Русские в Буковине -1903 год
В границах Австро-Венгерской монархии удельный вес автохтонного восточнославянского населения накануне Первой мировой войны составил 8,5% (в Венгерском королевстве - 2,4%). Восточнославянский элемент преобладал во всех округах Восточной Галиции (лишь во Львовском округе его доля равнялась 37,1% населения), в Буковине составлял 38,1%, в Угорской Руси - 15,7%. Для обозначения местного населения использовались различные наименования. В начале XX века на официальном уровне чаще употреблялось понятие «русины» ("Russen”) или его латинизированная форма «ру-тены» ("Ruthenen”). В качестве автоэтнонима употреблялись наименования «русины», «народ руський», «руснаки». Деятели украинского движения настаивали на употреблении наименования «украинско-руський народ», затем - «украинский народ». Многообразие и противоречивость этнонимов говорит о том, что процесс формирования национального самосознания восточнославянского населения Габсбургской империи в начале XX века был далек от завершения [1, с. 52-53]. Кроме того, восточнославянский элемент находился под ассимиляционным давлением иных динамично развивавшихся национальных проектов (в Галиции - польского, в Буковине - румынского, в Угорской Руси - венгерского).
Значительная часть восточнославянского населения империи Габсбургов считала себя частью общерусского культурного и цивилизационного единства. В конце XIX - начале XX века данные силы столкнулись с новым, но набирающим силу интеллектуальным конкурентом - украинским национальным движением. А. Тесля, анализируя ситуацию в Галиции, отмечает: «Апелляция к некой большой общности, стоящей за местными группами ("украинской” или "русской”), позволяет придать этим группам вес, превосходящий их ситуативное влияние: они выступают уже репрезентантами некого единого целого, обладающего ресурсами, намного превосходящими те, которые имеются в распоряжении галицийских русинов, и тем самым не давая замкнуть "решение вопроса” в пределы границ провинции (делая любое решение вопроса - не окончательным)» [31, с. 138]. Поэтому начало XX века ознаменовалось напряженной интеллектуальной борьбой между направлениями, которые в научной литературе часто обозначаются терминами «русофилы» и «украинофилы». Общерусское направление общественной мысли Буковины было представлено изданием «Русская правда» (редактор-издатель - А. Геровский, ответственный редактор - И. Цурканович), которое выходило в Черновцах в 1910-1913 годах.
В газете «Русская правда» освещались важные общественно-политические события монархии - перепись населения 1910 года и (в особенности) кампания по выборам в парламент 1911 года. Перепись населения имела важное значение для представителей различных направлений общественной мысли Габсбургской империи, так как вопрос этнонима являлся важным аргументом в дискуссиях о национальном самосознании автохтонного восточнославянского населения. Случай в селе Шербовцы (Сиретский уезд), описанный в одном из номеров «Русской правды», демонстрирует степень национальной дезориентации восточнославянского населения под давлением украинского и румынского национальных движений: «В Шербовцах (Сиретский уезд), как и во многих других чисто русских селах, русские люди при народной переписи записались волохами [румынами - О./С]. Это очень печальное последствие глупой "украинской” агитации, которая хочет сделать из русских людей каких-то "украинцев”. С одной стороны, народные учителя по приказу правительства учат мужиков, что они не должны называть себя русскими, но "украинцами”, и обзывают русских людей кацапами, а с другой стороны, некоторые волохи туманят народ, что православная вера, которую волохи переняли от русского народа, - это "волошская” вера, и поэтому все православные должны называть себя "волохами”. Таким образом многим русским мужикам так задурили голову, что они сами уже не знают, как себя называть. "Украинцами” они не хотят быть, потому что они даже не знают, что представляет собой эта "Украина”, а волохов они знают, поэтому скорее позволят записать себя волохами, чем "украинцами”, если уж не позволяют им называть себя русскими, как их мать научила» [4, с. 4].
