Другой важной причиной этой неудовлетворенности была национальная политика Праги, которая в 1920-е гг. поддерживала украинскую пропаганду в Подкарпатской Руси, что вызывало острое недовольство преобладавших среди русинского населения традиционалистов-русофилов, считавших карпатских русинов частью единого русского народа.
Драматические события в Европе в 1938–1939 гг., кардинально изменившие политическую карту европейского континента, оказали колоссальное воздействие на положение карпатских русинов. Внутриполитический кризис в ЧСР в 1938 г., вызванный национальным движением судетских немцев, и Мюнхенский сговор в конце сентября 1938 г., лишивший Чехословакию примерно трети ее территории и повлекший за собой затяжной паралич власти, сопровождались резким ростом активности словацкого и русинского движения за автономию. В Подкарпатской Руси также активизировалось украинское национальное движение, опиравшееся на военизированную организацию «Карпатская Сич», созданную при содействии германских спецслужб.
Колоссальную роль в организации движения за автономию Подкарпатской Руси в начале 1938 г. сыграл основанный в США видным русинским общественным деятелем А. Геровским Карпаторусский Союз, объединивший представителей многочисленной в Северной Америке русинской диаспоры. Карпаторусский Союз, предчувствуя грядущие внешнеполитические потрясения в Центральной Европе, отправил в мае 1938 г. свою делегацию в Чехословакию с целью изучения положения Подкарпатья и возможности получения автономии. Примечательно, что возглавлявший делегацию Карпаторусского Союза А. Геровский, остро критиковавший русинскую политику чехословацких властей в течение всего межвоенного периода, вначале столкнулся с нежеланием Праги разрешить ему въезд в Чехословакию. Однако после разнообразных бюрократических проволочек со стороны чехословацкого посольства в Париже Геровский в итоге получил чехословацкую визу и смог попасть в Чехословакию.
Визит делегации Карпаторусского Союза в Подкарпатскую Русь в мае 1938 г. и беседы ее членов с местным населением и русинскими политиками убедили представителей американских русинов в крайне тяжелом социально-экономическом положении Подкарпатья, всевластии и произволе чешских чиновников, безвластии губернатора Подкарпатской Руси К. Грабаря и широко распространенном недовольстве местного населения политикой Праги. А. Геровский писал в своих воспоминаниях, что когда члены делегации Карпаторусского Союза были в гостях у губернатора Грабаря в его имении в Середнем, они заметили в кустах скрывавшихся там людей, которые оказались сыщиками, посланными вице-губернатором Подкарпатской Руси чехом Мезником для слежки за губернатором. По словам Геровского, один из сыщиков даже просил прислугу Грабаря подслушивать содержание бесед губернатора с гостями.[1]
Представителям американского Карпаторусского Союза удалось объединить русинских членов чехословацкого парламента русофильской ориентации в лице депутатов от Автономного Земледельческого Союза и аграрной партии А. Бродия, П. Жидовского, П. Коссея и И. Пещака, а также сенаторов Э. Бачинского и Ю. Фельдешия. На встрече в Ужгороде 6 июня 1938 г. упомянутые русинские политики в присутствии делегации Карпаторусского Союза создали Русский Блок и приняли общую программу, начав переговоры с чехословацким правительством о получении автономии. Первоначально в состав Русского Блока не вошли украинофил Ю. Ревай, депутат чехословацкого парламента от социал-демократической партии, и С. Фенцик, депутат парламента и лидер Русской национально-автономной партии.
В то время как глава правительства ЧСР М. Годжа с пониманием отнесся к целям и деятельности Русского Блока, главными оппонентами автономии Подкарпатья традиционно выступили монсиньор Шрамек, лидер клерикальной народной партии, а также социал-демократы и национально-социалистическая партия президента Бенеша. Вплоть до конца сентября 1938 г., т.е. до самого Мюнхенского сговора, чехословацкое правительство противилось введению автономии Подкарпатской Руси. В своих воспоминаниях А. Геровский сравнивал политику чехословацких властей в отношении Подкарпатья в это время с поведением скупого человека, который даже перед смертью не хочет расстаться со своим богатством.[2]
В сентябре 1938 г. в разгар внутриполитического кризиса в Чехословакии произошла консолидация всех русинских политических сил в борьбе за автономию своего края. Более решительно требование автономии стали отстаивать и такие карпаторусские политические деятели как сенатор Э. Бачинский и губернатор Подкарпатской Руси К. Грабарь, ранее послушно шедшие в русле пражской политики. Некоторое время в стороне от автономистского движения оставались С. Фенцик и местные украинофилы, которые, будучи в меньшинстве в Подкарпатской Руси и опираясь на поддержку Праги, справедливо опасались ослабления своих позиций в случае предоставления автономии Подкарпатью. Однако в конце сентября 1938 г., стремясь избежать изоляции и потери влияния в условиях углубления внутриполитического кризиса в Чехословакии, они примкнули к автономистским силам, объединенным в Русском Блоке.
21 сентября 1938 г. члены Русского Блока в чехословацком парламенте, в состав которого входили А. Бродий, Э. Бачинский, Ю. Фельдеший, И. Пещак, П. Кессей и П. Жидовский, направили чехословацкому правительству декларацию, в которой, напомнив о том, что Подкарпатье было присоединено к Чехословакии на основании принципа самоопределения и с условием широкого самоуправления, требовали от Праги предоставления Подкарпатской Руси давно обещанной автономии. Позднее данную декларацию подписали также С. Фенцик и представитель украинофилов Ю. Ревай.
