- ПРОДОЛЖЕНИЕ -

Вступительное слово и об авторе
Предисловие. | Оглавление.
Предыдущие главы
Все главы
Вся книга в новом элкетронном издании

 

Сов. Вавилонская башня - проект Дворца Советов в Москве

 

22. БУДУЩАЯ СОВ. РОССИЯ

Сов. Россия в настоящее время разбита на множество национальных республик, образованных Москвой в период гражданской войны для того, чтобы получить доверие у народов, находившихся под гнетом царизма. Центр сов. республик — Москва, «столица всех столиц». Советская Москва, как и царская Москва, - является авторитетом и хозяином всех сов. республик. Общегосударственное законодательство, денежная система, армия и флот, почта, телеграф, радио, железные дороги и образование полностью находятся в руках правящей Москвы. Даже промышленность, сельское хозяйство, печать, торговля и народный быт далеко не самостоятельны в этих дутых и фиктивных советских республиках.

Автономность сов. республик выражается в языке и здравоохранении. Но и здесь Москва косвенно влияет, указывает и ограничивает фонды, не давая автономным республикам развернуть свою самостоятельную работу. Самодержавие сов. Москвы давит и угнетает независимые сов. республики не меньше, чем царская Москва давила и угнетала те окраины, которые отпали от России. И против сов. Москвы, как против царской Москвы, угнетенные народности продолжают вести борьбу за свою полную независимость. В будущем может получиться так, что окрепшие сов. республики уйдут из-под власти угнетающего центра Москвы. Эти национальности, естественно, захотят быть вполне и во всем независимыми от Москвы. Без Москвы на месте лучше знают, как устроиться и управлять своими делами, а не быть всегда на поводу у далекой Москвы, не знающей народных нужд и чаяний.

Тяжелым налоговым бременем и руководством Москвы недовольны все народности, населяющие СССР. Неслыханный гнет, давление и вытекающие из них голод и обнищалость, созданные Москвой, остро ощущают все народности и с большим трудом переносят те, которым Москва обещала много, но дать ничего не дала, а все забрала и самоуправно продолжает брать под предлогом, что все это делается для общественных нужд, - для улучшения положения в стране, для торжества и победы социализма. Борьба за полное освобождение национальностей и раскрепощение трудящихся идет уже несколько веков. В «единственной стране социализма», Сов. России она тем более усиливается, так как там центр тяжести сильнее бьет и давит все национальные и народные стремления к независимости и свободе. Может случиться так, что сов. республики, отойдя от Москвы, в интересах своего развития, образуют Свободную Федерацию Советских Республик, о которой мечтали М. Бакунин, Кропоткин и левые народники.

В настоящее время Москва пугает все народности, населяющие Сов. Россию тем, что, мол, нужно теснее быть объединенными с Москвой, иначе внешний враг придет и раздавит всех, отнимет то, что было завоевано революцией. Но это--политический конек, на котором Москва думает, ехать дальше и продолжать свою политику угнетения и подчинения себе. Нет никакого основания думать, что какая-нибудь другая страна рискнет напасть на Сов. Россию, чтобы откромсать от нее такие огромные и богатые части, как Украина или Восточная Сибирь. Такие страны рискуют падением своих теперешних правительств. Русский народ не отдаст своей земли и фабрик, дорого стоящих ему, иностранным капиталистам и купцам, торгующим честью и совестью. Он даст отпор всем иностранным вторженцам. Русский народ не только не боится войны, но он жаждет и ждет ее со дня на день. И не потому, что он одичал и хочет крови, нет — он хорошо знает, что во время войны — только благодаря ей — свергались корононосцы, падали жесточайшие тираны, падет и советская «диктатура», не дающая трудящимся России свободно жить, развиваться и дышать. Москва — это знает и старается избежать войны какой-бы то ни было ценой.

