III.
Историческое прошлое Литвы 1)
Говорить о самостоятельном периоде политическаго существования Литвы значит иметь в виду лишь начальное недолгое время ея исторической жизни: с половины XIII в. до 1386 г., когда Литва соединяется с Польшей. На этот период мы и обратим внимания, так как именно в это время проявилась политическая правоспособность литовскаго народа.
По всей вероятности, литовския племена, развиваясь постепенно, без сильнаго давления извне, рано или поздно образовали бы теократическое государство под верховною властью жреца — первосвященника. Историческия внешния условия конца XII и начала XIII в. заставили однако литовцев ускорить политическую организацию своего племени и заменить власть жрецов властью князей. Почти в одно время на двух противуположных окраинах литовской земли поселились немцы, устремившееся на разрозненныя литовския племена. Выставляя религиозную ревность к обращению язычников главною побудительною причиною своего натиска на Литву, германские рыцари пользовались сочувствием и материальною поддержкою всего католическаго мира. Литовский орден немецких рыцарей появился в Литве в 1201 г. на берегах Западной Двины. Позднее, в 1225 г., в Пруссии возник орден меченосцев. Историческое значение этих орденов в отношении к Литве заключается в том, что они пробудили в ней политическое самосознание и содействовали ея политической формации. Мазовецкий князь Конрад подарил рыцарям Кульмскую (Хелмскую) область и право на те языческия земли, которыя орден завоюет в пользу свою и католицизма. С этих пор началась самая кровавая борьба крестоносцев с литовцами в Пруссии. Толпы пролетариев, собравшихся из разных стран, более же всего из Германии, наводняли Пруссию. Литовцы были изгоняемы, повсеместно преследуемы и доведены до крайней нищеты. Немцы на их счет обогащались, благоденствовали и находили везде покровительство. Такия обстоятельства заставляли литовцев переходить в соседнюю Русь и постепенно сближаться с белоруссами2).
В литовском народе сохранилась песня от времени, когда литовцы стонали под железным гнетом рыцарей:
«Миленькая Летува,
Дорогая свобода!
Ты скрылась в пространстве небес...
Где же тебя искать?
Разве только на лоне смерти.
Пусть смотрит куда хочет несчастный:
Взгляни на восток,
Взгляни на запад —
Бедность, принуждение, притеснение —
Пот от труда, кровь от ударов
Залили пространную землю.
Миленькая Летува,
Дорогая свобода,
Сойди с неба — сжалься!...
После нескольких десятилетий неравной борьбы, литовския племена постепенно приходят к убеждению, что без прочной государственной связи они исчезнут в безплодной борьбе с могущественным врагом. Создать однако эту связь из собственных элементов они были не в силах. Поэтому они стараются примкнуть к государствам ближайших соседей. С этою целью латыши пытаются признать над собою власть полоцкаго князя и с его помощью отбиваются от ливонскаго ордена. Пруссы постепенно подчиняются своим соседям, князьям славянскаго Поморья — Святополку и Мстивою (1252 — 1266) — и предоставляют им руководство своими силами. Но эти попытки отстоять свою племенную самостоятельность, при содействии чужих князей, только замедлили на время наступательное движение немецкаго ордена. К концу XIII столетия немцы окончательно подчинили, с одной стороны, Пруссию, с другой — латышей и жемгал.
Уступая немцам и постепенно теряя области на западе, литовцы оказали больше воинственной предприимчивости по отношению к восточным и южным своим соседям. Часто призываемые русскими князьями на помощь в их взаимных междоусобиях, литовцы начинают все чаще и чаще появляться в Полоцкой Руси, то как союзники, то как враги отдельных русских князей и постепенно втягиваются во внутренния дела Полоцкаго княжества 3).
С конца XII века они уже не ограничиваются участием в полоцких междоусобиях, но предпринимают походы на Русь с целью приобретения военной добычи, а затем и с целью территориальнаго захвата. С начала XIII столетия нападения литовцев на Русь делаются все чаще и чаще. Им не довольно уже полоцкой территории. По временам они достигают и других русских земель, лежавших за ея пределами. Литовцы опустошают земли туровския, волынския, новгородския и смоленския. В половине XIII столетия они появляются в пределах киевскаго княжества и вызывают большое военное напряжение со стороны волынских и галицких князей.
Роман Мстиславович и его наследники отражают литовцев и ограждают от их нападений свои пределы завоеванием ятвяжской земли, постройкою в ней городов и устройством вокруг них русских поселений. В тоже время новгоровцы, с помощью князей суздальских, победоносно отражают нападения литовцев на владения Новгорода. Вообще галицкие князья и новгородцы успешно борются с литовцами. Но летописи не дают нам известий о сколько-нибудь энергическом отпоре со стороны князей полоцких, смоленских или киевских. Правда, киевский князь Рюрик Ростиславич собирается на Литву в продолжение двух лет, но, выступив в поход из Овруча в 1190 году, он остался в Пинске у своей тещи праздновать свадьбу и под предлогом ранней оттепели отказался от дальнейшаго похода. В столкновениях с литовцами особенно податливы были полоцкие князья. Они легко примирились с господством в стране литовцев и не протестовали основанию литовских владений в кривичской земле.
Есть известие, что некоторые из полоцких князей в XII в. переселились в Литву. В Воскресенской летописи сказано, что когда в 1128 году великий князь Мстислав Владимирович покорил полоцкую землю и все князья полоцкие, т. е. три сына и два внука Всеславовы, с женами и детьми отведены были в Константинополь, то «Вильняне взяша себе из Царьграда полотскаго Ростислава Рогволодовича, детей Давида князя, да брата его Мавгольда князя и той на Вильни прави князь Давид». В исторических записках Императрицы Екатерины II показан целый ряд князей виленских полоцкаго дома.
Первым литовским князем в собственном значении этого слова был Рингольд, успешно собравший раздробленные литовские уделы. Литва, Жмудь и прибалтийския земли ливов и куров признали его верховным своим князем. Он доходит до самой Руссы, является под Новгородом, в областях, псковской и полоцкой и здесь также признают его власть. Он ведет успешныя войны с соседями: при Могильне над Неманом, недалеко от Новогрудка, разбивает в 1235 г. в упорной битве отборную рать враждебных ему соседних князей (луцкаго, волынскаго и друцкаго), а на берегах Каменки, близь м. Корсакишек, одерживает в 1236 г. блестящую победу над грозным войском «ордена меченосцев», предводительствуемаго гермейстером Вольквином 4).
