Пыл вместо истории

Автор: Вадим Гигин

В июне 2012 в польском городе Вроцлаве  «неправительственным»  Фондом «Коллегия Восточной Европы им. Яна Новака-Езераньского» (Kolegium Europy Wschodniej im. Jana Nowaka-Jeziorańskiego) была выпущена книга об истории Гродно «Гродназнаўства. Гісторыя еўрапейскага горада». Эта книга адресована молодым белорусам и позиционирует себя как учебник по локальной истории Гродненщины с вопросами для запоминания как в тестовых заданиях,  подана в стиле американских комиксов  с множеством  ярких картинок и лаконичным текстом.  Однако, при краткости изложения тем, тексты и иллюстрации переполнены неприятием всего, что связано с русской православной традицией и возвеличиванием польско-литовского прошлого белорусских земель.

Молодого читателя как бы накачивают идеями отрицания действительности и как бы готовят  к предстоящей борьбе. И хотя в книге прямо не говорится против кого надо бороться, но  после прочтения в подкорке остаются определенные образы друга и врага.

Это бросается в глаза с первых строк предисловия:

Вячеслав Швед на конференции «Война 1812 года и Беларусь», 23-24 ноября 2012 г. в Белорусском государственном университете: «Вооруженный конфликт 1812 г. на территории Беларуси не носил характер отечественной войны. На территории бывшего ВКЛ происходила война между двумя сильными соперниками - Францией и Россией, и белорусы воевали как в русской, так и во французской армии. Поэтому наиболее приемлемой дефиницией для названия тех событий является «франко-русская война 1812».- Это рассказ о гродненских эпизодах биографий великого князя Витовта и короля Стефана Батория, борцов за свободу Тадеуша Костюшко и Константина Калиновского, известных зодчих Петра Милонег и Джузеппе Сакко, реформаторов Антония Тизенгауза и известных литераторов Элизы Ожешко и Василя Быкова и других известных исторических персонажей и героев.

...История Гродно - трагическая и славная история города на границе цивилизаций. Здесь всегда очень остро стояла проблема выбора между рабством и свободой, между прислужничеством очередному богатому и влиятельному чужеземцу и собственной гордостью и желанием остаться свободным человеком.

...Обычно гродненцы выбирали свободу! Некоторые - ложь и рабство, но большинство все-таки свободу ... Но борьба не окончилась. Она продолжается, и именно выбор современного жителя Гродно определит судьбу нашего города в XXI в. ...

Вячеслав Швед на конференции «Восстание 1863 года на Гродненщине» 25 мая 2013 г. в польском консульстве в Гродно, восхваляет «героический» образ польского революционера-террориста Винцента Калиновского. Такой вот «учебник» из Польши, который в последнее время в Белоруссии,  стал одной из самых скандальных книг, вместе с его авторским коллективом  во главе с доктором исторических наук Вячеславом Шведом. Последний, вместе с кандидатом исторических наук Андреем Лукашевичем из БГУ, в 2012 году особенно рьяно отрицал право белорусов считать Отечественную войну 2012 года своей – «отечественой», и настаивал на названии франко-русская война. В этом году у Вячеслава Шведа не менее «важный юбилей» - 150 лет польского шляхетского восстания, которое  он пропагандирует как борьбу белорусов против российского владычества.

В июньском номере журнала «Беларуская Думка» Вадим Францевич Гигин разместил рецензию на книгу «Гродназнаўства. Гісторыя еўрапейскага горада».  Эту рецензию мы размещаем с параллельным переводом на русский язык. (Перевод согласован с автором. Использованы иллюстрации из книги "Гродноведение")

Редакция ЗР

 

Імпэт замест гісторыі

 

Пыл вместо истории

 

 

Жаданне напісаць рэцэнзію з’явілася амаль адразу, як у рукі трапіла кніга «Гродназнаўства. Гісторыя еўрапейскага горада», выдадзеная ў 2012 годзе. Аднак гэтаму перашкаджала тая палітычная мітусня, што пачала адбывацца вакол яе аўтарскага калектыву (і, трэба адзначыць, пры яго самым актыўным удзеле). Цяпер, калі страсці трошкі сціхлі, можна звярнуцца да спакойнага аналізу зместу гэтага выдання.

 Выхад дапаможніка ў свет быў абстаўлены пампезна і запамінальна. «Сяброўская» крытыка прэзентавала выданне як шыкоўнае, грунтоўнае і наватарскае па форме падачы матэрыялу. Сапраўды, сама кніга добра ілюстравана. У ёй зроблена спроба прааналізаваць увесь вялікі краязнаўчы матэрыял, назапашаны па гісторыі ўзнікнення і развіцця Гродна – аднаго з найпрыгажэйшых і старажытных беларускіх гарадоў. Безумоўнай заслугай стваральнікаў кнігі з’яўляецца расповед пра археалагічныя знаходкі, архітэктурную спадчыну Гродна. Аднак, зразумела, гэта ніякім чынам не магло засцерагчы аўтараў ад памылак і пэўных недарэчнасцей. Абмінуць іх увагай альбо замаўчаць было б несумленна, прынамсі, у дачыненні да саміх аўтараў.

 

Першае, што кідаецца ў вочы, – велізарная колькасць памылак. З’ява дзіўная, бо фактычна гэта ўжо трэцяе выданне кнігі, хоць і значна папраўленае. Праўда, папраўляюць звычайна ў лепшы бок, а не наадварот.

 
З чаго б пачаць? Тут літаральна што ні старонка, то нейкі кур’ёз. На с. 10 у рубрыцы «Факты гісторыі» чытаем: «У 1918 г. падчас існавання Беларускай Народнай Рэспублікі афіцыйна ўжывалася назва «Горадня». На будынку гродзенскага чыгуначнага вакзала меўся адпаведны надпіс». А зверху над тэкстам змешчана вядомая фатаграфія тых самых часоў, праўда, пазначаная 1919 годам, дзе чорным па беламу напісана: «Камэндант м. Городно». І як разабрацца беднаму чытачу, якую ж назву выкарыстоўвалі ў часы БНР?

Увогуле, складваецца ўражанне, што аўтары і рэдактары кнігі так і не здолелі вырашыць, на якой жа мове будуць пісаць. Тое, што беларускую мову яны ведаюць недастаткова глыбока, гэта відавочна. (Дарэчы, пры цытаванні захавана арфаграфія крыніцы.) На с. 45 пры апісанні Гарадзенскага замчышча распавядаецца, што ў ХІІ стагоддзі «на процілеглым праз Гараднічанку ўзгорку паўсталі кляштар і царква, асвечаныя ў гонар святых Барыса і Глеба». Сапраўднае гістарычнае адкрыццё! Атрымоўваецца, што ў ХІІ стагоддзі ў Гродне была моцная каталіцкая суполка, бо кляштар па-беларуску – каталіцкі манастыр. Канешне, гэта не больш, чым іронія. Але далей на старонках кнігі ў дачыненні да праваслаўных будынкаў ужываецца назва «манастыр».

 Таксама не зразумела, чаму замест сучаснай літаратурнай формы «яўрэі» ў выданні ўпарта выкарыстоўваецца гістарызм «габрэі», характэрны для старога правапісу – г.зв. «тарашкевіцы». Магчыма, аўтары аддаюць ёй перавагу, але ў такім выпадку трэба ўсю кнігу пісаць на «тарашкевіцы», а не асобныя словы. А так атрымалася ні тое ні сёе – ні ў горадзе Багдан, ні ў сяле Селіфан.

