Восстание 1863-1864 гг. и его ближайшие последствия
Часть вторая
| Часть I | Часть II | Все главы |
И социальная, и национальная структура Западного края была чрезвычайно сложной. В Виленской, Ковенской и Гродненской губерниях проживало 2,7 млн. чел., из них 1,185 млн. литовцев(44%), 0,95 млн. русских(по современной классификации – белорусов, 35,2%), 0,275 млн. евреев(10,2%), 0,22 млн. поляков(8,1%) и 0,07 млн. прочих(2,5%).[I] Самыми распространенными категориями «прочих» были татары, немцы и латыши. Это население распределялось по трем губерниям следующим образом:
|
Ковенская |
Виленская |
Гродненская |
|
|
Литовцы |
785 тыс. |
397 тыс. |
3 тыс. |
|
Русские |
23 тыс. |
273 тыс. |
654 тыс. |
|
Евреи |
115 тыс. |
68 тыс. |
92 тыс. |
|
Поляки |
30 тыс. |
106 тыс. |
84 тыс.[i] |
Таким образом, Ковенская губерния была преимущественно литовской, Гродненская – преимущественно белорусской, Виленская – контактной зоной двух народов с преимущественным белорусским населением в районе Вильно. Еврейское население было преимущественно городским, поляки в основном были представлены привилегированным дворянским сословием. Находясь в абсолютном меньшинстве, они составляли тем не менее 85% помещиков Виленской, 95% Гродненской, 78% Ковенской и 94% Минской губернии.[III] Между тем, дворянство оставалось наиболее прочной социальной опорой мятежа, планируя, в случае его удачи, присоединить эти территории к Польше. Особенно активно еще с осени 1862 г. было минское дворянство, однако большая часть губернии была православной, что в конечном итоге и определило крах мятежников и их надежд присоединиться к Польше.[IV] На взгляды и настроения большинства у боровшихся под лозунгом «за нашу и вашу свободу» не принято было обращать особого внимания.
Даже у самых левых представителей движения прочно установился взгляд на белорусские и литовские губернии, как на польское достояние (подч. ред. ЗР) и объект польского культуркампфа. «Что такое Западный край? – писал Сераковский[1] - Высший и средний класс в нем представляют поляки или, говоря точнее, литовцы и русины, принявшие добровольно польский язык, польские стремления, одним словом, польскую цивилизацию. Все, что думает об общественных делах, все, что читает и пишет в Западном крае - все это совершенно польское.»[V] И, хотя соотношение представителей высшего и среднего класса в крае, по мнению Сераковского, к остальным было 1 к 10, это было самое лучшее – даже все разбогатевшие крестьяне и ремесленники стремились полонизироваться.[VI] Вытравить польское влияние из края, считал польский революционер, невозможно, разве только «…попытаться возбудить резню, jaquerie[2], попытаться – нельзя ли крестьян, вышедших из крепостной зависимости, поднять против высших и средних классов.»[VII]
Намек Сераковского был прозрачен. 21 февраля 1846 г. в Кракове началось польское восстание, лидеры которого провозгласили окончательной целью своего движения восстановление Польши в границах 1772 г., а ближайшей - распространение восстания на австрийскую провинцию Восточная Галиция с центром в Лемберге (совр. Львов, Украина), которую они хотели сделать основной базой. Австрийские власти весьма опасались волнений в Галиции, где значительное и влиятельное положение занимало польское дворянство. Не будучи уверенными в том, что им удастся справиться с восстанием, если оно начнется, австрийцы решили использовать сословно-конфессиональные противоречия, существовавшие в провинции. Крестьянство, преимущественно русинское, православное или униатское, было фактически натравлено на польское и католическое дворянство. В Восточной Галиции начались аграрные беспорядки с четко выраженной этно-конфессиональной направленностью. «Хлопы» уничтожали «панов», которые бежали от своих крестьян не только в Краков, но и на русскую территорию, под защиту императорской русской власти.[VIII] Под влиянием этих событий в ряде пограничных русских губерниях также возникло недовольство крепостных своими помещиками, тем более что и здесь они были представлены в основном поляками. Правда, в России до резни шляхты дело не дошло, т.к. правительство пресекло это движение в зародыше.[IX]
С первых же дней восстания польский элемент Западного края попытался поддержать своих соплеменников. Литовский провинциальный комитет обратился к жителям Литвы и Белоруссии со следующим воззванием: «Братья! Королевство восстало. Наши везде бьют москалей. Кровь, которая льется за Неманом, призывает нас к оружию. Ведь и для нас приближается час борьбы с захватчиками за наши священные права, за нашу свободу! Выступим же вместе и дружно, а Бог нам поможет! Боже, спаси Польшу!»[X] (подч. ред. ЗР).Воззвание пользовалось успехом только среди католического духовенства и польских помещиков. Эмиссары восстания в Литве и Белоруссии сразу же получили прозвище «варшавяков».[XI]