Миндовг (т. е. многознающий — вещий), наследовавший Рингольду в 1240 г., довершает дела своего предшественника. Русь стонала под игом монголов. Несметныя полчища их, предавая все мечу и огню, двинулись под предводительством Балкалая или Балаклая на северо-западную Русь и на Литву. Миндовг с сильною ратью пошел на страшнаго врага и разбил его на голову в 1242 г., около местечка Василишек (в 45 верстах от уезднаго города Лиды). Местность эта до сих пор называется «Шейбак-поле» по имени побежденнаго монгольскаго вождя Шейбака, родственника Батыя. В 1249 г. монголы еще раз, пытая свои силы, проникают до Минска. Миндовг с русскими князьями вновь одерживает победу над ними вблизи Крутогоръя, при реке Нетечи и с того времени местность эта получает название «Койданова», по имени побежденнаго вождя монголов «Койдана». Желая в то же время отделаться от постоянных набегов на Литву — ливонских рыцарей, Миндовг из политических видов переходит из православия в католицизм. В 1252 г. совершается обряд перекрещения и коронации его литовским королем, по обрядам римско-католической церкви. Однако и ценой отступничества от православия Миндовг все таки не обезпечил себя от частых опустошительных набегов рыцарей и вынужден был прибегнуть к вооруженной самообороне. В 1261 г. он окончательно разбивает их на голову. Озлобление победителей при этом доходит до крайних пределов: восемь рыцарей приносятся литовцами в жертву и торжественно сжигаются на кострах по обрядам языческой веры, другим же военно-пленным — литовцы рубили руки и ноги. 12 сентября 1263 г. на спящаго Миндовга, бывшаго в походе против брянскаго князя Романа, напали заговорщики и умертвили его вместе с двумя малолетними сыновьями. Княжение Миндовга отразило на себе лучшия черты воинственнаго гения литовцев и укрепило за ними политическую самостоятельность. Соседи стали уважать и бояться литовцев. Торговыя сношения с Литвой участились. Литва стала богатеть и крепнуть.
Ея крепости не могло поколебать неровное, порывистое царствование преемника Миндовга — Войшелга. Это был князь — монах, в котором христианско-аскетическия чувства боролись с грубыми привычками язычника. От крайностей язычества он подымался к верхам христианскаго аскетизма. С литовской ненасытностью он упивался благами земной жизни, и, воплощая в себе самые кровожадные инстинкты, порой терял образ человечески!. Еще будучи удельным князем, «Войшелг каждый день убивал по три и по четыре человека, и если в какой день не убивал никого, то бывал печален и смутен, а если убивал, то становился весел», говорит о нем совершенно эпическим тоном безпристрастный русский летописец, как бы не отдавая отчета в значении этой ужасной статистики. Пресытившись зверствами, Войшелг уступил Новогрудок Роману Галицкому, отправился к его отцу князю Даниилу в Холм и здесь, пленившись русской верой, принял святое крещение, подпал под влияние игумена Григория, смирился духом, принял монашество, хотел даже итти на Афон, но вследствие трудности путешествия возвратился и основал свой монастырь в Лавришеве, близь Новогрудка, недалеко от р. Немана. Но лишь только до Войшелга дошла весть, что его отец Миндовг пал от рук убийц, он сбросил монашескую рясу и с помощью русских князей и дружин завладел Новогродком, объявил себя великим князем и начал жестокую расправу с врагами отца и своими, — многих перебил, а другие бежали. Воздав большую дань литовскому обычаю мести, он опомнился. Назвав своим отцом Василька Романовича, а преемником — Шварна, мужа своей сестры, он опять облекся в монашескую рясу и удалился в Даниловский монастырь, где плакался о своих грехах. Он был убит в Владимире Волынском в 1269 году.
После Войшелга основанное Миндовгом литовское государство распалось на удельныя княжества. Одно время государством правил русский православный князь Шварн Данилович, сын галицко-волынскаго князя Даниила Романовича, женатый на дочери Миндовга, что свидетельствует о дружественных отношениях между русскими и литовскими князьями.
Из следующих литовских князей замечателен, как устроитель Литвы, Гедимин (он вступил на престол в 1316 году), присоединивший к Литве волынскую область и удельныя русския княжества — витебское, полоцкое, пинское, туровское и минское. Княжение свое Гедимин ознаменовал, между прочим, постройкою города Вильны. До него столицею государства были Троки (ныне уездный город виленской губ.). В 1323 году, или приблизительно около этого времени, Гедимин перенес столицу из Трок в Вильну. Хотя Гедимин был язычник и поклонялся идолам, но он с большим уважением относился к христианам православнаго исповедания и имел православных жен 5).
После смерти Гедимина (в 1341 году), в литовском княжестве, в продолжение пяти лет, не было великаго князя. Сыновья Гедимина жили каждый в своем уделе. В 1345 году великокняжеский литовский престол занял сын Гедимина — Ольгерд, управлявший литовским княжеством 32 года. Он много захватил русских земель и присоединил их к своему государству: в 1355 году он овладел чернигово-северскою землею, в 1359 году подчинил своему влиянию смоленское княжество, в 1362 году овладел подольскою областью и в том же году присоединил к своим владениям город Киев. Ольгерд пытался даже отнять у поляков и присоединить к своим владениям древнюю русскую область Галицию. Область эта составляла никогда часть древне-русскаго галицко-волынскаго княжества и известна была в древности под именем Червоной-Руси. Подобно отцу своему — Гедимину, Ольгерд очень любил православие и уважал русскую народность. Он сам исповедывал православную веру и носил имя Андрея. Обе супруги его были православныя русския княжны 6).
Главным сотрудником и помощником Ольгерда по управлению литовским государством был брат его, трокский князь Кейстут. — Хотя он исповедывал языческую веру, но все христиане очень его любили за его честность и справедливость. Княжение Ольгерда и Кейстута было наиболее полным выражением самостоятельной политической жизни литовцев. — Родовые союзы и отдельныя княжества к этому времени окончательно теряют свою силу. Государственный порядок окончательно сложился на демократических началах. Одним из основных принципов в государственной жизни была широкая веротерпимость. В литовское законодательство входят элементы обычнаго права. Все повидимому предвещало дальнейшую могучую организацию Литвы. Но случилось иначе.
После смерти Ольгерда (1377 г.) осталось 12 сыновей и 5 дочерей. — Княжеский престол занял Ягайло или Ягелло (в православии Яков), старший сын Ольгерда от второй супруги его Юлиании. Народ литовский не желал Ягайла, а хотел иметь своим великим князем брата Ольгерда, Кейстута. Возгоревшаяся затем борьба между Ягайлом и сыном Кейстута Витовтом из-за литовскаго престола повела к тому, что положение Ягайлы на литовском престоле было крайне непрочно. — К счастию для него, в это время прибыли в Вильну послы из Польши и предложили соединить Литву с польским государством посредством брака Ягайлы с польскою королевою Ядвигою. — В случае принятия этого предложения, Ягайло должен был поселиться в тогдашней столице Польскаго королевства — в г. Кракове. Ягайло согласился. Так произошла первая уния Литвы с Польшей (1386 г.), которую можно назвать династической, но не народной 7).
1386 годом оканчивается самостоятельный политически период Литвы. Отличительной особенностью этого периода было то, что в нем не было борьбы народностей. Литовцы умели уважать чужую веру, чужой язык.