Возможен и совершенно иной исход — более легкий, бескровный и безболезненный. Это, — когда Москва сознает, учтет горький опыт прошлого, предоставит русскому крестьянину распоряжаться своей землей, а рабочему — управлять фабриками и заводами так, как они найдут лучшим в интересах города и деревни. Правящая большевицкая головка уже теперь говорит о реформах. Большевики даже частично делают это, дав, например, крестьянам возможность распоряжаться оставшимся от внесенного государству налога хлебом, а рабочим — покупать его по мере надобности и возможности. К тому же, Москва на последнем 7-ом Всесоюзном Съезде заговорила о тайном голосовании и уравнении в правах крестьян с городскими рабочими. Москва получит поддержку от своего - трудового народа и вместе с тем, грудящихся всего мира, если пойдет навстречу трудящимся России.

Но ожидать этого от большевиков вряд ли можно. Марксисты - большевики скорее, всего сломят себе шею и будут выплеснуты народной волной, как и все правители, но не дадут народу того, что обещали и что он по праву должен иметь. Каковой-же должна быть будущая Россия? Когда говорят о необходимости свержения большевиков в России, то обычно на смену им выдвигают две формы государственного управления: монархическую и демократическую. Государственники дальше этого не идут; они — или монархисты, или буржуазные демократы, или — нечто промежуточное — либералы. Известная часть населения тоже смотрит на вещи с подобной-же точки зрения. И это вполне понятно: человеку, мало задумывающемуся над социальным вопросом, кажется, что, кроме монархизма, демократии и большевизма, ничего другого нет на свете, что эти три формы правления должны чередоваться между собою: если падет одна, то на ее место должна появиться другая.

Почему большевицкий строй в России не годится? Потому, что он построен на государственном рабстве, насилии, гнете и не признает свободы и равенства. А монархизм? Монархизм отжил свое время, устарел, одряхлел и ему место в историческом музее, а не в жизни ХХ-го века. Демократизм? Демократия, построенная на частном производстве и добровольном рабстве, создала мировую депрессию, переживаемую нами, сконцентрировала все богатства той или другой страны в руках небольшой, кучки капиталистов, с одной стороны, и породила огромную безработицу, народную нужду и нищету, с другой.

Сменять большевицкую систему на монархическую или буржуазно - демократическую — равносильно тому, что прыгать из огня, да в полымя. Это — невыгодно и неразумно. И прогрессивно настроенные массы не пожелают этого делать. Они будут добиваться такого общественного строя, при котором никто не будет править людьми ни рублем, ни дубьем.

Человечество на протяжении долгих веков борется за полное политическое и экономическое раскрепощение людей, за такой порядок жизни, при котором народ получит максимум свободы и право распоряжаться своим собственным трудом. И монархизм, и демократия, и большевизм не признают политического экономического равенства. Не признают свободной и довольной жизни для всех, живущих под солнцем. Демократия, конечно, лучше монархии. Мы жили в России при монархии, живем теперь в Америке при демократии и знаем, что значит та или другая форма правления. Во многих странах существует демократическая форма правления. Мы сами живем в такой стране. И что-же мы видим? Видим-ли мы довольную и благоустроенную жизнь всего населения? Нет, мы этого не видим. Наоборот, на каждом шагу бросается нам в глаза иная картина. Мы видим миллионы бедных людей, решительно выбитых безработицей из колеи жизни. У этих людей нет никакой твердой почвы под ногами и нет ничего отрадного впереди. Будущее их темно, настоящее беспочвенно. С другой стороны, мы видим огромные богатства, принадлежащие небольшому количеству лиц. Там, в стане богатых — довольство жизни бьет через край. Там люди пируют и веселятся за счет тех, которые недоедают и живут в чрезвычайно плохих условиях.

Можно-ли такой строй, где одни живут за счет других - назвать идеальным, соответствующим времени и прогрессу? Нет. Следовательно, и такой строй непригоден для замены большевицкого режима. Нужен какой-то другой строй, который вмещал-бы в себя и в широком понятии свободу и в глубоком смысле — равенство. Где, в самом деле, искать эти новые, эти неизвестные формы жизни? Пробовала-ли какая-нибудь страна в мире, или народ, провести эти подлинно гуманные формы в жизнь? Почему они не были проведены? Думают-ли русский народ, рабочие, и крестьяне, и передовая интеллигенция провести эти формы в жизнь? Свободны-ли они это сделать теперь? Чему учит нас история вообще и история революции — в частности? Что наметила русская революция в первые годы и почему не были осуществлены те лучшие, возвышенные человеческие идеалы, к которым стремятся лучшие люди всего мира?

