В середине XIX века зарождается идеология, которую впоследствии будут успешно использовать для раскола русского мира. Идеология полярности и вражды между Киевом и Москвой, между «украинцами» и «москалями». Одной из табуреток, на которую взгромоздилась новоявленная идеология, является пресловутая «История Русов» или летопись Г.Конисского. Сейчас уже совершенно достоверно установлено, что епископ Конисский к этой книге не имел отношения. Эта историческая фальсификация появилась гораздо позже смерти Георгия Конисского.
«Точной даты ее появления мы не знаем, но высказана мысль, что составлена она около 1810 г. Распространяться начала, во всяком случае, до 1825 г. Написана чрезвычайно живо и увлекательно, превосходным русским языком карамзинской эпохи, что в значительной степени обусловило ее успех. Расходясь в большом количестве списков по всей России, она известна была Пушкину, Гоголю, Рылееву, Максимовичу, а впоследствии - Шевченко, Костомарову, Кулишу, многим другим и оказала влияние на их творчество. Первое и единственное ее издание появилось в 1846 г. в "Чтениях Общества Истории и Древностей Российских" в Москве».
Какое значение она имела? Не только простая публика, но и ученые историки XIX века пользовались ею, как источником и как авторитетным сочинением. Да и до сих пор многие продолжают опираться на сведения, почерпнутые из нее. Мне, как модератору тематического интернет сообщества <http://www.odnoklassniki.ru/ruskamatinasrodila> часто приходили письма с объяснением «почему мы не любим москалей», где среди причин 50% были выдумки из «Истории Русов».
Едва ли не самая ранняя критика ее предпринята была в 1870 году харьковским профессором Г. Карповым, назвавшим "Историю Русов" "памфлетом" и решительно предостерегавшим доверять хотя бы одному приведенному в ней факту. Костомаров, всю жизнь занимавшийся историей
Украины, только на склоне лет объявил ее «мутным источником» и пришел к ясному заключению, что в "Истории Русов" "много неверности и потому она, в оное время переписываясь много раз и переходя из рук в руки по разным спискам, производила вредное в научном отношении влияние, потому что распространяла ложные воззрения на прошлое Малороссии". В свои ранние годы, Костомаров принимал "Историю Русов" за полноценный источник.
Что касается Т.Г. Шевченка, то по словам Драгоманова, ни одна книга, кроме Библии, не производила на него такого впечатления, как "История Русов". Он брал из нее целые картины и сюжеты. Такие произведения, как "Подкова", "Гамалия", "Тарасова Нич", "Выбир Наливайка", "Невольник", "Великий Льох", "Чернец" – целиком навеяны ею. Даже на самый чувствительный для него вопрос о крепостном праве на Украине, "летопись" давала свой ответ - она приписывала введение его москалям. Не один Шевченко, а все кирилло-мефодиевцы вынесли из нее твердое убеждение в москальском происхождении крепостничества.
Есть у Шевченки повесть "Близнецы", написанная на литературном русском языке. Она может служить автобиографическим документом, объясняющим степень воздействия на него "Истории Русов". Там рассказывается о некоем Никифоре Федоровиче Сокире - мелком украинском помещике, большом почитателе этого произведения. "Я сам, будучи его хорошим приятелем, часто гостил у него по нескольку дней и кроме летописи Конисского, не видал даже бердичевского календаря в доме. Видел только дубовый шкаф в комнате и больше ничего. Летопись же Конисского, в роскошном переплете, постоянно лежала на столе и всегда заставал я ее раскрытою. Никифор Федорович несколько раз прочитывал ее, но до самого конца ни разу. Все, все мерзости, все бесчеловечья польские, шведскую войну, Биронова брата, который у стародубских матерей отнимал детей грудных и давал им щенят кормить грудью для свой псарни - и это прочитывал, но как дойдет до голштинского полковника Крыжановского, плюнет, закроет книгу и еще раз плюнет". Переживания героя этого отрывка были, несомненно, переживаниями самого Шевченка.
Что в «Истории Русов» только не описано: и жестокости москалей, и их издевательства, и притеснения. Самое их появление на Украине изображено на манер Батыева нашествия: «Они тянулись сюда разными дорогами и путями и в три месяца наполнили Малороссию и заняли все города и местечки до последнего».
