Священномученик Максим Горлицкий (Сандович).

Карпатские и галицкие русины, являвшиеся наиболее западной частью восточнославянского этнокультурного и цивилизационного пространства, уже в самом начале своей политической истории в эпоху раннего Средневековья вошли в состав Польши и Венгрии и подверглись многочисленным этнокультурным экспериментам со стороны польских и венгерских властей. Главной целью данных экспериментов была полная ассимиляция русинов; при этом в качестве орудия осуществления подобной политики активно использовался конфессиональный фактор.

Наиболее яркими проявлениями подобной политики стали Брестская (1596 г.) и Ужгородская (1646 г.) церковные унии, задуманные Ватиканом и политическими элитами Польши и Венгрии для латинизации и последующей ассимиляции коренного православного восточнославянского населения исторических земель Западной Руси. Рассуждая о церковной истории и об исторических судьбах Западной Руси, известный галицко-русский церковный деятель и просветитель отец Иоанн Наумович писал в 1889 г.: „со времени крещения нашей Руси при равноапостольном князе Владимире в 988 г. предки наши были православными и оставались такими на всем пространстве русской земли, пока в 1596 г. не разорвана была связь нашей церкви в западно-русских странах с восточно-православною церковью, разорвана незваными пришельцами с запада, навязавшими нашим отцам унию".¹ Саму Брестскую церковную унию, положившую начало существованию униатской церкви в западнорусских землях, И. Наумович, до своего перехода в православие бывший униатским священником, характеризовал как „заведенную лестью и насилием чужими людьми, заведенную не ради истины Христовой и спасения душ, а ради властолюбия римских пап и ради политических расчётов бывшей польской республики".²

Примечательно, что критические оценки Брестской унии, сделанные И. Наумовичем, полностью разделялись авторитетными российскими учёными-славистами. Так, один из основателей современной белорусистики, видный филолог-славистЕ.Ф. Карский в своём фундаментальном исследовании „Белорусы" ярко охарактеризовал унию как „вероисповедный суррогат, очень полезный в государственном отношении для Речи Посполитой, так как церковная уния, с одной стороны, отдаляла белорусов от великороссов, а с другой стороны -приближала к полякам-католикам, часто служа переходной ступенью к католицизму и, таким образом, являясь дальнейшим этапом полонизации".³

Упорная борьба против навязывания церковной унии, а впоследствии борьба за сохранение восточного церковного обряда в рамках униатской церкви стали важным фактором национального самосохранения русинов Галиции и Угорской Руси, которые с конца XVIII века оказались в составе Австрийской империи.

С усилением политики национальной дискриминации и денационализации карпатских и галицких русинов со стороны властей Австро-Венгрии во второй половине XIX века все более популярной формой борьбы русинов за сохранение своей идентичности стало движение за возвращение к православию. Официальная Вена и польская администрация Галиции крайне подозрительно относились к данному движению среди русинов, усматривая в нём проявления нежелательной для них русофилии и скрытые ирредентистские тенденции. Существенной причиной возникновения православного движения в Карпатской и Галицкой Руси в конце XIX - начале XX веков было недовольство русинского населения поведением униатского духовенства, которое нещадно эксплуатировало русинских крестьян и одновременно нередко выступало в роли добровольной полиции, помогавшей государственным органам осуществлять надзор за населением. По свидетельству хорошо информированной о положении в Угорской Руси чешской газеты „Час“, издававшейся в Праге, греко-католическое духовенство „с помощью экзекуторов вымогало долги у крестьян за самые простые церковные обряды... Поп жиреет, народ худеет и беднеет... Кроме того, это попы - мадьяроны, добровольная и оплачиваемая государством полиция. Поэтому, - подчеркивала чешская газета, - угорские русины стали задумываться о переходе в православную церковь, где им будет легче.. ,“..⁴ 

Массовый переход в православие карпато-русских униатов вызвал крайне нервную реакцию австро-венгерских властей, сразу сделавших ставку на открытые репрессии. Особое беспокойство Вены и Будапешта вызывало стремительное распространение православия среди многочисленной карпато-русской диаспоры в Северной Америке в конце XIX начале XX века. Опасаясь дальнейшего распространения православного движения среди русинов Галиции и Угорской Руси, австрийские власти запретили в 1912 г. паломничество галичан в Почаевскую лавру на территории соседней Волыни в составе России и стали все чаще прибегать к репрессиям в отношении к перешедшим в православие русинам.

