Начало 1878 года в истории русского военно-морского флота ознаменовалось двумя важными событиями, формально не связанными между собой, однако, возможно, имеющими решающие последствия для судеб строительства военно-морского флота России. Во-первых, в начале года завершилось создание так называемого «Добровольного флота».[1] Во-вторых, в марте 1878 года на немецком пароходе «Цимбрия» в Северо-Американские Соединенные Штаты была отправлена специальная экспедиция, купившая на местных верфях три торговых судна («Stat of California», «Columbus» и «Saratoga»), которые впоследствии были переоборудованы на верфях Крампа[2] в крейсера «Европа», «Азия» и «Африка» соответственно[3].
И тот и другой шаг означали, что в недрах военно-морского ведомства вопросам каперства и крейсерства на море стали уделять пристальное внимание. Наша задача заключается в том, чтобы попытаться объяснить, почему эта проблематика стала актуальной и широко обсуждалась в обществе и соответствующем ведомстве.
Еще в разгар Крымской войны, зимой 1854 г., адъютант дежурного генерала Главного морского штаба капитан-лейтенант А. С. Горковенко, командированный в Северо-Американские Соединенные Штаты, отправил Генерал-Адмиралу Великому Князю Константину Николаевичу записку с длинным названием: «О гибельном влиянии, какое имело бы на торговлю Англии появление в Тихом океане некоторого числа военных крейсеров наших, которые забирали бы английские купеческие суда около западных берегов Южной Америки, в водах Новой Голландии и Китайских». В ней содержались конкретные предложения по ведению крейсерской войны с Англией. А.С. Горковенко считал, что в Сан-Франциско можно будет дешево приобрести нужное количество клиперов «отлично-хороших ходоков, во всех отношениях способных к такому крейсерству»[4]. Команды для новых крейсеров предполагалось взять с фрегатов вице-адмирала Е.В. Путятина, находящихся на Камчатке. Горковенко писал: «Можно наверно сказать, что первое известие о взятых нашими крейсерами английских торговых судах произведет сильное действие на Лондонской бирже, цена страхования судов возвысится непомерно, все товары будут отправляться на американских судах и английское торговое судоходство в Тихом океане уничтожится. Те же самые крикуны, которые теперь требуют войны, попросят мира, тем более что поймать наши крейсеры на пространстве океана будет делом почти невозможным, как бы многочисленны ни были военные суда, для того отряжаемые из Англии и Франции. Небольшие клипера всегда могут укрыться там, где появления военного фрегата или корвета тотчас сделается известным…»[5]. Весьма любопытной является резолюция Великого Князя Константина Николаевича на этой записке: «Государю (т.е. Николаю I – В.Б.) эта мысль очень понравилась, и он приказал мне лично переговорить с (треугольные скобки, в них инициалы) Нессельроде об исполнении. Пугают только деньги»[6]. Современный историк А.Е. Иоффе считает, что именно по причине нехватки финансов подобный план не был реализован[7].
Также одной из наиболее ранних публицистических работ, затрагивающей тему крейсерских операций является анонимная статья «Нужен ли флот России?» [8], опубликованная по горячим следам весной 1863 года, в ответ на действия первого крейсера южан «Самтер» во время гражданской войны в Америке. В ней крейсерская война вместе с крейсерами называется наступательным оружием и дается интересная оценка действий крейсера: «Дрянной купеческий пароход, имеющий полсотни команды, одну пушку на поворотной платформе, несколько орудий по бортам, не замечательный ни крепостью постройки, ни даже особенно скорым ходом. Казалось бы, чего легче как взять и уничтожить его, а между тем посмотрите сколько времени, усилий, средств северо-американцы употребляли для этого… Нет, хороший крейсер, ловко управляемый, может наделать бездну хлопот государству с всемирной морской торговлей; трудно, чрезвычайно трудно поймать его на широком раздолье морей и океанов, и если Essex[9] мог нанести столько убытков, если дрянной купеческий пароход как Sumter[10] прогремел на весь свет, то, что же в состоянии сделать десяток клиперов… не пригодятся ли они нам, и не будут ли они единственным наступательным оружием при необходимости войны с морской державы типа Англии?...»[11].
