В советские годы большевики, дабы убедить «массы» в правомочности своей власти, создали массу мифов, которые, уже после развала Советского Союза и в тех же целях продолжают культивироваться на Украине и в Белоруссии. Среди них сейчас особо популярны рассказы о тотальной безграмотности в Российской империи и том, что великорусскими шовинистами подавлялась культура белорусов и украинцев.
Однако, обратимся к цифрам. По переписи в 1897 году в Европейской России грамотными были 30% населения, среди мужчин – 43%. К 1903 году в Российской империи начальное образование получало примерно 5 миллионов человек. К 1910 году около 6 миллионов человек (включая школы где учились взрослые). К началу Первой мировой войны, в начальных классах училось около 8 миллионов. Прирост за 10 лет 3,5 миллиона учащихся. Бывший министр просвещения П. Н. Игнатьев в своей статье приводил оценку в 56 % грамотных от всего населения России (на 1913 год).
СССР достиг уровня 1913 года только в 1937 году (24 года – четверть века потерянной истории). Результаты переписи населения, проведенной в январе 1937 года, в части грамотности опрошенных показали, что в стране насчитывалось 62 521 486 неграмотных граждан и 61 333 867 грамотных. То есть уровень грамотности несмотря на компанию по ликбезу оказался примерно такими как в 1913 году. Из-за этих цифр, как и из-за данных о численности населения (огромной убыли в результате репрессий) и его религиозности, перепись объявили вредительской, а ее результаты засекретили. Такие цифры закономерны - ведь во время Гражданской погибло в три раза больше населения чем в Первой мировой, а потом неисчислимые жертвы во время террора, да еще ГУЛАГ. При этом основные потери пришлись на образованные слои населения «бывших» (о философских пароходах и 2.5 миллионах белой эмиграции говорить даже не приходится). История с провалом в вопросе грамотности тянулась и далее. 4 января 1957 года появилось постановление ЦК КПСС «О ликвидации неграмотности среди населения» к 40-ой годовщине Октября. О том, что и эта попытка не принесла полной и окончательной победы над безграмотностью свидетельствовало очередное партийное решение — постановление бюро ЦК КПСС по РСФСР и Совета Министров от 27 августа 1962 года «О завершении ликвидации неграмотности и малограмотности в РСФСР». И снова стопроцентного результата не получилось. Например, в отчете о выполнении постановления 1962 года в Кемеровской области говорилось: «На 1 июля 1964 г. по городам и селам оставалось 725 неграмотных в возрасте от 16 до 49 лет» (это только по одной области с население всего в два с половиной миллиона).
Но вернемся к вопросу образования в дореволюционной России. Обследование положения школьного дела в России, проведенное в 1894 г. Комитетом Грамотности выяснило, что начальных училищ и школ грамотности в то время было — 60592 с 2970066 учащимися. К концу 1914 г. в России насчитывалось 123745 начальных учебных заведений, принадлежавших различным ведомствам — 80801 (ведомства МНП, 40530 ведомства православного исповедания и 2414 других ведомств). В целом по России к 1 января 1914 г. из 8902621 учащихся в начальных и низших школах обучалось около 82% всех учащихся, в средних общеобразовательных и специальных учебных заведениях — около 6%, в специальных средних и низших школах - 3,2%, в различных частных , национально-религиозных и т.п. учебных заведениях - около 7%, в высших учебных заведениях - 0,8%, остальные, около 1% не распределены по категориям заведений.
Выходит, что за период в 20 лет количество начальных школ в Российской империи увеличилось вдвое с 60 592 (1894 году) до 123 745 (в 1914 г.).
3 мая 1908 г. был издан проект закона, положивший начало введения всеобщего образования в России. Он определял ряд важных моментов:
- все дети обоего пола по достижению школьного возраста должны получить бесплатное начальное образование,
- срок обучения в начальной школе должен составлять 4 года.
