Доклад кандидата исторических наук, директора Филиала Брянского университета в г. Новозыбков Виктора Васильевича Мищенко на Международной научно-практической конференции «Россия и славянские народы Восточной Европы в XIX -ХХ веках». Доклады размещаются в специальном разделе конференции.

 

 

 

---

Один из вопросов изучения российских конфессиональных групп – их политические, религиозные, социальные и другие взаимосвязи с европейскими странами.

Целью  данного исследования стало выявление духовно-политических связей непризнанных официальной церковью российских конфессиональных групп с европейскими странами во второй половине XIX.

В рамках решения проблемы:

- выделяется географический ареал распространения за пределами Российской империи представителей изучаемых русских конфессиональных групп во второй половине XIX в.;

- прослеживаются духовно-политические связи российских конфессиональных групп с европейскими странами;

- выявляется взаимодействие представителей русских конфессиональных групп за рубежом и в самой России.

Российская империя являлась многоконфессиональной страной. По переписи 1897 г. в России проживали представители многих конфессий. Согласно законодательству империи, все религии, исповедуемые её населением, делились на три категории «первенствующая и господствующая»[1]. Государственной религией признавалась «…Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания»[2]. Все остальные вероисповедания в империи, подразделялись на остальные две категории «признанные терпимые» вероисповедания или «дозволенные» и «вредные непризнанные» или «недозволенные». Признанными или дозволенными религиями империи были: католики, протестанты, мусульмане, иудеи и буддисты. К этим религиозным группам, принадлежала значительная часть населения империи.

Непризнанные вредные или недозволенные вероисповедания были разделены по степени их «вредности». Данная классификация была установлена в 1842 году по согласованию со Священным Синодом, постановлением Особого комитета по делам раскольников[3]. Конфессиональная охранительная политика Российской империи во второй половине XIX в. вынуждала отдельных представителей конфессиональных групп России покидать родину и обосноваться за рубежом.

Наиболее хрестоматийным примером являются гонения на старообрядцев. Спасаясь от преследований в XVII в. они бежали к западным рубежам, а оттуда в Польшу, в Молдавию, Буковину. Все зарубежные старообрядческие поселения от Яссы до Ветки поддерживали тесные отношения друг с другом. Также за границей были построены старообрядческие церкви, самые крупные из них – в Мануйловке, Яссах, Белой Кринице. А в Белой Кринице в XIX в. появился  и монастырь. Старообрядцам в этом деле помогла Грамота австрийского императора Иосифа II о привилегиях старообрядцам и знание австрийских законов.  В 1840 г. старообрядческие иноки Павел и Геронтий оказались в Белокриницком монастыре и оттуда же приступили к выполнению своей миссии – установлению своей старообрядческой епархии. И 18 сентября 1844 г. император Австро-Венгрии Фердинанд подписал декрет, разрешающий австрийским старообрядцам иметь архиерейскую кафедру в Белой Кринице. Это решение позволяло старообрядцам обзавестись собственным духовенством, причем как в Австрии, так и в России. Отныне именно Белая Криница становится духовным центром для старообрядцев Москвы, Санкт-Петербурга, Ветки и окрестностей.

Первым митрополитом Белокриницкого епископата стал митрополит Амвросий. С  12 октября 1846 по 6 декабря 1847митрополитАмвросийвозвел в различные степени священства 10 человек.

Первые известия о возникновении Белокриницкого согласия  русское  правительство получило в марте 1847 г. благодаря доношению в Синод Павла (Подлипского), архиепископа Черниговского и Нежинского, о распространении в Новозыбковском уезде Черноговской губернии слухов о том, что австрийский император даровал староверам «архиепископа собственного отдельного от прочих, и такого, какого угодно раскольникам, и собственно на всех прежних правах, и от него и рукоположенное священство»[4]