Накануне Мюнхенского сговора отношение чешской общественности к вопросу подкарпаторусской автономии, к русофилам в Подкарпатской Руси, а также к русским вообще резко изменилось в лучшую сторону. 29 сентября 1938 г., т.е. в день начала работы международной конференции в Мюнхене, «Американский Русский Вестник» констатировал, что «никогда еще в Чехословакии так хорошо не относились к русским, как теперь.… В представлении рядового чеха, каждый русский – их союзник. Затруднения, переживаемые Чехословакией, …отразились на положении русского населения в Подкарпатской Руси.… Раньше местные власти способствовали украинизации населения, теперь украинофилы лишены всякой поддержки, и движение их сходит на нет…».[3]
Мюнхенский сговор и последовавшие за ним паралич власти и трансформация политической системы ЧСР сделали Прагу более сговорчивой в вопросе автономии Подкарпатья. В начале октября 1938 г. карпаторусские политики – члены Русского Блока по рекомендации главы американского Карпаторусского Союза А. Геровского приступили к созданию автономного правительства Подкарпатской Руси, членами которого, по всеобщему согласию, могли стать только депутаты и сенаторы чехословацкого парламента. На совместном заседании Русского Блока и представителей Русской и Руськой (украинской) Народных рад во главе с И. Каминским и А. Волошиным, состоявшимся в Ужгороде 8 октября 1938 г., было единогласно избрано первое автономное правительство Подкарпатской Руси. Премьером правительства стал лидер Автономного Земледельческого Союза А. Бродий; в состав правительства в качестве министров вошли русофилы Э. Бачинский, И. Пещак, С. Фенцик и украинофил Ю. Ревай. По просьбе украинофилов в состав правительства в качестве исключения был также включен А. Волошин, не бывший, в отличие от остальных министров, членом чехословацкого парламента.
По воспоминаниям А. Геровского, при подписании протокола об избрании автономного правительства представитель местных украинофилов М. Бращайко, выразив удовлетворение по поводу обретения Подкарпатской Русью собственного правительства, одновременно признал, что это является «проигрышем Украины».[4] Впоследствии украинские деятели стремились всячески преуменьшить роль русофилов в движении за автономию Подкарпатья. Так, глава подкарпаторусского отделения ОУН в 1932-1940 гг. и один из приближенных А. Волошина Ю. Химинец в своих мемуарах ни словом не упомянул о роли Русского Клуба и русофильских политиков в создании первого автономного правительства Подкарпатской Руси. Химинец интерпретировал данные события таким образом, как будто не русофилы, стоявшие во главе автономистского движения, пошли на уступки украинофилам при формировании правительства, а наоборот.[5]
Представитель Праги доктор Паркани, назначенный в это время министром по делам Подкарпатской Руси, прибыл в Ужгород уже после образования подкарпаторусского правительства. Формирование первого автономного кабинета министров Подкарпатской Руси прошло, таким образом, независимо от Праги, вызвав гневную реакцию чехословацкого премьера генерала Сыровы, который сместил Грабаря с должности губернатора и назначил на его место ставленника Праги доктора Паркани. По приказу генерала Сыровы был даже арестован прибывший из Ужгорода в Прагу 9 октября 1938 г. лидер Карпаторусского Союза А. Геровский, которого чехословацкие власти воспринимали как крайне неудобную фигуру, препятствующую их политике в Подкарпатской Руси. Однако после негативной реакции югославской дипломатии и бывшего чехословацкого премьера М. Годжи А. Геровский был освобожден. Более того, 10 октября 1938 г. по инициативе генерала Сыровы состоялась его встреча с Геровским, на которой глава Карпаторусского Союза, выражая позицию Русского Блока и правительства Подкарпатской Руси, предложил чехословацкому премьеру уволить вице-губернатора Мезника и отстранить Паркани от должности губернатора Подкарпатья и министра по делам Подкарпатской Руси. Сыровы был вынужден пойти на частичные уступки, согласившись с немедленным увольнением Мезника и последующим отстранением Паркани от занимаемых им должностей.
После переговоров Сыровы с Геровским последовала встреча чехословацкого премьера с членами правительства Подкарпатской Руси, на которой был подтвержден состав автономного подкарпаторусского правительства и согласованы взаимоотношения между центральным правительством в Праге и правительством в Ужгороде. Карпаторусская общественность Северной Америки заинтересованно следила за развитием событий в послемюнхенской Чехословакии. «Карпаторусский народ уже имеет автономию. В правительство нашего автономного края вошло больше русских, чем украинцев, - с удовлетворением отмечал «Американский Русский Вестник». – Мы шлем этому правительству наши искренние пожелания. Просим их, чтобы они справедливо представляли свой народ и чтобы не запродали его каким-нибудь украинцам».[6] Однако надеждам «Американского Русского Вестника» было не суждено сбыться. С отъездом главы Карпаторусского Союза А. Геровского из Чехословакии в Югославию и с растущей внешнеполитической зависимостью Праги от Берлина, поддерживавшего украинское движение, русофилы постепенно теряли свои позиции в Подкарпатской Руси, в то время как украинофилы усиливали свое влияние.