 Наколькі можна зразумець з тэксту, стваральнікі кнігі аднадушныя ў сваёй нелюбові да Расіі, магчыма, таму яны ўсё ніяк не могуць вызначыцца, як жа называць суседнюю краіну. У сціплай нататцы пра Пятра Вялікага (с. 117) яны адразу выкарысталі два варыянты напісання: Пётр быў «расейскі цар», але праводзіў рэформы ўжо ў «расійскай дзяржаве». Не зусім добра ў стваральнікаў кнігі і з замежнымі мовамі. На с. 59 прыводзіцца французская назва вежы-данжона – «dojon». Зразумела, что тут прапушчана літара «n».

 Шмат у кнізе і тэрміналагічных, факталагічных памылак. Нават пры апісанні вайны 1812 года (а гэта ж канёк Вячаслава Шведа, ідэйнага натхняльніка «Гродна­знаўства»!). На с. 158 чытаем, што 4 ліпеня Гродзенская канфедэрацыя была склікана Жазэфам Банапартам. А на с. 162 тая ж самая справа прыпісана іншаму брату Напалеона – Жэрому. Змешчаны і яго партрэт. Дзе ж тут праўда? Зразумела, у Гродне знаходзіўся Жэром, кароль Вестфальскі, бо Жазэф кіраваў у гэты час Іспаніяй. Хоць і тут можна сказаць, што гэта «апіска». Што Жэром, што Жазэф… Як казаў Гарлахвацкі ў Крапівы, паблытаўшы геалагічныя перыяды: «Бачыце, я лічу, што пензенскі і пермскі – гэта роўна».

 Хтосьці можа кінуць рэцэнзенту абвінавачанне, як зрабіў іншы персанаж узгаданай камедыі: «Гэта проста прыдзірка да слова». Магчыма, можна было б палічыць і так, калі б не колькасць такіх «дробязей»! На самай справе, гэта сведчанне нядбайнасці, неахайнасці пры падрыхтоўцы кнігі, што адбілася не толькі на правапісе і павазе да роднай мовы. Дарэчы, трэба назваць імёны тых людзей, на чыім сумленні столькі памылак рознага кшталту, як стылістычных, арфаграфічных, так і факталагічных: Віталь Карнялюк, Вячаслаў Швед (рэдактары), Анатоль Багдзевіч (карэктура). Шаноўныя, вам «нездавальняюча». Сваю працу трэба рабіць больш адказна!

 Аўтарам нельга адмовіць у самаўсхваленні і нават нейкім навуковым эгацэнтрызме. У спісе рэкамендаванай літаратуры прапушчаны (трэба думаць, наўмысна) некаторыя выданні, якія маюць непасрэднае дачыненне да гісторыі Гродна [1; 2]. Затое ўзгаданы працы вузкаспецыяльныя, у якіх гісторыя горада закранаецца толькі ўскосна, аднак да іх стварэння прыклалі руку самі аўтары выдання [3; 4].

 Што да самаўсхвалення, то тут стваральнікам кнігі часам бракуе пачуцця меры. На с. 12–14 прыводзяцца розныя версіі паходжання назвы горада. Аўтарства дзвюх з іх прыпісана Вячаславу Шведу і Алесю Госцеву. А вось адкрываем энцыклапедычны даведнік «Гродно», выдадзены ў Мінску ў 1989 годзе, і ў артыкуле «Городня» чытаем усе тыя самыя версіі [5, c. 137–138]. Аднак па зразумелых прычынах імёнаў вышэйназваных гісторыкаў сярод тых, хто працаваў над даведнікам, не знаходзім. Праўда, вымушаны прабачыцца: я сказаў, што змешчаны тыя самыя версіі. Па сутнасці так, аднак па форме энцыклапедычнае выданне стаіць на вяршыні стылю і логікі, у адрозненне ад «гіпотэзы» В. Шведа. Гэты тэкст варты таго, каб яго працытаваць. Даследчык сцвярджае, быццам Гродна атрымала сваю назву ад ракі Горадня (іншыя назвы яе Гарадніца, Гараднічанка), а далей проста шэдэўр: «Узнікае пытанне: «А чаму так называецца рака?» Аказваецца, што горадня – гэта прамавугольны зруб з бярвенняў ці брусоў, які запоўнены ўнутры зямлёй і каменнем. Як апоры горадні выкарыстоўваліся для будаўніцтва маста – на іх клаўся насціл. Мост праз Нёман і сёння, як і ў сярэднявеччы, знаходзіцца паблізу Замкавай гары; мост XVII ст. – праз Замкавы роў – злучае Стары і Новы замкі. Горадні ў XII ст. утваралі сцены драўлянага замка. Шчыльна пастаўленыя адна да адной тарцамі, яны складалі абарончую сцяну. А перад гэтым на земляным вале маглі быць часовыя горадні з тонкіх жэрдак, заплеценых, як вялізны пляцень, каля вертыкальна ўбітых у зямлю слупоў. Паглядзіце на герб Гродна – на ім ёсць выява плятня (агароджы). Доказам таго, што прадстаўленая версія адпавядае рэальнасці, з’яўляецца, напрыклад, назва часткі сярэднявечнай Масквы. У 1534 г. вакол яе Вялікага пасада вырылі роў і на яго вале пабудавалі новую крэпасць Кітай-горад. Яна была агароджана гораднямі з жэрдак, засыпаных зямлёй. Адсюль і назва, бо кіта – гэта звязка жэрдак. Падобнае адбывалася і ў Горадні (Горадзене). Ды і рачулка з такой назвай цякла каля гэтых умацаванняў. Падчас нападу на горад ворагаў можна было пачуць воклічы: «За горадню!» ці «Хавайцеся за горадні!» Вось і прыжылася за горадам гэтая назва!»

Ну і каша! Дык рэчка атрымала назву ад моста ці ад замкавых сцен? Дарэчы, звычайна масты называюцца ад ракі, а не наадварот. І прычым тут масты XVII стагоддзя і маскоўская кіта XVI стагоддзя? Гаворка ж ідзе пра назву, што ўзнікла ў XII стагоддзі. В. Швед нагарадзіў такі агарод вакол звычайнай горадні, толькі каб «упісаць» сваё імя ў гісторыю. У энцыклапедычным варыянце ўсё выглядае больш зразумела і лагічна.

 Тэндэнцыйнасць аўтараў праяўляецца ўжо ў першых параграфах кнігі, дзе распавядаецца пра старажытнарускі перыяд. Праўда, сам гэты тэрмін чамусьці не ўжываецца, хоць у папярэднім выданні «Гродназнаўства» быў нават асобны раздзел «Гродна эпохі Кіеўскай Русі (канец Х – сярэдзіна ХІІІ стст.)» [6, c. 22–40].

