Денис Иванович Зубрицкий (1777, с. Батятычи Жолковского округа Галичины - 1862, Львов) (илл. 1) - виднейший учёный, деятель галицко-русского возрождения, «патриарх истории Галицкой Руси» [1], член-корреспондент российской Императорской Академии Наук. «Он происходил из дворянской русской фамилии … отец его был арендатором» [2]. Я.Ф. Головацкий в составленной им посмертной биографии (некрологе) учёного сообщал, что Зубрицкий принадлежал «к числу немногих людей светского сословия, в родительском доме которых говорили еще по-малорусски» [3], что было контрастом к общему фону преобладания польского языка среди образованных русских галичан того времени. Получив первоначальное домашнее образование, продолжил его в гимназии во Львове, которую окончил «с отличным успехом» в 1795 г. [4]. Дальнейшие познания в научных дисциплинах получил самостоятельно.

Службу начал с 1800-х гг. в магистрате местечка Березова Саноцкого округа, где дослужился до должности городского синдика. В 1809-м избран секретарём управлявшего Галицией временного военного правительства Наполеона. После трудился в должности юстициария в Перемышльском и других округах. В благодарность за образцовое опекунство над малолетними детьми гр. Пининского получил во владение деревню, где и поселился. Около 1820 г. из-за необходимости врачебной помощи больной супруге семейство переехало во Львов. В 1829 г. принят в члены Ставропигийского института (продолжателя основанного в XVI в. православного Львовского Успенского ставропигиального братства), с 1830 г. управлял институтской типографией, привёл в порядок архив института, составил опись хранящихся документов.

Работа в Ставропигионе дала Д.И. Зубрицкому материал к первым серьёзным научно-историческим исследованиям. В 1830 в Вене издано его «Die grechisch-kаtholische Stavropigialkirche in Lemberg und das mit ihr vereinigte Institut» («Греко-кафолическая Ставропигиальная церковь во Львове и соединенный с нею институт»); в 1831 опубликован польский перевод. В 1836 Денис Иванович издал во Львове труд «Historiczne badania o drukarniach Rusko-slowianskich w Galicyi» («Исторические исследования о русско-славянских типографиях в Галичине»); в 1838 перевод выбранных мест из него переиздан в Российской империи (РИ).

В 1837 напечатан «Rys do histiryi Narodu Ruskiego w Galicyi i hirarchii cerkiewnej w temze Krolestwie» («Очерк истории русского народа в Галичине и церковной иерархии в том же королевстве»); в 1845 книга с авторскими поправками и дополнениями была переиздана в русском переводе в Москве под названием «Критико-историческая повесть временных лет Червоной или Галицкой Руси до конца XV столетия». В том же году написал по-польски «Летопись Львовского Ставропигиального братства»; русский перевод издан в РИ в 1849-50.

В 1843 магистрат Львова пригласил Дениса Ивановича исследовать и привести в порядок городской архив. Выполнив задание, учёный издал очередной труд, «Kronika miasta Lwowa» («Хроника города Львова»), 1844. Цензура не допустила к печати места, где автор описал чинившееся поляками угнетение русских жителей.

В 1847-48 в «Чтениях Общества истории и древностей российских» вышли в переводе «Приглашение к суду по уголовному делу около половины XVII века во Владимирской Руси» и «Начало унии».

В 1848 г. русские галичане обратились к властям с просьбой об административном разделении Галиции на русскую и польскую части. Для разъяснения вопроса Д.И. Зубрицкий публикует по-польски и по-немецки важное историко-этнографическое исследование, устанавливающее этнографическую границу между русскими и поляками: «Границы между русским и польским народом в Галиции» (пол. «Granice miedzy Ruskim i Polskin Narodem w Galiyi»; нем. «Gränzen zwischen der russinischen und polnischen Nation in Galizien»). Русский перевод под другим названием вышел в Российской империи в 1864 (об этом ниже).

