В 1871 г. в Санкт-Петербурге под редакцией Николая Васильевича Гербеля (литературоведа, переводчика и знатока славянской поэзии) вышел «Сборник лучших поэтических произведений славянских народов в переводе русских писателей». Приводим часть этого сборника со стихотворениями Александра Духновича и Александра Павловича, которая была опубликована в литературно-экономической газете «Карпатъ» за октябрь 1873 года выходившая в Унгваре (Ужгороде).
Оба автора отличались любовью к родной земле, и общерусские мотивы были основными в их произведениях. Многие из дум, написанных А. Духновичем и А. Павловичем, вошли в угрорусский фольклор, навсегда оставшись в народной памяти. Внимание таких признанных мэтров, как Н. В. Гербель к творчеству угрорусских поэтов говорит о художественной ценности их произведений как неотъемлемой части общерусской литературы.
УГРОРУССКIЕ ПОЭТЫ
изъ «Сборника лучшихъ поетическихъ произведеній славянскихъ народовъ въ переводахъ русскихъ писателей изданнаго подъ редакціею Ник. Вас. Гербеля».
- Санкт-Пѣтерсбургъ 1871
А. ДУХНОВИЧЪ.
Александръ Духновичъ родился 24 апрѣля 1803 года, въ селѣ Тополя въ Венгріи. По окончаніи курса философіи въ Кошицахъ и богословія въ Ужгородѣ, онъ былъ рукоположенъ въ священники въ 1827 году; затѣмъ, въ 1838 году, назначенъ былъ членомъ консисторіи Муікачевской епархіи, а въ 1843 году — благочиннымъ въ Пряшево. Большая часть его произвиденій была напечатана въ разныхъ повременныхъ изданіяхъ, сборникахь и мѣсяцесловахъ. Первымъ плодомъ его литературныхъ трудовъ былъ «Букварь», за нимь слѣдовали: молитвеникъ «Хлѣбъ души», «Короткая землепись», «Литургическій катихизисъ», «Поздравленіе русиновъ», альманахъ «Доб
родѣтель превышаетъ богатство», драма «Народная педагогія» и «Сокращенная грамматика великорусскаго языка». Что же касается стихотвореній Духновича, то они никогда не были собраны и изданы отдѣльною книжкой. Тѣмъ не менѣе многія изъ его думъ перешли въ народъ. Духновичъ умеръ въ 1867 году. То былъ передовой человѣкъ Угорской Руси и пользовался полнымъ довѣріемъ и любовію своего народа.
I.
ПѢСНЬ ЗЕМЛЕДѢЛЬЦА.
Вейся жаворонокъ звонкій,
Вейся и кружись!
Надъ моей родимой нивой
Пой и веселись!
Вознесися надо мною
Къ солнечнымъ лучамъ,
Чтобъ я тоже могъ умчаться
Сердцемъ къ небесамъ.
Пой хвалу, малютка птичка,
Богу въ вышинѣ,
Что далъ жизнь и безмятежность
И тебѣ и мнѣ.
Славь Его за всѣ щедроты,
Что онъ низпослалъ,
За тотъ дождь, изъ теплой тучи,
Что съ зарей упалъ.
Умоляй Его смиренно,
Чтобы благодать
Озаряла ежедневно
Нашу землю-мать.
Пусть хранитъ Онъ нашу ниву
Отъ вѣтровъ и тучь,
Пусть росу низпосылаетъ
И горячій лучь.
Пой, молись! а я посѣю
Спѣлое зерно,
Завалю его землею —
И взойдетъ оно.
А когда настанетъ жатва,
Жаворонокъ мой,
Я обильнымъ урожаемъ
Подѣлюсь съ тобой.
Веселись же, пой въ 
пространствѣ,
Вейся и летай!
Веселись, пока такъ чудно
Блещетъ жизни май!
Можетъ быть и насъ зароютъ
Скоро, птенчикъ мой,
Какъ тѣ зерна а покроютъ
Черною землей!
Но не будетъ наша доля
Равною тогда:
Я умчусь, чтобъ возродиться,
Ты же — безъ слѣда.....
Н. Гербель.
II.
ПОСЛѢДНЯЯ ПѢСНЬ.
Соколята дайте волю
Молодымъ своимъ крыламъ!
Я ужъ старъ — не въ силахъ болѣ
Подыматься къ облакамъ.
Я вскормилъ васъ, дѣтокъ милыхъ . . .
