В настоящее время многие ранее «естественные» самоидентификации человека (этническая принадлежность, раса, пол) принято считать культурно обусловленными¹. Данная статья является попыткой рассмотрения одного, казалось бы, само собой разумеющегося понятия, традиционно входящего в ряд самоидентификаций «этнических» и связанных с ними, проявлений местного патриотизма. Речь идет о слове «наши» в древнерусских летописных сводах, в тех случаях, когда «наши» выступают без определяемого². Поскольку «наши» появляются в летописях в качестве синонима слов «перяславци», «черниговци» и пр., считается, что оно является точным указанием на патриотические инспирации и, соответственно, на происхождение летописца³. В последнее время, правда, были предприняты попытки описания этого понятия в категориях культуры, в том числе его связывали с христианским мироощущением средневековых книжников. В частности, исследованию местоимений «мы» и «наши» в ПВЛ была посвящена работа И.В. Ведюшкиной⁴. Тем не менее, первая интерпретация связана с классикой отечественного летописеведения - именами А.А. Шахматова, М.Д. Приселкова, А.Н. Насонова - и, в свою очередь, стала в некотором роде стереотипом.

Насколько это позволяют судить тексты, использование слова «наши» в летописях выходит за рамки традиционных взглядов на проявления местного патриотизма. Впервые оно появляется в ПВЛ, в статьях 992, 1093 и 1103 гг. Под 992 г. вписан известный поединок русского и печенежского воина.

«Заутра приѣхаша печенѣзи и свои мужъ приведоша, и въ наших не бысть»⁵.

Под 1093 г. рассказывается о неудачной битве с половцами.

«Святополкъ же выиде на Желаню, и поидоша противу собѣ обои /русские воины и половцы - Т.В./, и съступишася и оукрѣпися брань, побѣгоша наши пред иноплеменьникы, падаху язвени предъ врагы нашими»⁶.

В 1103 г. летопись помещает повествование о победе над кочевниками.

«И страх нападе на ня и трепетъ от лица русскых вой, и дрѣмаху сами, и конем ихъ не бѣ спѣха в ногах, наши же с весельем на конѣх и пѣши поидоша к ним»⁷.

При ближайшем рассмотрении этих, казалось бы, образцовых летописных военных повестей в них обнаруживается церковно-книжная топика. Под 1093 г. читаем пространные плачи, раздумья над тем, что «попущение Господне» свидетельствует не о любви Бога к степнякам-язычникам, а о его стремлении наставить «насъ»-грешников⁸, летописец включает в повествование фрагменты из «Откровения Мефодия Патарского». Под 1103 г. последовательно приведены сообщения об обещаниях русских князей Господу перед битвой⁹, Божьей помощи¹⁰, победе русских воинов и речи Володимира Мономаха с похвалой и благодарением Богу¹¹. Сказанное не так очевидно в случае переяславского поединка. Тем не менее, этот рассказ идет в блоке статей о крещении Руси, максимально насыщенных церковно-книжной топикой, в котором неоднократно отмечались следы нарративного конструирования¹². Как уже отмечалось, в ПВЛ указания на первое лицо («мы же», «ны», «наши») тесно связаны не только со стандартными агиографическими и гомилетическими формулами (“грѣхи наши”, “насъ кажа” и т.п.), но и с идеей “руси” как “нового христианского народа”¹³. Обращали внимание на ассоциативный ряд: “новые люди”, “русь”, “руськие полки”, “люди руськые”, “русскые князи”, “наши князи” в статьях 988-996, 1015, 1037, 1068, 1078, 1093-1095, 1103, 1110-1111 гг.¹⁴

Тем не менее, в ПВЛ во всех указанных случаях речь идет о походах всего русского войска или же общих походах русских князей против печенегов и половцев. Собственно «местную» семантику прослеживают уже в сводах XII в., когда «наши» выступают синонимом «переяславцев», «суздальцев», «черниговцев»¹⁵. Сразу следует отметить крайне нерегулярное и избирательное использование этого местоимения летописцами, наталкивающее на мысль о том, что выражение «наши» относится не к общераспространенным формулам, а к локальной литературной традиции.

В частности, составители Новгородской первой и Галицко-Волынской летописей вообще им не пользуются. Они пишут о своих соотечественниках отстраненно:     «новгородци», «галичане»,

«володимерци». Типичны, например, такие выражения: «ходиша новгородци на суздальць...», «новгородци же рекоша», «володимерцемъ же хотящимъ». Имеет значение то, что и НПЛ, и Галицко-Волынская летопись являются местными сводами¹⁶, и их данные должны быть решающими при определении способов подачи «местной» принадлежности. (Между тем, исследователи поступали прямо противоположным образом. «Местную» топику выводили из сообщений Лавр, реконструируя ее переяславский источник, тогда как реальные местные своды для сравнения не привлекались¹⁷).

