предыдущее - в начало главы - далее
5.3. Жандармский офицер Н. А. Грибоедов из рода знаменитого литератора
Более десяти лет тому назад, работая над книгой «Гродненский православный некрополь», я не мог не обратить внимания на могилу, надпись на надгробии которой гласила: «Николай Антонович Грибоедов (1866–1906). Подполковник отдельного корпуса жандармов. Убит 28 августа 1906 г.» Перечитывая эту надпись, я вглядывался в лицо человека в военной форме, запечатленное на овальном медальоне, и невольно подумал и о великом однофамильце человека, упокоившемся на гродненской земле – об Александре Сергеевиче Грибоедове (1795–1829), авторе знаменитой комедии «Горе от ума».
Припомнилось, что известный писатель и дипломат в Отечественную войну 1812 года, будучи офицером гусарского полка, неоднократно бывал в ряде мест Гродненской губернии. Летом и осенью 1813 года его полк постоянно менял свое местопребывание и дислоцировался в Кобрине, Дрогичине, Слониме, Брест-Литовском, а также в окрестных деревнях. В Брест- Литовске корнет Грибоедов стал, по существу, на тот путь, на котором его повстречала мировая слава. Вначале он выступил в печати с корреспонденцией «Письмо из Брест-Литовска», где рассказал о праздновании в городе окончания войны. «Праздник, в котором участвует сердце» – так называл этот день Грибоедов – стал темой его первого выступления в печати. Затем была опубликована его другая статья в журнале «Вестник Европы». Она называлась «Об кавалерийских резервах». Однако молодой Грибоедов не был удовлетворен деятельностью публициста. Его все больше увлекала серьезная литературная работа и запас жизненных впечатлений, исчерпнутых на Гродненщине, спустя годы нашел свое обращение в главном творении его жизни [14].
Тогда же над скромной могилой подумалось о возможном родстве Николая Антоновича и Александра Сергеевича Грибоедовых, однако поиски его по горячим следам не дали искомого результата. И потому в моей книге «Гродненский православный некрополь», вышедшей в свет в 2001 году, о Грибоедове, похороненном на старом православной кладбище в Гродно по улице Антонова, были написаны лишь следующие строки: «Грибоедов Николай Антонович (1866–1906), из потомственных дворян, родился в Вильно, окончил Псковский кадетский корпус, подполковник отдельного корпуса жандармов, с 1905 года – помощник начальника Гродненского губернского жандармского управления по Гродненскому, Слонимскому и Волковысскому уездам, с 1906 года – по Белостокскому и Сокольскому уездам. Убит террористами при исполнении служебных обязанностей 28 августа 1906 года» [139, с. 77].
В этих скупых строках была лишь та информация, которую удалось найти тогда в документальных материалах Национально-исторического архива Беларуси (НИАБ) в г. Гродно. Неполнота ее была очевидной не только по главным вехам биографии погибшего офицера, но и по обстоятельствам постигшей его трагедии. Напрашивалась в подтверждение и мысль о степени родства двух Грибоедовых, ведь по утверждению ученых, занимающихся генеалогией (историей родов, родословием), все однофамильцы – это родственники, причем как близкие, так и далекие.
И подтверждение этому в нашем случае, хотя и через ряд лет, мне все- таки удалось найти. В вышедшем в 1908–1911 годах в Петербурге в многотомном издании «Книга русской скорби» по спискам жертв революционного террора в России я обнаружил среди множества имен уроженцев Беларуси, погибших при исполнении своих служебных обязанностей, не только имя героя нашего очерка, сведения об обстоятельствах его трагической гибели, но и указание на его родство с прославленным литератором.
Давайте полистаем странички этого печального очерка, почерпнутые из 4-го тома (выписка) упомянутого издания. На одном из них читаем: «Николай Антонович Грибоедов родился 13 октября 1866 года в известной дворянской семье, родом от деда великого творца «Горе от ума». По прямой линии происходил от родного дяди писателя» [53]. При проверке этой информации по «Русской родословной книге» (СПб., 1873) и трудам, посвященным истории семьи Грибоедовых, стало известным, что дедом писателя А. С. Грибоедова был Иван Никифорович Грибоедов (1721–1800), занимавший в свое время высокие военные и административные посты во Владимирской губернии. Судя по всему, помещиком же он был небогатым, так называемым мелкопоместным. В принадлежащих ему владениях имелось всего «восемьдесят восемь душ мужского пола». Иван Николаевич Грибоедов имел сыновей Никифора, Сергея и дочь Екатерину. Никифор Иванович (1759–1806) после выхода в отставку из конной гвардии в звании поручика служил во Владимирском уездном суде заседателем в звании губернского советника. Его младший брат Сергей Иванович (1764–1814) стал отцом создателя комедии «Горе от ума», а это значит, что Никифор Иванович приходился писателю родным дядей, а наш Николай Антонович был для Никифора Ивановича, вероятнее всего, внуком или правнуком [99].