Премьерство А. Бродия продолжалось менее месяца. Являясь неудобной фигурой для украинофилов и стоящего за ними Берлина, он был смещен с должности премьера 26 октября 1938 г. с помощью доноса и переданных чехословацкому руководству документов, свидетельствовавших о провенгерской деятельности Бродия и его планах присоединить Подкарпатье к Венгрии. Примечательно, что возглавляемый Бродием Автономный Земледельческий Союз, противодействуя бесчинствам галицких эмигрантов, которые нередко вели себя вызывающе по отношению к местному населению, в середине октября 1938 г. распространил по всей Подкарпатской Руси листовки, призывавшие местное население «уничтожать украинских бандитов».[7]
Первое автономное правительство Подкарпатской Руси во главе с Бродием успело провести три заседания. На первом заседании 15 октября 1938 г. были распределены функции между министрами и принято решение добиваться той же степени автономии, которую получили словаки. На втором заседании, состоявшемся 18 октября, С. Фенцик доложил о ситуации в русинских областях Словакии и о переговорах по поводу возможной ревизии границы между Словакией и Подкарпатской Русью. На третьем заседании 22 октября рассматривалась политическая ситуация в крае; кроме того, министр Э. Бачинский сообщил о ходе переговоров об установлении новой границы между Чехословакией и Венгрией, упомянув об обещании Риббентропа оставить Ужгород и Мукачево, как города с преимущественно славянским населением, в составе Подкарпатской Руси.[8]
Ревизия границы между Подкарпатской Русью и Словакией была одним из приоритетов первого автономного правительства Подкарпатья. С самого начала Бродий заявил о себе как о решительном и последовательном стороннике объединения всех русинских земель. В своем первом выступлении в качестве премьера Подкарпатской Руси 12 октября в Ужгороде Бродий объявил о готовности своего правительства «предпринять все меры для объединения всех русских территорий… от Попрада до Тисы».[9] Представители правительства Подкарпатья Пещак и Фенцик выехали с этой целью в Пряшевскую Русь, где идея объединения с Подкарпатской Русью получила широкую 
местного населения и политиков. Уже 12 октября 1938 г. была сформирована специальная комиссия по вопросу о словацко-русинской границе. Двумя днями позже в Братиславе начались переговоры по этой теме, которые вскоре были прерваны по инициативе премьера Словакии Й. Тисо. 13 октября в Прешове была созвана Народная Рада, активно включившаяся в подготовку объединения с Подкарпатской Русью. Однако смещение Бродия, приход к власти в Подкарпатской Руси украинофилов и последующая оккупация южной части Подкарпатья венграми резко изменили ситуацию.
Помимо оуновских интриг, за которыми угадывалась опытная рука берлинского режиссера, другой серьезной причиной отставки Бродия было недовольство Праги его жесткой позицией в вопросе будущих границ Подкарпатской Руси. На переговорах с послемюнхенской Чехословакией в октябре 1938 г. Венгрия требовала присоединения значительной части территории Словакии с городами Братислава, Кошице, Нитра и др. и южной части Подкарпатской Руси с городами Ужгород, Мукачево и Берегово. Реализация этого требования означала утрату Подкарпатской Русью не только своей столицы Ужгорода, но и вообще всех крупных городов. В ходе совещания в Праге 25 октября 1938 г. Бродий не только выступил против этого плана, но и заявил о том, что Подкарпатская Русь будет требовать присоединения всех русинских территорий восточной Словакии (области Земплин, Шариш и Спиш) с городом Прешов. Подобные планы были неприемлемы как для Словакии, не желавшей лишаться части своей территории, так и для Праги, отчаянно пытавшей удержать словаков в составе общего государства. В итоге 26 октября 1938 г. Бродий был смещен с должности премьера Подкарпатской Руси и арестован; в этот же день главой правительства Подкарпатья стал грекокатолический священник украинофил А. Волошин, пользовавшийся открытым покровительством Германии. По словам А. Геровского, «украинствующие» предали Бродия, а тогдашний глава правительства Чехословакии генерал Сыровы арестовал Бродия и назначил на его место Волошина по прямому указанию немецкого руководства.[10]
Приход украинофилов к власти в Подкарпатской Руси означал размежевание между русинами Словакии и Подкарпатья. Примечательно, что в течение краткого периода в октябре 1938 г., когда во главе Подкарпатской Руси стояли русофилы Бродий и Фенцик, среди русинов восточной Словакии развернулась массовая кампания за воссоединение с Подкарпатской Русью. Позднее, когда обвиненный в провенгерской политике Бродий был смещен и к власти пришли украинофилы во главе с Волошиным, движение за присоединение к Подкарпатской Руси среди русинов Словакии пошло на убыль, хотя правительство Волошина продолжало настаивать на объединении. Так, 22 ноября 1938 г. во время заседания Прешовской Народной Рады пятнадцать из ее семнадцати членов проголосовали против объединения с Подкарпатской Русью. Украинофильское правительство, пришедшее к власти в Ужгороде, воспринималось словацкими русинами как абсолютно чуждое, а проукраинская политика Волошина и его окружения остро критиковалась на страницах издававшейся в Прешове газеты «Пряшевская Русь».[11]
2 ноября 1938 г. на международной конференции в Вене было принято решение о присоединении населенных этническими венграми территорий южной Словакии и Подкарпатской Руси к Венгрии. Наиболее экономически развитая и богатая часть Подкарпатья с городами Ужгород, Мукачево и Берегово оказалась в составе Венгрии. Столица Подкарпатской Руси переместилась из Ужгорода в небольшой городок Хуст; при этом многие госслужащие и представители русофильской интеллигенции, разочарованные политикой Волошина, предпочли остаться в Ужгороде. С переездом в Хуст влияние украинских националистов на политику Волошина резко усилилось. Многие вакантные места в администрации Подкарпатской Руси, возникшие в связи с уходом старых сотрудников, были заняты галицкими эмигрантами. В новую столицу Подкарпатской Руси, находившуюся неподалеку от Галиции, зачастили высокопоставленные эмиссары ОУН. Примечательно, что в ходе Венского арбитража в начале ноября 1938 г. министр иностранных дел Германии Риббентроп пообещал Волошину широкую политическую и экономическую поддержку со стороны германского рейха.