Дальнейшая история Литвы, тесно связанная сначала с историей Польши, а затем России, — имела уже совершенно иной характер.
Со времени соединения Литвы и Западной России с Польшею (с 1386 г.), православная религия, прежде свободно господствовавшая в Западной Руси и свободно распространявшаяся в Литве, стала подвергаться уничижению и преследованию.. Уже при Ягайле был издан закон, по которому только те дворяне литовско-русскаго великаго княжества могли пользоваться правами польских шляхтичей, которые исповедывали католичество. Католикам запрещалось вступать в брак с православными, православным запрещалось занимать государственныя должности. Такия и подобныя им меры притеснения православных употребляли и последующее за Ягайлом литовско-польские короли, его преемники. С начала XV столетия, с Городельской унии 1413 г. начинается полонизация и латинизация Литвы.
Чтобы искоренить русския начала в северо-западном крае и объединить жителей этого края с Польшею, поляки призвали иезуитов. В 1565 году иезуиты ввезены были в город Вильну в закрытой карете, секретно, окруженные со всех сторон вооруженными всадниками 8). С прибытием иезуитов — в Литве и Западной России начинается открытое гонение православной и русской народности. Будучи по природе народом миролюбивым, уживчивым, даже веротерпимым, поляки, под влиянием иезуитов, стали народом страшно жестоким по отношение к своим согражданам литовцам и русским подвластной им Западной России 9).
Но как ни сильна была полонизация, она не могла подавить в западно-русском народе стремления к политической самостоятельности. Настойчивое стремление Литвы и Западной Руси к независимости от Польши проходит чрез весь период времени соединения, или точнее, порабощения Польшею Литовско-русскаго народа. До второй половины 16 столетия (т. с. до 1569 г.) оно иногда достигало этой независимости, имея своих отдельных литовско-русских князей. Так было, напр., при князьях — Витовте, в конце 14 столетия, Свидригайле, в начале 15 столетия, и при Александре, во второй половине 15 столетия.
В начале второй половины 16 столетия всем попыткам Литвы и Западной Руси отделиться от Польши и возстановить свою самобытность положен был раз навсегда конец. Литовский король Сигизмунд II-ой Август, избранный после смерти своего отца Сигизмунда I-го королем Польши, будучи последним, единственным потомком Ягайлы, не имея ни детей, ни родственников, стал сам хлопотать о скреплении союза между Литвою и Польшею. В 1563 году он подарил Литву, как свою наследственность, Польше. После этого согласие Литвы на окончательное политическое соединение с Польшей, оказывалось не нужным. Актом Люблинской унии 1569 г. Литва, как государственный организм, навсегда была поглощена Польшей. Это была политическая уния.
Политическаго поглощения Литвы для поляков было не достаточно; чтобы успешнее и быстрее покончить с стойким в своем православии литовско-русским народом, Иезуиты и латино-польское духовенство создали в истории христианской церкви церковную унию (1596 г.). — В защиту попраннаго с этого времени православия выступают так называемыя церковныя братства. Эти своеобразныя организации православных явились единственными защитниками православия. Благодаря им, обезпечивалось материальное благосостояние церквей, доставлялись удобства к свободному исповедыванию веры, защищались церкви от насилий, издавались книги в духе православия и русской народности, заводились училища и т. д.
IV.
Борьба литовцев за свою национальность 10)
Окончательно подавить в Литве русская начала полякам неудалось. Эти начала имели за собой давния традиции. Основы русско-литовскаго народа, его правовые устои и наследственная от дедов и отцов православная вера были слишком крепки, чтобы их можно было легко сломить. Низшие слои литовскаго народа и среднее боярство еще долго упорно держались своей старой исторической основы. Это ясно сознавали сами поляки. Жмудский каноник Матвей Стрыйковский писал напр., в 1582 году керновскому князю Зивибунду и жмудскому князю Монтвиллу:
Litwinie bracie, niezajrzyj też Rusi,
Gdyż też są niemnej sławni, zeznać każdy musi,
Bez nich ty porządku spraw nie możesz wiedzieć,
Gdyż rusacy w swych panstwach zdawna zwykli siedzieć.
Mają starsze swiadectwa: Litwa zaś z nich rosła,
Gdy niezgoda u ruskich xiążat rogi wzńiosła,
A Litwa w ich ojczyznach niezgoda Ruś biedną wyjadła.
Довольно ярким доказательством влияния русской цивилизации на Литву может служить литовское боярство. Откуда явилось в Литве боярство? Боярство есть принадлежность древней славянской Руси — создание и установление первых русских князей. Когда великие князья киевские покоряли западныя русско-славянския племена и литовцев, их сопровождали бояры, служилые люди. По окончании войн, во всех побежденных западно-русских и литовских странах заместителями русской власти и правителями народа остались русские княжеские сподвижники. Так было положено начало русскому боярству на Литве. С течением времени оно сильно здесь разрослось и к XVI в. представляло большую уже плеяду, судя по встречающимся в это время литовско-русским фамилиям. — Таковы: Андреевичи, Балтромеевичи, Бартошевичи, Богдановичи, Борткевичи, Виткевичи, Володковичи, Григорьевичи, Довятовичи, Ивашкевичи, Лавриновичи, Лукашевичи, Мартыновичи, Матеевичи, Мицкевичи, Павловичи, Петровичи, Станкевичи, Томашевичи, Шимкевичи, Юревичи, Яновичи, и др. 11) В настоящее время «Виленский центральный архив древних актовых книг» занят изданием «описей» актов XVI в. «жомоитской (жмудской) земли». Вышедшие до настоящаго времени выпуски (четыре) довольно прочно устанавливают господство русско-литовской фамильной номенклатуры в крае. Акты жомоитскаго княжества, заключая в себе весьма ценные материалы для изучения его историческаго прошлаго, до 1697 г. писаны исключительно на русском языке и русским письмом-кириллицей. В древней «Жомойти», нынешним россиенском уезде, ковенской губернии, в центре Литвы, почти сплошь населенном литовцами, так полюбившими в настоящее время латиницу, некогда русский язык был господствующим 12). Во исполнение основного постановления «Литовскаго Статута» (раздел IV ар. I, пункт 4), на русском языке обязаны были писать свои донесения возные и представители власти. На русском языке происходил разбор дел на суде и записывались его решения. Он не был чужд и латинскому духовенству, как видно напр, из акта 1545 г., писаннаго кириллицей по русски, и содержащаго решение «ясновельможнаго в Бозе превелебного святобливой памяти ксендза Вацлава з Божой милости бискупа Жомойтскаго, державцы упитскаго» и многих других. Можно полагать, что и неграмотная народная масса местных литовцев-латышей вследствие культурнаго на нее воздействия русскаго элемента, была также близко знакома с русским языком. Подданные литовскаго княжества иначе не называли себя как русскими. Католики называли себя «русскими римскаго закона», а православные «русскими греческаго закона» 13). В 1387 г. Владиславом Ягайлом дарована привиллегия «русскому дворянству (шляхте) римскаго закона»; в 1445 году, Казимиром Ягайловичем такая же привиллегия дана «русскому дворянству греческаго закона».