Спустя четыре года после написания этой статьи, в 1867 году появилась записка неизвестного автора «Мысли о употреблении флота на постоянную деятельную службу с сохранением всех флотилий на сравнительно меньшие деньги»[12]. (Далее «Мысли об употреблении флота…» - В.Б.). Для противодействия крейсерам противнику России, по расчетам автора записки «Мысли об употреблении флота…» придется «усилить всюду свои эскадры, прикрыть все морские пути и сверх того отделить достаточно силы для атаки наших берегов…»[13]. То есть, даже если потенциальный противник, та же Англия, превосходит нас численно, это не значит, что она сможет реализовать свое превосходство. Не зря в военно-морских кругах британские, и не только, колонии и торговые пути, называли «Ахилессовой пяткой», угрожая которой «мы можем удобно и без неравных потерь сражаться с ними»[14]. Даже тот, в общем-то, печальный факт, что Россия не имеет своего торгового флота, может стать для нее фактором успеха. Это дает то, что «военный флот русский, свободен в своих нападениях на колонии и на торговый флот и чрез это может наделать не только больше затруднений, но и потерь даже Англии» и тем самым «сильнее и вреднее действовать на ее неприятелей во время войны»[15].
Таким образом, видно, что уже в 1860-е основные стратегические направления развития Военно-морского флота уже обсуждалась заинтересованными силами. Однако слабость России на международной арене, расклад сил в среде высшей бюрократии, судя по всему, не способствовал решению этой проблемы, и крейсерские проекты были положены под сукно.
Возвращение к этой проблематике происходит во вторую половину 1870-х. В феврале 1877 г в журнале «Голос» новую статью по этому вопросу опубликовал капитан-лейтенант Н.М. Баранов (в Русско-турецкую войну 1877 – 1878 гг. командир прославленного парохода «Веста», губернатор Нижнего Новгорода, один из теоретиков крейсерской войны). При сравнении возможностей России и Европы, он видит преимущества первой в почти полном отсутствии русской морской торговли. Тем самым для России отпадает необходимость защищать ее. С другой стороны, «ахилессовой пятой наших морских противников» являются колонии, большая населенность берегов и широко развитая морская торговля[16]. Н.М. Баранов считает, что «не воспользоваться уязвимостью их было бы более чем преступлением»[17]. Более того, в подобной ситуации он считает наиболее дешевой и наиболее действенной мерой «флот из хороших крейсеров»[18]. Одним из первых Баранов поднимает вопрос о создании угольных станций (фактически речь идет о создании военно-морских баз) крейсерского флота. Баранов считал, что крейсера должны базироваться в мирное время в Тихом океане и по первой телеграмме из Петербурга «разнести ужас… по всем направлениям главных морских торговых артерий и таким образом наш флот военный находился бы всегда в тылу наших врагов». [19]
Примерно в то же время появляется записка некого графа Кутайсова. В его работе задача выработки новой стратегии морской войны объяснялась раскладом внешнеполитических сил в Европе. Анализируя европейские дела, «нельзя не заметить, - писал граф, - что Англия с удивительным постоянством является помехой во всем, что касается России, и что у России нет злейшего врага, как Англия, всегда и везде преследующего в своих политических действиях одни личные интересы и коварные цели, не стесняясь никакими нравственными началами и никакими правилами справедливости или добросовестности»[20]. Кроме того, осуждалось подписание Россией так называемой Парижской декларации, которая признавала неприкосновенность груза под нейтральным флагом и отменяла каперские свидетельства.Подписание декларации было окончательным признанием идеи о вооруженном нейтралитете, выдвинутой еще Екатериной II во время войны за независимость Америки. Остановимся более подробно на втором пункте декларации. Отмена каперских свидетельств отнимала у более слабого государства наиболее многообещающее оружие в борьбе с более сильным. Более того, именно по этому декларация воспринималась современниками как выгодная только Англии, поскольку «десяток самых смелых каперов очень скоро убедили бы ее, что и она уязвима»[21]. Запрещая по Парижской декларации частное каперство, Англия получала полную безнаказанность в своих действиях. Для России же, имеющей незначительный торговый флот и вовсе не имеющей отдаленных колоний, приватиры[22] и каперы не несут никакой угрозы, а, наоборот, представляют одно из наиболее действенных средств сдерживания Англии и других потенциальных противников. Кутайсов удивлялся тому, как Россия могла подписать подобный, крайне невыгодный для себя, документ, добровольно отказываясь от каперства, тем более что Англия, имеющая громадный флот, никогда не ограничивалась только блокадой? Известно «что она не стесняется в войне никакими филантропическими принципами, а бомбардирует, жгет и грабит беззащитные приморские города»[23]. По свидетельству Кутайсова было только одно средство, чтобы обуздать «эту грубую, не признающую никаких принципов силу» - выдача каперских свидетельств, которые были запрещены Парижской декларацией[24]. С точки зрения Кутайсова Россия, присоединившись к Декларации, лишила себя возможности воздействовать на политические отношения непрямым путем, и оказалась неспособной поддерживать паритет.
