Подготовка и совершение воссоединения (1827-1839)

В первых числах ноября 1827 г. Иосиф Семашко неожиданно получил от директора департамента духовных дел иностранных исповеданий Г.И. Карташевского предложение письменно изложить свои мысли о положении униатской церкви. Исполняя просьбу, он, опираясь на правительственный Указ от 9 октября 1827 г., направленный к восстановлению древних обрядов и славянского языка в униатском богослужении, составил и 5 ноября подал Записку «О положении в России Униатской церкви и средствах возвратить оную на лоно Церкви Православной». Здесь Иосиф дал короткую, но весьма емкую историческую справку о появлении и развитии унии в пределах Речи Посполитой, охарактеризовал современное положение униатской церкви в России и описал ряд мер, которыми правительство могло не только оградить униатов от латинизации и ополячивания, но и вернуть их в лоно Восточной Церкви. Для этого, по мнению автора Записки, в унии было необходимо осуществить следующие церковно-адми-нистративные преобразования:

 

1) ликвидировать 2-й (униатский) департамент Римско-католической духовной коллегии и основать отдельное Высшее управление греко-католическаой церкви в виде Греко-униатской духовной коллегии;

2) более рационально устроить административно-территориальное разделение приходов, для чего упразднить излишнюю Виленскую митрополичью кафедру, оставив 3 епархии: Литовскую, Белорусскую и Луцкую;

3) удалить местопребывание униатских епископальных центров «от Римских кафедр и даже от мест в коих Римляне господствуют» ;

4) отменить монашеское самоуправление, подчинив иночествующих правящим архиереям;

5) ликвидировать епархиальные капитулы, а вместо них учредить соборное духовенства по кафедральным штатам в соответствии с православным образцом того времени;

6) отменить награды духовным лицам в виде дистинктори-альных крестов, получаемых из Рима, и распространить на униатских священников награды православными наперсными крестами, которые вместе с соответствующими пенсиями жаловались бы волей русского монарха;

7) повысить образовательный уровень и социальный статус клира и улучшить его материальное положение, для этого создать духовную академию, епархиальные семинарии и при монастырях необходимые низшие духовные училища, а также предоставить сыновьям духовенства возможность выходить из духовного звания и поступать в военную и гражданскую службу;

8) сократить число монастырей, сообразуясь с реальным количеством монахов и общецерковными потребностями (упразднению подлежали маленькие обители с передачей их храмов белому духовенству, а фундушей на содержание создаваемых духовных школ; из 86 монастырей должно было оставаться 24¹);

9) навести порядок в финансовой сфере и добиться более эффективного и справедливого использования церковных средств;

10) отменить право презента или колляции, чем пресечь влияние на униатский клир польских землевладельцев и укрепить административную власть иерархии.

Записка прелата Иосифа «О положении в России Униатской Церкви и средствах возвратить оную на лоно Церкви Православной» под другим заголовком: «Соображения главного управляющего духовными делами иностранных исповеданий»², - легла на стол императору Николаю Павловичу 14 ноября 1827 г. Николай I испытывал неприязнь к полякам и Польше , неплохо знал культурную и этно-религиозную ситуацию в Западных губерниях и желал изменить ее в пользу России. Униаты занимали в его мыслях немалое место. Подтверждением тому служит названный сенатский Указ от 9 октября 1827 г.³ Поэтому содержание Записки Иосифа Семашко вызвало живую заинтересованность самодержца. На этот документ он наложил пространную резолюцию: «Я радуюсь, что случайно нашел в Униатской Церкви человека, который может быть способен помочь нам в деле, которым непрестанно занимаюсь и с помощью Божией приведу в исполнение. Вы можете ему объявить, что я весьма доволен, что его узнал»⁴. Выражением особого благоволения императора стало награждение Иосифа наперстным бриллиантовым крестом с формулировкой «за отличные способности, ревность и примерное благонравие»⁵. Но главное заключалось, конечно, не в наградах и приятных словах. М.О. Коялович, описавший реакцию Николая I на Записку «О положении в России Униатской Церкви...» со слов графа Д.Н. Блудова, который был в то время товарищем министра народного просвещения и лично представлял ее царю говорит: «Прочитав записку Иосифа Семашки. Государь решился немедленно дать ход, изложенным в ней мерам к спасению унии от поглощения латинством» .

Первоначально курирование униатской проблемы император хотел доверить министру народного просвещения А.С. Шишкову, искреннему приверженцу русской национальной идеи и ревностному ее проводнику в Западных губерниях. Особенной заботой этого маститого деятеля было восстановление в крае позиций русского языка . Однако, вопреки ожиданиям, Шишков категорически отказался. Его «смутила трудность дела и, без сомнения, те интриги, которых оно должно было ожидать от поляков»⁶. По мнению М.О. Кояловича «русские сановники еще находились под влиянием направления Чарторыйского и считали неуместным помогать Русскому народу Западной России вопреки интересам Польской и латинской партии»⁷. Согласие на участие в преобразовании унии дал Д.Н. Блудов, который не «имел щекотливости»⁸ в отношении поляков, и который, по мнению М.О. Кояло-вича, «имел те же мысли, что и покойный Государь касательно Западной России и которому даже принадлежала главная мысль выше приведенного указа 9-го октября 1827 г.»⁹. Таким образом, в конце 1827 г. под влиянием инициативы молодого заседателя 2-го департамента Римско-католической духовной коллегии Иосифа Семашко на самом высоком уровне власти было принято решение о реформировании униатской церкви с целью ее присоединения к господствующему исповеданию. Во главе воссоединительного проекта стоял сам император Николай Павлович, непосредственным исполнителем был назначен Д.Н. Блудов. Семашко должен был консультировать и во всем помогать последнему.

Началом преобразований и их фундаментом стал Указ правительствующего Сената «Об учреждении Греко-Униатской духовной коллегии» от 22 апреля 1828 г., который митрополит Иосиф характеризовал как «совершенная ломка старого здания и сооружение нового» . Его появлению предшествовала огромная и напряженная работа. Она всей тяжестью легла на плечи прелата Иосифа. Он сумел 17 января 1828 г., т.е. всего через полтора месяца после одобрения Николаем I предложения ликвидировать унию, подать через Блудова Шишкову в девяти заседаниях униатского департамента коллегии составленное и подписанное всеми его членами Представление о реформе греко-католической церкви. На его основании при деятельном участии Иосифа, высказывавшего свои мнения по конкретным вопросам в многочисленных конфиденциальных Записках, в канцелярии министерства народного просвещения был составлен от имени министра «Всеподданнейший доклад о преобразовании греко-униатской церкви соответственно истинным потребностям и пользам принадлежащих сему исповеданию» от 17 марта 1828 г. Следствием Доклада и стал высочайший Указ от 22 апреля 1828 г., практически полностью впитавший в себя план реформ унии, намеченный в Записке «О положении в России Униатской Церкви. »¹⁰.

Опираясь на Указ от 22 апреля тесно сотрудничавшие Д.Н. Блудов и Иосиф Семашко в течение 1828-30 гг. провели кардинальную перестройку организма унии. В сфере церковного управления и финансов: создана отдельная Греко-униатская духовная коллегия; епархиальные капитулы заменены соборным духовенством; учреждены три административные комиссии для управления общими имениями и капиталами греко-униатского духовного ведомства. В области духовного образования: открыта Литовская епархиальная семинария в Жировичах (1828 г.); для униатских семинарий и духовных училищ приняты уставы, созданные по образцу действовавших в соответствующих православных учебных заведениях России; положено отправлять униатских воспитанников на учебу в православные духовные академии вместо католической Главной семинарии; поощрена отдача духовенством детей в духовные училища; подарено униатским духовным учебным заведениям Синодальной комиссией духовных училищ более 1 000 экземпляров православных учебных пособий. В отношении монашествующих: монастыри подчинены епархиальным архиереям; назначены в консистории члены от иночествующих (на 1 -й раз провинциалы и составлена для них инструкция, ограничивающая их власть); запрещено принимать в униатское монашество лиц римо-католического исповедания; униатским монахам из латинян предоставлено право вернуться в римское исповедание (чем сразу воспользовались более 50 человек); положено монахов не посвящать в священный сан без предварительного рассмотрения и постановления консисторий. В отношении белого духовенства: определено, чтобы десятина, собираемая в пользу латинского клира с униатов, шла в пользу униатских священников; запрещено приписывать униатских духовных лиц к костелам в качестве викарных; распространены на детей униатского духовенства права и преимущества, дарованные по закону детям православного духовенства; несколько заслуженных священников награждены золотыми крестами с возведением их в звание соборных протоиереев. Наконец, печатание униатских богослужебных книг должно было осуществляться только с разрешения 1 реко-униатской духовной коллегии .

Надо сказать, что не все предложенное прелатом Иосифом в Записке «О положении в России Униатской Церкви.» было реализовано. Исключение составляли два пункта. Во-первых, исходя из финансовых соображений из 4 униатских епархий были оставлены не 3, а только 2 - Белорусская с центром в Полоцке и Литовская с центром в Жировичах. Луцкая епархия упразднялась вместе с Виленской. В дальнейшем это привело к незначительным, но неприятным последствиям, т.к. украинские униаты, число которых достигало 100 000 человек, оказались практически в стороне от подготовительных к соединению с Православием мероприятий из-за территориального удаления от своих епархиальных центров. Во-вторых, не была открыта греко-католическая академия, хотя все проблемы ее открытия (постановление правительства, финансирование, помещения, преподавательский состав и пр.¹¹) были решены. В историографии до сих пор нет исчерпывающего ответа на вопрос: почему академия не была создана. Представляется, что главную роль сыграли колебания Иосифа. Они в полной мере видны в Записке «Замечания к поступившему из коллегии мнению об упразднении излишних базилианских монастырей», составленной в январе 1828 г. Здесь по поводу открытия униатской академии он пишет: «Еще неизвестно, найдутся ли люди, могущие дать сему заведению направление, предположенной цели (воссоединению - А.Р.) совершенно согласное; но хотя бы и все ответствовало намерениям правительства, учреждение особого главного Униатского училища пребудет на долгое время и предлогом и действительною причиною совершенному Униатской Церкви отчуждению (имеется в виду отчуждению от Православия - А.Р.)... главное училище может сообщить несовершенно благоприятное единодушие»¹². То есть униатская высшая богословская школа, как полагал Иосиф, может привести не только к отдалению униатов от католиков, но и будет мешать им в приближении к православным. Не было никаких гарантий от появления среди ее воспитанников церковного сепаратизма. Представляется, что именно поэтому он не проявил в вопросе открытия академии присущей ему энергии, а без его инициативы это дело быстро угасло.

О том, с какими трудностями сталкивались проводимые мероприятия, какое внимание в это время униатской проблеме уделяла высшая власть, и какую цель все это преследовало, митрополит Иосиф вспоминал в 1861 г.: «Исполнение указа (имеется в виду указ 22 апреля - А.Р.) тем более было затруднительно, что меры, указанныя оным, должны были соображаться с преднамеренною целью воссоединения Униатов к Православию. Вот почему не только самостоятельные меры, но и исполнительные подробности должны были быть обсуждаемы предварительными с моей стороны записками. Эти записки Дмитрий Николаевич (Д.Н. Блудов -А.Р.) обыкновенно докладывал Государю Императору и часто о том мне напоминал, иногда добавляя, что Государь любил мой почерк» . О доверии в это время высшей власти Российской империи к Семашко (в мае 1828 г. возведенному в сан старшего соборного протоиерея) говорит то, что ради него были изменены правила назначения заседателей в греко-униатскую духовную коллегию. Помимо этого, по личному распоряжению царя ему было поручено осуществить для гофмаршала графа Потоцкого перевод на польский язык с русского чин коронации. При этом отцу Иосифу было доверено сделать к нему замечания о необходимых поправках .

