Заключительная глава книги В.Н.Черепицы «Гродненский исторический калейдоскоп».
Предыдущая часть.
Оглавление всей книги.

Глава 7. О церковном служении и славянских проблемах
7.1. Югославская страница биографии ректора Минской духовной семинарии в Жировичах, протоиерея Иоанна Сокаля
7.2. К портрету Всебелорусского Экзарха Филарета (Вахромеева)
7.3. Польская проблематика в работе IX Всеславянского съезда
Приложение с примечаниями

 

7.1. Югославская страница биографии ректора Минской духовной семинарии в Жировичах, протоиерея Иоанна Сокаля.

С именем протоиерея Иоанна Сокаля мне впервые довелось встретиться при написании очерка о митрополите Санкт-Петербургском и Ладожском Иоанне (Снычеве), а вернее о его духовном становлении в качестве иеромонаха Свято-Успенского монастыря, преподавателя Минской духовной семинарии, которая находилась в селе Жировичи Слонимского района Гродненской области. В этом очерке, после краткого освещения истории указанного села, монастыря и семинарии, мною была показана и та атмосфера, которая сложилась в учебном заведении ко времени приезда сюда выпускника Саратовской семинарии и Ленинградской духовной академии иеромонаха Иоанна  (Снычева),  при  этом  было  упомянуто  и  имя  отца  Иоанна  Сокаля:

«Накануне 1956/1957 учебного года в семинарии менялось начальство. Смена власти осуществлялась спокойно и по-деловому. По-иному не могло и быть, в силу того, что бывший ректор протоиерей Иоанн Сокаль и новый – настоятель местного монастыря, архимандрит Антоний (Мельников) хорошо знали друг друга еще по Саратовской духовной семинарии, где первый был ректором, а второй – инспектором семинарии. Не исключено, что Иоанна (Снычева) оба знали еще в бытность его воспитанником этого учебного заведения. Надо полагать, что к этому времени им уже было известно и о назначении последнего на службу в Жировицы в качестве преподавателя» [146].

В этом же очерке были использованы обнаруженные в фондах Государственного архива Гродненской области (ГАГО) и автобиографии тех преподавателей семинарии и монашествующих Свято-Успенского монастыря, в общении с которыми крепла вера будущего митрополита Иоанна (Сычева). Первой среди них была опубликована автобиография протоиерея Иоанна Сокаля, из которой же стало известно о югославском периоде его бытия. В настоящей публикации, в отличие от «Очерков истории Православной церкви на Гродненщине» (Гродно: ГрГУ, 1999. Ч. 1. – С. 160 – 161), она передается без всяких сокращений и редактирования: «Автобиография. Сокаль Иван Иванович родился 7 января 1883 г. в с. Корхов, Холмской губернии от родителей из крестьян. В 1900 г. окончил Варшавское духовное училище, а в 1906 г. Холмскую духовную семинарию и поступил в Киевскую духовную Академию, которую закончил в 1910 г. со степенью кандидата богословия первой степени или магистранта. 23 сентября 1910 г. был назначен помощником инспектора Курской духовной семинарии, а с 1912 г. инспектором той же семинарии в г. Рыльске до 1919 г.

 25.12.1919 г. был послан Высшим церковным управлением в Палестину по делам Духовной Миссии, а с 1921 года по 1931 г. состоял инспектором духовной семинарии в Югославии. С 1931 г. по 1944 г. первым священником и настоятелем русской, соборной церкви в Белграде (Югославия). С 1945 г. по 1950 г. Указом святейшего Патриарха Московского Алексея назначен благочинным всех русских приходов в Югославии. 6 февраля 1950 г. Святейшим Синодом при Московской патриархии был назначен ректором Саратовской духовной семинарии, а 25 июля 1953 г. тем же Синодом перемещен на должность ректора Минской духовной семинарии в Жировичи.

В семье имел жену Марию Сафроньевну, урождѐнную Трегубову; дочь Арину, рожденную 5.12.1912 г. и сына Анатолия, рожденного 19.03.1917 г. За научное сочинение Советом профессоров Ленинградской духовной Академии 9 февраля 1951 г. удостоен ученой степени Магистра богословия, а в марте 1952 г. удостоен благодарности Святейшего Патриарха Алексия за хорошую постановку учебно-воспитательного и хозяйственного дела в Саратовской духовной семинарии. Ректор Минской духовной семинарии. Протоиерей Иоанн Сокаль. 09.1953 г.»

Скудные данные автобиографии о пребывании отца Иоанна в Югославии уже тогда удалось частично углубить за счет обнаруженной в архиве, но не опубликованной ранее в «Очерках» автобиографии Анатолия  Ивановича Сокаля   –   сына   главного   героя   нашего   повествования.   Вот   ее   текст:

«Автобиография. Сокаль Анатолий Иванович. Родился 08.04.1917 г. в г. Рыльске Курской губернии от отца Сокаля Ивана Ивановича и матери Сокаль Марии Сафроньевны, уроженки Трегубовой. Отец был помощником инспектора в Рыльской духовной семинарии. В 1919 г. отец был командирован Высшими епархиальными властями в Палестину для приема русского имущества. Вспыхнувшая война в Палестине между арабами и англичанами заставила их отправиться в Царьград, откуда отец приехал в Югославию, где остался в качестве преподавателя сначала в Карловацкой, а затем в Битольской семинарии. В 1921 г. мы с матерью и сестрой отправились к нему как советские граждане и поселились в г. Битоле, где я окончил 4 класса сербской гимназии, а в 1931 г. мы переехали в Белград, где я окончил гимназию в 1938 г., а затем и медицинский факультет Белградского университета. Война 1941 года застала меня в г. Белграде, где я работал в качестве помощника врача в Русской поликлинике. По окончании факультета я ушел в партизаны. Сначала я был в качестве бойца, а затем врача в III пролетарской бригаде. В 1945 г. я стал начальником санчасти в I Пролетарской дивизии, а в 1948 г. помощником начальника отдела лечения V военной области в г. Загребе. Отказавшись подписать решение титовского правительства против постановления информбюро, я в 1949 г. подал в отставку и начал хлопотать о выезде на Родину, куда и возвратился в январе 1949 г. и поселился в городе Саратове, где работал в системе Министерства здравоохранения (Спортивная школа молодежи) до сентября 1953 г., после чего переехал в Жировичи, где сейчас работаю в качестве врача в Минской духовной семинарии. 01.02.1954 г. Сокаль Анатолий Иванович» [27].

В  последующем,  в  ходе  работы  над  второй  частью  вышеуказанных «Очерков», а именно – над сюжетом об Св. Иоанне Кронштадском как гродненском храмостроителе и чудотворце, мне посчастливилось обнаружить материалы о том, как протоиерей Иоанн Сокаль в бытность свою в Югославии оказывал православным верующим реальную помощь в освобождении их от физических и духовных недугов.

Что же произошло в 1930-е годы в Югославии, что связало имена Иоанна Кронштадского и протоиерея Иоанна Сокаля? Ознакомимся в связи с этим с рассказом о беде Варвары Ивановны Тюльпановой, вместе с мужем полковником Иваном Игнатьевичем Тюльпановым проживавшей в Белграде по Неготинской улице, дом № 14: «В июле 1935 года доктор медицины В. А. Воронецкий лечил В. И. Тюльпанову от сахарной болезни, так как у нее было четыре процента сахара. Неожиданно у больной начала подниматься температура, а на правой ноге между пальцами появилось воспаление, которое через несколько дней превратилось в настоящий абсцесс, увеличивающийся с такой быстротой, что опухоль захватила оба пальца и часть ступни, стала багровой, вся нога опухла, причем образовалась рана, из которой сочился зловонный гной. Доктор Воронецкий нашел гангрену и пригласил к больной хирургов. Хирурги Колесников и Пельцер подтвердили, что у больной гангрена, и сказали, что нужно отрезать ногу, но сделать это было нельзя по двум причинам: больной 70 лет и у нее сахарная болезнь. Температура была свыше 39 градусов.

Узнав, что у отца протоиерея Иоанна Сокаля есть часть кашне отца Иоанна Кронштадского, сестра милосердия Любовь Михайловна Твердохлебова помчалась к отцу протоиерею и принесла это кашне в конверте к больной. Больная и ее муж с глубокой верой и надеждой утром приложили к больному месту кашне, не вынимая его из конверта, а лишь раскрыв конверт. К вечеру температура стала нормальной, абсцесс вскрылся и гной стал вытекать густой массой; больная почувствовала возможность двигать пальцами ноги. Через четыре дня прекратился зловонный запах, в продолжение недели рана стала затягиваться, а опухоль – заметно спадать. Когда к больной пришел доктор Воронецкий, то он сказал: «Какое чудо совершил отец Иоанн Кронштадский – гангрена прошла!».

А вот что рассказала сама В. И. Тюльпанова о случае, случившемся с ее дочерью: «Дочь моя Нина на Фоминой неделе заболела сильным нервным расстройством, что было повторением ее забвения в мае 1935 года. Доктора назвали ее болезнь титанией, то есть заболеванием нервов на мышцах, и опять стали ее лечить, как и прежде, разными впрыскиваниями. Так продолжалось до 15 мая. Смотреть на ее мучения было невыносимо. Доктор, лечивший ее, посоветовал позвать профессора, специалиста по нервным болезням, что и было исполнено. Профессор нашел, что у нее никакой титании нет, а депрессивная меланхолия и что ее надо поместить в санаторий для нервных больных, так как дома держать ее опасно: она могла во время припадка выброситься из окна.

17 мая муж отвез ее в санаторий, где ей опять сделали впрыскивание и она спала в течение месяца. Ее будили, вливали в рот чай, молоко, и она опять засыпала и страшно исхудала. Муж навещал ее через день, а я приходила раз в неделю. Иногда я брала с собой ее детей, но она нас не узнавала и с нами почти не разговаривала.

В одном из таких свиданий меня озарила мысль обратиться за помощью с Господу Богу, и я решила просить протоиерея отца Иоанна Сокаля съездить со мною в санаторий и помолиться о рабе Божией Нине. 29 июня 1936 года в 10 часов утра мы были у дочери, которую застали совершенно невменяемой. Она нам все твердила, что ножи наточены и ее должны зарезать для изготовления консервов, и умоляла батюшку взять ее домой к нему на один день для испытания. О детях говорила, что они умерли и вообще говорила всякий вздор. Наконец, батюшке удалось уговорить ее стать на колени помолиться, и мы трое вошли в больничную комнату и стали молиться.

Батюшка возложил на ее голову воздушек с мощей святителя Иосифа Белгородского чудотворца и шейный платочек отца Иоанна Кронштадского и стал читать молитвы, а она повторяла за ним все слова молитвы очень истово. После моления мы простились с нею и ушли домой, а она нам вслед крикнула:

―Вот, глупые, ушли, оставив меня, а завтра получат мой труп.

30 июня дочь рассказала, что после нашего ухода она все металась, а вечером, когда легла спать, то молилась и все хотела сбросить с себя каменную доску, лежавшую, как ей казалось, на ее груди. Вдруг она почувствовала, что кто-то снял с нее эту доску: голова просветлела, и она почувствовала, что здорова. Утром вышла в сад без разрешения. Заметив это, служители надели на нее смирительную рубашку, которую она дала надеть на себя, не сопротивляясь. Когда утром вошел профессор и взглянул на нее, то сказал: ―Да ведь вы здоровы, – и тут же приказал снять с нее смирительную рубашку.

30 июля к ней пришел ее муж и был поражен ее спокойным видом и вполне разумным разговором. 2 июля я была у нее рано утром и обрадовалась происшедшей перемене в ее здоровье к лучшему, и сейчас же отправилась к батюшке и сообщила ему обо всем случившемся.

10 июля утром, с разрешения профессора, мы взяли дочь домой. 11 июля она пробыла всю обедню в церкви и причастилась Святых Христовых Тайн. После обеда батюшка Иоанн Сокаль и вся наша семья молились и благодарили Господа Бога за оказанное нам милосердие – ниспослание моей дочери исцеления через молитвенное предстательство угодников Божиих: Святителя Иосифа Белградского чудотворца и отца Иоанна Кронштадского» [145, с. 115–118]. Третий рассказ: «Жена г-на Смирнова, имевшего торговлю на Старом Джераме в Белгороде, в Югославии, рассказывала, что у нее были страшные боли в руках, не дававшие ей возможности спать, и она целые ночи ходила по комнате. Лечил ее доктор Трегубов, мази которого не помогали. Ей принесли платок-шарф  отца  Иоанна  Кронштадского  и  приложили  на  больную  руку, привязав, чтобы платок держался. В следующую же ночь она впервые заснула и каждый день могла спать, постепенно стала поправляться до полного выздоровления».