Накануне международной конференции в Вене, призванной определить новую чехословацко-венгерскую границу, резко возросла диверсионная активность венгерских вооруженных подразделений на территории Словакии и Подкарпатья. Главная цель венгерских диверсионных групп состояла в дестабилизации положения в Чехословакии, в акциях саботажа и в провенгерской пропаганде в областях возможного плебисцита. В период, предшествовавший Венскому арбитражу 2 ноября 1938 г., вооруженные стычки с венгерскими диверсантами произошли примерно в 20 местах Подкарпатья, в ходе которых погибло как минимум 10 чехословацких военнослужащих. Наиболее масштабная подрывная акция в Подкарпатской Руси состоялась 10 октября 1938 г., когда группа венгерских диверсантов совершила нападение на железнодорожный мост и станцию Боржава. Одновременно границу с Подкарпатской Русью в районе г. Берегово перешло несколько сотен венгерских диверсантов, вооруженных гранатами, автоматами и пулеметами. Для уничтожения этой диверсионной группы чехословацкая армия и жандармерия применили танки и авиацию. К 14 октября венгерская диверсионная группа была ликвидирована; в плен было взято 305 венгерских диверсантов, включая 8 офицеров.[12] С 20 октября 1938 г. к диверсионной античехословацкой деятельности Венгрии присоединилась Польша, стремившаяся помочь венграм в ходе переговоров об определении новой границы с Чехословакией, создав впечатление у великих держав, что чехословацкая администрация не контролирует ситуацию в данном регионе. Польские диверсии на территории Подкарпатья продолжались и после Венского арбитража вплоть до конца ноября, что было связано с запланированной польско-венгерской оккупацией Подкарпатской Руси, которая должна была начаться 20 ноября 1938 г. Однако данные планы Венгрии не получили поддержку Германии и в итоге акция не состоялась.[13]
Возросшая диверсионная активность со стороны Венгрии и Польши на территории Подкарпатья была использована украинскими националистами как повод для создания и усиления собственных вооруженных структур. В середине ноября 1938 г. члены военизированной «Карпатской Сичи» получили официальное разрешение носить униформу; из галицких военных консультантов был сформирован военный штаб сичевиков, находившийся в Хусте. Гарнизоны «Карпатской Сичи», укомплектованные в основном галичанами, были образованы в нескольких районах Подкарпатья. По сути, в Подкарпатской Руси создавалось двоевластие, когда наряду с действующей чехословацкой администрацией и вооруженными силами (на территории Подкарпатья была расквартирована 12 чехословацкая стрелковая дивизия) явочным порядком при содействии Волошина возникали параллельные силовые структуры украинских националистов. В процессе этого двоевластия А. Волошин, опиравшийся на поддержку Берлина, все более последовательно отстаивал идею галичан о Подкарпатской Руси как о Карпатской Украине, призванной стать отправной точкой в создании единой Соборной Украины.
Еще до созыва сейма, который должен был принять окончательное решение о названии Подкарпатья, правительство Волошина издало 30 декабря 1938 г. распоряжение, позволявшее «до окончательного установления названия Подкарпатской Руси», использовать наряду с официальным названием «Подкарпатская Русь» и термин «Карпатская Украина». «С этого времени каждый сознательный украинец в урядах, в бюро, в редакциях и в частной жизни никогда не будет называть наш край «Подкарпатская Русь», но только «Карпатская Украина». Это распоряжение правительства должно быть для нас императивом, наказом, чтобы мы навсегда покончили с названием, напоминающим нам рабство и унижение, - с энтузиазмом комментировала это решение правительства волошиновская газета «Новая Свобода». – По-разному нас называли – русин, орос, руснак, малорос… - но настоящее название было спрятано от народа. …Никому не удалось скрыть нашу правду.… Теперь перед лицом всего мира выступает не темная и перепуганная «Мадьярская Русь»,… а национально сознательная, преданная Украине народная масса.… Наша этнографическая территория начинается у Попрада и простирается до Кавказа…»[14] В отличие от своей предшественницы – украинофильской газеты «Свобода», сохранявшей традиционное русинское этимологическое правописание, «Новая Свобода» издавалась на чистом украинском литературном языке и позиционировала себя как «украинская независимая ежедневная газета». Большой объем «Новой Свободы», приличное качество полиграфии, а также ее трансформация в ежедневную газету свидетельствуют о том, что недостатка в средствах этот официоз Волошина не испытывал.
Действия военизированных формирований «Карпатской Сичи», которые становились все более активными, дестабилизировали обстановку в Подкарпатской Руси и сознательно осложняли отношения Чехословакии с соседними государствами. Так, 15 января 1939 г. группа сичевиков обстреляла венгерский пограничный пост. Для прекращения инцидента, в ходе которого были убитые и раненые, пришлось вмешаться чехословацким пограничникам. Отношения между правительством Волошина и Венгрией, оккупировавшей южную часть Подкарпатья, были крайне напряженными. «Новая Свобода» в рубрике «Из-под мадьярского ярма» подробно сообщала о насилиях венгерских властей по отношению к местному населению в оккупированной венграми части Подкарпатской Руси. «Люди, проживающие на оккупированной мадьярами территории, могут говорить на родном языке только за хорошо закрытыми дверями, - писала «Новая Свобода» 3 января 1939 г. – Полиция задерживает студентов, которые совершенно не владеют венгерским языком, и при помощи переводчика выясняет, почему они не говорят по-мадьярски».[15]
* * *
22 ноября 1938 г. чехословацкий парламент принял конституционные законы «Об автономии Словакии» и «Об автономии Подкарпатской Руси», которые определяли их автономный статус в составе послемюнхенской Чехо-Словакии. Закон «Об автономии Подкарпатской Руси» провозглашал Подкарпатскую Русь автономной составной частью Чехо-Словакии и определял, что окончательное решение о названии автономного образования русинов примет сейм Подкарпатской Руси. Тем не менее, еще до созыва сейма решением правительства Волошина от 30 декабря 1938 г. наряду с названием «Подкарпатская Русь» было введено второе официальное название «Карпатская Украина», которое стало постоянно использоваться в официальных документах и СМИ.