Также в проекте рассматривалось множество вопросов среднего и высшего образований и источники их финансирования. 12 февраля 1911 г. Дума приняла решение об одобрении проекта и передала его в Государственный совет. На основании этих законов была принята новая программа для начальных и средних учебных заведений и планировалось ликвидация безграмотности в течении 20 лет, той есть к середине тридцатых годов 20 века. Так что большевики в этом вопросе, как с ГОЭЛРО, индустриализацией и прочими своими «свершениями» только пытались реализовать планы, заложенные еще до революции. Как это у них в итоге получилось? – развал великой державы в два приема (1917, 1991 г.г.) на враждующие между собой олигархические полуколониальные государственные образования, нациобилдингом из ветвей единого русского народа, новоязами на основе природных русских наречий, колоссальными человеческими жертвами, утерей цивилизационных ориентиров, бездуховностью и перманентной гражданской войной (сегодня в сердце России на Донбасе).
(Сравнительная статистика дана по материалам сайта [http://istmat.info/statistics] – редакция ЗР)
Очень показательным документом о состоянии дел в системе образования может служить учебник русского языка для 4 класса начальной школы под редакцией профессора Юрьевского университета (Тарту). Н. К. Грунским изданный в 1913 году применительно к принятой правительством программе.
В этом учебнике потрясает все - и стиль изложения, и сложность материала для 11-12 летних учеников, который сегодня под силу только что студенту-филологу, что говорит об общем уровне дореволюционной начальной школы. Это завершающий курс начальной школы и в нем уже дается общая картина великого русского языка, начиная с обзора наречий (великорусского, белорусского и малорусского) с примерами произношения в различных говорах (пример того, что не ущемлялась культура белорусов и украинцев). Далее дается описание церковно-славянского языка в двух его письменных версиях – глаголице и кириллице. И завершается учебник историей становления литературного русского языка и его отличием от простонародных говоров. Такой учебник мог бы быть образцом и для современной школьной программы.
Немного об авторе учебника Николае Кузьмиче Грунском. Он вовсе не великорусский шовинист, как об этом могут поспешить заявить белорусские и украинские свядомые, а самый что ни на есть «хохол».
Родился Грунский 28 сентября 1872 лет на рынке городе Суммах. В 1896 году окончил славяно-русское отделение Харьковского университета. С 1904 работал в Юрьевский университете (ныне Тартуский университет), начиная с 1915 года и до конца жизни преподавал в Киевском университете на кафедре русского языка и славяноведения. В 1919 - 1920 годах был даже ректором Киевского университета. Основные научные работы посвящены проблемам происхождения старославянского письма, языку древних памятников старославянской письменности, истории славянских языков. Много работ Грунского посвящено исследованию «Слова о полке Игореве». Умер 13 августа 1951 года. Похоронен в Киеве на Лукьяновском кладбище.
РУССКІЙ ЯЗЫК
Учебникъ для 4 кл.
примѣнительно къ новым
программамъ Мин. Нар. Пр.
для средне-учебных завед.
Составилъ проф. Н.К. Грунскій
Открыть в формате PDF (6 Мбайт).
Приводим в текстовом формате первую часть учебника, в которой дается описание наречий русского языка, и один параграф из последней части, посвященной русскому литературному языку (текст приводится в современной орфографии).
Грунский, Николай Кузьмич. Русский язык : учебник для 4 кл. : применительно к новым программам Мин. Нар. Пр. для средне-учебных завед. / составил проф. Н. К. Грунский. - [Юрьев, 1913]
Народная русская речь.
§ 1. Русский язык. Наречия и говоры русскаго языка.
Когда говорят: „русский язык", то часто имеют в виду русский литературный язык, т. е. тот книжный язык, на котором говорят и пишут образованные русские люди. Собственно же, в понятие „русский язык" не только должен входить русский книжный язык, но должны входить и все те многочисленные простонародные говоры, которые слышатся среди русскаго населения на огромном пространстве европейской и азиатской России, а также в пределах некоторых других государств (особенно Австро-Венгрии). Все эти говоры складываются в три большия наречия: великорусское, белорусское и малорусское.
По общей переписи, сделанной в России в 1897 г., насчитывалось русских во всей Империи 83.933.567 человек (что составляло 65,7 °/0 всего населения). Из этого числа к великорусскому наречию причислялось 55.667.469, к малорусскому — 22.380.551 и к белорусскому — 5.885.547 чел. По наблюдениям, которыя были сделаны относительно процентнаго роста населения, оказывается, что наростает каждый год приблизительно 1,5%. Руководствуясь этим указанием, можно приблизительно вычислять к настоящему времени количество русских по наречиям: великор. — несколько более 701/2 миллионов, малор. — около 281/2 мнл. и белор. — около 71/2 мнл. Всего, таким образом, русских в Империи около 1061/2 миллионов.
