Терроризм ставшей проблемой современности, средствами которого, решаются многие политические задачи, для России и всего постсоветского пространства не является чем-то новым. С масштабным террором, почти в современных масштабах, впервые столкнулась именно Российская империя. Характерно то, что террором никогда не занимались одиночки и малообразованные люди. Можно сказать, что террор – это крайняя форма политической борьбы интеллигенции. Но, которая при этом, не брезгует использовать в качестве непосредственных исполнителей женщин и молодежь. В работе Александра Гронского дается психологический портрет российского революционера, который, как правило, оказывается - интеллигентом.
Подробнее... 3 комментариев
С момента принятия христианства на землях современной Белоруссии, составлявших в то время западную часть Киевской Руси, стала расцветать мощная славянская христианская культура, основанная на византийской православной традиции. В Х – ХІІІ вв. достигли высокого уровня развития литература, архитектура, живопись, прикладное искусство, музыка. Все эти отрасли культуры опирались на восточно-христианскую духовность и имели глубоко церковный характер.
Лужицкие сербы, наряду с другими полабскими славянами вовлеченные в орбиту германской государственности более тысячи лет назад[1], в отличие от своих северных славянских соседей сумели не только сохранить славянский язык, культуру и самосознание, но и дважды в течение ХХ века предпринять попытку создания собственной государственности и выхода из состава Германии. Первые годы после окончания Второй мировой войны занимают особое место в истории серболужицкого народа, политическая и культурная жизнь которого в это время была полна драматических поворотов и протекала особенно насыщенно и интенсивно, преодолев свои традиционные культурно-языковые границы и перейдя в политическую плоскость. Именно в этот период времени лужицкие сербы предприняли наиболее последовательную попытку обрести собственную государственность и выйти из состава Германии.
Белорусы начала ХХ в. как субъект политики существовали в рамках текста [подробнее об этом см.: Акудовіч, 1998, с. 7-12], в первую очередь, газетного, и являлись, если можно так сказать, «газетной нацией». Белорусские книги в то время выходили, но наиболее значимым транслятором белорусского национализма была газета «Наша ніва».