В еще одной статье газеты подчеркивались многократные нарушения, допускаемые местными чиновниками при проведении переписи населения: «Подлостью, хитростью, угрозами и арестом принуждают нас перекреститься из русских в рутенов. Мы знаем, что русский народ всеми силами противится этому, любыми способами защищается от этого мошенничества и насилия, но, видимо, староства и их комиссары лучше понимают свою задачу - ломать закон и объявлять русский народ несуществующим, умершим в Австрии». Далее приводились конкретные примеры злоупотреблений чиновников: «В Клевозне наши русские крестьяне четко заявили, что они укажут в качестве разговорного языка не рутенский, а русский, не "рутениш”, а "руссиш”. Но пан комиссар у них даже не спрашивал, на каком языке они говорят, лишь всех подряд записал рутенами. В Парговцах переписал комиссар одного человека и всю его семью против их воли как говорящих на немецком языке. В Добрыновцах какой-то негодяй записал русских мужиков униатами. В Черновцах комиссары действовали так же. Каждого русского человека, который указал русский язык, старались сразу всеми возможными способами уговорить заменить русский язык на рутенский. В конце концов, когда ничего не помогло, пригрозили несогласным штрафом в 40 корон. В один дом в Черновцах является комиссар тогда, когда никого нет дома, и всем, которые указали при переписи русский язык, записывает "рутенский”» [34, с. 1—2]. В этом же номере с иронией освещался случай в селе Климоуцы, где липоване (старообрядцы поповского направления, которые трактуются также как этнографическая группа русских) вопреки собственному желанию были записаны не русскими, а рутенами. Автор статьи напоминал, что даже премьер-министр Цислейтании Р. фон Бинерт в одном из выступлении в парламенте, отмечая отсутствие в Австро-Венгрии русского народа, в качестве исключения называл «липован-великороссов» [18, с. 6-7]. Очевидно, чиновники на местах «переусердствовали» в своем желании обеспечить выгодные для властей результаты переписи.
В «Русской правде» появляется множество публикаций, авторы которых пытались разобраться в природе украинского национального движения. Одна из статей, претендующих на статус программной, имела красноречивое название «Куда девались "украинцы”». Анонимный автор не без основания утверждал, что в то время в Российской империи в массовом сознании населения слово «украинский» имело не этнический, а географический смысл: «Украинцы живут в России на Украине, и они не сепаратисты, не отщепенцы, они русские, такие же русские, как мы тут в Буковине или Галичине, такие, как наши родные братья в Киеве, в Астрахани или в далекой Сибири; все они русские: и думают по-русски, и говорят по-русски, и пишут по-русски. Называются они украинцами, потому что живут на Украине, также как русский народ, живущий в Сибири, называют сибиряками, или русских, живущих в Буковине - буковинцами, в Галичине - галичанами. Название "украинец” далеко еще не определяет народности, так же, как название "буковинец” или "галичанин”. Если я скажу: я буковинец, можно ли из этого установить, какой я народности? Согласитесь, что нельзя? Буковинец может быть и евреем, и немцем, и волохом, и поляком, и вообще каждый, кто живет в Буковине или родом из Буковины, может назвать себя буковинцем. Поляк, который живет на Украине, он - украинец; он говорит по-польски, но он украинец, так как родился на Украине и на Украине живет. По-украински говорить он не может, так как нет такого языка, точно так же нет языка буковинского. А раз нет буковинского языка, то нет и буковинской народности; раз нет украинского языка, то нет и народности украинской». Приверженцев украинского национального проекта в империи Габсбургов автор статьи называл «лже-украинцами», которые при поддержке центральных властей стремились нивелировать общерусское самосознание значительной части местного населения. В саркастической форме излагалась схема рассуждений и аргументации представителей украинского политического движения: «В своих удивительных рассуждениях пришли они [украинцы - О./С] к следующему заключению. Живущий в Украине, в Галичине, в Венгрии и в южной части России народ, - говорят они, - это русский народ; народ же, заселяющий другую, большую часть России, уже не русский, а "московский”. Но тот московский народ также называет себя русским, значит, просто незаконно присвоил себе название "русский”, мы, чтобы только отмежеваться от этого "москаля”, вынуждены отречься от своего исторического, милого, дорогого, святого названия "русский” и окрестить себя иначе. Но как? Совсем просто. В южной части России, то есть на Украине, живут 26 миллионов русских людей, которых также называют украинцами, разумеется, только потому, что они живут на Украине; назовем же и мы себя, то есть русских буковинцев и галичан, тоже украинцами, хотя, по правде говоря, не имеем на это никакого права, так как ни Галичина, ни Украина никогда не принадлежали Украине. И со временем наш народ привыкнет к новому названию, и со временем в Буковине и Галичине не будет русских, а будут лишь сами украинцы. Говорить мы будем по-украински, хотя и языка такого нет, все равно, мы будем говорить по-русски и скажем, что говорим не по-русски, а по-украински. Потому что лишь таким способом мы можем отмежеваться от того великого народа, который также называл себя русским» [16, с. 2-3].
