предыдущее - в начало главы - далее
5.5. О судьбе дуэлянта графа Н. М. Цукатто
В моей книге очерков «Звенья цепи единой» вместе с другими был помещен и очерк «Дуэль в урочище ―Секретном». В нем, как мне кажется, удалось на базе уникальных архивных документов значительно расширить былые представления исследователей о гродненском периоде военной службы корнета-литератора Всеволода Владимировича Крестовского (1839–1895 гг.)
В основе содержания этого очерка было положено «Дело о дуэли, произведенной корнетами 14-го Ямбургского уланского полка Крестовским и Цукатто 4 августа 1870 года», хранящееся в фондах Национального исторического архива Беларуси (НИАБ г. Гродно) [142, с. 341–344]. Опуская все детали этого дела, получившие освещение в вышеуказанной статье (конфликт между офицерами, возникший на минеральных водах в Друскениках; слухи по этому поводу и разбор случившегося на уровне военного и полицейского начальства), следует лишь упомянуть донесение гродненского уездного исправника В. С. Гречанина на имя губернатора князя Д. М. Кропоткина, поставившего, что называется, все точки над «и» в случившемся инциденте: «…4 августа в 4 часа утра в урочище ―Секретном, что в г. Гродно, была дуэль между корнетами Крестовским и Цукатто. К первому из них были секундантами штаб-ротмистр Арбузов и поручик Тимченко, а у последнего штаб-ротмистр Рошковский и поручик Муфель. По секретному дознанию обнаружено, что указанные офицеры действительно стрелялись в овраге неподалеку от урочища ―Секретного из пистолетов, но вреда и увечья друг другу не нанесли. О действительности этой дуэли подтвердил сам Крестовский. О чем именно честь донести Вашему Сиятельству».
Судя по имеющимся документам, на этом дело о ссоре в Друскениках и ее продолжении в Гродно начальством было закрыто, исходя из соображений последнего: «Все живы, и слава Богу!» Характерно, что начальство не стало разбираться и по поводу того, из-за кого собственно возникла ссора, а затем и дуэль. Как всегда, вероятнее всего, в этом деле была замечена женщина. Но кто она? Молода ли, красива? Из какого рода? Ответы на эти вопросы пока остаются тайной. Что же касается самих дуэлянтов, то военное начальство, руководствуясь принципом «от греха подальше», откомандировало корнета- литератора Всеволода Крестовского в Главный штаб в Петербург для написания истории своего полка, а корнет граф Николай Цукатто был переведен в другой кавалерийский полк. В отношении дальнейшей судьбы дуэлянтов хорошо известно только то, что В. В. Крестовский спустя годы стал широко известным историком, писателем и журналистом. Его литературно-историческими и публицистическими произведениями («Тьма Египетская Тамары Бендавид», «Петербургские трущобы», «Кровавый пух», «Варшавский дневник» и др.) буквально зачитывались современниками. Его романсы, положенные на музыку – «Под душистой ветвью сирени», «Когда утром иль поздней ночью» распевали по всей России. После революционных событий 1917 года творения популярного литератора были выброшены из литературно-художественного и научно-исследовательского оборота почти на сто лет. Однако сегодня почти все главные произведения Крестовского переизданы, а роман «Петербургские трущобы» под новым названием «Петербургские тайны» в качестве телесериала успешно демонстрируется из года в год по всем каналам ТВ.
На фоне широкой известности Всеволода Крестовского его соперник – граф Николай Цукатто, не будучи по роду своей деятельности человеком публичным, все время находился как бы в тени, а в последующем его следы вообще затерялись. Казалось бы, ну и поделом, тем более, что в лучших традициях русской литературы тех лет соперники большинства литераторов по дуэли так или иначе, но трактовались почти всегда негативно [156]. Вспомним хотя бы конфликты Пушкина и Дантеса, Лермонтова и Мартынова… По этой причине и Николай Цукатто, да еще с классово неприемлемой приставкой - «граф», не мог не представляться всякому, ознакомившемуся с историей упомянутой дуэли, иначе как человеком приземленным и малодушным. Однако «казаться» – это не всегда означает «быть». Подтверждением этому стали мои недавние разыскания о жизненном пути соперника Крестовского по дуэли в Гродно.
