Эту статью кандидата исторических наук, научного сотрудника Отдела восточного славянства Института славяноведения РАН Михаила Юрьевича Дронова мы размещаем в качестве обширного комментария к главе из книги «Пряшевщина», посвященной Дню русской культуры в Стропкове.
Идея празднования Дня русской культуры зародилась в среде послереволюционной российской эмиграции, болезненно ностальгировавшей по утраченной родине. Первый День русской культуры был проведен в 1924 г. в Эстонии. Весть о мероприятии быстро облетела все русское зарубежье. Поэтому еще в том же 1924 г. в Праге под эгидой Русского педагогического бюро состоялось совещание, постановившее попытаться организовать международные празднества такого типа во всех регионах, где проживают выходцы из России. В январе 1925 г. было решено, что День русской культуры будет отмечаться 6 июня, т.е. в день рождения А.С. Пушкина. Показателен факт, что если до середины мая 1925 г. желание принять участие в планируемых торжествах в ЧСР выразило 23 организации, в итоге в них участвовало 42 организации. Впоследствии празднования стали ежегодными и вплоть до 1935 г. проходили даже при участии чехословацких государственных учреждений[1].
Говоря об истории Дней русской культуры в Чехословакии чаще всего затрагивают их проведение в Праге или вообще на западе республики, где была сосредоточена эмигрантская интеллектуальная элита. Намного меньше, на наш взгляд, проанализирована история празднеств на востоке Первой ЧСР – на Подкарпатской Руси (нынешняя Закарпатская обл. Украины) и Пряшевщины[2]. В отличие от чехов и словаков, западных славян, доминантное коренное население этих двух регионов, известное как русины или руснаки, в этноязыковом отношении принадлежало восточному славянству. Принимая во внимание факт неоконченности национальных процессов у русинов (как в рассматриваемый период, так отчасти и позднее)[3], необходимо отметить, что весьма сильные позиции на национально-политической сцене Подкарпатской Руси и особенно Пряшевщины вплоть до середины ХХ ст. занимала идеология русофильства или москвофильства. Согласно данному этнонациональному проекту, все восточные славяне образуют единый (триединый) русский народ. В этом свете Дни русской культуры на востоке Чехословакии приобретали несколько иной колорит. Учитывая широту темы, в этой краткой статье мы сосредоточим внимание исключительно на Пряшевщине, судьба которой после 1939 г. развивалась совершенно самостоятельно от Подкарпатской Руси.
Чаще всего организатором Дней русской культуры в регионе выступало Общество имени А. Духновича (полное название – Русское культурно-просветительное общество имени А.В. Духновича). Общество было основано в 1923 г. в Мукачеве сторонниками русофильской национальной ориентации, как противовес проукраински ориентированной «Просвіте». Значительное количество активистов имелось и на Пряшевщине, где к 1931 г. сформировалась одноименная самостоятельная организация, лишь формально признававшая старшинство подкарпатского Общества[4]. Принимая во внимание сильный региональный уклон пряшевских духновичовцев, исследователи нередко относят их к самостоятельному русинофильскому лагерю[5], что (учитывая значительный «общерусский» пласт в идеологии Общества) нам кажется все же преувеличением. Примечательно, что в среде словацких русинов, в отличие от Подкарпатской Руси, Общество имени А. Духновича в течение межвоенного периода сохраняло намного более влиятельные позиции, нежели «Просвіта». Так, если у первого на Пряшевщине насчитывалось 37 читален (многие из которых имели собственные музыкальные и театральные группы), то «Просвіта» практически не имела здесь сельских филиалов[6]. Поэтому именно Дни русской культуры отмечались практически во всех районных городках и крупных селах Пряшевщины[7].
Своеобразным открытием Дней, как правило, являлось богослужение. Программа праздников включала в себя как официальную часть, так и выступления самодеятельных народных коллективов, состоявших преимущественно из молодежи. Драматические кружки представляли свои театральные постановки, школьники декламировали поэзию. Примечательной деталью является то, что на Пряшевщине эти праздники устраивались не обязательно в начале июня, но также и в другие месяцы.