Возможно, что этим крайне поверхностным сведениям о жизни самого отца Иоанна и его семейства могли бы и ограничиться мои познания о югославской странице их бытия, если бы не публикация в 2009 году двух томов документов российских архивов под общим названием «Власть и церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг.», подготовленная составителями и авторами научных комментариев Т.В. Волокитиной, Г. П. Мурашко и А. Ф. Носковой. В данном издании получило всестороннее освещение не только положение трех ведущих конфессий региона – православия, римско-католической и греко-католической (униатской), их отношения с властями в странах восточного блока – Албании, Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, Чехословакии и Югославии, но и показана роль национальной и политической элиты в формировании эволюции государственной вероисповедной политики, а также и влияние Москвы на эти процессы. Для меня же лично указанный двухтомник явился, в подлинном смысле слова, кладезем информации об участии протоиерея Иоанна Сокаля в нормализации отношений между Русской и Сербской православными церквями в 1945–1950-х годах. Последнее подтверждается не только упоминанием его имени в деловой переписке председателя совета по делам Русской православной церкви (РПЦ) при СНК СССР Г. Г. Карпова, его заместителя С. К. Белышева, иерархов Русской и Сербской Православных Церквей, советских дипломатов, но и наличием собственных докладных записок на имя Епископа Кировоградского Сергия (Ларина) (апрель 1945 года), Патриарха Московского и Всея Руси Алексея (Симанского) (август 1947 года), председателя Совета по делам РПЦ при СНК СССР Г. Г. Карпова (май 1949 года). Кроме этого протоиерей Иоанн Сокаль являлся автором сообщения о положении Церкви в Югославии, записанного в Совете по делам РПЦ во время пребывания Иоанна Сокаля в Москве в январе 1950 года. Он же был составителем обширной характеристики епископата Сербской Православной Церкви (СПЦ), переданной в июле 1950 года председателю Совета по делам РПЦ Г. Г. Карпову уже по возвращении на родину.

Впервые о связующей роли протоиерея Иоанна Сокаля в налаживании отношений между РПЦ и СПУ стало известно из письма исполняющего обязанности главы СПЦ митрополита Иосифа Скоплянского от 2 января 1945 года в советскую военную миссию в Югославии, в которой указывалось на то, что желание Сербской церкви быть приглашенной «на Церковный собор 31 января 1945 года для выбора Всерусского патриарха» возникло после разговора «с одним русским знакомым, когда нам был поставлен вопрос: послала бы Сербская церковь своих делегатов на этот собор?» «Почему бы нет, – ответил я (т. е. митрополит Иосиф. – В. Ч.), – если бы ее пригласили». Текст этого письма был приложен к письму первого замнаркома иностранных дел А. Я. Вышинского к Г. Г. Карпову от 6 января 1945 года, в котором сообщалось о желании  СПЦ  установить  контакты  с  РПЦ,  а  также  называлось  имя  этого «русского знакомого» в следующем контексте: «Русский епископский совет, возглавляемый врагом Советского Союза митр. Анастасием (Грибановским. – В. Ч.), бежал вместе с немцами. Во главе русских эмигрантских церковных общин в Югославии состоит протоиерей Иоанн Сокаль».(выделено авт. – В. Ч.).

Данный факт биографии отца Иоанна и появление вышеупомянутой переписки могут быть объяснены следующим образом. В начале сентября 1944 г., незадолго до освобождения Югославии Красной Армией, страну покидали русские эмигранты, в числе которых был и глава Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) Анастасий (Грибановский). Однако ряд священников, не желая бросить свою паству, остались в стране. Некоторые из них связывали освобождение Красной Армией Югославии с надеждой на воссоединение с Московским патриархатом, отношения с которым давно были прерваны по причинам церковно-политического характера. Тогда же в Москву на имя Местоблюстителя патриаршего престола митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского) было отправлено специальное письмо, подписанное настоятелем Свято-Троицкого храма в Белграде протоиереем Иоанном Сокалем с ходатайством о возвращении на родину и вхождении в состав Московской патриархии.

Письмо-обращение протоиерея Иоанна Сокаля не осталось без ответа. В начале 1945 г. глава РПЦ в письме к митрополиту Иосифу Скоплянскому писал о предстоящем направлении особой делегации во главе с епископом Кировоградским Сергием (Лариным) по «деловым вопросам, касающимся наших Церковных взаимоотношений и, в частности, по вопросу о переходе в наше ведение Мукачевско-Пряшевской епархии, а также тех русских приходов, которые находятся в ведении протоиерея Иоанна Сокаля». Это письмо не осталось тайной для русского духовенства в Югославии, и прежде всего для протоиерея Иоанна Сокаля.

В январе 1945 года протоиерей Иоанн Сокаль был участником торжеств по поводу избрания на патриарший престол патриарха Московского и всея Руси Алексея (Симанского). Пребывание в Москве произвело на Иоанна Сокаля и представителей Сербской Церкви неизгладимое впечатление. Подтверждением тому были часто упоминаемые им слова: «Все, что есть в Европе, есть и в России, но что есть в России, того нет в Европе, это – душа русского человека». Подводя итог увиденному в России, отец Иоанн писал в «Журнале Московской Патриархии» (1945. – № 4. – С. 22–25): «Мы можем смело утверждать, что русскому народу предстоит блестящее будущее, а русская государственность воссияет в таком блеске и величии, какого не достигало ни одно государство». Это мнение большинства сербских делегатов отец Иоанн связывал с выдающейся ролью в годы войны И. В. Сталина, «воспитавшего командный состав Красной армии, который сделал эту армию непобедимой». Свои личные переживания, связанные с пребыванием на родине, отец Иоанн охарактеризовал словами одного из членов делегации, который на обратном пути через Трансильванские Альпы сказал: «Если бы мы и погибли здесь, то не жалко было бы после всего, что мы увидели в России». По возвращении в Белград о своем путешествии на родину протоиерей Иоанн Сокаль активно делился впечатлениями об увиденном там не только в церкви, в своих проповедях после богослужений, но и в частных беседах с людьми, интересующимися жизнью в СССР.

10 апреля 1945 года на имя патриарха Алексия I было выслано письмо, в котором протоиерей Иоанн Сокаль просил «принять весь русский приход Белградской церковной общины в юрисдикцию Русской Церкви, чтобы наша церковная жизнь в дальнейшем могла протекать под непосредственным архипастырским руководством Вашего Святейшества», подчеркивая, «что моральным для нашего ходатайства служит то обстоятельство, что мы не принимали участия в общем направлении Карловацкого Синода и в его деятельности, направленной к обособлению от Московской Патриархии. И как только представилась возможность, мы и проявили свое настроение в том, что решили остаться на местах, дождаться прихода Красной Армии и ходатайствовать о воссоединении нас с Русской Церковью».

В апреле того же года в Белграде находилась делегация Русской Православной Церкви. В соответствии с данными епископу Сергию (Ларину) полномочиями от Святейшего Патриарха Алексия причт и община Свято- Троицкой церкви в Белграде были приняты в каноническое и евхаристическое общение и подчинение Московской Патриархии. Остальные приходы переходили в состав Сербской Церкви в подчинение сербских епархиальных архиереев, как это было, например, на территории Воеводины, в Бачской епархии. Оставшееся там небольшое число русских за неимением русских священников обслуживало сербское духовенство, знающее русский язык и русское церковное пение. В том же 1945 году указом патриарха Алексия протоиерей Иоанн был утвержден в должности благочинного русских православных приходов Югославии.

В докладе главы делегации Московской патриархии епископа Кировоградского Сергия (Ларина) Совету по делам РПЦ от 28 апреля 1945 года о поездке в Югославии, в частности, отмечалось огромное церковное и политическое значение данного визита: «народ и духовенство нас везде торжественно приветствовали», однако Епископат Сербской церкви в большинстве своем реакционный». Признавался епископ Сергий и в том, что задание Московской патриархии по отношению к эмигрантской иерархии в Югославии он «точно выполнить не смог».

В ходе визита делегации РПЦ протоиерей Иоанн Сокаль находился в постоянном общении с епископом Сергием (Лариным) и даже участвовал в проводах его самолета на родину, о чем говорилось и в докладе главы делегации Совету по делам РПЦ. Важность роли отца Иоанна в выполнении миссии Московской патриархии убедительно подтверждал его глубоко патриотический доклад, представленный епископу Сергию (Ларину) 22 апреля 1945 года, незадолго до отбытия делегации РПЦ в Москву: «Согласно данному мне Вашим Преосвященством поручению я беседовал с членами Сербского Синода по вопросам, предложенным Вами от имени Святейшего патриарха Московского и всея Руси Алексия Сербскому Синоду. Я старался убедить их не упорствовать и не отлагать решения, чтобы не создавать Вам препятствий ко осуществлению воли Святейшего патриарха. Пытался убедить их в необходимости действовать в полном контакте с Россией и Русской церковью, потому что у них есть правда, колоссальный опыт и могущественная сила. На сие мне Емельян Епископ Тимочки и Иоанн Нишский ответили: ―Всякой силе есть конец. Мы не хотим вмешиваться в политику, как это делает Русская церковь, заставившая митрополита Иосифа подписать декларацию против фашизма. Мы не хотим коммунизма, мы против всего направления нынешнего правительства. Сейчас убивают сербов больше, чем убивали раньше немцы, это делают хорваты, потому что во главе хорват Тито. Устраняют из школ закон Божий, отбирают от нас земли, чем же мы будем существовать. Если так продолжится дальше, то народ наш возненавидит русских больше, чем немцев, так как они поддерживают Тито и его правительство. В добавление к сему епископ Владимир сказал: ―Я люблю Россию старую и ее войска, а Красная Армия — это разбойники. Мы не хотим большевиков, народ наш против того, чтобы они сюда приходили.

В ответ на сие я сказал, что ―тысячелетняя история России показала, что ее народная сила не скоропреходящая, а в истории Сербии не было случая, чтобы правительственная партия, направленная против России, окончила свое существование благополучно. Церковь Русская не вмешивается в политику, и подпись декларации против фашизма не есть политика. Фашизм, помимо всего прочего, проповедует господство одной нации над остальными народами, считая некоторых из них, как, например, славян, недочеловеками, обреченными на истребление. Между тем с христианской точки зрения все народы — чада Божие и братья между собой и Господь желает всем спастись, а Гитлер хочет всех нас погубить. Бороться против такого дикого мировоззрения долг всякого порядочного человека, христианина, а тем более  священного лица и церкви. Декларация — не политика, а нравственный долг, а гитлеровский фашизм — разбойничество, с ним нужно бороться, и в этой борьбе есть правда Божия, давшая право на жизнь всем людям.

Русские не вмешиваются во внутреннюю жизнь сербского народа. Красная Армия освободила его, и устраивать свою жизнь он должен сам. Коммунизм русский тут ни при чем. Кто виноват, что Недич и Летич убежали к немцам, а Дража [Михайлович] к итальянцам, бросили в грязь народное знамя свободы, а поднял его Тито и ценою сотен тысяч молодых жизней донес до Белграда? Если стоять на его стороне есть политика, то быть без него есть безумие, а против него — преступление, ибо он всю жизнь свою отдает на благо своего народа.

Закона Божия никто не устраняет, а поручают этим делом заняться не светским людям и правительству, а духовенству и церкви. Это прямой их долг, и нечего возлагать его на плечи других. Достаточно государство носило Церковь на руках со времен Константина Великого, пусть учится теперь ходить без костылей, на своих ногах. У нее есть сила благодатная.

 Землей владеет народ, отстоявший ее своею кровию, и дает тому, кто работает на ней. Монахам нечего владеть землей и эксплуатировать чужой труд. Жить нужно от своих трудов. Если мы — духовные, нужны народу, то он и прокормит нас и будет жить так, как живем мы — русское духовенство уже 25  лет,  без  жалования  и  пособий,  а  исключительно  от  любви  и  усердия молящихся. Но за то нужно много поработать.

Русские пришли к Вам не взять от вас, как это сделали здесь немцы, а дать вам жизнь свою, дать свободу и братство. Об этой жертвенности свидетельствуют красноармейские могилы по всему городу и всей стране. Как народ их украшает, какою любовию и вниманием их окружает. Где же здесь место ненависти? Она с проклятием ютится там, где бомбы  немецкие разрушили дома, ограбили и разорили города и села. Вот кому проклятие и ненависть, а вы хотите гнев народный обратить на русских. За что? Ведь жизнь в стране Сербской устраивают не хорваты и не русские коммунисты, а Станкович и с ним все только сербы. Федеративная Сербия вся в руках лишь сербов, и ими если не довольны, то мы тут ни при чем.

Вот приблизительно содержание беседы нашей. Конечно, ни в чем я их не убедил, да и трудно сделать это, так как причина не в недостатке знания, а в чувстве противления, основанном на эгоизме и грубом индивидуализме. Чувства разумом не переменишь, оно меняется лишь воспитанием и дисциплиной, но для этого нужны старание и время. г. Белград, 22.04.1945 г. Протоиерей Иоанн Сокаль».

18-дневное пребывание в Югославии делегации Московской патриархии во главе с епископом Сергием, включая и прием ее маршалом Тито в своем загородном дворце, получило должную политическую оценку в докладной записке Г. Г. Карпова И. В. Сталину от 30 апреля 1945 года. В ней, в частности, отмечалось: «В беседе с маршалом Тито московская делегация высказала свое сожаление о том, что Синод Сербской церкви занимает явно неправильную и несправедливую позицию по отношению к правительству. Маршал Тито ответил делегации, что ему «все известно, и он также сожалеет о том, что руководство Сербской церкви не идет с народом».