Сведения о нем были неожиданно обнаружены в 11-томной «Книге русской скорби» со списками и краткими библиографиями жертв революционного террора в России в начале ХХ века. Делая ставку на выявление в этом издание прежде всего имен наших земляков – уроженцев в Беларуси, я неожиданно уже в первом выпуске (томе) его наткнулся на биографию как самого генерал-майора графа Н. М. Цукатто, так и тех его сотоварищей, кто волею судеб оказался под перекрестным огнем революционеров-террористов.
Большое впечатление произвело на меня и имеющееся в этой книге изображение былого корнета-дуэлянта (ранее его не приходилось видеть), а теперь уже дородного с седыми висками генерала, грудь которого украшали многочисленные ордена и медали. Бросилось в глаза его открытое волевое лицо, честный и проникновенный взгляд, направленный куда-то, в только одному ему ведомую даль. В этом фотоснимке, сделанном накануне покушения террористов на генерала, было что-то провидческое, с отпечатком того, что чаще всего ложится на облик трагически ушедших из жизни людей.
Впрочем, остановимся на основных вехах биографии Николая Михайловича Цукатто, включая и его героическую гибель. Родился он 15 июня 1845 года, а это значит, что он был значительно, почти на 6 лет, моложе В. В. Крестовского. Вероисповедания был православного. Образование получил в Горы-Горецком кавалерийском училище. Военную службу в кавалерии начал 17 июня 1863 года. С 1865 по 1870 годы служил корнетом 14-го Ямбургского уланского полка, штаб которого находился в Гродно. После дуэли с Крестовским Цукатто служил в 13-м Владимирском уланском полку, а 17 мая 1882 года был переведен с повышением в звании и должности в отдельный корпус пограничной стражи. На день своей гибели 15 июля 1906 года являлся генерал-майором и исполнял должность командира Ченстоховской бригады отдельного учебного корпуса пограничной стражи, которая дислоцировалась на юге Царства Польского. Как и по всей России, здесь в 1906 году было неспокойно, революционное брожение к лету докатилось и до мест, где несла свою службу Ченстоховская бригада. С целью повышения боевой готовности бригады для смотра ее 14 июля в урочище Гербы прибыл начальник 3-го округа Варшавской пограничной стражи генерал-лейтенант А. И. Вестерник. Оставшись довольным состоянием дел в бригаде, последний принял решение выехать на следующий день домой в Варшаву поездом.
Между тем, еще за три дня до убийства в урочище Гербы появились неизвестные лица, вызвавшие подозрения как у полиции, так и у чинов и пограничной стражи своей излишней активностью, а также расспросами у обывателей на предмет того, когда обычно возят из местной таможни деньги в Ченстоховское казначейство. Арестовать этих людей без веских на то доказательств в то время у властей не было прав, а задержать их они побоялись из-за опасений дать повод поднять шум в прессе депутатами Государственной думы, падкими тогда на замечательные речи против «деспотического правительства».
По своей должности командира бригады генерал-майор Н. М. Цукатто был обязан сопровождать генерал-лейтенанта А. И. Вестерника до Варшавы. В поезд, в котором ехали генерал Вестерник и граф Цукатто в сопровождении офицеров, сел также и казначей местной таможни Александр Демьяненко в сопровождении досмотрщика Якова Киселева и двух рядовых пограничников Тихона Семенова и Степана Жиленкова. Генералы и офицеры ехали в вагоне «микст» 1-го и 2-го класса, а казначей с конвоем в вагоне 3-го класса. Казначей вез большую сумму денег (9 тысяч рублей деньгами и 48 тысяч рублей документами). В этом же вагоне ехало несколько солдат пограничной стражи в г. Ченстохов. Сюда же вслед за казначеем сели и ранее замеченные в урочище Гербы три злоумышленника.
