В 2017 году исполняется 300 лет со дня рождения Святителя Георгия (Конисского), архиепископа Могилёвского (20 ноября 1717 г., Нежин - 24 февраля 1795 г., Могилев). Белорусский Экзархат Русской православной Церкви в этом году планирует провести ряд юбилейных мероприятий, посвященных местночтимому святому Земли Белорусской (канонизирован 6 августа 1993 г.). Также жители и священничество Могилева не оставляют надежд в удовлетворении их ходатайства перед властями о переименование в честь архиепископа Георгия (Конисского) центральной площади города и разрешении установки ему памятника.
3 января 2017 года проект «Западная Русь» в рамках Православной Рождественской выставки провел в конференц-зале минского Дворца искусства просветительский вечер «300 лет белорусскому святителю Георгию (Конисскому)». Во время вечера выяснилось, что в ни в одной из белорусских библиотек нет полного собрания сочинений белорусского святого, и что необходимо переиздать труды выдающегося мыслителя, богослова и проповедника.
Переиздание трудов дело долгое это можно частично восполнить размещением их в интернете. В июне 2016 года на сайте была размещена Первая часть «Собраний сочинений Георгия (Кониского)», составленные Иваном Ивановичем Григоровичем и повторно изданные в 1861 году. Сейчас, благодаря помощи священника Алексия Хотеева, появилась возможность разместить Вторую часть «Собрания сочинений Георгия (Кониского)» в первом издании 1835-го года.
Также предлагаем для ознакомления несколько документов из «Собрания сочинений», которые редакция «Западной Руси» перевела в текстовый формат в современной орфографии. Эти документы 1765-1768 годов. относящиеся к периоду, когда Георгий (Конисский) был епископом единственной православной кафедры в Речи Посполитой в Могилеве, а также являлся неформальным лидером Слуцкой Конфедерации, которая при поддержке России боролось за равные права диссидентов (православных и протестантов) в Речи Посполитой.
 |
| Открыть книгу в формате PDF |
СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
ГЕОРГІЯ КОНИСКАГО,
АРХІЕПИСКОПА БЪЛОРУССКАГО.
Изд. Протоiереемъ Iоаном Григоровичемъ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
САНКТПЕТЕРБУРГЪ
1835
Собрание сочинений Георгия (Конисского), Архиепископа Белорусского (Часть первая)
Речь польскому королю Станиславу Августу, в защищение Православной Веры, произнесенная в Варшаве, июля 27 дня 1765 года.
ПРЕСВЕТЛЕЙШИЙ КОРОЛЬ!
ВСЕМИЛОСТЛИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ!
Учитель народов, Апостол Павел, будучи окован цепями, блаженным почитал себя, когда представил дело свое на суд Царю Агриппе, которому известны были обстоятельства оного. О! сколь блаженнейшими должны почесть себя ныне мы, видя в священной Особе Твоей Государя и Верховного Судию, не токмо совершенно сведущего о делах всех подданных Своих, следственно и об наших, но и всеми добродетелями одарённого, мы, которые с давнего времени принуждены влачить оковы, возложенные на совесть нашу!
Нет нам нужды в настоящем случае оправдываться, и пространным словом доказывать, что мы страдаем невинно. Ты ведаешь, Всемилостлевейший Государь, что как предки наши, так и мы, потомки их, никогда и никакого не сделали преступления, ни пред любезным Отечеством нашим, ни пред Августейшими Королями, и ревнуя примеру предков, всегда готовы верность вашу к Отечеству и Государю запечатлеть самою кровию своею.
Вера наша—вот единственное преступление, в котором нас обвиняют. Но Ваше Величество изволите ясно видеть, заслужила ли и она сделаться пленницею? Наша Вера Христианская, и совершенно согласна с Римско-Католической, во всех тех предметах, кои служат основанием спасения, и доставляют средства к оному. А хотя и есть некоторое различие, то оно состоит в предметах неважных, или утверждается на мнениях человеческих. Но и тут не было бы разности, если бы было возможно не следовать убеждению совести. Однако разделение сие, столь маловажное, которое весьма легко загладить Христианской любовью, произвело между чадами Церкви Христовой ужасный, необычайный раздор, и, так сказать, растерзало нешвенную оную ризу Спасителя! О сем не могу и говоришь без слез.