Главой церковной делегации епископом Сергием, по указаниям патриарха Алексия, было произведено присоединение к Московской патриархии двух русских эмигрантских приходов в городе Белграде и оформлен прием в юрисдикцию Московской патриархии шести священнослужителей.

В связи с этим глава Сербской церкви митрополит Иосиф поставил вопрос перед делегацией о предоставлении Сербской церкви одного храма в гор. Москве и жилого помещения для 2—3 священников, ссылаясь на то, что Сербская церковь до революции имела в Москве свое подворье.

Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР, принимая во внимание, что Синод Русской православной церкви будет иметь в Югославии свои приходы, считает целесообразным предоставить один из недействующих   храмов   в   гор.   Москве   Синоду   Сербской   церкви   с квартирами для духовенства данной церкви, но при условии что Синод Ceрбской церкви выполнит требование патриарха Алексия об осуждении Карловацкого Синода».

Значительное содействие оказывал протоиерей Иоанн Сокаль представителям Московского патриарха Алексия епископу Кировоградскому Сергию (Ларину) и секретарю патриарха Л. Н. Парийскому во время их переговоров с Синодом Сербской церкви в Белграде (февраль – март 1946 года) относительно перехода Чешской православной церкви в юрисдикцию Московской патриархии. Переговоры эти, хотя и достигли намеченной цели, однако проходили они, особенно на начальном этапе, весьма не просто. Вот как сообщал об этом Г. Г. Карпову глава делегации епископ Сергий (Ларин) после завершения своей командировки в Югославию: «Прибыв в Белград 22 февраля в 18 часов, мы, т. е. я и Л. Н. Парийский, были встречены на Земунском аэродроме только секретарем советского посольства М. В. Жуковым, от Сербской патриархии никого не было, хотя тов. Жуков своевременно сообщил в Патриархию о нашем прибытии, но митрополит Иосиф не пожелал никого послать, чтобы нас встретить. От тов. Жукова мы узнали о решении Сербского Св. Синода по чешскому вопросу и о приготовленном для нас меморандуме, доказывающем «научно- каноническую невозможность» передачи Чешской церкви в русскую юрисдикцию. Кроме того, политическая ситуация в Югославии была весьма напряженной; со стороны Юлийской Крайны стояли части польского генерала «гангстера» Андерса. Там же находилась так называемая королевская армия генерала Радована Петровича. Сам бывший король прибыл в Рим для руководства возможными операциями против Югославской Республики. У него с Андерсом состоялись встречи, его же посетил и беседовал с ним «германский кнехт» — враг югославского народа Анте Павелич, живущий под гостеприимными сводами Ватикана. Внутри страны курсировали и готовились к нападению банды Драже Михайловича. Американский посол, аккредитованный в Белграде, выехал из Югославии, заявив, что он был аккредитован при короле, а не при маршале Тито. Все это мы узнали от тов. Жукова и от протоиерея Иоанна Сокаля (подчеркнуто мной. – В. Ч.), который поселил нас в гостинице». Следует, забегая вперед, заметить, что в 1950 году владыка Сергий (Ларин) был назначен епископом Гродненским и Брестским.

Имя протоиерея Иоанна Сокаля, а также его суждения о патриархе Сербском Гаврииле, вернувшемся на родину из немецкого концлагеря Дахау, нашли свое отражение в Докладной записке Г. Г. Карпова в ЦК ВКП (б) товарищам И. В. Сталину и А. А. Жданову, а также в Совет Министров СССР –   товарищам Л. П. Берии, В. М. Молотову и К. Е. Ворошилову от 16 января 1947 года. В записке, в частности, отмечалось, что «в день своего приезда в Белград патриарх Гавриил заявил, что вопреки распространенным слухам о его вынужденном возвращении, он добровольно вернулся на родину для полного объединения  церковных  сил  и  устроения  церковной  жизни,  что  он  верен традиционной дружбе с Россией и ее народом и решительно отметает всякую ориентацию на Запад.

На приѐме русского духовенства во главе с настоятелем русской церкви в Белграде протоиереем Сокалем патриарх Гавриил заявил: «Несмотря на все испытания, Русская церковь самая могущественная, и мы, все остальные малые церкви, должны быть с ней. Русской церкви принадлежит теперь руководящее начало, и мы должны пользоваться этим руководством. Она имеет большой опыт в недавнем прошлом, и мы этим ее опытом должны воспользоваться. Я удивляюсь митрополиту Анастасию и парижским диссидентам, которые стремятся к отделению от Московского патриарха, вместо того, чтобы стремиться к единству и этим еще больше усиливать мощь Русской церкви и всего православия. Этим они только подрывают  основы своей деятельности и заранее готовят себе печальную участь.

Мы должны помнить, что Запад во главе с папством всегда был враждебен не только православию, но и всему славянству. Мы обречены были на истребление и, если сохранились, то благодаря России и Красной Армии, а потому все наши взоры должны быть обращены не на Запад, а на Восток — к русскому народу».

При этом патриарх сообщил, что Римский Папа предлагал ему союз для борьбы с коммунизмом, но он отказался, так как видел, что вся деятельность Папы направлена к уничтожению православного славянства, а ссылка на коммунизм — это лишь прикрытие для обмана людей, несведущих или враждебных православию и славянству.

Патриарх Гавриил сказал, что эту свою преступную деятельность Римский Папа проводит через специально организованный комитет, куда входят видные представители русской аристократии, изменившие православию и народу и перешедшие в католичество. «Вот почему нам и нужно быть вместе с самым могущественным русским народом и Русской церковью, чтобы противостоять всем козням и враждебным замыслам всего Запада во главе с Римским папой и его сторонниками». Здесь же отмечалось: «В письме на имя Московского патриарха Алексия благочинный русских церквей в Белграде протоиерей Сокаль (выделено авт. – В. Ч.) пишет: «С прибытием патриарха повеяло иным духом, и постепенно у всех меняется настроение к лучшему. В отношении властей уже все епископы начинают поговаривать о мире и согласованности, о любви и благожелательстве. Уже не вспоминают об англичанах, так как патриарх одним своим взором сразу же закрывает им уста, ссылаясь на личный опыт жизни среди них. Теперь все объявляют себя русофилами и открыто заявляют, что они всегда были за Россию и Русскую церковь. Дело дошло до того, что на конференции все епископы постановили, чтобы патриарх поехал с визитом к маршалу Тито и властям, о чем раньше и слышать не хотели, и даже устранили на ектиниях прошение о властях. В отношении нас, русских, стали особенно внимательны и доброжелательны. Уже теперь не говорят, как раньше: «Мы вас ненавидим больше, чем немцев, за то, что вы принесли нам большевизм». Теперь уже все русское хвалят. Патриарх Гавриил сразу же дал всему иной тон, иначе стали думать и говорить. Даже народ почувствовал перемену в настроении высшего духовенства».

6 декабря патриарх Гавриил был принят маршалом Тито. Встреча была, по словам патриарха Гавриила, теплой и сердечной, и маршал Тито обещал содействие патриарху в деле удовлетворения церковных нужд.

Патриарх высказал пожелание, чтобы в Югославии был по примеру Советского Союза организован Совет по делам церкви, против чего в принципе маршал Тито не возражал.

Патриарх Гавриил выступил с приветственной речью на Славянском конгрессе в Белграде, в которой заявил, что Сербская церковь будет служить своему народу, во главе которого стоит народный вождь Тито, и будет в полном единении с Русской Церковью и русским народом, возглавляемым великим Сталиным.

В беседах с митрополитом Николаем патриарх Гавриил выразил желание побывать весной или летом 1947 года в Москве у патриарха Алексия, а также высказал мысль о необходимости всем православным церквам иметь единый фронт по всем общим для них вопросам и что для этого необходимо собраться в Москве представителям всех православных церквей.

О Константинопольском вселенском патриархе Максиме (грек) патриарх Гавриил заметил, что это «красивый переплет книги, из которой вырваны все страницы», что он не может сделать ни одного самостоятельного шага, так как находится в полной зависимости от англичан.

«Первенство в православном мире должно принадлежать Московскому патриарху, – заявил Гавриил, – и Русская церковь должна стать не только сестрой, но и матерью для славянских церквей».

У патриарха Гавриила есть оппозиция среди церковных кругов, которую возглавляет митрополит Скоплянский Иосиф, временно возглавлявший Сербскую церковь до возвращения на родину патриарха Гавриила.

На одной из бесед митрополита Николая с патриархом Гавриилом присутствовали пять сербских архиереев, в том числе и митрополит Иосиф – глава оппозиции. Во время беседы митрополит Иосиф заявил: «Как можно иметь дело с безбожной и с коммунистической властью? Как можно доверять коммунистам? Коммунисты умеют только обманывать».

На это заявление патриарх Гавриил резко возразил, заявив: «Нас не касается, безбожна власть или нет и что она – коммунистическая власть; мы должны знать, что она – народная власть, избрана народом, и потому она для нас так же дорога, как и нашему народу. Да ведь теперь уже почти весь мир идет за коммунистами. Разве можно уходить от мира, от народа?».

Патриарх Гавриил заявил митрополиту Николаю, что он не отступит от взятого им курса в деле направления церковной жизни.

В письме на имя Московского патриарха Алексия патриарх Гавриил, извещая о своем вступлении в управление Сербской Церковью, пишет: «Наша святая Сербская православная церковь со своим священством и народом на протяжении  свыше  столетия  получала  помощь  от  своей  сестры  –  Русской православной церкви, защиту у великого братского русского народа и у матери и покровительницы славянства – великой русской земли. Мы будем следовать веками освященным светлым традициям прошлого в интересах православия и славянской солидарности».

Поскольку до возвращения патриарха Гавриила в Белград высшее духовенство Сербской православной церкви и прежде всего значительная часть епископата вместе с митрополитом Иосифом стояла на позициях непримиримости к существующему в стране строю, возвращение Гавриила и его реформы в церкви должны внести существенные изменения в церковную жизнь Югославии».

Информация, получаемая от отца Иоанна Сокаля в Совете по делам РПЦ, была использована при составлении докладной записки заместителю председателя Совета Министров СССР К. Е. Ворошилову о положении православных церквей в некоторых европейских странах на февраль 1947 года. В этом документе, датированном 3 марта 1947 года, давались сведения о Югославии с упоминанием имени протоиерея Иоанна Сокаля: «До Первой мировой войны православная церковь в Сербии была господствующей. По закону от 28 июня 1921 г. она была уравнена со всеми остальными вероисповеданиями, но церковь осталась неотделенной от государства. В настоящее время она состоит из 25 епархий.

С момента оккупации Югославии немцами в среде руководящего архиерейского состава православной церкви произошел раскол. Более смелая и честная часть духовенства, которая была связана с народом, открыто восстала против оккупантов.

Лучшая часть священнослужителей ушла в партизанские отряды Народно-освободительной армии маршала Тито и находилась в составе оперативных частей.

Немцами было убито пять епископов и несколько десятков священников, связанных с борьбой против оккупантов. Был арестован и помещен в лагерь Дахау глава церкви патриарх Гавриил за его выступления против немцев.

Временно возглавлявший Сербскую церковь митрополит Скоплянский Иосиф и Синод Сербской православной церкви, хотя открыто и не выступали на стороне немцев, однако в действительности поддерживали реакционные элементы и марионеточное югославское правительство, созданное немцами.

Раскол и брожение среди руководящей верхушки Сербской православной церкви, внесенные оккупантами, оставили глубокие корни и после изгнания немцев из Югославии.

Митрополит Иосиф совместно с епископами Емельяном Тимочским и Иоанном Нишским открыто занимали враждебную позицию в отношении республиканского правительства Югославии, поддерживали реакцию и ориентировались на Запад.

Митрополит Иосиф весьма недружелюбно относился также к Русской православной церкви, о чем свидетельствует та борьба, которая происходила при  решении  некоторых  церковных  вопросов  во  время  поездок  делегаций Московской патриархии в Югославию.

Глава Сербской православной церкви патриарх Гавриил, после освобождения из лагеря проживавший в Италии, также находился в оппозиции к народно-республиканскому правительству маршала Тито, тесно связав себя с королевским двором. Летом 1946 года он крестил новорожденного сына у бывшего короля Петра. Он проживал в Риме, и вокруг него группировались реакционные эмигрантские силы Югославии.

Однако в сентябре месяце 1946 г., когда он находился на лечении в Чехословакии, под влиянием неоднократных бесед с экзархом Московского патриарха в Чехословакии архиепископом Елевферием патриарх Гавриил изменил свое отношение к правительству Тито и решил вернуться в Югославию.

14 ноября 1946 г. патриарх Гавриил вернулся в Югославию и занял доброжелательную позицию по отношению к правительству Тито. В первый день приезда он заявил, что во всем хочет подражать русскому патриарху и работать в полном единении с властью и для народа. Он также заверил о своей традиционной дружбе с Россией и ее народом, категорически отвергая ориентацию на Запад.