§ 2. Происхождение названий русских наречий.
Ужо в XIII веке мы видим разграничение „Великой Руси" от „Малой Руси". Первоначально название „Малая Русь" применялось к Галиции и Волыни, а затем уже распространилось и на Киевскую Русь. Таким образом, названия Великая Русь и Малая Русь первоначально были обусловлены величиною и значением названных такими именами областей. В том же ХIII веке встречается название „Белая Русь". Это название основывалось на внешнем виде русских западной части страны, именно: на чисто природных особенностях (в большинстве они белокуры, с светлыми глазами) и на особенностях одежды (белыя свитки, белые кожухи, белыя шапки).
§ 3. Границы русских наречий.
Точно указать границы русских наречий не представляется возможным, потому что наречия эти, составляя в общем одно целое, при соприкосновении друг с другом, образуют ряд переходных говоров, которые иногда бывает трудно отнести к тому, а не к другому наречию.
Самое распространенное из трех наречий русскаго языка есть великорусское. Оно слышится главным образом в срединных и северных губерниях, белорусское — в западных, малорусское — в южных. В Сибири преобладающим является великорусское наречие.
§ 4. Разделение великорусскаго наречия на поднаречия.
Великорусское наречие делится на два больших поднаречия: южно-великорусское и северно-великорусское, которыя распадаются на много отдельных говоров. Одной из главных особенностей, отличающих южно-великорусские говоры от северно-великорусских, является произношение неударяемаго о. В южно-великорусских говорах неударяемое опроизносится, как а:. акно (окно), харашо (хорошо); иногда это а постепенно переходит в более глухой звук и даже исчезает (из: лошадей — лашадей — лышадей — лшадей). В северно-великорусских говорах обыкновенно неударяемое о удерживается. По этой особенности принято делить великорусские говоры на акающие и окающие. Произношение русскаго литературнаго языка акающее, так как в основу этого языка положен один из говоров южно-великорусских.
§ 5. Главнейшия особенности южно-великорусскаго поднаречия.
Как неударяемое о переходит в а, так неударяемое е переходит в я, иногда в и или в какой-то глухой неопределенный звук: нясу, миня, пьриход (переход). Это так называемыя яканье и иканье. Вообще надо заметить, что под ударением гласные звуки произносятся ясно; без ударения эти звуки произносятся иногда до того глухо, что постепенно в некоторых слогах исчезают. Указанным переходам подвергается и ѣ (в южно-великорусском поднаречии нет разницы в произношении между ѣ и е): ряку (рѣку), лянива, дилавой (дѣловой).
Ударяемое е перед твердыми слогами и перед твердыми согласными переходит в ё: весло — вёсла, нёс — несла.
Согласный звук г произносится так, как принято произносить этот звук в литературной речи в словах: Господи, благо (похоже на латинское h). Произношение г в южно-велик. поднаречии близко к произношению этого звука в белорус. и малорусском наречиях. В северно-великорусском подпаречии г произносится с более сильным выдыханием (похоже па латинское g).
Звук к произносится иногда очень мягко: Ванькя, чайки: к переходит иногда в мягкое т: матушти, подружыньти (подружоньки).
Мы пишем: пудов, вёз, но произносим: пудоф, вёс, т.е. на конце слов звучные согласные б, в, г, д и др. теряют свою звучность и переходят в соответствующие незвучные согласные (б - п, в - ф, г - к и х, д-т, з-с, ж-ш). Такие же переходы бывают и в середине или начале слов, если согласный звучный стоит перед незвучным : ножка — ношка. Переходы звучных согласных в соответствующие незвучные составляют особенность всего великорусскаго и белорусскаго наречий и лишь отчасти малорусскаго (в последнем обыкновенно звучность в указанных случаях сохраняется).
Точное воспроизведение этой особенности на письме в связи также с переходами гласных дает иногда такия написания, которыя сразу могут быть даже непонятны: ф чистая поля (в чистое поле; предлоги сливаются с теми словами, к которым относятся, и подвергаются соответствующим изменениям), ф сибе (в себе), лекшы (из: лег - ше; в книжном языке: легче).
Глаголы в 3-ем лице ед. и множ. ч. в настоящем и буд. времени имеют окончание ть: идет (а также: идёт — под влиянием: идёш, где ш произносится твердо), идут.
