Считаем, что имеют ценность не только цитаты из западнорусских письменных источников, но и высказывания убежденных врагов русского единства в лице белорусских националистов, особенно тех, кто стоял у истоков этого национализма - так называемых «беларускіх адраджэнцав», активно принявших участие в первой волне насильственной белорусизации, проводимой большевиками в 20-годах прошлого века, и бывших выходцами в основном из мелкой польской шляхты и католической среды.
Оглавление девятой части документов
Подборка цитат от Язепа Лёсика.
«Нацыянальны уціск»
[вперв. опубл. в газете «Вольная Беларусь» 1917 №2. 11 чэрвеня]
«Дошло до того, что на крестьянском съезде крестьяне перед всем миром отреклись от самих себя, и от языка своего, и от всего белорусского. “Не нужно нам белорусов, долой белорусов!” – кричали крестьяне и учителя-белорусы, сжимая кулаки и сверкая глазами. Достаточно было произнести слово белорус, чтобы все засуетились, заревели, как тот бык от красной тряпки. Особенно старались учителя, или, как их называют у нас, наставники. Нужно было заговорить об белорусчине, как они буквально начали реветь, как то неразумное быдло, унюхав кровь…» [133]
Лёсик, видимо, понимал, что никакой поддержки в широких народных массах национализм не имеет. Поэтому он предлагал: «Российская интеллигенция должна понять […] и придти нам на помощь, потому что так дальше жить нельзя. Интересы свободы и лучшего, светлого будущего, интересы общей культурности людей всего мира требуют того, чтобы лучшие люди России и Польши во всеуслышание высказали своё желание культурно-национального возрождения Белоруссии» [133].
«Хто я?»
[вперв. опубл. в газете «Вольная Беларусь» 1917 №5. 1 ліпеня]
О книгах Янки Купалы: «Тогда я имел большую радость читать эти книжки и советовал своим друзьям-учителям читать их, но напрасно» [143]
А вот как осуществляется подмена понятий. Наречие путается с акцентом:
«Я не переставал считать себя русским [за расийца], потому что хорошо знал московский язык. Но попал я учиться на курсы Шанявского в Москве, и мои товарищи-великорусы сказали мне, что я не русский (не москаль), потому что у меня западный акцент. А другой мой знакомый белорус более 20 лет жил в Москве, был чиновником, был женат на московке и – что же? Его жена говорила, что у её мужа “акцент” (говор) совсем не русский» [144].
Обратите внимание, что Лёсик для «просвещает» тёмных белорусских крестьян тем, что акцент – это говор, в оригинале написано «гаворка», что можно перевести и как говор, и как наречие, но не акцент.
«Хто вінавайца вайны»
[вперв. опубл. в газете «Вольная Беларусь» 1917 №№ 5, 7, 11. 1, 26 ліпеня, 3 жніўня]
А это не про русских, это про патриотизм Лёсика:
«Вильгельм воюет как раз за то, что необходимо людям: он хочет увеличить своё государство» [150].
Вот после этого только и говорить, что белорусские националисты на немцев не работали.
«Беларускі тэатр»
[вперв. опубл. в газете «Вольная Беларусь» 1917 №6. 7ліпеня под криптонимом П.К.]
О драме Я. Купалы «Раскіданае гняздо»: «Эта драма Купалы и так наполнена русизмами от начала до конца. […] Благодаря не совсем чистому языку оригинала и малому знакомству артистов с ролями, со сцены так и сыпались русизмы, что и вправду можно было подумать, что никакого белорусского языка нет, а есть только “макулатурная тарабарщина” […]». [167] - В общем, как мы видим, ни Купала, ни актёры белорусских театров белорусского языка не знали, т.е. он, язык, придумывался на ходу.
«Граматыка і родная мова»
[вперв. опубл. в газете «Вольная Беларусь» 1917 №17. 30жніўня под криптонимом Я. Л-к]
«[…] простой крестьянин-русский, несмотря на то, что их язык господствует везде, почти что совсем не понимает того языка, на котором пишутся их книжки и печатаются газеты» [193] Но Лёсик не делает вывод, что говор великорусских крестьян – это отдельный язык, отличный от русского литературного, а вот говор белорусских крестьян, которые тоже не понимают русского литературного, почему-то оказывается отдельным языком.
«Лісты з Петраграду (ад нашага карэспандэнта)»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №23, 26. 9, 26кастрычніка под криптонимом П.К.]