І вось які вывад робіцца пасля кароткага разгляду гісторыі Гродзенскага княства: яно, «дзякуючы асабістым якасцям яго ўладароў, дамаглося пэўнай палітычнай незалежнасці і стала саюзнікам Кіева» (с. 47). І гэта адносіцца да часоў грознага вялікага князя кіеўскага Мсціслава Вялікага! Зразумела, што ні аб якой роўнасці з Кіевам пры Уладзіміры Манамаху, а таксама яго сыне Мсціславе, тым больш такого княства, якім было Гарадзенскае, нельга гаварыць. Б. Грэкаў пісаў з гэтай нагоды: «Найменшую спробу непадпарадкавання сабе Уладзімір выкараняў і распараджаўся іншымі князямі як сваімі падначаленымі… Пры Уладзіміры і ягоным сыне Мсціславе Кіеў зноў стаў на некаторы час палітычным цэнтрам вялікай феадальнай дзяржавы» [7, c. 604]. І відавочна, што Гарадзенская зямля была неад’емнай часткай гэтай дзяржавы. Пагаджаюцца з такой думкай і іншыя даследчыкі гродзенскай даўніны, больш упэўненыя ў адносінах паміж Кіевам і Гродзенскім княствам: «Пасля многіх міжусобных боек у IX ст. ва Усходняй Еўропе ўтварылася першае рускае дзяржаўнае аб’яднанне – Кіеўская Русь. У Панямонні ў IX–XII стст. былі ўжо свае залежныя ад Кіева княствы: Гродзенскае, Слонімскае, Наваградскае» [8, c. 7].

 

Тут жа змешчана і дзіўная «Карта бе­ларускіх зямель у XI–XII стст.». На ёй Ту­раўская і Берасцейская зямля пазначаны як незалежныя ад Кіева ўжо ў гэты перыяд, што не зусім дакладна, ва ўсякім разе да сярэдзіны XII стагоддзя. А Гродзенскае княства пазначана як частка Новагародскай зямлі, хоць літаральна на наступнай старонцы аўтары самі пішуць, што Новагародак быў удзелам Гродзенскага княства.

 Дзеля стварэння ўласнай канцэпцыі развіцця горада ў кнізе выкарыстаны і такі прыём, як замоўчванне непрыемных фактаў. Напрыклад, чытач нічога не даведаецца пра Грамадзянскую вайну 1432–1438 гадоў. А Гродна ў тых падзеях адыгрывала вельмі важную ролю. Менавіта тут 15 кастрычніка 1432 года была заключана унія паміж каралём польскім Уладзіславам ІІ Ягайлам і вялікім князем літоўскім Жыгімонтам. Чаму ж такая важная падзея засталася па-за ўвагай аўтараў? А таму, што яна значна падрывае вобраз «велічнай дзяржавы» ВКЛ і дае больш аб’ектыўнае ўяўленне пра сапраўднае становішча Вялікага Княства ў сістэме міжнародных адносін таго перыяду.

 У адпаведнасці з умовамі уніі, за каралём польскім замацоўваўся тытул «вярхоўны князь літоўскі», а ўладар ВКЛ, разам са сваімі васаламі, прыносіў прысягу на вернасць польскай кароне. Само Княства прызнавалася спадчынным уладаннем Ягайлы і ягоных нашчадкаў. Такім чынам, ВКЛ фактычна станавілася ленам Каралеўства Польскага. Больш за тое, Польшчы перадаваліся і значныя тэрыторыі: Падолле і частка Валыні.

Яшчэ адна «белая пляма» кнігі – гэта юрыдыкі. Вядома, што аўтары прадстаўляюць пышную карціну жыцця горада паводле магдэбургскага права, дараванага Гродну ў поўным варыянце ў 1496 годзе. Юрыдыкі, адміністрацыйна незалежныя, адасобленыя часткі горада, што належалі феадалам і на якія не распаўсюджвалася ўлада мясцовага самакіравання, узгаданы ў кнізе (с. 74, 75, 78, 335), але фрагментарна, таму ў чытача можа скласціся ўражанне, што гэта былі нейкія астраўкі пасярод неабсяжнага мора магдэбургскай вольнасці. На справе ў Гродне было адразу некалькі юрыдык: замкавая, плябана, шляхты, архімандрыта Гродзенскага манастыра і г.д. Яны ахоплівалі значную частку горада. У 1561 годзе ў старым горадзе па левым баку Нёмана плябану з 543 належала 64 дамы і ўчасткі (больш за 11 %), на Плябанскай вуліцы – 27 сямей, віленскаму ваяводзе – 15 участкаў (3 %). У 1544 годзе гарадская рада скардзілася на тое, што стараста забраў пад сваю ўладу мяшчан і рамеснікаў – ледзьве не палову ўсяго горада [9, c. 34–35]. Згадзіцеся, толькі пералічэнне гэтых фактаў пакідае крыху іншае ўражанне пра становішча ў магдэбургскім Гродне, чым гэта адлюстравана ў выданні.

Магдебургский Гродно

Часам нават цяжка зразумець, што аўтары маюць на ўвазе пад той ці іншай фармулёўкай. Напрыклад, на с. 84 чытаем: «Як вам ужо вядома, Гродна атрымаў магдэбургскае права, што садзейнічала яго ўздыму. Еўрапеізацыя жыцця ў ВКЛ спрыяла ўкараненню еўрапейскіх традыцый у горадабудаўніцтве». Цікава! А да гэтага ў Гродне былі азіяцкія альбо афрыканскія традыцыі? З далейшага тэксту можна даведацца: пад еўрапейскімі традыцыямі маюцца на ўвазе найперш ратуша і гандлёвыя збудаванні. Тады атрымоўваецца, што гродзенская архітэктурная школа эпохі Старажытнай Русі – гэта не еўрапейская традыцыя?!

 

Тэндэнцыйнасць ва ўсім! На с. 91 змешчана гравюра М. Цюнта «Праўдзівае адлюстраванне Гродна ў Літве». Побач маецца яе апісанне: «Дзякуючы гэтай гравюры, мы – сведкі сустрэчы 24 ліпеня 1567 г. пасольства Маскоўскага княства да вялікага князя літоўскага і караля польскага Жыгімонта Аўгуста». Такое ўражанне, быццам мы чытаем не сучасных даследчыкаў, а кракаўскіх ці віленскіх прыдворных. Там, сапраўды, доўгі час адмаўляліся прызнаваць за рускімі манархамі царскі тытул. Аднак вядома, што Іван Грозны каранаваўся на царства яшчэ ў 1547 годзе, і ў сучаснай гістарыяграфіі, у адрозненне ад XVI стагоддзя, гэты факт не аспрэчваецца. Але ён, мабыць, застаўся ўбаку ад аўтараў «Гродназнаўства». Не ўзгадваюць яны і пра вельмі вялікае рэлігійнае напружанне, якое існавала ў гара­дах ВКЛ у XVI–XVII стагоддзях, асабліва пасля ўвядзення Брэсцкай царкоўнай уніі 1596 года. Нягледзячы на тое, што ў кнізе ёсць асобны падпараграф пра этнарэлігійную сітуацыю, нічога не гаворыцца, як улады Рэчы Паспалітай «перакоўвалі» пераважна праваслаўны горад. А рабілася гэта вельмі жорстка. Былі ўведзены абмежавальныя захады: у 1673 годзе праваслаўныя пазбавіліся права ўваходзіць у шляхецкі стан, у 1676 годзе адмянілі прывілеі праваслаўных брацтваў і забаранілі праваслаўным выязджаць за мяжу, у 1699 годзе праваслаўныя страцілі права займаць выбарныя магістрацкія пасады [10, c. 133].У кнізе вельмі абмежавана падаецца вызваленчы рух у Гродне падчас польскага панавання ў 1921–1939 гадах, якому на с. 238 дадзена такая характарыстыка: «пашыраюцца антыдзяржаўныя настроі няпольскага насельніцтва». З большага ўзгадваецца толькі ўзброеная барацьба сярэдзіны 1920-х гадоў. Дзейнасці БСРГ прысвечаны ўсяго адзін сказ. На ілюстрацыях – пераважна пекныя паненкі, шчаслівыя дзеці, пара беларускіх гурткоў і таму падобная пастаральная ідылія.

