Герои – соль истории»
                                                                                                                                                            Н.С.Борисов.

В двух битвах на Куликовском (1380) и Косовском (1389) полях сразились две цивилизации – осёдлая православная и кочевая исламская.
     Безмерное влияние на события того времени оказали праведники, подвижники и гении. «Всей Русской земли Учитель и Наставник» св. Сергий Радонежский (1314-1392), князь Дмитрий Донской (1350-1389), сербский князь Лазарь (1329-1389) и герой Милош Обилич (ум.1389) стали примером для последующих поколений, а после земной жизни небесными покровителями народа.
     В вассальной зависимости от Орды Русь была с 1237 по 1480 г. Османская власть держалась в разных местах Сербии от 200 до 450 лет.
Русские княжества были растерзаны мировой Монгольской империей, которая с 1206 г., захватила две трети евразийского континента.      
Причины успехов монголов в достаточной мере разобраны историографией. Это военный гений Чингисхана, его искусная тактика и стратегия, централизованное войско с призывом всех монголов от 17 до 60 лет, быстрота охвата пространства и концентрации войск, выносливость в многолетних маршах, подбор командных кадров, тяжеловооружённая конная гвардия, железная дисциплина,[1] огромный конный парк с запасными лошадьми, из-за чего войско монголов всегда казалось большим[2].    
   В Великом западном походе 1236 г. «батог Божий» Бату-хан вёл армию от 90 до 140 тысяч человек[3]. Она обладала хорошей военно-политической разведкой, устойчивой связью на путях сообщения, осадным искусством с использованием китайских баллист, катапульт, пороховых снарядов, стреломётов. огнемётов. При штурмах городов использовались осадные частоколы, вспомогательные инженерные части, «осадные толпы» для «живого щита», земляных работ и перевозки грузов. Сопротивлявшихся уничтожали, сдавшихся, как правило облагали десятиной[4]. Искоренение всех, кроме ремесленников, детей и молодых женщин, уводившихся в плен, вызывалось презрением к земледельцам. «Они весьма горды по сравнению с другими людьми и всех презирают, мало того, считают их, так сказать, ни за что»[5]. «В Евразии кочевник на коне выглядел аристократом по сравнению с копошащимся в земле пахарем... Кочевник-всадник был аристократом степи – как и средневековый рыцарь, постоянно готовый к походу и набегу»[6]. «Никто из подданных Империи не имеет права иметь монгола слугой или рабом»[7]. Страх от нашествия 1237-1238 гг. на Северо-Восточную Русь разлагал души и повергал в «мертвенное оцепенение» (В.О.Ключевский).  
   Тревога доходила и до южных славян. В сербской и болгарской литературе XIII-XIV вв. татары представлялись одним из страшных девяти солнц с синим кольцом и черными лучами. При их нашествии «мешались дни в году» разрушались земля и города, поднимался кровавый плач и вода текла как кровь[8].
     Основой полукочевого Улуса Джучи было экстенсивное скотоводство, земледелие считалось вспомогательным занятием. Потребляющая (непроизводящая) экономика[9], принуждала к перемещениям на новые пастбища или к новым завоеваниям. Общество застывало на стадии военной демократии [10]. К 1270 г. Монгольская империя распалась на независимые улусы, которые существовали по нескольку десятков лет. 110 городов, построенных в Поволжье на чистом месте завезённой (пленённой) рабочей силой, так и не возродились после разрушения их Тимуром в 1395 г.[11] Золотая Орда по населённости и военной силе превосходила враждующие друг с другом русские княжества, однако она не смогла взять под контроль западные восточнославянские земли, поглощённые Литвой и Польшей[12].
     В княжествах Северо-Восточной Руси в XIVв., считавшихся частью Улуса Джучи, вассальная зависимость выражалась в основном, в тяжкой дани. Прямого правления Орды («ига») не было, кочевники управляли дистанционно, существуя отдельно от земледельцев. [13]  При задержках и отказах в дани обрушивались карательные экспедиции. Ханы не выстроили на Руси свою администрацию и не основали там свою династию, как в Китае, Иране, Средней Азии, оставили местные вооружённые силы и финансовую систему.[14] Духовенство всех религий, врачи и «мужи науки» освобождались от налогов и призыва. Орда не проводила исламизацию населения, как османы на Балканах и не расселяла в Залесской земле кыпчаков. Монголо-тюркские традиции только выборочно повлияли на политические, военные и бытовые устои русских[15]. Генофонд восточных славян остался русским[16].
     В положение более трудное, чем восточные, попали славяне южные: их противник оказался сильнее, чем Орда XIV в. для Руси. От зачастую шаткой власти ханов освободиться было легче, чем сербам из тисков централизованной Османской империи. [17] На Балканы переселялись кочевники, [18] в Румелии и Фракии, особенно на торном пути в Европу - Эдирне-София-Ниш-Пешт в сербских крепостях стояли турецкие гарнизоны и происходила ориентализация городов. Были и депортации в Анатолию. В Средние века в Сербии и на Руси право силы считалось легитимным - и ордынские ханы, и османские султаны именовались «царями». Монголы и османы заставляли участвовать в своих походах завоёванные народы[19]. Принудительная лояльность татарским ханам и туркам заставляла враждующих местных феодалов как на Руси, так и на Балканах призывать на помощь чуждую военную силу.
     Русские люди сокрушались о судьбе разорённой турками «благочестивой Сербии». «Внезапу вся в мерзость запустениа быша, вся горести исполнишася, храми разоряхуся и сожигахуся, людие изгонимы бываху… всея земля Серпъские… безбожнии турки поплениша, и в запустен ие положиша, и покориша»[20].
       В историографии редко упоминается воздействие духовных концепций на исторические события. Расширяя аксиому Платона о том, что «идеи правят миром» можно сказать, что помимо земных, происходят битвы «небесных» идей, обладающих материальной силой.
     При Чингисхане монголы считали, что все земли от восхода солнца до заката дарованы им самим Вечным Небом. Мессианская идея мирового господства с единым государством на земле дала милитаризованной монгольской сверхдержаве непобедимый дух и громадную силу, неповиновение которой рассматривалось как бунт против Вечного Неба.
     Несколько меньшей мощью обладал османский державный проект «Кызыл Элма» («Красное Яблоко»), родившийся после захвата Константинополя в 1453 г. Суть его состояла в том, что после   завоевания второго Рима османы овладеют Европой и тоже установят свою мировую гегемонию.[21]
     Не столь масштабной была концепция единства русских земель, родившаяся в Древней Руси. Она не исчезла даже после чудовищной катастрофы XIII в. Тверской правитель Михаил III Ярославич (1271—1318), московские государи Иван I Данилович Калита (1325-1340), Симеон Гордый (1317-1353 гг.), Иван II Красный (1326-1359), Дмитрий Донской (1350-1389), Василий II Темный (1415-1462 гг.), Иван III Васильевич (1440-1505 гг.) - все они извещали своим титулом на печатях «князь великий всея Руси» [22] о правах на древнерусские земли от Невы до Карпат и Волги, но не далее к востоку. Литовский великий князь Витаутас Великий (ок.1350-1430) «хотел стать владыкой «всея Руси» - не только литовской (Белоруссии, Полесья, Волыни, Северщины, Смоленщины, Киевщины, Подолья), но и новгородской, и владимирской, и тверской, и рязанской»[23]. Великий князь Московский Д.Ю. Шемяка (нач. XVв. -1453 г.) тоже чеканил на монетах - «Осподарь всея земли Русской»[24].
     Такая теория, несравнимая с замыслами завоевателей мира, была нацелена на будущее, и каждый из князей, пусть иллюзорно, претендовал на владение «всей Русской землёй».
      Митрополиты в Киеве с 988 г., а с 1299 г. как во Владимире, так и в Москве тоже именовались митрополитами «Киевскими и всея Руси». О всеохватности «общерусской» идеи свидетельствуют 29 упоминаний «за Русскую землю» в памятниках литературы конца XI-XV в. (с лакуной, приходящейся на период 1263-1380 гг.)[25].
     В Юго-Восточной Европе в первой половине XIV в. сильнейшей державой и ядром контактной зоны Восток-Запад [26] стала Сербия, которая соперничала с Византией, намечая даже овладеть Константинополем[27]. Воинственный и честолюбивый Стефан IV Душан Сильный (1308-1355) короновался в 1346 г. в новой столице Скопле царём и автократором «сербов и греков» («Сербии и Романии»)[28]. Тогда же сербское архиепископство было преобразовано в патриархат. (Патриаршество в России было учреждено в 1589 г.). В середине XIV в. сербское войско успешно воевало с Венгрией, Болгарией и Византией. К 1347-1348 г. Стефан IV овладел Албанией, Македонией, Эпиром, Фессалией, частью Фракии и распространил свою власть по меридиану почти на 700 км - от Адриатики до Эгейского моря и от Дуная до Коринфского залива. Великосербская идея «Царства сербов и греков» предполагала не только остановить турок, но и изгнать их с Балкан[29].
     Помимо державных концепций, народы вдохновлялись и идеалом национального мессианства, утверждавшим их стойкость в годину испытаний.    
       Русское мессианство родилось во второй половине XIV в. В 1342 г. св. Сергий, стремясь дать свет душевному складу народа, заложил в лесах Троицкий монастырь . В 1354 г. Константинопольский патриарх Филофей Коккин (1354–1355 и 1362–1376 гг.) поставил на «Киевскую и всея Руси» митрополию епископа Алексия (ум.1378), делом жизни которого была борьба за единую митрополию и сплочение русских княжеств. Помимо рефрена «за землю Русскую» ведущей становилась формула «за веру христианскую»[30]. В июне 1370 г. в письме к великому князю Дмитрию Ивановичу патриарх Филофей назвал русских «святым Христовым народом». [31] Народ же назвал Небесную Русь - Святой. Москва становилась сакральным центром и в будущем была провозглашена мессианская теория «Москва - Третий Рим», зародившаяся, вероятно, после падения Константинополя в 1453 г[32].
     Сербы тоже считали Сербию «частью Царства Небесного». Битву на Косовом поле народ оценил как главное событие средневековой Сербии[33]. Тогда сербское войско и князь Лазарь пожертвовали своими жизнями («царством земным») ради обретения «царства небесного» в «Небесной Сербии». Косово для сербов стало святой землёй, где сербские мученики дали пример будущим поколениям[34].
   Мессианство османских «воинов веры» (гази) в XIV-XVII вв., вдохновлявшихся целью распространения священных истин Корана ради справедливого мира на земле, побуждало к газавату против неверных. В военной доктрине Улуса Джучи этого не было. Там в целом соблюдалась религиозная терпимость и невмешательство в духовную жизнь и язык зависимых народов[35].  