Наконец, в записке графа Кутайсова изложена теория будущего использования флота. Одним из основных положений ее является мысль держать весь флот в океане. По мысли графа, при постоянном нахождении в океане, наш флот будет угрожать всем странам, имеющим торговлю: как Англии и Франции, так и Австрии. Постоянное крейсерство нашего флота в океане «избавит нас не от одной войны», более того, будет способствовать подъему политического значения России[25]. Итак, если все время держать определенное число крейсеров в мировом океане, то это даст мощный рычаг влияния на политику основных европейских держав. Однако, если подобная демонстрация все же не даст нужного эффекта, как действовать в таком случае? Ответ можно найти в той же записке: нам нечего бояться войны с любой державой, даже с «Владычицей морей», Великобританией.
В 1870-е морское ведомство приходит к заключению, что для осуществления крейсерской войны нужны не только корабли и базы, но и планы непосредственного ведения войны. Если в 1863 – 1864 гг. подобных планов практически не существовало, то во время осложнений с Англией, вызванных реакцией последней на ход Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. подобные планы были разработаны капитан-лейтенантом Л.П. Семечкиным[26]. В целом же, во время осложнений с Англией в связи с Русско-турецкой войной 1877 – 1878 гг., составлением проектов возможной войны занимались многие. Так, в «Записке неустановленного лица о противоречиях Англии и России на Балканах и о необходимости усиления русского флота» (далее «Записка о противоречиях с Англией…»[27] – В.Б); датированная 1877 годом[28]. В ней содержится план подготовки действия крейсеров на случай начала войны с Англией.
По мысли автора записки, вначале российское правительство должно избрать кружок надежных лиц, «на патриотизм которых оно может рассчитывать», независимых от Морского ведомства или предоставить «достаточные нравственные гарантии относительно независимости их суждений». Они должны составить «Правление отечественного мореходного общества». В их числе должны быть специалисты: по морскому делу; «по производительности государства»; по финансам, международному праву и торговле, представители русского капитала[29]. Среди директоров нового Общества должны быть инспектор морской и технической частей и заведующий личным составом морских команд Общества. В обязанностях последнего лежит ответственность за удовлетворение судами общества требований, предъявляемых военным минным крейсерам и поднятие военного духа его и всегдашней готовности «с честью заменить коммерческий флаг военным»[30]. Главной целью этого общества должна стать «постройка наилучших современнейших типов наибыстрейших морских судов, которые должны бороздить моря всего мира между Кронштадтом, Владивостоком и Николаевом на Черном море»[31]. Чтобы облегчить взаимные контакты Общества и соответствующих ведомств и для ближайшего наблюдения «за сохранением Обществом его главной цели», во главе его ставится «…покровитель развития русского мореходства кто-нибудь из высокопоставленных лиц, сочувствующих названному делу»[32].