Интересно, что данные современной исторической науки подтверждают мнение автора «Русской правды» об эволюции смысла слова «украинский»: от географического к политическому понятию, которое затем приобрело значение наименования отдельного славянского народа. Ф.А. Гайда отмечает, что в середине XIX века термин «украинцы» был превращен российским общественным деятелем В.М. Белозерским из географического понятия в этноним. Во второй половине XIX века в российской публицистике появилось партийно-политическое понимание слова «украинцы» (украинофилы). Общеупотребимым в интеллигентских кругах этническое значение понятия «украинцы» становится только к 1917 году, в качестве автоэтнонима закрепляется в период советской «коренизации» 1920-х годов. В Австро-Венгрии «украинцы» как этническое самоназвание стало широко распространяться в период Первой мировой войны, а полное закрепление этого термина в качестве этнонима произошло только после присоединения славянских территорий к СССР (1939-1945) [5, с. 96-100].
Авторы «Русской правды» крайне болезненно реагировали на инициативу украинофилов использовать фонетическое написание вместо этимологического, видели в этом попытку разрушения общерусского культурного пространства при поддержке Вены: «Из русского письма выбросили этимологию, ввели вместо нее фонетику, и Русь раздвоилась: образовались враждебные друг другу партии». Апелляция к «простоте и доступности» фонетического письма казалась публицисту «Русской правды» неубедительной. Утверждалось, что сами украинофилы зачастую делали ошибки при использовании фонетического написания: «Сами те, которые обезобразили, опаскудили наше русское письмо, которые кричали, пищали, верещали, проповедали, что фонетика принесет благо, принесет счастье целому нашему народу, именно те украинские головы за 20 лет сами не успели или не смогли научиться правильно писать фонетикой». В статье приводилось письмо известного украинофильского политика Е. Пигуляка своему сподвижнику С. Смаль-Стоцкому (1904), которое содержало 19 ошибок [29, с. 2-4]. Рассуждения анонимного автора «Русской правды» созвучны выводам современного историка К.В. Шевченко, который проанализировал языковую политику властей Австро-Венгрии (в частности, поддержку использования фонетического правописания, так называемой кулишивки восточными славянами): «Данная языковая политика была призвана вырвать галицких русинов из лона общерусской культуры и русского литературного языка, создав предпосылки для последующего переформатирования их идентичности. Это полностью соответствовало традициям австрийской политики этнокультурной инженерии в отношении славянских народов, цель которой заключалась в максимальном подрыве этноязыкового единства славян и в их максимальном отдалении от России в культурно-языковом отношении» [36, с. 145].
Авторы «Русской правды», трактуя активистов украинского движения в качестве предателей, использовали следующие эпитеты: «фарисеи» [23, с. 9], «мазепинцы», «каиново племя» [8, с. 3], «янычары» [23, с. 9]. Клевета украинофилов на общественных деятелей прорусских взглядов была всеобъемлющей, наблюдалась как на низовом уровне, так и в высших эшелонах власти. Например, по доносу депутата Н. Василько в 1910 году власти учинили разгром ряда русофильских культурных институций Буковины, многие из которых были позже закрыты [20, с. 2]. Накануне парламентских выборов 1911 года в селе Мигов близ Сирета украинские и польские агитаторы голословно обвиняли в антигосударственной деятельности И. Цуркановича: «Цурканович - москаль, он не наш, он даже учился в России, он предатель нашего государства, он выступает против нашего цесаря» [26, с. 7]. В одном из номеров «Русской правды» был представлен критический обзор статьи львовской проукраинской газеты «Свобода», автор которой обвинял русофильское «Общество имени М. Качковского» в «деятельности на русские деньги и в интересах России» [28].