В Киевском своде XII в. (дошедшем в Ипатьевской летописи, далее Ипат) «наши» появляются в статьях, имеющих общее происхождение с Лаврентьевским (Лавр). В частности, в двух текстах, дословно совпадающих с Лавр. Под 1172 г. так названы переяславцы, ушедшие в поход с князем Михалком Юрьевичем на половцев¹⁸, а в 1173 г. -суздальцы, ходившие на волжских болгар с Мстиславом Андреевичем¹⁹. Еще два раза “наших” встречаем в повестях, не имеющих обширных буквальных соответствий в Лавр. Тем не менее, весьма вероятно происхождение обоих текстов от общего с Лавр протографа²⁰. Речь идет об описании похода коалиции князей (“руси”) под началом Всеволода Юрьевича Большое Гнездо на волжских болгар 1182 г.²¹, и Игоря Святославича на половцев 1185 г.²². Следует подчеркнуть, что по отношению к “киянам” это понятие в Ипат не применяется.

Собственно, лишь в записях Лавр за XII в. находим сравнительно большую серию сообщений, где субъект действия обозначается словом «наши». Это в основном суздальские и переяславские известия 60-80-х гг., при совпадении с Ипат частично отмеченные выше. Начинается серия с 1169 г. В описании первого похода Михалка Юрьевича на половцев «наши»-переяславци противостоят «им» (в диалогах с врагами - «вашим»), половцам. Сказано, напр.: «наши же Божьею помощью и святою Богородицею крѣпляхуся, дождашася того великого полку»^23 24. В том же 1169 г. состоялся поход коалиции суздальского, смоленских, рязанского и муромского князей на Новгород. В данном контексте «нашими» названы ближе не определенные противники новгородцев. «Новгородци же затворишася в городѣ... и бьяхуться крѣпко с города, и многы избиша от наших»¹⁴. В 1171 г. описывается второй поход Михалка с переяславцами. Текст сообщения менее пространный, чем в 1169 г., но все же один раз сказано: «и наши Божьею помощью инѣхъ избиша, а другыя извязаша»²⁵. Слово «наши» без определяемого встречается также в рассказах о походах суздальского войска на волжских болгар под 1174²⁶ и 1184 гг.²⁷, под 1185 г. в описании битвы коалиции князей с половцами²⁸, и, наконец, под 1186 г. в записи о походе Игоря Святославича²⁹.

Кроме того, один раз слово «наши» читается в более ранней записи, под 1146 г. Так обозначены войска киевского и черниговских князей, противники Святослава Ольговича. В описании столкновения, предшествовавшего победе, сказано: «Святослав же воротивъся прогна нашѣ опять, а сам бѣжа в вятичѣ». Однако данный фрагмент не имеет параллелей не только в Ипат, в которой использована иная, однозначно книжная формула³⁰, но и в Радзивиловском и Академическом списках³¹. При том чтения всех списков Лавр группы неудовлетворительны³²; вероятно, фраза была непорченой уже в протографе, а редакторы исправляли ее по своему усмотрению.

В подавляющем большинстве случаев «наши» в текстах обозначают переяславцев или суздальцев. Поскольку Лавр традиционно рассматривали как свод, источником которому послужил переяславский летописец, эти известия относили к проявлениям местного патриотизма³³. Такая интерпретация статей Лавр вызывает определенные сомнения. Прежде всего, противниками «наших», как и в ПВЛ, выступают в основном внешние враги, к тому же, не христиане: половцы или волжские болгары. В единственном сюжете, где «наши» противостоят новгородцам (1169 г.), повидимому, имеется не прямое противопоставление «суздальцы-новгородцы», а разделение «войска русских князей» -«креслопреступники»³⁴. В 1186 г. «нашими» названы черниговцы, к которым суздальские и владимирские летописцы относились в целом неприязненно. Это явление не вписывается в тематику местного патриотизма, и находит объяснение только при условии признания «наших» синонимом «руси» в противостоянии с язычниками³⁵.