В 1853 г. была предпринята неудачная попытка учредить в Черниговской губернии Новозыбковскую епархию. Поставленный 17 февраляНовозыбковскимепископомСпиридоноказалсянастольконедостойнымсвоегосана, что менее чем через неделю, 23 февраля, ему было запрещено священнодействовать, а 7 августа в Белой Кринице над ним состоялся суд, по решению которого он был извержен из сана.В 1855 г. в Черниговской губернии появился второй епископ Новозыбковский – Конон[5].  20 октября 1855 г. он был рукоположен  в сан епископа Новозыбковского («всей Черниговской губернии»). 16 октября 1858 г. был арестован, а 7 апреля 1859 г. помещен в    суздальский Спасо-Евфимиев монастырь,  где уже содержалось два старообрядческих епископа – Алимпий (Вепринцев) и Аркадий (Дорофеев). Конон успел поставил  трех священников. Два из них к 1858 г. были арестованы и сосланы. Третий иерей, Григорий Козин (Добрянский), рукоположенный Кононом в 1857 г. в посаде Добрянка, прославился впоследствии как один из самых непримиримых противников «Окружного послания»[6].

Таким образом, мы видим, что старообрядцы воспользовались политической конъюнктурой в Австрийской империи для решения одной из самых важных для себя проблем – наличие собственной епархии. Белая Криница становится для старообрядцев России во второй половине XIX в. духовным центром.

Другая конфессиональная группа в России – штунда – также имела тесные связи с заграницей. В 1859 г. проповедник-штундист Унгер из немецкой колонии Хортица установил связи с руководителем баптистов Германии Онкеном. В результате их переговоров на Украину вскоре прибыло много миссионеров-баптистов, которые начали проповедовать среди штундистов и меннонитов баптистское вероучение.

Немецкие баптисты, появившиеся в конце 60-х годов XIX столетия в Херсонской губернии с целью пропагандировать свое учение среди колонистов, обратили внимание на южно-русское население. Они входили с местным населением в непосредственные сношения и таким образом распространяли там баптизм». Священник А. Рождественский пишет: «…иностранец Шульц говорил пастору Штраусу о том, что он проповедовал баптизм в окрестностях Одессы всобраний православных. Херсонский губернатор передавал высокопреосвященному Димитрию, что 16-го марта 1869 г. пропагандист баптизма Иоганн Гергардт, прибывший из Гамбурга, открыто проповедовал свое учение в колонии Старый Данциг, в молитвенном доме, куда приходили и карловские крестьяне»[7]. В это время южнорусская штунда в лице своих вожаков определенно уклоняется в сторону баптизма. По словам епископа Алексия, «русские штундисты свою лжеиерархию преемственно получают от немцев-баптистов и вступают с последними в иерархическое единение»[8].

Эти учения заносились в различные пункты Орловской епархии местными крестьянами возвращавшимся с заработков с Юга России. При возникновении секты влияние на них, по словам самих сектантов, оказала пропаганда одного из трубчевских уроженцев, Кусакина, который ходил на заработки в Мелитопольский уезд и там познакомился с учением штундистов.

Центрами распространения штундизма в Орловской губернии в исследуемый период  были Орловский, Малоархангельский, Брянский, Трубчевский уезды[9].

Из Трубчевского уезда Орловской губернии пропаганда «библейских христиан» пошла в соседние губернии: Тамбовскую, Воронежскую, Пензенскую, Смоленскую, Рязанскую, Калужскую, т. е. главным образом в тегубернии, где условия землепользования были сходны с Орловской губернией, как, например в Тамбовской, Пензенской и Воронежской, или в те губернии, где фабрично-заводская промышленность была очень слаба, и преобладало  земледельческое хозяйство. 

В конце 70-х годов XIX в. штундисты ходатайствовали перед Министром Внутренних Дел о том, чтобы им было разрешено строить молитвенные дома, избирать своих духовных наставников, иметь метрические книги и официально именоваться "Общиной крещеный христиан-баптистов».