Борьба за русскую свободу  

В 1360-1370-е годы Улус Джучи распался[36]. В «великой замятне», совпавшей с чумой, с 1357 по 1381 г. сменилось до 25 ханов и Москва стала усиливать власть над другими русскими княжествами.
       Не терпящий возражений князь Дмитрий Иванович, будучи «крепок и мужествен и взором дивен зело», прежде всего, был московским государём, несмотря на титул «князя всея Руси», обязывавший его иметь в виду всю Древнюю Русь. Если воитель Александр Невский понимал невозможность противоборства с мировой Монгольской империей, то Дмитрий Иванович стремился освободиться от слабевшей Золотой Орды.
   В 1368, 1370, 1372 гг. князь отбил три похода «зловерного и безбожного и нечестивого литвина» Ольгерда (1296-1377) под стены Кремля, сложенные из известняка Подмосковья в 1367-1368 гг. С Ольгердом на Москву ходил и его сын Андрей Ольгердович (будущий герой битвы на Дону) и кандидат на Владимирское княжение тверской князь Михаил Александрович (1333-1399)[37]. Помощи в отражении «литовщины» ордынцы не давали, хотя князь Дмитрий, получивший ярлык на Владимирское княжение в 1371 г. от беклярибека западной части Орды Мамая (ок.1335-1380), прикрывал его владения от Литвы. Для ответного похода на Вильно сил у Москвы не имелось. В 1374-1380 гг. князь Дмитрий не платил дани Мамаю,[38] а в следующем году заставил Тверь признать старшинство Москвы.
     В 1376 г. войска Москвы и Нижнего Новгорода взяли дань с волжской Булгарии, «бесермены» которой безуспешно пытались припугнуть русских пушками-«тюфяками» и боевыми верблюдами[39].
     Нелепый срыв случился в 1377 г., когда Москве не удалось защитить Нижегородское княжество от ордынского «царевича» Араб-шаха. На р. Пьяне (приток р. Суры, в 120 км от Нижнего Новгорода) нижегородско-суздальские и московские воины в «знойное время» пустились   в «ловы за зверми и птицами… в потехи» и бражничество. Без караульных и без оружия, они были 2-го августа перебиты. Случайность «пьяного» побоища была так очевидна, что боевой настрой на Руси не сбился.
   К тому времени Москва и Вильнюс стремились к образованию отдельных митрополий, [40] но патриарх Филофей 2 декабря 1375 г. рукоположил в качестве единого митрополита Киевского, Русского и Литовского амбициозного болгарина Киприана (ок. 1330-1406), с передачей в его ведение только пяти «ольгердовых» епархий, так как московский митрополит Алексий ещё был жив[41]. В июне 1378 г. воевода князя Дмитрия Никифор, понося Киприана «литвином», выдворил его из Москвы[42].
     11 августа 1378 г. Дмитрий Иванович на рязанской земле на р. Воже в 70-80 км от Коломны, разгромил мурзу Бегича, который бежал, бросив обоз.
   Перед решающим испытанием на излёте «ордынской замятни»   в конце 1379 - начале 1380 гг. случилось важное: св. Сергий наяву снискал явление Богородицы, освятившей сиянием Троицкий монастырь[43]. Вдохновлённый успехами и счастливым предвестием, московский вождь решил стать независимым от «мамаевой» орды.
       Мамай, именуемый в былинах «поганым и псом смердящим», поставил под свой контроль западную часть Улуса Джучи (Ак-Орду) вплоть до средней Волги[44]. В 1363, 1367-1368, 1372-1373 гг. он владел даже Сараем[45].       С весны 1380 г. «беззаконный» Мамай готовил смирительный поход на Москву «съ всѣми князи ординьскими и со всею силою татарьскою и половецкою».
     Историки почти не обращали внимания, что этот беклярибек допустил оплошность. В 1377 г. борьбу за утверждение власти над Золотой Ордой начал чингизид (шурин Мамая) Тохтамыш. Весной 1378 г. этот хан, овладел Сараем и Астраханью, вторгся в западную часть мамаевой Орды и к апрелю 1380 г. объединил почти все ордынские земли вплоть до Приазовья. «Законный царь», оповестил всех русских князей о своём занятии трона в Сарае. Под Мамаем оставались лишь Крым и Северное Причерноморье. Вместо отражения угрозы с востока, Мамай в начале июля начал поход на север[46]. Но двигался он медленно, поджидая войска литовского князя Ягайло и, видимо, с оглядкой на Тохтамыша.
     12 августа Дмитрий и «вся князи русские» получили благословение от «игумена земли Русской», который поручился, что воинство вернётся с победой: «Имаше, господине, победити супостаты своя»[47]. Учитывая, что Киприан наложил анафему на всех, кто бесчестил его два года назад, это не могло не поднять боевой дух полков. Игумен же присоединил к войску богатырей-иноков Пересвета и Ослябю.      Дмитрий не собирался ждать врага у стен Москвы или держать оборону на Оке, но впервые решил выйти в «Дикое поле», без привлечения независимых Тверского, Рязанского и Нижегородского княжеств, резонно опасаясь их измены. Увязать свои действия с Тохтамышем он не мог, ввиду приближавшегося Мамая.
     Главные источники о Донском побоище - это краткая повесть «О побоище иже на Дону» (1408), "Задонщина" (1384), «Летописная повесть ο Куликовской битве» (1448) и "Сказание о Мамаевом побоище" (рубеж XV-XVI вв.)[48]. Авторитетные описания историков [49] позволяют остановиться только на подробностях, на которые ранее не обращалось внимания.
   27 августа Дмитрий поднял из столицы быстро собранную, в основном конную 9-тысячную рать[50]. Соединённое войско, в том числе и с «небывальцами», шло в степь сплочённое волей московского князя.      Перед битвой от св. Сергия успел прибыть гонец с вторичным ободрением: «Великому князю и всем русскым князем, и всему православному въйску мир и благословение!»[51].
     Войска к битве строились с учётом рельефа: поле (1,5 км по фронту и глубиной 4 км), стеснённое с трёх сторон чащами, оврагами и речками, препятствовало охватам с флангов.     8-го сентября бились две (в основном конных) массы: одна - за русскую свободу, другая - за господство над мятежными «улусниками».
     Мамай, находясь вдали на Красном холме, понимал, что ему придётся все силы бросить на лобовой удар. В отличие от полководцев Азии, средневековые государи Европы, считали долгом устремляться в гущу сражений. Великий князь Дмитрий поступил также: «бьяшеся с татары, став напереди всѣх». Предвидя, что татары попытаются развалить надвое Большой полк, он  под великокняжеский стяг поставил «двойника» -  боярина М.А.Бренка, отдав тому свой алый плащ и «золочёные» доспехи. Отказ от верховного командования не был риском, руководство полками, возможно, было поручено знатоку военного дела, воевавшему в ливонских землях, «великому князю» Андрею Ольгердовичу Полоцкому.
   «И бысть на длъзе часе брань крепка зело и сеча зла».  Татары смяли Сторожевой, Передовой полки, полк Левой руки и прорвались к центру Большого полка. Видимо, на пределе отчаяния рубилась дружина Бренка, она была перебита, а знамя подсечено. Но гибель «двойника» не вызвала панику.  Падение Дмитрия с коня в битве тоже не привело к смятению. Из-под конских копыт дружинники смогли вынести его в помятых латах в сторону, под срубленную берёзу.     Победу принёс удар Засадного полка серпуховского князя Владимира Андреевича и Д.М.Боброка Волынского. Татары обратились в бегство.
   Потеря военачальников была большой - погибло 12 князей и 483 боярина, что составило примерно 60% «командного состава»[52]. Горечь утрат отчасти возместили богатые трофеи: на Русь «погна бо съ собою многа стада конiи, вельблюды и волы, имже несть числа, и доспехъ, и порты, и товаръ». И «бысть радость велия». Восьмидневное стояние «на костях» стало символом победы.
     Мамай не счёл себя поверженным и поспешил собирать новое войско. Однако вместо похода на Москву ему пришлось повернуть на р. Калку против Тохтамыша. Большинство его подручных перешло на сторону законного хана. Мамай бежал в Кафу и там генуэзцы, не желая портить отношения с Тохтамышем, приказали убить и темника, и его свиту.