Лёсик про помещение белорусского комитета в Петрограде в октябре 1917 г. ещё до революции:
«Извозчик останавливается напротив дома, где квартирует белорусский комитет, рассчитываюсь с извозчиком, беру чемодан и поднимаюсь на пятый этаж. Открываю незапертые двери и захожу в квартиру комитета. Захожу в одну комнату, другую, третью… Окна раскрыты, холодно, в углах валяется мусор. Веет от всего пустотой… Вдруг где-то в другом конце квартиры стукнул кто-то дверями, и тут же показался один из моих товарищей, который сейчас живёт тут. Спрашиваю у него, что это значит, и узнаю, что теперь тут всегда так. Весной (я сам помню) народ аж кишел тут. Каждый день приходили десятки и даже сотни людей, то спросить о чём-нибудь, то поговорить о Белоруссии, то купить книжку или газету, то узнать, когда будет митинг и т.д. А теперь – всех как помелом вымело. Раз в неделю, как по ошибке, забредёт какой-нибудь прапорщик или солдат. Раскрыл я шкаф в “библиотеке” – последние №№ «Вольнай Беларусі» лежат полностью нераспроданными. Прошёл я в зал; на лавках лежит слой пыли; видно, что на них уже давно никто не садился. Комнатка, где был книжный магазин и где ранее продавались белорусские книжки, закрыта на замок. Пустота… пустота… Революция заставила наших белорусов в Петрограде немного зашевелиться. Схлынули первые волны, и белорусы снова начали дремать, даже не продрав ещё как следует своих глаз. Да и всё теперь в Петрограде как-то притихает, не одни только белорусы. Всюду раздор, развал, увядание вслед за расцветом… Некая грусть и печаль охватывают душу…» [214]
Лёсик цитирует статью Бориса Мирского из «Русской воли» №235:
« ... Однако самое тягостное и поистине трагическое впечатление производят не большевики, а представители национальностей. Характерно: все эти великодержавные агенты малых народностей выступают только с требованиями. Они не просят, они не жалуются – они требуют... «Мы требуем от Временного Правительства» – вот почти шаблонное начало всех косноязычных деклараций национальных представителей...», «... все эти латыши, эстонцы, литовцы, украинцы, латгальцы (есть и такие) назойливо выступают вперед и только требуют, требуют и требуют...», «... читая шершавые речи всех этих инородческих завоевателей, читая их требования, их вопли о правах, без единого указания на обязанности, невольно подумаешь, что это не представители России съехались, а полувраждебные государства послали своих делегатов на предмет объявления России войны...»
« ... И вот вылезает какой-то украинский «представитель» и начинает требовать, требовать, требовать...» [217]
«Совет Российской Республики»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №26, 26 кастрычніка1917. под криптонимом Я. Л-к]
«Предки наши всегда чурались Москвы и боролись с ней, и наказали нам жить своей собственной белорусской жизнью, действуя через свой белорусский Краёвый Парламент» [225]
- Когда же, где и в каком документе пан Лёсик нашел, что предки белорусам это «наказали»?
«У Выканаўчым камітэце»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №28, 8лістапада1917. под псевд. Смутак]
О том, как происходило обычное заседание исполнительного комитета Великой Рады: «Все доклады, которые читались, и речи, которые говорились, в большинстве велись на русском языке. За исключением 3-4 членов Комитета, остальные говорить по-белорусски не умеют. Нужно думать, что это явление случайное и со временем белорусский язык будет господствовать там, где он должен звучать гордо и красоваться. Люди, ставшие во главе белорусского движения, должны научиться и читать, и писать, и говорить по-белорусски. В противном случае они, сами того не желая, будут разрушать одной рукой то, что построят другой. Это так, и ссылаться на пример сионистов нам, белорусам, нельзя» [228]
«Жизнь наша сложилась так, что если белорус в быту [прыватна] говорит по-польски, так это считается безусловно плохим; но когда белорус без серьёзной необходимости говорит по-русски, так это считается обычным и нареканий [Лёсик употребил слово «загана», т.е. порок, недостаток. Или Лёсик имел проблемы с пониманием смысла слова, или слово «загана» ранее имело ещё и другую нагрузку] не вызывает» [228]. Т.е. обычным считалось, если крестьяне в частном общении пользовались русским языком. И Лёсик выходит сожалел, что таким разговорным у белорусов не был польский язык.