Законы «Русской Правды» были издавна приняты и действовали в Литве, а потом вошли в «Литовский Статут», писанный русским языком, как об этом свидетельствует Лев Сапега, приготовивши по повелению короля Сигизмунда III издание статута. Вообще, лучшей эпохой русскаго языка в Литве были XV, XVI и начало ХVII столетия.
Но не только судебные, но и административные акты Жмуди, сохранившиеся с 1545 года, почти все до 1640г. писаны на русском языке. Еще в 1621 г. Иван-Казимир Пашкевич писал о русских началах в Литве: «Польша процветает латынью, Литва же и Жмудь русчизною; без той нельзя обойтись в Польше, без сей (т. е. русскаго языка) будешь в Литве и на Жмуди словно дурак. Благодаря латинскому языку, Польша в состоянии говорить, Литва и Жмудь без русскаго языка существовать не в состоянии. Знай, Русь, что твоя слава разнеслась по всему свету, радуйся, русский, твоя слава никогда не исчезнете» 14).
С 1640 года в актах начинают мало по-малу употреблять и польский язык 15). Окончательное запрещение употреблять русский язык в верховных судах последовало в 1697 году. Тем не менее, в низших судах, особенно руководствовавшихся магдебургским правом, русский язык употреблялся и в XVIII веке 16). Замечательно, что не только польские короли Ягеллоны, но даже и короли из природных поляков и других наций, как, например, Стефан Баторий, Сигизмунд II и его сын Владислав IV, умерший в 1648 году, нередко издавали грамоты на русском языке.
По инициативе жмудскаго епископа Мельхиора Гедройця, жмудский каноник Матвей Стрыйковский, в конце XVI века, написал летопись Литвы и Жмуди. Стрыйковскому удалось собрать в Литве и на Жмуди, в виде материалов для своего труда, до тысячи летописей. Данилович замечаете, что показанное число летописей, найденных Стрыйковским, не надо считать преувеличенным, потому что и Шлецеру удалось некогда достать в западном крае 21 летопись, из коих 12 было печатных, а 9 рукописных. Из этой тысячи летописей, найденных Стрыйковским на Жмуди и в Литве, не было ни одной писанной не по-русски. Но главное, летописи, по словам того же Стрыйковскаго, были читаемы жителями Литвы и Жмуди издревле на русском языке 17).
Если можно было въ Литве собрать тысячу летописей, то нет сомнения, что религиозных сочинений, молитвенников, катехизисов и книжек духовнаго содержания находилось в то время здесь еще более. В XIV — XVII веках, в Литве и Жмуди было весьма много разнаго рода книг и рукописей. Факт истребления их иезуитами и поляками, уничтожившими огромныя кучи книг и рукописей, преимущественно старых по всей Жмуди и Литве, подтверждает справедливость этого положения 18). Польские писатели М. Вишневский 19) и К. Мацеевич говорят, что когда русский перевод библии Скорины, напечатанный в Праге, везли в северо-западный край, много экземпляров его пропало в дороге. Причины этой «пропажи» Вишневский и Мацеевич не показывают, но о ней не трудно догадаться.
О широком развитии в старину русских начал в Литве и на Жмуди можно судить и по делу книгопечатания. Первая польская типография в городе Вильне была основана иезуитами в 1576 году. Первая типография выпустившая славянския книги была виленская, так называемая типография старшаго градоначальника Вильны Бабича (католика), успевшая еще до 1525 года напечатать если не весь Новый Завет Скорины, то наверное деяния и послания апостольския и месяцеслов. Первая протестантская типография в северо-западном крае была несвижская, основанная князем Радзивиллом Черным, около 1558 года. В этой типографии до 1570 года печатались книги по-русски. После унии Литвы с Польшей и введения иезуитов в 1569 году, несвижская типография в 1570 году напечатала уже по польски протестантскую Библию, перевод Буднаго. В следующем 1571 году она досталась иезуитам. В том же XVI веке в Вильне работали русския типографии: Лелонга Ленчинскаго, Гарабурды и по преимуществу братьев Луки, Козьмы и Льва Мамоничей. Типография Мамоничей существовала долго и успела напечатать весьма много книг (она находилась подле Острых ворот). Была русская типография также в местечке Заблудове (белостокскаго уезда). В XVII веке были русския типографии: в Вильне, свято-духовская и базилианская, в Евье, трокскаго уезда и др. Наконец, в XVПI веке русския книги печатали в супрасльском монастыре (белостокскаго уезда).
Что касается в собственном смысле литовской печати, то начало ея восходит к изданиям XVI века, предпринятым реформатскими деятелями Германии в Витенберге и Кенигсберге 20). Но когда собственно вышла первая книга на литовском языке, до сих пор ученым точно установить не удалось. По розысканиям Вольтера, известнаго знатока литовской истории и библиографии, наиболее достоверным основателем литовской литературы является Станислав Рапагелон (по русски Рафаллович), по латыни Stanislawus Lituanus, из мест. Кульвы, близ Жейм, ковенской губернии, приобревший в Кракове степень баккалавра и изучивший богословие в лютеранском виттенбергском университете (в 1542 — 1544 г.). Он сочинил духовные стихи на тему о спасительности Рождества Христова и страстей Спасителя, для произношения на богослужениях в пасхальные и рождественские дни. Песни эти напечатаны были Мосвидом в «Катехизисе» 1547 года и в книге евангелических песнопений Лазаря Зенгштока 1612 г.
В 1595 году вышли «Katechismas» Якова Ледесмы в литовском переводе жмудскаго каноника Николая Даукши и его же «Trumpes Budas pasisakimo, arbá izpazinimo nudemiu» — краткое наставление для исповедывающихся. Кроме того, при содействии Даукши издана «Пастилла Католическая» или сборник проповедей, направленных против лютеран, кальвинистов и др. (изд. 1599 г.) 21)) Эти сочинения и перевод Даукши, как и «Постилла» напечатаны, по указанию в заглавии, в Вильне. Друкарь не назван, а вместо него на обороте заглавнаго листа помещен знак ордена Иисуса с надписью: «nomen Jesus ante... permanet». «Катехизис» и «Постилла» 1599 года печатались, повидимому, в типографии виленских иезуитов.