       После гибели соперника Тохтамыш «тоя же осени отпусти послы своя к великому князю Дмитрию Ивановичю на Москву, такоже и ко всемъ княземъ русскымъ поведаа имъ своё пришествие… князи же вси русьстии посла его чествоваше добре и отпустиша его… и з дары многыми; а сами на зиму ту и на весну ту вборзе безо всякого коснения за ними отпустиша во Орду койждо своихъ киличеевъ (послов) со многыми дары ко царю Тахтамышу и ко царицамъ его и ко князем его»[53]. 29 октября 1380 г. и Дмитрий Донской отправил к Тохтамышу своих киличеев не с данью, но с дарами-поминками. Обратно его послы вернулись 14 августа 1381 г. с «пожалованием и честью». Казалось, должен был установиться мир между «царём» и великим князем Дмитрием.
     Победитель не помнит врагов. 1 октября были торжества по случаю возвращения войск в Москву. В честь павших была заложена церковь Всех Святых на Кулишках и установлено их поминовение в субботу перед «Дмириевым днём» (26 октября)[54].  
   Донское побоище нашло отклик в Сербии[55]. Сербская песня XVI-XVII вв. «Боj Руса са Татарима» (242 стиха) была сложена по образу русской исторической песни. Как в русских былинах, так и в сербском эпосе превозносился героизм самопожертвования[56]. В 1381-1382 гг. на службу в Москву выехал знатный племич Воейко Войтегович с большой свитой из сербов и болгар[57].
        Великая Донская победа сопряглась с разгромом Москвы в 1382 г., что поставило её в положение Сербии XIV-XV вв.
     Золотая Орда при властолюбивом державнике Тохтамыше простиралась от Днестра, Крыма и Предкавказья до Приаралья и Тюмени и во много раз превышала по площади и населению Московское княжество. Знающие ратное дело бояре и Дмитрий Донской понимали превосходство объединённой Орды над Русью.  
     1 ноября 1380 г. на княжеском съезде для выработки отношения к Тохтамышу «вси князи Русстии» «велию любовь учиниша межу собою»[58]. Посланный ханом царевич Ак-хозя не получив дани, вернулся назад от Нижнего Новгорода, а «на Москву не дерзну ити»[59].
     Собрать такую же силу, как в 1380 г. было нельзя (погибло много пассионариев), вооружаться не стали, плана обороны не составили, столицу и основные города не укрепили и не назначили в них опытных воевод, например, Владимира Андреевича Храброго,[60] Боброка-Волынского, Андрея или Дмитрия Ольгердовичей. Караульных отрядов и хотя бы части сил по Оке не выставили. Всё это было большим просчётом.
   В августе 1382 г. «царь Волжский и всех орд высочайший царь» из-за Волги стремительно ринулся к Москве[61]. О наступлении Тохтамыша оповестили «доброхоты» из Орды, а не русские сторожи.
Собираясь «изгоном» расправиться с князем Московским, Тохтамыш вряд ли мог собрать больше сил, чем Мамай.   Независимые Нижегородско-суздальское, Рязанское и Тверское княжества сопротивляться не собирались. Московский властитель созвал думу своих князей и бояр, где его воля не смогла обороть предательское «неединачество». «Вси Русстии людие в велице страсе и трепете бышя за оскудение людей» - так летопись обрисовала всеобщую растерянность[62].
     Победитель Мамая «не ста на бои противу царя», но не желал и покоряться. Он не отказывался от ставки на освобождение и не мыслил, что татары возьмут новые стены с пушками. В Москве князь Дмитрий укрыл бывшую на сносях жену Евдокию, которая 14 августа 1382 г. родила сына Андрея (Меньшого). Учитывая разлад, великий князь с частью дружины «вборзе» выехал в Кострому собирать ополчение и уберечься от опасности[63]. Лучшего воеводы для гарнизона Москвы, чем того же князя Серпуховского нельзя было и придумать, но тот ушёл (или был послан) в расходящемся направлении – в тверские владения к Волоку Ламскому с 7 тысячами воинов[64]. Соединяться ему с отрядами Михаила Тверского,[65] не желавшего воевать с «царём», было невозможно. «Прямо враждебную позицию» к Дмитрию Ивановичу занял Киприан.[66]
       Перейдя Оку, броды через которую были указаны Олегом Рязанским, Тохтамыш разорил Серпухов. Москвичи к этому времени сожгли посад и вывезли книги из окрестных церквей и монастырей. Москва имела шанс устоять - брать каменные крепости, ордынцы уже не могли.   В безначальной столице, куда сбежался народ из Подмосковья, как и следовало ожидать, поднялась смута, верх взяла чернь. Часть состоятельных горожан собралась бежать, начались разбои, грабежи и убийства тех, кто решил совершить побег[67]. Прибывшего за два дня до татар Киприана мятежники «не стыдяхуся» и даже великую княгиню Евдокию «преобидешя». У ворот, не выпуская никого, стояли люди с обнажённым оружием, возглашая «не устрашимся нахожения татарьского, имеем бо град камень твёрд и врата железна». Полагали, что татары, зажатые между крепостью и княжескими полками, скоро уйдут. Киприана и Евдокию со служителями едва выпустили, «но и сихъ ограбиша». Под конец со стороны прибыл неопытный внук Ольгерда - литовский князь Остей и взялся налаживать оборону.  
     23 августа появился авангард татарских всадников, остановившийся за два-три стрелища от стен (за 500-600 м)[68]. В то время как часть народа молилась в церквах, сброд мародёрствовал по домам и подвалам. Напившись мёда, пьянь шаталась по стенам и глумилась, «срамныа своя уды обнажающее, показуваху имъ (татарам) на обе страны и царя ихъ лающе»[69]. Плебс возомнив, что «иго» уже сброшено, плеваясь и сморкаясь со стен, кричал: берите и несите это царю вашему вместо дани. Под утро 24 августа пришёл Тохтамыш и окружил со всех сторон Кремль. Обстрел из луков по зубцам стен, хотя и бил «без погреха», не мог поразить многих. Татары сбили лестницы и порывались взбираться наверх, сменяя друг друга. Отпор горожан кипятком, камнями, стрелами и пушками был действенным и Тохтамыш, оценив бессмысленность приступа, пошёл на военную хитрость. Он подпустил к москвичам своё посольство с братьями княгини Евдокии - Василия и Семёна, тех самых, которые до этого несколько дней гнались за Тохтамышем, чтобы уверить его в верноподданстве Нижегородского княжества. Они божились (или их заставили), что «царь» преследует только князя Дмитрия и поможет расправиться с другими князьями и боярами[70].      
     26 августа на позорную капитуляцию, сняв посты со стен и не закрыв ворота, толпа вышла с Остеем, хоругвями, крестами и дарами к «царю». Через распахнутый проход и стены татары ворвались в Кремль и дотла сожгли его. Были перебиты архимандриты, игумены, черноризцы, купцы и почти все горожане с женщинами и детьми, числом до 12 тыс. человек,[71] Св. Сергий, вероятно предвидя хаос и мятеж («иже от Бога пророчества имея»), увёл в Тверь чернецов из Троицкой обители, которая была разорена[72].    
     Катастрофа была под стать разгрому от Батыя в 1238 г. Воинство Тохтамыша рассеялось на отряды, которые опустошили Можайск, Дмитров, Боровск, Рузу, Звенигород, Переяславль, Юрьев–Польской, Владимир, Коломну, Серпухов, Волоколамск. Тверь, не воевавшая ни с Мамаем, ни с Тохтамышем, уцелела, и Михаил Александрович 5-го сентября поехал к хану за ярлыком на Владимирское княжение[73]. Суздальско-нижегородские владения тоже не пострадали, но рязанские земли были опустошены.
   Оккупировать своими гарнизонами русские княжества «царь» не собирался и в первой декаде сентября 1382 г. покинул Русь. Грабителей, отягощённых полоном и добром, никто не преследовал. Понимая, что Москва ещё не накопила той мощи, что была у Улуса Джучи, Дмитрий Донской в 1383 г. отправил заложником в Орду 11-летнего сына Василия с данью в 8000 р. серебра за два года с Московского княжества (1381-1382/1383). «Уже в Орде была достигнута договорённость, что Дмитрий заплатит за те же два года выход и с территории Великого княжества Владимирского (тоже 8000 руб.)», если оно будет закреплено за ним. Настаивать на выплате подати за 1380 г. и тем более за время правления Мамая, Тохтамыш не стал. Учтя отказ от открытого сопротивления, Владимирское княжение он оставил за князем Дмитрием[74]. Дикий урок 1382 г. восстановил господство ордынцев над Северо-Восточной Русью. Надежда на освобождение отдалилась на сто лет, все князья стали равновеликими. На монетах Дмитрия Донского, его сыновей Василия и Юрия, а также и Владимира Андреевича Храброго, чеканился титул Тохтамыша[75].