Обратимся теперь к основным вехам биографии Николая Антоновича Грибоедова. Выясняется, что свое образование, кроме как в Псковском кадетском корпусе, он также получал в Павловском военном училище, в которое был переведен из Николаевского кавалерийского, так как по состоянию здоровья не мог нести службу в кавалерии. В 1889 году он был произведен в офицеры 102-го Вятского пехотного полка, входившего в состав Гродненского гарнизона. В 1897 году Н. А. Грибоедов перевелся в отдельный корпус жандармов с назначением на должность Витебского ГЖУ (губернского жандармского управления). В 1900 году он возвращается в Гродно в качестве помощника начальника Гродненского ГЖУ по городам Гродно и Белосток, а также по вышеуказанным уездам губернии.
Политическая остановка здесь была весьма сложной. Особенно большое беспокойство властей вызывал г. Белосток, где действовал целый ряд политических организаций, включая деятельность анархистов-террористов. От их рук только за период 1905 – начало 1906 года было убито-ранено свыше 30 представителей государственной власти, честно исполнявших свой служебный долг. Атмосферу того времени хорошо передал в своих воспоминаниях Гродненский губернатор М. М. Осоргин: «Было беспокойно, революционеры обнаглели. Белосток особенно кипел. Телефонные звонки из Белостока чаще всего воспринимались с вопросами: «Что случилось?! Кто убит?» Ввиду частых забастовок в городе ежедневно назначался наряд кавалерии и воинские части в помощь полиции… Когда я приехал в Белосток в связи с убийством исправника Ельчина, то собрать сведения по всем ближайшим больницам о поступивших за последние сутки больных с ранами от огнестрельного и холодного оружия. Но революционеры были умнее меня: они своих раненых лечили на дому, скрывали. В этот мой приезд я посетил семью убитого, отслужил панихиду у его гроба и главным образом, старался подбодрить упавший дух Белостокской полиции. Каждый из них думал, что скоро его черед настанет… Сам я уже не брал к себе в экипаж никого, не желая подвергать своего спутника опасности. Помню, как проезжая по городу в извозчичьей коляске, я был удивлен, увидав незнакомую мне даму, которая вдруг остановилась и осенила меня широким крестом…» [86].
Работая в Белостоке, Грибоедов, по мнению начальства, проявил себя с самой лучшей стороны. Несмотря на то, что он не имел юридического образования, все его следственные действия осуществлялись в « самой строгой правильности, сначала удивившей прокуратуру Гродненского окружного суда, пока чиновники ее не привыкли к строгой закономерности дознаний, производимых этим офицером: «Медлительность их с избытком восполнялась быстротой исполнительности действий, когда материал наблюдений указывал на своевременность энергичных мер».
С утра до глубокой ночи Грибоедов был в работе. Никакие угрожающие его жизни действия революционеров-террористов не ослабляли его ревностного отношения к службе. Тщетны были мольбы его домашних, уговоры сослуживцев и начальства об осторожности. Он бесстрашно и упорно делал свое дело. Летом 1905 года офицер настоятельно доказывал губернскому начальству необходимость введения в Белостоке и уезде военного положения, однако только в начале сентября оно было введено, что позволило сразу после этого раскрыть деятельность нелегальной типографии с готовыми к выпуску прокламациями и хранящимся там оружием, включая и бомбы большой ударной силы. В ходе операции был арестован ряд деятелей анархических групп.
В отношении служебной деятельности Грибоедова заигрывания с либерализмом гродненская адвокатура распространяла слухи, что Николай Антонович бывал «жесток» и на допросах. Но в действительности то, что называлось жестокостью, было спокойной выдержкой и прозорливостью опытного следователя, не дававшего ввести себя допрашиваемыми в заблуждение.
Дорого обходилась Грибоедову эта выдержанность и постоянная напряженность в работе. К счастью, его усилия были замечены: 6 декабря 1905 года за отличие вне очереди он был произведен в подполковники.
В феврале 1906 года нервы офицера оказались настолько натянутыми, что он стал временами жаловаться на невозможность работать «так, как привык». А 18 марта на жизнь жандармского офицера было произведено покушение. В помещение из двух комнат, где находилась канцелярия Грибоедова, были брошены террористами две ударные бомбы. В первой комнате от взрыва был убит унтер-офицер Рыбицкий, разбиравший почту, и тяжело ранен вахмистр Никитевич. Во второй комнате, где в это время никого не было, была разрушена стена, свалены на пол все шкафы с документами. Н. А. Грибоедов в это время производил допрос в городском управлении полиции, где находилось арестантское отделение, а потому и уцелел.
Прибывшие к месту происшествия пиротехники сразу же обнаружили в парадных сенях помещения вторую бомбу с почему-то погасшим фитилем. По их мнению, эта бомба должна была взорваться через час после первого взрыва с тем, чтобы жертв от этого было еще больше. Террористы явно целились в Грибоедова.
