Представление о войнах, а также восстаниях и даже отдельных сражениях в истории государства или истории территорий, на которых сегодня располагается государство, выполняет важную идеологическую функцию — оно формирует рамку патриотизма, на примере подвигов героев предлагает условные сценарии поведения в проблемных ситуациях, создаёт образ трагедии жертв военных конфликтов, вызывая эмоции мести или переживания горя.

Северная война в белорусской историографии не является популярной темой.  Тема Северной войны является непопулярной по ряду факторов. На наш взгляд, самый главный из них – отсутствие белорусской героики в период той войны. Даже, несмотря на то, что польское государство того времени – Первую Речь Посполитую выдают за белорусское государство, достаточно сложно создать белорусский героический миф из того, что происходило на территории Польши в первой половине XVIII в.

 Северная война в современной белорусской историографии не очень популярна.  Это совершенно естественно, поскольку Северная война не являлась «белорусской», т.е. белорусы не повлияли ни на ход самой войны, ни на протекание какой-либо битвы. Отсутствие интереса к Северной войне может быть связано и с тем, что боевые действия периода войны бросают тень на боеспособность польской армии, которую, в некоторой степени, не стараясь называть польской, современные белорусские интеллектуалы, озабоченные поиском белорусского прошлого, считают «своей».

Представление о советском не могли моментально исчезнуть после распада СССР. Поэтому люди, являющиеся носителями советской идентичности, оставались таковыми и после исчезновения той страны, которая сформировала их самоощущение. Причем, механизм формирования советскости не исчез. Он преодолел кризис и даже укрепился.

При изучении взглядов современных белорусских либералов сначала необходимо выявить, кто таковыми является на политическом поле государства. Оказалось, что это представляет определенную проблему.

Пожалуй, больше всех в интеграционных процессах на постсоветском пространстве преуспели Россия и Белоруссия. Причем по разнообразным параметрам Белоруссии интеграция была более выгодна, чем России. Начиная от экономических реальностей и заканчивая общественным мнением белорусского населения.

Фамилии погибших солдат и офицеров, восстанавливавших законность в Северо-Западном крае в 1863 – 1864 гг., были выбиты на 7 мраморных досках, расположенных в Александро-Невской часовне, заложенной в Вильне в 1863 г. Н.М. Муравьёвым и освящённой в 1865 г. уже при преемнике Муравьёва – генерал-губернаторе К.П. фон Кауфмане. Часовня находилась в сквере на Георгиевском проспекте, поэтому иногда её называют Георгиевской. Часовня до нашего времени не сохранилась, «благодарные» потомки разрушили её в 1918 или 1919 г. Позже, в 1928 г. на её месте сделали фонтан, который так и не был запущен.

В любой стране существуют персонажи, которые объявлены национальными героями. Часть из них стала таковыми вполне законно, а другая часть была назначена. Таким назначенным героем для белорусского национального дискурса оказался Викентий Константин Калиновский - польский повстанец, „диктатор Литвы“ в период восстания 1863 - 1864 гг., чаще называемый своим вторым именем - Константин Калиновский.

История Литовской советской республики была непродолжительна. Советская Литва была объявлена в середине декабря 1918 г. и уже к концу февраля 1919 г. слилась с Белорусской советской республикой в единое образование, получившее название ЛитБел. Однако правительство советской Литвы в период его краткого существования попыталось создать некоторые элементы государственности, одним из которых можно считать вооруженные силы.

Территория современного Приднестровья, за исключением очень небольшой части земель, не входила в состав средневекового Молдавского княжества, также во время гражданской войны она не была частью Молдавской Демократической Республики, быстро включённой в состав Румынии.

Известные исторические персонажи часто, если не всегда, становятся объектами идеологического манипулирования. Их образы используются в пропаганде и контрпропаганде, в создании мифов о героях и врагах, о подвигах и трагедиях. Образы известных исторических персонажей иногда становятся брендом для определённой политической силы, наполняются смыслами, не существовавшими в то время, когда персонажи жили и действовали. Любой исторический персонаж, который так или иначе попал в идеологический оборот, становится мифологизированным образом. Из него делают или идеального героя, или идеального врага, или идеальную жертву.