       После этого хан решил утверждаться в благодатных землях между Аму- и Сыр-Дарьёй (Мавераннахре). Войны со своим бывшим покровителем Аксак-Тимуром, он не страшился. В 1385 г. 9 туменов Тохтамыш-хана захватили Тебриз в Иране. Война двух «голиафов»   в 1395 г. закончилась тотальным разгромом Золотой Орды, но использовать её в своих интересах московский князь не мог.
         Значение Донского побоища не свелось к нулю. Владимирское княжение навсегда осталось за Москвой.. Дмитрий Донской утвердил надежду на будущую свободу. Вслед за потрясением 1382 г. родилась ликующая «Задонщина». С каждым десятилетием победа на Дону приобретала у потомков всё бóльшую весомость. Народ воссоздавал новые обстоятельства битвы, которые серьёзные историки считают вполне достоверными[76]. Память о русской победе сохранялась и среди тюрок. Ещё в 1681 г. крымские татары помнили о поражении Мамая, после чего «запустели» его владения[77]. Роль Москвы в конечном избавлении от ордынской зависимости стала общепризнанной.

За сербскую свободу

     Из всех балканских народов сербы оказали самое упорное вековое сопротивление османам, которые были более сильным противником, чем ордынцы для Руси. Рыхлые и враждовавшие друг с другом балканские государства недооценили силу тюрок и использовали их как временных союзников. Грабительские налёты иррегулярной конницы (акынджи) на сербские земли начались в 1345—1346 гг. Ответных рейдов вглубь турецких владений сербы и болгары не проводили.
     В 1365 г. энергичный султан Мурад I (1326-1389) прекратил междоусобицы, укрепил централизм и перестроил племенные ополчения в феодальную армию. От Эдирне османское наступление развернулось веером как вдоль черноморского побережья, так по долине р. Марицы и в сторону Македонии[78]. Османы без союзников и, по сути, без дипломатической подготовки вели войны одновременно на двух континентах .[79] У Мурада I уже имелась артиллерия и первая в мире регулярная янычарская пехота, численностью поначалу до 2 тыс. чел., которая умела брать крепости. Янычар, набранных из отнятых у христиан детей, наставляли в дисциплине, в преданности султану и в превосходстве над «неверной райей». Этот корпус из сербов, греков, албанцев, болгар, валахов и венгров, стал ударной силой турок[80].
     Османская цивилизация не была исключительно разрушительной[81]. Завоеватели переходили от номадизма к осёдлости и поначалу ограничивались тем, чтобы балканские династии признавали их верховную власть и выплачивали дань. Дворянство на Балканах, особенно низшее, включалось в сословие сипахов, которым предписывалось относиться одинаково как к мусульманам, так и к христианам. Скотоводство и земледелие не исчезло, балканский климат позволял вести полевые работы 8-9 месяцев в году (на Руси вдвое меньше). За военную службу «людям меча» выделялись наделы – тимары и военно-ленная система стала основой Османской империи. Османы и тюркские племена через «ромеев» и славян перенимали византийское, южнославянское и ближневосточное административное и культурное наследие, которого не знали ордынцы[82]. Упрощённый османский феодализм при отсутствии крупных поместий ослаблял прежний гнёт, уменьшал повинности крестьян и не препятствовал воссозданию общего рынка[83].   На службу к туркам шли местные управленцы и воители из разных племён и завоёванных народов, в городах работали ремесленные мастерские. В Сербии не прервалось развитие экономики и культуры[84].  Вместе с тем турецкие захваты (в том числе и с моря) сопровождались колонизацией, угоном местного населения и исламизацией.  
     Высшим взлётом сербского героизма в XIV в., как и русского в битве на Дону, стала битва на Косовом поле. «Косовский завет» стал «духовной вертикалью» сербской истории[85].
     Юбилей 600-летия сражения торжественно был отмечен в Югославии, но в СССР в преддверии его крушения появилась лишь одна статья, в которой высказывалось мнение, что даже если битва окончилась и с нерешённым результатом, Сербия стала зависимой от турок, общебалканский союз стал невозможен, и Сербии был нужен альянс с Венгрией, Польшей, Молдавией и Валахией[86].   В 2005 г. В.А.Артамонов опубликовал обобщающую статью о крупнейших битвах славян за свободу[87].   Несколько публикаций о «Косовском мифе» составил М.Ю.Ломоносов[88]. Конфронтацию сербских и албанских концепций о битве за 1989-2016 гг. проанализировал Е.А.Колосков[89].
   Громадное число работ Косовской битве посвятила сербская историография[90]. Обзор событий 1381-1392 гг. с учётом средневековых документов дал историк Желько Файфрич[91]. Академик Р. Михальчич (1937-2020) после анализа современных и поздних источников сделал вывод, что турки не победили на Косово, но так как Сербия по площади и населению была слабее государства османов, то потери для неё были чувствительнее и со временем стало считаться, что победу одержал более сильный противник. Оригинально изложил Косовскую битву полковник Н. Стеванович[92] , который допускал, что правым флангом командовал воевода Димитрий Воихнович с (8 тыс.), левым Влатко Вукович (6-8 тыс.), в резерве стоял Вук Бранкович (8 тыс.).