Белое духовенство встречало реформы унии с воодушевлением. В заботе о воспитании и образовании своих детей, улучшении материального положения, освобождении от засилья монахов в институтах епархиальных управлений священники видели долгожданное и справедливое дело. Они с искренним чувством признательности служили молебны за здравие императора. Викарий Брестской епархии прелат Ф. Тупальский, после оглашения в храме Указа от 22 апреля 1828 г. произнес речь, в которой сказал: «Нам даровано новое бытие. отрите слезы, нищетою исторгнутые; отныне дети служителей церкви будут воспитываемы на иждивении, Всемилостивейше дарованном. отныне вы будете иметь привилеи, которые потребуют от вас только рачительного исполнения обязанностей вашего сана и соблюдения основных обрядов вашей веры»¹³.

Преобразования не касались канонического подчинения униатов Риму, их католического вероучения и литургической практики. Поэтому противники реформ - римская курия, униатские епископы, руководители базилиан, латинское духовенство и польское католическое общество в Западных губерниях и столице - не смогли разобраться в сути происходящих изменений и не увидели в действиях Петербурга, тайно консультируемого Семашко, угрозы существования унии.

О сопротивлении униатской иерархии нет сведений. Если архиереи и предполагали, что реформы направлены против самого существования союза с Римом, то они предпочитали молчать и подчиняться новым требованиям¹⁴. О том, что их молчание скрывало недовольство, свидетельствует лишь то, что при обнародовании Указа от 22 апреля 1828 г. Полоцкая консистория, находившаяся под влиянием епископа Иакова Мартусевича, не отозвалась с официальной признательностью к правительству¹⁵.

Руководители базилиан тоже не задумались о судьбе всей церкви. Их заботило лишь сохранение ордена, упразднявшегося на территории России с подчинением монастырей правящим архиереям. Известно письмо, написанное, чтобы подчеркнуть высокую образованность, на французском языке, с которым они обратились к брату царя, Константину Павловичу. В нем содержалось восхваление заслуг униатских монахов перед обществом, и содержалась апология ордена. Для подкрепления своих аргументов авторы ссылались на попечителя Виленского учебного округа Н.Н. Новосильцева, который очень похвально отзывался о бази-лианских школах. Главными врагами были названы Д.Н. Блудов и белые священники - асессоры коллегии¹⁶. Эта попытка не увенчалась успехом. Граф Блудов рассказывал М.О. Кояловичу, что письмо это Константин Павлович передал императору, и оно произвело сильное впечатление на него. Он уже думал бросить подготовку воссоединения. Спасла дело фраза, в которой заявлялось, что базилиане - то же для унии, что иезуиты для латинства. На это Николай I отреагировал следующими словами: «Потому-то я и уничтожу базилиан, что они - то же, что иезуиты»¹⁷.

В свою очередь, Римская курия также не смогла рассмотреть опасности. Об этом говорит нота, поданная правительству России кардиналом Бернетти 31 декабря 1828 г., которая содержала претензии Рима к происходящим в Российской империи реформам униатской церкви. Николай I потребовал, чтобы проект ответа главе католической церкви был составлен протоиереем Иосифом, что тот и сделал в Записке от 6 апреля 1829 г., «С опровержением притязаний, полученных правительством от Римского двора, по поводу новых распоряжений относительно Униатов»¹⁸. В папской ноте заявлялось: 1) начатые в русской унии преобразования являются происками белого духовенства, которое желает добиться уравнения в привилегиях с римским духовенством; 2) белый клир стремится упразднить базилианские монастыри для завладения их фундушами; 3) сокращение числа епархий ведет к тому, что они становятся слишком пространными и неудобны для управления; 4) новый порядок управления унией в России не вводится решением папы и не сходен с порядком управления другими католическими провинциями. Список претензий со всей очевидностью открывал, что в Рим по нелегальным каналам поступала информация от базилианских монахов. Это было их видение проблемы. Отец Иосиф не имел затруднений в поисках контраргументов. Опираясь на бреве папы Климента VIII от 1595 г., буллу папы Бенедикта XIV от 1744 г., универсал короля Сигизмунда III, данный униатам при введении унии, а так же, указав на противоречия в постановлениях Флорентийского (1439) и Замойского (1720) соборов, он убедительно опроверг все обвинения. Более того, он доказал, что изменения направлены на благо униатской общины в России. Одновременно Иосиф напомнил, что изначально союзная Риму часть Восточной церкви должна была иметь широкие права самоуправления и беспрепятственно хранить свое богослужение¹⁹. Этим он не только старался пресечь новые попытки Рима вмешаться во внутренние дела унии в России, но и успокаивал очень чувствительный к европейским мнениям Петербург, используя случай «вновь осветить перед правительством неведомую для него тогда бездну неправд и страданий, испытываемых в западной России русской массой населения»²⁰. С этой целью в конце Записки он заявлял: «Уповаю однакож в промысле Всевышняго и премудрых начинаниях всемилостивей-шаго Государя, что священное Униатское дело не будет предано в руки предателей; что найдутся истинные сыны отечества и верные слуги своего Государя, кои, не взирая на клеветы, тайные и явныя преследования сильной партии, будут поборствовать оному всеми в их власти состоящими способами, шествуя истинным путем долга и чести; что полтора миллиона безгласнаго народа, в течение двухсот лет бывшаго игралищем внешних и внутренних врагов, найдут наконец тихое и твердое пристанище в недрах истинной своей Церкви, к собственному отечеству не разрывными узами их привязывающей!» .

Аргументы Семашко имели полный успех. Когда 12 января 1830 г. кардинал Бернетти передал в правительство новую папскую ноту, на нее уже не обратили серьезного внимания. Таким образом, попытки сопротивления церковно-административной перестройке унии оказались бесплодными и только помогли Иосифу в еще большей мере убедить высшую власть в правильности выбранного курса.

29 июля 1829 г. протоиерей Иосиф принял монашество, сохранив свое мирское имя, а 21 апреля того же года он был рукоположен в сан епископа с наименованием Мстиславльский и определением викарием Полоцкого епископа Иакова Мартусевича. Во время хиротонии, совершавшейся митрополитом Иосафатом Булгаком, епископом Иаковом Мартусевичем и латинским епископом Гедройцем в костеле св. Екатерины в Петербурге, Иосиф, принося присягу на верность папе, с ведома императора опустил в ее тексте противные его религиозной совести места. К сожалению, неизвестно какие . Перед рукоположением он получил в дар от императора полное православное архиерейское облачение. Одновременно с епископским саном Иосиф был оставлен в присутствии Греко-униатской коллегии и назначен председателем консистории Белорусской епархии. Теперь ему и Д.Н. Блудову предстояла сложнейшая работа по заполнению новой церковной администрации согласными на присоединение надежными деятелями, воспитанию униатского духовного юношества в православном духе в новооткрытых и уже существующих учебных заведениях, внедрению в сознание священников убеждения в необходимости воссоединения. Шагами в этом направлении были: назначение на должность ректора Жировичской семинарии давнего товарища и единомышленника Иосифа протоиерея Антония Зубко; определение на вакансии председателей епархиальных консисторий известных лояльностью в отношении Православия и России протоиереев Ф. Тупальского и Н. Слонимского; издание для приходских священников переведенного самим преосвященным Иосифом на польский язык сочинения святителя Филарета Московского «Разговоры между испытующим и уверенным о Православии Греко-Российския Восточныя Церкви» и многое другое²¹.

В 1830 г. епископ Иосиф предпринял шестимесячную поездку по всем униатским епархиям с целью ревизии семинарий и ознакомления на местах с ходом преобразований. Результатом этой поездки стал Доклад, засвидетельствовавший факт успеха реформ и сочувствие им со стороны белого униатского духовенства. В частности в этом Докладе, поданном 30 сентября 1830 г., говорилось: «Преобразование Греко-Унитской Церкви началось с самым благоприятным успехом; больше даже, нежели можно было ожидать.

Главное: поставить все дело на мере, чтобы оно уже не могло вспять подвинуться, устроить надежное правление, приготовить делателей, коих у нас очень и очень мало, устранить препятствия; а тогда все остальное удобно совершится: о сем я еще более удостоверился в бытность мою ныне в Белоруссии и Литве»²².

Можно говорить, что к 1830 г. усилиями владыки Иосифа и Д.Н. Блудова действовавших при полной поддержке императора Николая Павловича, униатская церковь в России по своему устройству была подготовлена к соединению с Православием. Оставалась рассчитанная на многие годы работа по укоренению нового церковного порядка и утверждению в сознании униатов необходимости разрыва с Римом. Этому процессу помешало польское восстание 1830-31 гг., затронувшее белорусские территории. В воспоминаниях Литовского митрополита о годах с 1830 по 1834 сказано: «Настало для меня время скорби, а для дела опасное колебание»²³.

В 1831-33 гг. подготовка ликвидации унии практически остановилась. Восстание заставило русское правительство обратить еще более пристальное внимание на «польский вопрос» и решать его более решительно и быстро. Во всех областях государственной жизни проводились мероприятия по слиянию Польши и Западных губерний с Россией. Польская конституция была отменена, расформировано отдельное войско, закрыты высшие учебные заведения, в том числе и Варшавский университет. Царство Польское, разделенное на отдельные губернии, вошло в состав Российской империи. В делопроизводстве стал употребляться русский язык. Повелением императора был создан «Особый комитет по делам западных губерний». 28 ноября 1831 г. Николай I одобрил проект де-полонизации западных губерний, составленный в этом комитете. Проводился «разбор шляхты», в результате которого более 10 тысяч человек были переведены в разряд однодворцев. За участие в восстании из 304 католических монастырей было упразднен 191. Базилианские и католические обители лишились 182 имений с 15 545 крестьянами. В общей сложности в западных губерниях у участников восстания к 1835 г. было конфисковано 351 имение с 189 201 крестьянами . С 1832 г. прекратил свое существование Виленский университет и Главная духовная семинария. С закрытием университета все подведомственные ему училища перешли в ведение Белорусского учебного округа. Основанный еще в 1829 г. с целью изъять воспитание светского юношества из рук латинского духовенства, он до восстания охватывал только учебные заведения Витебской и Могилевской губерний. Все эти масштабные преобразования отвлекли внимание Николая I от проекта воссоединения униатов, рассчитанного на долгий и неопределенный срок. С 1830 г. по 1834 г. в отношении греко-католиков были изданы только некоторые случайные распоряжения: закрыты светские училища, содержащиеся базилианами; за поддержку мятежников Почаевский монастырь был передан Православной Церкви; вышло высочайшее Повеление о восстановлении православного обряда, совершении богослужения на церковно-славянском языке и произнесении проповедей на местном разговорном наречии. Поводом к последнему распоряжению послужил случай, происшедший в Умани, когда униатский игумен, встречая императора Николая I, приветствовал его на латинском языке: "Vivat rex in aeternum" .

В условиях, когда император перестал интересоваться подготовкой разрыва унии, Д.Н. Блудов занял в этом деле пассивную позицию. Она стала особенно заметной с назначением его в феврале 1832 г. министром внутренних дел с оставлением главноуправляющим делами иностранных исповеданий. После этого униатское дело занимало ничтожно малую часть его занятий. Более того, в это время Блудов, несмотря на декларировавшуюся изначально секретность поручил заниматься униатами директору департамента иностранных исповеданий Ф.Ф. Вигелю, человеку крайне недоброжелательно настроенному по отношению к преосвященному Иосифу и далекому от идей православной миссии. Вигель, в свою очередь, сдал униатские дела нижестоящему и совершенно некомпетентному чиновнику, который, к тому же был известен склонностью к взяточничеству²⁴. В результате с начала 1831 до конца 1833 г. контакты владыки с Блудовым свелись к минимуму. В это время он не сумел добиться от куратора проекта ни официальных ответов на свои обращения, ни реализации остро необходимых мероприятий.

