34.   «Православие, политика и здравый рассудок»

Безусловно, разрешение униатского воп­роса имело первостепенное значение для судьбы Православия на белорусских зем­лях после присоединения их к Российской империи. По слову святителя Георгия Конисского (+ 1795), униаты, «вид униатской веры за принуждение на себе носившие, в самом существе точно в греко-восточном исповедании (православном) пребывали». Между тем, далеко не все униаты, состав­лявшие большинство населения Беларуси, сами понимали, к какому исповеданию хри­стианской веры они вообще принадлежат. В крестьянской массе бытовали самые смутные представления о важнейших исти­нах учения о Боге — Святой Троице и о Хри­сте-Спасителе. Конечно, отмечались изве­стные церковные праздники и посты, по рукам ходили молитвенники как на церков­нославянском, так и на польском языках, но само знание христианской веры было недостаточным для понимания конфессио­нальных различий. Крепостному крестьяни­ну было доступнее представлять дело та­ким образом, что у пана есть «своя» вера — католическая («польская»), а у него, крес­тьянина, также «своя» — мужицкая, «хлопская» вера. Соответственно пан идет на службу в каменный костел, а его крепост­ной — в простую деревянную церквушку.
Российское правительство на присоеди­ненных территориях в первое время руко­водствовалось в религиозном отношении политикой уступок польскому дворянству. В 1772 г. после первого раздела Речи Посполитой императрица Екатерина II писала в своем указе губернаторам : «Весьма бы вредный для спокойствия и безопасности своих граждан был порок — запрещение или недозволение различных вер». В своей деятельности новые администраторы края должны были руководствоваться правила­ми «Православия, политики и здравого рас­судка». Что касается правил политики, то ими руководствовались, по-видимому, го­раздо больше, чем остальными. Пункт 5 мирного соглашения с Польшей после пер­вого раздела гарантирует на присоединен­ных к России территориях сохранение сво­его положения «римским обоего звания ка­толикам», т.е. католикам обряда латинско­го и униатского (греко-восточного). Несмот­ря на то, что в конце правления имп. Екате­рины II (в 1796 г.) произошел значительный переход униатов в Православие (см. «Вос­кресение», 2006 г., № 3), последние, со­гласно императорской инструкции, могли быть причислены к католикам, что и испол­нилось со всей определенностью при ос­новании римско-католической коллегии с ее ведением униатских дел в 1798 г. (см. «Вос­кресение», 2006 г., №4). Таким образом, разрешение униатского вопроса продлилось еще несколько десятков лет, когда сами видные представители молодого униатско­го духовенства увидели православную сущ­ность своего исповедания и связали его будущую судьбу с возвращением в лоно Русской Церкви.
Все время от разделов Речи Посполитой до Полоцкого Собора 1839 г. Православие имело только декларативный вид «господ­ствующего» исповедания. При своем вступ­лении на белорусскую кафедру в 1755 г. свт. Георгий Конисский нашел едва 130 пра­вославных приходов. В результате второго раздела в 1793 г. на присоединенных тер­риториях была образована Минская епар­хия (до этого кафедра была в Слуцке), ко­торая включала кроме значительной части Белоруссии еще и территории Украины. После третьего раздела и последующих административных гражданских и церков­ных межеваний размеры Минской епархии стали более отвечать местным условиям. Так в церковном отношении Белоруссия была разделена на две православные епар­хии: Могилевскую (собственно Белорусскую) и Минскую (Литовскую). Могилевская епар­хия имела меньшую территорию, но боль­шее количество храмов. В обеих епархиях в нач. XIX в. насчитывалось немногим бо­лее 600 церквей (включая приходы бывших униатов). Для сравнения: в двух униатских епархиях (Полоцкой и Брестской) в то же время было свыше 1200 храмов. Три като­лических епархии на Беларуси (Могилевс­кая, Минская и Виленская) имели 500 при­ходских храмов и почти такое же количе­ство монастырей (на один монастырь при­ходилось иногда по 2-3 монаха).
В 1833 г. была восстановлена Полоцкая православная епархия, в состав которой вошли немногим более 80 церквей и мона­стырей. В последующие годы полоцкий епископ Смарагд (Крыжановский) удвоил количество храмов своей епархии за счет обращения униатов, однако эти частные обращения мешали делу общего воссое­динения, которое готовили униатские епис­копы и, в частности, еп. Полоцкий Василий Лужинский. После совершившегося воссо­единения была образована еще одна пра­вославная епархия — Виленская (в 1840 г.).
Большинство православных храмов были деревянными. Это были не только старые церкви, построенные еще во время Речи По­сполитой, но и новые, построенные уже при российском правлении. Часто можно было увидеть контрастное соседство великолепного каменного костела и простой деревян­ной церквушки. Эта картина служила нагляд­ным выражением реальной конфессиональ­ной ситуации. Согласно 40 статье Основно­го закона Российской империи, изданного в 1 томе свода законов 1832 г., Греко-Вос­точная Церковь объявлялась господствую­щей в государстве. Однако это положение не было таким уж чувствительным в запад­ных губерниях. Для ремонта ветхого дере­вянного православного или униатского хра­ма или постройки нового на месте сгорев­шего от пожара необходимо было обращать­ся к местному пану. Однако пан был като­ликом по вере и поляком по культурному своему обличью. (Размеры конфискаций и раздачи имений в пользу русских помещи­ков до польского восстания 1831 г. были незначительными.) В деле строительства церквей для «схизматиков» паны не прояв­ляли особого энтузиазма, а российская ад­министрация не имела реальных средств для воздействия. Ей необходимо было делать напоминания панам о том, чтобы они не пре­пятствовали различными работами соби­раться в храм на праздничные богослуже­ния своим православным подданным, да еще быть настороже, чтобы предотвращать об­ращение православных в католичество, ко­торое с успехом проводили иезуиты и базилиане в местностях с преобладающим ка­толическим населением.
Преодоление бывшего разделения униа­тов и православных в западных губерниях России положило здесь начало новому пе­риоду церковной истории. После времени упадка наступило время внутреннего спло­чения и возрождения Православия на Бе­ларуси.

«Воскресение», № 11 (88), 2006 г.