Затрагивая события общерусской истории, Дионисий Иванович свидетельствовал о религиозном, историческом единстве Русской земли, перечисляя вместе названия её Великой, Малой, Белой, Черной и Червоной частей. Например, в «Критико-исторической повести …» про правление первых Рюриковичей (в совр. орфографии): «Русь, озарённая христианской верой при Владимире Великом, изошла на высокую степень могущества. Победы Рюрика, Олега, Игоря, Святослава и Владимира соединили под один жезл многие русско-славянские племена, так что это государство занимало собой почти всю нынешнюю Европейскую Россию, простираясь от озера Ладожского до Таврического полуострова, и обнимая все, что теперь известно под именем Великой, Малой, Белой, Черной и Червоной Руси.» [5].

 Описывая в той же «Повести» династическую раздробленность и междоусобные войны в Галицкой земле, историк подчёркивает, что это происходило во всех частях нашего Отечества, тем самым показывая, что история Галичины - часть общерусской истории. «одна лишь сторона, называемая нами Галицией, имела удельных князей перемышльских, белзских, владимирских, львовских, требольских, звенигородских и бугских. Эти, равно как и другие князья Великой, Белой, Черной и Малой Руси, отнимали друг у друга владения оружием, изменой, силой и коварством, что продолжалось до тех пор, пока, враждуя взаимно между собой, не пали жертвой соседственных завоевателей, татар, литовцев и поляков.» [6].

 Где это было необходимо, Д.И. Зубрицкий уделил внимание и «украинской» топонимике. Например, повествуя в «Истории древнего Галичско-русского княжества» про «Берестейской волости принадлежащие, на левой стороне Буга лежащие, украинные от Польши города, Угровеск, Верещин, Столпье и Комов», автор даёт пояснение по Ипатьевской летописи: «Города эти, теперь уже селения, находятся в Польском царстве, в губернии Любельской. Они были украинные, то есть, пограничные на левом берегу Буга между Русским и Лядским миром, как свидетельствует Ипат. лет. стр. 160. – «и прия Берестий, и Угровеск, и Верещин, и Столпье, Комов и всю УКРАЙНУ.»» [7].

 С детства владея народным галицко-русским наречием, русский литературный язык Денис Иванович освоил позднее, в 1849-м, когда в Галиции находились полки русской армии, приглашённые монархией Габсбургов для подавления венгерского восстания. Поэтому первоначально Зубрицкий писал свои работы на польском и немецком языках, а общерусский литературный выбрал уже для написания своего самого главного и большого труда, «Истории древнего Галичско-русского княжества». Он объяснил свой выбор в письме от 6 (18) янв. 1853 г. московскому Обществу истории и древностей российских: «Между тем думал я о составлении народной, для галичан понятной истории, и первым вопросом было: на каком наречии писать ее? Писать на галиматии из польского и простонародного говора было ужас, было то же, что упрочать разладье в русском языке; употребить церковно-славянское нельзя было, ибо наше русское духовенство составляющее многочисленную часть здешней читающей русской публики, воспитанное и обученное в училищах на немецком, польском и латинском языках, не понимает и того диалекта и только тогда, когда поставляется в священники за недостатком кафедры церковно-славянского языка учится приватно, кое-как читать священные книги. Следовательно решился я в первый раз в своей жизни писать на звучном, в российской литературе употребляемом единственно чистом русском языке, хотя впрочем еще и сам дурно на нем изъясняюсь. Я рассуждал, что лучше плоховато, как вздорно. И так начал я писать в 1849 тогда, когда едва 10 человек находилось в Галиции, которые разумевали настоящее русское слово.» [8].

 Издание произведений на русском литературном языке в габсбургском филиале «цэ Европы» середины XIX в. требовало мужества. В письме М.П. Погодину от 5 (17) мая 1852 г. Зубрицкий поведал о преследовании властью общерусского языка: «Я писал сколько сумел, на чисто-русском языке, а этот язык подозревают у нас как симпатизирование с московщиной. Сам тихий и смиренный журналец «Галицкая Зоря» получил увещание, чтобы он не осмеливался употреблять московских слов под опасением запрещения. Однажды написал редактор в одной статьи русскими буквами слова «крешчендо декрешчендо»; вдруг перечеркнула их цензура как московскую уродливость, на силу только успел бедный редактор доказать, что это не московские, а итальянские музыкальные слова» [9].