«Зеленый свет», предоставленный режимом Волошина украинским националистам, вызывал резкое недовольство местного населения и политических партий, настроенных в основном русофильски. Многие партии обращались в Прагу с требованиями сместить Волошина с поста премьера Подкарпатской Руси. Так, образованная 14 ноября 1938 г. в Хусте Центральная Русская Народная Рада во главе с В. Караманом протестовала против насильственной украинизации школ, увольнений русофилов из учебных заведений и жаловалась на «украинский террор» и многочисленные эксцессы со стороны украинских националистов. Не добившись своих целей, глава Центральной Русской Народной Рады В. Караман был вынужден покинуть Подкарпатье и в январе 1939 г. переехать в восточную Словакию, где он, будучи убежденным противником режима Волошина, активно выступал против объединения словацких русинов с Подкарпатской Русью, в которой набирало силу украинское движение.[16]
Для укрепления своих позиций и для подавления политических оппонентов, а также в связи с предстоящими выборами в парламент Подкарпатской Руси 20 января 1939 г. правительство Волошина распустило все политические партии Подкарпатской Руси. Это решение автоматически аннулировало мандаты депутатов и сенаторов чехословацкого парламента от Подкарпатья, поскольку парламент Чехословакии избирался по партийным спискам. «Правительство Карпатской Украины (Подкарпатской Руси), исходя из необходимости сохранения общественного спокойствия и порядка, а также из того обстоятельства, что деятельность политических партий …представляет угрозу государственной безопасности, приняло решение распустить все политические партии»,[17] - объяснял данное решение официоз Волошина «Новая Свобода».
Сразу после этого по инициативе Волошина была образована новая партия «Украинское национальное объединение» (УНО), которое с самого начала имело тесные связи с германскими спецслужбами и позаимствовало многие элементы атрибутики немецких нацистов. Официальным органом УНО стала газета «Новая Свобода». В преддверии объявленных выборов в парламент (сейм) Подкарпатской Руси руководство УНО и лично Волошин составили партийный список своих кандидатов. Одновременно распущенные Волошиным русинские политические структуры сделали попытку консолидироваться, создав собственную партию под названием «Русское национальное объединение» (РНО). Однако составленный ими партийный предвыборный список не был зарегистрирован, а руководство партии было арестовано членами «Карпатской Сичи».
Маховик антирусинских репрессий со стороны военизированных формирований «Карпатской Сичи» с приходом к власти Волошина постепенно набирал обороты. Так, многие политические оппоненты Волошина из числа местных русинов были брошены в наспех созданный концлагерь у г. Рахов. Жертвами галицких сичевиков, которые все увереннее хозяйничали в Подкарпатской Руси, нередко занимаясь разбоями и грабежом, стали многие местные жители, как евреи, так и русины. В многочисленных жалобах русинского населения на галичан сообщалось о принудительной украинизации, о срыве вывесок на карпаторусском и чешском языках и об их замене на украинские; приводились примеры насилия, террора, грабежей и драк украинских сичевиков с солдатами чехословацкой армии.[18]
Отличительными чертами режима Волошина были воинственный авторитаризм, позаимствованный у нацистской Германии принцип вождизма (к главе Карпатской Украины часто обращались как к «Батьке Волошину»), а также агрессивная кампания украинизации местного населения, которая, несмотря на энергичность и последовательность ее организаторов, сталкивалась с многочисленными трудностями, что были вынуждены признавать и сами украинизаторы. «…Ряд фактов… свидетельствует о незнании украинского языка мадьяронским и русофильским учительством. …Много недобитков осталось у нас, которые и дальше работают среди украинской молодежи… Плохое усвоение украинской мовы в школах обусловлено неискорененностью старого режима. Что же мы, к большому сожалению, вынуждены констатировать? Ужасающую неграмотность в области украинского языка»,[19] - признавал на страницах «Новой Свободы» один из украинских деятелей, тем самым невольно ставя под сомнение «украинскость» местного населения. «Было бы неверным полагать, что в 1938 г. большинство местной интеллигенции и общественности отдавали предпочтение украинскому языку. Русский язык… занимал очень прочные позиции в Подкарпатской Руси»,[20] - отмечал П.Р. Магочи.