На страницах «Русской правды» регулярно появлялись публикации, в которых утверждался антигосударственный характер самого украинского движения: «Скажите сами, честные люди, не правы ли были мы, когда всегда говорили и писали, что "украинцы” сами предатели государства и хотят оторвать Буковину и Галичину от Австрии, а Малую Русь от России и создать для себя отдельное "украинское” государство? "Украинцы” уже давно это проповедуют, что лучше всего видно теперь. Теперь ясно и понятно даже самому глупому, куда "украинцы” стреляют. Они бунтуют русский народ против нашего цесаря, они хотят иметь своего отдельного "короля”. "Украинцы” стали господствовать в наших школах, а "украинские” учителя учат, воспитывают в них русских детей так, чтобы они бунтовали против государства и цесаря» [33, с. 5]. Русофильское направление общественно-политической мысли позиционировалось как полностью лояльное Австро-Венгерскому государству: «Стремимся ли мы, русские в Австрии, хотя бы скрыто или тайно, не говоря уже явно, отделиться от Австрии и присоединиться к России, как это пытаются представить наши враги? Упаси Господи! У нас чего-то подобного не было даже в мыслях, и хотя мы всегда были верными австрийскому государству и не стремились, как украинцы в Австрии и России, к образованию "независимого украинского государства”, что они ни перед кем не скрывают, - несмотря на это нас тут так преследует австрийское правительство, что просто и верить не хочется» [27, с. 4]. В качестве доказательства отсутствия сепаратистских настроений у русофилов Габсбургской империи в одной из статей приводились слова графа В.А. Бобринского (российский политик, лидер «Галицко-русского благотворительного общества», объект многочисленных инсинуации со стороны украинофилов) во время визита в Буковину в 1908 году: «Мы, русские в России и русские в Австрии, национально и культурно одно тело (это значит: у нас одно русское имя, один русский язык и одна православная вера), но хотя мы один народ, мы все таки не стремимся к политическому соединению (мы не хотим перемещать границу между Австрией и Россией), в чем нас обвиняют наши враги, потому что мы в России имеем своего царя, которому мы должны быть верными и которого мы должны любить, так же как вы в Австрии имеете своего цесаря, которого вы должны любить и которому вы должны быть верными» [30, с. 3].
Следует отметить, что российские власти оказывали определенную помощь русофильским организациям Австро-Венгрии, но ее объем был отнюдь не большим. Ходатайства государственных служащих различного ранга об увеличении финансирования, как правило, отклонялись вышестоящими структурами. Аргументация была следующей: подобные шаги могли спровоцировать ухудшение межгосударственных отношений. Так, еще в 1903 году российский консул в Черновцах А.И. Доливо-Добровольский сообщал в Министерство иностранных дел о бедственном положении русофильского направления в Буковине. По его словам, русофилы здесь представляли собой малочисленную «группу запуганных лиц». Консул считал необходимым организовать активную «поддержку русского элемента» путем «щедрых ассигнований». В поддержке русофильского движения A. И. Доливо-Добровольский видел один из способов противодействия «украинофильской пропаганде», которая, по его убеждению, представляла собой реальную опасность для российских государственных интересов. Предложения консула в Черновцах не встретили поддержки ни во внешнеполитическом ведомстве, ни в российском посольстве в Вене. По словам посла в Вене П.А. Капниста, это было бы недопустимым вмешательством во внутренние дела соседнего государства [13, с. 229-230]. Российский исследователь И.В. Крючков, изучивший документы российский дипломатов - сотрудников генерального консульства в Будапеште (фонды Архива внешней политики Российской империи), приходит к аналогичным выводам: «В целом российские дипломаты признавали, что деньги из России в область могли поступать от частных лиц. Однако их объем не был значительным, польза от них была мизерной при больших политических потерях России в Венгрии. Поэтому они предлагали принять меры по выявлению лиц, отправлявших из России в Подкарпатскую Русь деньги, и пресечению данных действий впредь. <...> К тому же генеральный консул России в Будапеште М. Приклонский обращал внимание на очень важный момент: правительство Венгрии не сомневалось в непричастности официального Санкт-Петербурга к агитации среди русинов, подозревая в таких действиях Синод и графа B. Бобринского» [15, с. 82-83].