Патриарх Гавриил считает центром православия Москву и полагает, что только в единении с Русской церковью остальные малые автокефальные церкви могут осуществлять свои задачи.

6 декабря патриарх Гавриил был принят маршалом Тито. Эта встреча еще больше придала ему решимости работать в полном единении с правительством Тито. На Всеславянском конгрессе он заявил, что Сербская церковь будет служить своему народу, во главе которого стоит народный вождь Тито, и ее деятельность будет протекать в полном единении с Русской церковью и русским народом, возглавляемым великим Сталиным.

Патриарх Гавриил выразил желание приехать весной или летом 1947 г. в Москву, иметь встречу с патриархом Алексием. Он хотел бы быть в таком единении со своим народом, в каком находится Русская церковь.

К Константинопольской церкви он относится отрицательно, подчеркивает ее зависимость от английского капитала.

Он выдвинул идею об организации встречи в Москве представителей всех православных церквей для выработки единого мнения по всем общецерковным вопросам. В отношении оппозиционно настроенной верхушки духовенства Сербской церкви патриарх Гавриил принимает меры к ликвидации этой оппозиции.

Русская церковь в Югославии состоит из 11 церковных общин, двух монастырей, 20 священнослужителей и объединяет около 3 тысяч верующих. Во главе их стоит протоиерей Иоанн Сокаль (эмигрант), который с апреля 1945 г. находится в юрисдикции Московской патриархии.

 Русские приходы поддерживают хорошие отношения с рядовым духовенством Сербской церкви и оказывают свое влияние в деле поддержки проводимых югославским правительством мероприятий».

11 августа 1947 года протоиерей Иоанн Сокаль – благочинный русских церквей в Югославии, отправил письмо патриарху Алексию, в котором давалась развернутая характеристика положения в Сербской православной церкви и настроениях патриарха Гаврила: «Ваше Святейшество Святейший Владыко! Сердечно благодарю за присланную книгу, она будет мне драгоценным напоминанием о тех счастливых днях, когда Господь сподобил меня побыть в Москве после долгих лет разлуки и непосредственно участвовать в торжествах избрания Вашего Святейшества на патриарший престол.

Давно уже я не писал Вам, ибо, как сказал Иоав Ахимасу, не имел я доброй вести. Так радостно было сообщить Вам о положении вещей при возвращении патриарха Гавриила и как неожиданно все переменилось к худшему. Трудно было понять причину всего происходящего и точно проанализировать создавшееся положение. Ведь, казалось, так искренно говорил о всем патриарх, и что же заставило его так круто повернуть в противоположную сторону? Невольно напрашивался вопрос, где же правда и искренность? В убеждении и настроении патриарха вначале, при его приезде, или все это было напускное, а настоящее лицо обнаружилось лишь теперь. Вот правильно разрешить этот вопрос и было для меня затруднительно.

Я боялся перед Богом согрешить и Вас ввести в заблуждение и омрачить Вам настроение. Но я думаю, когда человек знает правду, как-то легче пережить неприятную неожиданность и найти утешение и выход из создавшегося положения.

Теперь только могу с уверенностью сказать, что патриарх был искренним, когда вначале говорил с нами, но он попал в такое затруднительное положение, которое заставило его изменить свой образ действий; но вопрос, изменил ли он свой образ мыслей? Его настоящее поведение — есть ли это только вынужденная тактика или логическое следствие перемены настроения и взгляда на положение вещей, с которым он здесь познакомился. Вот в этом вся сущность вопроса.

Нужно заметить, что к приезду патриарха весь епископат и большая часть духовенства заняли определенно враждебную позицию в отношении к правительству. И если католическая церковь была явно враждебной, то православная была также враждебной, но не так явно. Реакционные элементы через церковь стали вести безнаказанно свою злостную против правительства пропаганду. Возглавил церковную реакцию митрополит Иосиф. Ему нечего было терять. Он знал, что за свои связи с Недичем, симпатии к Драже Михайловичу и четникам помилования ему не будет. Водвориться на свою кафедру в Скопле тоже не может. Македонцы не простят ему крайнего шовинизма и таких фактов, как удар во время богослужения старого священника  крестом  по  голове,  так  что  с  чела  потекла  кровь,  или  биение посохом по головам молящихся, приступающим к чаше во Св. четверг ради причастия, за что получил выговор от Синода. Все это привело к тому, что он должен был свою кафедру из Скопля перевести в пограничный с Македонией городок Вранье, но и там не давали ему покоя и кричали за ним: ―Доле реакция…. Вот при таком положении вещей он и решил вести свою линию противления до конца и мстить за себя. По поводу прибытия патриарха он сказал открыто: «Я спас за время оккупации церковь (тем, что дружил с Недичем), а вот посмотрим, что сделает этот черногорец (патриарх)». Вся реакция, узнавши из послания и речей патриарха о его примирительном настроении, сгруппировалась вокруг враждебного правительству епископата, возглавляемого м. Иосифом. Иностранная пропаганда все время внушала и внушает мысль, что скоро из Греции придут американцы, и все будет по- прежнему. Поэтому не нужно примиряться с существующим строем, а во всем его саботировать и вести враждебную агитацию. И вот они задались целью изолировать патриарха, разделить церковь на две части: одну меньшую с патриархом во главе, а другую с Иосифом и большинством реакционно настроенных элементов. Патриарху стали внушать мысль, что если  он останется с правительством, то весь народ уйдет из церкви и нечем будет содержаться, что этим он погубит церковь, произведет в ней раскол и кончит катастрофой. Чтобы сильнее повлиять на патриарха, ему устроили демонстрацию. Во время крестного хода десятки тысяч народа во главе с реакционерами подошли к дворцу патриарха и потребовали его выхода. Вышли на балкон м. Иосиф и патриарх, который стал благословлять народ, а в ответ раздались громогласные рукоплескания и крики толпы: ―Иосиф, Иосиф, Иосиф..., а тот и сказал патриарху: ―Народ со мной, а не с Вами... Эта демонстрация нужна была им, чтобы напугать патриарха и заставить его пойти заодно с реакцией или подвергнуться изолированию и стать виновником церковной разрухи.

Не имея на своей стороне ни епископата, ни народа (настоящих церковников мало, да они и не организованы), патриарх действительно устрашился возможного разделения в церкви и решил употребить все меры, чтобы этого избегнуть. Вот с этого момента и начинается его крутой поворот. Он соединяется с т. Иосифом и всем епископатом; проводит на Соборе все постановления в угоду им; подбираются все факты за прошлые годы отрицательного отношения отдельных лиц к церкви, чтобы представить их как гонение со стороны правительства на церковь; наказываются все священники, которые чем-либо выказали свои симпатии к новому строю, таковых постановляют предать дисциплинарному суду (в числе их обрушился гнев и на нашего игумена Луку — за пение советского гимна); проводится тайное постановление не утверждать перехода Чешской церкви к Русской (пока Москва не заплатит понесенных ими расходов. Сербская церковь ничего не потратила, а давало правительство). М. Иосиф настаивает на резкой телеграмме в Москву по поводу Венгерской церкви. Не назначается епископ в Македонию; требуют  возвращения  туда  м.  Иосифа,  и  ведутся  разговоры  о  том,  чтобы потребовать в этом вопросе от Москвы поддержки, почему и откладывается поездка патриарха в Москву. Весь Собор проводится в духе реакционном; ни одного слова не сказали народу церковному об отношении к новому строю, не воспретили злостной агитации епископов Иринея и Дионисия в Америке от имени Сербской церкви и не заместили их кафедр. Все приемы высокопоставленных лиц патриарх делает в присутствии м. Иосифа. Всюду с ним посещает церкви, чтобы показать народу, что он его единомышленник, о чем проводится постановление и на Соборе. Среди народа всюду распространяется слух, что патриарх отступил от своей первоначальной позиции, что он теперь против правительства и против Москвы, вместе с реакционно настроенным народом. И действительно такая тактика возымела успех; реакция проверила, что патриарх с ней. Иосифу не удалось изолировать патриарха, а себя поставить во главе реакционной толпы, но зато он сделал все, чтобы рассорить его и с правительством, и с Москвой, а если не рассорить, то во всяком случае омрачить взаимоотношения. Такой тактикой патриарх, по-видимому, превозмог замысел митр. Иосифа, но не известно, недолго ли, и испросит ли он в таком тяжелом положении у Бога помощи, воскликнув вместе с Давидом: ―Боже мой, разрушь совет Ахитофела.

Маршал Тито, окруженный враждой католиков и недоброжелательством православных, а также злостной агитацией епископата в Америке, обращается к протестантам и приглашает их посетить Югославию и засвидетельствовать всему миру о наличии в Югославии свободы веры и о лояльности правительства к церкви. При свидании с ними маршал Тито сказал прекрасную речь, в которой дал точную характеристику религиозного состояния в стране и высказал свой взгляд на деятельность патриарха. («Политика», 6 августа). Между прочим, он сказал, что сейчас еще рано говорить, сможет ли патриарх  поправить церковные дела и оправдать его (Тита) желание, но во всяком случае из разговора с ним он вынес убеждение, что патриарх этого хочет, а главное, чувствует в этом свою ответственность и держится того взгляда, что церковь должна служить интересам и национальным, а не обратно. Теперь стало ясно, что патриарх в разговоре с маршалом Титом высказывал те же мысли, что и нам, но в силу необходимости действует иначе «под влиянием известных элементов в церкви, которые еще во время оккупации показали себя с плохой стороны» (т. е. м. Иосиф и другие епископы). Таким образом, официально засвидетельствовано, что образ действий патриарха пока не соответствует его принципиальным взглядам, которые он высказывал при своих встречах с маршалом Титом и другими правительственными лицами. Вот разгадка всех действий патриарха, который по тактическим соображениям временно действует не так, как бы, по-видимому, хотел, и на это его побуждает окружающая обстановка. Сможет ли он ее преодолеть и повернуть по-своему или поведет церковь по указанию и требованию реакции, в угоду иностранному влиянию, покажет скорое будущее. Во всяком случае, приезд протестантов осветил  настоящее  положение  вещей,  они  открыто  засвидетельствовали  о наличии  свободы  религиозной,  о  виновности  Степинаца  и  о  жизни  его  в заключении, вопреки сообщениям американской печати.

Интересно, повторят ли они это заявление у себя в Америке («Политика», 3 августа). Пока же местные священники, вопреки противленчеству епископата, решили действовать самостоятельно и организуются в союзы для поддержки народных интересов, по примеру, как они говорят, «сестринской Русской церкви» («Политика», 9 августа). Таким образом, движение начинается снизу, это, конечно, хуже, так как народ будет действовать резче и возможны неприятные выпады в сторону епископата. Такие случаи уже были. Вновь избранного митрополита Дамаскина (за его антисоветскую деятельность в Карпатской Руси и прием немецких офицеров во время оккупации) при объезде епархии Загребской в г. Пакраце забросали яйцами, камнями, и ударил кто-то ногой в спину, так что он упал и принужден был после молебна немедленно уехать.

Из Сараева прислали телеграмму, чтобы м. Иосиф не приезжал для хиротонии вновь избранного епископа, и он побоялся ехать и в другие города для интронизации, как было постановлено Синодом. Есть слухи, что под влиянием всего происходящего пошлют епископа македонцам, и в Сараево м. Иосифа, если его там примут. Причина всего этого — крайний шовинизм, иностранная агитация и надежда на реставрацию. Как только разочаруются в своих чаяниях и увидят, что никакие американцы им не помогают, так как их разъедает своя керенщина, тогда облагоразумятся и примкнут к здоровому течению религиозно-национального возрождения. Им все скоро надоедает. Всякое чудо у них на три дня. Признаки такого оздоровления уже налицо, и, может быть, с Божьей помощью они переживут этот религиозный кризис без больших потрясений.

В нашей церковной жизни пока все благополучно. Прихожан  не особенно много, но службы ведем ежедневно и согласно Уставу. Вероятно, уйдет от нас свящ. В. Мошин на должность управляющего архивом в Загребе 1 сентября. Он не был в штате, а лишь приписным. Останется настоятель, два священника, диакон и два псаломщика. Отец архимандрит Антоний тоже приписной, все надеется на Вашу милость. Приезд Троицкого и его удовлетворение всем, что он видел на родине, очень благоприятно повлияло на настроение неисправимых скептиков. Меня же он утешил тем, что подробно уяснил положение вещей, в силу которых задерживается мое назначение. Во всяком случае, радуюсь тому, что Ваше Священство меня не забываете и, когда благоприятно сложатся обстоятельства, сможете принять меня на служение. Дети очень томятся, а я убеждаю их запастись терпением еще хотя на год. Главное, что я буду на родине и в непосредственном общении с Вами. Да хранит Вас Господь. Смиренный послушник Вашего Святейшества – протоиерей Иоанн Сокаль».