Вначале преосвященный Иосиф не оценил нависшую угрозу. Об отвлечении императора он не знал, и его мало беспокоила позиция Блудова. Время, по его мнению, способствовало развитию порожденных реформами тенденций. Их польское восстание не затормозило, но ускорило. Действительно, согласно воспоминаниям архиепископа Антония Зубко, именно после выступления поляков среди преподавателей недавно учрежденной Литовской семинарии сами собой начались разговоры о необходимости присоединения к Православию. Отсюда они постепенно начали распространяться среди духовенства . Однако прекращение правительством решительных действий в отношении католической церкви восточного обряда позволило противникам ее приближения к Православию попытаться с помощью интриг парализовать уже проведенные реформы. Они действовали и на местах и в столице, где в это время проживало до 20 000 поляков, крайне неодобрительно смотревших на все, происходившее в унии, и часто имевших связи в высоких сферах власти²⁵. Интриги польских патриотов невозможно проследить по документам. Епископ Иосиф, хорошо изнутри знавший польское общество и его методы, так описывал их: «В столице двадцать тысяч Католиков - они имеют бесчисленные связи во всех состояниях. им легко давать любое направление общественному мнению сего космополитичного града. тут сокроют истину, там оправдают ложь; здесь будут действовать как враги, там как друзья, здесь тайно, там явно. -Это поколеблет самого твердого государственного сановника, лишит его уверенности и в собственных силах и в благонадежности предпринятых мер, а иногда даже заставит действовать в пользу Римлян, когда он будет думать, что действует в видах государственной пользы» .

Интриги польских патриотов были очень опасны, они с легкостью могли запутать дела и полностью остановить подготовку воссоединения. На их фоне наиболее заметной была деятельность базилианского провинциала архимандрита Иосафата Жарского. Он, невзирая на подозрения в сочувствии повстанцам, сумел воспользоваться покровительством давнего доброжелателя униатских монахов, незадолго до этого назначенного членом Государственного совета Н.Н. Новосильцева и связанных с ними чиновников²⁶. В ноябре 1831 г. Жарский добился своего назначения в состав Греко-униатской коллегии, провел в 1832 г. ревизию 37 монастырей и в марте 1833 г. представил собственный план реформирования унии, возвращавший ее к прежним тенденциям полонизации и латинизации под маскирующей новой оболочкой²⁷. Деятельность Жарского проходила при молчаливом попустительстве Блудова, который не только не реагировал на предупреждения и протесты преосвященного Иосифа, но и окружил ее завесой секретности. Ситуация очень напоминала прежние времена, когда с помощью влияния на высокопоставленных чиновников униатские монахи ловко парализовали любые начинания властей и удерживали под контролем всю греко-католическую церковь. Пассивность и двусмысленное поведение Блудова заставили Иосифа предположить, что Николай I склонен отказаться от проекта воссоединения в результате чего это дело неизбежно «пойдет в проволочку и наверное не достигнет предположенной цели» .

Для прояснения положения он 17 февраля 1832 г. подал Прошение с просьбой освободить его от должности заседателя коллегии и отпустить из столицы в епархию. Этим он надеялся вызвать куратора проекта на откровенный разговор. Прошение не было удовлетворено без всяких объяснений.

Чтобы выйти из тупика епископ Иосиф 26 июля и 15 октября 1832 г. подал Блудову Записки: «О ходе Униатского дела» и «О разных мерах, которые следовало бы принять по Униатскому делу». В них он в энергичных выражениях описал положение дел, появившиеся затруднения и предложил способ их преодоления. Прежде всего, он указал на большой успех уже приведенных в исполнение мер, утверждая, что «правительство сделало почти все главное для достижения предположенной цели по Униатскому де-лу»²⁸. Согласно его мнению: «Надо было только действовать уже более исполнительными, нежели положительными мерами; и чрез десять лет, полтора миллиона Униатов вошли бы в состав Греко-Российской Церкви без всякого принуждения и даже затруднения, с некоторыми разве только облегчениями, с Православием легко согласиться могущими» . Сложившаяся ситуация, по мысли владыки, раскрыла слабость организации осуществления проекта. Он не обвиняет непосредственно Блудова, но пишет весьма откровенно: «Всякая перемена в чиновниках, всякая с их стороны ошибка или небрежность. должны иметь решительное влияние на участь сего дела и ежели не ниспровергнуть совершенно, то по крайней мере остановить оное на своем ходе, что почти одно и тоже» . Выходом он видел меру, «которой бы при других обстоятельствах все дело кончить долженствовало»²⁹: выведение униатов из ведомства министерства внутренних дел и подчинение Греко-униатской духовной коллегии и униатских учебных заведений Св. Синоду. При этом председатель коллегии митрополит Иосафат Булгак должен был войти в состав Синода. Обосновывая новое предложение, преосвященный писал, что такая мера, рассчитанная на дальнюю перспективу, при соблюдении режима секретности не встревожит защитников унии и поляков. Она даст проекту прочную основу и организацию, а также обеспечит последовательность действий и координацию общих усилий как со стороны гражданской власти и православного духовного начальства, так и со стороны стремящихся к воссоединению униатов.

Суть новых предложений заключалась в теснейшем сближении униатского духовенства и православной иерархии. Это неизбежно и нечувствительно должно было привести унию к литургическим и догматическим изменениям³⁰, постепенному перерождению греко-католического клира в православный и растворению униатов в Православии. Полуторамиллионная церковь должна была, без каких бы то ни было церковно-правовых актов, тихо исчезнуть с религиозной карты Европы. В 1832 г. владыка полагал, что на осуществление этого плана, при предоставлении всех необходимых средств от правительства, потребуется три или четыре года³¹. Следовательно, согласно замыслу 1832 г. общее воссоединение должно было произойти незаметно, без лишних усилий и на несколько лет раньше известной даты 1839 г. Блудов доложил новые предложения преосвященного Иосифа Николаю I, однако ответа на данное предложение не последовало.

26 января 1833 г. скончался управляющий Литовской епархией епископ Иаков Мартусевич. В унии в пределах России остались только 2 действующих архиерея: Митрополит Иосафат Булгак и епископ Иосиф³². 2 апреля 1833 г. «именным высочайшим указом», данным Пр. Сенату, Семашко был назначен управляющим Литовской епархией с оставлением в должности члена Греко-униатской коллегии. Между тем владыка ничего не знал о судьбе новых предложений и об отношении правительства к результатам деятельности архимандрита Иосафата Жарского, который в марте 1833 г. представил свой план реформирования унии. Поэтому, несмотря на карьерное возвышение, он, предполагая, что подготовка разрыва союза с Римом окончательно остановлена, и, не желая служить на противном его убеждениям поприще, решился оставить унию и лично присоединиться к Православию. 15 мая 1833 г., заготовив соответствующее Прошение, преосвященный попытался попасть на прием к обер-прокурору Св. Синода С.Д. Нечаеву. Их встреча волей случая не состоялась, но эта попытка сразу же привела владыку к откровенному разговору с Д.Н. Блудовым, который заверил его, что планы ликвидации унии не изменились, а проект Жарского, несмотря на покровительство Н.Н. Новосильцева отвергнут .

Объяснение с Блудовым успокоило архиерея-воссоединителя. Между тем события в Беларуси и Литве принимали неблагоприятный оборот. Проведенные реформы еще не успели переломить прежние тенденции внутри греко-католической церкви. Влияние польских помещиков и римского духовенства на униатский клир и силы бывших базилиан еще не были подорваны. Репрессии, коснувшиеся участвовавших в восстании базилианских монахов, казались значительной части униатов религиозными гонениями. Это отталкивало их от Православия. Наконец, вооруженное выступление патриотов Польши возмутило русское общество. Русские землевладельцы, чиновники, православное духовенство смотрели на униатов как на польских пособников. По мнению М.О. Кояловича, русским людям «трудно уже было делить униатский мир на базилианскую партию, умершую для России, и партию белого духовенства, по мнению Иосифа Семашко еще способную ожить. Все униаты представлялись поврежденные язвою полонизма и латинства» . «На униатов смотрели как на предателей», - пишет польский исследователь З. Добжиньский³³. Такие настроения стали почвой для православной миссии, которая появилась с образованием 30 апреля 1833 г. православной Полоцкой епархии. Во главе ее был поставлен епископ Смарагд Кржижановский, сразу проявивший миссионерскую активность, огульное недоверие к униатскому духовенству и к Семашко в том числе. Поддержанный обер-прокурором Синода С.Д. Нечаевым, ничего не знавшим о подготовке общего воссоединения, преосвященный Смарагд развернул широкомасштабную компанию по присоединению униатов. Она немедленно захватила все православные епархии, на территории которых проживали греко-католики. Всего в Беларуси из унии в Православие в 1833 г. обратилось до 30 000 человек³⁴. Такой успех создавал иллюзию повторения массового возвращения униатов в Православие, имевшего место на Украине в Екатерининское время. Владыка Иосиф, посетив летом 1833 г. Беларусь и досконально изучив ситуацию, начал опасался, что в частных присоединениях, как он назвал этот православный прозелитизм, император может увидеть альтернативу уже осуществлявшемуся проекту общего воссоединения. По мнению же Иосифа, частные присоединения могли затронуть лишь малую часть униатов, прежде всего крестьян, принадлежавших православным помещикам, а остальных невозвратно оттолкнуть в латинство. К тому же частные присоединения показывали отсутствие единства в действиях стремящейся к воссоединению униатской иерархии и православного духовенства.

В этих условиях, получив заверения Блудова в неизменности ранее намеченного курса, владыка Иосиф в Записке от 25 октября 1833 г. «О ходе Униатского дела и о частном присоединении Униатов Православным духовенством» подверг жестокой критике деятельность епископа Смарагда, несовместимую с осуществлявшимся проектом, и повторил предложение подчинить Греко-униатскую духовную коллегию Св. Синоду. Ответа вновь не последовало.

Это не заставило владыку отступить, но подтолкнуло его на решительные самостоятельные действия. 16 ноября 1833 г. для укрепления позиций сторонников воссоединения в руководстве униатской церкви он ходатайствовал перед куратором проекта о рукоположении в епископский сан известных ему по годам обучения в Главной семинарии и единомышленных с ним безбрачных священников - ректора Литовской духовной семинарии протоиерея Антония Зубко и председателя консистории Белорусской епархии протоиерея Василия Лужинского. Одновременно он просил и о посвящении в архиерейское достоинство архимандрита Иосафата Жарского - ярого противника воссоединения. Таким неординарным ходом архиерей-воссоедини-тель стремился нейтрализовать его как оппонента, удовлетворив его амбиции, и несколько ослабить подозрительность монашествующих. Предложения епископа Иосифа были одобрены Николаем I и в январе 1834 г. данные лица были рукоположены и назначены на должности викариев: Антоний Зубко и Иосафат Жарский - Литовской епархии; Василий Лужинский - Белорусской. Перед хиротонией Иосиф взял от них подписки о готовности присоединения к Православию в любое время. Такую подписку дал и Жарский, что ставит под большое сомнение глубину его религиозных убеждений.