Газета «Вольная Беларусь» писала, что «среди членов Комитета [имеется в виду Исполнительный Комитет Великой Рады] попадаются элементы совсем случайные». Это вызвало претензии к газете некоторых членов комитета. Особенно критиковали газету Аркадий Смолич и Полута Александровна Бодунова. «Последняя, к слову сказать, ни читать, ни говорить по-белорусски не умеет» [229] . О газете Бодунова сказала: «Всё равно её никто не читает» [230]
«Украінская Рэспубліка і этнаграфічныя граніцы»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №31, 23лістапада1917. под криптонимом Я. Л-к]
Украинский публицист Сергей Александрович Ефремов «в своей очень интересной книге “История Украинской литературы” всех прежних белорусских деятелей и писателей причисляет к украинским и, между делом, на известный исторический белорусский памфлет каштеляна Смоленского Мелешко ссылается как на пример старой украинской литературы. Мало того, у г[осподина] Ефремова как-то выходит так, что и сам “Литовский Статут” написан украинцами и по-украински» [238]
- Национал-сепаратисты никак не поделят сферы своих новоявленных «народов» и дерутся за западнорусский вариант древнерусского письменного языка. Одни называют его староукраинским, а другие старобелорусским (так до сих пор не поделили). На самом деле между русскими народностями четких этнических границ нет.
«Нашто нам федэрацыя?»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №31, 23 лістапада 1917. под криптонимом Я. Л-к]
О белорусских крестьянах которые были против независимости Белоруссии, считая себя частью русского народа: «Масса и до этого времени недоброжелательно относится к белорусскому движению, к своему собственному выздоровлению» Лёсик полагал, что отсутствие белорусского самосознания у западнорусов – это болезнь? [239]
«Кручаныя»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №35, 21снежня1917. под криптонимом Л-к]
Эпиграф, которым Лёсик предварил свою статью [разрядка Лёсика]:
«Открывшийся в Минске белорусский съезд, на котором Белоруссию предполагается объявить республикой, не пользуется признанием многих белорусских округов, считающих инициаторов съезда слишком склонными в сторону польской ориентации, что усматривается между прочим в том, что издаваемая ими в Минске белорусская газета печатается на таком искусственно-полонизованном языке, который совершенно непонятен крестьянам-белорусам, а так же в желании включить в будущую Белоруссию Виленскую и Гродненскую губернии.
В виду этого склоняющиеся к великорусской или украинской ориентациям многие округа (!!!), например, Могилевской губ., прислали на съезд представителей не в полном числе, исключительно с информационными задачами, и созывают на 15-е декабря в Минске второй съезд по той же программе, который и будут считать истинным выразителем воли Белоруссии.» (Из газет) [252].
«Разве это не сумасшедший тот, кто думает, что когда книга написана по-белорусски, так её должен понимать каждый тёмный, безграмотный крестьянин, который сроду в глаза книг не видел? И разве это не сумасшествие – думать и других уверять, что когда белорусская печать, так её должен понимать каждый дурак?» [252]
Это очень показательная фраза. Она подчёркивает, что западнорусы белорусские тексты не понимали.
«Учиться нужно, московские прихвостни! Учиться нужно, а не разносить заразу царского дурмана по глухим уголкам тёмного крестьянства» [252-253] - Пишет получивший образование только в городском училище Лёсик. Таким образом, Академик Карский становится не только московский прихвостнем, но и ему Лёсик предлагает учиться. Вот то самое воинствующее невежество националистов.
«Аўтаномія Беларусі»
[вперв. опубл. в виде брошюры Лёсік Я. Аўтаномія Беларусі. Менск. 1917. Брошюра является дополненной и переработанной версией ряда газетных публикаций под общим заглавием «Нашы праблемы»]
«Наши крестьяне на съездах прославились в том смысле, что им не нужна автономия, но делали они это по недоумству и темноте своей, а более по обману, потому что вместе с этим они говорили, что и язык их им не нужен. Никто на свете не отрекается от языка своего – и немцы, и французы, и поляки, и русские, чехи и болгары уважают и любят свой язык, а наши крестьяне – отрекаются. Значит, делают они это по недоумству и темноте» [255].
«Сяло Мікалаеўшчына, Мінск. павета»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №1, 7студзеня 1918. под криптонимом Я. Л-к]
О жителях села Николаевщина: «Охотно читают белорусскую литературу, но жалуются, что с непривычки трудно разбирать свою печать» [264]
«Мінск»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №5, 17лютага 1918. под псевдонімом Язэп Ліхадзіеўскі]
«Говорят, что после роспуска Городской думы новый большевистский заведующий народным просвещением заявил, что никаких белорусских школьных подкомиссий не нужно. Это уже формальный поход на белорусчину, которого не было и при самодержавии» [271] Новый заведующий еще не понимал политику большевиков, которые обманули русский народ своими лозунгами. Через пару лет большевики при помощи "лёсиков" начнут тотальную украинизацию и белорусизацию части русского народа.