Цель составления этой фальсификации ясна – для больных русофобством людей обосновать свою ненависть к москалям и внушить ее малорусскому народу, чтобы опираться на него в своей вражде к России. Не обошлось и без выдумок про инордческое происхождение москалей. Оказывается, народ этот, в отличие от других перечисленных, произошел не от князя Руса, внука Афетова, а от другого потомка Афета - от князя Мосоха, "кочевавшего при реке Москве и давшего ей сие название". Московиты или мосхи ничего не имеют общего с русами и история их государства, получившего название Московского, совершенно отлична от истории государства русов.
Умысел, скрытый под доморощенной лингвистикой, выступает здесь вполне очевидно. Извращения «Истории Руссов» - результат не невежества, а умышленной фальсификации. Это нашло выражение, прежде всего, в обилии поддельных документов, внесенных в "Историю".
Взять, хоть бы, Зборовский договор приведенный в "Истории":
Народ русский со всеми его областями, городами, селениями и всякою к ним народною и национальною принадлежностью увольняется, освобождается и изъемлется от всех притязаний и долегливостей польских и литовских на вечные времена, яко из веков вольный, самобытный и незавоеванный, а по одним добровольным договорам и пактам в едность польскую и литовскую принадлежащий.
Тщетно было бы искать что-нибудь подобное в дошедшем до нас подлинном тексте Зборовского трактата 1649 г. Никакого "народа русского", да еще "со всеми его областями, городами, селениями" там в помине нет; речь идет лишь о "войске запорожском", и самый трактат носит форму "Объявления милости его королевского величества войску запорожскому на пункты, предложенные в их челобитной".
Грубой подделкой надо считать и грамоту царя Алексея Михайловича, выданную будто бы 16 сентября 1665 г. казакам. " Таких ложных документов попало в "Историю Русов" много, а еще больше легенд и фантастических рассказов.
Одним из таких рассказов была легенда о «батуринской резне». Вот ее изложение:
Осаждающіе отбиваемы были несколько разъ отъ городскихъ валовъ, рвы городскіе наполнялись трупами убитыхъ съ обеихъ сторонъ, но битва еще продолжалась около города во всехъ местахъ...
Наконецъ, наступившая ночь и темнота развели бьющихся, и Россіяне отступили отъ города и перешли реку Сеймъ для обратнаго похода. Но бывшій въ городе съ полкомъ своимъ, Полковникъ Прилуцкій, Носъ, несогласный также, какъ и другіе полки, на предпріятія Мазепины и гнушавшійсл его вероломствомъ, а удержанный въ городе присмотромъ Сердюковъ, выслалъ ночью изъ города Старшину своего, прозваніемъ Соломаху, и велелъ ему, догнавши Менщикова на походе, сказать, чтобы онъ приступилъ къ городу предъ светомъ и напалъ на указанное симъ Старшиною место, на которомъ разположенъ полкъ Прилуцькій, и когда Сердюки, поводомъ вчерашней ихъ викторіи, напились до пьяна и были въ глубокомъ сне, напалъ онъ со всемъ войскомъ на сихъ сонныхъ и прочинающихся, безъ обороны рубилъ ихъ и кололъ безъ всякой пощады, а виднейшихъ изъ нихъ перевязалъ въ крюкъ....
...Менщиковъ ударилъ на гражданъ безоружныхъ и въ домахъ ихъ бывшихъ, кои ни мало въ умысле Мазепиномъ не участвовали, выбилъ всехъ ихъ до единого, не щадя ни пола, ни возраста, ни самыхъ ссущихъ младенцевъ. За симъ продолжался грабежъ города отъ войскъ, а ихъ начальники и палачи занимались, между темъ, казнею перевязанныхъ Сердюцкихъ Старшинъ и гражданскихъ урядниковъ. Самая обыкновенная казнь ихъ была живыхъ четвертовать, колесовать и на колъ сажать, а дальше выдуманы новые роды мученія, самое воображеніе въ ужасъ приводящіе.
...Тела избіенныхъ христіанъ и младенцевъ брошены на улицахъ и стогнахъ града "и не бе погребаяй ихъ!" Менщиковъ, спеша отступленіемъ и бывъ чуждъ человечества, бросилъ ихъ на съеденіе птицамъ небеснымъ и зверямъ земнымъ, а самъ, обремененный безчетными богатствами и сокровищами городскими и національными, и взявъ изъ арсенала 315 пушекъ, удалился отъ города и, проходя окрестности городскія, жегъ и раззорялъ все, ему встречавшеесь, обращая жилища народныя въ пустыню.