Так же, как и в ПВЛ, в статьях владимиро-суздальского свода используется церковно-книжная топика. Это показывают уже многие из приведенных выше цитат, но на самом деле направленность еще выразительнее. Так, в 1169 г. поход Михалка имеет заголовок, который позволяет отнести его к разряду «чудес». «В то же лѣто створи Богъ и святая Богородица церкве Десятиньныя в Кыевѣ... створи же та мати Божия чюдо паче наш ея надежа»³⁶. В том же 1169 г. в описании похода на новгородцев говорится о новгородском чуде Знамения. «Слышахом бо преже трии лѣт бывшее знаменье Новѣгородѣ, всѣм людемъ видящимъ. В трех бо церквахъ новгородьскыхъ плакала на трех иконах святая Богородица»³⁷. Рассказ о походе Игоря Святославича построен в соответствии с канонами агиографического жанра (в нем есть мотивы греха-разорения города переяславского князя Володимира Глебовича, знамения-затмения солнца, Божей кары-поражения Игоря от половцев, покаяния его и чуда - вызволения из рук поганых)³⁸.

Большинство повестей тщательно обработаны в книжном духе. Сообщается о помощи Господа русским воинам: «и поможе Богъ Михалку со Всеволодом на поганыя, и дѣдня и отня молитва, и сбысся в недѣлю...» (1171); «и възврати от него /князя Мстислава Андреевича -Т.В./ Богъ поганыя болгары, хрестьяны покрывъ рукою своею. Слышавше бо наши се, прославиша Бога» (1174); “и тако истопоша боле тысячи ихъ, Божьимъ гнѣвомъ гоними и святою Богородицею, и Всеволода князя молитвою” (1184)³⁹. В некоторых текстах гиперболизировано число врагов и масштаб победы (в 1169 г.: 100 переяславцев и 1,5 тыс. берендеев бьются против 7 тыс, а потом еще “великого полку” половцев и побеждают; в 1184 г. “истопоша боле тысячи» болгар⁴⁰, в 1185 г. взяли в плен одних только половецких князей “400 и 17”). Интересно также, что из двух рассказов о походе Михалка слово «наши» интенсивнее эксплуатируется в первом, литературно более обработанном. Именно в нем говорится о «чуде св. Богородици Десятинной», описываются три (символическое число) столкновения с половцами, поданы совершенно невероятные данные о численности врагов, проработан церемониал⁴¹ и т.п. Можно отметить также и книжную лексику. Кроме уже приведенных оборотов - не так очевидные: “рѣша”⁴², “топерво”⁴³, “людем сим”⁴⁴.

Некоторые из указанных текстов Лавр имеют образцом статьи ПВЛ за конец XI - начало XII вв. Прямые текстуальные заимствования отмечены для 1185 и 1186 гг.⁴⁵ Правда, в первых фрагментах из серии со словом «наши» (1169, 1171, 1174 гг.) буквальных совпадений с ПВЛ нет. Например, повествование 1171 г. скорее ориентировано на известия, читаемые в Лавр и Ипат, начиная со второй половины 20-х гг. XII в.⁴⁶ Сообщение о первом походе Михалка имеет сюжетные и текстуальные соответствия в описаниях подвигов Андрея Боголюбского⁴⁷, а в них, в свою очередь, наблюдаются черты воинской повести с вкраплением агиографического рассказа.

Из этого вытекает, что слово «наши» было признаком «высокого стиля» и появлялось только в литературно обработанном тексте. Вероятно, оно было использовано составителем общего протографа Лавр и Ипат под влиянием литературной традиции и поддержано заимствованиями из ПВЛ. Посмотрим, прижилась ли эта норма в летописании в дальнейшем.

Киевский свод в Ипат заканчивается последними годами XII в. Галицко-Волынской летописи, как уже отмечалось, такое словоупотребление неизвестно. В Лавр слово “наши” без определяемого трижды встречается в записях за XIII в. Это сообщения 1207 г. о походе Всеволода Юрьевича против рязанских князей⁴⁸, 1220 г. о походе Святослава, брата Всеволода, на волжских болгар⁴⁹, и 1237 г. о поражении от татар на Сити⁵⁰. Указанные тексты подтверждают наблюдения о закономерностях появления данного выражения в летописях. В частности, статья 1207 г. насыщена книжной топикой⁵¹, а сообщения 1220 и 1237 гг. ориентированы на соответствующие летописные образцы (описания походов против болгар и поражения от кочевников)⁵². В НПЛ интересующее нас выражение не используется⁵³.

По-видимому, данное выражение использовали немногие летописцы. По крайней мере, можно выделить четырех книжников, хотя число их могло быть и большим. Так, допустимо предполагать, что в ПВЛ “наши” вписаны одним человеком, хотя уверенности в этом нет⁵⁴. Записи Лавр за XII в. сделаны по крайней мере двумя летописцами, поскольку в статьях за конец 60-70-х гг. и 80-х гг. прослеживается смена “образцов для подражания”, и только в последнем случае интенсивно используется ПВЛ. В первой половине XIII в. учеными реконструируются несколько источников-составляющих Лавр, но нельзя исключать наличие одного редактора⁵⁵.