Немецкие баптисты всячески помогали и направляли деятельность русских штундистов. Так, один из видных миссионеров баптизма в России Павлов получил специальное миссионерское образование в Гамбургской баптистской семинарии, где до тонкостей усвоил учение и приемы баптистов[10]. Ревностными помощниками Павлова в пропаганде баптизма на юго-востоке России были Василий Иванов и Андрей Миллер-немец, распространявшие баптизм в Ростове-на-Дону и его окрестностях. В своей миссионерской деятельности русские баптисты в описываемое время были вспомоществует заграничными "благотворителями". Так, например, известные миссионеры В. Павлов и В.Иванов за свои миссионерские труды получали вознаграждение: первый - от Американского баптистского комитета, а второй - из Пруссии от какого-то "благодетеля" Ф.В. Бергмана[11].

Таким образом, мы видим что, штундистские общины под влиянием немецких учителей стали  перерождаться в баптистские, которые имели значительные денежные средства, международные связи и сильную централизованную организацию. Главной целью русского баптизма, руководимого напрямую на деньги немецких и американских баптистов было распространение своего учения в России и уменьшения влияние РПЦ.

В заключении можно сказать, что отдельные русские конфессиональные группы (старообрядцы и штундисты) имели тесные духовно-политические связи с Австрией, Германией. Но уровень взаимодействия представителей русских конфессиональных групп за рубежом и в самой России был различным.

Так, русские старообрядцы воспользовались особым положением молдавских липован в Австрийской империи и сумели добиться организации в Белой Кринице древлеправославной епархии. Эта епархия впоследствии станет одним из духовных центров для всего старообрядчества.  

Штунда, возникла под воздействием учения немецких протестантов, но впоследствии переродилась в баптизм. Русские баптисты стали частью общего баптистского движения, руководимого непосредственно из Германии.

 

Мищенко В.В. к.и.н., доцент ФГБОУ ВО БГУ
Филиал в Новозыбкове

 

Литература:

1. Епископ Алексий (Дородницын). Религиозно-рационалистическое движение на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909, стр. 256.
2. Краткий отчет о состоянии рационалистического и мистического сектантства и борьба с ним в Орловской епархии за 1901 год. С.41.
3. Мельников П. И. Письма о расколе. // Полное собрание сочинений П. И. Мельникова (Андрея Печерского). В 7 т. Изд. второе. СПб., 1909. Т. 6. с. 222–224.
   РГИА. Ф. 796. Оп. 128. Д. № 2167. Л. 1об., 3-4.
4. НИОР РГБ. Ф. 247. Д 389. Л. 138.
5. О вере», Свод Основных Государственных законов, издание 1906 года. // Свод Законов Российской Империи. В 16-ти томах и в 5-ти книгах. / Под ред. И. Д. Мордухай-Болтовского, Сост. Н. П. Балканов, С. С. Войт, В. Э. Герценборг. СПб., 1912. Книга первая. Том I-III. С. 5.
   Секирин А. А. Конфессиональная политика государства в отношении сектантства и старообрядчества в Российской империи во второй половине XIX — начале XX веков // Молодой ученый. — 2016. — №1. — С. 600-612.
6. Павел, архимандрит (П. И. Леднев).Архимандрита Павла воспоминания о Геннадии и Кононе: (Письмо в редакцию)// Братское Слово.1884. № 3. С. 107-120;
7. Перекрестов Р. И.Письма старообрядческого епископа Конона// Клинцовский летописец: Исследования. Документы. Воспоминания/ Сост. Р. И. Перекрестов. Клинцы, 2004. Кн. 1. С. 155-162.
8. Священник А. Рождественский. Южнорусский штундизм. СПб., 1889, стр. 100-101.
9. Скворцов В. Миссионерский посох. СПб., 1912, с. 299.
10. Субботин Н. И. Переписка с КонономНовозыбковским// Братское Слово. 1883. № 9. С. 442-475; № 10. С. 497-508;
11. Субботин Н.И. Летопись раскола: О бывших суздальских заточниках: Аркадие, Кононе и Геннадие// Братское. Слово. 1883. № 4. С. 183-188;