...Равной участи подвержена была большая часть Малоросіи. Разезжавшія по ней партіи воинства Царскаго сожигали и грабили все селенія безъ изъятія, и по праву войны, почти неслыханному. Малоросія долго тогда еще курилась после пожиравшаго ее пламени.
Эта жуткая сказка была в полном противоречии с сохранившимися документами, в том числе с перепиской между Меншиковым и Петром. Изложим суть происходящего, опираясь на документы.
Подойдя к Батурину, Меньшиков обнаруживает, что гарнизон его в город пускать не намерен. Только тут он все понимает. Он пишет письмо Петру, сообщая об измене Мазепы и вступает в переговоры с мятежниками. Переговоры продолжает Голицин. Мазепинские сердюки тянут время, надеясь на скорый подход Карла, пытаются выговорить несколько дней "на раздумья" и обещая потом сдаться.
30 октября или 1 ноября Петр приказывает Меньшикову штурмовать цитадель, более не медля, поскольку основные силы Карла уже опасно близки к Батурину. Рано утром 2 ноября начинается штурм батуринской цитадели, который длится всего два часа. Меньшиков пишет Петру о быстром успехе, легкости штурма, и о малых потерях. Затем, в течение того же дня, Меньшиков спешно отходит, уводя артиллерию, поскольку шведы где-то на подходе. Уходя, Меньшиков поджигает деревянную крепость и "хлебные магазины". Цель поджога взятой крепости - не дать занять ее шведам. Цель поджога "магазинов" - уничтожить те запасы, которые невозможно увести с собой, чтобы они не достались приближающимся шведам, поскольку именно шведам они и были предназначены. Главари мятежников пленены и отправлены в Глухов (там позднее они были казнены).
Бросается в глаза несоответствие дат и последовательности событий. В «Истории Руссов» Петр вначале узнает об измене, приходит в бешенство, потом посылает Меньшикова, а Меньшиков сразу по приходе безуспешно штурмует Батурин, заполняя рвы трупами.
У канадского историка-украинца О.Субтельного, предложившего собственную интерпретацию этой сказки, Меньшиков, хотя и штурмует город с ходу, но, по-крайней мере, узнает об измене гетмана не заранее. Далее у Субтельного, после штурма:
"...Распространяясь по всей Украине, новость о бегстве гетмана сопровождалась ужасным рассказом о том, что произошло в Батурине (1)."
Ссылка (1) в тексте Субтельного должна, видимо, подтверждать этот "ужасный рассказ о том, что произошло в Батурине". В конце текста сам же Субтельный расшифровывая ссылку, указывает на два письма:
- Меньшиков к Петру I, 24 октября 1708, "Письма и бумаги", VIII,2, с. 864.
- Петр I к Ф.М. Апраксину, 30 октября 1708, "Письма и бумаги", VII,2, с. 253. Меньшиков сначала сообщил царю о побеге Мазепы.
Однако, будем дотошными и проверим, что же на самом деле пишется в этих письмах. Оказывается, из письма Меньшикова Петру от 24 октября следует, что Меньшиков ведет переговоры с сердюками, что переговоры пока безуспешны, и сердюки, видимо, тянут время, что Мазепу поддерживают только старшина и сердюки, а люди "из городских полков" Мазепу проклинают. Вот как он описывает измену Мазепы:
...И чрез сие злохитрое его поведение за истинно мы признаваем, что конечно он изменил и поехал до короля шведского, чему явная есть причина и то, что племянник его Войнаровский, будучи при мне в 22 день сего октября, в самую полночь, без ведома и с нами не простясь, к нему уехал, и с того времени уже ко мне ни о чем он, гетман, не отзывался. И тако об нем инако рассуждать не извольте, только что совершенно изменил, и для того за благо вашей милости советую, что при таком злом случае надлежит весьма здешний простой народ утвердить всякими обнадеживаниями чрез публичные универсалы, выписав все его, гетманские, к сему народу озлобления и тягости, и чтоб не его никакие прелести не склонялись, понеже когда он сие учинил, то не для одной своей особы, но и всей ради Украйны, и без того не пройдет, чтоб каких не было от него здесь прелестных универсалов или тайных каких факций. При сем еще доношу вашей милости, что в здешней старшине, кроме самых вышних, також и в подлом народе с нынешнего гетманского злого учинику никакого худа ни в ком не видать, но токмо ко мне изо всех здешних ближних мест съезжаются сотники и прочие полчане и приносят на него в том нарекания, и многие просят меня со слезами, чтоб за них предстательствовать и не допустить бы их до погибели, ежели какой от него, гетмана, будет над ними промысл, которых я всяким обнадеживанием увещеваю, а особливо вашим в Украйну пришествием, из чего они, по-видимому, в великую приходят радость
Письмо А.Д. Меньшикова Петру Великому от 24 октября 1708 г. "Письма и бумаги Императора Петра Великого", М., АН СССР, 1948 г. Т. VIII, ч. 2., стр. 864
Итак, о чем же свидетельствет это письмо, на которое ссылается Субтельный?
