Митрополия Русской Православной Церкви, объединяющая православных на Руси, была основана около 988 г. с центром в Киеве[1], в 992 г. – выделена Полоцкая епархия. Киевская митрополия являлась провинцией Константинопольского патриархата до конца XVIII в. В 1596 г. в Речи Посполитой между православной и католической конфессиями была заключена уния (Брестская уния), после чего в униатских храмах началось постепенное изменение православного богослужебного обряда. Ко времени включения белорусских земель в состав Северо-Западного края Российской империи[2] в западнобелорусских сельских приходах господствовала практика униатского богослужения, которая сильно отличалась от богослужебной практики Русской Православной Церкви.

Начиная со второй половины 1820-х годов богослужебный язык западнобелорусской богослужебной практики приводился в соответствие с великорусской редакцией. С 1834 года в униатские приходы начали поступать богослужебные книги московского издания. Но многие священники не понимали «московско-славянский» язык и продолжали служить по старым книгам с текстами, написанными на западнорусской версии церковнославянского. Эти старые книги были признаны ошибочными и конфискованы[3]. Происходила унификация богослужебного Греко-католического обряда с православным богослужением в его петербургско-московской редакции XIX в., чему способствовала и ситуация в пользу русского языка (в обществе и в униатской церкви), которая начала складываться с 1830-х годов. В 1939 г. в Северо-Западном крае Российской империи уния была упразднена и западнорусская Православная Церковь стала подчиняться Московскому митрополиту и Священному Синоду. Мощная латинизация западнорусской религиозной культуры в XVIII в. привела к тому, что в политико-административных условиях Российской империи произошла неизбежная реформа  богослужебного обряда и языка православного богослужебного обряда.

Начиная с середины XIX в. в белорусской православной среде (преимущественно крестьянской) происходит формирование новой певческой культуры литургического типа, что связано с возвращением в богослужебном обиходе греческого обряда к каноническому православному чину[4]. Началось восстановление православных храмов и монастырей, которые после заключения унии в 1596 г. были переданы униатам, а также организация  церковных советов, приходских попечительств, возобновление деятельности православных братств, открытие духовных школ, училищ, семинарий; организация народных школ и училищ, воскресных школ при семинариях, где наряду с усвоением догматов веры, церковно-славянского языка, счета изучались православные молитвы и церковное пение. В контексте государственных мероприятий по укреплению православия из России в Северо-Западный край Российской империи, где преимущественно проживали православные белорусы, прибыло большое количество православных священников, регентов, певчих, потому что белорусское православное церковное искусство находилось в упадке: лучшие мастера церковного пения, композиторы, регенты, как и иконописцы, резчики по дереву, зодчие работали за пределами Беларуси.

Серьезное музыкально-певческое образование давалось в духовных учебных заведениях, в каждом из которых существовал хор, который пел на богослужениях, участвовал в праздничных мероприятиях, торжественных актах. Выпускники семинарий по окончании курса обучения направлялись на псаломщицкие (регентские) места в приходы, где служили несколько лет в должности «исполняющий обязанности псаломщика»[5], организовывая хоры, управляя ими. Некоторые из них становились выдающимися регентами и композиторами. В сельские приходы порой назначались лица, не имеющие специального образования, но имеющие большой опыт пения в церковных хорах и сдавшие экзамен по Литургике и Церковному Уставу[6]. Духовенство, имеющее многолетние навыки пения в хорах и музыкально-певческое образование, способствовало эстетическому воспитанию населения. Хороший ансамбль звучания голосов священника, диакона и хора  не только способствовал молитвенному вдохновению, но и доставлял исключительное удовольствие для присутствующих за богослужением.   

 Священнослужители, получившие начальное музыкально-певческое образование, обучали музыкальной грамоте и пению детей и взрослых прихожан, организовывали хоры. Музыкально-педагогическая и богослужебно-певческая деятельность священников в сельских приходах в период середины XIX – начала XX вв. стала решающим фактором формирования стилистических особенностей белорусской певческой культуры православной традиции.

К середине XIX в. богослужебное пение в западнобелорусских православных храмах носило ярко выраженные латино-польские черты, что являлось итогом несанкционированной полуторавековой униатской модификации канонической православной певческой культуры[7]. Молитвы пели по-польски, вместо канонических песнопений за богослужением распевали разные канты; православные сельчане чаще, чем церкви, посещали костелы, где их привлекало музыкальное оформление богослужений, особенно звучание органа[8].

Все униатские западнобелорусские сельские храмы, которые к середине XIX в. вновь стали православными, представляли собой древние, ветхие и убогие строения, крыша и стены которых не защищали от дождя и снега. В таких церквях на богослужениях пел 1 безголосый дьячок, и то фальшиво[9]. Вновь назначенные священники, в первую очередь, были вынуждены заниматься переустройством и ремонтом храма, одновременно занимаясь организацией приходской жизни. Священники, имеющие богослужебно-певческий опыт и понимающие значение хорошего пения в церкви, прилагали огромные усилия, что бы в этих тяжелых условиях собрать певцов, обучить их и создать хор. 