Опираясь на поддержку новых епископов, преосвященный Иосиф 7 февраля 1834 г. без ведома Д.Н. Блудова провел через коллегию подписанное всеми греко-католическими архиереями Постановление, которым предписывалось: 1) принять в руководство служебник и книгу молебных пений издания Московской Синодальной типографии; 2) устроить во всех униатских храмах иконостасы; 3) ввести в использование при богослужении облачений и утвари, свойственных Православной Церкви. Во исполнение этих решений Литовский преосвященный ходатайствовал перед Св. Синодом о предоставлении униатским епархиям по 10 000 р. на строительство иконостасов в беднейших храмах и по 1 500 экз. указанных книг. Постановление встретило настороженность со стороны Блудова, который не был готов к столь радикальным мерам, и поставленного в известность о подготовке воссоединения святителя Филарета Московского. Они опасались массовых протестов, как со стороны униатского духовенства, так и со стороны простого народа. Владыке Иосифу удалось убедить их в своевременности и гарантированном успехе своих шагов. Но намерения архиерея-воссоединителя не ограничивались только началом литургической реформы. Постановлением коллегии от 7 февраля он стремился подтолкнуть Николая I к тому, чтобы «сверху» остановить православных миссионеров и подчинить униатов Св. Синоду, тем самым однозначно сделав выбор в пользу общего воссоединения. Помимо этого, 25 апреля 1834 г., владыка ходатайствовал, ссылаясь на известное ему мнение святителя Филарета, об учреждении особого Секретного комитета из высших униатских и православных духовных, а также светских лиц. Комитет должен был разрешить противоречия в униатском деле и выработать общий единый подход к его решению³⁵.

Надежды владыки Иосифа не оправдались. Частные присоединения не были остановлены, но по инициативе императора лишь упорядочены и несколько ограничеры составленной святителем Филаретом Московским секретной Инструкцией под названием «Мысли и советы для православных архиереев, которых паствы сопределены с разномыслящими в вере и уклонившимся от Православия»³⁶. Она была разосланна адресатам 13 апреля 1835 г. В результате в Беларуси и Литве унию в пользу господствующего исповедания оставили в 1834 г. 35 297 чел., в 1835 - 44 398, в 1836 - 46 777³⁷. В то же время мнение епископа Иосифа было принято во внимание и для согласования различных точек зрения Николай I в июне 1834 г. распорядился создать Секретный комитет по униатским делам. На практике этот комитет начал действовать 26 мая 1835 г. В него вошли: от греко-ка-толиков - митрополит Иосафат Булгак и епископ Иосиф; от православных - святитель Филарет Московский, митрополит Петербургский Серафим и Тверской архиепископ Григорий; от правительства - министр внутренних дел Д.Н. Блудов, обер-прокурор Синода С.Д. Нечаев, П.А. Толстой, А.Ф. Голицын и А.С. Танеев. При учреждении комитета по инициативе преосвященного Иосифа Блудов предложил императору, чтобы в рамках работы этого секретного органа проводились дополнительные совещания в еще более узком кругу. Сюда должны были быть допущены только святитель Филарет, епископ Иосиф, Д.Н. Блудов и С.Д. Нечаев. Предложение было принято.

До марта 1836 г. Секретный комитет собирался только три раза. Под влиянием владыки Иосифа, консультировавшего его председателя Д.Н. Блудова, он принял важные решения в рамках инициатив архиерея-воссоединителя: введение изучения греко-православного катехизиса в униатских семинариях; восстановление иконостасов в униатских церквях; подчинение униатских семинарий комиссии духовных училищ Св. Синода; разрешение принимать детей униатов, как духовного, так и светского звания, в греко-российские духовные училища и проч. Эти решения без главного - подчинения униатов православной духовной власти, -не могли привести к разрыву союза с Римом. Но владыке не удавалось добиться более решительных шагов, т.к. Секретный комитет оказался полем интриг против планов общего воссоединения со стороны сторонников частных присоединений во главе с С.Д. Нечаевым. В целом не удавалось выработать единое направление действий. Результатом работы этого коллегиального органа, по мнению владыки, стали остановка, шаткость и колебание .

Недостаточно активная и малоэффективная работа комитета проходила на фоне развития противодействия со стороны римского духовенства и католического высшего общества в крае. Они подстрекали униатских священников к сопротивлению своей иерархии и занимались среди униатов прозелитизмом. Положение епископа Иосифа становилось все более тягостным. Он начал сомневаться в возможности силами российской бюрократии ликвидировать унию. Между тем в июне 1836 г. С.Д. Нечаев по коллективной просьбе членов Св. Синода, уставших от его грубости и деспотичных манер, был освобожден от должности обер-прокурора. Его место занял граф Н.А. Протасов. 24 сентября 1836 г. Семашко подал ему Прошение о личном присоединении к Православию³⁸. Дело дошло до Николая I. Император потребовал от владыки объяснений³⁹. В ответ преосвященный представил 8 октября 1836 г. Записку, в которой описал опасности для подготовки ликвидации унии. По его представлению они исходили: во-первых, со стороны неправильных решений правительства (подчинение униатов Д.Н. Блудову, который одновременно являлся министром внутренних дел и главноуправляющим иностранными исповеданиями, что заставляло его защищать инославных и не могло способствовать разрыву унии); во-вторых, со стороны православного духовенства, активно занимавшегося частными присоединениями и демонстрировавшего униатам враждебность; в-третьих, со стороны римского духовенства и помещиков-католиков. Единственный выход из этого затруднения, по мнению Иосифа, мог заключаться только в подчинении Греко-униатской коллегии если не прямо Св. Синоду, то хотя бы его обер-прокурору⁴⁰. «Замедление, - делал он вывод, - решительно обращается только в пользу Римлян, и, по всей вероятности, через некоторое время эта мера будет уже бесполезной и только подвергнет оное начальство (т.е. правительство - А. Р.) ответственности за неуспех дела, предыдущими обстоятельствами приготовленный»⁴¹. Записка имела успех и 1 января 1837 г. заведование униатскими делами перешло в ведомство обер-прокурора Св. Синода с одновременным подчинением Греко-униатской коллегии Сенату. Эта мера была половинчатой, но она давала надежду на координацию действий православных и греко-католических духовных властей.

Передача воссоединительного проекта в руки Протасова позволила епископу Иосифу вновь представить свое видение проблемы и попытаться реализовать в полном объеме замысел растворения унии в Православии. Для этого 4 января 1837 г. он подал обер-прокурору Записку «О положении Униатского дела и способах доведения оного к предположенной цели». В этом документе владыка, помимо прочего, описал три пути окончательной ликвидации унии. Первый: «Главным распоряжением - объявить общее присоединение Униатов к Православной Церкви»⁴²; второй: «Продолжать начатое Православным духовенством миссионерское обращение Униатов»⁴³; третий: «Развернуть во всем пространстве начатое уже подчинение Униатского духовенства Православным духовным начальствам»⁴⁴. Первый путь архиерей-воссоединитель считал «по своей решительности» самым лучшим, но неприемлемым. Дело в том, что это требовало «резких и сильных средств со стороны правительства» , иначе говоря, репрессий, неизбежно ведущих к уходу большинства греко-католиков в римский обряд, а, значит, полному провалу общего воссоединения. Второй путь, по его мнению, вызовет «волнение и беспокойство умов на неопределенное, вероятно, долгое время»⁴⁵. Впрочем, в этом случае склонные к воссоединению униатские епископы могут косвенным и незаметным образом помочь православным миссионерам, удерживая униатов от перехода в римский обряд. Наконец, третий путь - это реализация в полном объеме предложений 1832 г. Преосвященный Иосиф видел в них меру, которая «исключает важные неудобства обеих предыдущих, соединяя в себе совершенно все их выгоды»⁴⁶. Одновременно владыка указал на то, что продолжение частных присоединений вместе с осуществлением подготовки общего воссоединения только на руку латинянам, которые, пользуясь сложившимся положением, тайно переводят униатов в костелы. По его данным, косвенно полученным из анализа статистики министерства внутренних дел, касающейся численности народонаселения Западных губерний, в Белорусской епархии только за 1834 г. униаты лишились в пользу латинства не менее 25 000 человек⁴⁷, в основном детей униатских родителей, крещенных в костелах. То есть громко рекламируемые миссионерские успехи епископа Смарагда симметрично уравновешивались успехами римлян, совершенно покрытых молчанием.

Новый куратор униатской проблемы Н.А. Протасов отнесся к Записке Иосифа Семашко с полным вниманием. Особенно его встревожили данные о продолжающемся размывании унии латинским духовенством. В июне 1837 г. по его ходатайству епископ Смарагд был переведен из Полоцка на Могилевскую кафедру. С его уходом из региона компактного проживания униатов частные присоединения практически прекратились. Они продолжались лишь по инерции и составили в 1837 г. только 2 500 человек в имениях православных помещиков . В итоге в 1837 г. препятствие воссоединительному проекту в виде частных присоединений было устранено.

В 1834-37 гг., параллельно с усилиями по продвижению своих планов разрыва унии, большое внимание преосвященный Иосиф уделил литургическому сближению униатов с православными, полагая это желательным предварительным условием подчинения греко-католического Высшего церковного управления Синоду. В этой сфере он мог действовать только в пределах своих властных полномочий на территории Литовской епархии. Белорусская, находившаяся под омофором митрополита Иосафата Булгака, была ему недоступна. Опираясь на Постановление Греко-униатской коллегии от 7 февраля 1834 г. владыка осторожно, но твердо провел перестройку храмов согласно восточной традиции. Из церквей убирались органы, боковые алтари, латинские престолы, конфессиона-лы и проповеднические амвоны, монстранции, статуи, колокольчики и пр. Ценные предметы, особенно органы, продавались. Вырученные деньги шли на ремонт и перестройку храмов. То, что не находило покупателя или передавалось в Синод, или сжигалось. Сооружались иконостасы и престолы на середине алтаря. К 1837 г. были устроены 641 иконостас (в 1833 г. их в Литовской епархии насчитывалось 123) и 774 православных престола⁴⁸. Католическая богослужебная утварь и облачения заменялись на православные. В употребление вводились книги московской печати: Евангелия, Апостолы, служебники, книги молебных пений и др. Внешние преобразования, по свидетельству митрополита Иосифа были тягостны и неприятны как для священства, так и для народа. Но на удивление сопротивление было весьма незначительное и только в некоторых местах. Оно было преодолено духовной властью, наложившей на священников ответственность за перестройку церквей .

Гораздо труднее шло дело по введению в обиход православного богослужения. «Обучение правильному богослужению, - по воспоминаниям владыки, - было настоящим оселком для испытания благонадежности духовенства»⁴⁹. Главной проблемой стало внедрение православных служебников. При объезде епархии в 1834 г. владыка столкнулся с тем, что многие священники «не понимают славянского языка и священнослужения, которое ежедневно отправляют»⁵⁰. Часть из них просто не умела читать по церковно-славянски. Для практического изучения службы преосвященный Иосиф учредил в Жировичском Свято-Успенском монастыре при открытой в 1828 г. Литовской семинарии, преподавательский состав которой был подобран им из людей убежденных в необходимости воссоединения, комиссию для определения правоспособности кандидатов на священнические и причетнические должности. Здесь же проходили обучение и аттестацию священники и дьячки поставленные ранее, но оказавшиеся мало подго-товленными⁵¹. Их по несколько человек на несколько недель вызывали в Жировичи и лишь после соответствующей учебы и экзамена выдавали служебники московской печати. При этом со священников бралась расписка в том, что они будут постоянно служить только по ним. Всего в 1835-36 гг. в Жировичи были вызваны 207 священнослужителей, а до 1839 г. все священники Литовской епархии прошли здесь обучение⁵². Многие были этим крайне недовольны. Паны и ксендзы распространяли слухи, что с принятием православных служебников униаты уже становятся православными, что правительство на самом деле против реформ унии и это дело инициировано исключительно злонамеренными униатскими духовными начальниками - прежде всего, епископом Семашко. Священников также пугали отправкой в Россию, в случае если они подчиняться требованиям своей иерархии и проч. К этому добавлялось нежелание переучиваться. Некоторые отказывались от принятия служебников. Во время архипастырской поездки владыки Иосифа по своей епархии в 1834 г. в собраниях духовенства к нему неоднократно обращались с просьбами о прекращении литургической реформы. В Новогрудском благочинии он получил подписанный 57-ю священниками письменный протест. К проявлявшим непослушание епархиальной властью применялись различные меры: кроткие увещевания⁵³; духовные епи-тимии в униатских монастырях⁵⁴. Упорствующие, которые к тому же вредно влияли на своих собратий переводились на другие приходы. Высшей мерой воздействия было низведение на причетническую должность до исправления. Всего по Литовской епархии за решительный отказ от принятия служебников на должности дьячков были переведены 23 священника⁵⁵. Трое из них: А. Плавский, И. Дылевский и А. Горбацевич, - были помещены до раскаяния в Вольнянский, а затем в Бытеньский монастырь. Из этих 23 священников сразу же покаялись и вернулись к священническому служению 5 человек⁵⁶. Еще 5 вскоре приняли Православие⁵⁷. Прочие вернулись к священническому служению несколько позже. Упорство проявили только однокашник владыки Иосифа по Главной семинарии А. Плавский и И. Дылевский .