Наибольшее освещение на страницах «Русской правды» получила тема парламентских выборов 1911 года, которые прошли под знаменем ожесточенного противоборства русофилов (являлись членами «Русско-народной партии» или поддерживали ее программу) и украинофилов. Очевидно, сторонники украинской ориентации понимали, что слово «украинец» еще не закрепилось в качестве автоэтнонима среди восточнославянского населения, поэтому в предвыборной агитации зачастую обращались к «русскому народу». На этот факт многократно обращали внимание авторы «Русской правды». В одной из статей описывалась тактика украинофилов: «Лучше, говорят они [деятели украинского движения - О.К], поступать так: когда надо, будем называть себя "украинцами”, а когда это может нам навредить, тогда посмотрим назад и снова назовем себя русскими! И, кажется, они взяли верх. Возьмите хотя бы предыдущие номера их дурной и лживой газеты "Народный голос” и перечитайте. Там вы уже не найдете слов "русский”, "руский” или “руський”, там наш народ в Буковине называют они лишь украинским. А теперь, во время выборов, куда-то пропала "украина”, вы во всей их газете не найдете слова "украинский”. Нет, потому что теперь выборы, теперь нужно и мужика, русского мужика, повести за собой, потому что мужик голосует, поэтому нужно ему пустить пыль в глаза, нужно его обмануть» [27, с. 7]. Н. Василько, который с парламентской трибуны в Вене многократно заявлял об отсутствии в Буковине русского населения (оно трактовалось депутатом как рутены или украинцы), призывал жителей Сиретского округа голосовать за А. Маллека. Соответствующие плакаты были размещены в общественных местах населенных пунктов. Показательно, что в послании Н. Василько использовался исключительно термин «русский» («русские послы», «наш православный русский народ» и другие). Русофильский деятель К. Могильницкий традиционно обвинялся в антигосударственной деятельности в интересах «московского царя» [17, с. 3-4]. Показательно, что после выборов Н. Василько, сохранивший депутатский мандат, обнародовал обращение к своим избирателям. Оно было широко растиражировано и размещено в общественных местах Черновцов. Слово «русский» вновь используется в негативном контексте, население региона трактуется как украинское: «Враги нашего народа объединились против нас; сторонники русского царизма с большей частью волошских панов старались навязать царских слуг в качестве ваших заступников в сойме и парламенте, которые не любят украинского народа. Но лишь малая часть наших избирателей из-за подкупов и угроз сбилась с дороги. Подавляющее большинство наших избирателей осталось верным своим предводителям, поэтому соймовые и парламентские выборы завершились удивительной победой официальных украинских кандидатов» [14].
Действительно, выборы 1911 года зафиксировали усиление позиций украинофилов, которые получили 29 мандатов (в том числе все пять мандатов в избирательных округах Буковины), в то время как русофилов в новом парламенте было всего двое [13, с. 120]. Анонимный автор «Русской правды», однако, сомневался в прозрачности выборов и в обращении к украинским депутатам не без основания заявлял: «Не народ вас выбрал, но правительство» [22]. В ряде номеров «Русской правды» приводились многочисленные примеры вопиющих нарушений в ходе предвыборной кампании и самих выборов. Сообщалось, что в школах Коцманского округа накануне выборов проводились собрания сторонников украинофилов, в то время как прорусские деятели не могли добиться от местных чиновников разрешения на проведение своих собраний [32]. В одном из сёл близ крупнейшего города Буковины произошел следующий случай: «В Стрелецком Куте под Черновцами честному хозяину Ковалюку "украинцы” выбили окна за то, что он не хотел агитировать за "украинского” кандидата Поповича, твердо стоял за своего русского кандидата» [9]. Местные чиновники (старосты, жандармы), как правило, агитировали крестьян голосовать за украинофилов [11]. В день выборов многие избирательные участки (например, в упомянутом селе Стрелецкий Кут) больше походили на питейные заведения: крестьян спаивали водкой, после чего уговаривали голосовать за проукраинского кандидата либо забирали бюллетени и делали «нужный» выбор сами [37, с. 3]. Вот как описывается ход выборов в селах Бергомет, Луковец и Мигов: «В день выборов происходили такие беззакония, что описать их почти невозможно. Предписания закона, который запрещает агитацию за 100 шагов от избирательного участка, комиссары и жандармы применяли только для нашей Русско-народной партии, а для "украинцев” закона не было. Агитаторы "украинской” партии агитировали на глазах жандармов и комиссаров как во дворе перед избирателями, так и в коридоре и даже в комнате, в которой проводились выборы. Карточки для голосования отбирали, вырывали силой у наших людей и вместо нашего русского кандидата записывали "украинца”. В одной из упомянутых трех общин председатель избирательной комиссии (разумеется, "украинец”) отбирал карточки для голосования у тех людей, о которых знал, что за его сторонника Лысана не дадут свой голос. Один из наших русских людей обратил внимание комиссара ("украинца”), что закон запрещает отбирать карточки и агитировать перед избирателями, но получил ответ, что изъятие карточек и контроль за голосованием не являются противозаконными» [10, с. 2-3]. Подобные случаи фиксировались повсеместно.