   Авторитетнейший австрийский востоковед Й. Хаммер, сопоставлявший европейские, арабские, персидские и турецкие документы, считал, что большего доверия заслуживают османские источники[93]. Изменение смысла сказаний за несколько веков с анализом европейских, сербских и турецких средневековых текстов проследил американский исследователь Т.А. Эммерт. Он указал, что ранние акты не содержат данных о вооружении, тактике, числе войск и ходе сражения и только со временем сказания стали обрастать всё новыми подробностями. Нет свидетельств очевидцев и указаний на то, что это было сербское поражение[94].
     Записи сербских, турецких и западноевропейских хронистов резко противоречат друг другу, и разброс данных по оценке событий и числу войск огромен. Победа приписывается то сербам, то туркам, или же исход битвы признаётся нерешённым.   Одно из первых сообщений, написанное через 12 дней после битвы на Косове, принадлежит дьякону Игнатию Смольнянину (ум. 1405), сопровождавшему митрополита Пимена в Константинополь[95]. Сербский патриарх Данило III в 1391-1392 гг. написал «Повесно слово о кнезу Лазару» и отнёс к нему слова: «Лучше смерть в битве, чем жизнь в позоре!»[96]. Между 1497-1501 гг. серб из Островицы К. Михайлович оставил уникальные сведения о Турции, в том числе и о Косовской битве. [97] Летописи Дубровника XV в. отмечали, что из-за множества павших не победили ни турки, ни сербы. В 1512 г. появилось подробное описание Косовской битвы турецким хронистом Мехмедом Нешри (ум. 1520). Его труд «Зеркало мира», превозносивший славу османов, стал базовым для востоковедов.
     Ныне   в Сербии появились высказывания о крахе Сербской державы, начиная с побоища на р. Марице в 1371 г., [98] которое якобы было важнее Косовской битвы[99]. Тогда, пользуясь отсутствием Мурада I,   к Эдирне направилось большое войско сербов, болгар и валахов во главе с Вукашином и Углешей Мрнявчевич, чтобы выбить турок из Фракии, Македонии и вообще с Балкан. 26 сентября 1371 г. 10-15 тыс. аскеров бейлербея Румелии Лала Шахин-паши (1330-1388) у д. Черномен в ночном нападении устроили христианам панику и резню, назвав это «Рацкое (сербское) избиение»[100]. Беспечность сербов (как и русских на р. Пьяне в 1377 г.), возможно, вызывалась уверенностью в своём превосходстве.
Именовавший себя с 1370 г. «самодержцем всех сербов и Подунавья»[101] князь Лазарь Хребельянович (1329-1389), объединив северную и срединную («моравскую») Сербию и заключив союз с Боснийским королевством и болгарами, не оказал помощи. Но приравнивать бойню на Марице к битве на Косове ошибочно: шесть отдельных сербских княжеств и после этого поражения оставались на Балканах главной военной силой.  
   Разбойные отряды турок на землях князя Лазаря появились только в 1381г.[102]. Под османской властью уже была почти вся Фракия и Македония. Мурад I, решив подчинить Сербию, вызвал в июне 1389 г. из Анатолии двух сыновей - старшего Якуба Челеби (ум.1389) и младшего Баязида (ок.1354-1403) и вторгся почти в центр сербских земель к Приштине.
     Дружины Лазаря не стали отступать, но из Крушеваца пришли на Косово раньше ради разведки и построения полков. Войско в целом было славянским - сербы, боснийцы, герцеговинцы, хорваты, болгары, но были албанцы, влахи и даже венгерский отряд[103]. Полки с длинными копьями и знамёнами с крестами выстроились поперёк долины за рекой Лаб.   В отличие от единого руководства Дмитрия Донского, оно состояло из трёх независимых частей. союзное войско имело трёх независимых частей. Центром командовал Лазарь, на левом фланге стоял племянник «самодержца» Сербии, Боснии, Поморья и западных стран» короля Твертко I Котроманича (1338-1391) Влатко Вукович с 20 тыс. (?) воинов. Отряды правителя Косово и Скопье, зятя Лазаря - Вука Бранковича (ок.1345-1397) составляли правый фланг. (Современники не упоминали о его действиях в битве). Там же находился и второй зять князя Лазаря - Милош Обилич[104]. Основу войска составляла тяжёлая конница, за которой стояла пехота. На краях строя были конные лучники. Накануне битвы патриарх Спиридон (1380-1389) у небольшой церкви Самодрежа причащал воинов, которые вдохновлялись идеей свободы также, как и русские в 1380 г.    
           Полки с длинными копьями и знамёнами с крестами выстроились поперёк долины за рекой Лаб. Сербы готовились к атакующему бою и были уверены в победе – в 1387 г. Лазарь и боснийцы разбили турок в южной Сербии при с. Плочник, а 27 августа 1388 г. Влатко Вукович нанёс им поражение в Боснии, у стен г. Билеча. Из-за опасения бегства турок Лазарю даже советовали не нападать на них ночью[105].
   Турецкие борцы за веру, с исламской спайкой и фанатичной убеждённостью в праведности газавата против неверных, прибыли на поле 14 июня 1389 г. Косовская равнина была заведомо выгоднее для маневренного войска турок, обладавших богатым военным опытом. В быстроте и ловкости эти исконные всадники превосходили христианских латников. Перейти от обороны к наступлению Мурад собирался тогда, когда у конной массы нападающих нарушится строй. Выставлять «полевое укрепление» из скованных цепями верблюдов турецкое командование отказалось, так как верблюды могут испугаться конницы сербов и опрокинут самих османов[106].
     Численность противников историки оценивают априорно: для сербов приводятся цифры от 12 до 33 тыс. воинов, для турок до 30-40 тыс.
     Чтобы поднять боевой дух, Мурад приказал развернуть знамёна, бить в барабаны и играть военной музыке. Султан возглавлял строй центра, перед которым среди двух тысяч янычар стояли пушки[107]. Его младший сын Баязид командовал правым флангом с сербскими вассалами, греками и албанцами из Эпира и Фессалии, Якуб с малоазиатскими воинами – левым. Лучники и лёгкая иррегулярная пехота (азапы) находились впереди на обоих флангах. Помимо сипахов была и конница акынджи.
   Битву начало войско славян с залпов из пушек, [108] выстрелы которых, как и стрелы не долетали до цели. Турки тоже ответили малодейственной стрельбой из пушек и луков.
     Отличный ратоборец - 60-летний Лазарь, подобно Дмитрию Донскому, бросил командование и помчался (естественно допустить) в направлении к командному пункту «рыкающего льва» Мурада. Сербская кавалерия, может быть, и потеснила османскую середину, но прорвать строй янычар не смогла. Успехом увенчался удар правого крыла сербов. Конная рать удержавшись в плотном строю, тараном смяла и разогнала фланг Якуба, проникнув даже в тыл турок. [109]
   Согласно турецким хроникам - после сражения или ближе к концу, отбиваясь от охраны, пробивался к султану окровавленный сербский воевода, который кричал, что раскроет нечто важное. Мурад оплошно дал знак допустить к нему перебежчика. Тот склонился, якобы для поцелуя и смертельно ранил его ножом. По одной из версий телохранители тут же зарубили его, по другой сильный Милош отпрянул и трижды отбивался, пока не пал, проколотый янычарами[110].
   Смятения среди турок не вспыхнуло, и Баязид нанёс удар по левому флангу союзников. Князь Лазарь в это время поручил 20 тысячам боснийцев Влатко Вуковича отбросить нападавших турок. Тот отразил первый натиск, но после ложного слуха, что воевода Драгослав Прибишич обратил оружие против христиан, бежал с боснийцами, бросив Лазаря [111]. После этого Баязид заставил откатиться сербов и от разбитых частей Якуба. Современники ничего не писали о действиях в битве свояка Обилича - Бранковича. Скорее всего, он тогда же отвёл своих воинов за р. Ситница. Такое отступничество Лазарь предусмотреть не смог). Сербский эпос передавал правдивую историю. Дезертирство Бранковича безошибочно было оценено как предательство: «Проклят он и род его отныне! / Прокляты и все его потомки. / Изменил на Косове он князю, / Он увёл от нас двенадцать тысяч / Лучших наших ратников». [112]
     Оставшись без прикрытия, Лазарь со свитой был пленён и казнён на глазах умиравшего Мурада[113].
   О смерти султана сербы тогда не узнали. Потери их были велики, но турецкий ущерб был не меньше.
     Обилич не только сразил султана, но, по сути, вынудил уйти из Сербии турок, не знавших, кто станет преемником Мурада. Баязид, чтобы стать единым государём, приказал задушить Якуба. Ни утвердить победу, оставшись на поле боя, ни гнаться за Бранковичем и Вуковичем, ни продолжить войну в Сербии он не мог и поспешно бежал к Эдирне - среди турок в то время начались беспорядки[114]. Уцелевшие сербские войска центра тоже не преследовали турок.
       При нерешённом результате боя обе стороны с правом могли заявить о своей победе. Король Твертко 1-го августа 1389 г. известил «о великой победе» г. Трогир и Флоренцию,[115] и слух о ней распространился по Европе. Такой масштабной битвы не могли дать туркам ни византийцы, ни болгары. Сведений, как возвращалось сербское войско в Крушевац не имеется, но
первыми откликами на вести с Косова поля были плачи и причитания о павших героях[116]. Князь Лазарь в 1390-1391 гг. был причислен к лику святых[117] и стал для сербов вечным примером самоотверженности и героизма.     Подвиг Обилича стал центральным в песнях о Косове[118]. «Милош поразил царя Мурата и еще двенадцать тысяч турок / Бог его родителей помилуй! / Будут сербы вспоминать юнака, / Будут сказывать о нем сказанья. / Сербы Милоша не позабудут, / Сербы Косова не позабудут»[119].
   Сербы сдержали турецкий натиск. Сербия после 1389 г., в отличие от Московского княжества в 1382 г., не была разорена и её экономика и культура развивались. Вдова Лазаря Милица продолжала править в Крушеваце и в 1390 г. обещала давать дань и сербов на помощь султану. Сын её Стефан (1377-1427) и тот же Вук Бранкович в битве при Никополе в 1396 г., будучи «с измаильтянами, хоть и не по воле, а по нужде», бились против крестоносцев, венгров и болгар. В 1402 г. в сражении при Анкаре, где билось до пяти тысяч сербских конников против Тимура,   Стефан Лазаревич, желая освободить Баязида I, «трижды бросался в бой, рубя и поражая»[120].
     Косовская битва и подвиг князя Лазаря и Милоша Обилича стал известен на Руси. Культ князя Лазаря возник на Руси с конца XV в., «когда к великокняжескому двору стали приходить посольства афонских монастырей св. Пантелеймона и Хиландара, ктитором которых он являлся»[121]. В Лицевом летописном своде, созданном между 1568-1576 гг., помещены иллюстрации к битве и её описание. В одной из былин о Мамаевом побоище появился сюжет, навеянный бесстрашием Обилича. «И обратил старый [казак] вострый нож, и заколол старый Мамая»[122]. Русская публицистика XIХ в. называла Косовскую эпопею «сербской Тройей».   В 500-летнюю годовщину битвы в Петербурге в 1889 г. была отслужена панихида по павшим сербским героям. Нынешняя журналистика РФ называет Косово поле - «Полем гордости». В 2016 г. в городе Кингисепп (Ленинградская область)  заложен храм в честь св. великомученика Лазаря, память которого Православная Церковь отмечает 15 июня.
      

*   *   *

   В XIV в. военная сила кочевых сообщств была ещё на высоком уровне. Завоеватели поразили Русь и Сербию, но народы этих стран выдержав испытания, сохранили стимул к возрождению.  
   Победа на Куликовом поле обрела непреходящую славу, как и другие победоносные свершения России - на льду Чудского озера, на полях Полтавы, Бородина, Сталинграда и Курска, но в русской истории она не обрела ни поворотного, ни сакрального значения.
   Жертвенная брань на Косовом поле вошла в сербскую национальную идею, стала «костяком культурной и духовной вертикали сербского мира» и «получила значение переломного исторического события»[123].
В ряду европейских полководцев, ставших национальными символами в годы их подвигов - Александр Невский в 1240-1256, Ян Жижка в 1419-1424, Георг Скандербег в 1443-1468, Янош Хуньяди в 1441-1456, Матьяш Хуньяди (Корвин) в 1464-1479, Иван III в 1472 -1480, Стефан III Великий (1457-1504), Богдан Хмельницкий в 1648-1657, Ференц II Ракоци в 1703-1711 гг. по праву стоят имена Дмитрия Донского, князя Лазаря и Милоша Обилича. Память о них вечна.

 Артамонов Владимир Алексеевич,
 Кандидат исторических наук,
Институт Российской истории Российской Академии Наук

 

-----------------------------

[1] Казнили всех бежавших с боя, что было жёстче, чем децимация в Древнем Риме. «Если из десяти человек бежит один, или двое, или трое, или даже больше, то все они [беглецы] умерщвляются, и если бегут все десять, а не бегут другие сто, то все [беглецы] умерщвляются; и, говоря кратко, если они не отступают сообща, то все бегущие умерщвляются». Плано Карпини Дж. дель. История монголов. М., 1997. 3-е изд. С.53. Стойких не карали, вопреки абсурдному толкованию, что якобы, если из сотни бежит десяток, казнят всю сотню, если из тысячи бежит сотня, казнят тысячу и т.д. 

[2] О феномене грандиозных монгольских завоеваний см.: Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь, Москва. 1997; Горелик М. В. Армии монголо-татар X—XIV вв. Воинское искусство, оружие, снаряжение. М., 2002; Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. Изд. 2-е, стереотипное. СПб., 2006; Толочко П.П. Монголо-татары и Русь // Кочевые народы степей и Киевская Русь. СПб., 2003; Храпачевский Р. П. Военная держава Чингисхана.  М., 2005.

[3] Кирпичников А.Н. К оценкам военного дела средневековой Руси // Древние славяне и Киевская Русь. Киев, 1989. С. 180; Храпачевский Р.П. Военная держава Чингисхана. М., 2005. С. 176-177, 181.