 Первый и второй тома «Истории древнего Галичско-русского княжества» были изданы во Львове типографией Ставропигиона в 1852, третий том - в 1855. Их распространение было затруднено, австрийская власть рассматривала русских подданных, подписавшихся на приобретение первых двух томов, как врагов государства, а подписка на третий том в Галичине и Угорской Руси была прямо запрещена. В этих условиях едва набралось 200 человек подписавшихся на третий том, и то с условием сохранения их имён в тайне [10].

После выхода первого и второго тт. «Истории древнего галичско-русского княжества» ученик Зубрицкого историк А.С. Петрушевич в письме учителю высоко оценил его произведение: «… это дельное сочинение сделает у нас на Галиче великий переворот, не только в отечественном бытописании, но и в области русского слова; ибо первое есть испорченное хвастливыми польскими историками, второе же находится ныне в таком крайнем упадке, что даже сами так званые грамматикографы не понимают, что есть русский язык, а что наречие его, и как бы египетскою тьмою омрачены, вместе с последователями своими дурачатся» [11].

 Спустя десятилетия галицко-русский историк и публицист Ф.И Свистун писал про главный исторический труд Д.И. Зубрицкого: «Его «История древнего галичско-русского княжества» пробудила национальное самосознание среди карпато-руссов и сильно повлияла на их чувства. У червонно-русских поэтов с 1852 г. (времени выхода первых двух частей «Истории») древний Галич, князья Ярослав Осмомысл и Данило, и вообще слава галицко-владимирского княжества составляют любимую основу поэтического вдохновения.» [12]

 Д.И. Зубрицкий однозначно высказался об иноземном названии русских жителей Галичины и Угорской Руси «рутены» и насаждавшемся австро-польской администрацией рутенизме (именование подвластного русского населения инородным названием «рутены», лат. rutheni, нем. Ruthenen). Он писал в полемике с автором-поляком: «Равным образом я не могу согласиться и с тем, что сочинитель этого рассуждения говорит о рутенах и рутенизме. Из того, что иностранец назвал меня странным именем на своем языке, еще не следует, что я так непременно должен называться, потому что я свое имя должен знать лучше, нежели какой-нибудь чужеземец. Ни один славянин не называл соплеменника своего, русина, рутеном, но всегда русином. Точно также из того, что какой-нибудь латинский писака первый употребил это название, а за ним, не останавливаясь и не подумавши нимало, как обыкновенно бывает, последовали и другие латинские писатели, вовсе не следует, что такое название принадлежит этому народу. Впрочем, даже и латинские писатели называли эту страну не Рутенией, но Русией, а короли польские, верно очень хорошо знавшие, как называется тот народ, коим они владели и коего имя ставили в своих титулах, писались: «Magnus Dux Litvaniae, Russiae, Prussiae», но никогда «Rutheniae».» [13].

 Как основательный и добросовестный исследователь галицко-русской истории и знаток современной народной жизни Д.И. Зубрицкий констатировал богатство русских простонародных наречий, высказываясь в пользу единого литературного языка. Он писал М.А. Максимовичу (авторский стиль сохранён): «По моему мнению, народ русский от берегов Тисы и Паннонии до берегов Волги, от берегов Вислы до Русского моря … есть народом коренным сего края, а не пришельцем, и я это по возможности в введению к «Истории Червоной Руси» изложить старался. Что касается до наречий русского языка, их есть бессчетное число, внимательный на­блюдатель, странствуя по русской земле, найдет почти в каждом окру­ге, даже в каждой деревне, различие в произношении, изречении, прозодии, даже в употреблении слов, и весьма естественно. По исчислению г–на Шмидель в Litterarischer Anzeiger 1882 года, есть 114 наречий немецких, столь одно от другого расстоящих, что немец друг друга никак не разумеет, но язык есть всегда немецкий, и невзирая на сие, ученые немцы в Риге, Берлине, Вене и даже в Страсбурге употребляют в книгах и общежитию лучших обществ одно словесное наречие. Я бы желал, чтобы и русские тем примером пользовались.» [14].