Успех литургических преобразований позволил Иосифу решительно приступить к религиозному убеждению подчиненного духовенства в истинности Восточной Церкви. Он делал это лично, во время архипастырских поездок в 1834 и 1837 гг., через доверенных духовных лиц и посредством организованной раздачи православной полемической литературы. Такая работа не встретила затруднений. Многие священники действительно полагали себя присоединенными к Православию уже одним фактом принятия православных служебников.

Особое внимание преосвященный обращал на подбор деятельных и надежных благочинных, понимая, что именно от этой группы начальствующих лиц во многом зависит успех дела . Вместе с этим владыка решительно очищал белое духовенство от людей необразованных, отличавшихся дурным поведением и ненадежных для воссоединения. Чтобы устранить их он наметил к упразднению 200 маленьких по числу прихожан приходов . Всего в течение 1834-1835 гг. в Литовской епархии были закрыты 130 приходов (всего в это епархии насчитывалось более 800 приходских общин), почислив недостойных духовных лиц за штат, а тех кто не имел морально-нравственных изъянов назначив вторыми священниками при надежных настоятелях . Должности настоятелей больших приходов получали только проверенные лица, которые при определении к месту давали присягу на верность императору, а не папе, как прежде⁵⁸.

Большое внимание преосвященный Иосиф уделял воспитанию монашествующих. К 1835 г., согласно программе передачи малонаселенных монастырей в руки белого духовенства, принятой в 1828 г., были ликвидированы 2/3 обителей. Параллельно шел процесс возвращения в чистое католичество монахов, поступивших в базилианский орден из римского обряда. В результате к 1835 г. в униатской церкви осталось 197 иночествующих из 680, состоявших в ордене в 1828 г.⁵⁹ До конца 1838 г. их число выросло до 251 человека . Оставшиеся от прежнего времени и новые монахи, рожденные и воспитанные в унии, как правило, не имели столь сильной как у собратьев-латинян ненависти ко всему православному и русскому. Можно было надеяться возродить в монашестве православные духовные основы. С этой целью владыка ввел практику перемещения монахов из монастыря в монастырь. Этим он не давал им организоваться в устоявшиеся кружки, в которых могли возникнуть антиправославные настроения, и приучал к свойственному восточному монашеству послушанию. Одновременно преосвященный заставлял их изучать и совершать богослужение по православному чину .

Успех литургических преобразований и убеждения духовенства в необходимости разрыва союза с Римом, а также подчинение униатов обер-прокурору Св. Синода позволили епископу Иосифу в начале 1837 г. надеяться на близкое осуществление воссоединения. Его он, как и прежде, видел в подчинении униатов непосредственно Синоду. Между тем он ничего не знал о планах императора и Н.А. Протасова. С передачей воссоединительного проекта в новые руки дело окончательно остановилось. С марта 1836 по конец 1838 г. Секретный комитет не собирался ни разу. В отношении унии вообще не предпринималось никаких шагов. Чтобы показать Протасову, а через него и Николаю I высокую степень подготовленности ликвидации унии и подтолкнуть их к более решительным действиям преосвященный решился на новую меру. Весной и летом 1837 г. он посетил обе униатские епархии, и, используя возможность лично встретиться со священниками, начал собирать с них подписки о желании в любое время присоединиться к Православию. Это не являлось чем-то новым. 10 подписок от духовных лиц, занимавших наиболее важные административные должности, были взяты Иосифом еще в 1834 г. Теперь владыка намеревался организовать сбор подписок в массовом порядке. Однако это дело неожиданно вскрыло большую проблему. Оказалось, что за то время, когда в Литовской епархии активно проводилась работа с духовенством и литургическая реформа, в Белорусской не делалось практически ничего. За небольшим исключением храмы оставались в прежнем виде. Священники ли-тургисали по-старому. Православные служебники лежали в церквях без всякого употребления. Под омофором митрополита Иоса-фата Булгака и в консистории епархии, и на должностях благочинных обосновались ярые противники приближения унии к Православию. Они соответствующим образом настраивали священников и не выполняли постановлений униатской духовной коллегии. Сыграла негативную роль и деятельность епископа Смарагда, которая заставила униатов видеть в православном духовенстве и правительственных чиновниках врагов, что толкало их к объединению с ксендзами и поляками. Сторонник Иосифа викарий епархии епископ Василий Лужинский не обладал нужными в таких условиях энергией и деловыми качествами и не смог развернуть необходимую работу. В результате, если в Литовской епархии преосвященный Иосиф сумел при первом же обращении собрать 114 подписок, то в Белорусской епархии на них согласились лишь 21 человек .

Владыка не стал скрывать возникших затруднений. В Отчете о поездке, поданном 3 октября 1837 г. и озаглавленном «О состоянии обеих Униатских епархий во всех отношениях» он описал всю сложность положения в Белорусской епархии и предупредил Протасова о существующей здесь опасности отпадения значительной части униатов в латинство «особенно. по северным уездам Витебской и Минской губерний, где, по ближайшему влиянию системы преосвященного Смарагда и большему смешению с Римлянами, неблагонамеренность имела более способов действовать с успехом» .

Ознакомившись с Отчетом Иосифа, Н.А. Протасов пожелал узнать его мнение о том, как решить проблему. В ответ владыка 13 октября подал Записку «Дополнительная к предыдущей записке и относящаяся преимущественно к отставшей Белорусской епархии». В ней он указал, что необходимо за короткое время сделать в этой епархии все то, что было сделано в Литовской. Единственный способ добиться этого - заставить потрудиться местное епархиальное начальство. «Одно только оно, - полагал он, - может употребить во-время и с пользою для благого дела ежедневно встречающиеся и возобновляющиеся обстоятельства и соотношения, возникающие как по общему ходу дел, так и по связи с остальными делами епархиального управления»⁶⁰. Власти не должны вмешиваться. «Частными распоряжениями высшего начальства, - писал Семашко, - скорее можно повредить делу, нежели оному поспособствовать»⁶¹.

Чтобы инициировать активность управления Белорусской кафедры в желательном направлении архиерей-воссоединитель выражал готовность лично взяться за дело. Для этого митрополит Иосафат, оставаясь номинальным главой епархии, должен был поручить ему непосредственное руководство. Владыка Иосиф видел в этом лучший выход, но предвидел, что обер-прокурор не поддержит его. Поэтому он предлагал сделать самостоятельным управляющим Белорусской кафедрой епископа Василия Лужин-ского, хотя, по его мнению, «епископ сей и не имеет всех качеств, нужных для этого дела в нынешнем положении, однакож будет уже по крайней мере верная точка опоры для действий по сей епархии»⁶². Подразумевалось, что при этом митрополит И. Булгак должен был уйти на покой.

Как преосвященный Иосиф и предполагал его предложения не нашли отклика. Это его не остановило, и он активно занялся сбором подписок в своей епархии. К апрелю 1838 г. уже более трехсот священников согласились на присоединение. Чтобы ускорить процесс владыка поручил сбор подписок благочинным, снабдив их соответствующими инструкциями, а также использовал уже опробованный метод вызовов духовенства в Жировичи. Сюда вызывались те священники, которые, по мнению благочинных, были сомневающимися. При кафедральном соборе в Жировичах они проходили испытания «в познаниях, духовному сану свойственных, и правильном богослужении»⁶³. Одновременно священнослужители собора и преподаватели Литовской семинарии в личных беседах убеждали их согласиться на воссоединение. Эта работа шла очень успешно. К концу 1838 г. по Литовской епархии перейти в Православие были согласны уже 775 человек⁶⁴. В Белорусской епархии владыка Василий, оставаясь викарным, тоже активно занялся сбором подписок. Толчком этому послужило то, что во время посещения Беларуси в 1837 г. преосвященный Иосиф обозрел 54 церкви и провел с духовенством в наиболее важных пунктах большую работу. Наставлениями и указаниями он разъяснял им новые требования и убеждал в необходимости присоединения к Православию⁶⁵. Кроме того, властью визитатора он сделал необходимые, по его мнению, распоряжения в консистории епархии и отрешил от должностей наиболее активных противников воссоединения: заседателя консистории Игнатовича, инспектора семинарии Томковида и учителя Копецкого .

В начале 1838 г. скончались митрополит Иосафат Булгак и епископ Иосафат Жарский, последние противники воссоединения из числа иерархов униатской церкви. В связи со смертью высокопреосвященного Иосафата Булгака, занимавшего три поста: митрополита, председателя униатской коллегии и правящего епископа Белорусской епархии встал вопрос о замещении этих должностей. После совещания Протасова с Блудовым, святителем Филаретом Московским и Киевским митрополитом Филаретом Амфитеатровым 2 марта 1838 г. епископ Иосиф Семашко был назначен на пост председателя Греко-униатской коллегии. Управляющим Белорусской епархией стал епископ Василий Лужинский. Вопрос о назначении униатского митрополита остался открытым .

Новая иерархическая ситуация и успехи в сборе подписок, о котором докладывал владыка Иосиф, подтолкнули Протасова к попытке выяснить что же в действительности происходит в унии. Он постарался подойти к делу осторожно и обстоятельно. По его ходатайству в мае 1838 г. в Западные губернии для сбора сведений о продвижения подготовки общего воссоединения был направлен чиновник Синода для особых поручений камергер В. Скрипицын. Он посетил 54 прихода, 8 мужских и 2 женских монастыря в Литовской епархии и 23 прихода, 2 мужских и 1 женский монастырь в Белорусской. Скрипицын нашел, что из 1 057 человек литовского духовенства 926 уже дали подписки о желании присоединиться к Православию. В Белорусской епархии таковых насчитывалось 172 из 680⁶⁶. Его заключение было весьма оптимистичным: «Дело общего воссоединения Униатов могло бы считаться уже весьма близким к окончанию»⁶⁷.

Выводы Скрипицына заставили Н.А. Протасова согласиться с мнением Семашко о необходимости форсировать завершение вос-соединения⁶⁸. Между тем события на местах принимали неблагоприятный оборот. Католическое духовенство и паны-католики, для которых в связи со сбором подписок стали известны планы разрыва унии, усилили меры противодействия. Они не жалели денег на постройку костелов и каплиц, устраивали миссии и, переходя крестными ходами от одной церкви к другой, совершали богослужения с проповедями, направленными против Православной Церкви. Ксендзы, несмотря на запрет, продолжали крестить униатских детей, распространяли антиправославную литературу и проч. Управляющий Виленской католической епархией прелат Микуцкий, опубликовал выдуманный им Указ императора Николая I о разрешении перешедшим в римский обряд униатам оставаться в католичестве . Полностью пресечь действия помещиков-латинян и ксендзов было невозможно по причине нерадения, а порой и недоброжелательности к Православию местных чиновников, часто сочувствовавших полякам и католикам . Это влияло не только на простой народ, но и на униатское духовенство, особенно в местах, где латиняне составляли большинство. Следствием стали адресованные непосредственно царю письменные протесты униатского духовенства. В них содержалось общее требование - оставить унию в покое. Один из них, подписанный 15 священнослужителями, поступил летом 1838 г. из Белостокского благочиния Литовской епархии, другой 14 сентября того же года подписали 111 священников Витебской, Минской и Могилевской губерний Белорусской епархии.