В обстановке «охоты на ведьм» и давления со стороны властей многие представители русофильской интеллигенции, опасаясь за свою безопасность и желая сохранить работу, были вынуждены публично каяться и отрекаться от своих взглядов. «Заявляю, что я разрываю все отношения с «общерусской» идеологией, за которой я шел под влиянием лидеров этого направления, - писал 2 марта 1939 г. в «Новой Свободе» Василий Гусар, учитель из села Солотвино. – Заявляю, что с сегодняшнего дня я буду работать исключительно в украинских обществах с щирыми работниками-украинцами, которые сердцем болеют за лучшее будущее украинского народа…»[21]
Политика Волошина и его ориентация на Берлин вызывали категорическое неприятие русинской общественности в Северной Америке. «Украинизация Подкарпатской Руси, произведенная под давлением Германии, далеко не встречает сочувствия в населении Подкарпатья. Оно искони тяготеет к России… Карпатороссы… вовсе не почитают себя украинцами»,[22] - писал 24 ноября 1938 г. «Американский Русский Вестник». В июне 1939 г., уже после окончательной оккупации Подкарпатья Венгрией, «Вестник» опубликовал любопытное свидетельство о положении в Подкарпатской Руси при Волошине побывавшего там английского журналиста Регинальда Гю, который отмечал атмосферу всеобщего страха в столице края Хусте. «Русские при встрече молча снимают шляпы и на вопросы отвечают шепотом, оглядываясь… Улицы полны украинскими провокаторами.… Во главе всех гимназий ныне украинцы и… в значительной части из Галиции. Местные украинцы считаются недостаточно радикальными, - писал английский журналист. – Первым актом… правительства Волошина и Ревая было негласное учреждение концентрационных лагерей. Они… населены русскими людьми всех рангов и классов».[23] Тревожная ситуация в Подкарпатской Руси привлекла внимание Всеамериканского русинского конгресса, состоявшегося в феврале 1939 г. в Нью-Йорке. Участники конгресса осудили террор против русинских крестьян и интеллигенции в Подкарпатской Руси.
12 февраля 1939 г. состоялись выборы в парламент Подкарпатской Руси. Присутствие вооруженных формирований «Карпатской Сичи» оказало сильное влияние на подготовку и проведение выборов, во многом обеспечив требовавшиеся Волошину и украинским националистам результаты. Избирательная кампания носила истеричный и крайне агрессивный характер. «Один Бог на небе, один народ, один избирательный список в Карпатской Украине – список Украинского Национального Объединения. Поэтому каждый украинец в воскресенье 12 февраля голосует за Украинское Национальное Объединение»,[24] - гласил один из предвыборных лозунгов. «Все на выборы в сейм Карпатской Украины! – призывала читателей «Новая Свобода» за неделю до выборов. – Тот, кто не пойдет на выборы, уподобится солдату, который убегает с фронта. Он является дезертиром и не имеет права пользоваться завоеваниями народа».[25]
Победителем выборов стало созданное Волошиным и ориентированное на Берлин УНО, все кандидаты которого оказались избранными в подкарпаторусский сейм. «Новая Свобода» оценила итоги выборов как «триумф украинской национальной мысли» и опубликовала интервью с министром правительства Волошина Ю. Реваем, который заявил, что полученные 94% голосов стали для него «большой неожиданностью».[26] Украинские деятели подчеркивали, что если чешская пресса восприняла результаты выборов крайне сдержанно, то средства массовой информации нацистской Германии освещали выборы широко и весьма сочувственно. Глава отделения ОУН в Подкарпатской Руси Ю. Химинец с удовольствием цитировал нацистскую «Фелькишер Беобахтер», писавшую, что «активное участие в выборах было результатом… национального пробуждения украинства».[27] С нацистскими оценками выборов в сейм Карпатской Украины вполне солидарны и современные украинские ученые, по мнению которых, «выборы показали зрелость закарпатского избирателя».[28]
Чехословацкий президент Э. Гаха, имевший конституционное право назначить день открытия первой сессии сейма Подкарпатской Руси, затягивал с определением этой даты, поскольку чехословацкой разведке стало известно о подготовке в штабе «Карпатской Сичи» военного переворота в Подкарпатской Руси. Еще до выборов в сейм Прага предприняла попытку восстановить контроль над ситуацией, введя своего представителя генерала Л. Прхалу, командовавшего чехословацкими войсками в Подкарпатской Руси, в состав правительства Волошина, но переломить ход событий было уже невозможно. Процесс распада второй чехословацкой республики стал необратимым.
Кампания, организованная режимом Волошина против назначения Л. Прхалы на должность третьего министра правительства Подкарпатской Руси, которая оставалась вакантной после увольнения чешскими властями русофила Э. Бачинского, показала, что Прага стремительно утрачивала контроль над Подкарпатской Русью. «Карпатская Украина протестует против назначения министра-чеха. Третий министр должен быть украинцем!»[29], - писал волошиновский официоз, сообщая о многотысячных демонстрациях протеста против политики Праги в населенных пунктах Подкарпатья. Для оказания давления на Прагу окружение Волошина апеллировало к Германии и немецкому общественному мнению. «Немецкая пресса опубликовала подробные сообщения о возмущении и сопротивлении Карпатской Украины против назначения генерала Прхалы министром, - писала «Новая Свобода» в статье под названием «Немецкая пресса предостерегает Прагу». – Ведущие немецкие издания занимают негативное отношение к этому намерению пражского правительства. «Ессенер Националь Цайтунг» - орган маршала Геринга – опубликовал острую статью против назначения генерала Прхалы…, указывая на то, что генерал Прхала женат на московке и известен как симпатизант России…»[30]
Ориентация волошиновской Карпатской Украины была откровенно пронемецкой, а ее пресса отличалась оголтелым пронацистским тоном и сервильностью перед Берлином. «Новая Свобода» часто помещала почтительно-подобострастные материалы о Гитлере и Германии, с видимым удовольствием отмечая мощь немецкой армии и рост влияния Германии в Юго-Восточной Европе.[31] По свидетельству современников, передачи местного радио начинались с неизменных приветствий Гитлеру и «батьке» Волошину.[32] Германия достаточно оперативно установила прямые официальные контакты с руководством Карпатской Украины. В Хусте было создано немецкое консульство; в декабре 1938 г. между Германией и Карпатской Украиной были подписаны два торговых соглашения. Руководство Карпатской Украины во главе с Волошиным демонстрировало настолько искренние и глубокие симпатии к немецкому нацизму, что это делает неубедительными попытки современных украинских историков представить контакты волошиновского режима с нацистской Германией лишь как вынужденное тактическое маневрирование и «свидетельство того, что судьба европейских держав решалась тогда в Берлине, и Волошин не был исключением».[33]
В ночь на 14 марта 1939 г. словацкий парламент провозгласил суверенитет и заявил о выходе Словакии из состава федеративной Чехо-Словакии. В это же время вооруженные формирования «Карпатской Сичи» начали заранее согласованный с Берлином вооруженный путч, сделав попытку захватить склады с оружием, административные учреждения и разоружить местную полицию и жандармерию. Сичевикам удалось захватить вокзал, почту, а также разоружить несколько военных патрулей. Поднятый по тревоге генералом Прхалой Хустский стрелковый полк и части 12 чехословацкой стрелковой дивизии получили приказ восстановить порядок; на улицы Хуста были выведены легкие танки и артиллерия. В столице Подкарпатской Руси в ночь на 14 марта «шли настоящие уличные бои сичевиков с регулярной армией Чехословакии, в рядах которой проходили службу местные русины. …Фактически, …шли бои подкарпатских русинов с галичанами, пытавшимися захватить власть…»[34] При поддержке бронетехники чехословацким подразделениям удалось сломить главный очаг сопротивления сичевиков в хустском отеле «Коруна», где было взято в плен около 50 повстанцев. Помимо Хуста, вооруженные столкновения чехословацкой армии с формированиями «Карпатской Сичи» произошли в Малом Березном, Торуни и других населенных пунктах Подкарпатья.[35] Путч сичевиков был в итоге подавлен, количество жертв исчислялось сотнями раненых и убитых; основные потери понесли путчисты.