Для передачи приблизительной атмосферы мероприятий приведем отрывок из сообщения пряшевской газеты «Русское Слово» о праздновании Дня русской культуры на Спише 7 августа 1932 г. (ввиду сильных отклонений от русского языка и поливариантности прочтения графем, приводим с сохранением правописания оригинала): «Торжество началось торжественной Литургіей въ Червеномъ Клашторђ, которую кончилъ о. Ө. Ройковичъ, крылошанинъ. Послђ Литургіи былъ походъ, въ которомъ приняло участіе около 800 душъ, въ курортъ Смерджонка, гдђ было подержано торжество. Изъ программы нужно отмђтити рђчь о. М. Миллій, который указалъ на значеніе настоящаго праздника на самомъ окрађ Русской Земли, при рђкђ Дунаецъ. Далђе нужно отмђтити хоръ фольварской молодежи подъ веденіемъ нар. работника Ив. Ив. Мамриллы; торжеств. рђчь сказалъ Ив. Пьещакъ… Торжество заключилось рђчами русскихъ вождей, прелатомъ С. Смандрай и дръ Ст. Фенцикъ. … Послђ программы было народное гуляніе, гдђ віступила камёнская молодежь съ коломейкой и нар. танцами, подъ веденіемъ Г. Дудяка»[8].
Любопытно, что кроме великорусского и местного фольклора заметное место уделялось фольклору украинскому. Например, нередко исполнялись такие песни, как «Сонце низенько», «Лугом їду», «Ой ходила дівчина», «Їхав козак за Дунай» и др.[9] Правда, это ни в коем случае не свидетельствует об украинофильских тенденциях дирижеров и постановщиков, т.к. с «общерусской» точки зрения, малорусский фольклор являлся органичной частью русского. По сути же, яркие украинские номера, видимо, также являлись и своеобразным связующим звеном между самобытными музыкальными традициями Карпатского региона и России.
Особо нужно подчеркнуть конфессиональную сторону вопроса. Дело в том, что большинство русинского населения Пряшевщины принадлежало ко Греко-католической церкви. Православные верующие в количественном отношении значительно уступали униатам. Так, по результатам переписи населения 1930 г. в Словакии проживало 91.079 русинов, из которых православных было лишь 9.067[10], т.е. менее 10 процентов. Фактически можно утверждать, что ведущим национальным лидером словацких русинов вплоть до возникновения в 1945 г. Украинского народного совета Пряшевщины был греко-католический епископ Павел Петр Гойдич, ЧСВВ (1888-1960)[11], стоявший на идеологических позициях карпаторусскости[12]. Неудивительно, что и в Пряшевском филиале Общества им. А. Духновича ведущую роль играло именно греко-католическое духовенство: председатель – прелат о. Симеон Смандрай (1874-1947), заместитель председателя – о. Иосиф Кизак (1898-1966). В отличие от духновичовцев Подкарпатской Руси, которых впрочем также возглавляли греко-католические священники, конфессиональные позиции руководства Общества в Пряшеве оставались подчеркнуто католическими. Это было заметно и во время проведения Дней русской культуры.
Показательный случай произошел в 1933 г. во время проведения праздника в Пряшеве (в рамках которого происходило открытие памятника «карпаторусскому будителю» Александру Духновичу (1803-1865)). Представитель православного епископа Мукачевско-Пряшевского Дамаскина о. Ириней Ханат (1857-1934) тогда не получил слова. Будучи «пожизненным членом» Общества имени А. Духновича, православный русофил о. Ханат обратился к его руководству, заявив о своем выходе из организации. По словам Ханата, Общество «хотя и величает себя «русским», оно более «католическое», как это впрочем в прочтенных о. Смандраем телеграммах и пр. не раз и подчеркивалось»[13].
Отчасти благодаря традиционному смешению в регионе понятий «руснак» и «греко-католик»[14], желание отмечать праздник посещало даже отдельных греко-католических словаков[15], тогда еще не всегда обладавших выраженным словацким национальным самосознанием.
Однако не везде Дни русской культуры организовывало «католическое» Общество имени А. Духновича. Напротив, подчеркнуто православный характер праздник носил, например, в селе Ладомирова (Владимирова, слов. Ladomirová), где располагалась русская православная миссия, которая была и одним из центров российской эмигрантской жизни. Так, в 1934 г., на одном из самых успешных Дней русской культуры в Ладомировой приняло участие порядка 2500 людей[16]. Т.к. все население этого села (состоявшее не только из русинов) составляло в 1921 г. 719 жителей, а в 1940 г. – 879[17], можно заключить, что в 1934 г. подавляющее большинство участников ладомировских празднеств было жителями других населенных пунктов. Видимо, речь идет, в первую очередь, о православных верующих.