1. Еще за неделю до штурма Меньшиков вел переговоры с сердюками.
2. Сообщая об измене гетмана, Меньшиков беспокоится о настроениях "местного простого народа", советует его "утвердить всякими обнадеживаниями чрез публичные универсалы".
Обратите внимание на эти слова - до штурма остается еще неделя, да и сам штурм - дело еще не решенное, но Меньшиков уже 24-го обеспокоен лояльностью "здешнего простого народа": "...за благо вашей милости советую, что при таком злом случае надлежит весьма здешний простой народ утвердить всякими обнадеживаниями". Резня батуринских горожан и "...здешний простой народ утвердить всякими обнадеживаниями", это как? У вас в голове это стыкуется? У меня - нет.
3. Сообщает о "сотниках и полчанах",которые съезжаются к нему, прося защиты от гетмана.
Но самое существенное в этом письме следующее: будучи написанным за неделю до штурма, оно никак не может быть свидетельством резни, произошедшей после штурма. Ссылка господина Субтельного провисает в воздухе.
В письме Петра к Апраксину, от 30 октября, на которое также ссылается Субтельный, не может быть (и нет) описания штурма по аналогичной причине - оно написано за три дня до штурма. Петр сообщает адмиралу Апраксину об измене Мазепы. Что Мазепа, доверяя только генеральной старшине, обманул около 2 тысяч простых казаков, перешедших с ним Десну, и только по приближении к шведам открыл им свои замыслы. Украинский народ, по словам Петра, к счастью, не поддерживает изменника-гетмана.
Таким образом, обе ссылки Субтельного - или ошибка, или натуральная "липа", когда профессионализм историка обязывает сослаться хоть на что-нибудь, а сослаться не на что (ну, не на "Историю Русов" же в самом деле...). [этот примечательный факт впервые был замечен Эдуардом Понариным]
Разбираясь со сказкой о «батуринской резне» по «совету» канадско-украинского историка Субтельного почитаем далее архив переписки Петра I с Меншиковым.
1 ноября. Ночью Петр пишет Меньшикову (речь идет о Батурине):
Объявляем вам, что нерадением генерала-маеора Гордона Шведы перешли сюды. И того ради изволте быть опасны, понеже мы будем отступать к Глухову. Того ради, ежели сей ночи к утру или поутру совершить возможно, с помощию Божиею окончавайте. Ежели же невозможно, то лутче покинуть, ибо неприятель перебираетца в четырех милях от Батурина.
Из Субочева, ноября 1 дня (час после полуночи).
Итак, шведы в четырех милях, надо быстро брать крепость или немедля уходить, завтрашнее утро - крайний срок.
Что сделал Меньшиков, мы знаем - он успешно штурмовал цитадель, сообщив затем Петру о легком штурме и о малых потерях.
О чем же переписывались Меньшиков с Петром уже после штурма?
2-го ноября вечером Петр получил "зело радостное писание" от Меньшикова:
Доношу вашей милости, что мы сего числа о шти (шести) часах пополуночи здешнюю фортецию с двух сторон штурмовали и по двучасном огню оную взяли
В тот день Петр отметил в своем "Журнале":
Батурин достали не со многим уроном людей.
Вот его ответное письмо Меньшикову:
Сего моменту получил я ваше зело радостное писание, за которое вам зело благодарны, паче же бог мздовоздаятель будет вам; что ж принадлежит о городе, и то полагаю на вашу волю: ежели возможно от шведов в нем сидеть, то извольте поправить и посадить в гарнизон хотя драгун в прибавку стрельцам, пока пехота будет (однако ж несколько пушек лучших вывезть в Глухов). Буде же (как я от присланного слышал) оной не крепок, то зело лучше такую великую артиллерию вывезть в Глухов (которое там зело ныне нужно), а строенье сжечь, понеже когда в таком слабом городе такую артиллерию оставить, то шведы так же легко могут взять, как мы взяли, и для того не изволь время терять, ибо сего дня шведы перешли реку и чаю завтра конечно пойдут к Батурину или куды глубже: и того ради опасно, дабы не помешали вам в вывозе артиллерии; буде же не успеете вывезть, то лучше разжечь или разорвать и штуками, раздав, вывезть. P. S. Ежели есть булава и знамена, изволь прислать для нового гетмана; зело нужно, також канцелярию возми с собою всю их
Петр I - Меншикову. 1708. ноября 2.- Письма и бумаги, т. VIII, в. 1, стр. 270, № 2807.