Совершенно нет надобности странствовать в поднебесье, или ударяться в фантазию, ища ответа на поставленные вопросы. Ответ, притом весьма исчерпывающий -- на все эти вопросы дает сама русская революция. О русской революции написаны горы книг. Все политические деятели, облагодетельствованные или обиженные этой революцией, не упустили случая, чтобы рассказать нам о событиях 1917 года. Каждый политический деятель, конечно, описывает революцию с своей точки зрения, но поразительно, что во всех этих описаниях отсутствуют указания на стремления и чаяния широких слоев населения.

Чего население ждало от революции, чего оно требовало, к чему стремилось в момент революционного взрыва, — об этом не говорится в книгах политических деятелей. А между тем, это — смысл и сущность революции, и этого никому ни на минутку не следует упускать из виду. Революция — не праздный парад. Она начинается передовой частью рабочих, сознавших свои рабочие интересы, и направляется против тиранов и эксплуататоров, увлекая своими освободительными лозунгами тех рабочих, которые несознательно, рабски преклоняются перед своими господами. Интересы всего трудящегося народа в революции весьма просты: улучшение жизненных условий. Ни рабочие, ни крестьяне никогда не увлекались теми или иными политическими доктринами, они в этих доктринах весьма слабо разбирались, но они прекрасно понимали, что им нужно и как можно улучшить свою жизнь. Рабочий понимал, что если доход от предприятия будет идти не в карманы отдельного хозяина, а всем тем, которые заняты в производстве, то от этого его положение, а вместе с тем и положение всех рабочих, станет гораздо лучше. Отсюда — фабрики рабочим.

Крестьянин знал, что, если земля, будет принадлежать не отдельным помещикам, а всем крестьянам, то нуждам, бедствиям деревенского населения наступит конец. Отсюда— земля крестьянам и всем, кто желает трудиться на ней. Вот истинный смысл народной революции.

Русская революция в первоначальной своей стадий пошла по линии материального благоустройства широких слоев населения. Большевики воспользовались гражданской войной и направили ее по ложному пути, — по пути интересов партии, а не интересов трудящихся, — и как только они падут, революция вступит на свою прежнюю дорогу и завершит то, что она не успела завершить в 1917 году. После падения царского самодержавия, крестьяне и рабочие почувствовали, что они больше не сованы цепями, и по всей необъятной стране начали зарождаться ячейки: в городах — фабрично-заводские комитеты, в деревнях — сельские советы. Эти ячейки, задушенные впоследствии большевиками, и есть основа будущей России.

Население, прежде всего, организуется по роду занятий: рабочие создадут производственные союзы, а крестьяне — сельскохозяйственные коллективы. Но так как в жизни играет роль не только производство, но и распределение, кооперация, товарообмен и т. д., то само собой понятно, что население не остановится на производственных обвинениях, а начнет организовываться по месту жительства, т. е. создавать свободные артели, коллективы, кооперацию, коммуны и т. д.. В районные коммуны будут входить разные объединения: производственные, распределительные, научно - образовательные, спортивные, художественные, общественных служб и т. д. Районные коммуны сольются в стройную, без центрального давления, федерацию; районные федерации создадут областные федерации, губернские и т. д.

Никаким политиканам, никаким эксплуататорам тут места не может быть. Все должны будут трудиться, устраивать лучшую личную и общественную жизнь так, как кому захочется при условии, чтобы без гнета и обмана других, без наемного труда и рабского подчинения одних другим.

В свободном обществе, где труд и распределение товаров будут находиться в руках самих трудящихся, государство отпадет, как ненужная вещь. Вместе с государством отмирают и все органы насилия. Свобода слова, печати, собраний и организаций будут предоставлены каждому гражданину, и каждый будет чувствовать себя свободно — на работе, дома, на собраниях и т. д. Все граждане будут пользоваться одинаковыми правами, и каждый человек будет сознавать, что его счастье заключается в счастье всех, таких-же свободных, как и он, людей.