Как воспринимали фрагменты со словом “наши” современники описываемых событий, трудно сказать. В описаниях междоусобных столкновений подобные выражения использовались крайне редко. Собственно, известно всего два таких случая (коалиция русских князей против новгородцев, 1169; владимирцы и суздальцы против рязанцев, 1207), и оба сохранились в Лавр⁵⁶. Можно предполагать, что такое словоупотребление воспринималось в основном как признак стилизации под определенные образцы, хотя могло нести и идейную нагрузку. Не все книжники готовы были его принять. Так, составитель Киевского свода XII в. только вычеркивал “наших” из своего источника (общего протографа Ипат и Лавр), аналогично поступал создатель протографа Радзивиловского и Академического списков⁵⁷, не прижилась эта традиция и в записях НПЛ за XIII в.⁵⁸

Когда это выражение полностью адаптировалось и стало принадлежностью светской речи - можно только гадать. Впрочем, некоторые намеки на изменение восприятия дают поздние летописные своды ХѴ-ХѴІ вв. Обнаруживается это обычным способом - пассажи с “нашими” наиболее интенсивно редактировались книжниками. Радикальная правка была произведена, например, в Московском летописном своде конца XV в. “Наши” были последовательно вычеркнуты из текста, начиная с 1093 г. (остался только первый фрагмент под 992 г.⁵⁹). Стандартные замены - “християньстии полци”, “руские князи”, “русьские

воины», «русь»⁶⁰. То же касается и старшей редакции Софийской первой летописи. В ней осталось лишь сообщение 992  г., а остальные

редактировались или сокращались⁶¹. В Тверском сборнике из всей серии упоминаний ПВЛ и суздальского свода читаются записи 992, 1184 и 1186 гг.⁶², а во Владимирском летописце - лишь фраза из повествования о походе на Новгород 1169 г.⁶³

Похоже, что поздние книжники перевели слово “наши” из “высокого” в “низкий” регистр, и стали считать его неприемлемым в историческом повествовании. Вероятно, для них связь “наших-Руси” с давними литературными традициями и христианской топикой уже не осознавалась, и слово теснее связывалось с местными симпатиями и антипатиями и происхождением их предшественников-летописцев.

Вилкул Татьяна Леонидовна
Доктор исторических наук. Ведущий научный сотрудник
Института истории Украины Национальной академии наук Украины.

Сборник. Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до
начала Нового времени (М., 2003), 311-320.

---------------

¹См. напр., обобщающую работу: Berkhofer R.F. Beyond the Great Story. History as Text and Discourse. Cambridge and London, 1995 («Much of what previous generations of scholars ascribed to the effects of biology in the understanding of racial and ethnic differences among peoples and the sexual differences between men and women, recent scholars attribute to social arrangements and cultural constructions”, p. 4), там же литература вопроса.

²Т.е., тех случаев, когда «наши» вышли в поход /победили «половцев», «новгородцев» и пр.; такое словоупотребление можно соотнести с современным - скажем, со стереотипами спортивных, военных репортажей.

³Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов. М.-Л, 1938. С. 54; Приселков М.Д. История русского летописания ХІ-ХѴ вв. СПб., 1996. С. ПО, Насонов А.Н. Об отношении летописания Переяславля-Русского к Киевскому (XII век) //Проблемы источниковедения. Вып. 8. М., 1958. С. 471.

⁴Ведюшкина И. В. «Чувство-Мы» в Повести временных лет // Восточная Европа в Древности и Средневековье. Древняя Русь в системе этнополитических и культурных связей. Чтения памяти члена-корреспондента АН СССР В. Т. Пашуто. Тезисы докладов. М. 1994. С. 4-8. См. также: ДанилевскийИ.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (ІХ-ХІІ вв.). Курс лекций. М., 1999. С. 281.Обращали внимание на то, что патриотизм в средневековье охватывал общности, не вписывающиеся в современное понимание этого термина (об этом феномене древнерусского периода см.: Толочко А. П. Воображенная народность//Ruthenica. 1. Киев, 2002. С. 112-117).

⁵ПСРЛ. Т. 1. Стб. 122. Так в Лавр; в Радзивиловском и Московском Академическом списках (далее

РА) - «а в наших» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 122. Вар.56), Ипатьевском (Ипат) и Хлебниковском (Хл) списках- “а наших / и наших” (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 107. Вар. 14).

⁶ПСРЛ. Т. 1. Стб. 221; в Ипат редакции ПВЛ - «на Желяню», ПСРЛ. Т. 2. Стб. 212.