С выступлениями удавалось достаточно легко справиться. К протестовавшим применялись как кроткие увещевания, так и меры строгости: перевод из одной епархии в другую, лишение прихода, низведение на причетническую должность, временное помещение в монастырь, высылка в великорусские губернии. Хотя к крайности приходилось прибегать редко (например, из 111 возмутившихся священников было наказано 25: 12 перевели в Литовскую епархию, 8 отправлены в униатские монастыри на покаяние в непослушании и только 5 высланы в великороссийские губер-нии⁶⁹), однако, для епископа Иосифа стало очевидным, что общее воссоединение необходимо ускорить иначе униатское дело может быть остановлено польско-католической интригой⁷⁰.

В этих условиях епископ Иосиф 1 декабря 1838 г. подал на имя обер-прокурора Св. Синода графа Протасова Записку о необходимости безотлагательного присоединения униатов. В ней преосвященный предлагал план окончательного разрыва унии. Он рассуждал следующим образом: «Требовать ли формального согласия всех Униатских прихожан и совершать над ними обряд присоединения? Но это послужило бы только к возбуждению сомнений в сердцах простых, следующих руководству своих пастырей, а не собственным выводам. Народ Униатский, за весьма малым исключением таков почти ныне, каков был до обращения в Унию, и будет Православным, как скоро его пастыри будут Православны. Сверх того, требование согласия предполагает и несогласие; а подчинение всех почти Униатов помещикам Римского исповедания дала бы сим последним случай возмущать своих крестьян, если бы от них требовалось согласие формальное. Составить ли собор из Униатского духовенства, который бы определил присоединение Униатов к православной Церкви? Но собор таковой должен предполагать общее единодушие: а такового еще нет между Униатским духовенством, да и быть не может, как и во всех делах человеческих. Следовательно, сильные властью помещиков западных губерний Римляне легко могут возбудить к протестации некоторых неблагонадежных Униатских духовных, особенно в большом числе находящихся по Белорусской епархии. Словом, обе сии формы могут иметь последствием совращение в Латинство значительного числа Униатов, - для предупреждения чего соображен был предварительно весь ход Униатского дела»⁷¹. Исходя из этого владыка Иосиф вновь, как и в предыдущие годы предлагал провести общее воссоединение путем подчинения униатов непосредственно ведению Св. Синода, что должно было стать «наружным, законной властью освященным присоединением Униатской в России Церкви к Греко-Российской Православной» . После такого акта, по его мысли, должен был последовать процесс растворения униатов в Православии через деликатное и неафишируемое исключение из богослужебной практики поминания папы и Filioque, начиная с более приготовленных приходов и благочиний. Согласно убеждению Иосифа, эти преобразования не встретят препятствия «по весьма значительному числу благонадежных Греко-Унитских духов-ных»⁷². Одновременно в этом случае «никто не будет иметь предлога отторгаться из-под власти нынешнего Греко-Унитского начальства, и оно будет в состоянии привести окончательно всех Униатов на лоно Православной Церкви»⁷³. Такой подход учитывал наличие в унии большого числа священников и монашествующих, которые из-за преклонного возраста не могут изменить свои прежние привычки, а также безместных священников, особенно многочисленных на Украинских территориях. Преосвященный Иосиф полагал, что его план не заставит их потребовать перехода в латинский обряд. Подчинение Синоду должно было привести к постепенному переходу униатов целыми приходами и благочиниями под власть местных православных епархиальных архиереев. В результате униатская иерархия оставалась без паствы, после чего и сами греко-католические епископы должны были официально объявить себя православными.

Записка Иосифа легла на подготовленную почву. Помимо информации от В. Скрипицына Протасов уже имел датированную 4-м июля 1838 г. Записку Киевского митрополита Филарета. В ней говорилось о достаточной подготовленности ликвидации унии. Для окончательного решения обер-прокурор запросил мнение святителя Филарета Московского и епископа Антония Зубко. Владыка Антоний в Записке от 16 декабря высказался за немедленный разрыв унии. Святитель Филарет 13 декабря передал обер-прокурору свою Записку, в которой выразил принципиальное согласие на скорейшее воссоединение. Однако он видел опасность в плане преосвященного Иосифа, заключавшуюся в том, что еще 421 униатский священник и 172 монаха не дали подписки. По его мнению, эти люди могли спровоцировать волнения в крае, и правительству придется подавлять их силой. Исходя из этого святитель предложил свой план, где согласно православной эккле-зиологии упор делался на соборном обращении униатской иерархии к Св. Синоду с просьбой о присоединении. При этом бывшим униатам должны были оставляться те обычаи и привычки, которые не противоречили православному вероучению .

На заседаниях Секретного комитета по униатским делам 22 и 26 декабря 1838 г., в присутствии шефа жандармов генерал-адью-танта А.Х. Бенкендорфа, министра государственных имуществ ге-нерал-адьютанта П.Д. Киселева, министра внутренних дел тайного советника Д.Н. Блудова и обер-прокурора Св. Синода генерал-майора Н.А. Протасова были рассмотрены: «1) выписка из секретного отношения Виленского генерал-губернатора князя Долгорукова о положении грекоуниатского дела от 18 ноября 1838 г. за № 1353; 2) записка грекоуниаттского епископа Иосифа от 1 декабря 1838 г о мерах общего воссоединения; 3) мнение о том же митрополита Московского Филарета от 16 д6екабря 1838 г.; 4) разные сведения относительно состояния грекоуниатской церкви»⁷⁴. В результате обсуждения представленных материалов члены комитета пришли к единодушному согласию на присоединение униатов и разработали способ его осуществления. Он практически полностью совпадал с планом святителя Филарета. В Постановлении комитета говорилось: «Грекоуниатские епископы, со старшим Духовенством своим составят церковный соборный акт, в котором, по изложении причин, заключат, что они, по зрелом рассуждении, призвав в помощь благодать Божию, полагают признать вновь свое первоначальное единство с Восточною Кафолическою Православною Церковью, от которой в бедственные времена отторжены были отторжением политическим, от которого удалены были посторонним влиянием, и к которому возвратиться имеют ныне полную свобо-ду»⁷⁵. Таким образом, присоединение должно было совершиться на основании соборного обращения униатского духовенства к Синоду и императору. Оно заключалось в подчинении бывших униатов Св. Синоду с передачей в его ведомство Греко-униатской духовной коллегии из подчинения Пр. Сената⁷⁶.

Члены комитета разделяли опасения святителя Филарета о возможных волнениях. Поэтому на заседании 4 января 1839 г. ими была разработана Секретная инструкция генерал-губернаторам Западных губерний, которая предоставляла им особые полномочия: 1) наблюдать, чтобы католическое духовенство и помещики не мешали воссоединению униатов; 2) для наблюдения за ходом дел разрешалось на три года в каждую губернию назначить по одному чиновнику для особых поручений; 3) возлагать на помещиков прямую ответственность и наблюдение за крестьянами; 4) избрать удобные пункты в селениях для размещения войск; 5) униатские священники, не повинующиеся начальству, подлежали высылке в монастыри великорусских губерний; 6) за соучастие в противодействиях воссоединению лишать занимаемых должностей предводителей дворянства и чиновников; 7) католическое духовенство за вооруженные выступления предавать военному суду; 8) для быстрого успеха в деле воссоединения ходатайствовать о наградах и денежных пособиях духовным, военным и гражданским лицам; 9) вышеперечисленные меры употреблять в случае необходимости, «генерал-губернаторы прежде всяких официальных мер строгости обязаны действовать лично внушениями и увещаниями»⁷⁷ . 8 апреля секретная инструкция была подписана императором .

Издержкой предложенного святителем Филаретом и выбранного Секретным комитетом пути, должно было стать появление упорствующих священников и монахов, соблазняющих на такое же поведение своих собратьев. Согласно Секретной инструкции генерал-губернаторам их нужно было удалять из края. Для этого по предложению епископа Иосифа Повелением Николая I от 13 марта 1839 г. в Курске была создана специальная обитель - просторный частный дом с сооруженной в одном из помещений униатской церковью. Она содержалась на средства Греко-униатской коллегии.

12 февраля 1839 г. в Полоцке под председательством преосвященного Иосифа состоялся собор униатского духовенства, главным деянием которого стало подписание Соборного акта о воссоединении униатов с Православием и Прошения об этом на высочайшее имя. Под Соборным актом стояли 24 подписи, принадлежавшие всем 3 епископам и важнейшим начальствующим лицам униатской церкви в России. К акту прилагались собственноручные подписки униатского духовенства (1 305) о желании присоединения. 23 марта состоялось Постановление Св. Синода о принятии униатов в лоно Православия и 25 марта Николай I утвердил это Постановление словами: «Благодарю Бога и принимаю». 30 марта члены Синода в полном собрании вручили преосвященному Иосифу грамоту к воссоединенным епископам с паствою, сопроводив это деяние торжественным лобзанием нового собрата, и совместно возблагодарили Господа. Вскоре после этого епископ Иосиф был возведен в сан архиепископа и назначен правящим архиереем Литовской епархии и председателем синодальной коллегии, переименованной из Греко-униатской в Белорусско-литовскую.

Полоцкий собор не стал последней точкой в ликвидации унии, потому что сразу после него не произошло всенародное объявление о воссоединении. Практическая реализация разрыва унии деликатно и осторожно продолжалась в течение всего 1839 г. Согласно Постановлению Секретного комитета по униатским делам от 22 и 26 декабря 1838 г. Синод издал Исполнительный указ, который должен был быть объявлен присоединяемому духовенству. В первую очередь он объявлялся подписантам акта Полоцкого собора, затем всем кто ранее дал подписки о воссоединении. Не выразивших письменно желание оставить унию, которых в Литовской епархии насчитывалось 116 священников и 95 монахов, а в Белорусской соответственно 305 и 77⁷⁸, сначала надлежало убедить дать подписки. Только после этого указ об уничтожении унии доводился и до их сведения⁷⁹. Видимым знаком присоединения к Православию было прекращение в богослужении поминания римского первосвященника, введение воспоминания Св. Синода и исключение из Символа Веры слов и Сына⁸⁰. К 4 июля 1839 г. во всех благочиниях и монастырях Литовской епархии духовенству было объявлено о разрыве союза с Римом⁸¹ и 4 октября того же года владыка Иосиф сообщил в Синод, что во всех храмах его епархии более не поминается папа, а Символ Веры поется без Filioque⁸². Чтобы добиться этого высокопреосвященному пришлось провести огромную работу с приходскими священниками и монашествующими, сообразуясь с обстоятельствами каждой местности и личными качествами клириков. После Полоцкого собора продолжался и сбор подписок. Всего в 1839-40 гг. высокопреосвященный получил 146 подписок о присоединении . Такая же работа проводилась епископом Василием Лужинским в Белорусской епархии.