18-летний опыт жизни в Сов. России без царя, помещиков и капиталистов научил трудящихся России многому, и они прекрасно знают недостатки советского государства, а потому учтут все прошлое и сами трудящиеся постараются делать меньше ошибок, а самое главное — не доверять больше своей судьбы разным политическим проходимцам и шарлатанам, строящим свое благополучие на несчастье других. Сделать это в России можно очень легко. Там нет частных капиталистов, нет фабрикантов и торговцев, нет помещиков, князей и графов, нет классов богатых и бедных, — в Советской России теперь все бедняки и нищие. Привилегированная группа партии большевиков, в чьих руках находятся бразды правления страной, не составляет и двух процентов всего населения, она ничтожна по своему количеству и ее, эту новую советскую аристократию, легко можно будет устранить, подчинить той свободной общественной жизни, которая заменит большевицкую тиранию и рабство государственного капитализма, построенного на лицемерии, лжи, обмане, угнетении и эксплуатации трудящихся.

Огромная армия русской молодежи, воспитанная большевиками за 18 лет в таком духе, что будущее должно принадлежать молодежи и труду, только и ждет удобного момента, чтобы свергнуть верхушку советской аристократии и провести в стране лозунги народовластия, свободы и равенства. При большевиках Россия технически заметно строится и обновляется. Правда, строительство это происходит каторжным трудом и стоит русскому народу много миллионов жизней. Народы России это видят и знают. Они также знают, что Петр Великий, в начале 18-го столетия, перестраивавший Россию по образцу западных стран, ушел из этого мира, но все то, что было построено им «на человеческих костях», осталось для страны и новые поколения им пользуются.

Резюмируя сказанное выше, можно с уверенностью сказать, что будущее Советской России в федерации свободных советских республик России. Будущая свободная Россия немыслима без следующих реформ:

1. Установления общественного производства и справедливого распределения предметов потребления.
2. Равных прав для всего населения, т. е. права избирать на местах своих заводских и сельских представителей путем тайного и явного голосования.
3. Права организации политических партий и религиозных сект.
4. Свободы слова, печати, собраний и организации для всех, кто стремится жить индивидуально, коллективно, или коммунально без наемного труда и насилия над другими.
5. Фабрики и заводы передаются под контроль и в управление тех, кто в них работает (рабочих, инженеров, техников, всех трудящихся). То же самое делается с железными дорогами, водными путями, почтой, телеграфом, телефоном и другими общественными службами.
6. Земля принадлежит всем, кто на ней желает трудиться. Покупка и продажа ее не допускается. Распределением заведуют земельные комитеты.
7. Раскрепощение крестьян от налогов, колхозников и совхозников от советского батрачества. Допускается индивидуальная, коллективная и коммунальная обработка земли.
8. Устанавливается товарообмен между городом и деревней на справедливых товарищеских началах.
9. Самоуправление страной организуется по принципу снизу-вверх, а не сверху-вниз, как это делается у большевиков.
10. Путем сельских, фабричных, районных, областных и губернских съездов устанавливаются связи и вырабатываются способы самоуправления национальностей в Союзе Советских Федеративных Республик. 
11. Центральный Исполнительный Комитет являемся органом, который исполняет решения и постановления всех съездов в стране. Это—не руководящий, а только осведомительный орган в стране, подобно бюро погоды и различным другим бюро в университетах и лабораториях, занимающихся исследовательской работой.
12.  Вместо регулярной армии вводится военная тренировка всего населения для отражения внешнего врага.                   
13.  Школы, больницы, театры, библиотеки и т.п. создаются на добровольные взносы всех граждан и принадлежат всем на равных правах.
14. Свобода выбора профессии и право передвижения с одного места в другое.
15. Упраздняются тюрьмы и ссылки. В свободном обществе все будут сыты и главные побуждения к преступлениям исчезнут.
16.  Взаимопомощь, уважение, братство и любовь лягут в основу новой свободной жизни. Старые лозунги: «люби друг друга», «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступал другие с тобой», «желай другому того, чего желаешь себе», «не вреди другим», «защищайся», — будут осуществлены на деле.