Результаты такой деятельности  приходских священников освящались в прессе. Например, в №№ 34 и 47 за 1891 г. Литовских епархиальных ведомостей отмечалось великолепное звучание церковного хора в Юровлянской Свято-Георгиевской сельской церкви Сокольского благочиния Гродненской епархии[10]. Создал этот хор священник Александр Таранович из крестьян  и крестьянок села Юровляны, обучив крестьян  нотной грамоте, и певческим навыкам. О. Александр оставил подробное описание процесса обучения крестьян певческому искусству и особенностей существования крестьянского церковного хора,  типичного для западнобелорусских сельских приходов (организация хора, расцвет певческой деятельности, реорганизация хора и т.д.) в Церковно-приходской Летописи Юровлянской Свято-Георгиевской церкви Сокольского благочиния Гродненской епархии[11]. Этот документ начал составлять о. А. Таранович в 1880 г.; окончена летопись в конце 1940-х гг.; сведения о приходской жизни фиксировали священники, которые служили в Юровлянской церкви в этот период.

В разделе Летописи «О церковном пении»[12] отмечено, что занятия церковным пением в Юровлянском приходе начались в 1856 г., когда туда прибыл новый настоятель о. Александр Таранович. Он начал обучать всех желающих (а это было 10 крестьянских мальчиков) не только пению, но и грамоте, чистописанию, арифметике. Занятия шли в тяжелых условиях – в старом темном домике, без помощи инструмента (т.е. «с голоса»), без печатных нот (т.е. переписывая каждому его партию), без вознаграждения[13]. Начальный процесс обучения пению на 2 голоса длился долго: ученики, привычные к унисонному звучанию  крестьянских и церковных песен, с большим трудом усваивали разделение мелодии на две партии[14].

 В Летописи отмечается, что когда детский хор начал петь на богослужениях, исполняя канонические песнопения простыми обиходными напевами, это вызывало недоброжелательные насмешки прихожан Юровлянского католического костела, которые говорили, что в православной церкви поют только «Господи, помилуй», а более ничего не умеют[15]. В ответ на это о. Александр организовал прослушивание, составил хор из детей, обладающих музыкальным слухом и красивым голосом, увеличил количество певчих до 12 человек, и  начал обучение хористов пению на четыре голоса[16]. Обучение строилось по методу А.И. Рожнова, который основывался на пении гамм.

Родители были недовольны такой методикой преподавания, критиковали ее, называя пустяком те упражнения, которые учили дети. Только для того, что бы не погубить начатое дело, учитель-священник разучил с учащимися 1 церковное песнопение («церковную пьесу»). Когда певцы пропели в церкви это новое песнопение, радости прихожан не было предела, они говорили, что это поют «не крестьянские дети, а ангелы». Хотя о. Александр скептично заметил, что звучание хора было стройное и не более того[17].

Обучение малолетних певцов каноническим православным напевам вызывало также неудовольствие и нарекания у тех прихожан, которым священник запретил петь в церкви религиозные песни. Однако, ситуация изменилась после польского мятежа 1863 – 1864 гг., когда все прихожане стали говорить по-русски и причащаться, что бы не быть обвиненными в «польщизне». На богослужении в Юровлянской церкви стало петь два хора: старые певцы пели с псаломщиком на Левом клиросе, а обученные дети – на Правом[18].

Успешной музыкально-певческой деятельности А. Тарановича способствовала его пятилетняя практика пения  в хоре Литовского Митрополита Иосифа Семашко, где он   также исполнял обязанности помощника руководителя. Архиерейский хор славился уверенным интонированием и красивым звучанием, виртуозным исполнением сложных авторских композиций. А. Таранович видел и усвоил красоту православного богослужения в годы обучения в Литовской духовной семинарии, которую окончил в 1853 г.[19].

Пение Юровлянского хора удовлетворяло самым строгим вкусам. Стройное звучание поющих голосов вызывало благоговейное настроение у молящихся слушателей. При исполнении  богослужебных песнопений певцы четко и  синхронно произносили текст, что являлось важным условием качественного исполнения. Звучание хора на богослужениях вызывало восхищение прихожан; в Юровлянскую церковь приезжали из других приходов, что бы услышать пение хора. Во время богослужения вдохновленные прихожане подпевали хору и, таким образом, пела почти «вся церковь», что очень удивило архиепископа Литовского Иосифа, который совершал богослужение в Юровлянской церкви в 1892 г.[20]. Хор выезжал по приглашению для участия в богослужениях в других церквях. Например, в 1866 г. Юровлянский церковный хор пел обедню и молебен в г. Соколка; певцы получили одобрение и материальное вознаграждение[21]. Из этих сведений мы можем сделать вывод, что в конце ХIХ в. пение прихожан (вместе с хором) в сельском храме за богослужением было редким, если не исключительным явлением, что объясняется плохим знанием канонических текстов и обиходных напевов.

