35.   Нужно было много терпения и такта

Преодоление послед­ствий бывшего униатс­кого раскола стало важной задачей церков­ной жизни белорусских епархий после 1839 г. Восстановление православного чина богослу­жения в униатских храмах в 1834-36 гг. имело большое значение не только при подготовке воссоединения, но и после него. Молитвен­ное единство есть главное выражение един­ства соборного. Бывшие униаты и православ­ные теперь имели литургическое общение: вместе совершали торжественные службы епископы, их примеру следовали и священ­ники. Это не могло не сказываться благопри­ятно на объединенной пастве. Дух отчужде­ния постепенно уступал место расположению друг ко другу.
В знак церковного единения во всех быв­ших униатских храмах было предписано по­минать вместо римского папы Российский Святейший Синод. Последовало также распо­ряжение епархиального начальства об исклю­чении католической вставки «и от Сына» из богослужебного употребления Символа веры. Для лучшего уяснения основ православной веры всем священнослужителям был разос­лан в качестве руководства «Православный катехизис» свт. Филарета Дроздова. Эти ука­зы в целом спокойно были восприняты рядо­вым духовенством. Волнения были среди мо­нашества, особенно минских и полоцких базилианок. Некоторые из них даже совсем пе­рестали посещать храмовое богослужение и оказались в самоизоляции. Главным сред­ством духовных властей в отношении не при­нимавших воссоединения священников и мо­нахов было убеждение. Упорствующих высы­лали во внутренние области России, чаще все­го в Курск. Таковых насчитывалось немногим больше двух десятков человек. Из них боль­шая часть вернулась в течение 2-3 лет на свои приходы, приняв Православие. Остальные так и остались жить частными лицами, получая от правительства пенсионное содержание или же устраиваясь на светскую должность.
Согласно условиям общего воссоедине­ния униатов, оговоренным в собственноруч­ных подписках священников, им были гарантированы некоторые несущественные уни­атские традиции: бритье бороды, внебогоспужебная одежда. Важным условием явля­лось также пребывание бывших униатских священников на своих приходах. Сохраня­лись и смешанные браки с католиками (в том числе, и в семьях священников), однако де­тей от таких браков необходимо было крес­тить в православной церкви. Не скоро за­былись другие униатские обычаи. В право­славных храмах иногда употреблялись бо­гослужебные книги старой униатской печа­ти, испорченные латинскими поправками Замойского Собора. Простой народ не всегда крестился no-православному: пальцы для крестного знамения складывали правильно, но руку переносили слева направо по като­лическому обычаю. Бывало, что постились не только в среду и пятницу (по православ­ному обычаю), но также и в субботу (по ка­толическому), практиковались лежания на земле во время молитвы, целование земли. Исправление этих и многих других униатс­ких обычаев стало уделом времени.
Одним из самых действенных средств к просвещению народа является образование церковнослужителей. В каждой белорусской епархии были семинария и духовные учили­ща. В соответствии с переделом епархиаль­ных границ, которые более соответствовали местным условиям, а также для улучшения бытовых условий епархиальные семинарии были переведены в губернские города. В 1840 г. в Минск переведена Слуцкая семинария, возрожденная еще в последние времена Речи Посполитой еп Виктором Садковским. В 1845 г. в Вильно перешла из Жировиц бывшая уни­атская семинария, устроенная еп. Иосифом Семашко. В 1856 г. из Полоцка в Витебск была перенесена также бывшая униатская семина­рия, основанная митр. Ираклием Лисовским. В Могилеве продолжала действовать духов­ная семинария, учрежденная свт. Георгием Конисским. Существовали духовные училища при крупных монастырях и архиерейских кафед­рах в Вильно, Жировицах, Минске, Пинске, Слуцке, Полоцке, Витебске и др.
В имущественном отношении белорусские приходы и монастыри были уравнены с дру­гими епархиями Русской Церкви. Все земель­ные наделы, которые имелись за церквями были секуляризованы государством, а на со­держание священников в 1842 г. были на­значены штатные оклады. Это значительно ухудшило материальное положение духовен­ства, не говоря уже о причте. Какими бы ма­лыми не были церковные имения, но сдача их в аренду приносила более существенные доходы, чем правительственное содержание. Предполагалось, что прихожане возьмут часть материальной заботы на себя, оплачивая церковные требы и устраивая кружечные сбо­ры. Однако, в белорусских епархиях эти на­дежды не приносили должного удовлетворе­ния, почему правящие архиереи обращались в Синод с просьбой увеличения окладов едва ли не половины всего духовенства.
Ситуация осложнялась также и тем обсто­ятельством, что значительных материальных вложений требовали и сами храмы. Большин­ство церквей были деревянными и ветхими еще со времен унии. Завершение каждого нового храма было большим событием. Та­ковым, например, было возрождение древ­ней полоцкой обители прп. Евфросинии. В 1832 г. монастырь был передан православ­ным в самом жалком состоянии. Восстано­вить его имеющимися средствами было не­возможно. Тогда еп. Полоцкий Василий Лужинский решил обратиться за помощью к единоверным россиянам. В 1841 г. драгоцен­ный крест прп. Евфросинии был с подобаю­щими почестями отвезен для поклонения бо­гомольцев в Москву и Петербург. При этом собирались пожертвования на возрождение полоцкой обители. На собранные средства в 1842 г. (35 тыс. руб. ассигнациями) отремон­тировали Преображенский храм и восстано­вили монастырский корпус. При монастыре были устроены богадельня, сиротский при­ют и епархиальное женское училище.
Развитие церковной жизни после воссое­динения униатов требовало от властей мно­гого терпения и такта. Переход к новому не всегда есть резкий отказ от старого. Так было, например, с католическим праздни­ком Тела Христова, который глубоко укоре­нился среди бывших униатов Полоцкой епар­хии и совершался с торжественными крест­ными ходами. Было решено переменить смысл празднуемого события и отмечать в девятый четверг после Пасхи память воссо­единения униатов также с крестными хода­ми и водоосвящениями. Воссоединенные пастыри и паства нередко продолжали об­щаться между собою на польском языке, пи­сать и читать на нем известные молитвы. Влияние польской культуры и польских на­циональных идей по-прежнему создавало на­пряженный социальный узел, развязку ко­торого ускорило восстание 1863-1864 г.

«Воскресение», № 2 (91), 2007 г.