Усиление национального гнета со стороны венгров, тяжелые социально-экономические условия (аграрная перенаселенность) привели к массовой эмиграции восточнославянского населения Подкарпатской Руси в Северную Америку. Данный процесс начался в 1860-х гг. и продолжался до Первой мировой войны. Русинская диаспора в США, насчитывавшая, по некоторым данным, более 250 тыс. человек, сыграла важную роль в определении судьбы своей исторической родины после окончания Первой мировой войны.

Огромное влияние на настроения американских русинов оказали революционные события в России в 1917 г. Показательно, что первая значимая политическая инициатива исходила от американских русинов, стоявших на позициях общерусского единства. В мае 1917 г. в Нью-Йорке был создан «Союз освобождения Прикарпатской Руси», по инициативе которого 13 июля в Нью-Йорке был созван конгресс американских русинов. Организатором данного мероприятия был оказавшийся к тому времени в США П. Гаталак (он работал чиновником в России, а после освобождения из лагеря военнопленных через Швейцарию эмигрировал в США). Участниками конгресса в основном были считавшие себя русскими выходцы из Галиции, Буковины и Подкарпатской Руси[1]. Конгрессом был принят меморандум, в котором позитивно оценивались демократические изменения, произошедшие в России после Февральской революции, а также выражалось стремление населения карпатского региона воссоединится с Россией: «Весь карпаторусский народ всей душой протестует против того, чтобы Прикарпатская Русь, под каким бы то ни было видом, входила в состав немецкой, мадьярской или будущей польской державы. […] Наоборот, Русский Конгресс от имени всего своего народа торжественно и единодушно заявляет, что весь Карпаторусский народ неуклонно желает освобождения Прикарпатской Руси от чужого владычества и, при предоставлении ей широкого самоуправления, воссоединения […] Прикарпатской Руси, в ее этнографических границах, с ее старшей сестрой, великой, демократической Россией. Карпаторусский народ хочет быть в тесном единении с остальным русским народом, хочет жить с ним одной общей жизнью»[2]. Меморандум был составлен на русском, английском, французском и итальянском языках и был передан в соответствующие посольства в США. Советник посольства Великобритании встретился с делегацией конгресса и информировал ее о мнении посланника, согласно которому беспорядки в России могли длиться несколько десятилетий, и предложил русинам переждать время в составе какой-нибудь другой страны, например Польши[3].

Многие участники конгресса, выступавшие за присоединение Подкарпатской Руси к России, изменили свои взгляды после прихода к власти в России большевиков и начала гражданской войны[4]. Одним из них был журналист Н. Пачута, лидер организации «Американская русская народная оборона». Он считал, что в новых условиях ориентация на Россию была обречена на провал, и установил контакты со «Словацкой лигой», которая вела переговоры с чешскими организациями о создании общего государства, в рамках которого Словакия имела бы широкое самоуправление[5]. В апреле 1918 г. Н. Пачута от передал государственному секретарю США Р. Лессингу меморандум «Американской русской народной обороны», в котором было зафиксировано стремление русинов Подкарпатской Руси, Галиции и Буковины стать гражданами будущего чехословацкого государства. 30 мая 1918 г. Н. Пачутавстретился в Питтсбурге с Т. Масариком, который присутствовал на подписании декларации о создании общего государства чехов и словаков, и лично вручил ему копию меморандума[6].

Часть американских русинов, принявших украинскую национальную идентичность, склонялась к присоединению карпатских земель к Украинской Народной Республике, объявившей независимость в январе 1918 г., позже – к Украинской державе гетмана П. Скоропадского. Так, «Ассоциация украинцев США» объявила себя выразителем интересов «700 тыс. русинов и украинцев» и 29 июня 1918 г. направила в адрес президента США В. Вильсона меморандум, в котором просила американского лидера «помочь их народу (украинцам – О.К.) добиться национального единства и конституционной свободы и освободить его от несправедливого и необоснованного правления династии Габсбургов»[7].