Суда Общества должны быть «всякий момент готовы к выкидке из трюмов коммерческого груза, и наполнению их машинным топливом, к вооружению своих палуб артиллерией и к приспособлению себя к действию минами»[33]. Экипажи будущих крейсеров должны состоять из «служащих коронного флота, которым сохраняются все преимущества, службы в линии»[34]. Кампании на судах Мореходного общества приравниваются к кампаниям на военных судах. Срок службы на пароходах общества составляет 3-5 лет. Командиром такого корабля назначают по особому выбору, а впоследствии - из старпомов судов общества. Срок службы командира корабля составляет три года. Кандидат в командиры корабля должен в течение полугода прослужить на минном и артиллерийском отрядах, чтобы ознакомиться «с новейшим развитием техники названных частей»[35]. Правление Общества при содействии Министерства финансов и Морского министерства должно обеспечивать выгодность торговых рейсов судов Общества. Для того, чтобы нам стали «известны все условия необходимые для успешной торговли в мирное время и наибыстрейшего уничтожения неприятельского торговли в военное», крейсера должны ходить под торговым флагом в тех районах, где они должны будут действовать в военное время. Благодаря этому, Россия через посредство «купцов-крейсеров» приобретет «целую сеть преданных людей в виде коммерческих агентов и маклеров в тех именно иностранных портах, сведения из которых без подготовки во время войны не купить никакими деньгами»[36].
Своей деятельностью подобное Общество может способствовать не только повышению обороноспособности страны: «не надо упускать из виду, что при всей громадности политической и стратегической пользы, которую России принесут крейсеры, они же будут приносить и экономические выгоды», так как хотя бы часть торговых судов будет ходить под российским флагом и некоторая часть торговли России будет без монополий иностранцев. Следует учитывать также и тот факт, что «если не все расходы на суда–крейсеры, то, значительная часть их будет в мирное время покрываться плаваниями тех же крейсеров»[37]. Автор записки отмечает далее, что «существование хорошо организованного мореходного Общества, принеся России существенную пользу в политическом отношении, даст в то же время и денежную выгоду»[38].
В случае угрозы войны с Англией, по мнению автора «Записки о противоречиях с Англией…», первым действием должна стать посылка на германских пароходах в Северо-Американские Соединенные Штаты «30 избранных морских офицеров и 50 унтер-офицеров»[39]. Одновременно с этим должна быть начата организация временного правления Общества в Петербурге или Москве. Старший из офицеров, командированных в САСШ, приобретает 4-6 готовых коммерческих пароходов «обладающих хорошим ходом, и по возможности соответствующих требованиям морских крейсеров» и одновременно определяет их тактико-тактические данные и заказывает еще 6 судов, «вполне отвечающих условиям их будущей службы назначению»[40]. Готовые купленные коммерческие пароходы комплектуются посланными в Америку офицерами и командами, а также командой клипера «Крейсер», ныне находящийся в Северо-Американских Соединенных Штатах, и начинают свою службу: «или военное крейсерство против английской торговли, или русских компанейских судов для развития русской морской торговли»[41]. По мнению автора записки, уже через месяц со дня издания указа о начале крейсерской войны 4 – 6 крейсеров могут быть готовы «громить английские торговые интересы там, где действительно находится их нервный узел, и англичанам было бы неудобно выдумывать причины к… ограждению своих интересов даже там, где их вовсе не существует и где вопрос о них рождается теперь только благодаря безнаказанности для англичан вмешиваться в чужие дела»[42]. В течение нескольких недель после начала деятельности крейсеров на коммуникациях «английские биржи обратятся с петициями к своему Правительству и будут требовать на этот раз чистосердечно, в защиту английских интересов или прекратить войну с Россией или изловить наших крейсеров»[43]. Как пишет автор записки, «первое будет легко и для нас и, при известных условиях, приятно, а второе так трудно, что исполнение этой задачи может быть сильно сомнительно и, во всяком случае, поимка первых наших крейсеров, возможная по несовершенству их типов, обойдется столько денег и хлопот Англии, что не покроет и доли того вреда, который будет нанесен ее благосостоянию»[44].