Тем не менее, ликвидация путча не означала стабилизацию положения и восстановление чехословацкого контроля над Подкарпатской Русью. В ночь на 14 марта, одновременно с попытками сичевиков захватить власть в Подкарпатской Руси, венгерские войска по договоренности с Гитлером перешли новую венгерско-чехословацкую границу на подкарпаторусском участке и начали оккупацию Подкарпатской Руси. Столкнувшись с активным сопротивлением частей 12 чехословацкой стрелковой дивизии, личный состав которой в значительной степени состоял из местных русинов, венгры на некоторые время были вынуждены прекратить продвижение. По данным чешских историков, в боях с венгерской армией на территории Подкарпатья в марте 1939 г. погибло как минимум 40 чехословацких военнослужащих и около 100-120 было ранено.[36] С окончательной ликвидацией второй чехословацкой республики и оккупацией Чехии германским вермахтом 12 чехословацкая дивизия прекратила сопротивление и вскоре вся территория Подкарпатской Руси была оккупирована Венгрией, вооруженные силы которой быстро подавили вооруженное сопротивление украинских сичевиков. Берлин, сполна использовав оуновцев для расшатывания и дестабилизации Чехословакии, в нужный момент без сожаления пожертвовал ими в пользу более важного союзника в лице Венгрии.
Накануне венгерской оккупации, когда части 12 чехословацкой дивизии еще продолжали оказывать сопротивление венгерским войскам, 15 марта 1938 г. в Хусте состоялось заседание сейма Подкарпатской Руси, на котором был принят конституционный закон, провозглашавший образование «независимого государства» под названием «Карпатская Украина» во главе с президентом. Большинством голосов президентом новообразованного государства был избран А. Волошин. Государственным языком Карпатской Украины был объявлен украинский язык; цветами государственного знамени – синий и желтый; государственным гимном – «Ще не вмерла Украина». «После вчерашних трагических часов, когда в столице Карпатской Украины лилась украинская кровь, мы обсуждаем сейчас под звуки артиллерийской канонады первый конституционный закон Карпатской Украины, - заявил в своем выступлении на заседании сейма 15 марта 1939 г. известный украинофильский политик М. Бращайко. – После тысячелетней неволи наша земля становится свободной, независимой и заявляет перед всем миром, что она была, есть и будет украинской. И если нашей молодой державе не суждено долго жить, то наш край уже навсегда останется украинским».[37] В своих последних предсказаниях Бращайко оказался прав. «Молодой державе» действительно было не суждено долго жить; что касается украинского будущего Подкарпатской Руси, то с присоединением к СССР в 1945 г. оно было обеспечено советской политикой украинизации карпатских русинов.
Современные украинские исследователи исключительно высоко оценивают провозглашение Карпатской Украины 15 марта 1939 г., трактуя это скорее опереточное событие, являвшееся лишь рабочим звеном «восточноевропейского проекта» гитлеровской Германии, как «победу украинской правды за Карпатами, ознаменовавшее консолидацию украинских сил и превращение этнической массы в народ».[38] Между тем, символичным выглядит то, что заседание сейма, на котором было объявлено о создании нового государства, оказалось последним, а провозглашенное на нем государство «Карпатская Украина» - мертворожденным. Показателем жизнеспособности новорожденного государства служит тот факт, что уже на следующий день, утром 16 марта новоизбранный президент «Карпатской Украины» Волошин в спешке покинул его территорию перед наступающими венгерскими войсками, эмигрировав вместе со своей свитой в Югославию через территорию Румынии. Впоследствии, после полуторамесячного пребывания в Берлине, Волошин поселился в столице протектората Богемия и Моравия Праге, где ему была предоставлена возможность читать лекции в Украинском свободном университете.
