Угрорусское слово, звучавшее 200 лет назад, вновь актуально. «Наши павшие нас не оставят в беде. Наши мёртвые – как часовые». Эти строки из песни Владимира Высоцкого точно отражают суть явления.
Глава Ужгородского товарищества словаков Иван Латка в интервью польскому корреспонденту сообщил о планах возрождения словацкой культуры и словацкой идентичности на Закарпатье. И. Латка обвиняет советский режим в тоталитаризме, что препятствовало сохранению словацкой культуры на Закарпатье, а также выражает несогласие с мнением, будто чехи и словаки оккупировали Закарпатье, и не являются здесь коренными жителями. При этом он сам себе противоречит, упрекая советские власти в русификации, и, одновременно, в том, что словаков насильственно записывали в украинцы. Парадокс.
«В начале 1990-х ситуация, к счастью, изменилась. Мы вышли из подполья. Существование словаков на Закарпатье перестало быть табу», - добавил И. Латка. По его словам, в 1989 г. 7329 закарпатцев во время переписи населения указали словацкую национальность. Он полагает, что численность закарпатских словаков никак не меньше 15 000 -17 000 (1).
Ужгородское товарищества словаков занимается издательской деятельностью и освещением истории чехословацкого периода в истории Закарпатья. По мнению И. Латки, период пребывания Подкарпатской Руси в составе Чехословакии был лучшим периодом в её истории, и ознаменовал приобщение к европейской цивилизации. Эту информацию и старается товарищество донести до закарпатцев (1). Годы пребывания в составе СССР – это годы правления азиатчины, уверяет И. Латка.
От слов И. Латки веет европейским снобизмом и заносчивостью, и напоминает воззрения части чехословацких интеллектуалов, о которых упоминал в статье «Мы и чехи» угрорусский патриот Алексей Геровский: «Вскоре после основания Чехословацкой Республики и воцарения в Праге Масарика, чешский писатель Ярослав Гилберт, ученик Масарика и близкий ему человек, опубликовал статью, которая появилась в нескольких чешских газетах в Праге под заглавием «Мы и русские»: «Русский народ - это низшая полутатарская раса, неспособная к высшей культуре. Все наши отношения к русским будут состоять только в том, что мы будем продавать им наши товары, если они будут за них хорошо платить, и покупать у них ихние товары, если они будут продавать нам дешево. Вот и все».
«Это говорил немецкий дух в чехах», - продолжает А. Геровский. - «Немцы считали всех славян низшей расой, а чехи этому учились у них. И когда они стали на ноги, то они, считая себя равными немцам, начали презирать всех других славян, которые не прониклись так немецкой культурой как они. Презирали они нас, русских, презирали поляков и южных славян» (2).
В очерке «Карпатская Русь в чешском ярме» А. Геровский отмечал, что «в восточной части хозяйничали чехи по своему усмотрению, а в западной части, на Пряшевщине, - словаки… Русские были на последнем месте, за немцами, за мадьярами и за евреями…В Карпатской Руси не было ни свободы слова, ни свободы печати. Чешское правительство оставило в силе все мадьярские законы, которыми ограничивалась свобода печати и слова, и в особенности закон, по которому каждая газета должна была внести залог, из которого впоследствии полиция могла бы вычитать денежные штрафы за будущие прегрешения газеты… Была введена цензура… в Чехословакии было меньше свободы печати, чем ее было в Австро-Венгрии. Ужгородский "Русский Вестник" был конфискован семнадцать раз в 1937 г. Когда наша делегация приехала из Америки, "Русский Вестник" приветствовал нас восторженно. После этого чешская полиция приостановила "Русский Вестник" на три месяца» (3).
А. Геровский описывает попытки чехословацких властей украинизировать, чехизировать или словакизировать угрорусское население, в зависимости от региональных особенностей каждой области: «В Пряшевщине производилась словакизация, но там не было украинизации…. в восточной части Карпатской Руси… через посредство школ производилась чехизация и украинизация…. Пользуясь галицкими "украинцами", которых чешское правительство выписывало не только из Галичины, но и из Австрии и из Германии, чехи вызвали языковую борьбу против литературного русского языка. В школах ввели галицко-украинский жаргон, а русский литературный язык запретили».
В статье «Борьба чешского правительства с русским языком» А. Геровский пишет, что называемое "украинское" течение, как противопоставляющее себя русскому, было на Карпатской Руси в довоенное время и до присоединения к Чехословацкой республике неизвестно... На Карпатской Руси искусственная украинизация начала проводиться после присоединения ее к Чехословацкой республике насильственными мерами чехословацкого правительства, которое видело в этом средство для отсрочки введения автономии и ослабления национально-культурных сил карпато-русского народа… В свое время министр народного просвещения, Вавро Шробар, заявил совершенно открыто некоторым своим знакомым, которые впоследствии пустили это заявление в газеты, что причина недопущения литературного русского языка в школы состоит в том, что местные русские, 
знающие русский литературный язык, никогда не поддадутся ни чехизации, ни словакизации, в то время как с украинским языком "мы можем конкурировать". В школах против воли русского населения Карпатской Руси… было введено обучение на украинском языке при помощи галицких преподавателей и по учебникам, составленным на упомянутом уже выше галицком украинском языке» (4).
За свою смелую позицию А. Геровский подвергался преследованиям чехословацких властей.
Тем временем Ужгородское товарищество словаков на Закарпатье публикует чехословацкие репринтные издания соответствующего идеологического содержания, ставящее под сомнение карпато-русское слово.
1) Marek A. Koprowski «Jak nie dać się asymilacji?» (Kresy.pl 02 sierpnia 2013)
2) А. Геровский «Мы и чехи» (Берн, 1929)
3) А. Геровский «Карпатская Русь в чешском ярме» («Украинские страницы», «Путями истории» Том І с.227-259)
4) А. Геровский «Борьба чешского правительства с русским язиком» («Украинские страницы», «Путями истории». Т ІI. с.93-124)