Фразы Петра "Батурин достали не со многим уроном людей" и "понеже когда в таком слабом городе такую артиллерию оставить, то шведы так же легко могут взять, как мы взяли" отнюдь не наводят на мысль об ожесточенном сопротивлении гарнизона и больших потерях. И не видно в этих фразах нескольких жестоких штурмов, рвов, заполненных трупами, и подлого взятия крепости лишь благодаря предателям. Полковник Нос тоже носа что-то не кажет...
Напрашивается вывод – сказка о «батуринской резне» - сплошная фальсификация и находится в практически полном противоречии с сохранившимися источниками.
Однако, в современной Украине эти события названы «Батуринской трагедией», и приравнены по значимости к «Голодомору». Вокруг этой истории украинские политики устраивают антироссийские манифестации, а попы-раскольники из Киевского патриархата шаманят над мощами «невинно убиенных украинцев клятыми москалями». В 1996-2006 годах украинские археологи обнаружили в Батурине 138 захоронений периода правления Ивана Мазепы. Якобы 65 из них принадлежат убитым во время взятия Батурина (преимущественно женщинам, детям и старикам). Так, в 17 из 33 раскопанных в 2005 году могил найдены скелеты женщин и детей, похороненных без положения в гроб и видимых признаков совершения христианского обряда. На основании этого украинские мифотворцы делают вывод о поголовной резне батуринцев. Однако, известно, что 22 декабря 1708 года избранный вместо Мазепы новый гетман Иван Скоропадский выдал батуринскому атаману Данилу Харевскому универсал, разрешавший жителям Батурина вновь селиться на старых местах (то есть — было кому селиться, но без разрешения селиться не могли).
Бесспорно, жертвы были как во время любых боевых действий. Вопрос лишь о масштабах трагедии. Судя по сохранившимся источникам, о точных масштабах мы понятия иметь не будем. Но есть свидетельство Лизогубовской летописи, которая гласит:
многожъ въ Сеймѣ потонуло людей, утекаючи чрезъ ледъ еще не крѣпкій (не из «Истории Русов» ли та сказка о распятых на плотах казаках и пущенных вниз по Сейму для устрашения? – М.Б.), много и погорѣло, крившихся по хоромахъ, въ ліохахъ, въ погребахъ, въ ямахъ, где паче подушилися, а на хоромахъ погорѣли, ибо, хотя и вытрубленіе було престать отъ кровопролитія, однакъ выходящихъ отъ сокрытія войско заюшеное, а паче рядовые солдаты, понапившіеся (понеже вездѣ изобиліе было всякого напою) кололи людей и рубали, а для того боячися прочіе въ скрытыхъ мѣстахъ сидѣли, ажъ когда огонь обойшелъ ввесь городъ, и скрытыи пострадалы;
Петр упоминает штурм Батурина в одном из указов:
... По нашему, великого государя, нашего царского величества, указу послан в замок Прилуцкой для лутчей обороны от неприятелского наступления и изменника Мазепы с войском нашим Великоросийским генерал наш маеор князь Григорей Волконской. Того ради мы, великий государь, повелеваем вам оного в замок Прилуцкой впустить немедленно безо всякого супротивления. Буде же кто дерзает сему нашему, великого государя, указу учинитися ослушен и ево, генерала нашего маеора, впустить с войском во оной не похощет, и с теми також учинено будет, как и с селящими в Батурине, которые, ослушаяся нашего, великого государя, указу, войск наших не впустили и взяты от наших войск приступом, а которые противились, те побиты, а заводчики из них кажнены.
Указ полковнику, коменданту, полковой старшине и казакам Прилуцкого полка (1708 ноября 9)
Угроза "учинено будет как в Батурине" в тех же выражениях повторяется еще в нескольких аналогичных указах Петра тех дней.