Очень скоро те из окружения Волошина, кто пытался создать в Праге эмигрантский центр, представляющий интересы Карпатской Украины, с разочарованием обнаружили, что их усилия «…противоречили интересам Германии. Во имя сохранения хороших немецко-венгерских отношений …любая деятельность, направленная на поддержку Карпатской Украины, с осени 1939 года была в Праге невозможна. Отношения украинской эмиграции с чехами после марта 1939 г. были осложнены отсутствием какой-либо платформы для конструктивного сотрудничества.… Для чешской общественности, которая в ходе войны все больше склонялась к необходимости советской помощи для восстановления довоенного положения, украинское стремление к независимости становилось еще менее приемлемым, чем раньше».[39]
Не только стремительное фиаско едва провозглашенного карпатоукраинского государства во главе с Волошиным, но и полная ликвидация Чехословакии не вызвали сочувствия русинской общественности Северной Америки, которая усматривала причины происшедшего в политике самой Праги, которая в 1920-е гг. целенаправленно поддерживала украинское движение в Подкарпатской Руси, способствуя распространению украинской идентичности среди русинов. «Падение Чехословакии вызвали сами чехи, когда корыстно управляли народами, входящими в состав Республики. …Согнали на Подкарпатскую Русь со всего мира украинскую сволочь, чтобы те вызвали языковой спор… Чехов покарал не Гитлер, а Божье провидение…»,[40] - резюмировал «Американский Русский Вестник» 16 марта 1939 г., комментируя известия об окончательной оккупации чешских земель нацистской Германией.
[1] Геровский А. Карпатская Русь в чешском ярме // Путями истории. Общерусское национальное, духовное и культурное единство на основании данных науки и жизни. Под редакцией О.А. Грабаря. Том I. Нью-Йорк, 1977. С. 227-229.
[2] Там же. С. 250-253.
[3] Amerikansky Russky Viestnik. Homestead, PA. September 29, 1938. № 39.
[4] Геровский А. Указ. соч.
[5] Химинець Ю. Закарпаття – земля української держави. Ужгород, 1991. С. 55.
[6] Amerikansky Russky Viestnik. Homestead, PA. October 20, 1938. № 42.
[7] Годьмаш П., Годьмаш С. Подкарпатская Русь и Украина. Ужгород, 2003. С. 103.
[8] Худанич В. Діяльність автономного уряду Карпатської України в 1938-1939 рр. // Zakarpatská Ukrajina v rámci Československa (1919-1939). Prešov, 2000. С. 106.
[9] Magocsi P.R. The Rusyn – Ukrainians of Czechoslovakia. An Historical Survey. Wien, 1983. P. 44.
[10] Геровский А. Указ. соч. С. 258-259.
[11] Magocsi P.R. The Rusyn – Ukrainians of Czechoslovakia. An Historical Survey. P. 45.
[12] Borák M. Obrana republiky na Podkarpatské Rusi v letech 1938-1939 // Vznik ČSR 1918 a Podkarpatská Rus. Sborník z mezinárodní konference v Praze. Praha, 1999. S. 89.
[13] Ibidem. S. 91.
[14] Нова Свобода. 3 січня 1939. Число 2.
[15] Там же.
[16] Encyclopedia f Rusyn History and Culture. Revised and Expanded Edition. Edited by Paul Robert Magocsi and Ivan Pop. University of Toronto Press, 2005. P. 228.
[17] Нова Свобода. 22 січня 1939. Число 13.
[18] Годьмаш П., Годьмаш С. Указ. соч. С. 120.
[19] Нова Свобода. 7 січня 1939. Число 4.
[20] Magocsi P.R. The Shaping of a National Identity... P. 144.
[21] Нова Свобода. 2 березня 1939. Число 46.
[22] Amerikansky Russky Viestnik. Homestead, PA. November 24, 1938. № 47.
[23] Amerikansky Russky Viestnik. Homestead, PA. June 8, 1939. № 23.
[24] Нова Свобода. 2 лютого 1939. Число 22.
[25] Нова Свобода. 5 лютого 1939. Число 25.
[26] Нова Свобода. 14 лютого 1939. Число 32.
[27] Химинец Ю. Закарпаття – земля української держави. Ужгород, 1991. С. 58.
[28] Худанич В. Діяльність автономного уряду Карпатської України в 1938-1939 рр. // Zakarpatská Ukrajina v rámci Československa (1919-1939). Prešov, 2000. С. 112.
[29] Нова Свобода. 21 січня 1939. Число 12.
[30] Нова Свобода. 26 січня 1939. Число 16.
[31] См. Нова Свобода. 3 січня 1939. Число 2.
[32] Krivskij I. Vliv ukrajinských emigrantů na podkarpatorusinskou komunitu // Vznik ČSR 1918 a Podkarpatská Rus. Sborník z mezinárodní konference v Praze. Praha, 1999. S. 26.
[33] Худанич В. Діяльність автономного уряду Карпатської України в 1938-1939 рр. // Zakarpatská Ukrajina v rámci Československa (1919-1939). С. 109.
[34] Годьмаш П., Годьмаш С. Указ. соч. С. 133.
[35] Borák M. Obrana republiky na Podkarpatské Rusi v letech 1938-1939 // Vznik ČSR 1918 a Podkarpatská Rus. Sborník z mezinárodní konference v Praze. Praha, 1999. S. 92.
[36] Ibidem. S. 40.
[37] ОУН в світлі постанов Великих Сборів, Конференцій та інших документів з боротьби 1929-1955. Видання Закордонних Частин Организації Українських Націоналістів. 1955. С. 20.
[38] Мишанич О. Політичне русинство і що за ним. Ужгород, 1993. С. 15.
[39] Zilynskyj B. Ukrajinci v Čechách a na Moravě (1894) 1917 – 1945 (1994). Praha, 1995. S. 41, 44.
[40] Amerikansky Russky Viestnik. Homestead, PA. March 16, 1939. № 11.
Использованы работы русинского художника Федора Манайло,
Дом-музей которого под угрозой закрытия