Але было іншае Гродна, што змагалася. У студзені 1931 года больш за трыста гараджан прыйшлі да магістрата. Так адбылася знакамітая ў свой час «галодная блакада». І было з чаго – пры польскай уладзе колькасць беспрацоўных у горадзе дасягала трох тысяч чалавек. У кніжцы вы не знойдзеце аднаго вельмі цікавага фотаздымка – першамайскай дэманстрацыі 1936 года. Тады на плошчу Баторыя выйшла больш за 4 тысячы гараджан, у тым ліку 150 дзяцей. Уся фатаграфія распісана лічбамі – гэта паліцэйскія агенты ўстанаўлівалі прозвішчы ўдзельнікаў. Зразумела, нельга было чакаць ад аўтараў звестак пра гучныя судовыя працэсы, што адбываліся ў Гродне над змагарамі: «72-х» (1925), «75-ці» (1928) і інш.

Не можа не выклікаць абурэння тое, як у выданні распавядаецца пра перыяд Вялікай Айчыннай вайны, ды і сам гэты тэрмін не ўжываецца – толькі Другая сусветная. Усе значныя падзеі, якія ахопліваюць лёсавызначальныя і для горада, і для Беларусі, і для ўсяго свету 1939–1945 гады, усунуты (іншага слова нельга і знайсці) у два аб’яднаныя параграфы! Ужо з першых старонак узнікае пытанне: гэта беларуская ці польская кніж­ка? Зразумела, узгаданы «таямнічы» (мабыць, мелася на ўвазе «тайны») пакт Молатава – Рыбентропа. Рубрыкі «Факт гісторыі» (с. 255) і «Сведка падзей» (с. 256) падаюць пачатак вайны выключна з польскага пункту гледжання. Падкрэслена гэта і выкарыстаннем тэрмінаў, якія не вельмі распаўсюджаны ў айчыннай гістарыяграфіі, напрыклад, «За першымі Саветамі».

 Зусім коратка, літаральна мімаходзь уз­гадваецца Гродзенскае паўстанне 1939 года. А гэта ж была значная падзея: ёю гродзенцы сапраўды могуць ганарыцца! Працоўныя горада сфарміравалі ўзброеныя атрады, якія вызвалілі з турмы каля 200 палітзняволеных, пачалі раззбройваць паліцыю. Выступленнем кіраваў камітэт на чале з Піліпам Пестраком (дарэчы, вядомым беларускім пісьменнікам). Карнікі жорстка распраўляліся з паўстанцамі, было забіта 25 чалавек. Ахвяр магло быць і больш, калі б не імклівае наступленне Чырвонай арміі.

Увогуле, аўтары так імкнуцца хутчэй расказаць пра сталінскія рэпрэсіі, якія пачаліся ў 1939 годзе, што між іншым перагортваюць цэлыя старонкі гісторыі. У двух сказах коратка ўзгадваецца пра такую з’яву, як «Часовае праўленне». Яно было створана пасля выгнання польскай улады – цікавы эпізод гарадской гісторыі. Дарэчы, праўленне існавала з верасня па снежань 1939 года. Чытач «Гродназнаўства» так і не даведаецца, якім чынам горад увайшоў у склад Беларусі. На с. 258 напісана літаральна наступнае: «у сакавіку – снежні 1940 года, пасля падзей беластоцкага з’езда, пачаліся выбары ў мясцовыя выканаўчыя органы ўлады». Тут увогуле бязглуздзіца. «Падзеі беластоцкага з’езда» – гэта Народны сход Заходняй Беларусі, які быў выбраны насельніцтвам 22 кастрычніка і праходзіў 28–30 кастрычніка 1939 года. На ім была заканадаўча аформлена воля народа Заходняй Беларусі аб уз’яднанні з БССР. А ў 1940 годзе адбыліся выбары ў Саветы, якія, да ведама аўтарскага калектыву, у адпаведнасці з Канстытуцыяй СССР 1936 года і Канстытуцыяй БССР 1937 года з’яўляліся не выканаўчымі, а прадстаўнічымі органамі дзяржаўнай улады. Выканаўчыя і распарадчыя органы фарміраваліся ўжо непасрэдна самімі Саветамі. Складваецца ўражанне, што аўтары мала знаёмыя з ладам савецкага жыцця, а сістэму органаў кіравання не ведаюць увогуле. Чаго вартыя адны толькі фармулёўкі: «… адбылася першая сесія гарадскога савета. Першым сакратаром гарвыканкама быў абраны былы намеснік старшыні Магілёўскага аблвыканкама 42-гадовы Пётр Ратайка» (с. 259). Як вядома, першы сакратар – гэта кіраўнік партыйнай арганізацыі, а выканкамы ўзначальвалі старшыні. Па-за ўвагай аўтараў застаўся і адміністрацыйна-тэрытарыяльны падзел. Не сказана таксама, што ў той час горад уваходзіў у Беластоцкую вобласць.

   Падзеі непасрэдна Вялікай Айчыннай вайны раскрыты, мякка кажучы, незразумела. Дастаткова сказаць, што дзейнасць падпольшчыкаў і вызваленне горада ад нямецка-фашысцкіх захопнікаў аб’яднаны ў адзін невялічкі падпараграф «Антыфашысцкая барацьба». Пры гэтым яна наўмысна прадстаўлена як змаганне асобных невялікіх груп. Сказана толькі, што «групы наладзілі цесныя кантакты паміж сабою, а з цягам часу – і з партызанамі» (с. 269). І ўсё! На самай жа справе ў Гродне дзейнічала адна з самых буйных і гераічных падпольных арганізацый у Беларусі, якой з ліпеня 1943 года кіраваў Беластоцкі падпольны абкам КП(б)Б. Для арганізацыі моладзі быў створаны Гродзенскі падпольны гаркам ЛКСМБ. Была наладжана цесная сувязь з партызанскімі брыгадамі імя Ленінскага камсамола і імя Кастуся Каліноўскага, спецгрупай Чырвонай арміі. З гераічных прыведзены толькі ўчынак ксяндза М. Кольбэ. Яго выява – адзіны партрэт удзельніка антыфашысцкай барацьбы ў горадзе. Усё астатняе падалося аўтарам нязначнымі дробязямі на фоне «еўрапейскай гісторыі». Пры апісанні вызвалення горада – зноў крыўдная неахайнасць аўтарскага калектыву – на с. 270 сцвярджаецца, што баі за горад ішлі з 13 па 24 чэрвеня (!) 1944 года. Зразумела ж, ліпеня. Не шукайце ў гэтай кнізе звестак пра знакамітых гродзенцаў на франтах вайны, Герояў Савецкага Саюза, ураджэнцаў горада – іх тут няма. Затое змешчаны здымак савецкіх ваеннаслужачых з дзіўным подпісам: «Другія Саветы». Улада Масквы вяртаецца ў Гродна, на гэты раз надоўга». Пазіцыя аўтараў цалкам зразумелая. Але з гістарычнага пункту гледжання гэтыя тэрміны некарэктныя. Так, Масква была саюзным цэнтрам, але беларусы мелі ўласную дзяржаву – БССР – са сваім кіраўніцтвам. Ігнараваць дадзены факт – значыць скажаць айчынную гісторыю.