Окончание ся в глаголах переходит в са, се, си и особенно часто в ца: к ал ы х н и с с а (колыхнешься), усмяхнулси (усмехнулся), памалитца (помолиться). Такие же переходы и в северно-велик. поднаречии.
§ 6. Главнейшия особенности северно-великорусскаго поднаречия.
Как уже отмечено, поднаречие это окающее. Звук о выступает иногда даже на месте а, особенно в словах иностраннаго происхождения: троур , ломпада. Для большаго оттенения иногда переносится на него ударение с другого слога: никогда.
Звук е переходит в ё не только в слогах ударяемых (перед твердым слогом или твердым согласным), как в говорах южно-великорусских, но и в слогах неударяемых: д ё р ж а л, б ё р у, особенно часто на конце: полё, милоё, да дитё, при чем ё иногда притягивает на себя ударение: завсёгда.
В большинстве говоров ѣ произносится как и: мисто, стина; в меньшинстве говоров ѣ и е произносятся одинаково.
Перед мягкими согласными я переходит в е: петь (пять), деветь (девять).
Пероход я в е перед твердыми слогами в словах: петак, (пятак), девеносто объясняется влиянием слов: петь, деветь.
В большинстве говоров имеется мена ч и ц. В одних из говоров преобладает ц, получается так называемое цоканье; в других преобладает ч, получается чоканье: цово (чего), черква (церковь), у лича (улица).
Во многих случаях удерживается мягкость ц (ц первоначально был звуком мягким): п и в ц я (пивца); ч также произносится мягко: з а ч я л, ч ю ю; иногда при передаче народнаго языка пишут под влиянием нашего правописания после ч — а, у (вм. я, ю: чадо, чай, чую); то же влияние литературнаго правописания сказывается и в других случаях, напр., в удержании начертания е.
Глаголы в 3-м лице ед. и мн. числа настоящаго и будущаго времени оканчиваются на т: несёт, ходит, несут, ходят; иногда т отпадает в 3-м л. ед. ч.: несе, ходи.
В 3-м л. ед. ч. наблюдается в некоторых глаголах стяжение: играт, думать (вм. играет, думает). Стяжение имеется и в некоторых местоимен. формах: мово, твому (вм. моего, твоему).
§ 7. Переходные великорусские говоры.
Существует целый ряд говоров, представляющих соединение особенностей южно-великорусскаго и северно-великорусскаго поднаречий. Это так называемые переходные (или смешанные) говоры. Принадлежащий к числу переходных говоров — говор московский имел большое значение в истории образования нашего литературнаго языка. Этот говор по произношению гласных принадлежит к умеренно-акающим южно-великорусским говорам, а в произношении согласных звуков (особенно г) он близок к говорам северно--великорусским.
§ 8. Главнейшия особенности белорусскаго наречия.
Переходы неударяемых о, е (так назыв. аканье, яканье, иканье) и произношение е сближают белорусское наречие с южно-великорусским поднаречием.
Бывала (бывало), ды пашла (да пошла), ды кажа (да кажет — говорит), надварот (из иподворот — напротив, назад), чалавек, няси, ня идзи (не иди — не ходи), у поли (в поле).
Главною особенностью белорусскаго наречия является переход мягких д в дз, т в ц: а д з и н (один), цихий (тихий), дзьве (две), проци (против). Это так называемыя дзеканье и цеканье.
Во многих белорусских говорах отвердевает мягкое р: прынясла (принесла), ц а р у (царю).
В в начале слов и в середине слов перед согласными переходит в у, произносимое иногда очень кратко (у): усе (все), дзеука (девка).
Рыболауцау — рыболовцов, канеу (из конев , т. е. коней).
В у переходит также л, если это л заканчивает слог: воуки (вол-ки), шоуком (шел-ком),
хацеу (хотел), прышоу (пришел), зьеу (сел).
Произношение согласнаго усиливается, или даже согласный удваивается в таких случаях: Илля (Илья), вяселля (веселье), т. е. когда согласный стоит пред ь, за которым следует гласный звук.
В белорусских говорах сохраняется древняя черта русскаго языка — смягчение (в склонении и спряжении) г (в ж и з), к (в ч и ц), х (в ш и с): памаж (помоги), на дарози (на дороге), испячы (испеки), на руце (на руке), на сасе (на сохе).