Россия показала, что она вполне может, жить без коронованных царей. Она-же покажет, в это я верю и к этому стремится русский народ, — что она сможет обойтись и без навязанных ей «коммунистических» диктаторов — Ленина, Троцкого, Сталина и других. Русский народ сумел освободиться от татарского ига, царей, графов и помещиков, он сумеет освободиться и от большевицких диктаторов. Царская Россия умерла, но остался 170-миллйонный русский народ. Россия за последние 18 лет пережила то, чего не переживала ни одна страна в мире. Русский народ, поэтому, закален в борьбе за кусок хлеба и лучшую жизнь. Он научился и знает цену свободе, рано или поздно освободится из-под ига большевизма, станет самым свободным народом в мире, и покажет на примере другим народам путь к освобождению от всякого рабства, насилия и капитализма.

 

 

23. В КУЗНЕЦКСТРОЕ

На обратном пути в Америку со мной едут из СССР три семейства финнов, всего 13 душ, и два американских инженера-«спеца», проживших в СССР 3 года. Финны были землеробами в Южной Дакоте, а инженеры — из Детройта Мич. Все они были в возрасте около 55 лет. Я долго беседовал с ними на пароходе и узнал, что финны — выходцы из России — имели свои большие сельские хозяйства в Дакоте, жили недурно и имели возможность даже посылать своих детей в колледж. Но они были введены в заблуждение советской пропагандой, продали свои земли и уехали на старую родину, находящуюся возле Ленинграда, забрав, с собой своих уже взрослых детей. Три года финны промучились в советском «раю» и с помощью спрятанных долларов, купили билеты и теперь возвращаются обратно в «капиталистический ад».

Прожив в Америке по 30 лет, а на советских пайках по три года, американские землеробы глубоко разочаровались «сов. раем» и спешат обратно в Америку чтобы не потерять американского гражданства.

Дети-же этих землеробов, зараженные большевизмом ещё в Америке, напичкали свои юные головы сов. агитками в СССР и сейчас наивно, как попугаи, твердят, что в СССР теперь правда плохо, но что сов. власть наладит хорошую жизнь для всех. Однако, вопреки своим заявлениям, они все-таки не пожелали оставаться в раю, а ушли в Америку.

— Зачем-же вы возвращаетесь, в Америку, раз вы верите в советский строй? — спрашиваю я их.

— Мы не хотим потерять американского гражданства; едем всего на несколько лет, а за это время жизнь в Сов. Союзе улучшится, и мы опять поедем туда, — получил я ответ от молодых американцев, родители которых дали мне пояснения:

— Они молодые жили за счет родителей и не знают, что собой представляет советский труд и как трудно прожить на советских харчах. Чужими руками жар загребать хорошо, а пусть попробуют своими загребать, тогда узнают, где раки зимуют.

Ехавшие американцы работали спецами в Кузнецк-строе, в одном из крупнейших промышленных центров железоделательной индустрии, расположенном в Сибири. В начале 1931 года оба американца были рассчитаны Фордом при временном закрытии его фабрик, а осенью того-же года, по рекомендации инженеров, изучавших машины на фордовских заводах, уехали в СССР «спецами». Один из них, поляк по рождению, зарабатывал у Форда до 200 долларов в месяц. В Америке им всем обещали платить по 200; долларов в месяц в СССР. Когда-же они сели на пароход, им вручили контракты, в которых было сказано, что они будут получать не по 200 долларов, а по 200 рублей в месяц с правом повышения жалованья и с правом для советского правительства аннулировать контракт, если американцы окажутся не подходящими.

Кузнецкстрой - новый промышленный город. В нем построен огромный чугунолитейный и сталелитейный завод с числом рабочих свыше 40,000 человек. Завод, по рассказам американцев, выполняет задания на 80%. В нем устанавливается 15 мартеновских печей, из которых уже 8 работает. На этом заводе работает около 100 человек иностранных «спецов».

На третьем году работы оба американца оказались активистами и получали жалованья по 480 руб. в месяц каждый. Жалованье цехового сов. механика — 350—500 рублей, помощника — 175 рублей, бухгалтера — 350 рублей и чернорабочего — 75 рублей в месяц. Жалованье высших сов. инженеров— 900 рублей в месяц.