Убедившись в этом, в штабе корпуса жандармов предложили подполковнику Грибоедову перевод на такую должность в г. Царицын. Дав согласие на этот шаг, офицер одновременно спросил разрешения остаться в городе до той поры, пока в нем не будет снято военное положение. И он также бесстрашно продолжал делать свое дело, принимая участие в усмирении погромщиков, в арестах террористов для вхождения жизни Белостока в нормальное русло.
После приезда в Белосток из Читы сменщика Грибоедова ротмистра Балабанова, он решил съездить в губернский Гродно, чтобы проститься со своим начальством, сослуживцами и знакомыми. Организовав слежку за офицером, неизвестные злоумышленники подкараули его в то время (28 августа, в 4 часа пополудни), когда он шел на встречу со своими сослуживцами через многолюдный сквер между Софийским кафедральным собором и фарным костелом. Последнее совершенно не смутило обнаглевших до предела заговорщиков. Ввязавшийся в это гнусное дело террорист стрелял из браунинга наверняка в шею, что называется в упор. Об этом свидетельствовал простреленный воротник кителя офицера, который оказался при осмотре тела сильно подпаленным. Пуля вылетела в щеку пониже правого глаза. Обливаясь кровью, убитый наповал Грибоедов упал на мощенную булыжником землю.
Вечером того же дня в усыпальнице Гродненского военного госпиталя, у гроба убиенного, состоялась панихида, которую почтили своим присутствием представители гражданских и военных властей, депутация 102-го Вятского пехотного полка, где Грибоедов начинал военную службу, и все, находившиеся в городе его сослуживцы во главе с начальником Гродненского ГЖУ генерал- майором Н. П. Пацевичем, при котором Николай Антонович начинал в Витебске свою службу в жандармском корпусе.
На следующий день из той же усыпальницы в выносе гроба с телом погибшего офицера приняли участие: командир 2-го артиллерийского корпуса генерал-лейтенант Поволоцкий, вице-губернатор Столяров, начальник ГЖУ генерал-майор Пацевич, а также сослуживцы Грибоедова. После постановки гроба на траурную колесницу, похоронная процессия двинулась по заполненным людьми улицам Саперной и Соборной (ныне Дзержинского и Советской) к Софийскому кафедральному собору, где на следующий день состоялось отпевание покойного, к которому прибыла делегация от Белостокского полицейского управления. На гроб павшего от рук террористов офицера было возложено много венков, в том числе венок от гродненского губернатора, возложенного по распоряжению находившегося в Петербурге генерал-майора Зейна, переданного по телеграфу. Вдовой покойного Н. Ф. Грибоедовой была получена телеграмма соболезнования от Председателя Совета Министров П. А. Столыпина, помнившего покойного со времени нахождения им в 1902–1903 годах на посту гродненского губернатора. В телеграмме говорилось: «Глубоко огорчен смертью вашего мужа, о котором сохранил память как о доблестном офицере. Столыпин».
Убитый за свою беззаветную преданность своему служебному долгу Николай Антонович Грибоедов был похоронен на Гродненском православном кладбище по Иерусалимской (ныне Антонова) улице, где на заупокойной службе в 9-й день его кончины снова собрались гражданские и военные чины во главе с губернатором Зейном и депутация 102-го Вятского пехотного полка [53].
Лишь спустя столетие стало известно, что убийство подполковника Н. А. Грибоедова стало делом рук гродненской организации эсеров-максималистов. Совершить убийство было поручено ее члену Исселю Валлаху, который и выслеживал подполковника. Ныне известны и детали этого покушения. Грибоедов, заказав себе в одном из магазинов офицерских вещей погоны, назначил время своего прибытия за ними около шести часов, к этому времени Валлах и должен был прийти к магазину. Но Грибоедов пришел за погонами раньше, около пяти часов, и работавший здесь член организации Мовше Длугач, боясь, что офицер ускользнет, успел выбежать из магазина раньше его и в 50-ти шагах от магазина совершить убийство. К этому убийству были также причастны эсеры-максималисты Соня Гольберт и Давид Бехтерь.
В наши дни могила одного из представителей рода Грибоедовых мало кому известна. Но она сохранилась, несмотря на колючие десятилетия неприятия советским обществом всего того, что напоминало о самодержавной власти и ее прислужниках. Сегодня былая монополия на историческую правду в значительной степени поколеблена, и это дает основание людям уважительно относиться к памяти о тех, кто по-своему понимал эту правду и, не щадя жизни, верно служил своему Отечеству. Ему честно служил вольнолюбивый поэт и дипломат А. С. Грибоедов, растерзанный фанатичной толпой в Тегеране, с думой о родине пал от руки террориста в Гродно и один из его потомков жандармский офицер Н. А. Грибоедов.
предыдущее - в начало главы - далее