[4] Ростов, Углич, Ярославль, Тверь, Кострома, Переяславль не подверглись такому страшному разорению, как напр., Владимир. Насонов А.Н. Монголы и Русь: (история татарской политики на Руси. М.-Л., 1940. С. 37, 48.

[5] Плано Карпини Дж. дель. История монгалов… С.40.

[6] Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2002. С. 11.  

[7] Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь-Москва, 1997, С. 108-130.

[8] Узелац А. Сербские письменные источники о татарах и Золотой Орде (первая половина 14 в.) // Золотоордынское обозрение 2014. № 1. С.117-118.

[9] По определению профессора МПГУ Г.А.Артамонова, «паразитарная» экономика.

[10] «Кочевые народы не были способны к созданию не только мануфактурного, но даже простого ремесленного производства (кроме грубой обработки животных шкур и металлов). Все попытки создания в степи ремесла умирали вместе с пленёнными мастерами, так как единственно возможный в степи способ производства – скотоводство». Экономическая история азиатских государств в эпоху Средневековья. https://studbooks.net/516039/istoriya/zaklyuchenie#495 Дата обращения 13 августа 2020. При ханах Узбеке и Тохтамыше в Орде развивалось своё металлургическое и оружейное производство. Кулешов Ю. А. Производство и импорт оружия как пути формирования золотоордынского комплекса вооружений // Золотоордынская цивилизация. Казань, 2010. Выпуск 3. С. 86-87, 93.

[11] Егоров В. Л. География городов Золотой Орды // "Советская археология", 1977, N 1, С. 124; его же: Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. М., 1985. С.77-78,139.

[12] В битве у Синих Вод в низовьях Южного Буга в 1363 г. литовско-русское войско князя Ольгерда Гедиминовича (правил в 1345-1377) разбило трёх монгольских князей и вышло к Чёрному морю между Бугом и Днестром. Ошибочно предположение, что «если бы Ольгерд соединился с   юным великим князем Московским Дмитрием, они могли бы освободить от монголов всю Русь». Вернадский Г.В. Монголы и Русь…. С.75, 240, 242. Слишком резким было противостояние Литвы и Москвы.

[13] Крадин Н. Н. Кочевники, мир-империи и социальная эволюция // Крадин Н. Н., Коротаев А. В., Бондаренко Д. М., Лынша В. А. Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000. С. 501.

[14] Назаров В.Д. «И въскипе земля Русская» (Дмитрий Донской) // Сахаров А.Н., Назаров В.Д., Боханов А.Н. Подвижники России. Исторические очерки. М., 1999. С. 120.

[15] Климова М.П. Русская культура XI-XVI вв. и тюркская среда (на письменных материалах). Автореферат дисс. кандидата исторических наук. Якутск, 2004. С. 19.

[16] Балановская Е., Балановский О. Русский генофонд. Генетика русских. http://kocmi.ru/russkij-genofond-genetika-russkih.html Дата обращения 3 июля 2020 г.

[17] Под прямое управление, разделив на санджаки, османы взяли в 1393 г. Болгарию. Над Сербией турецкое господство окончательно было установлено в 1459 г. В буферных Трансильвании, Валахии и Молдавии османы оставили автономию, подобно ордынским ханам на Руси.

[18] Орешкова С.Ф. Юрюки – мусульманские кочевники Балканского полуострова (XV-XVII вв.) // Славяне и их соседи. Славяне и кочевой мир. М., 2001. Выпуск 10. С.164-170.  После битвы на Косовом поле в 1389 г. началось заселение турками Косово.

[19] Первый набор русских в армию монголов был в 1238-1241 гг. Насонов А.Н. Монголы и Русь… С.55.

[20] Дёмин А.С. Хронограф 1512 г. // История древнерусской литературы: Аналитичекое пособие. М., 2008. С.124.

[21] Магилина И. В. Россия и проект антиосманской лиги в конце XVI — начале XVII вв. Волгоград, 2012. С. 15–17.

[22] Соболева Н. А., Артамонов В.А. Символы России. М., 1993. С. 13.

[23] Селиверстов Д.А. Русь и Орда, рубеж XIV –XV веков. Военно-политическое положение в Восточной Европе в конце XIV в. // MILHIST INFO. 2015. С.58.

[24]   Зимин А.А. Витязь на распутье. Феодальная война в России XV в. М., 1991. С. 113.

[25] Горский А.А. Представления о защите Отечества в Средневековой Руси (XI-XV вв.) // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI—ХХ вв.). М., 1994. С. 6,10.

[26] Шеремет В.И., Кузъмин И.А. О цивилизационной роли балканской контактной зоны (IV-XX вв.) // Сусрет или сукоб цивилизациjа на Балкану. Београд, 1998. С. 63-67.  

[27] Черных Т.Г. Царь Стефан Душан IV Сильный как отцеубийца и нарушитель заповедей предков: негативное в образе правителя в сербской исторической памяти XIV-XXI вв. // Петербургские славянские и балканские исследования. 2017. № 1. С. 113-114.  

[28] «Блистательным правлением» и «господином почти всей Римской империи» назвал великого сербского князя Г.А.Острогорский. Острогорский Г.А. История Византийского государства. М., 2011. С. 624, 629-630.

[29] Михаљчиħ Р. Краj Cрпског царства.Београд, 1975. С. 159.

[30] Формулы «за святые церкви» и «за христиан» активизировались в связи с утверждением ислама в Орде при хане Узбеке в 1312-1313 гг. Горский А.А. Представления о защите Отечества в Средневековой Руси (XI-XV вв.) // Мировосприятие и самосознание русского общества (XI—ХХ вв.). М., 1994. С. 11.

[31] «Как общий отец, поставленный свыше Богом для всех живущих на земле христиан, вечно и усердно тружусь во спасение их, молюсь Богу за них, но с ещё большим рвением делаю это для вас [русских], этого обитающего в тех краях святого Христова народа, за богобоязненность, любовь и веру, молюсь и люблю всех вас, как сказал, больше, чем другие [народы]». Медведев И.П. Почему Константинопольский патриарх Фиилофей Коккин считал русских «святым народом» ? // Славяне и их соседи. Этнопсихологический стереотип в Средние века. Сб. тезисов. М., 1990. С. 52.

[32] Трепавлов В.В. Имперское пространство в русской сакральной географии // Империя: проблемы внутренней и внешней колонизации. М., 2019. С. 108. Согласно идее монаха Филофея Псковского, изложенной в 1523-1524 гг. «Третий Рим» - это не только Москва, но и высшее справедливое духовное Российское царство на земле, Православная церковь и Кремлёвский Успенский собор. Синицына Н.В.Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV-XVI вв.). М., 1998. С. 243-244.  

[33] Samardžić R. Za carstvo nebesko // Kosovska bitka. Beograd, 1989. C. 9–14.

[34] Шљукић С. Косово као света земља и извориште митова конститутивних за српски идентитет // Косово и Метохија: јуче, данас, сутра. Нови Сад, 2018. С. 163, 167-168.

[35] История татар. Улус Джучи (Золотая Орда). XII - середина XV вв. Казань, 2009. Т. 3. С. 428, 432-435.

[36] Варваровский Ю.Е. Распад улуса Джучи в 60-70-е годы XIV в. (по данным письменных источников и нумизматики). Автореферат канд. дисс. Казань, 1999. С. 5-20.

[37] Тверские летописцы приписывали своему князю небыль: «Владеющу землею Рускою, Володимеремъ и Великымъ Новымгородомъ, и всею страною до моря Варяжского и пакы Новымградомь Нижнимъ, и до пределъ Измаилтескыхъ, и въсточными странами обонъполъ Устюга… даже и до моря Печерскаго». Тверская летопись. ПСРЛ. Т. 15, стб. 465.

[38] Кучкин В.А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой // Куликовская битва. Сб. статей. М., 1980. С. 96.

[39]Трофейные булгарские пушки были поставлены на стены Кремля.

[40] В 1371 г. Ольгерд просил патриарха Филофея дать ему особого митрополита "на Киев, Смоленск, Тверь, Малую Русь, Новосиль, Нижний Новгород. Кучкин В.А. Победа на Куликовом поле // Вопросы истории. - 1980. № 8. С. 4.

[41] И Филофей и Киприан желали создать антимусульманскую коалицию. Аверьянов К.А. Сергий Радонежский…. С. 221, 256, 260.

[42] В письме игуменам Сергию и Феодору от 23 июня 1378 г. Киприан предал анафеме [тех, кто] «причастии суть моему иманию, и запиранию, и бешестию, и хулению… [да будут они] неблагословении от мене, Киприана, митрополита всея Руси, и прокляти"  http://drevne-rus-lit.niv.ru/drevne-rus-lit/text/poslanie-mitropolita-kipriana/poslanie-mitropolita-kipriana-original.htm Дата обращения 5 июля 2020 г.

[43] Борисов Н.С. Церковные деятели...С. 112; Его же: Сергий Радонежский. М., 2002. С. 172, 175.

[44] Мамай: Опыт историографической антологии: Сборник научных трудов. Казань, 2010. С. 206–238.

[45] Горский А.А. Москва и Орда. М., 2000. С. 82.

[46] Аверьянов К.А. Сергий Радонежский…С. 303.

[47] Там же. С. 326; Н.С.Борисов приводит дату 18 августа. Борисов Н.С. Внук Ивана Калиты… С. 105.