14(26) января 1863 г. Виленскому генерал-губернатору В.И. Назимову[3] были даны права командира отдельного корпуса, таким образом, он получил возможность передавать дела взятых с оружием в руках мятежников в военный суд, дела зачинщиков и эмиссаров заграничных центров передавались в военно-полевые суды.[XII] На следующий день на военное положение были переведены пограничные уезды западных губерний, граничивших с территорией Царства Польского.[XIII] В самом Царстве приказом №11 от 13(25) января для мятежников, взятых на месте преступления с оружием в руках, вводился сокращенный военно-полевой суд. Это не означало расправы на месте. Право окончательно утверждать и приводить в исполнение смертные приговоры получали военные начальник отделов: Варшавского, Люблинского, Радомского, Калишского, Плоцкого и Августовского.[XIV]
28 января(9 февраля) вышел приказ о направлении в Северо-Западный край 2-й гвардейской пехотной дивизии. Через три дня ее полки выступили в поход. 2(14) февраля они прибыли в Вильно, где некоторые со страхом, а некоторые с надеждой ожидали прихода повстанцев. В городе ходили слухи о том, что их отряды уже нацелены на него. Настроение умов было «более чем напряженное».[XV] В Вильно стоял л.-гв. Финляндский полк, 4-й л.-гв. Императорской фамилии стрелковый батальон, гвардейский казачий полк. Командир финляндцев отдал приказ не обижать обывателей, но не давать в обиду свой мундир. Всем, включая писарей и музыкантов, было приказано носить на улице тесаки. В Гродно стояли семеновцы и гвардейские уланы. Оскорблять военных стало небезопасно. Прежние забияки присмирели.[XVI] Дневное и ночное патрулирование гвардии и усиленные караулы и конные разъезды быстро успокоили и сторонников, и противников русской власти.[XVII]
Мятежники попытались привлечь к себе жителей Западного края. «Временное Правительство Литвы и Белоруссии» издало 20 января(1 февраля) 1863 г. манифест, который имел следующие положения: а) все крестьяне «любой веры» объявлялись свободными, «как потомственная шляхта»; б) «Польское правительство передает помещичьим и государственным крестьянам навечно без выкупа и платежей землю, которой они до сих пор владели, а все законы русского правительства отменяет, ибо эта земля польская, а не русская (подч. мной – А.О.)»; в) крестьяне, которые будут участвовать в защите этой самой «польской земли», получат «не менее 3 моргов[4]» земли(, т.е. всего 1,5 десятины – А.О.), ставшие таким образом хозяевами земли должны защищать ее от русских; г) если кто-либо не подчинится манифесту, будь это «пан, крестьянин, чиновник» или еще кто-нибудь, «он будет за то предан военному суду». [XVIII]
Следует отметить, что в нечерноземной полосе, в которой находилась и Белоруссия, и Литва, крестьянский надел по реформе 1861 г. колебался в пределах от 3,75 до 8 десятин.[XIX] Даже советский автор, пытавшийся доказать, что польское движение не было ни шовинистическим, ни дворянским, назвал это предложение «жалким посулом».[XX] С ноября 1857 г., т.е. после знаменитого рескрипта Назимову, дворянство Северо-Западного края, заявившее о желании улучшить быт крестьян, приступило к массовому изъятию у него земли. Обезземеливание крестьян шло как путем сокращения наделов, так и полной их ликвидации. В среднем, например, по Гродненской губернии крестьянский надел сократился от 14,8% (Белостокский уезд) до 26,5% (Кобринский уезд).[XXI] К 1861 г. формально эти изъятые земли считались уже безусловно помещичьими. При наделении крестьян землей в ходе реформы крестьянам в качестве удобной земли навязывались пески и болота.[XXII]
Если учесть, что большинство чиновников и мировых посредников также было поляками, не удивительно, что сама реформа шла с трудом. До конца 1862 г. в Виленской губернии было подписано всего 9,67% уставных грамот, в Ковенской – 6,04%, в Гродненской – 3,81% и Минской – 0,16%.[XXIII] Земельный вопрос и противоречия между помещиками и крестьянами, и, следовательно, между поляками с одной стороны и белорусами и литовцами – с другой, были весьма острыми. В этой ситуации господа революционеры могли бы пообещать крестьянам и побольше, но, очевидно, не решились затронуть даже посулом интересы польского по преимуществу дворянства Западного края.