⁷ПСРЛ. Т. 1. Стб. 278.

⁸ПСРЛ. Т. 1. Стб.222-224 («Се бо на ны Богъ попусты поганых, не яко милуя ихъ, но насъ кажа, да быхомъ ся востягнули от злых дѣлъ...» и др.).

⁹«Русскиѣ же князи и вон вен моляхуть Бога и обѣты вздаяху Богу и Матери его. Овъ кутьею, овъ же милостнею оубогымъ, инии же монастырем требованья. И сице молящимся, поидоша половци...». ПСРЛ. Т. 1. Стб. 278.

¹⁰«Богъ великыи вложи оужасть велику в половцѣ...» Там же.

¹¹«И рече Володимеръ. Съ день, иже створи Господь, възрадуемся и възвеселимся во нь, яко Господь избавилъ ны е^с от врагъ наших, и покори врагы наша, и скруши главы змиевыя, и далъ еси сих брашно людем русьскым», ПСРЛ. Т. 1. Стб. 279.

¹²Как известно, образ Володимира-Крестителя имеет образцом библейского царя Соломона. См., наир.: Насонов А.Н. История русского летописания ХІ-ХѴІІ вв. М., 1969. С.24-25. Отмечались скрытые библейские параллели к «светским» легендарным фрагментам этих статей: Строев В.Н. По вопросу о “старцах градских” русской летописи // ИОРЯС. Т. XXIII. Кн. 1. Пг., 1919. В том числе, искусственное моделирование военных эпизодов: на период до крещения сброшены все «агрессивные», захватнические походы, а после крещения Володимир представлен чрезвычайно миролюбивым князем: Толочко О.П., Толочко П.П. Киівська Русь. Киев, 1998. С. 102-103, 117-118.

¹³См. Ведюшкина И.В. «Чувство-Мы» в Повести временных лет...

¹⁴ПСРЛ. Т. 1. Стб. 118-121, 123, 124, 131, 137-139, 152, 153, 167, 200, 222, 278, 279, ПСРЛ. Т. 2. Стб. 266.

¹⁵Следует добавить, что именно в этом последнем случае даже те авторы, которые акцентируют на христианской окраске выражений с местоимениями «мы» и «наши», и культурной обусловленности такого словоупотребления, предлагают традиционное понимание слова «наши», наир.: Ведюшкина И.В. Летописные повести о походе Всеволода Большое Гнездо на Волжскую Булгарию в 1183 году // Восточная Европа в древности и средневековье. Мнимые реальности в античной и средневековой историографии. XIV чтения памяти В.Т. Пашуто. М., 2002. С. 35-37.

¹⁶Это касается особенно НПЛ, в меньшей степени - Галицко-Волынской летописи.

¹⁷См прим. 3, 33.

¹⁸Такая дата в Ипат, ПСРЛ. T. 2. Стб. 558. В Лавр - 1169 г., ПСРЛ. Т.1. Стб. 360. Как известно, существовали разные стили летосчисления, по этой причине, а также из-за редактирования известий сводчиками и копиистами датировка в разных сводах может быть смещена. Здесь и далее для упрощения изложения приводятся только даты событий в дошедших до нас памятниках.

¹⁹ПСРЛ. T. 2. Стб. 565. В Лавр 1171 г., ПСРЛ. T. 1. Стб. 364.

²⁰См. наир.: Насонов А.Н. Об отношении... с. 471-472.

²¹«Роусь же доспѣвше полкъ Божиею помощью оукрѣпляеми, и поидоша противоу имъ, и сняшася с ними. Они же видивше побѣгоша, а наши погнаша, сѣкуще поганыя бохмиты». ПСРЛ. T. 2. Стб. 626.

²²Согласно Лавр - 1186 г., ПСРЛ. Т. 1. Стб. 398. Выражение дошло только в Хл: “но наших роуси”, в Ипат ошибка: “и ношахоуть русь”, ПСРЛ. Т. 2. Стб. 644, вар. 67-68.

²³ПСРЛ. Т. 1. Стб. 360, в этом же тексте: «много ли ваших /т.е., половцев - Т.В./ назади» (стб. 359), «наши же слышавше думаша, оже дамы симъ животъ, а половецъ много есть назади, а нас есть мало» (стб.359), «много ли вашихъ назади еще» (стб. 360), «потяша стяговника нашего» (стб. 360). “Первый поход Михалка” - обозначение условное. В Лавр и Ипат помещены почти идентичные описания двух походов Михалка на половцев, но на самом деле, по-видимому, состоялся один, т.е. речь идет о дубликации сообщений в источнике-протографе Лавр и Ипат. Следует добавить, что мое понимание соотношения данных сводов несколько отличается от традиционного. В частности, детальное сопоставление текстов их общих фрагментов показывает, что то, что обычно считается сокращением в Лавр, часто оказывается распространением (обширными или краткими амплификациями) в Ипат, и т.п.