Когда поезд подошел к ст. Гнашин, к указанным трем лицам подсело еще семь человек, по виду чернорабочих. Часть пассажиров, почуяв недоброе в их поведении, стала выходить из вагона, в котором ехали таможенные чины и солдаты-пограничники. Из последних никто не ожидал нападения внутри вагона. Конвойные сидели, держа винтовки между колен. Вдруг один из грабителей-террористов опустил руку в карман, желая, по-видимому, уплатить за купленную у мальчика газету, но вместо денег он тотчас же выхватил оттуда револьвер и в упор выстрелил в досмотрщика Киселева, убив его наповал.
Это послужило сигналом другим грабителям. Они выхватили револьверы и начали расстреливать солдат и таможенников. Повалились убитые насмерть вахмистр Носовский, ехавший на лечение в госпиталь, писарь Плохов, ехавший в Ченстохов за очередной почтой для бригады, а также вестовой генерала Вестерника рядовой Иван Косьменко. Конвойный же рядовой Семенов не растерялся и стал отстреливаться от нападавших из винтовки. Одного из них он убил, а другого ранил, но сам и свалился раненый несколькими пулями; тяжело ранен был и рядовой Добролюбов.
Часть грабителей-террористов бросилась к деньгам и ружьям конвойных, а другая устремилась в вагон с офицерами в надежде и там поживиться. Услышав выстрелы, генерал граф Цукатто сразу же вышел из купе 1-го класса, где он сидел с генералом Вестерником и полковником Бжезицким. Проходя через купе 2-го класса, он сказал своим офицерам, штабс-ротмистру Лагуне и штабс-капитану Григорьеву: «Нападение злоумышленников на поезд, приготовьтесь господа, – будем защищаться», и быстро вышел на площадку, намереваясь пройти в вагон, откуда слышалась бешеная стрельба.
В этот момент двое из грабителей, очевидно, караулившие за дверями, выстрелили в упор в графа и тот упал, сраженный двумя пулями в голову на пороге своего вагона, а бандиты спрятались в вагоне 3-го класса. Вышедшие вслед за графом офицеры стали втаскивать графа в купе, полагая, что он только ранен. Не успели они положить тело графа на диван, как два грабителя, видя, что никто за ними не гонится, тотчас же ворвались в купе и начали стрелять по склонившмся над убитыми офицерам. Этими выстрелами был убит генерал- лейтенант Вестерник и тяжело ранен полковник Бжезицкий. Увидев, что больше поживиться нечем, грабители-террористы, забрав сумку с казенным деньгами и винтовки конвоя, быстро соскочили с поезда и скрылись в близлежащем лесу. Несмотря на самые тщательные розыски, разбойников найти не смогли.
Так погиб доблестный генерал граф Цукатто, сорок три года прослуживший верой и правдой своему Отечеству. Последние слова графа:
«Приготовьтесь господа, – будем защищаться» показали его твердую решительность исполнить до конца свой долг по защите от грабителей пассажиров поезда. Мужественно вел себя в сложившейся ситуации и генерал- лейтенант А. И. Вестерник (1844–1906) – выпускник Константиновского военного училища, большой знаток военно-технических вопросов, автор первого в России труда об использовании в военном деле голубиной почты (1877 г.). Оба генерала были похоронены со всеми военными почестями. Тело генерала-майора графа Цукатто было предано земле в Ченстохове, а генерал- лейтенанта Вестерника похоронили на Варшавском лютеранском кладбище, в фамильном склепе [54].