По точному замечанию автора монографии «Этническая история регионов Украины» С.В. Лебедева, «в результате раскола русинского движения на москвофилов и украинофилов русины, являясь этническим большинством в крае [Буковине - О./(.], не имели сильных позиций ни в политике, ни в экономике, ни в культуре. Русинское движение в целом значительно уступало по организованности румынскому» [19, с. 232]. Румынизация в регионе приобрела внушительные масштабы. За 1900-1910 годы 32 села из русинских стали румынскими [19, с. 230]. Уникальность ситуации заключалась в том, что румыны, как и восточнославянское население региона, исповедовали православную веру. Православная церковь в Буковине не являлась основным фактором сохранения общерусского самосознания жителей региона, как это было в Угорской Руси и, частично, в Галиции. Пространная статья, посвященная использованию румынским национальным движением фактора православной веры, была опубликована в номере «Русской правды» за 21 января 1911 года. В статье утверждалось, что румынизация православного восточнославянского населения Буковины была выгодна всем противникам существования общерусской национальной общности: «Волохи называют православную веру волошской и тем самым целенаправленно туманят наших русских мужиков, говоря им, что они должны называть себя волохами, если они волошской веры; а латинники-униаты повторяют то же самое, объясняя русским мужикам, что они как русские люди не должны придерживаться волошской веры. Таким образом православную церковь подрывают с двух сторон: с волошской стороны для того, чтобы сволошить [румынизировать- О./C.] русский народ, а с латинской стороны для того, чтобы оторвать русский народ от православия и перевести его в унию» [24]. Материалы о румынском национальном движении в Буковине встречались на страницах «Русской правды» нечасто, что позволяет сделать вывод о недостаточном внимании авторов издания к данной проблематике.
Тематика большинства материалов «Русской правды» касалась проблем Буковины, но на страницах газеты публиковались статьи о жизни восточнославянского населения других регионов Австро-Венгрии (Галиции, Угорской Руси). События в Галиции, получившей в начале XX века неофициальный статус «украинского Пьемонта», были схожи с событиями в Буковине: власти поддерживали украинское движение, пытались всячески ослабить общерусское национальное самосознание жителей края. Важная роль в этих планах отводилась греко-католической церкви, возглавляемой архиепископом Львовским, митрополитом Галицким А. Шептицким. Приводились факты притеснения православных в Галиции. А. Шептицкий, известный своими проукраинскими взглядами, по меткому замечанию автора одной из статей газеты, «как истинный иезуит страшно ненавидел все православное и русское» [6]. Перепись населения в Галиции проходила с теми же нарушениями, что и в Буковине. В одном из выпусков газеты сообщалось о следующем случае: «Староство в Горлицах, в Галичине, наложило на русского священника Иоанна Городецкого 20 корон штрафа (или два дня ареста) за то, что он во время переписи населения записался русским. Староство сделало это якобы на основании параграфа 30 закона о народной переписи, в котором сказано, что если кто-то во время народной переписи скажет неправду, то староство имеет право наказать его денежным штрафом до 40 корон или арестом на четыре дня. Как известно, правительство не хочет признавать того, что в Австрии живет русский народ, правительство перекрещивает нас в рутенов или украинцев и говорит, что русского народа в Австрии нет, поэтому и отец Иоанн Городецкий не может быть русским, а если он говорит, что он русский, то он говорит неправду, а за неправду наказывают» [7, с. 3-4].