²⁴Войска (люди) «князей наших» противопоставлены «новгородцам». Ср.: «Не глаголем же прави суть новгородци, яко издавна суть свобожени новгородци прадѣды князь наших, но аще бы тако было, то велѣли ли имъ преднии князи крестъ преступити или внукы или правнукы соромляти, а крестъ честный цѣловавше ко внуком ихъ и к правнукомъ, то преступати, то доколѣ Богови терпѣти над нами», ПСРЛ. Т. 1. Стб. 362. В Ипат отсутствует, ПСРЛ. Т. 2. Стб. 560-561.

²⁵ПСРЛ. Т. 1. Стб. 363. В данном случае в РА выражение заменяется на: «и одолѣша половцемъ», а в Ипат, текстуально близком Лавр, вместо «наши» читается «Михалко и Всеволод». ПСРЛ. Т. 2. Стб. 563.

²⁶ПСРЛ. Т.1. Стб. 364, Т. 2. Стб.565.

²⁷ПСРЛ. Т. 1. Стб. 389-390. «Наши же Божьею помощью оукрѣпляеми, поидоша противу имъ. Они же видѣвше побѣгоша, а наши погнаша, сѣкуще поганыя бохмиты». Уже говорилось о том, что рассказ об этом походе в Ипат помещен под 1182 г., в первой фразе вместо “наши” читается “русь”, см. прим. 21.

²⁸ПСРЛ. Т. 1. Стб. 395. «Половци... побѣгоша го ними гнѣвомъ Божьимъ и святое Богородици, наши же погнаша сѣкугце я». В Лавр главную роль играл переяславский князь Володимир Глебович. Соответствующее сообщение в Ипат читается под 1183 г., но без интересующего нас выражения, сказано “онім» (Хл «онѣм”) вм “наши”, ПСРЛ. Т. 2. Стб.631. Текстологический анализ показывает происхождение текстов от общего протографа, при том чтения Лавр представляются более близкими к первоначальным.

²⁹ПСРЛ. Т. 1. Стб. 398. «Наши же видѣвше ихъ /половцев - Т.В./ужасошася и величанья своего отпадоша». В соответствующем месте Ипат (1185 г., ПСРЛ. Т. 2. Стб. 641), данное выражение отсутствует, пишется «князья русские» и «полци русские», однако «наши» вписаны в конце рассказа (стб. 644), см. прим. 22.

³⁰«.. .Богъ и сила животворящаго хреста погна я». ПСРЛ. Т. 2. Стб. 336.

³¹Ср. Лавр.: «... воротивъся прогна наші опять, а сам бѣжа в вятичѣ», РА: «...воротися и прогнаша и опять». ПСРЛ. Т. 1. Стб. 314. Вар. 43. Чтение, сходное с Лавр, хотя и в другой редакции, видим только в Летописце Переяславля-Суздальского (ЛПС), который в случае расхождения Лавр и РА часто поддерживает Лавр: «Святослав же воротися и прогнаша опять, а самъ бѣжа въ вятичи, и наши воротишася въсвояси», ПСРЛ. Т. 38. С. 113. Вар. 90. Неясно, что послужило причиной такой вариативности в списках Лавр группы - удвоение слога “на” (прогна наши) или же выпадение его при переписывании; текстологически возможны оба варианта.

³²По РА и ЛПС Святослава «прогнаша», а вслед за этим идет непонятное противопоставление: «а сам бѣжа». В Лавр наоборот, Святослав «прогна», «а сам бѣжа» (и тогда возникает вопрос, зачем бежать после победы). Если принять за первоначальную версию РА, можно допускать, что в протографе была выпущено сообщение о судьбе войска Святослава (наир., Святослава «прогнаша», его войско «избиша» или «изымали», «а сам бѣжа в вятичи»).

³³См. наир.: Шахматов. А.А. Обозрение... с. 15, 54; Приселков М.Д. История русского летописания... с. 108 и др.

³⁴Вряд ли «наших» можно прямо отождествить с суздальцами. Как уже отмечалось, в осаде Новгорода принимали участие войска разных князей, и из слов летописца можно заключить, что «наши» - это все те, кто поддержал «князь наших» против «крестопреступников-новгородцев», см. прим. 24.