После того, как этот очерк был написан, в книге нашего земляка, уроженца г. Глубокое Витебской области (1896–1979) Леонтия Раковского «Генералиссимус Суворов» я обнаружил строчки, возможно, имеющие отношение к нашему главному герою: «У Александра Васильевича издавно повелось: в мирной обстановке, после утреннего чая, отдохнуть часок. Но сегодня воскресенье, скоро ответит на одно приятное письмо. Бывший соратник, полковник граф Цукато, просит позволения написать биографию Александра Васильевича. Наконец дошло до того, что жизнью Суворова интересуются другие. Писал адъютант Антинг, старался. Первая часть – еще туда-сюда, а во второй Антинг скворца дроздом встречает. Надобно исправить солдатским языком. Придется поручить это дело подполковнику Петру Николаевичу Ивашеву. Он пять лет при Суворове был главным квартермистром, человек свой, русский, все знает, пусть исправит. А теперь вот – Цукато. Может у него получится лучше…» [97]. К сожалению, далее у Раковского об Цукато и его трудах над биографией генералиссимуса не оказалось ни слова, однако даже столь краткое упоминание фамилии Цукато (в некоторых источниках – Цукато. – В.Ч.) замечательным писателем и знатоком исторических источников вселяет надежду на возможное продолжение жизнеописания Николая Цукатто и его родословной.
Весьма значительные основания для этого дает информация о суворовском биографе, помещенная в «Википедии»:
Егор (Георгий) Гаврилович Цукато (?–1810) – граф, русский генерал, герой русско-турецкой войны 1806–1812 гг. Потомок древнего венецианского рода; служил сначала в Виртембергской армии, а в 1788 г. вступил в русскую службу секунд-майором и принял участие в русско-турецкой войне. 14 апреля 1789 г. получил орден св. Георгия 4-й степени «За отличную храбрость, оказанную при атаке крепости Очакова». В 1791 г. граф Цукато был произведѐн в подполковники в 1-й Морской полк, 1 октября 1794 г. – переведѐн в конно- гренадерский Военного Ордена полк, в составе которого под командованием А. В. Суворова принял участие в польском походе и отличился при штурме варшавского предместья Праги, за что получил орден св. Владимира 4-й степени, а 24 февраля 1797 г. по болезни был исключен из службы. Через два года, 8 марта 1799 г., Цукато снова был принят в службу и назначен волонтером в корпус генерала Розенберга, с которым принимал участие в Итальянском походе Суворова и был в сражениях при Треббии и при Нови. 30 октября того же года он был произведѐн в генерал-майоры, минуя чин полковника, причѐм старшинство в чине дано ему с 26 ноября 1798 г.
Отставленный 7 марта 1800 г. от службы с ношением мундира, Цукато 8 ноября того же года снова был принят и назначен присутствующим в Военной коллегии. В этой должности он оставался до 3 августа 1808 г., когда повелено было зачислить его по армии. В 1809 г. он был назначен начальником отдельного отряда в Малой Валахии и за отличие, выказанное против турок, получил 8 января 1810 г. орден Св. Георгия 3-го класса (№ 202) «В воздаяние отличнаго мужества и храбрости, оказанных в сражении против турецких войск 4-го сентября при Расевате». В июне 1810 г., состоя под начальством графа Каменского, он переправился в Сербию на помощь Карагеоргию, имел дела с турками у Бирзо-Паланки, у Праова и в других местах, и сформировал из сербов регулярную кавалерию, носившую название сербских казаков; за отличие при Бирзо-Паланке и за возбуждение у сербов «воинственного духа» Цукато 14 июля 1810 г. получил орден св. Анны 1-й степени; 20 июля и 2 августа он снова разбил турок у Праова. Скончался Цукато 10 августа 1810 г. Ряд фактов и деталей жизнеописания Е. Г. Цукато дают основание видеть в нем одного из предков гродненского корнета – дуэлянта, а затем генерала российской пограничной стражи, погибшего на боевом посту [128].
предыдущее - в начало главы - далее