Фобии и мании не замедлили сказаться на особенностях поведения повстанцев. В частности, предлагая землю крестьянам, они обещали помещикам позже решить проблемы компенсации за нее. Очевидно, желающих получить «польскую землю» в Белоруссии было не столь уж много, и в мае 1863 г. в обращении к белорусам – «сынам Польской Родины» (подч. ред. ЗР) - земельное награждение выросло уже аж до 5 моргов! Разумеется, что сохранилось и следующее, весьма типичное положение: «Всем, кто пойдет в польские войска, навеки дается дворянство.»[XXIV] Насколько привлекательным было это обещание можно судить хотя бы по тому, что на территории Виленского Военного округа рекрутский набор не был сорван. Только лишь в Трокском уезде была попытка отбить рекрутов, но на следующий день они сами явились в уездное присутствие.[XXV]
Надо отдать повстанцам должное – они не ограничивались посулами и не церемонились в выборе средств и их документы буквально пестрели угрозами и призывами к революционному террору. Будем объективны – были и проявления великодушия. В приказе «Польского правительства над всем краем литовским и белорусским», обращенном 11 июня 1863 г. местным народам обещалось прощение за то, что они существуют: «…справедливое польское правительство, принимая во внимание, что москали не учили ни читать, ни писать; 2) что вы сегодня глупые как овцы; 3) что над вами нет еще милосердия Божьего, потому вы отступились от Его истинной веры». Тех же, кто будет упорствовать и сопротивляться свободе приказ призывал «без лишних слов вести на виселицу!»[XXVI] Одной из проблем любого восстания было снабжение – поляки изымали подводы и продовольствие, то же самое делали и войска, однако, в отличие от повстанцев, они платили за изъятое, что не замедлило сказаться на настроениях не только крестьян, но и помещиков.[XXVII]
Что касается образования, то стоит отметить, что когда полякам удалось частично реализовать свои взгляды на «польскую землю», они достаточно убедительно проявили свое отношение к образованию «овец». В 1922-1923 учебном году в захваченной Польшей Западной Белоруссии существовали 32 белорусские начальные школы, в 1938-1939 учебном году при белорусском населении примерно в 2 млн. чел. – только 5.[XXVIII] В реалиях 1863 года, разумеется, не была забыта и церковь. В издаваемой повстанцами «Мужицкой правде», письмах «Ясько-гаспадара из-под Вильно», направленных «да мужиков земли польскай» (подч. ред. ЗР), содержались призывы к расправе над «чиновниками, попами и москалями».[XXIX] Разумеется, «униатские ксендзы» не вызывали такого неприятия у «Ясько», и он настоятельно советовал ходить к ним на исповедь.[XXX]
Всем тем, кому все это не понравится, «гаспадар» в весьма энергичных и доходчивых выражениях, открыто, «по мужицки» обещал расправу: «…по новому польскому манифесту таких вешают, как подлых собак, селения их опустели, дымом пошли их избы, пропало ни за грош добро.»[XXXI] К этому стоит добавить, что «Ясько» оказался к тому же весьма политически грамотным и не забыл про заграницу, которая, как известно, должна была помочь: «А французы нас только ждут, но кому же они помогать станут, если у нас будет тихо.»[XXXII] На Францию простой труженик из-под Вильны возлагал особые надежды. Накануне рекрутского набора он объяснял крестьянам, что рекрутов и высокие подати «Москалю» запретили брать французы, после того, как побили русских под Севастополем. За время, прошедшее после 1856 года, народ поумнел, чего «Москаль» допустить не мог и потому снова взялся за наборы.[XXXIII]