Юровлянский хор пел на богослужениях в Самогрудской, в Мало-Берестовицкой, Велико-Берестовицкой, Олекшицкой, Радзионовицкой, Островской Успенской церквях; приглашался на венчания, вызывался в имение Слойка действительного статского советника А.А. Анненкова петь на освящении дома, Всенощном бдении в сочельник Рождества Христова и на молебне с акафистом[22].

Юровлянский церковный хор состоял из молодых людей, поэтому его состав не мог быть постоянным: кто-то призывался на военную службу, кто-то выходил замуж и  переезжал в другой приход, как, например, Иван Солович, прекрасный тенор, выучивший под руководством о. Александра ноты, помогавший ему на спевках и безошибочно управлявший хором во время богослужения. У некоторых певцов менялся тембр голоса. Потеря певцов, несомненно, негативно сказывалась на качестве звучания хора. 

Для пополнения хора о. Александр Таранович вновь набирал певцов и начинал обучение их пению. Занятия с новыми учениками проходили теперь уже в хороших условиях – в новом просторном доме. Учились 30 человек  мальчиков и девочек. В феврале 1895 г., после того, как хор был подготовлен для пения за богослужением, в Юровлянскую церковь был назначен и.д. псаломщика Сергей Жигинец, который обладал красивым голосом, знал нотную грамоту, хорошо управлял хором на богослужении и на спевках. О Юровлянском церковном хоре вновь писала пресса: в 1895 г. Литовские епархиальные  ведомости (№ 22) и Гродненские губернские ведомости[23]. Случались и «гастроли»: в 1898 г. хор пел на освящении дома мирового посредника Баботина в Острогорской волости (50 верст от Юровлян); 14.Х.1899 – панихиду, обедню и погребение жены Великоберестовицкого благочинного Павла Стрешкевича в Мало-Берестовицкой церкви [5, л. 91 об.].

Хор существовал до 1903 г., когда в Юровлянскую церковь был назначен псаломщик Иван Устилко, чья деятельность носила негативный характер. Он фактически «развалил» хор: неуважительно относился к певцам, пререкался со священником, делавшим ему замечания; богослужебный репертуар составлял только из сложных партесных композиций, которые певцы не могли исполнять качественно, потому что хор привык к более простым напевам (т.н. «придворного обихода»). В 1905 новый псаломщик Петр Жук, восстановил деятельность хора в Юровлянской церкви. В клиросном пении принимали  участие певчие из д. Юровляны и д. Пирожки, разделяясь по терроториальному признаку: Правый хор образовывали юровлянские певчие, Левый – пирожковские[24]. Обучением певцов занимались священник о. Иаков Балабушевич и псаломщик Петр Жук.

 Об исполнительском мастерстве крестьянского хора свидетельствуют записи в Летописи, сделанные в 1806 г. после того как Юровлянский хор антифонно пел на погребении дочери о. Александра Тарановича Марии. Присутствующими псаломщиками из других приходов была дана высокая оценка исполнительскому уровню хора («никогда не слышали такого чувствительного пения»)[25].  

В Летописи отмечено, что в начале ХХ в. пение хора оказывало большое влияние на всех прихожан, многие подпевали хору во время богослужения; привыкнув к звучанию хора, крестьяне начали  самостоятельно петь (без помощи хора) «Верую», «Отче наш» и другие песнопения.

Итак, на развитие белорусской литургической певческой культуры конца XIX – начала ХХ вв. сильное влияние оказывала учебно-просветительская деятельность выпускников семинарий. В западнобелорусских сельских приходах для обеспечении богослужения и с целью сплочения прихожан организовывались церковные хоры из крестьянских детей, которых священник обучал музыкальной грамоте, искусством владения голосом и простым напевам. Т.о., интенсивное развитие православной литургической певческой культуры способствовало эстетическому развитию и просвещению крестьянства и развитию хорового искусства в целом. 

Лариса Густова,
кандидат искусствоведения, доцент БГУКИ,
докторант БГАМ

Впервые опубликовано: Cerkiewny Wiestnik. –№ 1.
– Warszawa: Warszawska Metropolia Prawosławna, 2013. – С. 45 – 50

Текст для публикации на сайте "Западная Русь" предоставлен автором.
Фотографии автора. Невысокое качество некоторых фотографий связано с тем,
что во время литургии не принято использовать вспышку.