«Родная мова і яе значэнне»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №6-8, 24лютага, 3,10сакавіка 1918. под криптонимом Я. Л-к]
О Библии Ф. Скорины:
«Правда, не слишком уж просто и понятно она переведена, много имеет ц[ерковно]-славянских оборотов […]» [278]
- даже славянские обороты неприятны Лёсику.
«Бывало, спросишь у крестьянина – кто он? Так он говорит: “русский”, если православный, или “поляк”, если католик» [278]
- Лёсик возмущался.
«Гістарычная неўхільнасць»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №7, 3сакавіка 1918. под криптонимом Я. Л-к, переиздавалось в «Беларуская газэта» 1943 №15 24лютага]
О там, что делили в кон. XVIII в.: «при первом разделе Польши» [281], т.е. белорусские националисты тогда ещё не говорили, что делили Белоруссию, как это пытаются говорить сейчас.
«Мір і Беларусь»
[вперв. опубл. «Вольная Беларусь» №8, 10сакавіка1918. под криптонимом Я. Л-к]
О том, как рассматривали большевиков: «большевистское великорусское правительство» [285]
«Просторы, захваченные немцами до последнего наступления и бывшие когда-то под властью России, более России принадлежать не будут, и Россия не имеет права вмешиваться во внутренние дела тех местностей» [285]
– Лёсик радуется, что немцы оккупировали Белоруссию.
***
Подборка цитат от Цётки
Цётка. Выбраныя творы.
Уклад., прадм. В. Коўтун; Камент. С. АлександровічаіВ. Коўтун. – Мінск: Беларускікнігазбор, 2001. – 336 с.
Ряд придуманных слов или редко встречающихся регионализмов, которые не были известны у белорусов, «белорускомовные» литературные фальсификаторы вынуждены были расшифровывать для читателя в скобках. Приводим выписки таких слов, которые подаются как белорусские, а в скобках рядом пишут русский вариант, как наиболее понятный для крестьян. Это к вопросу о том, что белорусы не понимали белорусский язык.
Статья «Газа»
[впервые напечатано: журнал «Лучынка», 1914. Кн.3. Мацей Крапіўка. (с.181-184).
... «свяціць сабе газай (карасінай)» [с.181],
- Придуманное слово «газа» расшифровывается как керосин.
«Гэтыя часці бываюць жыткаватыя (рэдкія)» [с.183]
- "Житкі" - значит редкий, хотя сейчас на белорусском пишется все таки "редкі".
«Папараць-кветка»
[впервые напечатано: журнал «Лучынка», 1914. Кн.6. за подписью Мацей Крапіўка]
Вот как раз про конструирование из народного праздника белорусской «национальной» оригинальности.
«Сознательным белорусам-интеллигентам хочется из Купалья сделать национальный белорусский праздник» [с.210]
Активную пропаганду неоязыческих оргий на Купалье, нацеленных на разрушение русской православной традиции, белорусизаторы начали еще до революции.
«Беларуская вечарынка ў Пецярбургу»
[Впервые опубликовано в «Наша нива». 1910. № 10. за подписью Мацей Крапіўка](с.211-212)
А вот так одним абзацем перечёркнута причастность белорусов к великой мировой русской культуре, которым Тёткой было отказано в великой культуре:
«Идёт работа тяжёлая, мозольная. Возьмём хотя бы те вечеринки и игрища, что в последние дни делали белорусы в Вильне, Слуцке, Гродне, Петербурге. Это не были обыкновенные гулянки [гулянкі]: это была серьёзная культурная работа. Развлекаться [гуляць] только для забавы, будто мотылёк на солнце, может только народ с великой культурой, потому что он имеет уже организованные театры, оркестры, хоры, музыку. А белорус что имел до этого?»
Письмо Брониславу Эпимах-Шипиле
(28.06.1906)
(Справка о Брониславе Эпимахе-Шипиле)
«[…] живу во Львове, с украинцами-русинами и униатами завожу знакомства».
«Вы, уважаемый профессор, забросьте перед ими слово за унию, потому что они Вас очень почитают и уважают» [с.215]
- Белорусская революционерка пани Алоиза не забывает о своем долге праведной католички по борьбе с православием.
Письмо Брониславу Тарашкевичу
(1914)[с.217]
(Справка о Брониславе Тарашкевиче)
«Ты об особенностях белорусского языка напиши с выяснением, что белорусский язык есть язык, а не “наречие”, как многие говорят».