В этих произведениях литовских писателей, по изследованию Вольтера, сказалось влияние не только польской, но и чешской письменности. Шрифт изданий весьма пестр, причем тщательно соблюдается оригинальная система литовскаго ударения. Как печатное произведение, катехизис и постилла, несмотря на множество опечаток, являются трудом кропотливым, и с внешней стороны не лишены художественнаго вкуса. Замечательно в историко-литературном отношении предисловие к постилле, написанное по-польски и излагающее претензии литовцев на самобытную словесность. Вину за то, что народ коснеет в невежестве, и вековых предразсудках Даукша возлагает на духовных пастырей, презирающих литовскую речь. Подражение польской речи и презрении к самобытности родного языка Даукша сравнивает с смешением голосов зверей и птиц. — Что было бы, пишет Даукша, если бы козел стал реветь по-львиному, ворон петь по соловьиному и т. д. Лишить народ его языка, равносильно тому, что с неба снять солнце, разрушить мировой порядок, уничтожить жизнь и славу. Даукша, впрочем, не возбраняет землякам изучение иностранных языков, особенно польскаго, с которым литовец, вследствие унии, сроднился, но вместе с тем Даукша возмущается пренебрежением родной речи. Даукша впервые воплотит, на печатном станке самобытное литовское правописание и, благодаря этому, явился для Жмуди и Литвы первым национальным писателем. Его система изображения звуковых оттенков литовской речи, в особенности ударений, настолько точна и замечательна, что петербургская академия наук признала полезным переиздать это произведение. Литовския книги, изданныя в Вильне, не предназначались для народнаго чтения, а скорее для распространения среди местной шляхты и сельскаго духовенства. Чисто народные учебники являются на литовском языке только в ХVIII — XIX веках.
Э. Вольтер, специально изучивший историю литовскаго книгопечатания в XVI в., приходит, между прочим, к таким интересным выводам по этому вопросу.
1. Книги литовския печатались в XVI в. сначала в Кенигсберге, а с 1590-х годов в Вильне.
2. Основателем литовской литературы следует признать Станислава Рапагелона.
3. До 1598 года литовския книги печатались только для протестантов аугсбургскаго вероисповедания, а с 1598 для кальвинистов, но с текстом польским. Иезуиты же в Вильне, как показывает катехизис 1595 года, еще ранее кальвинистов прибегли к употреблению литовскаго языка, в целях более успешной католической пропаганды на Литве и Жмуди.
4. Первоначальная литовская азбука и правописание сложились под влиянием немецким.
5. Литовская письменность на Жмуди и в Вильне возникла под влиянием литовской народнической партии епископа Гсдройца, стоявшей, между прочим, за выбор в короли Генриха Валуа, и составляет повидимому результат национальнаго возрождения жмудско-литовской шляхты, в противодействие тенденциям полонизма, сказавшимся после Люблинской унии.
6. Первыя литовския книги, при общей безграмотности простого народа и отсутствии выработанной системы правописания, предназначены для образованной части местной шляхты и духовенства.
7. История литовской письменности и ея возникновения мало выяснена, за неимением книг, некогда существовавших, но, по-видимому, безследно утраченных, и по отсутствию вообще точных библиографических розысканий по этой части. Со времени выхода первой литовской книги, появившейся в свет в 1547 году, и до XX столетия литовских книг было напечатано не более 138, да и те истреблялись католическим духовенством, которое в национальной литературе литовцев усматривало начало протестанства.
Но, истребляя русско-литовския книги, иезуиты в то же время предприняли не мало мер для просвещения Жмуди.
В 17 веке, на Жмуди иезуитами были устроены при каждом костеле миссионерские посты, — миссии. Жмудь наводнилась иезуитскими монастырями и коллегиями. — В Ворнях, Крожах, Жодишках, в Мерече, Динабурге, Илукште, Митаве и Риге находились иезуитския коллегии, где жило нередко по 75 иезуитов при одной коллегии. В том же XVII веке, местечко Кейданы обращено было Радзивилами в Афины литовской народности. Там построена кальвинская церковь, в которой все богослужение совершалось на литовском языке. — В 1625 г. основан известный своим влиянием лицей, при котором находилась значительная библиотека. — В 1650 г. основана типография, в которой печатались и книги на литовском языке 22).
Не ожидая большого успеха от искусственной полонизации Литвы, иезуиты предприняли другую политику для ослабления русских начал в крае. Они пытались пробудить среди литовцев национальное самосознание, надеясь таким образом вызвать в них недовольство русскими традициями, идущими вразрез с этим самосознанием. Новый курс национальнаго самосознания в Литве представляет очень интересное явление. Он особенно ярко проявился в первой половине XVII в. Иезуиты стали доказывать встречному и поперечному простолюдину, что он — не русскаго происхождения, а литовскаго, и что на нем лежит священный долг усвоить себе литовский язык. В Вильне, центре русской народности, в костеле св. Иоанна они стали произносить, в перемежку с польскими проповедями, и проповеди на литовском языке. Проповедником, поучавшим по-литовски, был иезуит Константин Ширвид, который, по словам польских писателей, учил вере и литовскому языку не только в костелах, но и в деревнях, хижинах и на дорогах. Ширвид скончался в 1631 году, и иезуиты объявили его святым, чтобы тем сильнее убедить народ в необходимости усвоить себе литовскую народность. Тоже делалось и с другими литовскими проповедниками 23).
Одновременно с иезуитами созидать литовскую народность принялись и прусские, остзейские немцы и многие пришельцы из Германии. Кальвинисты, успевшие насадить свое учение на русском языке, теперь вместе с иезуитами, тоже стали распространять литовский язык. Брожение умов в конце ХVI и в XVII веке в Литве и Жмуди было так велико, что даже жмудский епископ Петкевич и все ксендзы, за исключением шести, не устояли при своей вере и приняли протестантизм 24).
Чтобы подавить окончательно славяно-русския традиции в Литве и Жмуди, иезуиты и поляки с начала XVII века взяли цензуру в одних местах в свои руки, в других — под непосредственное свое влияние. Ни одна книга не могла быть напечатана помимо их разрешения. Ими была устроена повсеместная ревизия библиотек. Все, что не нравилось иезуитам и полякам, что не согласовалось с их целями было безпощадно истребляемо. Если же оставлялось какое-либо сочинение, то оно подвергалось переделке и подделке. Даже древние классики, употребляемые в учебных заведениях, не остались без изменения тех мест, какия не нравились иезуитам.
Им удаюсь овладеть книгопечатанием. В излишней ревности они старались мешать печатать даже и ксендзам, не принадлежавшим к иезуитской и польской партии. В деле уничтожения и сожигания книг особенною известностью пользовались виленский епископ Валериан Протасевич и Георгий Радзивилл. Известно, что иезуитский воспитанник, — Радзивилл Сиротка истратил громадную сумму денег на приобретение для сожжения письменных памятников. Но делу уничтожения типографы известны также своим усердием более других Б. Мацеевский, Шишковский и Косцелецкий, епископ Акакий Гроховский всю свою жизнь собиравший, неразбирая средств, письменные памятники и книга, чтобы предать их огню 25).
За то цель была достигнута: в Литве и на Жмуди, где издревле говорили по-русски, поляки изгнали русский язык из своих учебных заведений, по преимуществу во время Сигизмунда III 26).
