30.   Уния: между католичеством и православием (часть I)

Вхождение Белоруссии в состав Российс­кой империи в результате разделов Речи Посполитой повлекло за собой возвращение в Православие значительной части униатов, од­нако этот процесс почти прекратился со смер­тью имп. Екатерины II в 1796 г. Многие из вернувшихся были насильственно обращены в унию в последние годы Речи Посполитой, и поэтому живо помнили о своем православ­ном прошлом. Но большая часть униатов бе­лорусских и литовских губерний проживали в имениях польских помещиков или ополячен­ной белорусской шляхты, католиков по вере. Социальные гарантии, предоставленные это­му классу российским правительством, толь­ко закрепляли власть пана-католика над кре­постным-униатом. Новая администрация в первые годы сама вступила в зависимое по­ложение от местного дворянства, которое со­хранило не только свое самоуправление, но и влияние в крае. В верхах по-прежнему гос­подствовали польский язык, польская культу­ра и польские национальные идеи. Закон зап­рещал препятствовать частному обращению униатов в Православие, но на деле все зави­село от воли помещика, который, будучи като­ликом, неприязненно смотрел на распростра­нение «русской» веры в своем имении.
Император Павел (1796-1801) по свойству свое­го характера многое делал вопреки своей матери. Католичество при нем набирало силу в западных губерниях. Были амнистированы поляки, участники восстания 1795 г. (среди них и Т. Костюшко), их имения были возра­щены (в том числе и в Белоруссии). Были учреждены 6 католических епархий во главе с Могилевской кафедрой. В 1798 г. для управ­ления Католической церковью в России об­разован особый департамент (коллегия) из католических духовных в Санкт-Петербурге. Униатская церковь получила более четкую организацию, но при этом оказалась в очень неопределенном положении. Имп. Павел зап­ретил обращение униатов в Католичество и также запретил препятствовать им при пере­ходе в Православие. Однако униаты были подчинены католическому департаменту без права иметь в нем особых представителей. Таким образом, во главе Униатской церкви стал католический митр. Богуш-Сестренцевич, глава этого департамента. Правление Сестренцевича, стремившегося к определенной независимости от римского папы и польско­го нунция, имело своих противников в лице иезуитского ордена в России и его главы Гру­бера. Борьба между ними закончилась тор­жеством последнего, отстранением Сестренцевича и выдвижением на его место Бениславского (выходца из иезуитского ордена). Тогда в католическом департаменте востор­жествовало мнение, что униаты в Российской империи могут быть состоянием только вре­менным, поэтому их необходимо как можно быстрее сблизить с латинским обрядом или, еще лучше, напрямую туда перевести.
Такой взгляд на дело, подкрепленный раз­ными устрашающими слухами и неофициаль­ными посланиями, привел к тому, что в нача­ле царствования имп. Александра I (1801-1825) ок. 200 тыс. белорусских униатов перешли в латинский обряд. Соблазн стал распростра­няться даже среди православных. Подобное развитие событий внушало серьезные опа­сения за судьбу унии у старшего униатского архиерея, полоцкого архиеп. Ираклия Лисов­ского. По его представлениям правительство предприняло ряд мер, направленных на пре­кращение слухов о грядущей якобы ликвида­ции унии и переходе униатов в латинство. В 1805 г. от католической коллегии была отде­лена особая коллегия по делам Униатской церкви во главе с митр. Ираклием Лисовс­ким. В 1809 г. вся Униатская церковь была разделена на 4 епархии: Виленскую. Полоц­кую, Брестскую и Луцкую. Предполагалось су­ществование в каждой епархии семинарии для подготовки униатского духовенства. Разреше­ние этой задачи имело важные последствия для судьбы всей Брестской унии.
Низкий уровень образованности униатс­ких клириков уже давно обращал на себя внимание. Сами римские папы неоднократ­но призывали юношей из духовного сосло­вия обучаться в Риме. Известна попытка митр. Вельямина Рутского (1613-1637) со­здать семинарию в Минске, закончившаяся неудачей. Дело подготовки клириков, равно как и высшие иерархические должности в Униатской церкви постепенно оказались в руках монахов-базилиан. Значительные зе­мельные имения (фундуши), пожертвован­ные разными ктиторами на содержание уни­атских духовных училищ и соборных храмов также отошли к базилианам. Однако обуче­ние в базилианских школах было только начальное и среднее, для приобретения больших знаний необходимо было обучение в католических школах (преимущественно иезуитских). Воспитанники же этих школ чаще всего переходили в чистое латинство или искали карьерного роста в рядах все тех же монахов-базилиан. Поэтому белое униатс­кое духовенство, за редкими исключениями, не поднималось выше умения читать и пи­сать. Такая постановка дела еще во време­на Речи Посполитой приводила к жалобам на базилиан. В нач. XIX в. насчитывалось до 100 базилианских мужских и женских мона­стырей, которые владели земельными име­ниями и примерно 20000 крестьян. Причем большинство этих монастырей составляли бывшие приходские церкви, при которых жили 3-4 монаха. За базилианами числи­лось 14 школ для светского юношества и 12 школ для послушников (т.н. «новициаты»).
Униаты имели и свои семинарии для бело­го духовенства, но состояние их было самым затруднительным, а иногда даже плачевным. Согласно плану Ираклия Лисовского в каж­дой епархии должна была быть духовная се­минария для подготовки будущих священни­ков. В действительности же, учебная жизнь теплилась только в Полоцкой епархиальной семинарии, устроенной самим митр. Лисовс­ким (в 1806-1807 г.). В Брестской епархии, в Лавришеве (возле Новогрудка), трое преста­релых базилианских монаха воспитывали в условиях крайней бедности от 10 до 15 учени­ков (курс был рассчитан на два года), и даже науку церковного богослужения преподавали на польском языке. В Виленской епархии о Сверженской семинарии известно только, что три базилиана учили четырех, а то и менее учеников. В Луцкой епархии материальных ус­ловий даже для самого жалкого существова­ния семинарии не было вообще.
Митр. Ираклий Лисовский и его преемник на полоцкой кафедре еп. Иоанн Красовский приложили немало сил к возрождению среди униатских клириков духовного образования. Вместе с тем, они заботились о восстанов­лении в унии восточной обрядности. Сам митр. Ираклий Лисовский служил по книгам мос­ковской печати, носил рясу и бороду, имел вид православного архиерея (в то время униатс­кое духовенство уже имело облик католичес­ких ксендзов). Под их влиянием в некоторых храмах восстанавливались иконостасы и про­чие принадлежности православной обряднос­ти. Но самое главное, что эти униатские архи­ереи стали полагать ограничение базилианскому влиянию. Хотя интригами последних еп, Иоанн Красовский был в 1823 г. смещен с полоцкой кафедры, однако к этой борьбе под­ключилось белое униатское духовенство, что предопределило исход противостояния. В 1824 г. появился проект прот. Антония «О средствах умножения в греко-униатском духовенстве про­свещения», в котором автор предлагает со­кратить количество базилианских монастырей и употребить их имения на содержание уни­атских духовных семинарий, которые должны были учреждаться по примеру Главной Ли­товской семинарии в Вильно.

Воскресение», № 4 (81), 2006 г.