7 выпусков «правды» и письма «Ясько» составлялись польскими авторами – К.Калиновским[5], В.Врублевским и Ф.Рожанским, что многое объясняет.[XXXIV] Не исключением была и «Гуторка старого деда», печатавшаяся в Познани и Париже. В ней рассказывалось о прекрасной жизни в Речи Посполитой до ее разделов, о том, как французы под Севастополем заступились за поляков и принудили русских объявить угнетенным всякие вольности, о том, что только поляки дадут свободу белорусам и тому подобная демагогия.[XXXV] Демагогией было и обращение к «мужикам земли польской» на белорусском языке. Академик Е.Ф. Карский[6] дал этому приему следующую оценку: «В начале шестидесятых годов, а может быть и раньше белорусское наречие служило орудием и другого рода литературы, имевшей целью возбуждение простого народа против православной церкви и русских. Как показали затем печальные события, эти брошюры-прокламации не оказали своего действия на белорусов, даже католиков. Происхождения они, несомненно, польского и католического: на это указывает их письмо, тенденция и некоторые другие обстоятельства.»[XXXVI]
Подтверждением последней мысли может служить и манифест литовского отдела повстанческого правительства «к духовенству греческого исповедания», датированный 18 апреля 1863 г., Вильно. Он также содержал явно демагогические утверждения, вроде такого: «Свобода совести была искони свойственна польскому правительству и его законодательству… Ныне, когда восприсоединение Литвы и Руси к Царству Польскому неминуемо, накануне освобождения нашего отчества, народное правительство гарантирует всем исповеданиям равенство и свободу пред законом.» Это правительство предупреждало, что внимательно следит за всеми, и, хотя оно прощает прошлые проступки перед великой Польшей, но за настоящие и будущие ее противников ждет «неизбежная казнь».[XXXVII]
Один из классиков британской военной мысли - Б. Лиддел Харт[7] отмечал: «Партизанская война ведется немногими, но зависит от поддержки многих. Хотя сама по себе она является наиболее индивидуальной формой действия, она может эффективно оперировать и достигать своего конца только тогда, когда она имеет коллективную поддержку симпатий масс.»[XXXVIII] О степени влияния польских призывов можно судить по тому, как крестьянство активно помогало властям. Обстановка была такой, что последние поначалу опасались повторения в Западном крае галицийских событий 1846 г.[XXXIX] Официальные сообщения буквально пестрят сообщениями о том, как «…местные крестьяне обнаружили совершенную преданность правительству и всеми мерами содействовали войскам в уничтожении мятежнических шаек.» (Виленский Военный округ)[XL], так происходило и в Витебской, Минской, Могилевской губерниях.[XLI]
19 февраля(3 марта) у села Турова Мозырского уезда Минской губернии был задержан крестьянами один из руководителей повстанцев Р.Рогинский[8]. Пытаясь освободиться, он предлагал крестьянам 5 тыс. рублей серебром – гигантская для целой общины сумма. Крестьяне отказались, заявив, что служат своему Царю-Освободителю. Вместе со своим секретарем Рогинский был передан военным.[XLII] Еще больший подъем последовал после того, как 19(31) марта 1863 г. император утвердил временные правила «о порядке взноса крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, денежных повинностей и о выдаче оных помещикам в губерниях: виленской, гродненской, ковенской, минской, и в уездах: динабургском, дризенском, люцинском и режицком витебской губернии.» Временно-обязанные отношения ликвидировались. Та же самая мера вводилась и для Юго-Западных губерний. [XLIII]
В апреле 1863 г. в ответ на убийства русских солдат крестьяне Витебской губернии разгромили несколько отрядов повстанцев и около 20 имений.[XLIV] В том же месяце крестьяне Слуцкого уезда Минской губернии собрали отряд до 1 тыс. чел. для защиты местечка Тимковичи от поляков, в той же губернии крестьяне самостоятельно выбили мятежников из села Новоселки Игуменского уезда, потеряв при этом 3 человек убитыми и 8 ранеными.[XLV] Знаток местных реалий - М.О. Коялович[9] оценивал происходившее следующим образом: в т.н. «литовских» губерниях «происходила и происходит с незапамятных времен неутомимая народная борьба туземного литовского, белорусского и малороссийского элемента с пришлым элементом польским.»[XLVI]