Подписки не требовались от престарелых, заштатных и безместных священников и пожилых монахов, число которых было велико. Никаких открытых выступлений со стороны бывшего униатского духовенства не последовало. В польской историографии часто можно встретить упоминание о ссылках в 1839 г. твердого в униатстве духовенства в Сибирь и даже о заключении в тюрьмы 105 или 106 клириков⁸³. Это не соответствует действительности. В большинстве случаев оказалось, что к священникам, не давшим подписки до Полоцкого собора, еще просто не успели за ними обратиться. Они без колебаний соглашались на воссоединение. Несогласных переводили на другие места или временно отрешали от приходов. Как правило, этого было достаточно, чтобы они пересмотрели свои взгляды. Упорствующих, которые к тому же отличались неодобрительным морально-нравственным поведением, высылали из края. В 1839 г. в общей сложности в великорусские губернии было отправлено 40 униатских духовных лиц. 3 священника и 2 иеромонаха находились на свободном поселении, а остальные жили в монастырях. Из них в Курской обители было помещено 20 человек: 6 священников, 13 иеромонахов и 1 архимандрит. За исключением 4 упорствующих, 36 священникам выплачивали ежегодное пособие в размере ста рублей, а семье единовременное - 13 рублей⁸⁴. В 1842 г. Курская обитель была закрыта. Из 20 находившихся в ней духовных лиц 5 были выведены в светское звание, 8 размещены по разным православным монастырям Курской губернии и 7 переведены в воссоединенные монастыри . Из остальных 20 священников высланных в глубь России часть отказалась от священства, но большинство согласилось присоединиться к Православию и вернулось в Беларусь. В 1858 г. в одном из монастырей Владимирской губернии еще оставался священник Ленчевский⁸⁵. Но это не могло быть связано с тем, что его держали там насильно, т.к. все желающие вернуться на Родину беспрепятственно сделали это до 1844 г. даже без условия перехода в Православие. «Некоторое число Униатских священников, не пожелавших принять Православие, но оказавшихся смирными - писал впоследствии митрополит Иосиф, -оставлены в покое доживать свой век, а иные до сих пор живут безвредно среди воссоединенного населения»⁸⁶.

Белорусские крестьяне приняли возвращение в лоно Православной Церкви спокойно. Преосвященный Василий Лужинский свидетельствует, что народ воспринимал новость о ликвидации унии без волнения⁸⁷. Когда воссоединенное духовенство начало в проповедях убеждать народ в послушании Православной Церкви, от которой их прадеды были отторгнуты насилием, то у прихожан это не вызывало ни малейшего противодействия. Они говорили: «Куда наши отцы духовные, туда и мы, - они душам нашим погибели не желают»⁸⁸. В докладе правительству Киевский военный генерал-губернатор Бибиков отмечал: «Все бывшие униаты без малейшего прекословия воссоединились к вере отцов, принося при этом в церкви некоторые церковные утвари и Царские врата, которые в прежнее время насильственного их обращения в унию, были исторгнуты из церкви»⁸⁹. Г.Я. Киприанович в связи с отношением народа к объявлению воссоединения сообщает, что в Литовской духовной консистории хранилось в рукописи истори-ко-статистическое описание (от 1887 г.) около 500 приходов Литовской епархии, где его авторы, местное духовенство, в один голос свидетельствуют, что в их приходах в 1839 г. воссоединение совершилось «тихо и мирно и что бывшие униатские прихожане почти незаметно стали православными»⁹⁰. Таким образом, на всем протяжении белорусско-литовского края не было отмечено никакого народного брожения⁹¹. Небольшие отряды войск (около 600 чел.), сосредоточенные правительством для пресечения возможных беспорядков, не понадобились⁹².

Наиболее убедительным свидетельством действительного разрыва с Римом и для бывших униатов и для правительства стали совместные богослужения воссоединенных и древлеправо-славных архиереев и священников. Их инициатором и активным участником выступил высокопреосвященный Иосиф. Как он писал впоследствии: «.совокупные служения. поставили рука об руку древлеправославных с воссоединенными; сделали воссоединение наглядно гласным для своих и для чужих; главное ж, успокоили правительство и всех других на счет мирного исхода Униатского дела, чего не могли сделать все прежние мои уверения -опасались волнения и беспокойств. Я был невозмутимо покоен совершенною уверенностию в успехе; хотя граф Протасов и сказал мне, что Государь решился на окончательные меры единственно по доверенности к моему мнению. Действительно, моя спокойная уверенность, кажется, всех успокаивала» .

Мирная обстановка в Западных губерниях в ближайшие после Полоцкого собора месяцы позволила императору Николаю I разрешить 1 октября 1839 г. всенародно и повсеместно объявить о состоявшемся воссоединении⁹³. Именно это объявление и можно считать окончательным актом уничтожения унии в Российской империи. Из собранных М. Радваном архивных данных следует, что в 1837 г. в Литовской епархии было 673 прихода, 981 священник и 815 473 верующих. В Белорусской насчитывалось 554 прихода, 715 священников и 608 407 верующих⁹⁴. Число монахов достигало 251 человека⁹⁵. Невозможно точно определить, сколько духовных лиц решительно и бесповоротно отказалось от перехода в Православие. Из 40 человек, высланных в Российские губернии в 1839 г. многие вскоре пересмотрели свои взгляды, некоторые вышли в светское звание, а некоторые не принимая Православие вернулись в Западные губернии жили среди воссоединенного народа. Поэтому, суммируя и округляя цифры можно придти к выводу, что к господствующему исповеданию в 1839 г. присоединилось 3 епископа, более 1 500 священников, более 200 монахов, 1 227 приходов и около 1 500 000 верующих. Несомненно, воссоединение униатов в 1839 г. было и остается самым значительным единовременным миссионерским приобретением Русской Церкви за всю ее историю.

 

 

---

 

 

 

1 Коялович, М.О. О почившем митрополите Иосифе. - СПб.: тип. Деп. Уделов, 1869. - 54 с., С. 17.

2 Смолич, И.К. История Русской Церкви 1700-1917 / И.К. Смолич. - Ч.2. - М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского мон-ря, 1997. - 799 с. С. 335.

3 Коялович, М.О. Опочившем митрополите Иосифе. С. 13-14

4 Толстой, Д.А. Иосиф, митрополит литовский и воссоединение униатов с православной церковью в 1839 г. / Д.А. Толстой. - СПб.: Печатня В.Головина, 1869. - 71 с. С. 19.

5 ЗИМЛ. Т. I, С. 556

6 Коялович, М.О. О почившем митрополите Иосифе. С. 15.

7 Коялович, М.О. Лекции по истории Западной России. - М.: тип. Бахметьева, 1864. - 394 с. С. 384.

8 Коялович, М.О. Лекции по истории Западной России... С. 384.

9 Коялович, М.О. О почившем митрополите Иосифе.С. 15.

10 Акты издаваемые Виленскою Археографическою комиссиею. Т. XVI. Документы, относящиеся к истории церковной унии в России. - Вильна: тип. А.Г.Сыркина, 1889. - 704 с. С. 113-115.

11 Акты издаваемые Виленскою Археографическою комиссиею. Т. XVI. Документы, относящиеся к истории церковной унии в России. - Вильна: тип. А.Г.Сыркина, 1889. - 704 с. С. 115.

12 ЗИМЛ. Т. I, С. 485-486.

13 Цит. по Киприанович, Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки... С. 69.

14 Следует отметить, что общей чертой греко-католической иерархии была бездеятельность. П.О. Бобровский прямо говорит, что униатские епископы вообще «относились равнодушно, безучастно к самым вопиющим нуждам своей церкви» (Бобровский, П.О. Русская Греко-Униатская церковь в царствование императора Александра I. Историческое исследование по архивным документам П.О. Бобровского. С приложением алфавитных указателей имен и предметов / П.О. Бобровский. - СПб.: тип. В.С. Балашева, 1890. - 394 с. с. 78). В частности, по свидетельству владыки Иосифа митрополит И. Булгак «делами никогда не занимался» (ЗИМЛ. Т. I, с. 53). Сверх того, это были люди, ценившие доброе отношение к ним со стороны власти и поэтому неготовые противостоять правительственному нажиму. Например, митрополит И. Булгак был перед правительством «уступчив, даже гибок и угодлив. любил щеголять и красоваться своими верноподданническими чувствами» (Киприанович Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки, митрополита

15 Литовского и Виленского и воссоединение западно-русских униатов с православною церковию в 1839 г. Изд. 2-е испр. и доп. - Вильна: тип. И.Блюмовича, 1897. - 613 с.: 3 вкл. л. портр. С. 72). Показательна реакция еп. Л. Яворского на попытки епископа Иосифа склонить его к деятельности в пользу воссоединения с Православием в 1833 г. Этот преосвященный ответил просто: «Дайте мне спокойно умереть, а после моей смерти делайте, что хотите» (Киприанович Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки, митрополита Литовского и Виленского и воссоединение западно-русских униатов с православною церковию в 1839 г. Изд. 2-е испр. и доп. - Вильна: тип. И.Блюмовича, 1897. - 613 с.: 3 вкл. л. портр. с. 89). Приблизительно то же самое говорил и митрополит И. Булгак (Киприанович Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки, митрополита Литовского и Виленского и воссоединение западно-русских униатов с православною церковию в 1839 г. Изд. 2-е испр. и доп. -Вильна: тип. И.Блюмовича, 1897. - 613 с.: 3 вкл. л. портр. С. 153). Исключение здесь составлял только управляющий Белорусской епархией епископ И. Марту-севич, который был готов на словах даже мученически пострадать за католическую веру (ЗИМЛ. Т. I, С. 577; Василий (Лужинский). Записки Василия Лужин-ского, архиепископа полоцкого и витебского, члена святейшего правительствующего Всероссийского синода о начале и ходе окончательно совершившегося дела воссоединения греко-униатской церкви в Белоруссии и Волыни с православною российскою церковью, написанные в конце тысяча восемьсот шестьдесят шестого года. - Казань: Казан. Духовная акад., 1885. - 312 с. С. 59). Однако вся его деятельность по противодействию воссоединеию свелась к распространению слухов и сплетен, а также местечковым интригам в пределах города Полоцка (ЗИМЛ. Т. I, С. 577 - 578).

¹¹¹ Крачковский Ю.Ф. Пятидесятилетие воссоединения западнорусских униатов с православною церковью (1839-1889). - Вильна: изд. на средства Вилен. учеб. окр., 1889. - 130 с. С. 79-80.

16 Коялович, М.О. О почившем митрополите Иосифе / М.О. Коялович. - СПб.: тип. Деп. Уделов, 1869. - 54 с., С. 19-21.

17 Коялович, М.О. О почившем митрополите Иосифе. С. 21.

18 ЗИМЛ. Т. I, С. 510-519.

19 ЗИМЛ. Т. I, С. 516.

20 Коялович, М.О. О почившем митрополите Иосифе. С 26.

21 ЗИМЛ. Т1, с. 65-66.

22 ЗИМЛ. Т. I, с. 579.

23 ЗИМЛ. Т. I, с. 71.

24 ЗИМЛ. Т. I, С. 71.

25 Униатское дело прямо затрагивало не только область «идеологической» борьбы полонизма с русским влиянием в Литве, но и экономические интересы польских помещиков в крае. Ведь униаты за малым исключением были их крепостными крестьянами. Сближение унии с Русским Православием, не говоря уже об ее ликвидации, вырывало из рук польских землевладельцев дополнительный рычаг эксплуатации белорусских крестьян.

26 Толстой Д.А. Иосиф, митрополит литовский и воссоединение униатов с православной церковью в 1839 г. - СПб.: Печатня В.Головина, 1869. - 71 с. С. 35; Киприанович Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки... С. 80.

27 Хлебцевич, И.А. Иосафат Жарский провинциал Литовских базилианских монастырей, впоследствии епископ Пинский / И.А. Хлебцевич. - Гродно: типолитография С.Лапин, 1897. - 93 с. С. 39-41.

28 ЗИМЛ. Т. I, С. 596.

29 ЗИМЛ. Т. I, С. 600.

30 ЗИМЛ. Т. I, С. 601.

31 ЗИМЛ. Т. I, С. 602.

32 Епископы А. Головня и К. Сероцинский умерли в 1831 г. Л. Яворский, живший на покое в силу преклонного возраста, скончался в 1833 г.

33 Zbigniew Dobrzynsky. Prawoslawni i grekokatolicy w dawnej Polsce. - Warsza-wa: Warszawska Metropolia Prawoslawna, 1992, cz.II, s.63.

34 РГИА в Петербурге. Ф. 1661. оп. 1. д. 418. О происхождении и нынешнем состоянии Унии в России. л. 22.