[48] Ранние источники о Донском побоище не содержат сведений о вооружении, тактике, числе войск и ходе сражения.

[49] Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в XIII-XV вв. Л., 1966;  его же. Великое Донское побоище // Сказания и повести о Куликовской битве. Под ред. Д.С.Лихачева. М., 1982; Кучкин В.А. Победа на Куликовом поле // Вопросы истории. 1980, № 8. С. 3-21; Каргалов В.В. Куликовская битва. М., 1985; Горский А. А. К вопросу о составе русского войска на Куликовом поле // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2001. № 6. С. 1-9; его же. Москва и Орда М., 2000. С. 97-99; Двуреченский О.В., Егоров В. Л., Наумов А.Н.  Реликвии Донского побоища. Находки на Куликовом поле. М., 2008. 

[50] У Мамая сил не было больше. Так обоснованно полагает начальник военно-исторического отряда Института археологии РАН О.В.Двуреченский. См.: Олег Двуреченский о Донском побоище (Куликовской битве) https://aftershock.news/?q=node/791131&full Дата обращения 21 августа 2020. Нынешние историки справедливо отвергают завышенную численность противников в десятки и сотни тысяч человек. АА.Горский перечислил принимавшие в битве отряды от Москвы, Коломны, Звенигорода, Можайска, Волока, Серпухова, Боровска, Дмитрова, Переяславля, Владимира, Юрьева, Костромы, Углича, Галича, Бежецкого верха, Вологды, Торжка, а также от княжеств Белозерского, Ярославского, Ростовского, Стародубского, Моложского, Кашинского, Вяземско-Дорогобужского, Тарусско-Оболенского и Новосильского и от князей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей и Романа Михайловича Брянского и некоторых другие. Горский А.А. Москва и Орда. М., 2000. С. 97-99. Учтя это, В.В.Пенской предложил количество сражавшихся в 5-6 тыс. чел. Пенской В.В. О численности войска Дмитрия Ивановича на Куликовом поле. http://xlegio.ru/ancient-armies/medieval-warfare/on-strength-of-the-dmitry-donskoy-troops-at-the-kulikovo-field/ Дата обращения 15 июля 2020 г.

[51]Аверьянов К.А. Сергий Радонежский… С. 327.

[52] Пенской В.В. О численности войска Дмитрия Ивановича на Куликовом поле // Военное дело Золотой Орды: проблемы и перспективы изучения. Казань, 2011. С. 157-161. http://xlegio.ru/ancient-armies/medieval-warfare/on-strength-of-the-dmitry-donskoy-troops-at-the-kulikovo-field/ Дата обращения 16 августа 2020 г.

[53] Аверьянов К.А. Сергий Радонежский… С. 340.

[54] Неточна летучая фраза Л.Н.Гумилёва: «На Куликово поле пошли рати москвичей, владимирцев, суздальцев и т. д., а вернулась рать русских, отправившихся жить в Москву, Владимир, Суздаль и т. д. Это было началом осознания ими себя как единой целостности – России». Гумилёв Л.Н. Эхо Куликовской битвы // Огонёк. 1980. № 36. С. 16-17. Уже с IX-Х вв. этноним «русские» был основой самосознания всех восточных славян

[55] Погодин А. Српска народна песма о Куликовом 6ojy 1380 г. // Прилози за књижевност, език, историjу и фолклор. Београд, 1938. Књ. 18. С. 500–508; Шептаев Л.С. Сербская песня о Куликовской битве // Русский фольклор. Народная поэзия славян. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1963. Т. VIII. С. 181—185; Азбелев С.Н. Куликовская битва в славянском фольклоре // Русский фольклор. М.-Л., 1968. Т.11. С. 95-98. Была и сербская песня «Король Димитрий и Татарский царь».

[56] Лазарица или Боj на Косову. Народна епопеjа у 24 песме / Саст. Ср. J. Стоjковић. - Фототипско изд. Београд, 1988.

[57] Аверьянов К.А. Сергий Радонежский… С. 342-343.

[58] ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 68-69.

[59] Там же. С. 70; Борисов Н.С. Сергий Радонежский. М., 2002. С. 196.

[60] В 1408 г. Идегей не смог взять Москву, когда гарнизоном командовал этот князь, несмотря на разбои в столице после отъезда князя Василия I с семьёй в Кострому.

[61] «Съ великою яростию собравъ силы многи и поиде къ Волзе со князи своими и со всею силою своею Татарскою. И перевезеся на сю сторону Волги реки и поиде на великаго князя Дмитрея Ивановича къ Москве изгономъ и на всю Русскую землю». Повесть о Московскомъ взятии отъ царя Тахтамыша и о пленении земли Рязанския // Патриаршая или Никоновская летопись. ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 72.

[62] Там же. С. 72.

[63]«И не хотя стати противу самого царя, ни поднялъ руки противу его, и поиде… не во мнозе.. вборзе на Кострому». Там же. С. 73. Летом 1382 г. в Костроме у Дмитрия Донского было две тыс. воинов. Кирпичников АН. Куликовская битва. Л., 1980. С. 113.

[64] Там же.

[65] Так считает Борисов Н.С. Сергий Радонежский … С. 199.

[66] Кузьмин А.Г. История России с древнейших времён до 1618 г. М., 2003. Кн.2. С.88.

[67] «И воссташа злии человеци друг на друга и сотвориша разбой и грабёж велий». ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 73.

[68] К.А. Аверьянов считает, что татары появились у Москвы 18 августа и захватили её 21 августа. Аверьянов К.А. Сергий Радонежский… С. 358.

[69] ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 74.

[70] Обман, может быть и не удался, если бы эти два переметчика не «постигоша… на украинахъ Рязаньския земли» Тохтамыша. Там же. С. 72-73.

[71] Аверьянов К.А. Сергий Радонежский… С. 356. Неверен часто приводимый расчёт в 24 тыс. погибших. ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 72-82. М.Н.Тихомиров оценивал численность Москвы в то время в 20 тыс. чел. Останься властный князь Дмитрий в Москве, не быть бы мятежу, столица бы устояла. Возможны были бы и переговоры с «царём» на условиях выплаты дани. В случае гибели «за други своя» князь был бы прославлен не в 1988 г., а раньше.

[72] «И отъ Тахтамышова нахожения бежа во Тферь». Софийская вторая летопись. ПСРЛ. СПб., 1853. Т.6. С.122. Там же укрылся и Киприан, которого князь Дмитрий потом, в октябре 1382 г. изгнал из Москвы. Борисов Н.С. Сергий Радонежский… С. 218. При нашествии Идегея в 1408 г. все иноки тоже ушли из обители.

[73] Горский А.А. Москва и Орда. М., 2000. С. 107.

[74] На этом основании нельзя говорить о второй «исторической» после Куликовской «крупнейшей политической победе» князя Дмитрия. Горский А.А. Москва и Орда. М., 2000. С. 118; его же. Русь. От славянского расселения до Московского царства. М., 2004. С. 273.

[75] Фёдоров-Давыдов Г.А. Денежное дело Москвы после Куликовской битвы // 600-летие Куликовской битвы. Тезисы докладов и сообщений юбилейной научной конференции 8-10 сентября 1980 г. М., 1980. С. 30-31.

[76] Бегунов Ю. К. Об исторической основе «Сказания о Мамаевом побоище» // "Слово о полку Игореве" и памятники Куликовского цикла. Сб. статей. М.- Л., 1966. С. 477-523; Аверьянов К.А. Сергий Радонежский… С. 326.

[77] Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1850. Т. 2. Отд. 2. С. 574.

[78] Михаљчиħ Р. Краj Cрпског царства… С. 160.

[79] О военном деле османов см.: Özcan A. Ottoman military establishment // History of the Ottoman State, Society & Civilization. Istanbul, 2001. P. 349–430; История Османского государства, общества и цивилизации. В 2-х т. / Под ред. Э. Ихсаноглу. М., 2006. Т. 1. С. 263-319.

[80] Мальчики из немусульман набирались по норме один человек в возрасте от 8 до 20 лет от 40 дворов. В 1705 г. был последний принудительный набор (девширме) «живой подати» - мальчиков из христианских семей. Жигалова Н.Э. Записки о янычарах: византийские писатели о турецкой системе девширме // Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б.Н. Ельцина. Научные ведомости. 2017. № 15. Вып. 43. С. 70-77; Пенькова А.О. Особенности проведения девширме в Османской империи (вторая половина XIV- начало XVIII в.) // Электронный научный журнал «Архонт». 2018. № 5. Ханы в Улусе Джучи не имели такой эффективной вооружённой силы.

[81] Излишне категорично утверждение: «османы изначально несли низкий структурный тип цивилизации… [и ] надолго застыли на стадии разрушительно-цивилизационной: с XIV в. до конца XVIII – начала XIX вв.». Шеремет В.И., Кузъмин И.А. О цивилизационной роли балканской контактной зоны… С. 62.

[82] Iorga N. Byzance après Byzance. Continuation de l’Histoire de la vie byzantine. Bucarest, 1971; Орешкова С.Ф. Становление Османской империи: ислам и византийское наследство // Османский мир и османистика. Сборник статей к столетию со дня рождения А. С. Тверитиновой (1910–1973). М., 2010. С. 248-268.

[83] Malowist M. Wschód a Zachód Europy w XIII-XVI w. Warszawa, 1973. S. 342, 350, 354.