23 июля 1918 г. в Хоумстеде была основана «Американская народная рада угро-русинов». Состав правления (директории) данной организации был следующим: девять членов «Соединения греко-католических русских братств», девять священников, два члена «Собрания греко-католических церковных братств в США» и три учителя. Председателем Рады стал Н. Чопей[8]. Созданная организация, провозгласившая своей миссией отстаивание интересов американских русинов, столкнулась с резкой критикой со стороны различных общественных и политических объединений. Ю. Гардош, один из лидеров Рады, в 1919 г. отмечал: «Словаки называли нас мадьяронами (Рада и словацкие организации не могли прийти к согласию относительно восточнословацкихтерриторий со смешанным словацко-венгерско-русинским населением – О.К.), «Американская русская народная оборона» – предателями (обе организации боролись за право выступать от имени большинства русинов США – О.К.), галицкие лемки и украинцы – сепаратистами (суть критики данных организаций заключалась в том, что большинство членов Рады отвергали украинский национальный проект – О.К.), а венгры – москалями-панславистами, т.е. каждый в соответствии со своей идеологией и политикой». Ответы правления Рады на критические выпады ее недоброжелателей публиковал «Американский русский вестник» – старейшее и крупнейшее издание русинов США[9].

«Американская народная рада угро-русинов» поручила разработать проект меморандума адвокату из Питтсбурга Г. Жатковичу. Он прибыл с родителями в США еще в раннем детстве, получил хорошее образование, отлично знал американскую правовую систему. До сентября 1918 г. Г. Жатковичне принимал активного участия в политической жизни русинской диаспоры в США. В своих заявлениях он говорил об угро-русинах как об отдельном народе, который ввиду своей самобытности имел право бороться за национальные и политические права[10]. 1 октября 1918 г. Г. Жаткович на заседании «Американской народной рады угро-русинов» представил свой проект меморандума, и после обсуждения проект был принят Радой. Документ содержал три альтернативные варианта дальнейшего развития Подкарпатской Руси:

1) русины Подкарпатской Руси должны были получить полную независимость. Если это было бы невозможно –

2) русины Подкарпатской Руси должны были объединиться с русинами Галиции и Буковины и создать общее государство. Если и это было бы невозможно –

3) русины должны были получить самую широкую автономию в составе Венгрии[11].

21 октября 1918 г. делегацию американских русинов о главе с Г. Жатковичем принял президент США В. Вильсон. Он ознакомился с меморандумом и сообщил, что первые два варианта государственного устройства региона в тех условиях не могли быть реализованы: если бы возникло слишком много «малых независимых государства» в Европе, «великие державы» не смогли бы обеспечить их безопасное сосуществование. Американский президент порекомендовал русинам рассмотреть вариант автономии, но не в составе Венгрии, а в составе другого, славянского государства[12].

«Американская народная рада угро-русинов», очевидно, ожидала такой ответ и активизировала контакты с Т. Масариком. 23 октября 1918 г. Рада была принята в состав «Среднеевропейского союза угнетенных народов», лидером которого был будущий президент Чехословакии. Как представитель одного из 12 порабощенных народов, Г. Жаткович подписал Декларацию независимости на учредительном съезде Союза в Филадельфии. В своем выступлении перед подписанием данного документа лидер американских русинов подчеркнул, что угорские русины не являлись украинцами, несмотря на языковую близость между этими двумя народами. Украинцы и русины, по мнению Г. Жатковича, имели абсолютно разные условия исторического развития[13].

25 октября 1918 г., т.е. за три дня до провозглашения независимого чехословацкого государства, лидеры «Американской народной рады угро-русинов» обратились к Т. Масарику с предложением присоединения Подкарпатской Руси к Чехословакии на правах автономии. Во время встречи делегации Рады с Т. Масариком 28 октября 1918 г. лидерами американских русинов был поднят вопрос о будущей административной границе между Подкарпатской Русью и Словакией (русинская делегация требовала территорию «от Попрада до Тисы»). Т. Масарик уклончиво отметил, что «границы будут установлены таким образом, что русины будут удовлетворены». Кроме того, первый президент Чехословакии обещал предоставить Подкарпатской Руси широкую автономию. Впрочем, в ходе переговоров никаких письменных соглашений заключено не было[14].