„Террор... распространился по всей Подкарпатской Руси, породившей великое множество новых мучеников и исповедников, - писал Г. Рачук, характеризуя положение православных русинов в Австро-Венгрии в начале XX века. - Одно слово, одна православная книга, одно нежелание ходить в униатский храм могли послужить предлогом для штрафа, избиения, ареста, всяческих издевательств и даже для убийства⁴⁴? Самоотверженная борьба за возрождение веры своих предков - православия - породила большое число мучеников за веру среди русинов Галиции и Угорской Руси, ставших символами традиционной русинской идентичности.

Православное движение в начале XX века стало весьма активно распространяться и среди самой западной части карпатских русинов - русинов-лемков, населявших северные склоны Карпат в Западной Галиции, входившей в австрийскую часть империи Габсбургов. Видным активистом православного движения среди русинов-лемков стал молодой православный священник, уроженец галицкой Лемковины Максим Саидович, биография которого является весьма характерным и примечательным примером духовной эволюции представителя карпато-русского духовенства.

Максим Саидович родился 31 января 1886 г. в карпато-русском селе Ждынь на территории исторической Лемковины в австрийской Галиции. После окончания гимназии в г. Ясло и в г. Новы Сонч в Галиции, где он проживал в Русской бурсе, специально организованной русинскими активистами для карпато-русских студентов, М. Саидович поступил в один из базилианских монастырей в Восточной Галиции. Однако очень быстро духовная атмосфера и нравы базилианского монастыря разочаровали М. Саидовича, который в 1904 г. перешёл в православный монастырь в Почаеве на территории Российской империи ⁵

Скорее всего, главной причиной разочарования М. Саидовича в униатской церкви стало то обстоятельство, что к началу XX века униатские монастыри и духовные семинарии Восточной Галиции при содействии австрийской и польской администрации окончательно превратились в центры украинской пропаганды и очаги распространения украинской идентичности. Примечательно, что именно в это время для усиления украинского влияния на греко-католическое духовенство Галиции и для подрыва позиций традиционно влиятельных галицких русофилов по инициативе австрийских властей был затруднен приём в духовные семинарии Восточной Галиции лиц традиционной русофильской ориентации. По свидетельству хорошо информированного современника, воспитанники духовной семинарии во Львове русофильской ориентации подвергались „травле и издевательствам^" со стороны господствовавших там украинцев. В 1912 г. русские воспитанники Львовской духовной семинарии „дважды были вынуждены бежать из семинарии, чтобы спасти свою жизнь перед одичавшими товарищами-украинцами^".⁶ Подобная атмосфера, утвердившаяся в униатской церкви Восточной Галиции к началу XX века при содействии униатского митрополита - украинизатора А. Шептицкого, была неприемлема для М. Саидовича, являвшегося убежденным сторонником общерусского единства.

Находясь в России, М. Саидович успешно завершил своё духовное образование в Православной Духовной семинарии в г. Житомир в 1910 г. и уже в 1911 г. был рукоположен в священники. В этом же году Саидович вернулся на родину, где он стал первым православным священником с того момента, когда галицкая Лемковина была окончательно обращена в унию в начале XVIII века.⁷ М. Саидович служил в качестве православного священника в карпато-русских селах Граб, Длуге и Вышоватка на Лемковине, постоянно находясь под наблюдением австрийской администрации, которая „опасалась усиления российского влияния в результате распространения православного движения.⁸ В 1911-1912 годах М. Саидович несколько раз подвергался арестам со стороны австрийских властей и краткосрочному тюремному заключению. Важным направлением деятельности М. Саидовича была борьба с прогрессировавшей латинизацией греко-католической церкви в Галиции, которая резко активизировалась в начале XX в., и защита исконных восточных обрядов карпатских русинов путем их возвращения в лоно православной церкви.