Авторы «Русской правды» освещали и события в Угорской Руси (сегодня-Закарпатская область Украины), составлявшей венгерскую часть дуалистической монархии. Грекокатолическая вера, насаждаемая с середины XVII века и практически вытеснившая традиционное православие в регионе, рассматривалась авторами издания как переходный этап к полному окатоличиванию восточнославянского населения региона: «Так получилось, что на Угорской Руси перестала существовать православная вера и господствует латиноуниатская. Латиняне придумали унию для того, чтобы православный народ незаметно обманом перевести на латинскую ересь. То есть они оставили народу старые книги и православное богослужение, но саму веру переменили на латинскую ересь. Видимое - тело -оставили, а невидимое - душу - забрали и погубили» [2]. Кроме того, греко-католическая церковь стала одним из важнейших инструментов мадьяризации населения Угорской Руси. По точному и ироничному замечанию автора одной из статей, «украинцев» в Венгрии не было, потому что правительство «их там не посеяло». Автор заметки резонно утверждал: «Кто хочет служить венгерским панам, тот просто становится венгром». Инициаторами таких мадьяризационных процессов чаще всего и становились греко-католические священники: «Русского мужика стараются мадьяризировать всеми способами, особенно школой, а в последнее время и церковью. Между тамошними попами нашлось много предателей, которые, чтобы прислуживать венгерским панам, ведут богослужение в русских церквях по-венгерски и даже читают проповеди по-венгерски» [21].
Движение жителей Угорской Руси за возвращение к православной вере, зародившееся в конце XIX века и достигшее наибольшего размаха накануне Первой мировой войны, жестко подавлялось венгерскими властями. Так, в 1912 году в селе Иза жандармы на основании доносов греко-католических священников постоянно вмешивались в ход праздничных церковных мероприятий, приуроченных к дню Пасхи. Несмотря на подобные действия жандармов (в том числе аресты отдельных православных активистов), пасхальные мероприятия состоялись. Автор заметки в «Русской правде» пришел к следующему умозаключению: «Православные жители Изы не падают духом, они все готовы страдать за православную веру, и никакая сила не сможет их вернуть обратно в унию. Они собираются все на молитву в свою церковь и хвалят Бога, а голос их песней расходится далеко и широко по многострадальной Угорской Руси. Смело и бодро стояли они многие годы за православную веру, и есть полная надежда, что они добьются своего, а за ними и вся Угорская Русь вернется в лоно православной церкви» [3]. В письме в редакцию «Русской правды» православный житель одного из сел Угорской Руси так описывал атмосферу того времени: «У нас в селе преследование за веру Христову православную. У меня отобрали много церковных книг, меня истязали, считали меня каким-то бунтовщиком. Хотелось бы много об этом написать, но в силу обстоятельств сделать этого не можем. Потому что прижали нас так, что и дышать не можем. Мучают нас жандармы, страшат нас тюрьмами, штрафами, всякими наказаниями, поэтому не можем и не смеем ничего лишнего и подумать» [12]. Подобные материалы регулярно публиковались на страницах «Русской правды» в 1912-1913 годах.
Таким образом, черновицкая газета «Русская правда» является ценным источником по истории восточнославянского населения Габсбургской монархии накануне Первой мировой войны. В издании фиксировались многочисленные факты преследований прорусски настроенного населения Буковины, Галиции, Угорской Руси. Авторы газеты точно определяли глубинные мотивы действий властей в национально-культурной сфере, которые заключались в подрыве общерусского национального самосознания восточнославянского населения Австро-Венгрии. Однако авторы издания не уделили должного внимания популяризации идеи принадлежности восточнославянских регионов империи к общерусскому цивилизационному единству. В «Русской правде» практически отсутствовали материалы, посвященные вопросам русской истории, культуры, общественной мысли. Представленная в газете информация доказывает, что в начале XX века украинская модель национальной идентичности среди восточнославянского населения монархии еще не являлась господствующей, но уже получила значительное распространения. Данный процесс был завершен только после присоединения территорий бывшей Австро-Венгрии к СССР и в период существования независимой Украины.
Казак Олег Геннадьевич,
кандидат исторических наук, доцент кафедры политологии
Белорусского государственного экономического университета.
Литература
1. Борисёнок ЕЮ. Несоветская украинизация: власти Польши, Чехословакии и Румынии и «украинский вопрос» в межвоенный период. М.: Алгоритм, 2017. 304 с.
2. Борьба за православную вЬру на Угорской Руси И Русская правда. 1911. 18 ноября. С. 9.
3. Воскресеые на Угорской Руси И Русская правда. 1912. 13 марта. С. 2-3.