Асабліва тэндэнцыйнасць выкладання матэрыялу праяўляецца, калі гаворка ідзе пра савецкі пасляваенны час. У аўтараў не знайшлося ні слова пра ніводнага кіраўніка горада і вобласці гэтага перыяду, акрамя сціплага пераліку ў самым канцы. Хоць на папярэдніх старонках змешчаны фотаздымкі і расійскіх губернатараў, і нават губернатараў Гродна ў кароткі час французскай акупацыі. Магчыма, ім не падабаецца тое, што рабілі гэтыя людзі. Але няўжо не заслужыў некалькіх слоў Леанід Герасімавіч Кляцкоў, знакаміты першы сакратар Гродзенскага абкама КПБ (на працягу 17 гадоў!), імем якога названа адна з вуліц горада? Альбо старшыні Гродзенскага аблвыканкама – Сяргей Цярэнцьевіч Кабяк і Дзмітрый Канстанцінавіч Арцыменя?

Даходзіць і да прамой падтасоўкі фактаў. У кнізе згадана, што нібыта В. Быкаў, А. Карпюк, Б. Клейн «крытыкавалі гвалтоўную палітыку тагачаснага кіраўніцтва СССР у Чэхаславакіі 1968 г.» (с. 289). Іх грамадзянская пазіцыя названа «блізкай да пазіцыі вядомых савецкіх дысідэнтаў Андрэя Сахарава, Аляксандра Салжаніцына, Уладзіміра Букоўскага». Наконт Б. Клейна не скажу, бо не ведаю абставін яго жыцця. А вось параўноўваць В. Быкава і А. Карпюка з дысідэнтамі, мякка кажучы, перабольшанне. Лёс дысідэнтаў вядомы, у тым ліку і тых, хто выступаў супраць уводу войскаў у Чэхаславакію. А. Сахарава не выратавалі нават тры зоркі Героя Сацпрацы. А вось Быкаў пры ўсёй сваёй «апазіцыйнасці» быў вельмі паспяховым у савецкі час: выбіраўся дэпутатам Вярхоўнага Савета БССР, стаў лаўрэатам Ленінскай і Дзяржаўнай прэмій, народным пісьменнікам, а ў 1984 годзе нават Героем Сацыялістычнай Працы. Дысідэнтам звычайна так не шчасціла! Ды і сам Васіль Уладзіміравіч ніколі не сцвярджаў, што ў 1968 годзе выступаў з крытыкай савецкай улады. У гэтым можа пераканацца кожны, хто прачытаў яго «Доўгую дарогу дадому». З яе мы ведаем таксама, што і А. Карпюк не толькі не выступаў супраць уводу войскаў, але нават быў мабілізаваны ў той час у армію і вельмі гэтаму радаваўся.

Апошнія старонкі кнігі ўвогуле ператвараюцца з гісторыі Гродна ў «кароткі курс гісторыі адной суполкі» – Беларускага народнага фронту. Пры гэтым чытача зводзяць далёка ўбок ад Гродзеншчыны. Гаворка ідзе толькі пра адну палітычную плынь у грамадскім жыцці краіны: змяшчаюцца даведкі пра кіраўнікоў, агітацыйныя лістоўкі і г.д. Выкарыстоўваюцца адкрыта прапагандысцкія штампы, напрыклад, «Мікола Маркевіч – адзіны дэмакратычны дэпутат Вярхоўнага Савета ХІІ склікання ад г. Гродна». Што значыць гэтая фармулёўка? А астатнія дэпутаты былі супраць дэмакратыі? На якіх падставах аўтары робяць такую выснову?

У самым фінале прыведзены герб і сцяг, прынятыя ў якасці дзяржаўных у 1991 годзе. І нічога не сказана, як на падставе рашэння Усенароднага рэферэндуму 1995 года яны былі заменены на тыя, што існуюць цяпер!

Пры напісанні гэтай рэцэнзіі нават цяжка паставіць кропку. Бо пералічваць усе недарэчнасці «Гродназнаўства», здаецца, можна бясконца. Аднак і прыведзеных прыкладаў дастаткова, каб зрабіць пэўныя вывады.

Аўтары ставілі мэту напісаць еўрапейскую гісторыю еўрапейскага горада. Атрымалася нешта кур’ёзнае. Яны нібыта імкнуліся да таго, каб іх кніга выхоўвала патрыётаў. Цяжка сказаць, патрыёты якой краіны вырастуць, прачытаўшы мешаніну вельмі добрай археалагічнай фактуры, тэндэнцыйна пададзеных фактаў, замоўчванняў і прапагандысцкай рыторыкі. Ды яшчэ напісаную дрэннай мовай з памылкамі. На мой погляд, не Беларусі дакладна.

 

 

Желание написать рецензию появилась почти сразу, как в руки попала книга «Гродназнаўства. Гісторыя еўрапейскага горада», изданная в 2012 году. Однако этому препятствовало та политическая суета, что начала происходить вокруг ее авторского коллектива (и, надо отметить, при его самом активном участии). Теперь, когда страсти немного улеглись, можно обратиться к спокойному анализу содержания этого издания.

 Выход пособия в свет был обставлен помпезно и памятно. «Дружеская» критика презентовала издание как шикарное, основательное и новаторское по форме подачи материала. Действительно, сама книга хорошо иллюстрирована. В ней сделана попытка проанализировать весь большой краеведческий материал, накопленный по истории возникновения и развития Гродно - одного из красивейших и древнейших белорусских городов. Безусловной заслугой создателей книги является рассказ об археологических находках, архитектурном наследии Гродно. Однако,  это никоим образом не смогло оградить авторов от ошибок и определенных несуразностей. Обойти их вниманием либо замолчать было бы нечестно, по крайней мере, в отношении самих авторов.

 

 Первое, что бросается в глаза, - огромное количество ошибок. Явление странное, так как фактически это уже третье издание книги, хотя и значительно исправленное. Однако, поправляют обычно в лучшую сторону, а не наоборот.

С чего бы начать? Здесь буквально - что ни страница, то некий курьез. На с. 10 в рубрике «Факты истории» читаем: «В 1918 г. во время существования Белорусской Народной Республики официально употреблялось название «Горадня». На здании гродненского железнодорожного вокзала имелась соответствующая надпись ». А сверху над текстом размещена известная фотография того времени, правда, подписанная 1919 годом, где черным по белому написано: «Камэндант м. Городно». И как разобраться бедному читателю, какое же название использовали во времена БНР?

Вообще создается впечатление, что авторы и редакторы книги так и не смогли определиться, на каком же языке будут писать. То, что белорусский язык они знают недостаточно глубоко, это очевидно. (Кстати, при цитировании сохранена орфография источника.) На с. 45 при описании Гродненского городища рассказывается, что в XII веке «На противоположном через Городничанку холме возникли кляштар и церковь, освященные в честь святых Бориса и Глеба». Настоящее историческое открытие! Получается, что в XII веке в Гродно была сильная католическая община, так как кляштар по-белорусски - католический монастырь. Конечно, это не более, чем ирония. Но дальше на страницах книги в отношении православных зданий применяется название «манастыр».