Переговоры между Т. Масариком и лидерами американских русинов продолжались следующие две недели. Параллельно в русинской прессе обсуждались два альтернативные варианта будущего Подкарпатской Руси – ее включение в состав Чехословакии или Украины[15]. Определенная часть русинской диаспоры США, поддерживаемая греко-католическим духовенством, выступала за сохранение своей исторической родины в составе Венгрии. 10 ноября 1918 г. представители клира греко-католической церкви Святого Ильи в Хоумстеде обратились с открытым письмом в редакцию «Американского русского вестника». Авторы письма напоминали, что в меморандуме «Американской народной рады угро-русинов» присоединение Подкарпатской Руси к Чехословакии не было указано в качестве одного из вариантов будущей судьбы региона. Следовательно, лидеры Рады не имели никаких правовых и моральных полномочий от имени русинского народа выступать за включение края в состав чехословацкого государства. По мнению авторов открытого письма, выбор в пользу «чехословацкой» альтернативы грозил для русинов скорой потерей их самобытной культуры: «Из-за родства языков словаки очень быстро словакизируют рутенов; после утраты языка народом будут утрачены вера и обряды. В Америке, где рутены комитатов Унг и Берег словакизируются, мы можем наблюдать много таких печальных примеров». Авторы послания явно идеализировали многовековой период вхождения Подкарпатской Руси в состав Венгрии: «Еще много представителей рутенского народа, которые из поколения в поколение сохраняли и сохраняют национальные устои, традиции, язык и веру, т.к. Венгрия не ставила перед собой цель искоренить рутенский язык. Эти люди требуют, чтобы следующее поколение могло жить дальше в дружбе с венграми, имея при этом самую широкую автономию»[16]. Авторы послания, однако, умолчали о многочисленных проявлениях мадьяризационной политики венгерских властей в отношении русинов, особенно в годы Первой мировой войны. Впрочем, провенгерской ориентации летом – осенью 1918 г. придерживалась лишь небольшая часть русинской диаспоры США. Сотрудник венгерского консульства в Питтсбурге в своем отчете, подготовленном для венгерской дипломатической миссии в Вашингтоне (1924 г.), так характеризовал корни данного явления: «В 1917–1918 гг. пропаганда среди проживающих здесь рутенов была столь массированной, что они стали все больше выступать против Венгрии. Это движение достигло огромных размеров, включало в себя все больше людей, священники (мадьяронские представители греко-католического клира – О.К.) не могли исправить ситуацию, т.к. их никто не слушал. […] Я не раз слышал от рутенских священников, что в 1918–1922 гг. выступать с провенгерскимиречами было почти невозможно, крайне опасно»[17].

12 ноября 1918 г. в Скрэнтоте состоялось заседание «Американской народной рады угро-русинов». С самого начала стало понятно, что среди лидеров американских русинов не было единого мнения не только в вопросе государственной принадлежности Подкарпатской Руси, но и в вопросе национальной природы русинов. Н. Чопей предложил руководствоваться вторым по приоритетности положением меморандума Рады от 1 октября 1918 г., т.е. объединить в одно государство русинов Подкраптской Руси и «карпаторосов» Галиции и Буковины. В ответ на это Ю. Гардош, ставший к тому времени председателем Рады, заявил, что «русины не могут объединиться с народом, которого нет». На взгляд политика, «карпаторосы» являлись не отдельным народом, а частью украинцев. Следовательно, для Подкарпатской Руси оставалось два варианта будущего развития: включение в состав Чехословакии или Украины. «Украинская» альтернатива не нашла поддержки участников заседания Рады, а также большинства русинской диаспоры в США. Участник заседания Б. Горзо видел причину этого явления в насильственной украинизаторской политике и самоуправстве первого епископа для всех верующих греко-католического обряда в США Сотера (Ортинского) (1907–1916 гг.)[18]. В конечном счете Рада одобрила план вхождение Подкарпатской Руси в состав Чехословакии и предложение Г. Жатковича о проведении референдума по данному вопросу среди живущих в Америке русинов[19]. Выбор в пользу Чехословакии члены Рады аргументировали следующим образом: «Мы сознаем, что таким образом мы составим часть хорошо организованного государства, с которым легко сможем сговориться взаимопонятным языком, и которое нам обеспечит автономию. Мы, однако, твердо убеждены в том, что из нынешнего хаоса выйдет опять федеральная Россия. Но в этой новой будущей России украинцы не будут иметь такой национальной автономии, какую мы получим»[20].

Плебисцит был проведен в ноябре – декабре 1918 г. Следует отметить, что в нем не принимали участия русины православной конфессии. В греко-католические русинские приходы США, коих насчитывалось 1038, были разосланы анкеты с вопросом: куда присоединить Подкарпатскую Русь – к Чехословакии или Украине? Можно было предлагать и другие варианты. Голосование было не прямым, а через выборщиков: мнение 50 человек считалось за один голос. На разосланные анкеты откликнулись 39 % приходов[21]. Около 67 % участников референдума высказались за присоединение к Чехословакии, 28 % – за присоединение к Украине, и только по 1 % – за присоединение к Венгрии и большевистской России[22]. Решение «Американской народной рады угро-русинов» в Скрэнтоне и результаты референдума впоследствии активно использовались чехословацкой дипломатией для обоснования своих претензий на Подкарпатскую Русь. Система мирных договоров, заключенных после окончания Первой мировой войны, закрепила вхождение края в состав Чехословакии.