14 марта 1939 г. Словакия объявила о своей самостоятельности. Первая ЧСР, таким образом, перестала существовать. Правительство Словацкой республики, состоявшее из национал-клерикалов во главе с Йозефом Тиссо, по понятным причинам, не симпатизировало национальным меньшинствам в республике. Деятельность Общества имени А. Духновича и других «русских» организаций была искусственно ограничена до минимума[18]. Мы не имеем информации о проведении крупномасштабных Дней русской культуры в период Словацкого государства. То же самое касается 25 сел Словакии с русинским населением, оккупированных Хортистской Венгрией. Нужно учитывать, что явно не способствовала организации каких бы то ни было празденств и находившаяся в самом разгаре Вторая Мировая война. Возможно, картину прояснит дальнейшее изучение архивных материалов и периодики тех лет.
В 1945 г., после занятия советско-чехословацкими войсками всей территории региона, в Пряшеве был создан уже упоминавшийся Украинский народный совет Пряшевщины. Несмотря на то, что это был первый случай в регионе, когда в название организации попало слово украинский[19], Совет не имел четкого представления об этнической принадлежности жителей края. Хотя о людях чаще всего говорилось как об украинцах, в прессе, национальном образовании и культурной жизни все еще доминировал русский язык[20]. Следует добавить, что народное русофильство подпитывалось и победой СССР в войне. На наш взгляд, именно на этой волне празднование Дней русской культуры приобрело еще большую популярность, чем в межвоенный период.
Например, в 1947 г. наиболее значимые Дни русской культуры состоялись на родине Александра Духновича в селе Тополя (слов. Topoľa) и в Стропкове (слов. Stropkov) – словацком городке, расположенном в непосредственной близости от русинских сел. По сведениям Федора Дуфанца, стропковский праздник собрал свыше десяти тысяч людей[21]. Главным организатором мероприятий выступал уже Украинский народный совет Пряшевщины. Иван Прокипчак, присутствовавший на Дне русской культуры в Тополе 15 июня 1947 г., прекрасно запечатлел послевоенную атмосферу: «На поляне разукрашенная трибуна, среди чехословацкого и советского флагов – портрет Духновича. … Через всю трибуну начертано: «Да здравствует дружба славянских народов!» …
– Слава Красной Армии! Слава Сталину! Слава Бенешу! – громовыми раскатами откликается народ, а на народный отклик звучит горное эхо.
…
– Слава Республике! Наша Республика! – гремят голоса – молодые и старые разнопартийные и – единые»[22].
Обращает на себя внимание также активное введение в репертуар торжеств элементов тогдашней советской культуры. Так, на празднике в Стропкове (1947 г.) пряшевский Украинский народный театр выступил с программой «В дни войны» С. Михалкова, а гимназисты из Русской гимназии в Гуменном (слов. Humenné) с матросским танцем[23].
Дни русской культуры не прекратили проводиться и в первое время после захвата власти в Чехословакии Коммунистической партией в феврале 1948 г.
Неоднозначную задачу несли Дни русской культуры, состоявшиеся 4 и 5 июня 1949 г. в Межилаборцах (слов. Medzilaborce). Дни были приурочены сразу трем важным датам – стопятидесятилетию со дня рождения Пушкина, пятидесятой годовщине кончины местного русофильского классика Юлия Ставровского-Попрадова (1850-1899) и столетию отмены крепостного права. Православная церковь подготовила торжественное освящение храма-памятника русским героям. В рамках праздника наиболее активное участие принимало православное духовенство, в своих выступлениях достаточно откровенно призывавшее «созидать и поддерживать православную веру своих отцов». Одновременно с этим не было недостатка и в привычных дифирамбах в адрес Советской Армии. Современные греко-католические историки и публицисты однозначно расценивают эти Дни как акт православизации, носивший подготовительный характер перед насильственной ликвидацией Греко-католической церкви в Чехословакии в 1950 г.[24] Православные авторы категорически не соглашаются с данной трактовкой[25].
Несомненно, в послевоенное время Дни русской культуры на Пряшевщине заметно политизировались, а в идеологическом плане в них по указанной выше причине органично вошла советофилия. В этой связи интересно, что в Чешских землях, где празднества устраивали преимущественно эмигранты, после 1945 г. Дни русской культуры не возродились. Как отмечает исследователь Вацлав Вебер, «новый союзник ЧСР … Советский Союз вообще не хотел об этой традиции и слышать»[26]. На преимущественно сельской русинской Пряшевщине, напротив, Дни стали носить в значительной степени просоветский и проправославный характер.