 Также не понятно, почему вместо современной литературной формы «яўрэі» (еврей – пр. ЗР) в издании упорно используется историзм «габрэі», характерный для старого правописания - т.н. «тарашкевіцы». Возможно, авторы отдают ей предпочтение, но в таком случае надо всю книгу писать на «тарашкевіцы», а не отдельные слова. А так получилось ни то ни се - ни в городе Богдан, ни в селе Селифан.

 
Насколько можно понять из текста, создатели книги единодушны в своей нелюбви к России, возможно, поэтому они все никак не могут определиться, как же называть соседнюю страну. В скромной заметке про Петра Великого (с. 117) они сразу использовали два варианта написания: Петр был «расейскі цар», но проводил реформы уже в «расійскай дзяржаве». Не совсем хорошо у создателей книги и с иностранными языками. На с. 59 приводится французское название башни-донжона - «dojon». Понятно, что тут пропущено буква «n».

Много в книге и терминологических, фактологических ошибок. Даже при описании войны 1812 года (а это же конек Вячеслава Шведа, идейного вдохновителя «Гродназнаўства»!). На с. 158 читаем, что 4 июля Гродненская конфедерация была созвана Жозефом Бонапартом. А на с. 162 то же самая мероприятие приписано другому брату Наполеона - Жерому. Помещен и его портрет. Где же здесь правда? Разумеется, в Гродно находился Жером, король Вестфальский, ведь Жозеф правил в это время Испанией. Хотя и тут можно сказать, что это «описка». Что Жером, что Жозеф ... Как говорил Горлахвацкий у Крапивы, перепутавший геологические периоды: «Видите, я считаю, что пензенский и пермский - это одинаково».

Кто-то может обвинить рецензента так, как это сделал другой персонаж упомянутой комедии: «Это просто придирка к слову». Наверное, можно было бы с этим и согласиться, если бы не количество таких «мелочей»! На самом деле, это свидетельство небрежности, неаккуратности при подготовке книги, что сказалось не только на правописании, но и уважении к родному языку. Кстати, надо назвать имена тех людей, на чьей совести столько ошибок разного рода, как стилистических, орфографических, так и фактологических: Виталий Корнелюк, Вячеслав Швед (редакторы), Анатолий Богдевич (корректура). Уважаемые, вам «неуд». Свою работу нужно делать более ответственно!

 Авторам нельзя отказать в самовосхвалении и даже каким-то научным эгоцентризме. В списке рекомендуемой литературы пропущены (надо думать, умышленно) некоторые издания, которые имеют непосредственное отношение к истории Гродно [1, 2]. Зато упомянуты работы узкоспециальные, в которых история города затрагивается лишь косвенно, однако, к созданию которых приложили руку сами авторы издания [3, 4].

 Что касается самовосхваления, то здесь создателям книги иногда не хватает чувства меры. На с. 12-14 приводятся разные версии происхождения названия города. Авторство двух из них приписано Вячеславу Шведу и Алесю Гостеву. Но открываем энциклопедический справочник «Гродно», изданный в Минске в 1989 году, и в статье «Городня» читаем все те же версии [5, c. 137-138]. Однако по понятным причинам имен вышеназванных историков среди тех, кто работал над справочником, не находим. Правда, вынужден извиниться: я сказал, что находятся те же версии. По сути так, однако по форме энциклопедическое издание стоит на вершине стиля и логики, в отличие от «гипотезы» В. Шведа. Этот текст достоин того, чтобы его процитировать. Исследователь утверждает, будто Гродно получил свое название от реки Горадня (другие названия ее Горадница, Горадничанка), а дальше просто шедевр: «Возникает вопрос:« А почему так называется река? " Оказывается, что горадня - это прямоугольный сруб из бревен или брусьев, который заполнен внутри землей и камнями. Как опоры горадни использовались для строительства моста - на них укладывался настил. Мост через Неман и сегодня, как и в средневековье, находится вблизи Замковой горы; мост XVII в. - через Замковый ров - соединяет Старый и Новый замки. Горадни в XII в. образовывали стены деревянного замка. Плотно поставленные друг к другу торцами, они составляли оборонительную стену. А перед ними на земляном валу могли быть временные горадни из тонких жердей, сплетенных, как огромный плетень, вдоль вертикально вбитых в землю столбов. Посмотрите на герб Гродно - на нем есть изображение плетня (ограждения). Доказательством того, что представленная версия соответствует действительности, является, например, название части средневековой Москвы. В 1534 вокруг ее Большого посада вырыли ров и на его валу построили новую крепость Китай-город. Она была ограждена гораднями из жердей, засыпанных землей. Отсюда и название, ведь кита - это связка жердей. Подобное происходило и в Горадні (Горадзене) (Гродно пр. ЗР). Да и речка с таким названием текла вдоль этих укреплений. Во время нападения на город врагов можно было услышать крики: «За горадню!" или  «Хавайцеся за горадни!» Вот и прижилось за городом это название! "

 
Ну и каша! Так речка получила название от моста или от замковых стен? Кстати, обычно мосты называются от реки, а не наоборот. И причем тут мосты XVII века и московская кита XVI века? Речь же идет о названии, возникшем в XII веке. В. Швед нагородил такой огород вокруг обычной горадни, только чтобы «вписать» свое имя в историю. В энциклопедическом варианте все выглядит более понятно и логично.

Тенденциозность авторов проявляется уже в первых параграфах книги, где рассказывается о древнерусском периоде. Правда, сам этот термин почему-то не применяется, хотя в предыдущем издании «Гродназнаўства»  был даже отдельный раздел «Гродно эпохи Киевской Руси (конец Х - середина ХIII вв.)» [6, c. 22-40].

И вот какой вывод делается после краткого рассмотрения истории Гродненского княжества: оно, «благодаря личным качествам его властителей, добилось определенной политической независимости и стало союзником Киева» (с. 47). И это относится ко времени грозного великого князя киевского Мстислава Великого! Понятно, что ни о каком равенстве с Киевом при Владимире Мономахе, а также его сыне Мстиславле, тем более такого княжества, которым было Гродненское, нельзя говорить. Б. Греков писал по этому поводу: «Малейшую попытку неповиновения себе Владимир искоренял и распоряжался другими князьями как своими подчиненными ... При Владимире и его сыне Мстиславе Киев снова стал на некоторое время политическим центром большого феодального государства» [7, c. 604]. И очевидно, что Гродненская земля была неотъемлемой частью этого государства. Соглашаются с таким мнением и другие исследователи гродненской старины, полностью уверенные в отношениях между Киевом и Гродненским княжеством: «После многих междоусобных столкновений в IX в. в Восточной Европе образовалось первое русское государственное объединение - Киевская Русь. В Понеманье в IX-XII вв. были уже свои зависимые от Киева княжества: Гродненское, Слонимское, Новогрудское »[8, c. 7].

 

 

Здесь же размещена и удивительная «Карта белорусских земель в XI-XII вв.». На ней Туровская и Берестейская земля обозначены как независимые от Киева уже в этот период, что не совсем верно, во всяком случае до середины XII века. А Гродненское княжество обозначено как часть Новогородской земли, хотя буквально на следующей странице авторы сами пишут, что Новогрудок был уделом Гродненского княжества.