[1] Сераковский Сигизмунд(Зигмунд) Игнатьевич(1826-1863), капитан Генерального штаба, участник восстания 1863-1864 гг. Учился в Императорском Санкт-Петербургском университете, где возглавил революционную организацию Союз литовской молодёжи. В 1848 г. был арестован и отправлен рядовым в Отдельный Оренбургский корпус, в марте 1856 г. произведён в прапорщики и направлен в 7-й батальон Брестского пехотного полка. В 1856 г. возвратился в Петербург, поступил в Военную академию, по окончанию которой служил в департаменте Генерального штаба военного министерства. Занимался военно-уголовной статистикой. В 1858 г. был послан за границу для исследования и обозрения тюрем в Западной Европе. За границей познакомился с Гарибальди, деятелями польской эмиграции, а также с сочинениями Прудона, которые произвели на него большое впечатление. Сотрудничал в журналах «Колокол» и «Современник». В 1859-1860 гг. организовал в Петербурге тайный кружок из офицеров-поляков, служивших в Генеральном штабе. В конце марта 1863 г., взял на службе отпуск за границу на 2 недели и выехал из Санкт-Петербурга в Литву, где стал одним из руководителей восстания. Провозгласил себя воеводой Литовским и Ковенским под именем Доленго. В короткое время собрал крупный отряд из 5 тыс. человек. В апреле 1863 г. отряд был разбит, Сераковский был ранен попал в плен. Приговорен к смерти военно-полевым судом. Казнён в 15(27) июня 1863 г. в Вильно на Лукишской площади.
[2] Жакерия – крупнейшее крестьянское восстание во Франции в 1358 году, «война недворян с дворянами». Получило название от презрительной клички крестьян, распространенной у дворянства – Жак-простак.
[3] Назимов Владимир Иванович(1802-1874), государственный и военный деятель, генерал от инфантерии(1859), член Государственного совета(1861). Из дворянского рода литовского происхождения, с начала XV века перешедшего на русскую службу. Родился в имении отца в Псковской губернии, получил домашнее образование, с 1818 г. – на военной службе, подпрапорщик л.-гв. Преображенского полка. Прапорщик(1821), подпоручик(1823), поручик(1824), штабс-капитан(1828). Принял участие в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. на Балканском полуострове, участвовал в осаде и взятии Варны. Капитан(1831), полковник(1834) с 1836 г. назначен состоять при Наследнике Цесаревиче. Флигель-адъютант(1838), в 1841 г. - председатель Следственной комиссии в Вильно над злоумышленниками в Западном крае, был удостоен монаршего благоволения, за отличие произведен в генерал-майоры с зачислением в Свиту Его Императорского Величества. Начальник штаба VI-го Пехотного корпуса(1842-1849), генерал-лейтенант(1849). Попечитель Московского учебного округа(1849-1855), Виленский военный губернатор, гродненский, минский и ковенский генерал-губернатор, командующий войсками Виленского Военного округа(1855-1863). Покровительствовал польскому элементу Западного края, содействовал подаче помещиками края адреса на имя Александра II об устройстве быта принадлежащих им крестьян, последствием которого был Высочайший рескрипт 1857 года об образовании по губерниям Комитетов для определения новых отношений между помещиками и поселенными на их землях крестьянами. Генерал от инфантерии(1859), член Государственного совета(1861). Скончался в 1874 г. в Петербурге, похоронен в родовом имении Устье Псковского уезда.
[4] морг (от нем. morgen, т.е. утро), единица измерения площади земли в средневековой Западной Европе и, в частности, в Речи Посполитой, равная приблизительно 0.56 гектара. Первоначально морг означал площадь, которую 1 человек может вспахать или скосить на одной запряженной лошади в течение рабочего дня (то есть, с утра до полудня), и её величина — в зависимости от качества почвы, запряженных лошадей и инструментов в Европе колебалась от 0.33 до 1.07 гектарa. Десятина составляла 1.95 новопольского морга.