Легко понять смысл последней части указа: это угроза. Угроза потенциальным изменникам. Петр угрожает - если не впустите в Прилуцкий замок генерала Волконского, причем "немедленно безо всякого супротивления", то с вами будет то же, что "с селящими в Батурине". И чем же, обратите внимание, угрожает Петр? Чем батуринцы поплатились за измену, по словам Петра? - "взяты от наших войск приступом, а которые противились, те побиты, а заводчики из них кажнены".
Еще далеко до победной Полтавы, измена Мазепы еще свежа, Петр крайне обеспокоен лояльностью малороссийских гарнизонов, после измены Мазепы он еще не знает, чего от них теперь ожидать (позднее мы увидим, что беспокойство это было напрасным) и угрожает им. В этой ситуации Петру выгодно преувеличить или преуменьшить угрозу? Участь Батурина в его словах, обращенных к тем, кого он стремится ею запугать, должна быть пострашнее или помягче? Простая логика говорит, что Петр мог преувеличить угрозу, описав участь батуринцев более страшной, чем в реальности. Иначе, какой вообще смысл в угрозе?
Но ни царь Петр Алексеевич, ни руководивший штурмом Батурина Александр Меншиков запугивать население Малороссии (Украины) не собирались. В этом просто не было необходимости. Вместе с великороссами малороссы мужественно сопротивлялись шведскому нашествию. Перебежавшего к врагу гетмана Ивана Мазепу поддержала лишь кучка приближенных. Малорусский народ сохранил верность своему монарху. Меншиков 26 октября 1708 годаписал Петру І :
"При сем еще доношу вашей милости, что в здешней старшине, кроме самых вышних, також и в подлом народе с нынешнего гетманского злого учинку никакого худа ни в ком не видать. Но токмо ко мне изо всех здешних ближних мест съезжаются сотники и прочие полчаня и приносят на него ж в том нарекание, и многие просят меня со слезами, чтоб за них предстательствовать и не допустить бы их до погибели, ежели какой от него, гетмана, будет над ними промысл, которых я всяким обнадеживанием увещеваю, а особливо вашим в Украйну пришествием, из чего они, по-видимому, в великую приходят радость".
"Мазепа не хотел в добром имени умереть: уже будучи при гробе учинился изменником и ушел к шведам, — извещал царь князя Василия Долгорукого 30 октября. — Однако ж, слава Богу, что при нем в мысли ни пяти человек нет, и сей край как был, так есть". О том же (и в тот же день) писал он адмиралу Федору Апраксину.
"Даже казаки, которых Мазепа привел с собой в шведский лагерь, сообщниками его не являлись. Они оказались обмануты предателем и, узнав об измене, покидали гетмана при первой возможности. 30 октября Петр І сообщал белоцерковскому полковнику Михаилу Омельченко, что Мазепа заявил казакам, "будто он идет по нашему, великого государя, указу за Десну против шведского войска. И когда их привел к шведам, то, по учиненному с ними (со шведами) уже договору, велел их окружить тем шведам и потом им объявил свое изменничье намерение и отдал тако в руки неприятельские, из которых от него отданных уже многие верные к стороне нашей паки возвращаются".
Царь Петр Алексеевич не считал малороссов предателями, но, разумеется, это не значит, что он пребывал в беспечности. Власти делали все возможное, чтобы укрепить верноподданнические настроения в народных массах. Но укрепить не карательными акциями (неоправданная жестокость могла привести к обратному — спровоцировать бунты), а милостями. Уже 28 октября специальным царским указом были отменены "аренды (отдача на откуп винной, дегтярной и табачной торговли) и многие иные поборы", которые, как говорилось в указе, Мазепа "наложил на малороссийский народ, будто на плату войску, а в самом деле ради обогащения своего". Царь увеличил жалованье запорожским казакам, приказывал великороссийским военачальникам обращаться с казацкой старшиной "сколько возможно ласкаво" и т. п.
Еще до обнаружения гетманской измены Петр І принял меры для недопущения в Малороссии конфликтов между войском и населением (такие конфликты во время войн являлись обычным делом в тогдашней Европе). "Надобно драгунам учинить заказ под потерянием живота, дабы они черкассам [так иногда называли малороссиян] обид не чинили; и ежели кто им учинит какую обиду, и таковых велите вешать без пощады", — предписывал самодержец своим полководцам.