 Для создания собственной концепции развития города в книге использован и такой прием, как замалчивание неприятных фактов. Например, читатель ничего не узнает о Гражданской войне 1432-1438 годов. А Гродно в тех событиях играл очень важную роль. Именно здесь 15 октября 1432 года было заключена уния между королем польским Владиславом ІІ  Ягайло и великим князем литовским Сигизмундом. Почему же такое важное событие осталось вне внимания авторов? А потому, что оно значительно подрывает образ «великой  державы» ВКЛ и дает более объективное представление об истинном положении Великого Княжества в системе международных отношений того периода.

В соответствии с условиями унии, за королем польским закреплялся титул «верховный князь литовский», а владыка ВКЛ, вместе со своими вассалами, приносил присягу на верность польской короне. Само Княжества признавалось наследственным владением Ягайло и его потомков. Таким образом, ВКЛ фактически становилась леном Королевства Польского. Более того, Польше передавались и значительные территории: Подолье и часть Волыни.

Еще одно «белое пятно» книги - это юридики. Известно, что авторы представляют великолепную картину жизни города по магдебургскому праву, дарованному Гродно в полном варианте в 1496 году. Юридики, административно независимые, обособленные части города, принадлежавшие феодалам и на которые не распространялась власть местного самоуправления, упомянуты в книге (с. 74, 75, 78, 335), но фрагментарно, поэтому у читателя может сложиться впечатление, что это были какие-то островки посреди необъятного моря Магдебургской вольности. На деле в Гродно было сразу несколько юридиков: замковая, настоятеля, шляхты, архимандрита Гродненского монастыря и т.д. Они охватывали значительную часть города. В 1561 году в старом городе по левой стороне Немана настоятелю из 543 принадлежало 64 дома и участки (более 11%), на Плебанских улице - 27 семей, виленскому воеводе - 15 участков (3%). В 1544 году городской совет жаловалась на то, что староста забрал под свою власть мещан и ремесленников - чуть ли не половины всего города [9, c. 34-35]. Согласитесь, только перечисление этих фактов оставляет немного другое впечатление о положении в магдебургском Гродно, чем это отражено в издании.

Иногда даже трудно понять, что авторы имеют в виду под той или иной формулировкой. Например, на с. 84 читаем: «Как вам уже известно, Гродно получил магдебургское право, что способствовало его подъему. Европеизация жизни в ВКЛ способствовала внедрению европейских традиций в градостроительстве ». Интересно! А до этого в Гродно были азиатские или африканские традиции? Из дальнейшего текста можно узнать: под европейскими традициями имеются в виду, прежде всего ратуша и торговые сооружения. Тогда получается, что гродненская архитектурная школа эпохи Древней Руси - это не европейская традиция?

 

 

Тенденциозность во всем! На с. 91 помещена гравюра М. Цюнта «Истинное положение Гродно в Литве». Рядом имеется ее описание: «Благодаря этой гравюре, мы - свидетели встречи 24 июля 1567 г. посольства Московского княжества к великому князю литовскому и королю польскому Сигизмунду Августу». Такое впечатление, будто мы читаем не современных исследователей, а краковских или виленских придворных. Там, действительно, долгое время отказывались признавать за русскими монархами царский титул. Однако известно, что Иван Грозный короновался на царство еще в 1547 году, и в современной историографии, в отличие от XVI века, этот факт не оспаривается. Но он, видимо, остался в стороне от авторов «Гродназнаўства». Не упоминают они и об очень сильном религиозном напряжении, существовавшем в городах ВКЛ в XVI-XVII веках, особенно после введения Брестской церковной унии 1596 года. Несмотря на то, что в книге есть отдельный подпараграф об этнорелигиозной ситуации, ничего не говорится, как власти Речи Посполитой «перековывали» преимущественно православный город. А делалось это очень жестко. Были введены ограничительные меры: в 1673 году православные лишились права дворянства, в 1676 году отменили привилегии православных братств и запретили православным выезжать за границу, в 1699 году православные потеряли право занимать выборные магистратские должности [10, c. 133].

 В книге очень ограничено подается освободительное движение в Гродно во время польского господства в 1921-1939 годах, которому на с. 238 дана такая характеристика: «расширяются антигосударственные настроения непольского населения». В основном упоминается только вооруженная борьба середины 1920-х годов. Деятельности БСРГ (Белорусская крестьянско-рабочая громада, прим. ЗР) посвящено всего одно предложение. На иллюстрациях - преимущественно хорошенькие паненки, счастливые дети, пара белорусских кружков и тому подобная пасторальная идиллия. Но было и другое Гродно, которое боролось. В январе 1931 года более трехсот горожан пришло к магистрату. Так произошла знаменитая в свое время «голодная блокада». И было от чего - при польской власти количество безработных в городе достигало трех тысяч человек. В книжке вы не найдете одной очень интересной фотографии - первомайской демонстрации 1936. Тогда на площадь Батория вышло более 4 тысяч горожан, в том числе 150 детей. Вся фотография расписана цифрами - это полицейские агенты устанавливали фамилии участников. Разумеется, нельзя было ожидать от авторов сведений о громких судебных процессах, происходивших в Гродно над борцами за права: «72-х» (1925), «75-ти» (1928) и др..

Не может не вызывать возмущения то, как в издании рассказывается о периоде Великой Отечественной войны, да и сам этот термин не применяется - только Вторая мировая. Все значимые события, которые охватывают судьбоносные и для города, и для Беларуси, и для всего мира 1939-1945 годы, всунуты (другого слова нельзя и найти) в два объединённых параграфа! Уже с первых страниц возникает вопрос: это белорусская или польская книжка? Разумеется, упомянут «таинственный» (видимо, подразумевалось «тайный») пакт Молотова - Риббентропа. Рубрики «Факт истории» (с. 255) и «Свидетель событий» (с. 256) подают начало войны исключительно с польской точки зрения. Подчеркнуто это и использованием терминов, которые не очень распространены в отечественной историографии, например, «За первыми Советами».

 Совсем коротко, буквально вскользь упоминается Гродненское восстание 1939 года. А ведь это значимое событие: им гродненцы действительно могут гордиться! Рабочие города сформировали вооруженные отряды, освободили около 200 политзаключенных, начали разоружать полицию. Выступлением руководил комитет во главе с Филиппом Пестряковым (кстати, известным белорусским писателем). Каратели жестоко расправлялись с повстанцами, было убито 25 человек. Жертв могло быть и больше, если бы не стремительное наступление Красной армии.

В общем, авторы так стремятся скорее рассказать о сталинских репрессиях, которые начались в 1939 году, что при этом переворачивают целые страницы истории. В двух предложениях кратко упоминается о таком явлении, как «Временное правление». Оно было создано после изгнания польской власти - интересный эпизод городской истории. Кстати, правление существовало с сентября по декабрь 1939 года. Читатель «Гродназнаўства» так и не узнает, каким образом город вошел в состав Беларуси. На с. 258 написано буквально следующее: «в марте - декабре 1940 года, после событий белостокского съезда, начались выборы в местные исполнительные органы власти». Тут вообще бред. «События белостокского съезда» - это Народное собрание Западной Беларуси, которое было избрано населением 22 октября и проходило 28-30 октября 1939 года. На нем была законодательно оформлена воля народа Западной Белоруссии о воссоединении с БССР. А в 1940 году состоялись выборы в Советы, которые, к сведению авторского коллектива, в соответствии с Конституцией 1936 года и Конституцией БССР 1937 являлись не исполнительными, а представительными органами государственной власти. Исполнительные и распорядительные органы формировались уже непосредственно самими Советами. Складывается впечатление, что авторы мало знакомы с образом советской жизни, а систему органов управления не знают вообще. Чего стоят одни только формулировки: «... состоялась первая сессия городского совета. Первым секретарем горисполкома был избран бывший заместитель председателя Могилевского облисполкома 42-летний Петр Ратайка »(с. 259). Как известно, первый секретарь - это руководитель партийной организации, а исполкомы возглавляли председатели. Вне внимания авторов остался и административно-территориальное деление. Не сказано также, что в то время город входил в Белостокскую область.