[84] Более того, «Балканы продолжали вопреки своей цивилизационной ориентации, подчиняясь силе организационного давления, ресурсно помогать османам». Шеремет В.И., Кузъмин И.А. О цивилизационной роли … С. 63.

[85] Samardžić R. Za carstvo nebesko // Kosovska bitka. Beograd, 1989. C. 9-14; «Косовский миф возник от осознания мук сербского народа, бед государства и общества и всей средневековой цивилизации». Терзић С. Косовске теме у српској политичкој и културној мисли // Национални идентитет и суверенитет у југоисточној Европи. Београд, 2002. С. 248.

[86] Наумов Е. П. Косовская битва (1389 г.): к истории международных отношений на Балканах (проблемы историографии и источниковедения) // Славяне и их соседи. Международные отношения в эпоху феодализма. М., 1989. Вып. 1. С. 71-72.

[87] Артамонов В.А. Донское побоище и крупнейшие битвы славян за свободу // «…В трубы трубят на Коломне…» // Сборник материалов научно-практической конференции, посвящённой 625-летию Куликовской битвы. Коломна, 2005. С. 12-29.

[88] Ломоносов М.Ю., Колобов А.В. Косовский миф и его хронология // Исторический вестник университетов Любляны и Перми. Пермь, 2007. С. 109-113.Тот же автор в 2019 г. нелестно оценил косовский националистический миф, который работает на пользу сербскому национализму. См.: Ломоносов М.Ю. Национальные мифы в государственном управлении (Сербский опыт в ХХ в.) // V. Этноконфессиональная политика и управление. С. 138-143. https://cyberleninka.ru/article/n/natsionalnye-mify-v-gosudarstvennom-upravlenii-serbskiy-opyt-hh-v/viewer Дата обращения 18 июля 2020 г.

[89] Колосков Е.А. Косовский миф в современной сербской и албанской историографии: этапы и основные тенденции // Петербургские славянские и балканские исследования Studia Slavica et Balcanica Petropolitana 2016. № 2 (20). Июль-Декабрь С. 152-168.  

[90] Ћирковић С.М. Косовска битка као историјски проблем // Косовска битка у историографиjе (Зборник радова 11) / Одговорни уредник Славенко Терзић. Београд, 1990. С. 109–118; Благоевић М. Војно-историјске реконструкције Косовске битке // Косовска битка у историографиjе … С. 18–22; Ćirković S. Srbi u Srednjem veku. Belgrade, 1995; Колосков Е.А. 28 июня в сербском календаре в 1985-1991 гг. // Центрально-европейские исследования. СПб., 2019. № 1 (10) С. 124-142.

[91] Фајфрић Ж. Света лоза кнеза Лазара. Интернет издање. http://www.rastko.rs/kosovo/istorija/zfajfric-lazarevici_c.html#_Toc485973877 Дата обращения 2 сентября 2020 г.

[92] Стевановић Н. Командовање у средњовековној српској војсци // Нови Гласник. 1995. № 3-4.

[93] Hammer-Purgstal J. Geschichte des Osmanischen Reiches grossentheils aus bischer unbenützten Handschriften und Archiven durch Joseph von Hammer. Pesth, 1834. Bd.1. 1300-1520. Этот автор, ссылаясь на хронику М.Нешри, писал, что сербская 35-тысячная армия превышала турецкую. S. 176, 209-213.

[94] Emmert Т.А. Primary Sources тhe Battle of Kosovo: Early Reports of Victory and Defeat. Minneapolis, 1991. https://cmes.arizona.edu/sites/cmes.arizona.edu/files/Background%20-Battle%20of%20Kosovo%20poetry.pdf Дата обращения 3 августа 2020 г.

[95] «Бысть брань велика и сеча зла… и тако Турки начаша одолевати Сербьскаго царя Лазаря и воинство его; и яша Сербьскаго царя Лазаря руками, и князей его, и воевод его, и боар его, и слуг его, овех избиша, овех же руками яша. Повеле же Баозит царь Турский Сербьскаго царя Лазаря мечем посещи». Ломоносов М.Ю. Русские исторические источники Косовской битвы 1389 г. Пермь, 2005 . С. 19-20, 23.

[96] Этот девиз прошёл сквозь сербскую историю. Когда 25 марта 1941 г. правительство королевской Югославии капитулировало перед державами «Тройственной Оси», по всей стране поднялись протесты под зовом «Болье гроб него роб!»

[97] Записки янычара, написаны Константином Михайловичем из Островицы. Введение, пер. и комментарии А. И. Рогова. М., 1978.

[98] Илиħ Д. Марица, река пропасти: Черномен ĵе, а не Косово поље, почетак краха српске државе https://srbin.info/pocetna/aktuelno/marica-reka-propasti-cernomen-je-a-ne-kosovo-polje-pocetak-kraha-srpske-drzave   Дата обращения: 15 июля 2020 г.

[99] Г.А.Острогорский писал, что первое столкновение с турками в 1371 г. предопределило конец всех балканских государств. Острогорский Г.А. История Византийского государства. М., 2011. С. 647-648.

[100] Записки янычара… С. 50.

[101] Михаљчиħ Р. Краj Cрпског царства… С. 215-216, 220-221.

[102] Чиркович С.М. История сербов. М., 2009. С. 102, 106-107.

[103] История Венгрии в трёх томах. М., 1971. Т. 1. С. 191.

[104] Впервые его имя Кобилович или Кобыла названо в работе конца XV в.: Записки янычара… С. 52; См. также: Emmert T. Milos Obilic and the Hero Myth //Journal of the North American Society for Serbian Studies.  1996. Т. 10.

[105] Hammer-Purgstal J. Geschichte des Osmanischen Reiches… S. 209.

[106] Ibidem.

[107] Здесь Й.Хаммер опирается на хронистов Саад-эд-дина и М.Нешри. Ibid. S. 210.

[108] Благоевиħ М. Воjно-историjске реконструкциjе Косовске битке // Косовска битка у историографиjе. Београд, 1990. С. 11-16.

[109] «Неверные напали слева на лучников, погнали их назад… и победили всё левое крыло». (М.Нешри).

[110] Hammer-Purgstal J. Geschichte des Osmanischen Reiches… S. 210-212. Обиличу народ приписывал «легконогость и силу змея-дракона». Примерно также излагал этот эпизод византийский историк Дука. См.: Ducae Michaelis Ducae nepotis. Historia byzantina. Bonnae, 1834. Cap. 3. Р.15-17. По другой версии, султан был убит копьём одного из 12 сербских витязей, которые прорвались сквозь охрану и разбили цепи связанных верблюдов. Русская   «Повесть о Амурате» сообщала: когда Обилич «вонзе меч свой в сердце Амурата, царя Турскаго, и в той час умре Амурат, царь Турскый. И сице Турки смятошася, и начаша одолевати Сербския силы с Лазарем царём над Турки». Ломоносов, М. Ю. Русские исторические источники Косовской битвы 1389 г. Пермь, 2005. С. 23.  

[111] Hammer-Purgstal J. Geschichte des Osmanischen Reiches… S. 212.

[112] Д.Т. Батакович (1957-2017) отмечал, что Бранкович и Вукович выжили, из-за чего, возможно, родилось сказание о предательстве. Батаковић Д.Т. Нова историjа Српског народа. Београд, 2002. С. 73-75. Однако эти воеводы не только уцелели, но и увели за собой свои войска. Не оправдывает Бранковича и неподчинение туркам в течение трёх лет. (Турецким вассалом он стал в 1392 г.).

[113] Согласно некоторым турецким источникам князь с конём провалился в яму-ловушку, откуда он был извлечён едва живым.  После казни Лазаря «один янычар принёс голову Милоша Кобылича и бросил её перед султаном». Записки Янычара… С. 52.  

[114] Игнатий Смольнянин написал так: «и мятежъ бысть велий, и смущение много въ той стране». Пименово хожение в Царьград // Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV вв. М., 1984. С. 112.

[115] Самарджиħ Р. Косовско определење. Београд, 1990. С. 13; Чиркович Сима М. История сербов. М., 2009. С. 109. Победу сербов «Пирровой» называл В. Чорович (1885-1941).

[116] Шаулич Н. К вопросу о присхождении сербских героических песен Косовского цикла // Русский фольклор. Народная поэзия славян. М.-Л., 1963. Т. VIII. С. 175-180.

[117] Комментарий А.И.Рогова см.: Записки янычара… С.121.

[118] Стојковић Ср. С. Лазарица или бој на Косову. Народна епопеja у 25 песама. Београд, 1908.

[119] Эпос сербского народа. М., 1963. С. 110-115.

[120] Константин Филозоф. Житије деспота Стефана Лазаревића // Константин Филозоф, Повест о словима (Сказаније о писменех) - Житије деспота Стефана Лазаревића, Стара српска књижевност у 24 књиге, књига 11. Београд, 1989. https://www.rastko.rs/knjizevnost/liturgicka/konstantin-zitije_desp_stefana_c.html Дата обращения 17 июля 2020 г.

[121] Православная энциклопедия. Электронная версия. М., 2015. Т. 39. Статья «Лазарь». Тогда же на Руси распространилось почитание и его сына - Стефана Лазаревича.

[122] Былина о Мамаевом побоище // Тысяча лет русской истории в преданиях, легендах, песнях. М., 1999. С. 150, 425.

[123] Терзич С. Старая Сербия (XIX—XX вв.). Драма одной европейской цивилизации. М., 2015. Пер. с сербского М. Билбии. С. 47.