Предписания не оставались пустым звуком. "Мы войскам своим великороссийским под смертною казнью запретили малороссийскому народу никакого разорения и обид отнюдь не чинить, за что уже некоторые самовольные преступники при Почепе и смертью казнены", — объявлялось в указе от 6 ноября 1708 года.
"Город был сожжен и разорен, а жители его разбежались", — констатировал знаменитый историк-украинофил XIX века Александр Лазаревский (который не стал бы замалчивать "обиды", понесенные Украиной от великороссов). Он же в «Историческом очерке Батурина» рассказывал о дальнейшей судьбе жителей разоренного города. Они жили и здравствовали, не ведая, что когда-нибудь их запишут в "жертвы геноцида".
Откуда же тогда взялся миф о "Батуринской резне"? Сочинил его… Иван Степанович Мазепа. Пытаясь подбить казаков к мятежу, гетман-изменник принялся повсюду рассылать свои универсалы, переполненные клеветами на царя и великорусский народ. Мазепа уверял, что Петр І замыслил погубить малороссов, хочет силой переселить их всех за Волгу, а Украину заселить великороссами, что с этой целью московское войско уже начало нападать на украинские города, выгонять оттуда жителей и т. д. Сообщение о "резне" в казацкой столице как бы иллюстрировало эти вымыслы.
Так произошло рождение мифа. Остальные небылицы, придуманные Иваном Степановичем, вскоре забылись по причине их очевидной абсурдности (Ведь не последовало никаких депортаций, не было и нападений на города. Характерно и приписываемое Меньшикову угнетение малороссов при помощи «всемогущей астролябии, которой дотоле во всей Руси не бывало и перед которою все было безмолвно, почитая направление и действие ее магнита божественным или мистическим произведением»). А "батуринский миф" получил долгую жизнь. Он нашел отражение в писаниях шведских мемуаристов, затем перекочевал в некоторые исторические сочинения и особенно был растиражирован с помощью печально известной фальшивки, так называемой "Истории русов".
Касаясь темы Батурина, ставший гетманом вместо мазепы Иван Скоропадский признавал, что при штурме замка было убито много мятежников. Но он тут же подчеркивал: "Однако же, що о женах и детях, о гвалтованю панен и о ином, що написано во изменничьем универсале, то самая есть неправда... Не тылко тые не имеючие в руках оружия, але большая часть з сердюков и з городовых войсковых людей, в Батурине бывших, на потом пощажены и свободно в домы, по Указу Царского Пресветлого Величества, от князя, Его Милости, Меншикова, отпущены".
Зато Ивану Мазепе поверили шведы. Подойдя к Батурину, они застали там руины и пепелища, обгорелые трупы и ни единой живой души. А гетман, не жалея красок, описывал ужасы массовой резни. Таким образом Мазепа пытался оправдаться перед шведским королем, объяснить провал своих предательских планов. Дескать, казаки не пошли за ним потому, что испугались свирепого и беспощадного царя Петра. Короля такое объяснение устроило, а Украине оно обошлось очень дорого.
Шведы уверовали, что причина поддержки населением царских войск заключается всего лишь в элементарном страхе. Уверовали и решили действовать по принципу: клин клином вышибают. Они делали все, чтобы внушить малороссам еще больший страх. Захватчики жгли города и села, уничтожая их жителей без разбора. Творилось это с ведома, а иногда и при участии Ивана Мазепы. Естественно, желаемого результата оккупанты не достигли (борьба против них только усилилась). Однако тысячам малороссов (в том числе женщинам и детям) выдумка старого гетмана стоила жизни.
Сегодня этот миф распространяется на Украине с новой силой. Вот выдержки из школьных учебников:
Ответом московского царя Петра І на переход Мазепы к шведскому королю была неслыханная жестокость, которая залила кровью Украину и ошеломила Европу. 2 ноября 1708 года московское войско полностью разрушило гетманскую столицу — город Батурин, вырезав всех его жителей, даже женщин и младенцев. Казаков распяли на крестах, которые были установлены на плотах, и пустили вниз по реке Сейм (Безграмотные составители учебников не ведают, что Сейм в то время уже был подо льдом. –М.Б.). Гетмана Мазепу, а вместе с ним и всех украинцев, объявили предателями и предали церковному проклятию". "От казацкой столицы не осталось и кусочка, ни один житель не спасся в устроенном московскими пришельцами аду". "Русское войско ворвалось в Батурин. Город был полностью разрушен, а его население перебито". "В городе была устроена кровавая резня: жестоко убиты все его жители, даже женщины и младенцы… Этой карательной акцией Петр І пытался запугать украинцев и окончательно поработить их, лишив стремления к свободе". "Всех казаков и жителей вырезали. Не пощадили ни стариков, ни молодых, ни женщин, ни детей.