При заводе построено до 200 каменных бараков в 4 этажа каждый и по 40 комнат на каждом этаже. Иностранные спецы помещены в отдельном особняке и живут под усиленным наблюдением Гепеу. Каждому из них дано по одной комнате с мебелью и со всеми удобствами; семейным дается по 2—3 комнаты. За комнаты и уборку в них платы с иностранным спецов не взимается. Все спецы чисто одеты и вызывают этим большую ненависть у русских. И, несмотря на строгую охрану, у иностранцев часто крадут платье, которое в СССР ценится чуть-ли не на вес золота.

В сов. лавках за костюм с иностранцев берут 100 рублей, за ботинки — 50 рублей, за фунт сливочного масла, которое на рынке стоит 36 рублей, взимают 6 рублей. Спецам - иностранцам полагается один 1костюм на 6 месяцев, и пара ботинок на три месяца. Русские спецы получают все эти блага раз в три года, и поэтому заводят дружбу с иностранцами покупают от них одежду и обувь.

— Просто было стыдно смотреть на оборванных не только русских рабочих, но и инженеров, — говорят американцы.

Для иностранцев имеются специальные столовые, в которых чисто и полно всего местного. За плотный завтрак взимают 1 рубль, за обед и ужин — два рубля. Иностранцы питаются хорошо, но русские — даже инженеры получают очень мало жиров и питаются много хуже, чем чернорабочие в Америке. А о советских рабочих и говорить не приходится. Они живут очень плохо, получают по 2 фунта хлеба в день, по тарелке супа без жиров и по селедке в день, при чем последние выдаются не аккуратно. Обувь и одежда их — нищенская, изношенная, оборванная.

Производительность на заводе очень низка. Голодные и истощенные рабочие не могут производить много. Везде неаккуратность и беспорядок, у всех опускаются руки. Никому не хочется не только следить за порядком и усердно работать, но даже нет охоты просто жить и голодать.

Заводом управляет Гепеу. Режим ужасный. Иностранных и сов. спецов приглашают на заводские собрания и требуют давать советы, как поднять производительность и наладить работу без перебоев, т. е. так, чтобы завод работал постоянно, без остановок, которые затягиваются на 1—2 месяца. За простой никто из русских не получает жалованья. Иностранные-же спецы всегда имеют работу, так как их переводят с одного места в другое.

За критику американцев, советских инженеров или механиков, а особенно партийцев, виновных удаляют с работ под предлогом сокращения штатов. Это делается и с советскими беспартийными инженерами. Беспартийные не пользуются у Гепеу доверием. В Гепеу имеются молодые сов. инженеры, которые хотят провести свои планы и этим выдвинуться. У них вся власть.

Гепеу строго запрещает иностранным спецам разговаривать с русскими рабочими. Нежелательных иностранцев провоцируют и отправляют обратно, остальным грозят тюрьмой и конфискацией инструментов, денег и одежды. На русских инженеров и рабочих Гепеу смотрит как на рабочую силу, на простую скотину. Рабочие лишены всяких прав и не только не имеют права бастовать, как в Америке, в целях добиться лучшей жизни и лучших условий, труда, но даже лишены простого права защищать себя на суде, когда их невинно обвиняют.

Русские восхищаются знанием и умением иностранных спецов. Но презирают их за то, что они живут на привилегированном положении. А хуже всего русские рабочие ненавидят Гепеу, которое распоряжается всем и высасывает из них последние соки

- Русский народ -- очень добрый, и хороший - говорят американцы. - Но аппарат Гепеу и советская система управления очень плохие. Чем дальше от Москвы, тем сильнее власть Гепеу и тем хуже сов. рабочим.

Иностранным спецам не разрешается посылать, и вывозить денег заграницу. Они это делают тайным порядком, посылая деньги возвращающимися спецами. Иного выхода нет. Сов. власть одной рукой дает, а другой берет.

По приезде в Москву один американец имел 1.600 рублей. Он вынужден был сидеть в Москве и провести все эти деньги. Американец, привез 110 долларов, когда приехал в СССР. Их обменяли по курсу 2 р. 20 за доллар и обещали вернуть эти деньги, когда американец будет возвращаться в Америку. Через три года закон отменили, и американец потерял право на получение своих долларов.