- Как раз стараниями этих белорусских возрожденцев белорусское наречие было практически уничтожено, а его остатки названы "трасянкой". На место настоящей белорусской речи подсунули мову, произведенную от ломанного польского.
Примечание:
Иосиф (Язеп) Лёсик (1883 - 1940) — белорусский политический деятель (католик, жена – Ванда Левицкая, крестным отцом детей Лёсика и Левицкой был писатель Янка Купала-Луцевич). В период оккупации Белоруссии немецкими войсками был одним из инициаторов создания БНР и подписания акта о ее независимости. 25 апреля 1918 года, наряду с другими деятелями БНР, подписал от имени Рады БНР телеграмму на имя Кайзера Вильгельма II, в которой заявил, что будущее Белоруссии возможно «только под опекой германской державы». С 14 мая 1918 стал председателем рады БНР. Примечательны слова Я.Лёсика во время образования БНР под немецким протекторатом в 1918 г.: «Наши крестьяне на съездах высказывались в том смысле, что им не нужна автономия, но делали они это по неразумению и темноте своей, но более всего в результате обмана, так как вместе с этим они говорили, что и язык им не нужен. Никто в мире не отрекается от своего языка… а наши крестьяне отрекаются. Значит, — делают они это по неразумению и темноте…». Во время польской оккупации Минска в 1919-1920 годах активно сотрудничал с польскими властями и работал в газетах «Звон» и «Беларусь». После ухода польских войск в 1920 году объявил о «признании принципов Советской власти» и занялся научно-просветительской и литературной работой. Занимался переводами на белорусский язык и выступал одним из инициаторов реформы белорусской азбуки и правописания в 1926 году. Выступал с инициативой замены букв «я», «ё», «е», «ю» сочетаниями «ја», «јо», «јє», «ју» в начале слов. Пану Лёсику, как и современным белорусизатарам, кириллица резала глаза. Не имея высшего образования, стал членом Инбелкульта, позднее преобразованного в Академию наук БССР, в задачи которой входила разработка научной терминологии на белорусском языке. Наряду с Ю.Л Игнатовским являлся критиком Евфимя Карского и принимал участие в гонениях на него. На службе у большевиков Лесик направил всю свою энергию на «просвещение тёмных белорусов» методами «насильственной белорусизация» и преследования старой интеллигенции.
(Вернуться к тексту)
Алоиза Пашкевич (Ałaiza Paszkiewicz) (15 июля 1876 г. - 5 ноября 1916, Вильно)также известная под псевдонимом Тётка (белор. Цётка) - католичка, из семьи богатого землевладельца из Лиды. Общественно-политический деятель, активно участвовала в работе революционных кружков, одна из деятелей партии белорусских националистов «Беларускай сацыялістычнай грамады».
(Вернуться к тексту)
Бронислав Эпимах-Шипило (Bronisław Epimah-Shipilo)
(4 сентября 1859 года фольварк Судиловичы Лепельского уезда - 6 июня 1934 , Ленинград) - католик из обедневшей шляхты.
В 1880 году 1885 учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета. Более 20 лет преподавал в частной мужской гимназии при католическом приходе Святой Екатерины в Петербурге. Там же с 1917 года начал преподавать белорусский язык. С 1907 по 1917 год работал в католической духовной академии.
Был одним из основателей и лидеров кружка белорусских националистов в Петербурге. Был одним из инициаторов основания издательского общества «Загляне сонца і ў наша ваконца» (1906). Содействовал творческому становлению Янки Купалы (Иван Доминикович Луце́вич, католик из обедневшей шляхты, первые произведения написаны на польском) редактировал его первый поэтический сборник «Жалейка» (1908), запрещенный российскими властями как антигосударственный. Во время преподавательской деятельности в духовной академии содействовал развитию белорусского националистического мировоззрения у целого ряда будущих белорусских католических священников —А. Станкевича, А. Цикото, М. Петровского и др. Руководитель белорусского научно-литературного кружка Петербургского университета (1912-1917). Участвовал в академической научной конференции по реформе белорусского правописания в Минске в 1926 году. В 1927-1929 годах — директор комиссии Института белорусской культуры по созданию словаря белорусского языка.
(Вернуться к тексту)
Бронисла́в Адамович Тарашкевич (20 января 1892 — 29 ноября 1938) - католик, белорусский общественно-политический деятель, языковед. Разработал один из вариантов белорусской грамматики, получившей название по его имени «тарашкевица».
(Вернуться к тексту)