По горамъ и по доламъ
Я леталъ, пока былъ въ силахъ —
Отдохнутъ пора костямъ.
Ахъ, и я въ былые годы
Къ солнцу взоръ свой обращалъ;
Безъ руля морскія воды
Въ челнокѣ переплывалъ.
На борьбу съ бѣдой, въ началѣ,
Много силъ потратилъ я.
Стрѣлы въ грудь мою вонзали
И чужіе, и друзья!
Всюду гибельные ковы,
Всюду зло: въ сѣтяхъ своихъ
Наровятъ спутать совы
Робкихъ птенчиковъ моихъ;
А кукушка лиходѣйка
Гонитъ бѣдныхъ изъ гнѣзда,
И яйцо свое, злодѣйка.
Вмѣсто ихъ кладетъ туда.
Съ хитрой злобой и страстями
Трудно биться было намъ ...
И леталъ я надъ лѣсами
Поднимался къ облакамъ ....
Я былъ прямъ и твердъ душою.
Не боялся силы зла.
И — лицомъ къ лицу съ грозою —
Въ той борьбѣ душа росла.
Брань враговъ моихъ терзала
Сердце бѣдное и слухъ ...
Какъ судьба меня не гнала,
Живъ въ мнѣ соколій духъ.
Въ честь отчизны — соколъ ясный
Пѣсни я любилъ слагать;
Научилъ вагъ пѣтъ согласно,
По сокольему летать.
Дайте волю, соколята,
Молодымъ своимъ крыламъ!
Крылья сокола помяты —
Не служить имъ больше вамъ.
Нѣтъ побѣды безъ усилій —
Безъ порывовъ молодыхъ!
Не берите вражьихъ крылій —
Подымайтесь на своихъ . . .
Совершилъ я, что былъ въ силахъ —
И вотъ нынѣ пѣснь мою,
Пѣснь послѣднюю, для милыхъ
Я соколиков пою.
Тамъ, межь горъ, въ родимомъ краѣ,
Гдѣ родился я и жить
Порывался — тамъ желаю
Вѣчнымъ сномъ я опочить.
Вы меня похороните
У скалы, въ травѣ густой,
И, засыпавъ, помяните
Русской пѣснью и слезой.
О. Л е п к о.
УГРОРУССКIЕ ПОЭТЫ
изъ „Сборника лучшихъ поетическихъ произведеній славянскихъ народовъ въ переводахъ русскихъ писателей изданнаго подъ редакціею Ник. Вас. Гербеля. — Санкт-Петерсбургъ 1871.
А. ПАВЛОВИЧЪ.
Александръ Павловичъ, уроженецъ Бѣлой Вѣжи, Пряшевской епархіи, въ Венгріи, пользуется большимъ уваженіемъ и извѣстностью по всей Угорской Руси, а также и въ Галичинѣ, какъ народный поетъ и русскій патріотъ. Почти всѣ его стихотворенія запечатлены страстною любовью къ всему русскому, что отчасти можно видѣть изъ переведеннаго нами и помѣщеннаго въ слѣдъ за симъ стихотворенія его «Дума на могилѣ подъ Бардіовымъ.»
ДУМА НА МОГИЛѢ ПОДЪ БАРДІОВЫМЪ.
I.
Изъ-за Дона козачина
Въ полѣ выѣзжаетъ,
Свой родимый край козацкій
Думой поминаетъ:
«Синій Донъ, земля родная,
Тихая станица —
Бсе прощай! со всемъ что мило
Долженъ я проститься.»
«Царь велѣлъ — и Донъ поднялся,
Въ битву такъ и рвется...
Гдѣ-то, Донъ, мнѣ вороного
Напоитъ придется?»
Распростившись, козачина,
Шевельнулъ уздою,
Конь заржалъ — и вдоль по степи
Полегѣлъ стрѣлою.
II.
Какъ понесся козачина,
Поле взговорило:
«Ой, вернись, козакъ, вернися —
Тамъ твоя могила!»
— «Не страшитъ меня могила:
Что мнѣ. сиротинѣ?
Умереть хотѣлъ бы только
Съ славой на чужбинѣ.»
III.
Миновалъ козакъ границу,
Конь подъ нимъ споткнулся...
О, козакъ! куда ты мчишься?
Что ты не вернулся?