Письмо протоиерея Иоанна Сокаля и доклад епископа Ужгородского и Мукачевского Нестора, побывавшего в апреле 1948 года с визитом в Албании  и  Югославии,  на  имя  патриарха  Алексия  получили  высокую оценку Совета по делам РПЦ. Подтверждением тому могут служить строки из сопроводительного письма к этим документам зампреда Совета С. К. Белышева заместителю министра иностранных дел СССР В. А. Зорину от 24 мая 1948 года:

«Совет препровождает для Вашего сведения докладную записку епископа Ужгородского и Мукачевского Нестора о поездке во главе церковной делегации в Албанию и на обратном пути в г. Белград к патриарху Сербской православной церкви Гавриилу. Вместе с этим прилагается копия письма протоиерея И. Сокаля (подчеркнуто мною. – В. Ч.) от 26.IVc.г. на имя патриарха Алексия о положении в Сербской православной церкви. Это письмо было передано епископу Нестору на аэродроме в последний момент перед его отлетом из Белграда в СССР. Содержащаяся в письме информация, дополняя и подтверждая сообщение еп. Нестора, совпадала в выводах и оценке положения в Сербской патриархии.

Главными факторами, определяющими состояние Сербской православной церкви и, безусловно положительными, являются:

– Создание правительственной Вероисповедной комиссии, возглавляемой генералом Джуричем и установление ею непосредственной связи с патриархом Гавриилом, минуя реакционных посредников.

– Создание прогрессивного объединения  широких  масс духовенства, т. н. «священнического удруженья», являющегося патриарху опорой в борьбе с реакционными иерархами из его окружения.

Предстоящий Собор, на котором патриарх Гавриил намерен избавиться от наиболее ревностного «опекуна» реакции митрополита Иосифа и др., будет испытанием серьезности и решительности намерений самого патриарха и поворотом Сербской церкви в сторону поддержки правительства новой демократической Югославии.

В связи с предстоящим совещанием Совет просит дать указание посольству в Белграде о высылке информации как об итогах Архиерейского собора, так и борьбе, которая, как нужно ожидать, развернется при подборе состава делегации на московское совещание» [21].

В 1948 году протоиерей Иоанн Сокаль, протоиерей Владислав Неклюдов, профессор Всеволод Троицкий были в Москве почетными гостями на торжествах в связи с празднованием 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви и участвовали в совещании предстоятелей и представителей Православных Автокефальных Церквей.

Об авторитетности суждений отца Иоанна о состоянии Сербской православной церкви свидетельствует докладная записка Г. Г. Карпова в ЦК ВКПБ (б) и Совет Министров СССР от 7 мая 1949 года, составленная преимущественно на информации, полученной Советом по делам РПЦ от него:

«Совет докладывает, что созданный кликой Тито режим в Югославии затруднил и нарушил установившуюся связь между Сербской и Русской православными церквами. Благочинный русских приходов в Югославии протоиерей И. Сокаль (принявший советское гражданство) еще в ноябре 1948 года писал по поводу одного телеграфного запроса патриархии: «В силу изменения политического курса теперь такие ответы не могут быть пересылаемы почтой, ибо все вскрывают».

После возвращения из СССР с совещания, происходившего в июле 1948 года, заместитель Сербского патриарха митрополит Иосиф посетил 9.VIII.1948 года посла СССР в Югославии т. Лаврентьева и выразил благодарность от имени делегации за радушный прием в Москве и заверил в единогласии сербской делегации по обсуждавшимся в Москве вопросам.

Это было последнее официальное выражение Сербской патриархией своего отношения к московскому совещанию.

Митрополит Иосиф известен как реакционер, о котором тот же протоиерей Сокаль пишет, что, благодаря стараниям митрополита Иосифа, «...в патриархии ведут определенный курс в сторону реакции по всем решительно вопросам и стараются внушить мысль, что с Москвой имеют дело лишь по необходимости, на самом же деле они ни с чем не согласны, а ведут свою сербскую линию, ограничиваясь лишь для виду формальными сношениями.., а в сущности ни с чем не согласны и ждут изменения политического курса».

Правильность  характеристики  настроений  и  политического  курса  на «запад» Сербской патриархии подтверждается рядом фактов.

Так, уповая на «запад», Сербская патриархия держится девиза «чем хуже, тем лучше» и в этом находит поддержку англичан и особенно американцев, не жалеющих  денег  для  поддержания  таких  настроений.  Замечание  Сокаля:

«Балканцы привыкли плясать под дудку тех, кто больше заплатит» — целиком относится к реакционной части высшего духовенства Сербской церкви.

Несмотря на отрицательное отношение патриарха Гавриила к экуменическому движению, несмотря на официальный отказ Сербской патриархии от участия в этом движении и подписание делегацией в Москве соответствующей резолюции, богословский факультет Белградского университета делегировал на 1-ю Амстердамскую генеральную ассамблею христианских церквей проф. Глумац.

Протоиерей И. Сокаль, сообщая об этом подрывающем  авторитет решения московского совещания факте вероломства со стороны Сербской патриархии, пишет: «В Москве подписали, что не надо ездить к экзуменистам, а, приехавши в Белград, послали туда своего делегата... не от имени церкви, а от богословского факультета, и не духовного, а светского человека проф. Глумац, думая этим обмануть».

Экуменисты оказались покладистыми и прямолинейными, приняв Глумаца как делегата Сербской православной церкви.

Целый месяц профессор Глумац находился на одном из первоклассных курортов Швейцарии и, возвратившись в Белград, привез известие  о присылке Экуменическим советом для Сербской церкви материала на рясы для 300 священников, вагона бумаги, одежды, белья и 150 кроватей с постельными  принадлежностями  для  студентов  богословского  факультета.

После этого в Сербской патриархии стали говорить, что с "западом" иметь дело выгоднее, чем с Москвой».

«Вот почему не надо удивляться, — пишет тот же И. Сокаль, — если и английский посол Пик в конце октября 1948 года посетил патриарха Гавриила».

Имеют место и другие факты неискренней линии поведения Сербской патриархии.

Патриарх Гавриил и митрополит Иосиф, отзываясь по возвращении в Белград положительно о церковных торжествах в Москве, тем не менее в течение 8 месяцев не озаботились осветить это в журнале «Патриарший гласник» помещением хотя бы одной статьи. Не был разоблачен провокационный слух, что патриарх в Москве на совещании ничего не подписал, ни с чем не согласился и даже поссорился с экзархом Болгарской церкви митрополитом Стефаном.

Кем-то был распространен слух о том, что русские церковные круги всюду, где возможно, умаляют достоинство Сербской церкви «поднятием на высокую ступень уклада русской церковно-религиозной жизни».

Все это звенья одной цепи мероприятий для вытеснения из Югославии какого бы то ни было влияния Русской православной церкви и в том числе русских приходов, находящихся в Югославии.

По сообщению посольства СССР в Югославии, 3 марта с. г. в г. Белграде состоялось Учредительное собрание православных священников Югославии, на котором был создан Союз православных священников, который принял резолюцию о задачах союза и послал приветственную верноподданническую телеграмму Тито.

В то же время Союз в резолюции осудил деятельность находившихся в США епископов: Бачского (Далматинского) Иринея (Джорджевича) — участника экуменических съездов, четника-лѐтачевца; Жичского Николая (Велимировича), находившегося с патриархом Гавриилом в концлагере Дахау, четника-лѐтичевца; американо-канадского Дионисия, находящегося в Либертвилле, ярого защитника Дражи Михайловича, призывавшего Трумэна порвать дипломатические отношения с Югославией.

Между тем данных об осуждении этих эмигрантов Синодом Сербской православной церкви нет.

Союз православных священников Югославии поставил задачей объединение всех священников страны, активное участие православного духовенства Югославии в работе Народного фронта и оказание помощи правительству.

В приветственной телеграмме Тито Союз заявил о своей верности ему и готовности быть неустанным поборником в защите завоеваний народной власти и в выполнении пятилетнего плана развития народного хозяйства Югославии.

Касаясь этого события, протоиерей И. Сокаль отмечает, что если в прошлом  году  участие  духовенства  в  подобных  съездах  было  Синодом запрещено, то в этом году неофициально разрешено из тактических соображений продемонстрировать правительству свою лояльность. Когда съезд вынес решение проводить работу по федерациям, а не по епархиям, что угрожает епископам потерей их власти, оно встревожило их, но они, однако, надеются, что «американцы до этого не допустят».

Происки американцев в Югославии не ограничиваются только Сербской православной церковью. Так, игуменья б. Лесненского монастыря Нина (Коссаковская) и еще 32 монахини, проживающие в г. Белграде по улице воеводы Миленко № 39, принявшие советское гражданство, подвергающиеся периодическим притеснениям со стороны югославских властей, получают настойчивые предложения от эмигрантского русского духовенства из США о переезде туда на постоянное жительство. Им обещают беспрепятственное получение виз, оплату проезда, содержание и прочие льготы. На все эти предложения игуменья ответила решительным отказом, заявляя  о  своем твердом намерении вернуться со своими монахинями в Советский Союз. В свое время этим монахиням Московской патриархией было обещано всестороннее содействие, и в настоящее время наступило время реализации обещаний. Этот вопрос Совет проверяет через МИД.

Все изложенное, учитывая наличие на Константинопольском (Вселенском) престоле ставленника американцев патриарха Афинагораса, сколачивающего антикоммунистический религиозный блок, говорит, что всем ходом событий и состоянием дел Сербская православная церковь подготовлена к тому, чтобы войти в фарватер антикоммунистического блока, если со стороны Московской патриархии не будут приняты попытки к удержанию Сербской патриархии в своей орбите. Но в то же время Совет в настоящее время не видит реальных возможностей к поддержанию Московской патриархией связей с Сербской патриархией.

Патриарху Гавриилу направлено в марте с. г. письмо патриарха Алексия, в котором он просит информировать о мероприятиях Сербской патриархии по реализации решений московского совещания прошлого года.

Ответ на это письмо в известной мере должен будет внести ясность в отношении позиций Сербской патриархии и позволит наметить план дальнейших мероприятий по укреплению связи между обеими патриархиями.

Особую значимость миссия протоиерея Иоанна Сокаля приобрела в период обострения советско-югославских отношений летом-осенью 1949 года, затронувших и взаимоотношение братских церквей. В этой ситуации он оказался исключительно полезным в деле установления каналов связи между патриархами двух церквей. 23 ноября 1949 года Г. Г. Карпов в письме к В. М. Маслову так разъяснял адресату возможности передачи письма патриарха Алексия патриарху Гавриилу неофициальным путем: «Настоящим докладываю, что предложение о неофициальном вручении письма патриарха Сербскому патриарху Гавриилу, Совет имел в виду следующий порядок вручения.

В Югославии, кроме Сербской (автокефальной) православной церкви во главе с патриархом Гавриилом, имеется 8 приходов Русской православной церкви, находящихся с февраля месяца 1945 года в юрисдикции Московского патриарха, которые возглавляются благочинным иереем Иваном Сокалем (русский, из эмигрантов, принявший в гражданство СССР, дважды приезжавший в Москву и настойчиво добивающийся разрешения на возвращение с семьей в СССР. Сокаль хорошо известен советскому посольству в Югославии).

Совет находит возможным письмо патриарха Алексия на имя патриарха Гавриила переслать диппочтой МИДа в советское посольство в Югославии, где его вручат протоиерею Сокалю с письменной просьбой патриарха Алексия передать это письмо лично патриарху Гавриилу во время его службы. Других возможностей по передаче письма Совет не находит» [159].

О том, как на практике осуществлялось задуманное, сообщил в конце декабря 1949 года первый секретарь посольства СССР в Югославии А. М. Зубов:

«По указанию поверенного в делах тов. Шнюкова Г. П., 28 декабря 1949 г. я посетил патриарха Сербской православной церкви Гавриила с тем, чтобы передать ему письмо Московского патриарха. В начале беседы я поздравил патриарха Гавриила с наступающим новым 1950 годом и предстоящими праздниками и справился о состоянии его здоровья.

Патриарх поблагодарил меня за поздравления и сказал, что чувствует себя неплохо, хотя временами и прихварывает. Затем он, понизив голос, сказал:

«Наше положение очень плохое. Настолько плохое, что этого даже нельзя выразить словами. Я говорю не о себе, заметил он, я достаточно стар, и мне бояться нечего, я много видел и многое перенес. Я говорю о Сербской православной церкви и о народе. Мы связаны по рукам и ногам. Мы не только не можем предпринять какие-либо действия, мы даже не можем вслух гово- рить. Мы всегда смотрели на Россию, как на свою заступницу, и видели в лице ее официальных представителей в Белграде и в Черногории своих покровителей и защитников. Также мы смотрим и в настоящее время. Сила славянских народов в России. Но обстоятельства сейчас этому не благоприятствуют. Я боюсь, как бы из спора, который сейчас происходит, не извлекли пользу наши враги», — сказал патриарх, намекая на Запад.

Патриарх также сказал, что Сербская православная церковь находится сейчас в бедственном положении. Свыше ста священников арестовано и содержится в тюрьмах, о судьбе которых ничего не известно. Вчера, сказал он, в Белграде был арестован протоиерей Иоанович, который был крепким и стойким священником.