Сохраняется звательный падеж: воуче (волк), коню. В имен. пад. мн. ч. от имен муж. р. на — ъ, как домъ, хлебъ, имеем: домы, хлебы; окончания а (дома, хлеба) не встречается здесь. Окончание ы переносится даже на средний род: селы.
Неопределенное наклонение глаголов оканчивается на ць: хадзиць и на цца (= ться): прызнацца (признаться). Эти же окончания: ць, цца слышатся в глагольн. форме 3-го л. ед. ч. настоящаго и будущаго времени: крыцыць (кричит), пытаяцца (пытается); при чем ць иногда отпадает: нясе (песет), цвяце (цветет).
Глаголы мыть, крыть, пить, лить удерживают коренныя звуки ы и и во всех формах без исключения: мыю, крый, пий, лий. В данном случае сходство с малорусским наречием и отличие от великорусскаго (мою, крой, пей, лей).
§ 9. Главнейшия особенности малорусскаго наречия.
Гласные е и и в малор. наречии произносятся твердо: стоящие перед ними согласные звуки отвердевают, так, папр., лев произносится близко к лэв; иди произносится близко к ыды. Таким образом произношение е напоминает наше э, произношение и приближается к ы (это как бы звук средний между и и ы), звука же ы в мало-русской речи нет. Для обозначения более мягкаго и в малорусской письменности употребляются i и ї.
В таких словах с о и е, как, напр., вол, двор, печь, в которых о и е не беглые звуки, в малор. говорах о и е обыкновенно переходят в i, но только в слогах закрытых (т. е. оканчивающихся на согласный звук: вiл, пiч); если же слоги делаются открытыми (т. е. оканчиваются на гласный звук: во-ла, пе-чи), то возстановляются о и е. Таким образом: вiл, но: вола, двiр, но: двора, пiч — печи.
В спряжении глаголов существует особая форма будущаго времени на —иму: ходитиму (из ходити иму, т. е. ходити имею), наряду с этим существует и форма: буду ходити. 1 л. мн. ч. настоящаго, будущаго времени и повелительнаго наклонения оканчивается на — мо: несемо, принесемо.
В дательн. падеже ед. ч. от существительных на — ъ и ь наряду с окончанием у часто употребляются окончания ови, еви: Иванови, коневи.
Во всех малорусских говорах имеется целый ряд особенностей, находящихся или в великорусской или в белорусской речи. Малорусское наречие окает, как северно-великорусское поднаречие; по произношению г оно близко к южно-великорусским и белорусским говорам; подобно белорусскому наречию в малорусском находятся переход л в в или у (пiдийшов- подошел, научити, навчити), смягчение г, к, х (на дорожцi, дорозi, двi мусi — две мухи), сохранение звательнаго падежа (жiнко, мамо), удвоение согласных в таких случаях: весiлле (веселье), зiлле (зелье).
В большинстве мал. говоров вместо ѣ выступает i (дiло, мiсто).
Малорусское наречие распадается на много отдельных говоров. Все эти говоры по общим особенностям можно соединить в три поднаречия: южно-малорусское, северно-малорусское и угрорусское (в Галиции и Венгрии).
§ 10. Особенности, отделяющия северно-велико-русские и южно-великорусские говоры от говоров белорусских и малорусских.
Сравнивая различные говоры русскаго языка, мы видим некоторыя особенности, сближающия говоры северно-великорусские и южно-великорусские и отделяющие эти говоры от говоров белорусских и малорусских. В белорусских и мало-русских говорах мы видели смягчение г, к, х в склонении и спряжении, в великорусских говорах этого смягчения уже нет; в великорусских говорах не сохраняется звательный пад.; в именительном падеже мн. ч. имен существительных на ъ — имеется окончание а (дома), чего нет ни в малорусском, ни в белор. наречиях. В великор. говорах мы видели переход звука ы в о. звука и в е в таких формах: мою (из мыю), крою (из крыю), пей (из пий), в белорусских и малорусских говорах этого перехода нет; тот же переход имеется и в именительном пад. ед. ч. прилагательных муж. р.: злой, доброй (юж.-в. добрай), синей (юж.-в. синяй), в белор.: злый, добрый, синий, в малор.: злий, добрий, синий. Есть еще целый ряд особенностей, которыя свойственны белорусским и малорусским говорам и не находятся в говорах великорусских.