 

События непосредственно Великой Отечественной войны раскрыты, мягко говоря, невнятно. Достаточно сказать, что деятельность подпольщиков и освобождение города от немецко-фашистских захватчиков объединены в один небольшой подпараграф «Антифашистская борьба». При этом она умышленно представлена как борьба отдельных небольших групп. Сказано только, что «группы наладили тесные контакты между собой, а со временем - и с партизанами» (с. 269). И все! На самом же деле в Гродно действовала одна из самых крупных и героических подпольных организаций в Беларуси, которой с июля 1943 года руководил Белостокский подпольный обком КП (б) Б. Для организации молодежи был создан Гродненский подпольный горком комсомола. Была налажена тесная связь с партизанскими бригадами имени Ленинского комсомола и имени Константина Калиновского, спецгруппой Красной армии. Из героических приведен только поступок католического священника М. Кольбе. Его образ - единственный портрет участника антифашистской борьбы в городе. Все остальное показалось авторам незначительными мелочами на фоне «европейской истории». При описании освобождения города - снова обидная неряшливость авторского коллектива - на с. 270 утверждается, что бои за город шли с 13 по 24 июня (!) 1944 года. Понятно же, июля. Не ищите в этой книге сведений о знаменитых гродненцах на фронтах войны, Героев Советского Союза, уроженцев города - их здесь нет. Зато помещен снимок советских военнослужащих с удивительной подписью: «Вторые Советы». Власть Москвы возвращается в Гродно, на этот раз надолго ». Позиция авторов вполне понятна. Но с исторической точки зрения эти термины некорректны. Так, Москва была союзным центром, но белорусы имели собственное государство - БССР - со своим руководством. Игнорировать данный факт - значит искажать отечественную историю.

 Тенденциозность изложения материала особенно проявляется, когда речь идет о советском послевоенном времени. У авторов не нашлось ни слова ни об одном руководителе города и области этого периода, кроме скромного перечня в самом конце. Хотя на предыдущих страницах помещены фотографии и российских губернаторов, и даже губернаторов Гродно в короткое время французской оккупации. Возможно, им не нравится то, что делали эти люди. Но разве не заслужил нескольких слов Леонид Герасимович Клецков, знаменитый первый секретарь Гродненского обкома КПБ (в течение 17 лет!), именем которого названа одна из улиц города? Или председателях Гродненского облисполкома - Сергее Терентьевиче Кобяке и Дмитрии Константиновиче Арцимене?

Доходит и до прямой подтасовки фактов. В книге указано, что якобы В. Быков, А. Карпюк, Б. Клейн «критиковали насильственную политику тогдашнего руководства СССР в Чехословакии 1968» (с. 289). Их гражданская позиция названа «близкой к позиции известных советских диссидентов Андрея Сахарова, Александра Солженицына, Владимира Буковского». Насчет Б. Клейна не скажу, потому что не знаю обстоятельств его жизни. А вот сравнивать В. Быкова и А. Карпюка с диссидентами, мягко говоря, преувеличение. Судьба диссидентов известна, в том числе и тех, кто выступал против ввода войск в Чехословакию. А. Сахарова не спасали даже три звезды Героя Соцтруда. А вот Быков при всей своей «оппозиционности» был очень успешным в советское время: избирался депутатом Верховного Совета БССР, стал лауреатом Ленинской и Государственной премий, народным писателем, а в 1984 году даже Героем Социалистического Труда. Диссидентом обычно так не везло! Да и сам Василий Владимирович никогда не утверждал, что в 1968 году выступал с критикой советской власти. В этом может убедиться каждый, кто прочитал его «Долгую дорогу домой». Из нее мы знаем также, что и А. Карпюк не только не выступал против ввода войск, но даже был мобилизован в то время в армию и очень этому радовался.

 

Последние страницы книги вообще превращаются из истории Гродно в «краткий курс истории одного сообщества» - Белорусского народного фронта. При этом читателя уводят далеко в сторону от Гродненщины. Речь идет только про одно политическое течение в общественной жизни страны: размещаются справки о руководителях, агитационные листовки и т.д. Используются откровенно пропагандистские штампы, например, «Микола Маркевич - единственный демократический депутат Верховного Совета ХІІ созыва от г. Гродно». Что значит эта формулировка? А остальные депутаты были против демократии? На каких основаниях авторы делают такой вывод?

 

В самом финале приведены герб и флаг, принятые в качестве государственных в 1991 году. И ничего не сказано, как на основании решения Всенародного референдума 1995 года они были заменены на те, что существуют сейчас!

При написании этой рецензии даже трудно поставить точку. Ведь перечислять все несуразности «Гродназнаўства», кажется, можно бесконечно. Однако и приведенных примеров достаточно, чтобы сделать определенные выводы.

 Авторы ставили цель написать европейскую историю европейского города. Получилось нечто курьезное. Они якобы стремились к тому, чтобы их книга воспитывала патриотов. Трудно сказать, патриоты какой страны вырастут, прочитав мешанину очень хорошей археологической фактуры, тенденциозно поданных фактов, замалчивания и пропагандистской риторики. Да еще написанную плохим языком с ошибками. На мой взгляд, не Беларуси точно.

 

1. Черепица, В.Н. Очерки истории Православной Церкви на Гродненщине (с древнейших времен да наших дней): в 2 ч. / В.Н. Черепица. – Гродно, 2000–2005.

2. Черепица, В.Н. Гродненский Православный некрополь / В.Н. Черепица. – Гродно, 2001.

3. Кастусь Каліноўскі і яго эпоха ў дакументах і культурнай традыцыі: матэрыялы міжнар. навук. канф., Менск, 25 верасня 2009 г. – Мінск, 2011.

4. Швед, В.В. Торговля в Беларуси в период кризиса феодализма (1830–1850-е годы) / В.В. Швед. – Гродно, 1995.

5. Гродно: энциклопедический справочник / Под ред. И.П. Шамякина. – Минск: БелСЭ, 1989. 

6. Гродназнаўства: дапам. / А.П. Госцеў [і інш.]; пад агульн. рэд. В.В. Шведа, В.Р. Карнелюка. – 2-е выд. – Гродна, 2010.

7. Греков, Б. Киевская Русь / Б. Греков. – М., 2004.

8. Аляксееў, Л.В. Гродна і помнікі Панямоння / Л.В. Аляксееў. – Мінск, 1996.

9. Копысский, З.Ю. Социально-политическое развитие городов Белоруссии в XVI – первой половине XVII вв. / З.Ю. Копысский. – Минск, 1975.

10. Сагановіч Г. Невядомая вайна: 1654–1667 / Г. Сагановіч. – Мінск, 1995.

 

 

 

Кандидат исторических наук, доцент Вадим Гигин
Журнал "Беларуская Думка", Июнь 2013 г.

 

Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.