Через несколько месяцев после открытия действий на английских коммуникациях, когда будут готовы настоящие крейсера, Государь «почувствует в своих руках могучую новую силу, благодаря которой мы навсегда будет обеспечены от бесцеремонности той или иной партии, временно правящей Великобританией»[45]. В итоге, в мирное время Англия будет лишена нескольких миллионов из числа тех, что получает за перевозку наших товаров своими судами, а в военное время она будет знать, что «война с Россией есть слишком опасная и дорогая прихоть, которой при всем своем богатстве, Англия не будет в состоянии себе позволить»[46]. В состав крейсерской эскадры должно входить 6 крейсеров, переделанных из торговых судов, и 12 построенных специально. Дальнейшее увеличение их числа может быть «ограничено восемнадцатью или увеличено, смотря от выгодности, какую дает это дело во время мира и от того технического состояния и направления, какие примет коронный наш флот»[47].
Интересно отметить, что идеи записки очень близки реальным действиям морского министерства в начале 1878, о чем мы сообщили в начале статьи.
Возникает вопрос: действительно ли эта записка инициировала оба мероприятия. Ответить однозначно на него невозможно, однако, несомненен, на наш взгляд факт, что различные документы, связанные с формированием морской доктрины, циркулировали в придворной среде и среде высшей бюрократии и их идеи могли быть положены в основу принятия решений морского ведомства. Интересно отметить также тот факт, что документы такого рода имелись в бумагах у Александра III. Кстати, его фонд содержит еще один интересующий нас документ - «Записку без подписи о задачах Морского ведомства и о типе судов для русского флота» (далее «Записка о задачах Морского ведомства…» - В.Б.)[48]. Она датируется 1880-ми гг. Автор записки видит в крейсерах главное оружие морской войны для России. Он считает, что «только крейсерами мы можем иметь значение относительно Англии, угрожая ее торговле и колониям. Ими же мы можем влиять и на Германию, морская торговля которой постоянно усиливается»[49]. Вполне ожидаемым является то, что неизвестный автор «Записки о задачах Морского ведомства…» называет вопрос о типе и количестве крейсеров первым, главным вопросом[50]. В начале надо, по мысли автора записки, определиться с количеством крейсеров. Записка сообщает нам, что Морское министерство планирует создать четыре отряда крейсеров. В каждый из них должно входить не меньше четырех крейсеров. Таким образом, всего Россия должна иметь 16 крейсеров, «которые надлежит строить в Балтийском море, заняв ими все верфи»[51]. Следующим вопросом, после расчета необходимого количества, является определение типа крейсеров. При выборе прототипов, по мнению автора «Записка о задачах Морского ведомства…», необходимо ориентироваться на флот Англии. В составе Британского флота, по словам автора записки, находилось три «больших без брони» крейсера и три крейсера «с броневой полосой». И это «не говоря о 6 длинных броненосцах с тонкой броней и большим ходом и множестве корветов и шлюпов»[52]. Автор записки считал лучшими большими крейсерами английские «Нельсон» и «Нортгемптон»: «Это лучший современный тип, которого нам следует придерживаться…»[53]. По его мнению, кораблей подобного типа нам потребуется восемь, а если учитывать еще испытывающиеся «Герцог Эдинбургский», «Генерал-Адмирал» и «Минин», то надо будет построить только пять[54]. Чтобы найти достаточное количество офицеров для комплектования новых крейсеров «для хорошего выполнения ими своих обязанностей» необходимо следующие условия. Во-первых, знакомство с морской службой надо начинать с молодости и преимущество в океане и со всеми портами, которые «должны сделаться базисом для снабжения крейсеров в военное время»; а во-вторых, экипаж корабля должны составлять «матросы, настоящие морские, океанские в пропорции не менее 75% к новобранцам»[55].
В целом, во второй половине XIX в. идея использовать в качестве дешевого ответа на морскую угрозу крейсера против торговли и колоний противника была достаточно распространена. Возможные варианты действий российского флота рассматривались людьми совершено различными. По большей части это были моряки: здесь мы видим и офицера, вышедшего в отставку и занявшегося публицистическим трудом, и героя Русско-турецкой войны. Среди людей, отдаленно стоящих от военного флота можно назвать графа Кутайсова. Следует отметить, что определенная часть работ является анонимной. Сами работы представляют целую гамму различных источников: здесь и газетная статья известного морского офицера (Н.М. Баранова), переписанная от руки и поданная императору через несколько лет после своего опубликования; это и анонимная журнальная статья; это и неатрибутированные записки различных авторов, обнаруженные в фонде императора Александра III; это и выдержки из рапорта о заграничном плавании; это и публицистические очерки и т.д. Подобное распространение идеи крейсерской войны, несмотря на ограничения Парижской декларации 1856 г., объясняется довольно просто. Многие представители российского общества считали возможным скорое денонсирование декларации вместе с одноименным миром, поскольку они считались крайне невыгодными для России. Существовала даже теория об изначальной лживости Парижской декларации и, следовательно, возможности невыполнения ее. Был распространено мнение, что не надо искать какого-нибудь особого момента для ее отмены.