Далее патриарх по своей инициативе коснулся сараевского антисоветского процесса, назвав его «кощунством над православной церковью». В газетах писали, сказал он, что священник Неклюдов повесился. Этого не только нельзя допустить, но даже об этом грешно подумать. Неклюдов был очень стойкий и честный человек. Крижко тоже хороший человек. Он любил народ,  и  народ  его  тоже  любил.  Поэтому  его  и  осудили  на  долгие  годы.

 Сославшись на сообщение югославской печати от 24 декабря о приеме Тито руководителей Союза православных священников, я поинтересовался, много ли православных священников примкнуло к этому Союзу. В ответ на это патриарх сказал, что сейчас к этому Союзу примыкают многие православные священники, потому что иного выхода нет. Если священник не вступает в данный Союз, он лишается возможности служить в церкви и иметь связь с народом. В этот Союз входят и хорошие священники, которые не желают того, чтобы церкви были закрыты и превращены в магазины или конюшни.

В завершение беседы патриарх прочитал письмо патриарха Алексия, которое я ему передал, и сказал, что продумает и даст ответ через Сокаля или Троицкого. Он заметил при этом, что ни он сам, ни его ближние в посольство прийти не смогут, так как на следующий день будут арестованы».

В конце января 1950 года протоиерей Иоанн Сокаль с семьей вернулся на родину, получив назначение на должность ректора в Саратовскую духовную семинарию. Перед отъездом к новому месту служения благочинный русских православных приходов в Югославии отец Иоанн Сокаль 28 января был принят по его личной просьбе в Совете по делам РПЦ и в беседе с его сотрудниками рассказал как о положении дел в стране, так и в руководстве Сербской православной церкви: «Протоиерей Сокаль заявил, что в Югославии существует террор, размеры которого трудно представить, не побывав там. В Белграде 156 подвалов в домах превращены в тюрьмы, переполнены заключенными. Кроме того, строится дополнительно 40 тюрем. Среди арестованных большинство коммунисты, сторонники Информбюро.

Мой сын Анатолий – военный врач, работавший помощником начальника санитарно-военного округа, – говорит Сокаль, – рассказал, что в их округе один полковник, касаясь Второй мировой войны, сказал, что Россия, заключая союз с Германией и зная, что она рано или поздно нападет, стремилась выиграть время, чтобы лучше подготовиться к войне. За это пол- ковник был арестован. За малейшее проявление симпатии к Советскому Союзу люди жестоко преследуются, выгоняются с работы, арестовываются и расстреливаются. У Ранковича имеется около 300 тысяч агентов и 300 тысяч полицейских, которые свирепствуют. Титовцы делают все к тому, чтобы вытравить в сознании народа дружественное отношение к Советскому Союзу и привить ненависть ко всему советскому. На какие только провокации они ни идут. Периодически в печати появляются и по неделям муссируются явно клеветнические сведения вроде того, что русские вывозят из Югославии сахар, жиры, одежду и т. п. Работавшая в Центропроме моя дочь видела из документов, что это сплошная клевета, т. к. в действительности дело обстояло как раз наоборот, и Советский Союз всячески помогал Югославии. По словам дочери Сокаль, она имела случай убедиться во вражеской деятельности титовцев по отношению к Советскому Союзу. У них в Центропроме группа сотрудников выразила желание изучать русский язык. На первое занятие, на которое собралось человек 20, явился начальник отдела Центропрома, фамилия которого позже фигурировала в Будапештском процессе.

На следующий  урок после  появления этого начальника  явилось на занятие человека три, и на этом деятельность кружка окончилась.

В стране — абсолютный голод. По карточкам почти ничего не выдают. Кур, индюшек и другие продукты вывозят англичане. Дороговизна невероятная. Не хватает топлива, и цены на него высокие, в то же время окружение Тито имеет все блага жизни и народ видит, как его обманывают, обещая все блага и не давая их.

Сам Тито — зазнавшийся австрийский музыкант — тратит народные деньги на постройку себе во дворце купальни стоимостью в один миллион. Как мещанин-обыватель он носит кольца, по нескольку раз в день переодевается в различные костюмы, принимает парады. Его охраняют так, как вряд ли кого охраняли. Когда он проезжает, то народ удаляют не только с улицы, по которой он едет, но и с прилегающих улиц. Окружение Тито носится с идеей создания балканской федерации под руководством Югославии.

Борясь за уничтожение русского влияния, титовцы, разжигая шовинизм, отрицают освободительную роль Советского Союза, заявляя, что к приходу Советской Армии Югославия была уже освобождена от фашистов.

Народ внутренне на стороне Советского Союза, ненавидит Тито и озлоблен на то, что ему посадили на шею Тито. Внешне народ поддерживает Тито, поощряя углубление его предательской политики в надежде, что таким образом он скорее придет к краху. Все надеются, что Россия выступит и раздавит режим Тито. Готовясь к вооруженному столкновению с Россией, титовцы стремятся уничтожить последние очаги русского влияния. В этом отношении титовцы принимали меры к ликвидации влияния т. н. Русского дома, находящегося на экстерриториальной территории советского посольства. Установив слежку агентов за этим домом, титовцы начали сажать всех сербов, которые посещали этот дом. В отношении русских, посещавших этот дом, применяют увольнение с работы. Молодежь, посещавшая различные кружки в этом доме, высылается. Так были высланы в Болгарию участники квартета Комарова, в котором состояла и моя дочь Сокаль. Советских граждан, проживающих в Югославии, всячески преследуют, терроризируют и добиваются отказа от советского гражданства и перехода в югославское. Практикуют выброску за границу целыми группами советских граждан, а когда их не принимают соседние страны (Румыния, Болгария и др.), их возвращают обратно и говорят, что Советский Союз не считает их полноценными гражданами, что они нужны только для шпионской работы в Югославии, а потому их и не берут в Советский Союз. Эти провокации делаются титовцами несмотря на то, что в договоре с Советским Союзом русским эмигрантам, принявшим советское подданство, разрешается проживать в Югославии. Находятся отдельные лица, которые отказываются от советского гражданства, переходят в югославское гражданство и делаются злейшими врагами Советского Союза. В ответ на процессы титовской агентуры в Будапеште и Софии титовцы готовят в Белграде процесс советских граждан по обвинению в шпионаже в пользу Советского Союза.

 В отношении Русской церкви титовцы добиваются ликвидации патриарших приходов в Югославии как очагов русского влияния. Сербская патриархия также недовольна наличием русских приходов, т. к. считает, что деятельность Русской церкви подрывает авторитет Сербской. Духовенство делится на две части: «живоцерковническое», объединяемое Союзом священников, поддерживающее режим Тито и борющееся против России, против сторонников Информбюро; другая часть духовенства – с народом.

Патриарх Гавриил в душе с Московской патриархией, но внешне показывает, что он – с Тито, который отпускает средства на церковь и заинтересован в ее поддержке. Таким образом, патриарх Гавриил лавирует и представителям Московского патриарха говорит, что он против Тито, а своему окружению, что он против Москвы. Епископат сплошь реакционный. Иосифа Скоплянского из Синода вывели. Он поехал на свою епархию в Скопле, но там его не приняли и выгнали. Сейчас Иосиф замещает кафедру бежавшего в США епископа Николая.

Заигрывает Тито и с католиками. И хотя Степинац не освобожден и отбывает наказание в тюрьме, но пользуется всякими привилегиями.

В состав Синода входят епископы: Владимир, Емельян и Хризостом. Между прочим, патриарх Гавриил запретил епископу Владимиру служить в русских храмах, находящихся в ведении Московской патриархии. Патриарх Гавриил недоволен назначением Московской патриархией священника в Венгрию, считая, что это роняет авторитет Сербской церкви в Венгрии. Духовенство Московской патриархии арестовывается и уничтожается. Осужден на 11 лет священник Алексей Крыжко, на 8 лет заключения священник Родзянко Владимир. Протоиерея Владислава Неклюдова повесили в тюрьме. Перед смертью его спровоцировали. По словам адвоката, выезжавшего на место казни Владислава Неклюдова, его накануне суда привезли в Белградскую тюрьму, поместили в отдельную хорошо оборудованную камеру и заявили, что он будет освобожден. Под этим предлогом у него взяли заявление, что он ничего не имеет против органов УДН, предложили написать письмо жене до выполнения формальностей с освобождением, а потом взяли и повесили. После смерти Владислава осталась жена с ребенком, которым Сокаль помог материально.

Перед отъездом в Советский Союз Сокаль был принят патриархом Гавриилом, который был любезен и передал лучшие пожелания патриарху Алексию.

На вопрос тов. Белышева: «что сделано Сербской церковью для пропаганды решений московского совещания глав православных церквей 1948 года?» протоиерей Сокаль сообщил, что, кроме одной статьи в печатном органе Сербской патриархии, нигде и ничего не помещалось. Наоборот, когда патриарх Гавриил вернулся из Москвы, стали распространять слухи, что он ничего в Москве не подписал якобы из-за несогласия с решениями московского совещания. Тут же протоиерей Сокаль рассказал, что назначенный Синодом настоятель храма-подворья в Москве Прохор Якшич дал титовцам обязательство быть  их  агентом.  Об  этом  он  сам  рассказал  протоиерею  Сокалю.  Вербовке Прохора Якшича в агенты предшествовал арест, а позже и расстрел какой-то девицы, которой Якшич помогал менять доллары на динару. Позже при аресте этой девицы оказалось, что она действовала по поручению организации усташей. Прохора Якшича Сокаль характеризовал как крайне неуравновешенного, склонного на почве наследственной душевной болезни к самоубийству, и выразили уверенность, что он в скором времени покончит с собой.

Протоиерей Сокаль рассказал и о провокациях в отношении его самого и его семьи. Так, один пьяница и бродяга из числа русских попов был вынужден явившимися к нему агентами Тито к подаче заявления на Сокаля. Об этом этот пьяница-поп, раскаиваясь в своем поступке, сам рассказал протоиерею Сокалю.

Дочь Сокаля вызывал представитель УДБ и заявил прямо, что «ваша семья является неприятелями нашего народа». Расспрашивая дочь о посещении румынского, албанского посольств, где она преподавала русский язык, представитель УДБ предложил ей переменить профессию. Ей грозили, что скоро наша семья очутится в тюрьме.

Cыну Анатолию помог уйти из армии полковник, его приятель, а иначе его не отпустили бы, тем более что он работал на ответственной работе в качестве помощника начальника военно-санитарного округа в чине капитана. В Югославии имеется 6000 человек советских граждан. Каждый из них ожидает ежеминутно высылки за границу, как бы давно он ни жил в Югославии. Людей хватают и везут к границе, не давая взять с собой необходимые вещи.

Титовцы к весне собираются совсем разделаться с советскими гражданами. Их повседневно убеждают переходить в югославское подданство, распространяя слухи, что Советский Союз не примет их на родину.

Тов. Белышев спрашивал протоиерея Сокаля, кто остался на его месте. Протоиерей Сокаль говорил, что он оставил о. Василия – советского гражданина. Титовцы оказались довольны этим назначением. Он – неважный тип, но в помощь ему был вызван Александр Тугаринов, которого Сокалъ характеризует как умного, высоко богословски образованного человека. Однако на пути в Белград Тугаринов арестован.

Касаясь русского эмигранта профессора церковного права Троицкого, который систематически приезжал в Москву для чтения лекций в Духовной академии и семинарии, протоиерей Сокаль рассказал, что о нем полковник УДБ сказал: «Это тот самый, который часто ездит в Москву?»

Сокаль привез две лекции и доклады Троицкого. Троицкий не принял советского подданства из-за боязни лишиться пенсии из-за детей, которые хорошо устроились.

Ликвидируя свое хозяйство, Сокаль все вырученные средства дал Троицкому, обеспечив его на 2 года. Взамен этого он получил от редакции «Журнала Московской Патриархии» причитающийся Троицкому гонорар.

На вопрос о том, каково положение монахинь бывшего Лесненского монастыря, протоиерей Сокаль сказал, что они ждут визы на въезд в СССР. Синод  Сербской  церкви  считает  необходимым  принять  этих  монахинь  в свою юрисдикцию, заявляя, что они никогда не были русскими. Не исключено, что их опять будут тянуть в США, куда им предлагали поездку за казенный счет. Если они не будут пущены в Советский Союз, то титовцы печатают, что они отказались ехать в Советский Союз. Записал: зам. зав. отделом Карпович».

Деятельность протоиерея Иоанна Сокаля высоко оценивалась как Московской патриархией, так и советским правительством. Так в сопроводительной записке Г. Г. Карпова к и. о. заведующему отделом Балканских стран Министерства иностранных дел СССР В. А. Валькову от 27 июля 1950 года сообщалось: «Препровождаются для Вашего и посольства СССР в Югославии сведения: характеристики епископата Сербской православ- ной церкви, полученные Советом от прибывшего из Югославии протоиерея И. Сокаля. Было бы желательно получить замечания посольства по этим характеристикам и информацию о подготовке выборов патриарха Сербской церкви вместо умершего Гавриила.

ЕПИСКОПАТ СЕРБСКОЙ ЦЕРКВИ в 1950 г.