 В 1855 из-за возникших препятствий вместо первоначально задуманного четвёртого тома «Истории древнего Галичско-русского княжества» Д.И. Зубрицкий издал книгу «Аноним Гнезненский и Иоанн Длугош» (Львов), где собраны сообщения названных средневековых писателей по истории Галицко-Волынского княжества с 1337 по 1387 г. Этот труд историк посвятил «Памяти в Боге почивающего, славного, незабвенного Николая Павловича самодержца всероссийского».

В 1862 «Чтения» Общества истории и древностей российских опубликовали отрывок из работы Зубрицкого «Галицкая Русь в XVI столетии».

 Денис Иванович вёл обширную переписку, его корреспондентами были виднейшие славянские и русские учёные: В. Копитар, В. Ганка, Я.Ф. Головацкий, А.С. Петрушевич, И.И. Раковский, М.П. Погодин, М.А. Максимович, Н.И. Надеждин, О.М. Бодянский и проч. Члены Санкт-Петербургской и Киевской археографических комиссий обращались к Д.И. Зубрицкому за помощью по вопросам истории Карпатской Руси. Он переслал в Киев, Москву и С.-Петербург для публикации множество исторических документов, хранившихся в архивах Ставропигийского института, Львовской униатской консистории и у частных лиц [15]. За выдающийся вклад в отечественную историческую науку Д.И. Зубрицкий в 1840-е гг. был принят в члены Санкт-Петербургской и Киевской археографических комиссий, Общества истории и древностей Российских, в 1855 г. ему присвоено звание члена-корреспондента Императорской Академии Наук.

Проф. Ф.Ф. Аристов, изучавший научную и общественную деятельность Д.И. Зубрицкого, так характеризовал этого выдающегося уроженца Галичины: «… Денис Иванович занимал п е р в о е место среди деятелей возрождения Галицкой Руси, почему к его голосу с большим вниманием прислушивались как русские, так и другие славянские ученые и общественные деятели.» [16].

Среди изданных по-русски работ Д.И. Зубрицкого вопрос об этнографической границе между русским и польским населением в Галиции мы впервые находим в изданной Обществом истории и древностей российских «Критико-исторической повести временных лет Червоной или Галицкой Руси» (1845).

В § 1 Зубрицкий предуведомляет читателей о русских, проживающих к западу от р. Сян и впадающей в него реки Вислок (автор так же называет её ручьём), которые со времён польского правления считались западной границей Русского воеводства (Червоной или Галицкой Руси): «На западе за чертой, означенной мною реками Вислоком и Сяном, тоже находятся еще значительные поселения русского племени, живущего в округах Сяноцком, Ясельском и Сяндецком; но о них я выскажу свое мнение ниже в §3.» [17]

 Эту, самую западную землю «Рускаго племени» в пределах этнографической Польши, Зубрицкий называет Завислоцкая Русь [18]. Ныне более известно другое название этой земли — Лемковщина, по имени проживавшей там западно-русской этнографической группы, лемков. Зубрицкий указывает самые западные селения Завислоцкой Руси-Лемковщины, расположенные западнее р. Попрад: Шляхтова, Яворка, Чернавода (Черная Вода) и Белавода (Белая Вода). Приводя географию и статистику Завислоцкой Руси, учёный называет и «последнее русское селение к северу», «в 13 милях от Кракова» - Русская Королева («Руська Королева»). Приводим этот фрагмент целиком (современной орфографией).

«Я же помещу здесь только некоторые свои замечания, начав их статистикой Завислоцкой Руси (так впредь буду звать ее).

За ручьем Вислоком, составлявшим некогда границу между Польшею и Червоной Русью, на запад, на пространстве около 50 кв. миль по Угорской границе, в горах Карпатских, по черте длинной, но узкой, по мере того как горы суживаются или расширяются, именно в округах Сяноцком, Ясельском и Сяндецком, живет народ русского племени, исповедующий греческую веру, в 170 деревнях, числом 83000 душ, владеющий до сих пор 129 церквями. Эта черта идет не только до реки Попрада, но и за нее, в соседстве Дунайца, по правой его стороне, в самом отдаленном углу, около Штявницких целительных источников, где находятся русские селения: Шляхтова, Яворки, Чернавода и, достойная особенного внимания, деревня Белавода.