Крейсерская война затрагивала широкий спектр вопросов. Сюда относился вопрос об угольных станциях для крейсеров. Основными местами базирования крейсеров назывались в частности, Владивосток, и порты Тихоокеанского и Атлантического побережий США, Мурман и даже такие экзотические места, как острова Филиппинского архипелага. Единственное, что объединяло все мнения– это то, что флот должен находится в океанах в течение всего года, чтобы действительно быть угрозой для потенциальных противников России, а не стоять на приколе большую часть года в закрытых морях. Не менее важным вопросом было составление планов войны. И если долгое время составление подробных инструкций ведения операций, их подготовки на высшем уровне отставало от реальных потребностей флота, то в среде самого военно-морского общества постоянно появились более-менее реальные концепции использования крейсеров. Среди подобных проектов особенно хочется отметить «Записку неустановленного лица о противоречиях Англии и России на Балканах и о необходимости усиления русского флота», содержащиеся в которой предложения (создание «Отечественного мореходного общества» и посылка в США группы офицеров Российского флота для покупки или постройки кораблей, пригодных для крейсерской войны), возможно, были реализованы под тем или иным видом.
Крейсерская война, сохраняя устойчиво свое значение в военно-морской полемике вплоть до начала XX в., зачастую была единственным средством угрозы Великобритании и другим потенциальным противникам России. Даже накануне Русско-японской войны она зачастую определялась как главное морское оружие России. В качестве примера можно привести мнение лейтенанта Климова, который считал, что крейсерская война могла быть единственным ответом России на любые действия англичан[56]. В ходе Русско-японской войны 1904 – 1905 гг. эта идея была только частично реализована. Позже, в ходе обеих мировых войн, наработки Российского флота в теории ведения крейсерской войны были реализованы германским флотом. Но это уже тема для другой статьи.
[1] Это пароходство имело двойное назначение: в мирное время оно использовалось в качестве торгового, по большей части на сообщениях из Черного моря на Дальний Восток, в военное должно было предоставлять свои суда для использования их в качестве крейсеров и транспортов. Подробнее смотри Поггенполь М. Очерк возникновения и деятельности Добровольного флота за время XXV-летнего его существования. СПб., 1903. О корабельном составе пароходства смотри Трифонов Ю. Н., Волков А. Е. Добровольный флот. // Морская коллекция. 2007. №. 6. С. 1–40.
[2] Американский фабрикант, чья фирма впоследствии стала одним из поставщиков Российского флота. В частности, на ней были построены броненосец «Ретвизан» и крейсер «Варяг».
[3] Одновременно, на той же верфи был заказан и четвертый крейсер – «Забияка». Подробнее об «экспедиции на Цимбрии» см.: Боголюбов Н.Ф., д-р Экспедиция в Америку на пароходе «Цимбрия» в 1878 году. Кронштадт, 1898; Коршунова Ю.Л. Таинственная экспедиция в Америку. //Гангут Вып. 23 (2000). С. 91–100
[4] Цит. по: Иоффе А.. Е. Возникновение идеи крейсерской войны. // Гангут. Вып. 1. (1991). С. 28.
[5] Иоффе А.. Е. Возникновение идеи крейсерской войны… С. 28.
[6] Там же.
[7] Там же.
[8] Нужен ли флот России? // Время 1863. № 3. С. 5–48.
[9] Фрегат «Эссекс» - корабль Д. Портера, участника Англо-Американской войны 1812 – 1815 гг., известен своими действиями против английских коммуникаций в Тихом океане.
[10] Пароход «Самтер» - первый рейдер Конфедерации Южных Штатов во временя Гражданской войны в Америке 1861 – 1865 гг.