Политика пробуждения национальнаго сомосознания в Литве хотя и привела к желанным для иезуитов результатам, — ослабления русских начал, но осложнилась одним крупным нежелательным для польских деятелей явлением. Благодаря ей создалась в Литве и Жмуди сильная литовская пария католическаго духовенства. Находясь в постоянном общении с иезуитами, эта партия усвоила приемы последних и стала оказывать сопротивление польско-католической партии. Так как литовская пария р.-католическаго духовенства была весьма сильна в Литве до конца XVIII века, то чтобы ее подавить, польское правительство стало посылать в Литву ксендзов родом из Польши. Это вызвало большое неудовольствие среди литовцев. Несогласия по этому поводу между поляками и литовцами доводили иногда, до вооруженных столкновений. Так напр. когда польским правительством и римским папою был назначен в Вильну на епископскую кафедру известный Бернард Мацеевский, то р.-католическое духовенство северо-западнаго края, несмотря на папския буллы, вооруженною рукою не позволило ему занять епископскую кафедру, только потому, что он был поляк. Точно тоже было с Домашевским и Воронецким, назначенными польскою партиею епископами на Жмуди, и с другими. Чтобы спасти северо-западный край от ксендзов-поляков, посылаемых в этот край польскими деятелями, р.-католическое духовенство северо-западнаго края, собравшись в 1685 году на собор в Вильну, просило польскаго короля не присылать в северо-западную Русь ксендзов родом из Польши, потому что они вредны для края.
В этой любопытной истории борьбы поляков с литовцами из за национальнаго пробуждения литовцев, заслуживает внимания тот факт, что несогласие двух партии р.-католическаго духовенства в северо-западном крае, повидимому существовало и в среде иезуитскаго ордена, насколько об этом позволяет судить история с изданием некоторых научных трудов в Вильне. Профессор виленской академии — немец Прейшофф, печатая в 1707 году историю виленской академии, не пожелал поместить целиком сообщения А. В. Кояловича о том, что иезуит В. Фабрицкий читал в академии богословие не только по-латыни, но даже и на церковно-славянском и русском языках, он выбросил слова «и на русском», — а оставил только «на славянском». Другой профессор той же академии, один из известных р.-католических богословов XVIII века, Иоанн Пошаковский, родом из северо-западнаго края, в своем иезуитском месяцеслове на 1740 г., говоря о том же факте, утверждает, что Фабрицкий читал богословие только на латинском и на русском языках — («w Russkim języku») и присовокупляет, что, употребляя русский язык в р.-католичсском богословии, Фабрицкий принес католической церкви пользу не меньшую той, какую принесли католические богословы, читавшие на латинском языке.
Но партия литовская, конечно, была слабее польской, и Литва подверглась сильной полонизации. Неудивительно. Все шансы были на стороне поляков: уничтожение между Польшей и Литвой внешних преград (границ), высший уровень польской культуры, сильное влияние польскаго духовенства на Литве, которое все литовское отожествляло с языческим и как таковое презирало. Почти весь цвет литовскаго народа (дворянство) сделался достоянием польской нации.
Преследования русской народности проходили безнаказанно для поляков до вступления на русский престол Императрицы Екатерины 2-ой (1762 г.) Екатерина 2-я, в союзе с Прусским королем, разделила Польшу и возвратила России отобранныя от нея русско-литовския области.
Лишившись политической самостоятельности и потеряв окончательно литовския провинции, поляки все-таки не оставили в покое литовцев. Ополячение Литвы шло быстрыми шагами и после разделов Польши. Некоторые изследователи приходят даже к выводу, что в сравнительно недолгий период 1795 — 1833 годов Литва более ополячилась, чем в течение XVII и ХVIII в. В продолжение этих веков распространение польскаго языка было заметно только в высших слоях общества. — Крестьяне и мещане употребляли свой родной язык — литовский и белорусский.
С конца XVIII века полонизация быстро захватывает и низшие классы общества в Литве. Только в конце XVIII столетия, после падения Польши, представители польскаго общества поняли вес значение языка, как связующаго звена, народности, и начали распространять его. В 1800 г. в Варшаве было основано с этою целью литературное общество «Towarzystwo Przyjaciół Nauk».
По понятиям поляков, крестьяне, на которых шляхта всегда смотрела свысока, как на «быдло», не могли быть носителями польщизны. В крестьянстве паны видели лишь плебейскую массу, чуждую политическаго значения, но необходимую в государственном механизме, для того, чтобы доставлять необходимые для казны подати.. Лишь после падения Польши поляки яснее, чем когда-либо сознали огромное политическое значение народа — как проводника политических воззрений и принялись за его воспитание. Для утверждения крестьян в католичестве иезуиты старались пользоваться их знанием русской грамоты и издавали для них катихизисы, молитвенники, религиозныя песни и р.-католич. требники на русском языке. Кроме того, по свидетельству Лукашевича, ими были изданы в большом количестве брошюры, подметныя письма и пасквили, писанныя на русском языке. 27)
Польская записка («Projekt na wygubienie Rusi») об искоренении русских начал с 1717 года сделалась настольною книгою польских помещиков в Литве. Пользуясь своей властью, они запретили крестьянам обучение русской грамоте. В инструкциях, даваемых экономам и управителям имений, строжайше приказано было смотреть за тем, «чтобы крестьянския дети занимались не книгами, а плугом, сохою, бороною, цепом.» 28)
Но не дремали и литовцы. Пропаганда в пользу их народности шла своим чередом. В начале XVIII века литовский язык употребляли только жители Жмуди, то-есть тельшевскаго, шавельскаго и россиенскаго уездов. К ½ ХVIII века, кроме этих уездов, по-литовски говорили уже жители северной части сувалкской губернии, ковенскаго, вилкомирскаго, поневежскаго и части новоалександровскаго и свенцянскаго уездов, в трокском уезде около местечка Мереча и Олькеник, и в Лидском, около местечка Начи. В уездах же динабургском, режицком и отчасти люцинском постепенно завоевывает права гражданства латышский язык. Если сличить нынешнюю територию, на которой употребляется литовский язык, с територией, в черте которой тот же литовский язык употреблялся около 1700 года, то увидим, что в течение этого времени литовский язык успел распространиться на територию вдвое большую. Замечательно что жители собственно Жмуди, т. е. тельшевскаго, шавельскаго и россиенскаго уездов, успевшие олитвиться в конце XVII и в начале ХVIII веков, а следовательно и забывшие о своем русском происхождении, называют этих новых литовцев гудами т. е. русскими, и не считают их принадлежащими к литовскому племени. 29) По словам известнаго историка Лелевеля и других польских писателей, названия деревень ковенской губернии Гуды, Гудышки, Гудырви, Гудловские, Гидели, Гудсоды, Гудкальни, Гудвицы, Гудаки, Гутков и т. п. означают тоже, что слова русский, русские, и показывают, что жители этих деревень оставили употреблять русский язык позже жителей других деревень ковенской губернии, и поэтому получили нынешнее свое название, когда слова гудас т. е. русский, стало у поляков бранным словом.