Читатель, обращающий внимание на этот предмет, пусть отметит себе на карте Галиции Лесганика еще следующие деревни, заселенные русинами и лежащие на севере, в равнинах, т.е., на подгорье за Вислоком, именно: Королевский горобец, Шляхецкий, Ладынь, далее, на пути к Дукле, Велике, Завадке, Тростяне на ручье Ясель, Хырове, Мысцёве, Конты на Вислоке, Скальник, Березове, Пелегримове, Клопотници, Фолюш, Теклинску Волю, Беднарку, Менцины, Рыхвальд, Белянку, Лось, Климовку, Ласкову, Флоринку, Бинчарове, Руську Королеву, Богушове, Матвиёву, Барновици, Верхомль и Зубрик на Попраде, и получить границу Руси Завислоцкой, отделяющую ее от племени польского, живущего на равнинах. Следоват., все селения, лежащие по левую сторону этой черты, к границе с Угорской, заселены русинами, которые ни чем не отличаются от русинов, живущих по другой стороне Вислока в горах Перемышлевской епархии. Последнее русское селение к северу, т.е., так называемая Руська Королева, едва ли не на одну милю отстоит от Суча, а в 13 милях от Кракова.» [19]. (Д. Зубрицкий. Критико-историческая повесть … . 1845. С. 25-26в формате PDF)

 Далее Зубрицкий ставит вопрос о происхождении жителей Завислоцкой Руси и даёт ответ: «эти карпатские, завислоцкие русины – не поселенцы, а первобытный, туземный народ, обитавший там в отдаленнейшие времена, до покорения Руси Казимиром Великим.» [20]. На следующих страницах историк приходит к выводу, что изначально определило и далее сохранило русскость, русский язык народа Завислоцкой Руси, никогда не входившего в государство Рюриковичей, это – православная христианская вера «по обрядам греческим, из рук паннонских проповедников, посланных св. Кириллом и Мефодием» [21].

 Денис Иванович вновь возвращается к вопросу этнографической границы между русскими и поляками в работе 1848 г. «Granice miedzy Ruskim i Polskin Narodem w Galiyi» (пол.), она же - «Gränzen zwischen der russinischen und polnischen Nation in Galizien» (нем). Русский перевод статьи переиздан в 1864 г. в «Вестнике Юго-Западной и Западной России» с названием «Границы между русинскою и польскою нациями в Галиции» [22].

«Русинская нация» в заглавии - перевод с немецкого издания, где вместо обычного немецкого «руссишен» - russischen (русской), значится «руссинишен» - russinischen (русинской). В заглавии польского издания того же года значится древнее, идущее из средневековья, «руским» - «Ruskim». Денис Иванович использовал этнонимы «русин, русины» и «русский, русские» как равнозначные - это видно по соответствующему словоупотреблению в его работах, включая данную. А в примечании к ней, про вышедшую в 1845 на русском литературном языке «Критико-историческую повесть временных лет …», историк прямо указывает, что она издана «на русинском языке» [23].

В статье «Границы между русинскою и польскою нациями в Галиции» автор увеличивает число приводимых исторических свидетельств о доходящих почти до Кракова крайних западных пределах расселения русского народа, упоминает ранее открытую им Завислоцкую Русь и вновь сообщает названия русских селений, статистику, уточняет их географию; цитируем.

 «Вышеприведенные свидетельства дают нам неоспоримые доказательства, что не река Вислок, как мы прежде утверждали … но река Вислока, начиная от ее истока, и если не до самого впадения в Вислу, то, по крайней мере, до окрестностей города Бжостына, образует натуральную границу между галицко-русским королевством с одной стороны, и герцогством краковским и сандомирским, или впоследствии так называемой Малою Польшею с другой.

Из того, что мы выше говорили, выходит, что вся восточная и северная земля, простирающаяся от означенной границы, есть русская, а не польская, и что на ее неизмеримых равнинах, то там, то здесь находятся разбросанные колонии или – фамилии поляков-иностранцев, которые населились здесь с 1340 г. Что и требовалось доказать.