Мы Христиане, но Христианами же утесняемся; верные, но верными озлобляемы более, нежели неверные! Запечатаны наши Церкви, в которых-! прославляется Христос; а Жидовские синагоги, где изрыгают хулы на Него, открыты и неприкосновенны. За то, что мы не дерзаем толковать вечные Божии законы согласно с преданиями человеческими, и, так сказать, не смешиваем неба с землею, — за то, говорю, называют нас схизматиками, еретиками, богоотступниками. За то, что страшимся противоречить с бесстыдством гласу совести, осуждают нас на заключение в темницы, на раны, на позорную казнь и сожжение!
Но, если в самом деле мы достойны сих наказаний, то почему же Казимир Великий, знаменитейший Польский Король, соединив Русь с Польшей, вместе с тем соединил и Греко-Российскую Церковь с Римско-Католической, но не как рабу с Владычицею, а как свободную и союзницу, имеющую те же права, и преимущества, в равной мере обеим присвоенным? Почему Король Ягелло, столь ревнительный по Вере, издав строжайший закон против еретиков, вкравшихся сюда из Богемии, в нашей Религии не нашел никакой тени ереси, достойной осуждения? Почему Сигизмунд Август—священного оного корня последняя отрасль—в привилегиях своих начертал так ясно, как свет солнечный, что Вера наша никому не преграждает пути даже к первым чинам и достоинствам в Отечестве? Почему знаменитый тех веков Сенат и главные члены оного, Епископы Римско-Католические, ревностные блюстители Веры, мужи мудрые и благочестивые, подтвердили те же права своими голосами, во всей силе их и без всяких изменений? Наконец почему древние благородные Рыцари, которые из ревности к Вере, во время чтения священного Евангелия, обыкновенно обнажали мечи свои, почему, говорю, они теми мечами не поразили нас, если видели точно, что мнения наши несообразны с учешем Евангельским?
Сии и премногие другие, самые давние доказательства невинности нашей подробно известны Вашему Величеству. Следовательно, и единое сведение Ваше о сем не позволяет уже нам отчаиваться в правоте дела нашего; а лик добродетелей, украшающих душу Твою, одушевляет нас несомненною в том надеждою.
Так, Пресветлейший Король! Ты исполнен ревностью к Вере Римско-Католической, но ревность Твоя чистая и прозорливая. Имеешь и особливое усердие к распространению Религии, но средствами Апостольскими. Имеешь и горячность защищать священные догматы, но не сравнивая с ними мнений человеческих. Имеешь благочестие примерное, но оно не покровительствует ни лицемерию, ни святотатственной корысти. Имеешь и особенную любовь к единоверным: по ней будучи соединена с милостью ко всем вообще Твоим подданным, тем более возвышается мудростью и правосудием Твоим.
И так мы были бы безумцами, если дерзнули хотя помыслить, что Ты, Всемилостивейший Государь, при всем добродушии, при всей мудрости Своей, захотел бы унизить Себя пред Царем Агриппой, пред и Царем, говорю, который, не имея в душе ни единой добродетели, по справедливости, однако присудил Апостолу Павлу освобождение от уз. Притом Агриппа был поставлен в зависимости от Верховного Кесаря; а Ваше Величество от Бога поставлены над нами и Государем и Кесарем. Почему мы совершенно уверены, что Ты по верховной власти Своей, всемилостивейше повелеть соизволишь возвратить нам и совести нашей прежнюю свободу.
Повергаясь к стопам Вашего Величества, всеусильно умоляем о том. Молим же и Царя Царей, да утвердит Он на многие лета в деснице Твоей державный скипетр царства сего, который токмо избраннейшему и достойнейшему вручается, и да соделает, чтобы Ты, превысив уже всех предшественников Своих, Королей Польских, единодушным избранием, превзошел также Их благоденствием, славою и величием подвигов, долголетием жизни.
Впрочем, сие наше дело Вашему Королевскому Величеству препоручает Прсевеитлейшая Императрица Всероссийская, яко единственная Покровительница Веры нашей, в Высочайшей Своей Грамоте, которую Вашему Величеству с благоговением подношу.
***
*
К Российскому Полномочному Послу при Варшавском Двору Князю Николаю Васильевичу Репнину.
СИЯТЕЛЬНЕЙШИЙ КНЯЗЬ!