³⁵Возможны следующие возражения: поход Игоря в каком-то смысле является обратной стороной победной кампании 1185 г., а имя новгород-северского князя тесно связано с именем переяславского Володимира Глебовича (в версии Лавр - главного героя событий 1185 г.). Тем не менее, данный факт нельзя отрицать: «нашими» названы «недружественные» для владимиро-суздальских книжников и их патронов черниговцы.

³⁶ПСРЛ. Т. 1. Стб. 357. Далее читается: “Сѣдящю бо Глѣбови Гюргевичю Кыевѣ... приде множество половецъ...»

³⁷См. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 361-362. Далее: «провидѣвши бо мати Божия пагубу хотящюю быти надъ Новымъгородом и надъ его волостью, моляшеть сына своего со слезами, дабы ихъ отинудь не искоренилъ».

³⁸Горский А. А. Поход Игоря Святославича на половцев 1185 г. вглазах современников//Древнейшие государства Восточной Европы. 1998. М., 2000. С. 75.

³⁹Интересно, что в данном случае обычная формула о «молитве родитель» трансформирована в молитву Всеволода, причем к живому еще князю апеллируют как к святому (как правило, это касалось уже умерших правителей). Возможно, за образец взято чудо изгнания Феодорца из Владимира 1169 г. Согласно летописи, Бог и св. Богородица покарали «рукою царскою правдиваго и благовѣрнаго князя Андрѣя» «нечестивого» Феодорца, который “разгнѣви Бога и святую Богородицю”, ПСРЛ. Т. 1. Стб. 357.

⁴⁰Или же «учан» (лодей) болгар, конструкция фразы позволяет и то, и другое прочтение.

⁴¹Увеличение объема и проработанности этикетных моментов обычно при редактировании и книжной обработке: Лурье Я. С. Две истории Руси XV века. Ранние и поздние, независимые и официальные летописи об образовании Московского государства. СПб., 1994. С. 25. Сравнение двух сообщений о походах Михалка в Ипат и Лавр с этой точки зрения: Вілкул Тетяна, Дублі в літописах ХІ-ХІІІ ст.: походження текстів (в печати).

⁴²Под 1169 и 1171 гг. О паре форм «рѣша - рекоша», и архаичности «рѣша» уже для ПВЛ см.:

Гиппиус А.А. Рекоша дроужина Игореви... К лингвотекстологической стратификации Начальной летописи//Russian Linguistics. Vol. 25. 2001. Р. 147-181.

⁴³Под 1169 г. В ПВЛ, например, слово использовано лишь во фрагментах, написанных «высоким стилем»: дважды в Речи Философа и один раз - в статье “Чего ради прозвася Печерский монастырь” ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 101, 111, 197 (в РА “теперво”); Т. 2. стб. 88 (в Хл “топерв”’), 97 (Ипат “то первое”, Хл “топер’во”), 189 (Ипат “то первое”, Хл “пръвое”).

⁴⁴Под 1169 и 1174 гг., выражение типично для агиографических сочинений и сравнительно редко встречается в летописях.

⁴⁵Сравнение текстов в: Прохоров Г.М. Радзивиловский список Владимирской летописи по 1206 год и этапы владимирского летописания // ТОДРЛ. XLII. Л., 1989. С. 71-72. В статье 1184 г., по-видимому, за образец взята статья 1169 г., см. прим. 39.

⁴⁶См. наир., «инѣх избиша, а другыя извязаша», «самих поганых избиша, а другыя изъимаша, а полонъ свои отяша», «и поможе Богъ Михалку... дѣдня и отня молитва». Даже такая, казалось бы, распространенная формула, как “Божьею помощью”, встречается в ПВЛ всего лишь один раз (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 214), в то время как в статьях, идущих за ПВЛ, это типичное выражение, начиная с 1125 г. (Там же, стб. 295 и след.).

⁴⁷См. наир., ПСРЛ. Т. 1. Стб. 332-334.

⁴⁸«Они же гнаша наскорѣ к лодьямъ, си же видѣвше полкъ нашь, отступиша от лодьи, и поставиша полкъ, наши же поставиша противу имъ», ПСРЛ. Т. 1. Стб.432. В паралельном кратком сообщении ЛПС «наши» не упоминаются, ПСРЛ. Т.32. С.163.

⁴⁹«Безбожнии болгаре... устремишася на бои... наши же силою креста честнаго укрѣпляеми, поидоша противу имъ, стрѣляюще я». ПСРЛ. Т.1. Стб.444-445.

⁵⁰«И сступишася обои, и бысть сѣча зла, и побѣгоша наши пред иноплеменникы», ПСРЛ. Т. 1. Стб. 465. Кроме того, в этом же тексте встречается «князем нашим» (стб. 469).