1.АРСЕНИЙ, митрополит Цетинский в Черногории, ныне избранный местоблюстителем патриаршего престола Сербской православной церкви.

Старец – лет семидесяти, из вдовых священников. Несколько лет тому назад возведен был в сан епископа и поставлен в должности викарного у патриарха в Белграде. В 1948 году возведен был в сан митрополита и назначен в г. Цетинье –в Черногории. По рангу – последний из митрополитов. Человек простой, очень скромный и смирный, вполне доступный в обращении и приятный в общении. Производит впечатление симпатичного старца и кроткого священнослужителя; имеет облик православного иерарха со всеми его характерными чертами. Он ничем не омрачил своего епископского сана и в политической жизни себя не скомпрометировал. По своему настроению он принадлежит к сербам старой формации, для которых наша Родина всегда была «Майка Русия» (в переводе с сербского: Мать – Россия. – В. Ч.) К Титу (правильно: Тито. – В. Ч.) и его клике всегда относился отрицательно не столько по соображениям политического характера, сколько по национальным и религиозным. Он единственный из всего епископата, имеющий моральный авторитет, и как личность, ничем не омрачившая своего сана в прошлом, заслуживает быть избранным на патриарший престол. Как он поведет себя в этом высоком звании, трудно предугадать, так как политическая обстановка в настоящее время там очень сложная. Весь епископат и церковный народ настроены реакционно; титовскую власть ненавидят, но не за то, что изменила России, а за то, что она им чужда и по духу, и по настроению. Они хотели бы обратить церковь в орудие политической борьбы, но только для восстановления своей сербской гегемонии и прежнего реакционного режима. Нуждаясь в средствах, они показывают лишь вид лояльности и идут на компромисс с титовскими предателями, чтобы от них больше заработать, а те сулят им миллионы,   лишь   бы   в   них   иметь   для   себя   поддержку.   Идет   взаимная спекулятивная игра, преисполненная фальши, обмана и скрытой вражды. Посредствующим звеном в этой среде является английская агентура в  лице часто посещающего Белград Гибралтарского епископа и политического агента Финделя, который после двухлетней работы в Югославии уехал в нынешнем году в Варшаву. В таких условиях служение патриарха сопряжено с величайшими трудностями, и для открытого и честного пути нужно быть способным на большое мужество и подвиг. Вот почему сербский епископат и выдвинул кандидатуру митрополита Арсения, который отличается, по их мнению, внутренней чистотой и неподкупной честностью и не продаст интересов церкви за чечевичную похлебку.

2. Митрополит б. Скоплянский ИОСИФ, ныне исполняющий должность епархиального архиерея в Ужице вместо убежавшего в Америку епископа Николая; личность хорошо известная, дважды посетивший Москву в 1945 г. и в 1948 г. Человек ограниченный, но очень хитрый и коварный. Он окончил в 1912 г. Киевскую [Духовную] академию уже вдовым священником и старался показать себя русофилом, но это русофильство всегда имело целью какую-либо выгоду, по достижении которой он отворачивался в другую сторону. Как крайний шовинист он с завистью и недоброжелательством относился ко всему, что возвышалось над сербством, и старался использовать все возможности, не брезгуя никакими средствами. Он был приятен, когда получал, и груб и дерзок, когда чего-либо лишался. В его поступках не было никакой принципиальности и в действиях — постоянства и определенности. Он никому никогда не верил и всякого подозревал, считая и себя недостойным доверия. В политическом отношении он — крайний реакционер, хотя мнил себя демократом и либералом. Ловко играл роль за время оккупации, а при Тито открыто перешел на сторону шовинистов, считая, что в дружбе с ними заслужит признание патриота и народника, хотя это не препятствовало ему пользоваться всяким удобным случаем для получения какой-либо субсидии со стороны ненавидимых им титовцев.

В тяжелые моменты истории он прятался за спину другого, а в мирной обстановке интригами добивался первенства. Сейчас он уклоняется от видной роли в надежде, что вскоре произойдет перемена, и он предстанет в сознании церковников как борец за национальные интересы сербства.

3. ДАМАСКИН, митрополит Загребский в Хорватии, человек лет 55, окончил в 1917 году Ленинградскую духовную академию. Служил преподавателем Карловацкой духовной семинарии, а затем доцентом в Белградском богословском факультете на кафедре гомилетики. После хиротонии был назначен епархиальным епископом в Карпатскую Русь, оттуда переведен в Чехию в Прагу, а затем возвращен в Банат на кафедру епископа в Выршац. В 1947 году он был возведен в сан митрополита и назначен в Загреб. Ему ставят в вину антисоветскую политику за время пребывания в Карпатской Руси и слишком толерантную лояльность за время оккупации. По прибытии в Хорватию при посещении паствы в г. Пакраце подвергся нападению и должен возвратиться в Белград, где с 1948 г. состоит членом Синода и только изредка посещает Загреб. Человек он интеллигентный, мягкий по характеру и приятный в обращении. В своей деятельности отличается самостоятельностью и легко поддается постороннему влиянию. Скомпрометированный в Карпатской, устыдился сопровождать патриарха на торжества 1948 г. в Москву. Живет больше личной жизнью и в политической деятельности активности не проявляет, чтобы не подвергать себя опасности и загладить прежнюю вину.

4. ИРИНЕЙ, епископ Новисадский, окончил Московскую Дровную академию, человек лет около 70. Родом из богатых пречанских сербов (т.е. задунайских), брат известного королевского министра просвещения Чирича и б. член венгерского парламента. Человек он образованный, просвещенный и живет в обстановке аристократической. Как и все пречане, считает себя более культурным и к сербам-шумадийцам (централистам) относится свысока. Постоянный участник всех заграничных собраний и съездов и сторонник экуменистов. За время оккупации не проявлял никакой деятельности к защите сербов, и за это подвергся после ухода немцев двухгодичному домашнему аресту.

Как человек очень богатый не мог примириться с потерей своего имущества и впал в меланхолию, потерял самообладание, заболел эпилепсией и лишился духовного равновесия. Пока еще числится на кафедре, но дело управления больше в руках епархиального совета. Он – кровный враг социального равенства и сторонник идеологии венгерского графства, но в силу постигшей его болезни выбыл из строя, и дни его сочтены.

5. ИОАНН, епископ Нишский, известный нам по участию в делегации Сербской церкви на торжественном соборе Московском в 1945 году (имеется в виду Поместный собор РПЦ в январе-феврале 1945 г., избранный патриархом Алексием I. – В. Ч.). Человек он мягкий, добрый, интеллигентный, плывущий по течению, действующий в мирной, спокойной обстановке и в открытую борьбу не вступающий. Он всегда идет за большинством и отстаивать решительно что-либо свое не решается. К советской идеологии относится отрицательно и титовцев ненавидит, но показывает вид своей внешней лояльности и объективной толерантности.

6. ЕМЕЛЬЯН (Емилиан. – В. Ч.), епископ Тимочский, родом македонец, образование получил в греческой Халкинской семинарии и Афинском богословском факультете; человек образованный, в жизни и деятельности ничем себя не скомпрометировавший, обладает сильным характером и настойчивостью, пользуется уважением и свое епископское достоинство охраняет ревностно. Если и держат его на вторых ролях, то это из-за македонского происхождения, чтобы не выпускать управления из рук сербских. Может быть резким и упрямым в путях, не согласных с его мировоззрением. Так, например, в 1945 г. при посещении нашей делегацией Белграда он мне сказал: «Мы вас ненавидим больше немцев за то, что вы нам дали Тито и коммунизм». Это свое чувство он хранит в душе и по настоящий день.

 7. ВЕНИАМИН, епископ Пожаревацкий, окончил русскую духовную семинарию и богословский факультет в Афинах, был в Москве на торжествах 1948 г. Человек неавторитетный и влияния на ход церковных дел не имеет. Своих убеждений не высказывает, а прислушивается к тому, что говорят. К нашей Родине относится благожелательно, но, не отличаясь самостоятель- ностью, не может ручаться за логическую последовательность в осуществлении своих намерений. Во всяком случае, он нам не враждебен и при общем дружеском направлении церковного руководства может быть нашим сторонником.

8. НЕКТАРИЙ, епископ Тузланский в Боснии. Окончил в Шибенике (Далмация) семинарию и в Черновицах богословский факультет. Человек доброго и кроткого нрава. Всю жизнь прожил холостяком и только в пятидесятых годах принял монашество и хиротонисан во епископа. Ничем особенно не выделялся и какого-либо влияния в общецерковном руководстве не имеет. Живет своею личной жизнью вне всякого соприкосновения с общественностью. Имеет ограниченный круг своих приятелей и с ними проводит свободное время. К Родине нашей питает добрые чувства, но советская идеология ему чужда.

9. ВЛАДИМИР, епископ Призренский, окончил Вифанскую семинарию и Московскую академию, ныне состоит членом Синода. Капризный, самолюбивый и в обращении с подчиненными довольно резкий, в силу чего у него бывают частые конфликты и недоразумения. По своему настроению из всех сербских архиереев он нам самый доброжелательный и слывет между ними как крайний русофил. Этим он гордится и бравирует, чем раздражает своих коллег, которые считают его неумным и не любят. Патриарх Гавриил даже запретил ему служение в Белградской русской церкви, а мне сказал, что это он сделал потому, что «епископ Владимир частым служением хочет показать, что он больший русофил, чем мы». Жаль, что он не пользуется никаким авторитетом среди сербского епископата, иначе он был бы нам очень полезен и во многом облегчил бы укрепление братских взаимоотношений. Если при новом патриархе сорганизуется группа епископов, к нам расположенных, епископ Владимир будет принимать среди них самое деятельное участие. Правда, в политическом отношении он — сторонник старой России, но в церковном отношении он преклоняется пред настоящим ее величием и миссией.

10. ВИКЕНТИЙ, епископ Сремский, родом пречанин, окончил карловацкое богословие (здесь и далее имеется в виду Карловацкая духовная семинария. – В. Ч.), ныне состоит членом Синода; при предыдущих патриархах был диаконом патриаршей церкви в Сремских Карловцах. Человек очень легкомысленный и поверхностный, живет жизнью, не соответствующей ни его сану, ни положению; по настроению не духовный и не церковный, а больше мирской. Ни авторитетом, ни особым уважением не пользуется. В сущность вещей он не вникает и принципиальных взглядов никаких не имеет, почему особенно и не интересуется всем происходящим вокруг него, а живет своею личной жизнью.

 11. ВАЛЕРИАН, епископ, член нынешнего Синода. Это человек новой формации, западник по настроению и мировоззрениям. Ничем еще себя не проявил и своих убеждений не высказал. По характеру производит впечатление доброго человека, мирного и покойного, в обращении приятный и к себе располагающий. В отношении к нашей Родине равнодушен, мало о ней знает и определенных чувств не имеет.

12. МАКАРИЙ, епископ в Метохии, человек лет сорока, родом из Сербии, окончил Карловацкую семинарию и богословский факультет Белградского университета. Воспитан в любви к нашему отечеству и благорасположен к нам, но к советской идеологии относится отрицательно. В бытность свою архимандритом помогал заключенному в тюрьму Mойше Пиаде, за что в настоящее время пользуется его заступничеством и покровительством, хотя титовскую власть ненавидит и, где может, дискредитирует ее как чуждую сербству и мнящую себя коммунистической.

13.          ВИССАРИОН, викарный епископ патриархии в Белграде, временно управляющий епархией в г. Выршаце в Банате. Это из румынских сербов. Окончил карловацкую старую богословию. Человек культурный, приятный в обращении и интеллигентный. В положении викарного епископа ведет себя скромно и ничем не выделяется. Добрый по душе, он и к нам питает добрые чувства, но глубины в них пока не обретается. Привыкший жить в чуждом ему австро-венгерском государстве, он и сейчас не чувствует особой тяготы в условиях титовского режима. Живет своею жизнью и в происходящее вокруг него особенно не вникает.

14. ХРИЗОСТОМ, второй викарный епископ Белградский. Родом серб, получивший образование в Белградском богословском факультете. По своему настроению вполне соответствует епископскому сану. Человек самоуглубленный, религиозно настроенный, живущий внутренней духовной жизнью. По характеру очень мягкий и в обращении нежный и ласковый. По своей духовности и церковности выделяется из всего сербского епископата. Живет внутренней жизнью, а внешняя общественно-политическая проходит мимо него. О нашей Родине знает мало, но к русским относится сердечно.

15. Епископ Сараевский, кажется, ИОАНН. Он родом из американских сербов. Говорят, человек просвещенный и по настроению духовный. Епископом всего лишь года два. За обличение антицерковной политики титовского правительства осужден на пять лет тюрьмы с принудительными работами. Пользовался среди своей паствы любовью и уважением. С ним я не знаком и знаю его лишь по отзывам других епископов.

16. Епископ Мостарский, имени не знаю, это тоже из молодых, хиротонисан в 1948 году и по отзывам человек духовный и религиозный. За свои проповеди подвергался неприятности, но тюрьмы пока избежал. Что он представляет из себя в политическом отношении, не знаю, так как с ним не знаком и только слышал о нем со слов других.