Уже докучил я Вашему Сиятельству, представляя о бедных людях, не токмо крестьянского и гражданского, но и шляхетского чина, религии Греко-русской, которые кроме других утеснений, напоследок смертными приговорами принуждены были принять Римскую, либо Униатскую веру, дабы им в нынешнем трактате ясно прописана была свобода возвратиться, есть ли похотят, к превшей своей вере: т. е. есть-ли до ныне содержат оную в сердце, то дозволено было бы, явно и без страха, исповедовать, за премощнейшим Ея Императорского Величества покровительством. Но понеже сие мое представление доселе места не имело; а между тем, как слышно, с другой стороны, хотят поновить конституцию о апостатах: для того сим последним разом отваживаюсь напомянуть Вашему Сиятельству причины, по кои несчастные люди сии в вечных узах совести оставлены быть не должны.
1) Примирительными в 1652 году пунктами не без причины постановлено, чтобы не хотящие быть в Унии, без всякого от кого-либо препятствия, реферовались до Епископа своего: ибо и в то время принужденных к Унии множество наших исповедников было в самом городе Могилеве. С 1619 по 1632 год, все церкви Униатами были захвачены. В таком случае, чрез столь долгое время, не можно сказать того, чтоб все и всех церквей прихожане равнодушно попам Униатским противились. Слабейшие из них, в крайней нужде, могли получать от тех попов исправление треб, что и ныне делают принужденные. Однако как-то делалось недобровольно, притом насильно держимые в Унии не преставали просить себе у Речи Посполитой избавления; для того вышепомянутыми пунктами примирительными свободная реллция до належитаго Епископа всем таковым принужденным и определена. И в следствие того, посланы была от Сеймов, особливо 1635 и 1647 г. Комиссары в разные воеводства и поветы, которые собрав народ в городах и селах, и вопросив, желают ли они остаться в Унии, за получением ответа о нежелании, тотчас церкви от Униатских попов отбирали, и прихожанам оных быть в благочестивой вере по-прежнему определяли, как-то явствует из документов при нас имеющихся. Почему же и ныне, при всемощнейшем Ее Императорского Величества покровительстве, таковая свобода принужденным в Унию, или Римскую веру, на пример Осмоловицкому шляхетству, дана и в трактате ясно описана быть не может? Тем паче необходима мера сия, что примирительные пункты, многими конституциями подтвержденные, ничем и никогда не были опровергнуты, но еще и трактатом вечного мира (1686 г.), вообще с прочими Религии нашей правами, вечно охранены.
2) Вышеупомянутым трактатом, как Вашему Сиятельству более всех известно, договорено не чинить принуждения в вере.
Но есть ли положить, что Осмоловицкое шляхетство, так мучительски принужденное к принятию одними Унии, а другими Римского исповедания, останется без освобождения; то какое в семь случае будет трактату удовольствие? Помню, что от Вашего Сиятельства, в резолюцию, мне сказано, что «охранять трактат Ваше дело, а не моем, однако повеленное мне исполняю, когда Вашему Сиятельству об обидах, прямо в противность трактату чинимых, представляю.
3) Блаженные памяти и вечной славы достойный Государь Император Петр Великий в 1720 г., поданными пунктами бывшему тогда в С. Петербурге Польскому Послу Г. Хоментовскому, на основании вышеозначенного трактата, между прочим, точно и ясно пунктом четвертым изволил требовать, чтоб принужденным в Унию свободно было, если похотят, быть в прежней своей Греко-Российской Вере.
Наконец 4) известился я от г. Красинского, посланного от конфедерации Слуцкой к Высочайшему Лицу Ея Императорского ВЕЛИЧЕСТВА, что Его Высокопревосходительство Никита Иванович (Панин) изволил объявить ему г. Красинскому, что относительно принужденных к принятию Унии, будет трактовано, дабы вольно и свободно было возвратиться к своей Вере всем тем, которые сами, или в отцах и дедах своих, к тому принуждены стали.
Сии резоны приняв Ваше Сиятельство в благо рассуждение, умилосердитесь, не оставьте добавить в трактат ясного содержания пункт, чтоб свободно было при Религии Греко-Русской остаться, если захотят, всем тем, которые докажут, что они принуждены были оставить оную сами, или в отцах и дедах своих. И если конституция о апостатпах неминуемо возобновиться имеет; то принужденные к Унии, или Римской Вере были бы исключены из оной, яко истотно никогда не бывшие, а, следовательно, и в числе апостатов считаться не могущие. О сем Ваше Сиятельство всенижайшее прошу.