⁵¹В том числе - цитатами из Библии: «и сбысся на них Давыдово ...»; «не вѣдуще реченаго пророкомъ Давыдомъ ...», ПСРЛ. Т. 1. Стб. 431.

⁵²В последнем случае, под 1237 г., - прямое заимствование из статьи ПВЛ 1093 г., сравнение текстов в: Прохоров Г.М. Повесть о Батыевом нашествии в Лаврентьевской летописи // ТОДРЛ. XXVIII. Л., 1974. С. 77-98. Под 1220 г. имеем дело, скорее, с мозаичным повествованием, построенным на летописных формулах.

⁵³Без определяемого в тексте вообще не встречается, и лишь один раз, под 1224 г., появляется в сочетании: “с нашими мужи”. См.: Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М,-Л., 1950. С. 64, 268. Кроме того, выражение «наша земля» фиксируется под 1128 и 1230 гг. (там же, с. 22, 69). Возможно, в статье 1224 г. сказалось влияние Повести о битве на Калке, где вписано множество покаянных речей и диалогов с татарами, и несколько раз повторяется «васъ, городъ вашихъ, селъ ваших» (там же, с. 62). Фрагмент, где находим выражение: «с нашими мужи», написан в сухой летописной манере, однако, замена «нашими» вм. типичного «новгородскими» могла быть произведена редактором, совместившим Повесть о Калкской битве и новгородские записи.

⁵⁴Как известно, в повествовании о крещении Руси отношение к «римской вере» сугубо отрицательное, что выдает если не составление, то вмешательство в текст после схизмы 1054 г. Но вопрос об авторстве различных фрагментов ПВЛ - крайне сложный и запутанный, и на данном материале решен быть не может. Любопытно, однако, что в описании похода против половцев 1111 г., где использованы обширные фрагменты текста 1103 г., «наших» без определяемого нет.

⁵⁵Как отмечал уже М. Д. Приселков, «Лаврентьевская летопись на пространстве от 1193 г. и до 1239 г. - едва ли не труднейшая для анализа часть этой летописи» (История..., с. 136). В данном случае имеет значение то, что поскольку тексты XII в. известны не только в Лавр, но и в Ипат редакции, использование выражения «наши» не может быть объяснено поздней редакторской правкой XIII в.

⁵⁶Три, если учитывать испорченный фрагмент 1146 г. Однако, как кажется, в данном случае первоначально чтение РА.

⁵⁷В РА это выражение отсутствует в сообщениях 1146, 1171, 1172 гг. Если в 1146 г. соотношение текстов Лавр+ЛПС / РА является противоречивым, то в 1171 и 1172 гг. очевидно целенаправленное редактирование создателя РА. В первом случае “и наши Божьею помощью” заменяются на: “и одолѣша половцемъ Божьею помощью», во втором вм “слышавше бо наши се” читается “слышавше же и рѣша се чюдо святыя Богородица». См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 363, вар. 13, стб. 364, вар. 59 (это чтение Лавр поддерживается Ипат, см. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 565).

⁵⁸Не исключено знакомство новгородских летописцев с суздальским летописанием, где, как уже говорилось, во 2 пол. XII в. “наши” встречаются наиболее часто. В начале XIII в. в НПЛ наблюдаются заимствования из суздальского свода.

⁵⁹См. ПСРЛ. Т. 25. С. 366.

⁶⁰См. ПСРЛ. Т. 25. С. 388, 25, 390, 81, 82, 90, 91, 92, 106, 116, 128.

⁶¹См. ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. Стб. 197, 207, 236, 246, 247, 261, 294. Впрочем, возможно, эта операция была произведена уже в московской компиляции, послужившей основой при составлении Софийской первой и МЛС (к сожалению, мне недоступен текст Новгородской Карамзинской летописи). В одном случае, в описании битвы на Липице 1216 г. в Софийской первой добавлены словосочетания “наши князи”, “наши полци”, «наши страны», а также и слово «наши» как синоним владимирцев («наши одолѣваютъ»). Там же, стб. 264, 266, 268.

⁶²См. ПСРЛ. Т. 15. Стб. 115-116, 269, 273. Это при том, что в Тверском сборнике, кроме Ростовского свода-сокрагцения МЛС и Софийской первой, использован свод типа Троицкой летописи. Кроме того, составитель данного свода вычеркнул «наших князей» и «наши полци» из статьи 1216 г. (в редакции Софийской первой, там же, стб. 319, 321).

⁶³Нет даже под 992 г., хотя этот текст воспроизведен в целом с небольшими сокращениями, см. ПСРЛ. Т. 30. С. 38 (992 г.), 70 (1169 г.).