Однако, начиная с 1949 г., Компартия Чехословакии решила подкорректировать национальный курс в регионе. Учитывая то, что восточнославянское население соседнего Закарпатья было признано в СССР не русским, а украинским, дальнейшая поддержка русской национальной ориентации в непосредственной близости от границы УССР и на огромном расстоянии от рубежей РСФСР казалась нелогичной. Фактически русофильский Украинский народный совет Пряшевщины был ликвидирован, а его место в 1952 г. занял Культурный союз украинских трудящихся ЧССР, в национальном вопросе ориентированный действительно проукраински. В период 1949-1952 гг. место русского языка в национальном образовании постепенно полностью занял язык украинский[27]. У исследователей нет единого мнения относительно трактовки данных процессов, однако является фактом то, что украинизация, как и параллельно проходившие коллективизация и декатолизация, была воспринята населением достаточно болезненно. Проведение Дней русской культуры в условиях смены ориентации потеряло смысл. Отчасти продолжение традиции проведения национальных праздников на Пряшевщине можно видеть в ежегодных фольклорных фестивалях в окружных центрах региона.
Задумываясь над значением Дней русской культуры для русинов Пряшевщины, в любом случае, нельзя не подчеркнуть их консолидирующую роль в условиях доминирующего словацкого населения. На Пряшевщине, в понятие «русская культура», в отличие от эмигрантских центров, вкладывался несколько более широкий смысл, охватывавший как достижения культуры России (во второй половине 40-х гг. также СССР), так и собственные восточнославянские традиции Карпатского региона. Именно этот синтез обеспечивал празднику такую популярность в широких массах.
Без сомнения, традиция Дней русской культуры на Пряшевщине, как и на смежных с ней территориях, еще только ждет детального изучения и окончательного осмысления.
Опубликовано в:
Слов’янські обрії: Міждисциплінарний збірник наукових праць.
Вип.. 1. Київ, 2006. С. 309-315.
[1] Veber V. Dny ruské kultury // Veber V. a kol. (eds.). Ruská a ukrajinská emigrace v ČSR v letech 1918-1945. 2. Praha, 1994. C. 90.
[2] Пряшевщина или Пряшевская Русь имеет лишь приблизительные географические границы и носит восточнославянский этнический характер. Своим названием регион обязан городу Пряшев (слов. Prešov), расположенному на словацкой этнической территории, но традиционно являвшемуся одним из центров национальной жизни русинов. Согласно П.Р. Магочи, «термiн Пряшовська Русь не означать нияку адмiнiстративну, або полiтичну ентiту, але скорiше терiторiї на сучаснiм северовыходнiм Словенську, яку творить скоро 300 сел. Їх жытелi были на зачатку 20. ст. переважно Русины». См.: Маґочiй П.Р. Русины на Словенську. Пряшов, 1994. С. 7. Собственно, до распада Австро-Венгрии и последовавшего за ним вхождения части русинской этнической территории в состав Словакии можно говорить лишь о Пряшевской греко-католической епархии (границы которой не идентичны Пряшевщине в более позднем понимании, а национальная жизнь неотделима от соседней Мукачевской епархии). Некоторые словацкие авторы склонны избегать данный термин. См.: Ванат I. Нариси новiтньої icторiї українцiв Схiдної Словаччини. Кн. 1 (1918-1938). Братiслава-Пряшiв, 1990. С. 8-9.
[3] Последняя на сегодняшний день перепись населения 2001 г. зафиксировала в Словакии 24201 русина и 10814 украинца. Большинство и тех, и других проживает на Пряшевщине. См.: Lipinský J. (koordinátor). Sebareflexia postavenia a vývoja Rusínov na Slovensku. Б.м., 2002. С. 7, 93-94. На основании этого мы однозначно отдаем предпочтение терминам русин, русинский. Также необходимо отметить, что реальная численность носителей русинской культуры намного выше. Согласно аналитической оценке Н.И. Мушинки (1997), по-русински (в терминологии автора – «на русинско-украинском наречии») говорит приблизительно 120 тысяч жителей Словакии. См. Mušinka M. Rusíni-ukrajinci – jedna národnosť. Prešov, 1997. С. 14. Рассмотрение непростого вопроса о национальной принадлежности русинов Пряшевщины, тесно переплетенного с более широкой дискуссией о возможности признания русинов Карпатского региона четвертым восточнославянским народом, не входит в задачи данной статьи.