Однако успешное служение М. Саидовича на родине, в ходе которого он снискал искреннее уважение и любовь своих земляков, продолжалось недолго. В марте 1912 г. М. Саидович, вызывавший все большее недовольство австрийских властей своей успешной деятельностью, вновь подвергся аресту, при этом его обвинили в шпионаже в пользу России. Отец Максим Саидович был на длительное время помещен в камеру с обычными уголовниками, подвергаясь унижениям и издевательствам. Во время тюремного заключения отца Максима посетил эмиссар главы униатской церкви Галиции А. Шептицкого, предложив ему вернуться в униатскую церковь в обмен на свободу, однако отец Максим категорически отверг это предложение. Спустя два года на судебном процессе во Львове в марте-июне 1914 г. вместе с другими галицко-русскими деятелями русской ориентации - православным священником И. Гудымой, студентом В. Кольдрой и известным галицко-русским журналистом С. Бендасюком - Саидовичу было предъявлено дежурное обвинение в шпионаже в пользу Российской империи.⁹ "

Пражская газета „Час“, внимательно следившая за ходом судебного процесса над галицкими русофилами, сообщала своим читателям 10 марта 1914 г.: „Обвиняемые старались представить русинам положение в России в самом благоприятном свете и активно распространяли среди них русскую православную веру. В результате этой агитации русинские крестьяне в области Ясло, Горлице и Кросно стали заявлять о своем переходе из греко-католической в православную церковь. Обвинение утверждало, что обвиняемые распространяли слухи о том, что Россия освободит православных верующих и что после этого Галиция воссоединится с Россией... В ходе сообщения своих личных данных обвиняемый Бендасюк хотел говорить по-русски, однако председатель суда этого не разрешил.. .“. ¹⁰

В своём следующем репортаже о ходе суда над галицкими русофилами „Час“ процитировал слова Бендасюка о том, что „национальное единство русского народа от Тисы до Камчатки является для него незыблемым принципом. Однако, - указывала пражская газета, - речь здесь не идёт о государственном понятии в политическом смысле. Обвинение не сумело доказать, что обвиняемый имел в виду политическое объединение русинов с Российским государством. Бендасюк утверждал, что предметом его стремлений было убеждение русинов в единстве всего русского народа, дабы не проводились разделительные линии между малорусами, великорусами и угрорусами... Он также утверждал, что русский язык является единственным литературным языком всего русского народа, а все остальные славянские наречия - лишь диалекты...". Несмотря на все старания и уловки, австрийскому суду не удалось доказать виновность подсудимых. Суд присяжных единогласно признал их невиновными.

После освобождения в июне 1914 г. М. Саидович вернулся в свое родное село. Однако освобождение оказалось кратковременным. Начавшаяся Первая мировая война привела к волне репрессий австро-венгерских властей против угорских и галицких русинов. Одной из самых пострадавших областей была галицкая Лемковина, коренное русинское население которой отличалось стойкими русофильскими настроениями. „Вся Лемковина была покрыта виселицами, на которых гибли её лучшие сыны",¹¹ - писал лемковский историк - современник описываемых событий об австро-венгерских репрессиях по отношению к мирному русинскому населению. Печальным символом австро-венгерских зверств во время Первой мировой войны стал концентрационный лагерь Талергоф, созданный уже в начале сентября 1914 г. неподалеку от г. Грац. Жертвами концлагеря Талергоф стали тысячи представителей галицко-русской интеллигенции и духовенства, придерживавшихся русофильской ориентации.

Уже 4 августа 1914 г. М. Саидович был вновь арестован австрийскими властями, при этом вместе с ним аресту подверглась и вся его семья. Арестованные были помещены в тюрьму в г. Горлице, где уже находилось большое количество арестованных в то время русинов-лемков. Рано утром 6 сентября 1914 г. М. Саидович без суда и следствия на глазах своего престарелого отца и жены, которые были специально переведены в камеры с окнами, выходящими на тюремный двор, был расстрелян во внутреннем дворе тюрьмы в г. Горлице. Перед выстрелами отец Максим Саидович успел выкрикнуть: „Да живет святое православие! Да живет Святая Русь!“. Руководивший расправой австрийский ротмистр Дитрих добил отца Максима Саидовича выстрелом в голову из револьвера. Его беременная жена была вскоре интернирована в австрийский концлагерь Талергоф, где она родила сына, который был назван в честь отца Максимом.