Таким образом, русинская диаспора в США в 1917–1918 гг. выдвинула несколько альтернативных вариантов будущей государственной принадлежности своей исторической родины. Выбор «чехословацкого» варианта был продиктован как позицией руководства США, так и щедрыми обещаниями предоставления самой широкой автономии Подкарпатской Руси, звучавшими из уст Т. Масарика и его окружения. Как у лидеров русинской диаспоры в США, так и у политиков в Подкарпатской Руси появились завышенные ожидания в отношении статуса русинских территорий в составе Чехословакии. Реальная политика Праги в крае (решение вопроса об автономии постоянно откладывалось ввиду «политической, хозяйственной и культурной незрелости» русинов; все значимые места в управлении краем занимали чехи; при относительной свободе национально-культурной жизни представители русофильской интеллигенции, традиционно влиятельной в регионе в предыдущие исторические периоды, получали меньшую, нежели украинофилы, поддержку со стороны государства) очень скоро разочаровала значительную часть американских русинов. Многие лидеры русинской диаспоры в США, поддержавшие в 1918 г. включение Подкарпатской Руси в состав Чехословакии, в ближайшие годы сблизились с представителями венгерского дипломатического корпуса и участвовали в финансируемых Будапештом античехословацких информационных кампаниях.

Казак О.Г.,Казак О.Г., кандидат исторических наук,
преподаватель Минского городского педагогического колледжа (Минск)

Текст  доклада на Международной научной конференции
"Нациостроительство на руинах империи. Первая мировая война 1914-1918 и образование новых государств в Европе".
Состоявшейся 27 октября 2018 г. в Центрв евразийских исследований Филиала РГСУ в г. Минске.
Опубликовано в журнале социальных и гуманитарных наук "Аспект". №3(7) 2018г.

--------------------------

[1] Пушкаш А.И. Цивилизация или варварство: Закарпатье в 1918–1945 гг. М., 2006. С. 42.

[2] Шевченко К.В. Славянская Атлантида. Карпатская Русь и русины в XIX – первой половине ХХ в. М., 2011. С. 112.

[3] Пушкаш А.И. Указ соч. С. 42.

[4] Шевченко К.В. Указ. соч. С. 114.

[5] Seremet S. A mai Kárpátalja határainak kialakulása az I. világháború után (1918–1925): Doktori disszertáció. Gazdaság-, régió- és politikatörténeti műhely. Budapest, 2016. O. 34.

[6] Fedinec C. A kárpátaljai magyarság történeti kronológiája: 1918–1944. Galánta; Dunaszerdahely, 2002. O. 43.

[7] Magocsi P.R. The Shaping of a National Identity. Subcarpathian Rus’, 1848–1948. Cambridge (Mass.), 1978. P. 54.

[8] Spravoizdanije Predsidatel'a Amerikanskoj Narodnoj Rady Uhro-Rusinov, pervyj narodnyj kongress. Poderžan pod nadzorom i rukovodstvom našej narodno-politieskoj organizáci. Homestead, 1919. S. 8.

[9] Ibidem. S. 10.

[10] Seremet S. Op. cit. O. 43.

[11] Панов А. Масарик і Закарпаття. Ужгород, 2010. С. 100.

[12] Spravoizdanije Predsidatel'a… S. 18–19.

[13] Панов А. Указ. соч. С. 100–101.

[14] Шевченко К.В. Указ. соч. С. 117.

[15] Seremet S. Op. cit. O. 48.

[16] Magyar Nemzeti Levéltár Országos Levéltára (далее – MNL OL). F. K 64. 1924. 10 t. 307 cs.

[17] MNL OL. F. K 64. 1925. 10 t. 35 cs.

[18] Seremet S. Op. cit. O. 48–49.

[19] Шевченко К.В. Указ. соч. С. 118.

[20] Серапионова Е.П. Чехословацкая печать о вхождении Подкарпатской Руси в состав ЧСР // Историк-славист: призвание и профессия. К юбилею В.В. Марьиной. М., 2013. С. 32.

[21] Пушкаш А.И. Указ. соч. С. 48–49.

[22] Шевченко К.В. Указ. соч. С. 119.