 СЕРБСКИЕ ЕПИСКОПЫ В АМЕРИКЕ

17. НИКОЛАЙ, епископ Жичский, лет около шестидесяти, самый образованный из всего епископата. Окончил богословский факультет в Германии и второй — в Оксфорде; знает восемь языков. Один год был в старой России, написал много богословских трудов и проповедей. Был в Иерусалиме, на Афоне и в Америке. Хорошо известен английской и американской публике по своим философским лекциям и проповедям; пользовался среди них большим уважением и имел на них влияние. Любил Россию за ее святость и благочестие. «Святая Русь» – это его идеал. Преклонялся пред подвигом и величием русских подвижников и ни одной проповеди не говорил, не вспомнивши о них. За время оккупации был немцами арестован вместе с патриархом и после многих переселений отвезен был в Дахау. По окончании войны не захотел возвратиться в Сербию и уехал в Америку, где ведет борьбу с титовской властью и коммунизмом, за что пользуется поддержкой и большим вниманием со стороны Трумэна и его правительства.

18.  ИРИНЕЙ, епископ Далматинский, ушел за время оккупации  в Англию, а затем и в Америку, где пребывает и поныне и вместе с епископом Николаем ведет борьбу с титовской властью и коммунизмом. Он окончил Оксфордский богословский факультет и был до епископства преподавателем семинарии в Сремских Карловцах. Человек образованный, просвещенный, энергичный и настойчивый в осуществлении своих планов и на- мерений. В России был всего лишь один год как студент первого курса Ленинградской духовной академии в 1917 году. Либеральный по своему политическому мировоззрению, он все-таки не возвысился до понимания сущности советской идеологии и ее государственного строя.

19.  ДИОНИСИЙ, епископ Американский, назначенный туда еще задолго до войны в сербскую колонию. Был до епископства законоучителем гимназии в Крагуевце и руководителем общества «Христианское братство». Человек экспансивный и энергичный, фанатически преданный своей миссионерской идее, но не отличающийся ни большим умом, ни познаниями. В Америке при поддержке правительства ведет ожесточенную  агитацию  против коммунизма, и в этом видит весь смысл своей архипастырской миссии.

Выше приведенная характеристика не указывает подхода для возможного влияния на сербский епископат в смысле привлечения его на нашу сторону; это потому, что все они крайне неустойчивы и неопределенны в своем настроении. Никогда нельзя поручиться за то, что нынешнее приятельство и дружбу они в случае выгоды не заменят недоброжелательством и враждой, но и это настроение их будет тоже временным».

Церковное служение протоиерея Иоанна Сокаля в Югославии  нашло свое отражение и в других документальных материалах сборника «Власть и церковь в Восточной Европе. 1944–1953». Наиболее интересным из них следует признать письмо протоиерея Виталия Тарасьева патриарху Алексию (Симанскому)  о  положении  дел  в  приходе  РПЦ  в  Белграде.  Вот  его  текст:

«Ваше Святейшество, прежде всего прошу у Вашего Святейшества прощения за свое столь долгое молчание, но, скажу, невольное. Оно происхо- дило не по моей вине, а исключительно в силу причин политического характера, вследствие которых какая-либо переписка с СССР эти годы была почти невозможна, особенно для меня как советского гражданина. Теперь, когда между СССР и Югославией восстанавливаются нормальные дипломатические отношения, я счел своим долгом обратиться к Вашему Святейшеству, чтобы сообщить о том тяжелом положении, в котором находится русская церковь в Белграде, состоящая до сих пор в юрисдикции Вашего Святейшества, особенно в правовом отношении, и просить Вашей помощи и заступления. Я и раньше обращался к Вашему Святейшеству и посылал поздравления ко дню Рождества Христова и св. Пасхи, а также ко дню Вашего Ангела, но не уверен, что они доходили до Вашего Святейшества, так как ответов не получал.

По окончании войны, в апреле 1945 г. русская православная церковь в Белграде была принята в юрисдикцию Московской патриархии и включена в состав подворья Московской патриархии в Белграде. К сожалению, вопрос о подворье остался неразрешенным окончательно, так как начавшиеся переговоры по этому вопросу с Сербской православной церковью, еще при жизни почившего Святейшего патриарха Гавриила, прервались по причине наступивших в 1948 году политических осложнений между СССР и Югославией.

В январе 1950 года бывший настоятель русской церкви в Белграде протоиерей Иоанн Сокаль, уезжая из Югославии, передал мне должность настоятеля церкви на основании телеграммы Московской патриархии от 22 января 1950 г. Эта телеграмма является пока единственным документом, удостоверяющим мои права на управление русской церковью в Белграде, что, конечно, является недостаточным. Только благодаря моим личным добрым отношениям с Сербской патриархией, до сих пор никто не требовал от меня документов о моем назначении. Для сношений с местными гражданскими и духовными властями и для защиты прав и имущества русской церкви в Белграде, а равно и других сохранившихся русских церквей в Югославии, вопрос о которых также остался неразрешенным, я прошу  Ваше Святейшество не отказать выслать мне от имени Московской патриархии указ, подтверждающий:

1) что русская православная церковь в Белграде, а равно и другие оставшиеся русские церкви в Югославии находятся в юрисдикции Московской патриархии и под ее защитой;

2) что я являюсь настоятелем русской православной церкви в Белграде с января 1950 года;

3) что я являюсь благочинным русских церквей в Югославии.

Одновременно с высылкой мне просимого указа я прошу не отказать послать копию его или сообщить его содержание патриархии Сербской православной церкви.

 Эти проведшие почти пять тяжелых лет русская церковь в Белграде, благодаря помощи Божией и, скажу, по милости местных властей, просуществовала сравнительно благополучно, оставаясь в юрисдикции Московской патриархии и неизменно вознося имя Вашего Святейшества за каждым богослужением. Считаю необходимым обратить внимание Вашего Святейшества на то, что все русские церкви в Югославии в материальном отношении вполне самостоятельны. Они ни от кого не получают никаких субсидий или помощи и существуют исключительно на приходы от продажи свечей, тарелочных сборов, пожертвований и треб. Конечно, положение их довольно тяжелое, особенно в связи со значительным уменьшением числа русских в Югославии.

«Сербская православная церковь в лице своего епископата и священства в общем продолжает относиться довольно благожелательно к русской церкви в Югославии.

С подобной просьбой я уже обращался телеграммой к Высокопреосвященнейшему митрополиту Крутицкому Николаю, а также через Высокопреосвященнейшего Бориса, архиепископа Берлинского и Западно-Европейского, но, к сожалению, ответа не получил.

Этот указ прошу выслать мне почтой заказным письмом по адресу: протоиерею Виталию Тарасьеву, Руска церква, Таковска, Белград, или через посольство СССР в Белграде.

Испрашивая Ваших святых молитв и благословения, остаюсь Вашего Святейшества смиренный послушник и усердный богомолец. Протоиерей (Виталий Тарасьев)».

В совете по делам РПЦ в сентябре 1953 года была составлена следующая справка о приемнике Иоанна Сокаля протоиерее Виталии Тарасьеве: «Виталий Васильевич Тарасьев родился 28 апреля 1901 года в селе Новая Карань Мариупольского уезда Екатеринославской губернии. В 1925 году окончил Призренскую духовную семинарию, а в 1931 году богословский факультет Белградского университета; в протоиереи возведен в марте 1940 года. Женат. Жена – Людмила Борисовна (Литвинова), 1907 г. рождения, уроженка гор. Чарджоу (Туркестан). Дети: сын Василий 1932 г. рождения, сын Андрей 1933 г. рождения. Тарасьев с 1928 г. по 1937 г. – псаломщик при Св. Троицкой церкви в гор. Белграде, в 1937 году назначен вторым священником русской православной церкви в гор. Белграде, в апреле 1945 года принят в юрисдикцию Московской патриархии с оставлением на  занимаемой должности. В январе 1950 года при высылке из Югославии благочинного Московской патриархии протоиерея Иоанна Сокаля Тарасьев был им оставлен в качестве настоятеля подворья Московской патриархии в гор. Белграде. Однако имея о Тарасьеве отрицательный ответ посольства СССР в Югославии, Совет рекомендовал Московской патриархии воздержаться от оформления его благочинным русских православных приходов в Югославии и воздержаться от связи с ним.

 В настоящее время посольство СССР в Югославии не имеет возражений против удовлетворения просьбы Тарасьева об утверждении его в положении главы русской православной церкви в Югославии» [22].

Что касается самого протоиерея Иоанна Сокаля, то он в означенное время исполнял должность ректора Саратовской духовной семинарии.

19 февраля 1951 года на открытом заседании Совета Ленинградской духовной академии под председательством ректора академии епископа Лужского Симеона и в присутствии митрополита Ленинградского Григория прошла защита магистерской диссертации протоиерея Иоанна Сокаля. Рецензентами диссертации были профессор протоиерей В. М. Верюжский и доцент протоиерей И. С. Козлов. После успешной защиты Ученый Совет присудил соискателю степень магистра богословия. Данное постановление было утверждено патриархом Алексием 26 февраля 1951 года.

25 июня 1953 года отец Иоанн назначается ректором Минской духовной семинарии. В 1956 году переведен ректором Одесской духовной семинарии. 20 июля 1957 года был назначен настоятелем Смоленского Успенского собора и секретарем Смоленского епархиального управления. В этой должности он встречает тяжелый период т. н. хрущевских гонений на Церковь. Вскоре отца Иоанна постигает тяжелая утрата, умирает его супруга Мария Сафроньевна. Овдовев, отец Иоанн принимает монашеский постриг в Троице-Сергиевой Лавре с именем Иннокентий. Ему было уже 76 лет. Священный Синод на своем заседании от 24 апреля 1959 года определил иеромонаху Иннокентию по возведению в сан архимандрита быть епископом Смоленским и Дорогобужским. Его епископская хиротония состоялась 10 мая 1959 года в Троице-Сергиевой Лавре. Чин хиротонии совершали патриарх Алексий, архиепископ Можайский Макарий и епископ Дмитровский Пимен. До епископа Иннокентия епархией управлял епископ Михаил (Чуб), который только в период с 1955 по 1957 годы непосредственно находился в Смоленске, а с 1957 по 1959 годы совмещал управление Смоленской епархией со служением в Германии, в Берлинской епархии. Так что нужда в своем архиерее в Смоленске была острая, а отец Иннокентий Сокаль был уже не просто знаком со всеми делами епархии, а стал родным для всех человеком. Однако уже 15 октября 1964 года он ушел на покой по болезни в возрасте 81 года.

14 мая 1965 года епископ Иннокентий скончался. Чин отпевания епископа Иннокентия был совершен 16 мая епископом Волоколамским Питиримом и епископом Смоленским и Дорогобужским Антонием. Похоронен владыка Иннокентий на Тихвинском кладбище Смоленска, рядом с могилами других почивших Смоленских архипастырей [8].

За заслуги перед Православием владыка Иннокентий имел следующие награды: Золотой наперсный крест с украшениями (определением Архиерейского Синода РПЦЗ, 1932); митра (от патриарха Алексия I, 13 ноября 1945); Сербский орден св. Саввы 4-й степени (от сербского правительства за духовно- просветительскую деятельность, 1927).

 Перу владыки  Иннокентия (Сокаля) принадлежат труды:

«Психологический анализ личности св. Иоасафа в связи с современным состоянием русского общества» (Курск, 1911)»; «Как должны жить христиане по учению св. Иоасафа» (Курск, 1911)»; «Учение церковных писателей о Божием попущении» (Курск, 1911)»; «Бытие Бога» (София, 1938); «Путешествие Югославской делегации из Белграда в Москву на выборы Патриарха Московского и всея Руси». «ЖМП», 1945, № 4; «Покаянное чувство в молитвах и песнопениях св. Четыредесятницы» «ЖМП», 1950, № 3; «Возвращение на Родину».  «ЖМП»,  1950,  №  4.;  «Богослужения  Великих  Пятка  и  Субботы».

«ЖМП», 1951, № 3; «Церковное торжество в Вязьме (освящение Свято- Троицкого собора)». «ЖМП», 1958, № 2; «Речь при наречении его во епископа Смоленского и Дорогобужского». «ЖМП», 1959, № 6 и др. Некролог, посвященный Епископу Иоанну (Сокалю) был опубликован в «ЖМП», 1965, №7 [159].

Каких-либо сведений о родных и близких владыки Иннокентия мне обнаружить, к сожалению, не удалось. Подводя итог церковно- государственному служению протоиерея Иоанна Сокаля с осени 1944 по лето 1950 годов, необходимо отметить прежде всего присущее ему высокое чувство патриотизма, искренней и сердечной любви к русской Церкви, глубокий ум и широкий кругозор, позволившие ему в сложной и противоречивой ситуации, переживаемой народами Югославии и Сербской церкви в первые послевоенные годы, сохранить доброе и искреннее отношение с братьями-славянами, всеми своими силами способствуя нормализации отношений между РПЦ и СПЦ, между народами СССР и Югославии.

Продолжение главы на следующей странице