Если же, паче чаяния, сии несчастливые люди, но чему-либо не могут быть участниками Высочайшей Ея Императорского Величества милости и премощнейшей Ея протекции; в таком случае, прошу Ваше Сиятельство дозволить мне, не бывать больше ни на каких по сему делу конфедерациях, дабы и совесть моя была покойнее, и те несчастные люди, без помощи оставленные, на Суд Божий меня не зазывали.
І767 года,
Ноября 7 дня.
Варшава.
***
*
К Обер-Прокурор Святейшего Синода, Ивану Ивановичу Мелиссино.
Высокопревосходительный Господин Святейшего Синода Обер-Прокурор!
В челобитной моей, в Святейший Синод, для поднесения Ее Императорскому Величеству, истекшего Ноября отсюда посланной, не смел я доложить одного важного обстоятельства, опасаясь, чтоб не опечалить тем Его Сиятельства Князя Николая Васильевича (Репнина), здешнего Чрезвычайного и Полномочного Посла. Я в особе его ни малейше не подозреваю какой - либо высокому званию его противности. Еще и свидетельствовать везде готов о тщании его и трудах великих, в деле нашем подхятых.
Однако понять не могу, почему он чрезвычайно непреклонен явился в допущении свободы возвратиться в Религию нашу тем, которые из оной насильно выведены, особливо, когда и депутаты, назначенные от Сейма в комиссию, при трактовании о том, такой свободе твердо не пререкали. В доказательство того, помещаю здесь оное обстоятельство, которого я в челобитье моем доложить не осмелился.
Трактат составленный, до подписания оного Комиссией, когда в последний раз в конторе Его Сиятельства был читан и исправляем; то при чтении в нем артикула 2, параграфа 12, об отдаче нам отнятых церквей и монастырей, с их фундушами, просил я Присутствующих, чтобы «до церквей добавлено было и прихожан, насильно с церквами отнятых» поелику церкви без прихожан отбирать и невозможно, и не нужно. Под сей момент Его Сиятельство вышел из конторы. Почему Господин Канцлер Коронный, как он сидя, помянутый трактат исправлял, и приписал было уже таковые слова: «церкви все с парафиями, что самое, и в своих экземплярах, Господа Маршал конфедерации Торунской, и Полковник Брониковский также приписали. Но как скоро Его Сиятельство, в контору возвратился, и о приписке уведомлен: то велел немедленно оную исключишь; и исключена. И хотя я много против того Его Сиятельству ремонстровал, однако ничего не успел. Чрезмерно удивился я тому, да и ныне удивляться не престаю, не понимая причины, для чего пункт оный, столь важный и нужный, и совсем почти уже дозволенный, отброшен.
Ваше Высокопревосходительство, может быть, изволите ведать, не было ли Его Сиятельству Именных повелений, оставить тех несчастных людей на жертву стороне противной, для удобнейшего получения прочих пунктов трактата. И если не было инаковых повелений, или хотя и были, но под условием, когда бы приходило другие пункты получить с трудностью : в таком случае, всенижайшее прошу донести Ее Императорскому Величеству, что в получении пункта для принужденных в вере, не предстояло никакой трудности, так что сама противная сторона приписала было оный в трактате, как я выше о сем изобразил, и потому конечно, что таковой претензии нашей, яко справедливой и на правах твердо основанной, сами Гг. Комиссары прекословить не могли. Его Величество Король, как меня в том Гг. Маршалы Конфедератские осведомили, прочитав в тетради Прав наших примирительные пункты, состоявшиеся в 1632 году, и Сам оные за неоспоримым документ осудить изволил.
Доношу при сем Вашему Высокопревосходительству и о другом деле, до выше прописанного отчасти касающемся. Полотский Униатский Архиепископ г. Смогоржевский, да Коадьютерр Епископии Владимирской г. Млодовскин, также Оффициалл Епископа Луцкого, именем его, имеют со мною частые уговоры, желая, оставив Папскую над собою юрисдикцию, присоединиться, по-прежнему, к Греко-восточной Православной Церкви. И то делают они не сами собою, но и от прочих братии своей Епископов, понеже на них, яко ученейших, все прочие слагаются. Я советовал им, rejectis ambagibus, прямо послать о таковом желании челобитную к Еt Величеству. Но они опасаются еще решиться на то, сказывая: «учиним де таким образом crimen contra Statum, а хотят того, чтоб Ее Величество, по Высочайшей Своей Милости, повелела прислать сюда, ко мне, двух каких духовных Особ, которые вместе со мною, вступили бы с тремя, от их стороны определенными особами, здесь, в Варшаве, или на другом месте, в полюбовные разговоры, особливо в рассуждении догмата о происхождении Духа Святого; ибо некоторые с их стороны еще сумнятся о том. И посредством таких разговоров, могли бы они учинить манифест пред всеми, что отступают от Западного костела и Папской власти, не влающеся по всякому ветру, но истинною побежденные. Сего они, желая, намерены вскоре просить Его Величество Короля, чтоб изволил писать к Ея Императорскому ВЕЛИЧЕСТВУ, с испрошением соблаговоления на такое посредство.