Издательская литовская литература усилилась, хотя и не в пределах России, — где запрещено было печатать по литовски, а за границей, преимущественно, к Германии. В конце прошлаго столетия, по преимуществу же в нынешнем XIX веке, издано на литовском языке, сравнительно с прежним, весьма значительное число народных книг. По-литовски писали народныя книги: Рупейко, епископ Волончевский, Пашкевич, Незабитовский, Дроздовский, Станевич, Акелевич, Визгирд и другие. Авторы литовских книг имеют в виду создать один общий литовский язык (так как говоры литовские очень разнообразны) и сблизить жмудинов с поляками, убедить литовцев, что им необходимо держаться и слушаться поляков.
Когда в 1803 г. был открыт в Вильне университет, польские представители прибыли в литовскую столицу и сумели организовать университет на чисто польских началах, ставя его на страже польской науки и литературы в Литве. Это не был обыкновенный университет, это было скорее самостоятельное министерство народнаго просвещения. В его ведении находилось все народное образование в современном Северо- и Юго-западном крае. Из виленскаго университета вышли такие крупные научные и литературные деятели, как Мицкевич, Крашевский, Лелевель, Одынец, Зан, Ходьзко, Чацкий, Домейко, Чечот, Колонтай и много других. Поэтому нет ничего удивительнаго, что этот университет, закрытый в 1833 г., в течение 30 лет своего существования более ополячил западный край, в том числе и Литву, чем польское господство в продолжение 200 лет. 30) Польско-латинский алфавит получил такое право гражданства в литовской литературе, что такой литовский поэт, как Адам Мицкевич, коренной литовец, литовский народный певец, изливает свои поэтическия вдохновения не на литовском языке, а на польском и становится польским патриотом.
Проводниками литовской народности были между прочим и литовския училища. До 1864 года правительство не обращало внимания на литовския приходския училища. Благодаря этому, в Жмуди и Литве, в приходах и деревнях, польские деятели старались основывать литовския училища, в уверенности, что эти училища, при первом благоприятном для польщизны случае, не трудно будет обратить в польския. В период времени с 1795 по 1864 год, количество литовских училищ особенно усилилось. Они устраивались поляками не только при костелах, но почти в каждой деревне. На ряду с литовским языком, здесь обучались, конечно, и польскому языку. Ксендзы в Литве стараются произносить проповеди в один и тот же день и по-литовски, и по-польски.
Возстание 1831 г., вспыхнувшее и в Литве, способствовало еще большему смешению литовскаго народа с польским. Сама нация, т. е. народная масса, находясь в крепостной зависимости, тогда как будто не существовала. Она была прикрыта высшими слоями того же народа, которые были совсем ополячены. Это-то исчезновение всего народа под тонким покровом высших слоев и было главнейшей причиною отожествления литовскаго народа с польским.
В 1832 году Высочайше повелено было в ковенской губернии, при обучении вере р. католиков употреблять не польский язык, а литовский (самогитский) и с этой целью тогда же приказано было перевести на тот же литовский язык и католический катехизис. Несмотря на то, что это повеление было повторено и в 1852 году, — оно не исполнялось до последняго польскаго мятежа 1863 г.
Памятное возстание 1863 г., распространившееся и на Литву, окончательно опутало литовский народ польской мглой, которая не разсеялась, к сожалению, и до сих пор. Еще и теперь она настолько густа, что мешает русскому обществу и правительству узнать литовский народ со стороны лучших его национальных качеств. Желание ускорить располячение литовскаго народа побудило графа М. Н. Муравьева — Виленскаго издать в 1864 г. распоряжение о печатании литовских и жмудских книг русским шрифтом. 31) Как выяснено в настоящее время, гр. Муравьев имел в виду возвратить литовцев к тем русским историческим началам, которыя некогда были коренными в Литве. Но литовцы из за национальнаго чувства сепаратизма, воспитаннаго среди них польской политикой, не приняли кириллицы. 32) Распоряжение Муравьева, вызвавшее циркуляр министра внутренних дел цензурному ведомству от 13-го сентября 1865 года, не оправдало тех видов, какие преследовались русской политикой. Оно не только не послужило к располячению народа, но уничтожило совершенно литовское книгопроизводство в империи, где живет главная масса литовскаго племени, и перенесло его в Пруссию, где живет немного литовцев, или в Америку, где их всего 300,000. Трехсотлетняя привычка литовцев к латинскому шрифту была причиною того явления, что население не читало книг, изданных русским шрифтом, считая их еретическими, и делало все усилия, чтобы приобресть контрабандою литовския книги, напечатанныя за границею латинскими буквами, несмотря на конфискацию их, на штрафы держателей и аресты сбытчиков. О степени распространения в литовских губерниях иностранной литовской печати можно судить по тому, что между 1891 и 1902 годами таможни конфисковали 173,000 экземпляров литовских книг, и вероятно не меньше их конфисковано полицией. Литовских молитвенников печаталось в год более 30,000 экземпляров и они продавались по 2 рубля, тогда как напечатанные русским шрифтом и стоющие по 20 — 30 коп., грудами лежали в лавках, не находя себе сбыта. С 1864 года по 1891 год издано русским шрифтом всего 25 книг, в том числе буквари, учебники, молитвенники и несколько книг научнаго и белетристическаго содержания, тогда как за границею напечатано в это время более 700 книг и газет. Издатель литовскаго патриотическаго альбома в Америке, А. Mikulas, говорит: «В 1883 году литовским патриотам удалось начать издавать в Германии ежемесячный журнал «Auszra», за которым следовал длинный поток книг и периодических изданий, которыя распространялись широко по всей Литве специально устроенною тайною почтою. Охрана, русско-германской пограничной черты и самыя строгия наказания тех, у кого найдены литовская книги, ни к чему не привели».
Таким образом литовский народ, не желавший быть ополяченным и боровшийся с польскими патриотами Северо-Западнаго края, поставлен был в необходимость получать свою умственную пищу контрабандой из-за границы, на что не был осужден ни один народ, живущий под скипетром Русскаго Государя. Правда, литовская интеллигенция учится в русских школах и университетах и ей открыта русская литература. Но если литовская литература существует уже в течение 350 лет, то, фактически запрещая ее в Империи, русское правительство делало ее особенно привлекательною для мыслящих и развитых литовцев, тем более, что и наша Академия Наук печатает свои научныя литовския издания не русским, а латинским шрифтом. Приложив столько забот к управлению литовскою буквой, мы упустили из нашего влияния литовский дух, долго питавшийся зарубежной литературой, иногда враждебной русскому народу и его имперским интересам. Эти соображения и побудили русское правительство даровать литовцам право печатать свои произведения на своем языке (Высочайший указ 1904 г.). Освобождение литовско-латинскаго письма от тяготевших на нем запретительных мер дало возможность живущим в Империи литовцам просвещать своих родичей, уяснять им их положение среди других народов Империи, примирять их потребности с потребностями русскаго народа.
