Модерна. 2014. № 21. С. 179-218.

13    SzabaciukA. Konwersja byłych Unitów na Katolicizm // Ziemia Ra-dzyńska 1864-1918. Radzyń Podlaski, 2016. S. 189-206.

14    Сошлемся, наир., на факты, изложенные известным музыкальным деятелем и этнографом, коренным холмщанином Е. М. Витошин-ским, сообщенные ему самими участниками этих действий (Витоишнсь-кий Є. Селянські оповідання про холмське «возсоединение» // За сто літ. [Київ], 1927. Кн. 1. С. 82).

15    Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моейжизни. М., 1999. С. 140-144.

16    Дымша Л. Холмский вопрос. СПб., 1910. Положения и факты, изложенные Л. Дымшей, тогда же были опровергнуты рядом очевидцев во главе с «Нестором славянских филологов» академиком А. И. Соболевским (см., например: Несколько возражений на книгу Л. Дымши «Холмский вопрос». Холм, 1911).

17    Государственный архив в Люблине. Ф. 103. Ед. хр. 93. Л. 23-26. Православный Крестовоздвиженский кафедральный собор в Люблине в 1924-1925 гг. был уничтожен и на его месте устроен фонтан.

18    Остановить этот жуткий террористический акт, когда по «приказанию начальника Стрелецких дружин Мариана Янушайтиса» уже была проведена соответствующая рекогносцировка, удалось лишь из-за боязни, что «убийство архиепископа предоставит православию столь весомый аргумент в виде появления местного святого мученика и станет началом боев на религиозной почве» (Paszkiewicz J. A. Gubernia chełmska // Wołanie z Wołynia. 2012. № 1. S. 17).

19    Bieńkowski L. Diecezja prawosławna / Chełmska diecezja // Encyklopedia katolicka. Lublin, 1979. T. 3. Szp. 133.

20    Глубинным летописцем чувств и чаяний простого сельского православного люда Холмгцины тех лет можно назвать, например, выходца из его среды народного учителя и журналиста В. П. Островского. В своем стихотворении «Русь» он писал:

«Мы обижены судьбою.

Мы измучены в борьбе...

Русь Великая, родная!

Я взываю вновь к тебе.

Знаешь ли ты, как страдает Православный наш народ.

Как забытый, разоренный.

Он горюя слезы льет?

Знаешь ли ты, что могилу Уж готовят для него.

Хоронят его святыни.

Расхищают край его?

Русь Великая, родная!

Слышишь ль жалобу мою?

Русь, подашь ли нам в недоле Руку крепкую свою?»

(Островский В. П. Вздохи о Холмщине. Холм, 1914. С. 13).

Знаменательно, что почитание личности архиепископа Евлогия, будущего митрополита, достаточно широко распространено среди современных православных холмщан по сей день, а представители поколений XX столетия и вовсе в значительном своем числе считали его своим заступником, инициатором национального возрождения на Холмщине. До сих пор в некоторых их домах можно видеть портреты митрополита.

Наиболее авторитетные ученые из числа коренных холмщан, такие, как, например, Ю. И. Макар, прямо признают, что тогда «православная церковь, будучи формально не украинской, на самом деле по большей части усилиями местного клира объединяла холмщаков и подляшуков все в большей степени вокруг украинских религиозно-национальных ценностей» (Від депортації до депортації... Т. 1. С. 334).

Следует отметить, что современные исследователи, обращаясь к истории украинского национального движения, начинают специально интересоваться вкладом в него в том числе монархических и черносотенных организаций, которые содействовали «созданию проукраинско-го дискурса». См.: Федевич К. К, Федевич К. І. За віру. Царя і Кобзаря: Малоросійські монархісти і український національний рух (1905-1917 роки). Київ, 2017.

21    В 2008 г. на Холмщине, в Турковицах, в составе Люблинско-Холмской епархии Польской автокефальной православной церкви начато возобновление женского Покровского монастыря.

22    Каких-либо научных исследований обо всех этих четырех монастырях не существует. Даже о Леснинской обители можно прочитать лишь в небольших популярных брошюрах, последняя из которых сравнительно недавно издана и у нас (Свято-Богородицкий Леснинский монастырь. М., 2015). В отношении же петроградского беженского периода и в ней сведения очень краткие и путаные, а о других монастырях, например Вировском, даже в «Православной энциклопедии» просто неверные (Богодзяж Н. К.Вировский во имя Всемилостивого Спаса женский монастырь //Православная энциклопедия. М., 2004. Т. 8. С. 533).

23    Сведения о Холмской епархии // Холмский народный календарь на 1917 год. М„ 1916. С. 70.

24   Там же. С. 69-72.

25    Российский государственный исторический архив. Ф. 821. Оп. 4. Ед. хр. 520, 525.

26    Радочницкий женский монастырь. Пг., [1916]. С. 25.

27    Отчет о состоянии духовных школ Холмской епархии в учебно-воспитательном отношении за 1915-1916 учебный год // Холмская церковная жизнь. 1917. № 9-10. Официальная часть. С. 151-152.

28    Холмская церковная жизнь. 1917. № 13-16. Официальная часть. С. 216.

29   Там же.

30    Щавинская Л. Л. Издательская деятельность Холмской православной епархии в Москве: 1915-1917 гг. //Государство, общество, церковь в истории России ХХ-ХХІ веков: материалы XV Международной научной конференции. Иваново, 2016 г. Ч. 1. С. 370-373.

31    Холмская церковная жизнь. 1917. № 11-12. Неофициальная часть. С. 203.

32    Там же. № 13-16. Неофициальная часть. С. 231-233.

33    Лабынцев Ю. А. Петроградский период в истории Радочницкой православной обители и распространение ею паралитургических произведений иеромонаха Христофора (Саковича) // Государство, общество, церковь в истории России ХХ-ХХІ веков: материалы XV Международной научной конференции. Иваново, 2016. Ч. 1. С. 223.

34    Там же. С. 224.

35    Там же. С. 223.

36    ГАРФ. Ф. 5919. On. 1. Ед. хр. 25. Всего 5 писем на 11 листах.

37    Письма игумении Афанасии (Громеко) митрополиту Евлогию (Георгиевскому) / Публ. Н. Т. Энеевой // Проблемы истории Русского зарубежья: Материалы и исследования. М„ 2005. Вып. 1. С. 362-374.

38    Радочницкий женский монастырь. С. 11-13.

39   Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. С. 89,291.

40    Мицик Ю. Незнані сторінки // Пам’ятки сакрального мистецтва Волині. Науковий збірник. Вип. 8. Луцьк, 2001. С. 88.