Так, напр., в качестве приставочных звуков в белорус. и малор. наречиях употребляются г или в, напр.: гострый, вострый (острый), вон , вин (он).
Надо заметить, что по только в отдельных русских наречиях мы встречаем различныя обозначения одинаковых предметов, но бывает это даже в одном и том же наречии; так, напр., в различных местностях северно-велико-русскаго поднаречии можно услышать: ратай и пахарь, орать и пахать, конь и лошадь; в сев.-вел. поднаречии изба в южно-вел., малорус., белорус. говорах хата.
Говоря о различиях одного русскаго наречия от другого нельзя не отметить иностраннаго влияния на них. Так, это влияние сказалось в заимствовании различных слов: в великорусских говорах много слов, заимствованных от восточных народностей, в малорусских и белорусских говорах — из польскаго языка.
§ 11. Единство русскаго языка.
При всех ранее перечисленных особенностях русския наречия представляют собою один язык. Во всех русских наречиях имеются признаки, которые объединяют эти наречия и отделяют их от других славянских языков. Для примера возьмем такия слова, свойственныя всем русским наречиям: борода, болото, берег; в других славянских языках соответствуют этим словам: в болгарском: брада, блато, бряг (или брег), в польском: broda (брода), bloto (блото), в прочих слав. языках также нет полнаго сходства с соответствующими словами русскаго языка (слов, подобных приведенным, очень много).
Русские составляют восточную часть славянства, остальные славяне делятся на южных и западных. К южным славянам принадлежат: болгары, сербо-хорпаты, словенцы; к западным— поляки, чехи, словаки, сербо-лужичане и кашубы. Было время, когда все ныне разделенное славянство жило вместе, и существовал тогда один общеславянский язык. Сходство славянских языков с германскими (немецким, датским, шведским и др.), романскими (итальянским, французским, испанским), литовским, греческим и другими языками (в том числе некоторыми азиатскими) убеждает в том, что некогда существовал один язык, от котораго эти языки получили свое начало. Предполагается, что народ, говоривший таким языком, жил в средней Азии. В общем предполагаемом языке должны были существовать отдельные говоры. В дальнейшем, при разселении, говоры подвергались изменениям и с течением времени из них выработались самостоятельные языки (называются эти языки индоевропейскими по месту своей первоначальной родины и месту дальнейшаго поселения). Какую область в Европе занимало славянство по выселении из Азии, является не вполне установленным. Более всего вероятным представляется, что славяне первоначально поселились между Балтийским морем и Карпатами, между Вислою и средним Днепром. Отсюда ужо шло дальнейшее разселение славян. В древне-русских летописях имеются некоторыя сведения об этом разселении и о тех славянских племенах, которыя вошли в состав русской народности.
Предположительно можно начертить карту славян. поселений в древней Руси IX века. Север занимали новгородские славяне и кривичи; среднюю часть, а также юго-восток Руси занимали: дреговичи, радимичи, вятичи, северяне (поселения северян шли далеко па юг); юго-запад древней Руси занимали: древляне, поляне, тиверцы, улучи (уличи), волыняне, бужане, дулебы. Северная часть дала основание северно-великорусскому поднаречию; средняя и юго-восточная — южно-великорусскому поднар. и белорусскому наречию; юго-западная — малорусскому наречию.
Русский литературный язык; его образование и развитие.
§ 9. Отличия русскаго литературнаго языка от народной речи.
Далеко отстоит литературный язык от народных говоров. Народ не обладает таким богатством слов; у простого народа нет и такого богатства понятий, каким обладает человек образованный. Много слов и выражений в литературном русском языке заимствовано из различных чужих языков, при чем некоторыя из слов и выражений до того срослись с русским языком, что трудно сразу даже отличить их иностранное происхождение (напр.: солдат, мастер, матрос, тарелка, музыка и др.).
Народная речь более проста, несложна; в ней нет такого развития придаточных предложений, как в речи литературной. Развитие придаточных предложений служит для выражения тонких оттенков мысли, а их часто не в состоянии передать народная речь. В этом отношении народная речь близка к древне-русской письменной речи. Строй предложений этой последней так же прост. Мысль еще не привыкла к сосредоточенности, и речь поэтому состоит из предложений раздельных, самостоятельных, иногда даже неоконченных.