Остается сказать нам еще несколько об одной части русской земли, которая тянется не только по ту сторону Вислока, но и по ту сторону Вислоки, при подошве Карпатских гор и даже в самых Карпатских горах, и тянется от востока к западу до реки Дунайца. Эту землю, в своем сочинении мы называли «русинскою землею по ту сторону реки Вислока». В отличие от так называемых русских жителей между Вислоком и Вислокою, мы на всякий случай будем называть эту землю «прибескидскою русинскою страною». Мы даем ей одно имя для легчайшего соображения и просим читателя, если он не знаком с этой страною, обратиться к карте Галиции.

На севере от рубежа между Венгриею и Галициею, в округе Сяндерецком, на правой стороне реки Дунайца, близ городка Кросценка, мы находим четыре русские деревни: Шляхтову, Яворку, Черную и Белую Воду, которые служат как бы авангардом русской нации на западе. От этих деревень, как начального пункта, terminus a quo, к востоку мы не находим никаких других местечек, кроме польского городка Пивнична, на левом берегу реки Попрад. За рекою Попрад начинается собственно русская земля, где сначала к северу, потом к востоку находятся следующие пограничные русские деревни: Зубшик, Великая и Малая Верходля, Малая Ростока, Злотна, Чачов, Мациева, Котов, Богушка, Русская Королева (Królowa), Бинчарова, Флоринка, Ляскова, Лося, Белянка, Малая и Великая Менчина, Беднарка, Цеклин, Клопотница, Пилигримка, Маркова, Безова, Скальник, Конты, Ивля, Хирова, Тшцяна, Заводка, Балудзянка, Вулка, Ладзинь, Вроблик, Милча, и Безко, как средние пункты - termini per quos до так называемой реки Вислок, как конечного пункта - terminus ad quem. Вся область между означенными деревнями, так же между венгерской границей и рекою Вислоком, содержит до 142 населенных мест, частию деревень, частию городков и насчитывается здесь до 90,000 русских жителей и до 129 греко-восточных церквей. Латинских же церквей находим только три в городках: Мушин, Тылич, Яслиске и 4400 поляков, или последователей латинских церковных обрядов, при этом между ними находится много и иностранцев. Однако ж и эти последователи латинского исповедания большею частию те же русские, которые, как это было в Тыличе в 1682 г., был вынуждены оставить руск. церковные обряды, молиться на польском языке, принимать св. таинства по латинскому обычаю, и таким образом мало по малу ополонизировались. Эта полоса есть та прибескидская страна, о которой мы говорили в своей брошюре 1837 г., стр. 19, по которой цитованный нами ученый прелат Иоанн Кразинский … замечает, что она простирается почти до самого Кракова, столицы Польши; «Роксолания недалеко от города Кракова касается карпатских гор.». И действительно, русский первый пункт, terminus a quo, именно деревня Шляхтова лежит от Кракова только на десять с небольшим миль. ...» [24]. ( Д.И. Зубрицкий. Границы между русинскою и польскою нациями в Галиции. 1864. С. 90-118. в формате PDF)

К XXI в. от Завислоцкой Руси, от крайне-западных русских поселений, ранее веками сохранявшихся в соседстве с поляками, осталась беззвучные свидетельства: документы, воспоминания, исследования историков, уцелевшие архитектурные памятники и надгробия кладбищ. В 1944-1947 гг. польская власть с подачи бандеровцев, использовавших местных жителей, которых они называли украинцами, как ресурсную базу (отнюдь не всегда добровольную), зачистила эти земли от коренного русского народа. Вместе с советскими коммунистами часть депортировали в УССР в рамках соглашения по «обмену населением», частью насильственно переселили в северные и западные области Польши (операция «Висла»).

Сегодня среди осовеченных и украинизированных коммунистами потомков русских людей мало кто знает о печальной судьбе Лемковщины, Завислоцкой Руси. Выращенное на шляхетских шовинистических мифах очередное поколение польских русофобов считает нормой опрокидывать на Россию грехи собственных горе-патриотов — обвинять в захвате земель других народов и стран. Зачищенная поляками с санкции большевиков от коренного русского населения Завислоцкая Русь, как и более восточная русская Холмщина, - горький укор польской совести, точнее, для тех из поляков, у кого она не выжжена русофобским шовинистическим угаром (много ли таких?). Ожидаемое польское оправдание, что дескать эти зачистки спровоцированы бандеровским террором, на самом деле является ещё одним обвинением против ляхов. Ведь именно польская иезуитски-воспитанная шляхта в своё время породила идеологию украинства и служила генератором кадров украинского сепаратизма, привившим ему родовые сатанинские свойства - ложь, ненависть, беспощадность, жестокость, следствие которых - массовые убийства «врагов».