[4] Стефанко А. Сімдесят років Товариства ім. Духновича // Голос Карпат. 1993, ч. 3. С. 2.
[5] Ванат І. Цит.соч. С. 298-302; Маґочiй П.Р. Цит.соч. С. 41-42.
[6] Маґочiй П.Р. Цит.соч. С. 42.
[7] Ванат І. Цит.соч. С. 305.
[8] Присут. День Рус. Культуры въ Смерджонкђ // Русское Слово. 1932, ч. 28 (378). С. 2-3.
[9] Ванат І. Цит.соч. С. 305-306.
[10] Lacko M., S.J. Gréckokatolíkom. Výber z diela. Košice, 1992. С. 44.
[11] [Hopko V.] J.E. Pavel Gojdič, ČSVV, jepiskop Prjaševskij. K jeho dvadcaťročnomu jubileju so dňa jepiskopskoho posvjaščenija (1927-1947). Prjašev, 1947. С. 51-52.
[12] Важно отметить, что подчеркнутый карпаторусский региональный патриотизм епископа Гойдича, подобно идеологическим построениям Общества имени А. Духновича, не противоречил общерусской концепции. Применительно к местному восточнославянскому населению, епископ использовал слово русский (с двумя с). О национальных воззрениях Гойдича см. сборник его опубликованных выступлений: Birčák J. (ed.). Slovo episkopa Gojdiča. Výber z publikovaného dedičstva blahoslaveného biskupa Pavla Gojdiča. Prešov, 2004.
[13] Ханат И.И. Открытое письмо к Дру Стефану А. Фенцику, руководителю «О-ва А.В. Духновича» // Народная газета. 1933, ч. ?. С. 6. (Archív Gréckokatolíckeho biskupstva v Prešove, Prezidiálne spisy, inv. č. 68, sign. 39).
[14] Так, в шаришских (наиболее типичных восточнословацких) наречиях слово Rusnak имеет следующие значения: 1. русин, 2. греко-католик. Прилагательное ruski: 1. греко-католический, 2. русинский, 3. русский. См.: Buffa F. Slovník šarišských nárečí. Prešov, 2004. С. 245.
[15] См., например: I dolny Zemplin chce mac Dňi Ruskej Kultury // Сотацкий русский вестник. 21 июня 1936. С. 1.
[16] Harbuľová Ľ. Ladomirovské reminiscencie. Z dejín ruskej pravoslávnej misie v Ladomirovej 1923 – 1944. Prešov, 2000. С. 56.
[17] Ковач Ф. (упор.). Краєзнавчий словник русинiв-українцiв: Пряшiвщина. Пряшiв, 1999. C. 439.
[18] Баран О. Iсторiя пiвденної Лемкiвщини вiд 1867 до 1982 р. // Струмiнський Б.О. (ред.). Лемкiвщина: земля – люди – iсторiя – культура. Нью-Йорк-Париж-Сидней-Торонто, 1988. Т. I. С. 366. Подробнее о национальной жизни русинов Пряшевщины в Словацкой республике (1939-1945) см. в: Ковач А. Українці Пряшівщини і деякі питання культурної політики Словацької Республіки // Науковий збірник Музею української культури в Свиднику. 4. Братіслава-Пряшів, 1969. С. 401-412.
[19] Маґочiй П.Р. Цит.соч. С. 46. Любопытно, что в некоторых русскоязычных публикациях, относящихся к периоду активной деятельности Совета, данная организация называется просто Национальный Совет Пряшевщины.
[20] Там же. С. 49.
[21] Дуфанец Ф.В. Общество им. А.В. Духновича // Пряшевщина. Историко-литературный сборник. Прага, 1948. С. 297.
[22] Прокипчак И.В. День Русской Культуры в Тополе // Пряшевщина. Историко-литературный сборник. Прага, 1948. С. 47, 50.
[23] Пчелинский М. День Русской Культуры в Стропкове // Пряшевщина. Историко-литературный сборник. Прага, 1948. С. 301.
[24] Fedor M. Z dejín Gréckokatolíckej cirkvi v Československu 1945 – máj 1950. Košice, 1993. С. 117-119.
[25] Oleksa M. Neklamte proti pravde (Jk 3, 14). Prešov, 2000. С. 58-59.
[26] Veber V. Цит. соч. C. 92.
[27] Маґочiй П.Р. Цит.соч. С. 49.