Давно уже обнародованы опровергающие этот миф факты и документы. (Например, универсал Ивана Скоропадского, разоблачающий Мазепину клевету, опубликован еще в 1859 году. Работа Александра Лазаревского с обширными извлечениями из описи Батурина — в 1892 году). Но современные украинские "батуриноведы" об этих опровержениях не знают и не хотят знать. Они свято верят (а скорее делают вид) в миф, сочиненный когда-то исключительно с пропагандистской целью. Как тут не вспомнить слова английского философа Генри Болингброка: «Многие мифы передавались плутами одного века дуракам следующих веков».
Давайте представим на минуту, что историю Великой Отечественной войны у нас станут излагать, опираясь на агитки, подготовленные ведомством Йозефа Пауля Геббельса. И при этом будут игнорировать все, что данным агиткам противоречит. Насколько объективной будет такая "история"? Вопрос, безусловно, риторический.
Но ведь подобным образом излагают ныне в нашей стране историю шведского нашествия 1708—1709 годов. Излагают не только в газетках "национально сознательной" направленности (тут удивляться не приходится), но и на школьных уроках. Уроках русофобии, густо замешанной на лжи. Если вера в "батуринский миф" подогревает неприязнь к России даже у великовозрастного дяди из внешнеполитического ведомства, то какие чувства могут возникать в юных душах? И к чему это приведет? Может, стоит задуматься и об этом?..
Чтобы быть объективными, в заключение разбора сказки о «Батуринской резне» обратимся к оценке «Истории русов» данной непосредственно патриархами укрианофильства, которые в отличии от современных фальсификаторов пытались хотя бы немного быть в рамках исторической науки.
Из работы П.А. Кулиша "Об отношении малороссийской словесности к общерусской. Эпилог к "Черной раде":
Профессор Бодянский издал знаменитую летопись Конисcкого, или «Историю Руссов», которая составляла настольную рукопись каждого почитателя памяти предков в Малороссии, и то, что было уж решено и обсуждено на счет ее между южно-русскими учеными, но не было еще высказано печатно, по случайным обстоятельствам, - высказано московским профессором Соловьевым в «Очерке Истории Малороссии». С Конисcкого снята священная мантия историка. Он оказался, во-первых, фанатиком-патриотом южной Руси, из любви к ней не щадившим, на перекор истине, ни Польши, ни государства Московского, - во-вторых, человеком наобыкновенно талантливым, поэтом летописных сказаний и верным живописцем событий только в тех случаях, когда у него не было заданной себе наперед мысли.
(П.А. Кулиш. Черная рада. Хроника 1663 года. М., 1857. С. 232
Кулиш – патриарх украинофильства, автор первого в мировой истории украиноязычного исторического романа, его портреты висели в домах украинофилов рядом с портретами Шевченка)
Из работы лидера украинского движенияМ.П. Драгоманова "Историческая Польша и великорусская демократия":
Затем появился на языке близком к великорусскому, первый памятник ново-украинской политической мысли: «История Русов или Малой России», долго время приписываемая Георгию Конисскому. Это исполненное ошибок в историческом отношении произведение, представляет чрезвычайно замечательное соединение старой антиуниатской оппозиции, но без вероисповедной православной исключительности, и казацкого республиканства с новым либерализмом и демократизм – украинского автономизма с всероссийским федерализмом. «История русов» имела большое влияние на левобережных украинцев.
(Собрание политических сочинений М.П. Драгоманова. Paris, 1905. Т.1. С.36)
Из «Автобиографии» Н.И. Костомарова, патриарха украинофильства, знаменитого историка, основателя Кирилло-Мефодиевского братства, которое считается краеугольным камнем украинского национализма:
Мне значительно повредило доверие, оказанное таким мутным источникам, как «История руссов» Конисского и «Запорожская старина» Срезневского
Статья носит компилятивный характер. В ней собраны интересные заметки и находки из работ:
- Батуринская резня//Галицкие сказки <http://galiciantales.narod.ru/baturin.htm>
- Н.И. Ульянов. Происхождение украинского сепаратизма. М., 1996.
- А.С. Каревин "Русь нерусская" Изд: Имперская традиция 2006 г
Специально для раздела "Мифы русского сепаратизма"