[11] Нужен ли флот России… С. 31-33.
[12] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 318. Л. 1-22об.
[13] Там же. Л. 18, 18об.
[14] Там же. Л. 16, 16об.
[15] Там же. Л. 5об.
[16] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 425. Л. 12об., 13.
[17] Там же. Л. 13.
[18] Там же. Л. 13об.
[19] Там же. Л. 13об., 14. Одним из первых вопрос о создании станций поднят искусствоведом, писателем, путешественником и меценатом Алексеем Владимировичем Вышеславцевым. В своих воспоминаниях о кругосветном плавании на клипере «Пластун» «он описывает наши бухты и заливы Японского моря. Прежде всего, это заливы Святого Владимира и Императорская гавань, которые он называл идеальными местами для базирования флота. См. Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1859, 1859 и 1860 годах. А. Вышеславцева СПб., 1862. С. 245-268. Правда при этом стоит вспомнить Цусимский инцидент 1860 г., который был связан с неудачной попыткой России использовать острова Цусима для создания своей военно-морской базы. Подробнее смотри Болгурцев Б.И.Русский флот на Дальнем Востоке (1860 – 1861). Пекинский договор и Цусимский инцидент. Владивосток, 1996. С другой стороны, в качестве примера можно привести плаваниеС.О. Макарова на корвете «Витязь» в 1886 – 1889 гг. Во время захода на Филиппинские острова он обнаружил несколько мест, пригодных для целей крейсерской войны. Подробнее смотри Макаров С.О. Плавания корвета «Витязь» в Филиппинском архипелаге. // Цитадель. Вып. 11. СПб., 2004 . С. 73 – 80.
[20] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 365. Л. 14об.
[21] Там же. Л. 11, 11об.
[22] Приватир - (от англ.— privateer) - английское название капера или корсара. Первое задокументированное употребление этого слова относится к 1664 году. Кроме того, это, наряду с капером, название частного лица, которые с разрешения верховной власти воюющего государства снаряжали за свой счёт судно для действий на коммуникациях противника.
[23] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 365. Л. 11об.
[24] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 365. Л. 11об.
[25] Там же. Л. 16об.
[26] Подробнее о биографии Л. П. Семечкина смотри Кондратенко Р. В. Судьба теоретика крейсерской войны. СПб., 2003.
[27] Этот документ впервые вводится в научный оборот. Он находится в ГАРФ. Ф 677 «Император Александр III».
[28] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 460. Л. 1-13.
[29] Там же. Л. 4.
[30] Там же. Л. 9об, 10.
[31] Там же. Л. 8об, 9.
[32] Там же. Л. 12.
[33] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 460. Л. 9.
[34] Там же.
[35] Там же. Л. 9об.
[36] Там же. Л. 10, 10об.
[37] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 460. Л. 10об, 11.
[38] Там же. Л. 11, 11об.
[39] Там же. Л. 11об.
[40] Там же.
[41] Там же. Л. 12.
[42] Там же. Л. 12, 12об.
[43] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 460. Л. 12об.
[44] Там же. Л. 12об, 13.
[45] Там же. Л. 13.
[46] Там же.
[47] Там же. Л. 13, 13об.
[48] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 431. Л. 1-14.
[49] Там же. Л. 10об.
[50] Там же.
[51] Там же. Л. 10об, 11.
[52] Там же. Л. 11.
[53] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 431. Л. 11. Там же. Оба крейсера создавались на основе предыдущего типа и были заложены как ответ на постройку в России серии океанских броненосных крейсеров. Подробнее смотри Ненахов Ю.Ю. Энциклопедия крейсеров 1860-1910. М–Минск., 2006. С. 93-95.
[54] ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 431. Л. 11, 11об.
[55] Там же. Л. 12, 12об.
[56] Климов, лейтенант Страшен ли нам английский флот? // Альманах армии и флота. СПб., 1902. С.319.
Болтрукевич Василий Анатольевич;
аспирант исторического факультета ПСТГУ
Опубликовано: Вестник ПСТГУ. Серия: История. 2011. № 1 (38). С. 49 – 59.