По моему мнению, и такое посредство не должно бы быть презрено, в рассуждении великой Богу прислуги, а Ее Императорскому Величеству следующей славы. Притом и доказать истину, от нашей стороны, ныне не так трудно, как было в прежние веки: поелику люди не так стали упрямы, как прежние были. Однако если бы сделалось по прошению моему, означенному в посланной челобитной, т. е. чтобы хотя с сроком дозволено было принуждённым в Унию, или Римское исповедание, опять возвратиться в свою Веру; тогда, ни малейше не сомневаюсь, что и без диспут, без разговоров, и Епископы Униатские и подчиненные их, все и в скором времени , к Церкви Греко-восточной, и под протекцию Ее Величества пришли бы, и сим средством Всероссийская Монархиня в сердцах большей почти половины обывателей Польши превожделенно и преславно царствовала.
Не оставьте же, Высокомилостливый Государь, донести о сем благовременно Ее Императорскому Величеству. А я твердо уповаю, что Ее Величество в преславном деле Своем не позволит допустить какого-либо ущерба или пятна. О сем всеусердно моля Господа Бога, равно как и о благоденствии Вашего Высокопревосходительства, пребываю с глубочайшим почитанием.
1767 года,
Декабря 10 дня.
Варшава,
***
*
К ИМПЕРАТРИЦЕ ЕКАТЕРИНЕ II.
Всепресветлейшая, Державнейшая,
Великая Государыня Императрица ЕКАТЕРИНА ІІ-я,
Самодержица Всероссийская!
Государыня и Покровительница Веры святой Всемилостливейшая!
Народ здешнего Польского Государства, исповедующий Веру Греко-российскую, получив ныне действительное покровительство, премудрым попечением, ревностным тщанием и беспримерными щедротами Вашего Императорского Величества, приносит чрез меня, подданника Вашего Величества, всеусерднейшее и всепреданнейшее свое благодарение. Он в нынешней, благодатной перемене состояния своего, чрез полтора века желанной, но никогда не чаянной, не инако себя почитает, как почитал древний Израиль, освобожденный от Египетской тесноты, как первые Христиане, отдохнувшие после гонений языческих, как древние Россияне, начавшие невозбранно служить истинному Богу, но своем просвещении Верою. За тем молит он Всеблагаго Бога, со слезами, не от тесноты уже, но от распространения радостного духа, истекающими, молит, да сохранит Он Собственного нашего Моисея, Нового сему народу Константина, Второго сей части России Владимира — Ваше Императорское Величество , в мире присноцветущем, здравии и преуспеянии во всех благоугодных Богу - и для человеческого рода спасительных Вашего Величества намерениях, долголетии, как к утверждению того, что Он совершил уже чрез Ваше Величество, так ко избавлению, и тех, кои здесь и по другим местам, ослабы еще не получивши, к Избавительнице своей, от Бога им посланной, к Вашему Императорскому Величеству очи и сердца возводят.
При сем прошу всеподданнейше Ваше Императорское Величество Высочайшим Указом Своим повелеть, кому следует, дабы подражая истинной ревности и усердию к Святой Вере Вашего Величества, чинено было подлежащее старательство в исполнении всего того, что ныне трактатом, в пользу защищаемых диссидентов, постановлено а особливо, чтоб неослабно защищены были те, которые до подписания трактата на Сейме, учинили уже переход из Униатского или Римского исповедания в нашу Православную веру по прежнему, о коих каком манифест в здешнем городе Варшавском я занес , оного всенижайшее прилагаю при сем перевод.
Всемилостивейшая Государыня Императрица!
Вашего Императорского Величества
верноподданнейший раб и богомолец
Георгии, Епископ Могилевский.
1768 года,
Февраля 29 дня.
Варшава.
Другие материалы, посвященные Архиепископу Георгию (Конисскому)