35 ЗИМЛ. Т. I, С. 668.

36 13 января 1834 г. Николай I отдал приказ обер-прокурору Св. Синода совместно с министром внутренних дел Д.Н. Блудовым составить секретную инструкцию православным епископам и генерал-губернаторам Западных губерний для осторожного действия при присоединения униатов. Министр внутренних дел в свою очередь должен был вместе с митрополитом И. Булгаком разработать меры по искоренению католических нововведений в униатской церкви. Исполняя распоряжения императора, обер-прокурор Св. Синода С.Д. Нечаев на совещании с митрополитом Петербургским Серафимом Георгиевским и свт. Филаретом Московским решили вначале узнать мнения архиереев Западных губерний. (Чистович, И. Пятидесятилетие (1839-1889) воссоединения с православной церковью западно-русских униатов. Обзор событий воссоединения в царствование императора Николая I / И. Чистович. - СПб., 1889. - 64 с. с. 2021). 31 марта 1834 г. святитель Филарет составил проект инструкции, который был разослан для рассмотрения правящим архиереям Волынской, Подольской, Могилевской, Минской и Полоцкой епархий. Каждый из них одобрил предложения, содержащиеся в инструкции, и высказал свои замечания. Епископ Полоцкий Смарагд предлагал в воссоединенных униатских церквях оставлять некоторые латинские обычаи, например, пение «Святый Боже...» с коленопреклонением, но считал невозможным допустить бритье бород, т.к. этим самым «православные лишаться одного из убедительнейших аргументов своей истинности», потому что внешний вид священников должен быть подобным на вид Спасителя и апостолов. Вместе с тем преосвященный Смарагд настаивал на продолжении частных присоединений. Епископ Могилевский Гавриил предложил разрешить женам униатских священников оставаться в католичестве. Епископы Смарагд и Гавриил высказывались за подчинение Униатской Церкви Св. Синоду (Шавельский, Г. Последнее возсоединение с православною церковию униатов Белорусской епархии (1833-1839 гг.) / Г. Шавельский. - СПб.: тип. «Сельского вестника», 1910. - 380 с. с. 170-171). На основании предварительного обсуждения, с учетом замечаний архиереев, был составлен окончательный вариант инструкции под заглавием: «Мысли и советы для православных архиереев, которых паствы сопределены с разномыслящими в вере и уклонившимся от Православия». (Чистович, И. Пятидесятилетие (1839-1889) воссоединения с православной церковью западно-русских униатов. Обзор событий воссоединения в царствование императора Николая I / И. Чистович. - СПб., 1889. - 64 с. с. 21). В этом документе рекомендовалось миролюбивое отношение к католикам и униатам, а в случае противоборства с их стороны действием православного духовенства, архиереи, не вступая ни в какие пререкания, должны сообщать о случившемся обер-прокурору Св. Синода. С присоединениями униатов к Православию было рекомендовано не торопиться. Особо желательными считались переходы священников в месте со своими прихожанами. В новоприсоединен-ных приходах разрешалось оставлять некоторые особенности униатского обряда: униатская священническая одежда и бритье бород. (Шабатин, И. Из истории воссоединения белорусских униатов / И. Шабатин // Журнал Московской Патриархии. - 1951. - № 10. - С. 47-54. с. 52; Носко, М. Униатская церковь в

начале XIX века и подготовка к воссоединению с Православием: Дисс.канд. Богословия: 2000 / М. Носко. - Московский Патриархат, Белорусская Православная Церковь, Минская Духовная Академия им. Свт. Кирилла Туровского, каф. Церковной Истории. Жировичи, 2000. - 158 с. с. 81-86; ср. Смолич, И.К. История Русской Церкви 1700 - 1917 / И.К. Смолич. - Ч. 2. - М.: Изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1997. - 799 с. с. 337-338).

37 РГИА в Петербурге. Ф. 1661. оп. 1. д. 418. л. 22.

38 ЗИМЛ. Т. I, С. 710-712.

39 ЗИМЛ. Т. I, С. 83-84.

40 ЗИМЛ. Т. I, С. 712-719.

41 ЗИМЛ. Т. I, С. 717.

42 ЗИМЛ. Т. II, С. 3.

43 ЗИМЛ. Т. II, С. 4.

44 ЗИМЛ. Т. II, С. 4.

45 ЗИМЛ. Т. II, С. 4.

46 ЗИМЛ. Т. II, С. 4.

47 ЗИМЛ. Т. II, С. 3.

48 ЗИМЛ. Т. II, С. 15.

49 ЗИМЛ. Т. I, С. 88.

50 ЗИМЛ. Т. III, С. 93.

51 Например, ЗИМЛ. Т. III, С. 83; 85; 92-94; 135; 145-146.

52 Киприанович, Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки... С. 133.

53 Например, ЗИМЛ. Т. III, С. 181-183.

54 Например, ЗИМЛ. Т. III, С. 87-88; 120-121.

55 ЗИМЛ. Т. III, С. 87; 120; 169-170; 172-173; 177-178; 182; 204; 222-223; 269-270.

56 ЗИМЛ. Т. III, С. 202; 203; 223; 258; 269-270; 277.

57 ЗИМЛ. Т. III, С. 259.

58 ЗИМЛ. Т. III, С. 104.

59 Киприанович, Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки. С. 159.

60 ЗИМЛ. Т. II, С. 36.

61 ЗИМЛ. Т. II, С. 37.

62 ЗИМЛ. Т. II, С. 38.

63 ЗИМЛ. Т. II, С. 75.

64 ЗИМЛ. Т. II, С. 78.

65 ЗИМЛ. Т. II, С. 28.

66 Marian Radwan. Carat wobec kosciola greckokatolickiego w zaborze Rosyjskim 1796 - 1839. Roma-Lublin. Polski instytut kultury chrzescijanskiej, 2001. - 504 s. S. 174; ср. Толстой, Д.А. Очерк служения митрополита литовского Иосифа, скончавшегося в 1868 году. (Извлечение из отчета г. олбер-прокурора Святейшего Синода графа Д.А.Толстого за 1868 год) / Д.А. Толстой // Христианское чтение, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академии. - СПб.: тип. Деп. Уделов, 1869. - Ч. 2. - С. 1077-1110. с. 1096. Толстой утверждает, что к августу 1838 г. согласных на воссоединение духовных лиц в Белорусской епархии насчитывалось 415 человек.

67 РГИА. Ф. 1661. - Оп. 1. - Д.418. О происхождении и нынешнем состоянии Унии в России. л. 30.

68 Носко, М. Униатская церковь в начале XIX века и подготовка к воссоединению с Православием: Дисс...канд. Богословия: 2000 / М. Носко. - Московский Патриархат, Белорусская Православная Церковь, Минская Духовная Академия им. Свт. Кирилла Туровского, каф. Церковной Истории. Жировичи, 2000. - 158 с. С. 118.

69 Киприанович, Г.Я. Жизнь Иосифа Семашки.С. 177.

70 «Латинское духовенство с помещиками делалось смелее и смелее, - писал высокопреосвященный в своих воспоминаниях, - Оно вредило наветами и внушениями. Оно совращало Униатов и келейно и даже устраиваемыми для сего миссиями. Наущаемые Латинами и ободряемые потворством гражданских начальств, неблагонамеренные или колеблющиеся еще духовные из Униатов тоже становились смелее и дерзновеннее, особенно по Белорусской епархии. Здесь многие священники выходили прямо из повиновения преосвященному Василию, так что в ноябре месяце (1838 г. - А. Р.) воспоследствовало Высочайшее повеление, чтобы строптивых священников отправлять в Великорусские монастыри» [ЗИМЛ. Т. I, С. 114-115].

71 ЗИМЛ. Т. II, С. 79-80.

72 ЗИМЛ, Т. II, С. 81.

73 ЗИМЛ, Т. II, С. 81.

74 РГИА в Петербурге. Ф. 1661. оп. 1. д. 416. Постановление Высочайше утвержденного Секретного Комитета для совещания о мерах касательно воссоединения униатской церкви. 1838 г. декабря 22 и 26. л. 1.

75 РГИА в Петербурге. Ф. 1661. оп. 1. д. 416. Постановление Высочайше утвержденного Секретного Комитета для совещания о мерах касательно воссоединения униатской церкви. 1838 г. декабря 22 и 26. л. 18 об.-19.

76 ^{2 3} РГИА в Петербурге. Ф. 1661. оп. 1. д. 416. Постановление Высочайше утвержденного Секретного Комитета для совещания о мерах касательно воссоединения униатской церкви. 1838 г. декабря 22 и 26. л. 18 об..

77 РГИА в Петербурге. Ф. 797. оп. 87. д. 22. л. 1-7.

78 Толстой Д.А. Иосиф митрополит Литовский. С. 62.

79 РГИА в Петербурге. ф. 1661. оп. 1. д. 415. л. 59-60.

80 РГИА в Петербурге. ф. 1661, оп. 1, д. 416. Постановление Высочайше утвержденного Секретного Комитета для совещания о мерах касательно воссоединения Греко-унитской церкви. 1838 г. декабря 22 и 26. л.20-20 об.

81 ЗИМЛ. Т. III, С. 460-461.

82 ЗИМЛ. Т. III, С. 477-478.

83 Например, Z.Dobrzynski. Prawoslawni i grekokatolicy... s.65; Likowski E. Dzieje kosciola unickiego na Litwie i Rusi w XVIII i XIX wieku uw^zane glownie ze wzgledu na przyczyny jego upadku. - Warszawa: Druk.P.Laskauer, 1906. - Cz. 1-2. s. 124.

84 РГИА в Петербурге. Ф. 1661. оп. 1. д. 415. Журнал заседаний Синода по вопросу воссоединения униатов с Православной церковью с указами Синода епископам Зап. губерний по осуществлению воссоединения, письма из Витебска о ходе воссоединения. л. 43. Согласно штатам, принятым для духовенства в 1842 г. 100 р. в год получал дьячек в храмах губернских и уездных городов.

85 Marian Radwan. Carat wobec kosciola greckokatolickiego. s. 171.

86 ЗИМЛ. Т. I, С. 129.

87 Василий (Лужинский), архиеп. Записки. С. 166.

88 Там же, С. 189.

89 РГИА в Петербурге. Ф. 1661. оп. 1. д. 415. Журнал заседаний Синода по вопросу воссоединения униатов с Православной церковью с указами Синода епископам Зап. губерний по осуществлению воссоединения, письма из Витебска о ходе воссоединения. л. 18.

90 КиприановичГ.Я. Жизнь Иосифа Семашки. С. 212.

91 Единственной местностью, где бывшие униаты оказали сопротивление был Овручский уезд Киевской губернии, относившийся к Белорусской епархии. Здесь подготовительные к воссоединению мероприятия не проводились вообще. В результате в отдельных приходах часть людей отказалась исповедоваться и прчащаться у воссоединенных священников. Благодаря кротким увещеваниям направленного туда 22 июля 1839 г. игумена Тригурского монастыря Леонтия Скибовского к октябрю того же года все упорствовавшие согласились на присоединиться к Православию и приняли св. Таинства в своих церквях (ЗИМЛ. Т. II, С. 130-131; 133).

92 ЗИМЛ, Т1, С. 132; сравн. Смолич И.К. История Русской Церкви...С. 343; Шавельский Г, протопресвитер. Последнее воссоединение с Православной Церковью. С. 310.

93 Чистович И. Пятидесятилетие (1839-1889) воссоединения. С. 64.

94 Marian Radwan. Carat wobec kosciola greckokatolickiego. s. 185.

95 Marian Radwan. Carat wobec kosciola greckokatolickiego. s. 140.

 

 

Кандидат богословия протоиерей Александр Романчук
Вторая глава книги  «ИОСИФ (Семашко), митрополит Литовский и Виленский: жизнь и служение».

 

Продолжение

Все главы книги