[5] Викентий Константин Семенович Калиновский(1838-1864), польский революционер, один из руководителей восстания 1863-1864 гг. на территории Литвы и Белоруссии. Активно занимался пропагандой, в воззваниях постоянно подчёркивал польскую принадлежность этих земель, обращаясь к белорусским крестьянам на их родном языке, пытался внедрить в их сознание идеи борьбы с русскими и православием. Повешен 10(22) марта 1864 г. в Вильно. В советское время был объявлен белорусским национальным деятелем. Работавшие с ним польские революционеры Валерий Антоний Врублевский(1836-1908) и Феликс Рожанский не были записаны в белорусы, также, как и их коллеги, пытавшиеся спровоцировать на выступление украинских крестьян, не были записаны в украинцы.
[6] Карский Евфимий Федорович(1860-1931), русский филолог-славист, палеограф и этнограф, ректор Варшавского университета(1905-1910), академик Петербургской Академии наук (1916). Почётный член Витебской губернской учёной архивной комиссии. Исследователь языка, литературы и культуры белорусского народа, древнерусской палеографии и памятников письменности. Вместе с И. В. Волк-Леоновичем и С. М. Некрашевичем входит в число основоположников современного белорусского языка. Придерживался взглядов, близких к идеологии «западноруссизма».
[7] Безил Лидделл Харт(1895-1970), выдающийся британский военный историк и теоретик. Родился в семье священника-методиста, окончил школу Св. Павла в Лондоне и Корпус Кристи колледж в Кембридже, участвовал и отличился в I Мировой войне в боях во Фландрии, в 1914-1916 гг. в пехоте, с 1916 г. – в составе Королевского танкового корпуса, после ранения занимался подготовкой новобранцев в Англии(1916-1918). В 1927 г. вышел в отставку по болезни в звании капитана. Военный корреспондент «Дейли Телеграф»(1925-1935) и «Таймс»(1935-1939). В предвоенный период опубликовал ряд работ по римской, византийской и современной военной истории, активно выступал за развитие авиации и бронетанковых сил, входил в ближайшее окружение У. Черчилля. После окончания II Мировой войны издал ряд работ по военной истории гитлеровской Германии, теории партизанской и антипартизанской войны и т.д. В 1966 г. возведен в рыцарское достоинство.
[8] Рогинский Роман(1834-1915), польский революционер, выпускник школы в Кунео. Активный участник восстания 1863 г., комиссар Временного правительства в Подляшском воеводстве, в марте 1863 г. был арестован и сослан в Сибирь, вернулся из ссылки в 1894 г.
[9] Коялович Михаил Осипович(1828-1891), русский историк, крупнейший специалист по истории воссоединения униатов с православием, политический публицист и издатель. Ведущий представитель «западнорусской» исторической школы. Родился в местечке Кузница Гродненской губернии в семье униатского священника, перешедшего в православие. В 1845 г. окончил Супрасльское духовное училище, в 1851 - Литовскую духовную семинарию, в 1855 - Санкт-Петербургскую духовную академию. В 1855-1856 гг. преподавал в Рижской и Петербургской духовных семинариях, а с 1856 г. – в Санкт-Петербургской духовной академии. Магистр(1857), доктор(1873) богословия. Ординарный(1873), заслуженный ординарный профессор Санкт-Петербургской духовной академии. Умер в Петербурге, похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Литература:
[I] Этнографическая заметка о племенном населении губерний: Ковенской, Виленской и Гродненской.// ВС. 1863. №5. С.319.
[II] Там же. С.320.
[III] Комзолова А.А. Политика самодержавия в Северо-Западном крае в эпоху Великих реформ. М.2005. СС.20-21.
[IV] «Готов собою жертвовать…»… С.118.
[V] Восстание 1863 года. Материалы и документы. М.1963. Т.1. Русско-польские революционные связи. С.234.
[VI] Там же.
[VII] Там же. С.235.
[VIII] Записки Н.В. Берга о польских заговорах и восстаниях. М. 1873. С. 105
[IX] «Россия под надзором»… С.386.
[X] Восстание 1863 года. Материалы и документы. Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864 гг. М. 1965. С.1.
[XI] Краткий обзор событий в Польше и западных губерниях.// ВС. 1863. №3. С.228.
[XII] ПСЗ. Собрание второе. СПб.1866. Т.38. 1863. Отделение первое. №39161. СС.60-61.
[XIII] Там же. №39169. С.67.