Вотъ козакъ въ чужія горы,
Въ край чужой въѣзжаетъ;
Конь заржалъ: козакъ, онъ то же
Степи вспоминаетъ!
IV.
Надъ Карпатскими горами
Тучи собирались;
Нѣтъ, не тучи — это птицы
Хищныя слетались.
Надъ Карпатскими горами
Громы раздаются;
Нѣтъ, не громы — это рати
Вражескія бьются.
Вкругъ донца кипитъ сраженье,
Градъ свинцовый свищетъ,
Но онъ съ пикой межь врагами
Невредимо рыщетъ.
Много тысячъ пуль мадьярскихъ
Мимо просвистало,
Но одна попала въ сердцѣ —
И донца не стало.
VI.
Конь заржалъ и палъ съ нимъ рядомъ,
На полѣ багровомъ . . .
Ой, нашолъ ты козачина,
Смерть подъ Бардіовымъ!
Козаки его отпѣли
И похоронили,
Крестъ поставили и рядомъ
Яворъ посадили.
VII.
Козаки надъ тихимъ Дономъ
Весело пируютъ;
Изъ-за дальныхь горъ Карпатскихъ
Тихій вѣтеръ дуетъ.
То не вѣтеръ тихо дуетъ,
То не рѣчка льется:
Это тѣнь въ страну родную
Отъ Карпатъ несется.
«Не пугайтесь! я былъ страшенъ
Лишь для супостатовъ:
Я козакъ, я вашъ товарищь,
Павшій у Карпатовъ!»
«Тяжело душѣ козачей
Спать въ чужой краинѣ,
И вотъ съ вѣтромъ въ край родимый
Я примчался нынѣ.»
«Вы жь завѣтъ мой замогильный
Свято соблюдайте:
Въ вашихъ пѣсняхъ сослуживца
Чаще вспоминайте.»
«Чуть заслышу пѣснь родную,
Я сюда примчуся,
Полюбуюсь тихимъ Дономъ
И развеселюся!»
VIII.
Неутѣшные родные
Плачутъ по надъ Дономъ,
А я имъ, русинъ Карпатскій,
Вторю тихимъ стономъ.
Не сердись, о, мать-козачка,
Что одинъ я нынѣ
Горько плачу на могилѣ
О твоемъ о сынѣ!
Знай, что только мать родная,
Полная кручины,
Вправѣ лить святыя слезы
На могилѣ сына.
И. Гербель.
«Дума на могиле под Бардейовым» А. Павловича написана в память о донском казаке, сложившем голову под словацким Бардеевом во время Венгерского восстания (1848—1849), в подавление которого по просьбе австрийского правительства участвовали русские войска. Бардеев - один из красивейших городов Словакии и Пряшевской Руси с населением всего в 33 тысячи.
Пряшевской Русью русины стали называть этот регион после Первой мировой войны, когда они оказались разделены административными границами в составе Чехословакии, но желали воссоединения всех русинов. У Бердеева древняя и интересная история. В этом изначально русском городе после того как он вошел в состав Венгрии монахи цистерианцы в начале 13 века решили построить в его центре католическую церковь и перекрестить население. В ответ руины всячески саботировали стройку и ссылаясь на неурожай прекратили снабжать монахов. В итоге монахи из-за голода вынуждены были покинуть город, а наполовину построенную церковь жители разрушили. Потом венгры многократно заново отстраивали церковь, но каждый раз она или сгорала, или разваливалась ее колокольня. Так недостроенной эта церковь и стояла, и только в 20 веке у нее появилась башня, но уже для нужд радиостанции.
Для поэта А. Павловича русин - это русский, а Угорская Русь в цивилизационном смысле - часть Руси Державной (так называло Россию галицко-русское и угрорусское население). Погибший у склонов Карпат донской казак для А. Павловича - друг и брат, и, пока «неутешные родные плачут понад Доном», он им, «русин карпатский», вторит «тихим стоном», оплакивая своего единоплеменника, такого же русского, как и он сам.
Эти стихи заслуживают того, чтобы быть положенными на музыку, превратиться в патриотическую песнь, где сплетены воедино и русский Дон, и русинские/русские Карпаты, и все это помножено на идею боевого братства всех частей расколотого недругами Русского мира. В свете происходящих на Украине событий, когда ни Новороссия, ни Угорская Русь так и не дождались от Киева признания своих культурных прав, эти стихи звучат с новой силой.
Материал подготовлен Владиславом Гулевичем