4. Въ Шербовцахъ И Русская правда. 1911.8 сЬчня. С. 4.
5. Гайда Ф.А. Грани и рубежи: понятие «Украина» и «украинцы» в их историческом развитии. М.: Модест Колеров, 2019. 200 с.
6. Гонене на русскихъ священниковъ И Русская правда. 1911.3 itoHn. С. 7.
7. ДвЬ правды И Русская правда. 1911.27 мая. С. 3-4.
8. Доборолась «украина» до самого краю И Русская правда. 1911.25 лютого. С. 3-4.
9. Еще не одному окна повылЬтаютъ И Русская правда. 1911.22 цвЬтня. С. 8.
10. Еще про выборовыи шахрайства И Русская правда. 1911. 1 цвЬтня. С. 2-4.
11. Жандармы агитуютъ И Русская правда. 1911. 18 марта. С. 7.
12. Изъ Угорской Руси И Русская правда. 1912.1 itoHn. С. 2.
13. Клопова М.Э. Русины, русские, украинцы: Национальные движения восточнославянского населения Галиции в XIX - начале XX века. М.: Индрик, 2016. 280 с.
14. Крайняя безличность//Русская правда. 1911. 10 itoHB. С. 5.
15. Крючков И.В. Русины в Подкарпатской Руси в восприятии российских дипломатов - сотрудников генерального консульства в Будапеште в конце XIX - начале XX в. И Славянский альманах. 2015. Вып. 3-4. С. 77-86.
16. Куда дЬвались «украинцы» И Русская правда. 1911. 8 сЬчня. С. 2-4.
17. Куда дЬлась Украина? И Русская правда. 1911. 13 мая. С. 3-4.
18. Куда дЬлся русскӀй народъ? И Русская правда. 1911. 15 сЬчня. С. 6-7.
19. Лебедев С.В. Этническая история регионов Украины. СПб.: Алетейя, 2019. 506 с.
20. Наши украинофманы ликуютъ? И Русская правда. 1911.11 лютого. С. 2-3.
21. Новая униатская епархӀя на Уграхъ И Русская правда. 1912. 13 irann. С. 1-2.
22. По выборахъ И Русская правда. 1911.25 марта. С. 1.
23. ПравославӀе и Пигулякъ// Русская правда. 1911. 15 сЬчня. С. 8-9.
24. Православная вЬра чи волоская? И Русская правда. 1911.21 сЬчня. С. 1.
25. Простая бесЬда И Русская правда. 1911.8 цвЬтня. С. 6-8.
26. Противъ общого ворога треба ити разомъ И Русская правда. 1911.20 мая. С. 7-8.
27. Росййское «самодержавӀе» въ отношенм до «украинцевъ» въ PocciM, и австрмская «конституция въ отношеыи до русскихъ Австрм И Русская правда. 1911.22 irann. С. 3-4.
28. Русско-народный праздникъ во ЛьвовЬ и «украинсюи» шубравцы И Русская правда. 1911. 16 сентября. С. 2-4.
29. Сами себе по «пискахъ» бьютъ И Русская правда. 1911.21 сЬчня. С. 2-4.
30. Судъ надъ г. Могильницкимъ И Русская правда. 1911. 20 мая. С. 2-4.
31. Тесля А. Русские беседы: соперник «Большой русской нации». М.: Рипол-классик, 2018. 468 с.
32. Украинсюй автомобиль// Русская правда. 1911.13 цвЬтня. С. 4.
33. «Украинцы» приготовляютъ противъ АвстрӀи революфю И Русская правда. 1911. 1 цвЬтня. С. 5.
34. Хотятъ живцемъ насъ закпати И Русская правда. 1911.15сЬчня. С. 1-2.
35. Чого хотятъ «украинцы»? И Русская правда. 1911. 27 мая. С. 3.
36. Шевченко К.В. Языковая борьба в Восточной Галиции в XIX веке в оценках галицко-русских общественных деятелей И Язык и идентичность: язык, литература и славянские идентичности в XVIII—XXI веках: тематический сборник / ред. К.В. Шевченко. Белград: Институт политических исследований, 2020. С. 130-157.
37. Шпилька Г. Лайдацтва и розбои при выборахъ И Русская правда. 1911.25 марта. С. 2-7.