Записками бывшего белого офицера о событиях 1939 года в Западной Белоруссии продолжаем публикацию материалов о реакции современников из разных стран на события начала Второй мировой войны, и в частности нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 года и встречного «Освободительного похода Красной армии» 17 сентября.
1 сентября 1939 г. гитлеровцы напали на Польшу, два дня спустя Англия и Франция объявили войну агрессору. 8 сентября Риббентроп через своего посла передал Молотову, что разгром польской армии займет несколько недель; в результате будут оккупированы области, входящие в сферу германских интересов, и потребуется сокрушить те воинские соединения, которые уйдут на территорию, составляющую сферу интересов СССР. Советский нарком ответил: «Мы согласны с Вами, что в подходящее время нам будет совершенно необходимо начать конкретные действия.»
Свою роль в быстром падении Польши в 1939 году сыграли и события на востоке страны: 17 сентября 1939 г. советско-польскую границу перешли части РККА. В историографии совместные действия нацисткой Германии и СССР часто называют Четвертым разделом Польши, но если немецкая кампания 1939 г. в большинстве работ в один голос освещается с позиции «Германия — агрессор, Польша — жертва», то ввод на Западную Украину и в Западную Белоруссию частей РККА и отторжение от Польши части земель классифицируется по-разному.
К истории восстановления памятника Отечественной войны 12812 года в Полоцке с именами рабочих, трудившихся над возведением памятников, посвященных героям Отечественной войны 1812 года.
Русское зарубежье весьма чутко реагировало на события, которые происходили в Восточной Европе во второй половине 1939 г. Эмиграция по-разному восприняла заключение пакта о ненападении между СССР и нацистской Германией, вторжение вермахта в Польшу, ввод частей РККА на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины, включение этих территорий в состав СССР.
Общерусский проект сформулированный премьер-министром Российской империи П.А. Столыпиным исходил из постепенного и неизбежного размывания сословного строя, демократизации социальной системы России. Столыпин предполагал создание политической нации, ядром которой стал бы русский народ, вполне традиционно понимаемый как триединство великорусов, малорусов и белорусов.
Место Галиции в общественном сознании во многом определялось символическим значением этого края - последней части восточнославянского массива, не вошедшей к началу XX века в состав России. Опираясь на позицию галицийских «русофилов», национально ориентированные церковные и общественные круги России рассчитывали на быстрое распространение православия и русской культуры на присоединенных землях. Эти ожидания во многом не сбылись как в связи с кампанией террора против «русофилов», проведенной сразу после начала войны австрийской администрацией, так и в результате межведомственных противоречий, осложнявших деятельность российских властей.
В польской межвоенной печати широко обсуждалась угроза со стороны Германии и СССР. Приводим статью, опубликованную в сентябрьском номере 1930 г. журнала «Hasło Łódzkie», посвященную теме советско-германского сотрудничества и стоявшего на повестке у этих стран «польского вопроса».
В данной статье рассматривается вопрос, какие реальные исторические события послужили основой при написании одного из важнейших для понимания раннесредневековой истории славянских народов отрывка «Повести временных лет»: сообщения о нападении волохов на славян.
Продолжаем размещать материалы из польской межвоенной публицистики Второй Речи Посполитой. На сей раз приводим две статьи о военном потенциале Германии перед самым началом Второй мировой войны.