ПРИМЕЧАНИЯ
1) Из изследований о литовских летописях заслуживают внимания: «Latopisiec Litwy i kronika ruska, — z rękopisu sławianskiego przepisane. Ign. Danilowicza. Wilno 1828 г. «Kronika Litewska» (перевод с летописи Быховца) у Нарбутта в его сочинении: «Pamiętniki do dziejow litewskich». Wilno 1846 г. «Хронологическое показание доисторических событий отечественной истории в Виленской губ. до 1852 г.» Киркора. «Памят. кн. Вилен. губ.» за 1852 г. «О литовских летописях» Даниловича «Жур. Мин. Нар. Пр.» 1840 г. ч. XXVIII стр. 70 — 114. Летописныя литовския сказания изследовали: Стрыйковский, Бодянский, Куник, Смолка, Шараневич, Лелевель и др. Тохомиров И: «О составе западно-русских, так называемых литовских летописей» — «Журн. Мин. Нар. Пр.» 1901 г.
2) Lelewel J. «Narody na ziemiach słowianskich przed powstaniem Pstski» str. 290 — 292. Danilowicz: «Skarbiec dipłomatów papiczskich...» ro. l 38 — 39. Petrus Dusburgensis: «Chronicon Prusiae», pars II, сар. 7.
3)Языческая Литва основательно изучена Ярошевичем в его труде: «O stanie Litwy do przyjęcia wiary» 1834 г. Бутвилович: «Опыт истории языческой Литвы» — «Вестн. Зап. России» 1870 — 1871 г.
4) Сведения о Рингольде: Боричевский — «Великий князь литовский Рингольд». «Военный эицикл. лекс.» т. XI; Михневич: «Рингольд — первый великий князь лптовский». — «Ковенския Губерн. Вед.». 1857 г. № 32. Опыты объяснения имен вел. князей литовских в статье Юревича, «Чт. Общ. Ист. и Древн. Рос.» 1883 г. III.
5) О Гедимине — Филевич: «К вопросу о борьбе Польши и Литвы за Галицко-Владимирское наследие» в «Журн. Мин. Нар. Пр.» 1889 — 1891 г. Вышло отдельным изданием. Никитский: «Кто был Гедимин» «Рус. Стар.» 1871 г. IV.
6) Об Ольгерде у Антоновича: «Монографии по истории западной и юго-западной России». Stadnicki К: «Olgierd i Kiejstut» Lwow. 1849 г. Характеристика Ольгерда и Кейстута у Антоновича в «Монографиях», и у Иловайскаго в «Истории России», также у С. Соловьева.
7) «Борьба культур и народностей в литовско-русском государстве в период династической унии Литвы с Польшею». Дашкевича «Киевск. унив. изв.» 1884 г. № 12. Его-же: «Литовско-русское государство». Киев. 1886 года.
8) Jaroszewicz: «Obraz Litwy...» t. III, р. 73.
9) Ястребов М., «Иезуиты; их педагогическая деятельность в Польше и Литве». — «Труды Киевск. Дух. Акад.» 1869 г. № 2.
10) Белорусс: «Судьбы русскаго языка на Жмуди». «Русск. Вестн.». 1869 г. № 6. Козловский: «Судьбы русскаго языка в Литве и на Жмуди». «Вестн. Зап. Рос.» 1869 г. № 10, 11, 12. Боричевский: Акты, относящиеся к истории Западной России».
11)Спрогис И. Я.: «Русский язык в юридической письменности Литвы». «Нов. Вр.» 1901 г. № 8988, Ляцкий: «Значение литовскаго языка в вопросе о происхождении Руси». Боричевский: «О происхождении названия и языка литовскаго народа» — «Жур. Мин. Нар. Пр.» 1847 г. ч. LVI.
12) «Боярское сословие в Литве» (истор. очерк) — «Виленск. Вестн.». 1898 г. № 21.
13) Harasiewicz M. «Annales Eccles. Ruth.» р. 155.
14) Текст Пашкевича в «Собрании древних грамот и актов городов Вильно, Ковно, Трок...» Вильно 1843 г. (в русском и польском тексте).
15) Jaroszwicz: «Obraz Litwy»... t. 1, р. 144.
16) В 4 пункте «Projekta na wygubienie Rusi» (1717 г.) говорится «Trzeba pilnośc miec a żeby wszelkie dekreta z Magdeburgu i inne piśma po polsku, a ne po Rusku wychodzily».
17) Maciej Stryjkowski: «Kronika polska, zmudska i wszystkiej Rusi», t. I, р. 354.
18) Jaroszewicz: t. III, р. 107.
19) Wiszniewski: Historia liter. pols.» I — VIII. m. Warszawa. 1840 г. р. 478.
20) П. Кеппен: «Материалы из истории просвещения в России» СПБ. 1827 г. (По этим материалам русские филологи впервые познакомились с литовским языком). Сыромятников: «Вопрос о литовской письменности «Новое Вр.». 1903 г. 9698.
21) «О переиздании литовской Постиллы Николая Даукши 1595 г. «Изв. Им. Ак. Наук» 1901 г. стр. LVII — LIX. Балтромайтис — библиография 518.
22) Kojalowicz: Miscellanea rerum ad statum ecclesiasticum in Magno Lith. Ducatu»... р. 101 — 105.
23) Jaroszewicz: «Obraz litwy»... III t., 115 — 116 р.
24) Козловский: «Судьбы русс. языка в Литве». «Вест. Зап. Рос.» 1896 г. № 10, стр. 10 — 15. Jaroszewicz: III t. 104 — 105.
25) Ярошевич, — «Obraz Litwy», t. III, стр. 107 — 108.
26) Dzieła T. Czackiego. t. I, р. 75.
27) Łukaszewicz: „Dzieje koscolow wyznania Helweckiego w Litwie“ t. I, р. 88 — 89.
28) Harasiewicz: Annales Eccles Ruth. р. 160. Об учебных заведениях в Литве до присоединения ея к России в «Журн. Мин. Пр.» Ч. СХVI. 1.
29) Lelewel J. «Narody na ziemiach sławianskich.» р. 278. 289—290.
30) Шолкович: «Польская пропаганда в учебных заведениях Сев.-Зап. края». Сборник Шолковича 1886 г. Об ополячивании литовцев и о литовской печати — в статьи — «Ненормальныя явления в жизни народной школы северо-зап. края» — «Русс. Обоз.», 1897 г. I и II.
31) Манифест об освобождении от крепостной зависимости 1861 года был издан на двух паралельных текстах: русском и литовском. Библиографическая редкость, хотя в 1861 г., текст манифеста был в каждой приходской церкви.
32) Эта мысль в связи с историческими задачами Литвы и Жмуди проведена между прочим в статье И. Я. Спрогиса, напечатанной в латышской газете. «Bals» («Голос» № 26, 1904 г.) под заглавием.