Ценность наследия Д.И. Зубрицкого, конечно же, невозможно и незачем сводить к отпору полякам (или их украинским ученикам), хотя некоторые его работы и написаны в ответ польским притязаниям. Труды Дионисия Ивановича самоценны как важные исследования по галицко-русской истории, как поныне насущные действительно научные свидетельства русскости Галицкой земли, русскости её коренных жителей. В таковом качестве его имя и труды необходимо как можно шире популяризировать и увековечивать по всей Руси-России. Имя великого сына Галицкой земли Д.И. Зубрицкого должны носить улицы и площади русских городов, ему должны быть установлены памятники, его имя и научная биография хотя бы вкратце должны преподаваться согласно программам истории учащимся будущей действительно русской (не советской, ныне переименованной в «российскую») средней и высшей школы. Необходимо перевести на русский и публиковать изданные на польском работы учёного.

К сожалению, мы видим сейчас диаметрально иное - имя и труды Д.И. Зубрицкого преданы забвению. В древнем русском городе Львове вместо памятника этому выдающемуся учёному-историку, где он жил и трудился многие годы, воздвигнут памятник науко-идеологу М.С. Грушевскому, воспроизводившему в своей «Истории Украины-Руси» и прочих «наукових працях» мифы польской украинской сепаратистской идеологии. Памятник Грушевскому так же «украшает» первую общерусскую столицу, мать городов русских Киев, стоят таковые и в прочих местах самостийной и незалежной от собственной русскости Украины-антиРоссии.

Александр Клещевский

Прилагаем PDF-копии работ Д.И. Зубрицкого:

• «Критико-историческая повесть временных лет Червоной или Галицкой Руси» (1845)
• «Границы между русинскою и польскою нациями в Галиции» (1864).

-----------------------

* Здесь под названием «Галиция» автор подразумевал административную область австрийской монархии, которая охватывала этнически русские и польские земли. Словом «Галиция» Зубрицкий называл в своих работах и собственно русскую Галичину.

1. Я.Ф. Головацкий. Денис Зубрицкий. Некролог (окончание). // Вестник Юго-Западной и Западной России. 1862. Том I. Сентябрь. С. 228.
2. Головацкий. Денис Зубрицкий. Некролог. // ВЮЗиЗР. 1862. Т. I. Июль. С. 56.
3. Головацкий. // ВЮЗиЗР. 1862. Т. I. Сент. С. 222.
4. 1795 г. датирует Ф.Ф. Аристов: Карпато-русские писатели. Т. 1. М. 1916. С. 33; Головацкий датирует 1790 г.: ВЮЗиЗР. 1862. Т. I. Июль. С. 56.
5. Д. Зубрицкий. Критико-историческая повесть временных лет Червоной или Галицкой Руси. М. 1845. С. 40-41.
6. Там же. С. 43-44.
7. История древнего Галичско-Русского княжества. Ч. 3. Львов. 1855. С. 44.    
8. Цит по: Аристов. С. 37.
9. Там же. С. 41.
10. Там же. С. 39.
11. Там же. С. 39.
12. Там же. С. 44.
13. Д. Зубрицкий. Критико-историческая повесть … . С. 33-34, примечания.
14. Свободное слово Карпатской Руси. №11-12. 1966. С. 9-10.
15. Аристов. С. 40.
16. Там же. С. 43.
17. Д. Зубрицкий. Критико-историческая повесть … . С. 16.
18. Там же. C. 25.
19. Там же. С. 25-26.
20. Там же. С. 28.
21. Там же. С. 28, и далее с. 28-39.
22. ВЮЗиЗР. Год второй. Том II. 1864. С. 90-118.
23. Там же. С. 101-102.
24. Там же. С. 105-107.