[XIV] Русский инвалид. 26 января/7 февраля 1863 г. №21. С.91.
[XV] Гулевич С. История лейб-гвардии Финляндского полка 1806-1906 гг. СПб. 1906. Ч.3. 1856-1881 гг. СС.40; 42-43.
[XVI] Богданович Е.В. История 4-го лейб-гвардии стрелкового Императорской фаимлии батальона. СПб.1881. С.78.; Митропольский И.А. Ук.соч.// РА. 1895. №1. С.140.; Воспоминания о польском мятеже 1863 года в Северо-Западном крае(по воспоминаниям генерал-адъютанта Гонецкого).// РА. 1899. №7. СС.379-380.
[XVII] История лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка. СС.476-477.; Богданович Е.В. Ук.соч. СС.78-79.; Гулевич С. Ук.соч. СПб. 1906. Ч.3. 1856-1881 гг. С.44.
[XVIII] Восстание 1863 года. Материалы и документы. Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864 гг... С.3.
[XIX] Корнилов А.А. Ук.соч. С.227.
[XX] Смирнов А.Ф. «Мужицкая правда».// Восстание 1863 г. и русско-польские революционные связи 60-х годов. Под ред. В.Д. Королюка, И.С. Миллера. М.1960. С. 22.
[XXI] Хилюта В.А. Обезземеливание помещичьих крестьян Гродненской губернии накануне отмены крепостного права.// Регионалистика: сборник научных трудов. Гродно: ГрГУ. 2012 . СС.198; 202.
[XXII] Улащик Н.Н. О количестве земли, полученной крестьянами Белоруссии и Литвы при отмене крепостного права.// История СССР. 1961. №6. СС.117; 126.
[XXIII] Восстание 1863 года. Материалы и документы. Революционный подъем в Литве и Белоруссии в 1861-1862 гг. С.IX.
[XXIV] Восстание 1863 года. Материалы и документы. Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864 гг... С.20.
[XXV] Русский инвалид. 30 января/11 февраля 1863 г. №24. С.106.
[XXVI] Восстание 1863 года. Материалы и документы. Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864 гг... С.31.
[XXVII] А.-Д. Г. Двадцать дней в лесу...// ВС. 1863. №8. С.514.
[XXVIII] Шевченко К.В. «Нас считают то москалями, то большевиками…» Пресса Западной Беларуси о положении белорусов в возрожденной Польше.// Родина. 2012. №7. С.123.
[XXIX] Восстание 1863 года. Материалы и документы. Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864 гг... С.26.
[XXX] Там же. С.25.
[XXXI] Там же. С.26.
[XXXII] Там же.
[XXXIII] Восстание 1863 года. Материалы и документы. Революционный подъем в Литве и Белоруссии в 1861-1862 гг. С.128.
[XXXIV] Смирнов А.Ф. Ук.соч.// Восстание 1863 г. и русско-польские революционные связи 60-х годов. Под ред. В.Д. Королюка, И.С. Миллера. М.1960. СС.11; 21.
[XXXV] Карский Е.Ф. Белорусы. Т.1. Введение в изучение языка и народной словесности. Варшава. 1903. СС.444-446.
[XXXVI] Там же. С.443.
[XXXVII] Русский инвалид. 19 июня/1 июля 1863 г. №134. С.570.
[XXXVIII] Liddel Hart B.H. Strategy. NY. 1967. P.367.
[XXXIX] Ностиц И.Г. Ук.соч. С.7.
[XL] По поводу событий в Польше. Краткие известия о военных действиях в Варшавском, Виленском и Киевском Военных округах.// ВС. 1863. №6. С.643.
[XLI] Там же. СС.649-650.
[XLII] Русский инвалид. 3/15 марта 1863 г. №49. С.212.
[XLIII] Русский инвалид. 5/17 апреля 1863 г. №73. С.311.
[XLIV] Восстание 1863 года. Материалы и документы. Восстание в Литве и Белоруссии 1863-1864 гг... С.78.
[XLV] Русский инвалид. 2/14 мая 1863 г. №95. С.408.
[XLVI] Коялович М. Народное движение в Западной России.// Русский инвалид. 27 апреля/9мая 1863 г. №91. С.392.
Продолжение следует
| Часть I | Часть II | Все главы |