После смерти М. Саидович стал одним из наиболее ярких, убедительных и почитаемых символов страданий русинов-лемков за веру и за стремление вернуться в лоно православной церкви. В 1922 г. останки М. Саидовича были перезахоронены в его родном селе Ждынь на Лемковине. В 1934 г. жители русинского села Чар не на Лемковине воздвигли крест в честь М. Саидовича. В 1994 г. Польская Автокефальная Православная Церковь причислила М. Саидовича к лику святых; в это же время останки М. Саидовича были перенесены в новую православную церковь в г. Горлице, где он принял мученическую смерть в сентябре 1914 года.¹² Сын М. Саидовича Максим, также ставший православным священником, успешно продолжил православную миссию своего отца на Лемковине.

***

Память о М. Саидовиче и его духовном наследии продолжает оставаться важным идентификационным и ценностным ориентиром для верующих Польской Православной Церкви и в настоящее время, прежде всего для русинов-лемков, напоминая им об их духовных корнях, укрепляя их в вере и вдохновляя их на труды, раскрывающие истинное историческое прошлое карпатских русинов. Примечательно, что известный общественный и церковный деятель русинов-лемков в Польше православный священник Д. Циолка посвятил свой последний капитальный научный труд о латинизации униатской церкви в Польше светлой памяти отца Максима Саидовича и жертвам Талергофа.¹³

Кирилл Шевченко

доктор исторических наук, профессор кафедры правовых дисциплин,
Российский государственный социальный университет (Филиал в г. Минске, Беларусь)

«Светост и идентитет Улога светаца и светости у формирању идентитета православних народа»

-----------------------------

¹ Протоиерей Иоанн Наумович. Пятидесятилетие (1838-1889) воссоединения с православной церковью западно-русских униатов. Исторический очерк. Санкт-Петербург: В Синодальной типографии, 1889. С. 1.

²   Там же. С. 1.

³   Карский Е.Ф. Белорусы. Том III. Петроград, 1922. С. 183.

⁴   Рачук Г. Подвижник Руси Карпатской Архимандрит Иов (Кундря). Москва, 2008.С 21.

⁵  Encyclopedia of Rusyn History and Culture.Revised and expanded edition.Edited by P.R. Magocsi and I. Pop. University of Toronto Press, 2005. P. 447.

⁶   Лемкин И. История Лемковины. Нью-Йорк: Юнкере, 1969. С. 119.

⁷ Encyclopedia of Rusyn History and Culture.Revised and expanded edition.Edited by RR. Magocsi and I. Pop. University of Toronto Press, 2005. P. 447-448.

⁸  Ibidem.

⁹  Cas. Rocnik XXVIII. Cislo 68. V Praze 10 brezna 1914.

¹⁰  Cas. Rocnik XXVIII. Cislo 69. V Praze 11 brezna 1914.

¹¹  Лемкин И. История Лемковины. Нью-Йорк: Юнкере, 1969. С. 139.

¹² Encyclopedia of Rusyn History and Culture.Revised and expanded edition.Edited by RR. Magocsi and I. Pop. University of Toronto Press, 2005. P. 447.

¹³ Ks. Dariusz Ciolka. Latynizacja Kosciola unickiego w Rzeczypospolitej po synodzie zamo-jskim. Libra s.c.: Wydawnictwo i Drukarnia, 2017. S. 5.

 

ЛИТЕРАТУРА

• Карский Е.Ф. Белорусы. Том III. Петроград, 1922.
• Лемкин И. История Лемковины. Нью-Йорк: Юнкере, 1969.
• Протоиерей Иоанн Наумович. Пятидесятилетие (1838-1889) воссоединения с православной церковью западнорусских униатов. Исторический очерк. Санкт-Петербург: В Синодальной типографии, 1889.
• Рачук Г. Подвижник Руси Карпатской Архимандрит Иов (Кундря). Москва, 2008.
• Encyclopedia of Rusyn History and Culture. Revised and expanded edition. Edited by PR. Magocsi and I. Pop. University of Toronto Press, 2005.
• Cas. Rocnik XXVIII. Cislo 62. VPraze 4 brezna 1914.
• Cas. Rocnik XXVIII. Cislo 68. VPraze 10 brezna 1914.
• Cas. RocnikXXVIII. Cislo 69. VPraze 11 brezna 1914.
• Ks. Dariusz Ciolka. Latynizacja Kosciola unickiego w Rzeczy-pospolitei po synodzie zamoiskim. Libra s.c.: Wydawnictwo i Drukarnia, 2017.