— Я потратил 15 суток в Москве, чтобы добиться разрешения на право возвращения в Америку, — рассказывал мне американец.

Наркомтяжпром — Народный комиссариат тяжелой промышленности — согласился купить американцу билет до Нью-Йорка, и дал 10 долларов наличными на дорожные расходы. Так как за эти деньги нельзя было проехать из Нью-Йорка в Детройт, то американец вынужден был четыре раза ходить с жалобой к самому Калинину, Всероссийскому старосте, и с трудом получил еще 20 долларов; за это время все его сов. рубли уплыли на оплату гостиницы, стола и на взятки комиссарам, чтобы те в благодарность за три года работы разрешили спецам уехать, из СССР.

— Советское государство, это — неслыханный обман и спекуляция, — говорят американские спецы.

— Доверять сов. государству нельзя: у сов. государства все права, у народа, даже иностранцев, у которых имеется контракт в руках, нет никаких прав, кроме обязанностей.

 

24. ОБРАТНО В АМЕРИКУ

В деревню я приехал в страду. Огромные поля были покрыты небольшими скирдами снопов, разбросанных по полю и принадлежащих крестьянам-частникам и колхозникам. Приятно и мило было смотреть на это крестьянское поле и добро.

Летние ночи в Западной части России короткие и холодные. Солнце еще на закате, а роса уже густой влагой покрывает землю. Утром солнце медленно поднимается на восточном горизонте и, как губка, постепенно снимает густую и холодную росу. Крестьяне и крестьянки, колхозники и колхозницы почти с восходом солнца встают и голодные спешат в поле. Возвращаются-же домой вечером, когда начинает темнеть. Все время крестьяне в поле, как муравьи и трудолюбивые пчелы, тяжело трудятся и не чувствуют усталости. Труд их физический, тяжелый, но здоровый на широком просторе, под палящими лучами солнцем, которое нежно всех ласкает и приятно всем улыбается. Всё это я вижу каждый день, выходя ранним утром и кочуя по проселочным дорогам из одной деревни в другую. И мысленно я радуюсь, глядя на большой простор зрелых полей, покрытых скирдами снопов, на небольшие зеленеющие луга, расположенные среди полей с небольшими стогами сена, на колышущийся густой лес с мелкими деревьями, расположенный между полей и лугов; порою останавливаюсь, вдыхаю полной грудью зелень разнообразнейших трав и цветов, смотрю на чудную мать-природу, впервые через 21¹/₂г.

Как - хорошо жить среди этих чудных полей, - думал я. Здесь все так мило и красиво: и солнце нежно улыбается, и в лесу поют на разный лад птички, и в поле стрекочет сверчок, а где-то высоко, высоко прелестно поет жаворонок. Крестьянки жнут простыми прадедовскими серпами. Дрожащий от ветра небольшой овес. Кое-где колхозная жатка, запряженная парой тощих лошадей, трещит и шумит. За нею вслед идут колхозницы, вяжут снопы и сносят в скирды; кое-где молодые пастушки пасут небольшое стадо рогатого скота. Обгоняют пешеходы, с любопытством оглядывающие меня, празднично одетого и побритого «американца», бродящего по грязным проселочным дорогам.

Мысленно я радуюсь, глядя на все, а душа отчего-то сильно ноет и не дает мне покою ни днем, ни ночью. Ежедневно я встречаю сотни крестьян и крестьянок, все они выглядят усталыми тощими, худыми, малокровными, угрюмыми, вялыми и безжизненными, точно мертвецы. Зачем и отчего они все угрюмы, невеселы и грустны? У вас невольно появляется какая-то жалость к этим несчастным землеробам. Хочется помочь им, но вы сознаете, что не можете этого сделать: один в поле не воин. А если это так, то поскорее надо вернуться обратно в Америку, чтобы не видеть этих мучеников - крестьян, похожих на тени и мертвецов в гробах.

Долго и упорно я боролся с тем чтобы закалить себя и дальше остаться на родине, о которой я много мечтал и думал, живя в Америке. Я не мог этого сделать. И уехал, уехал внезапно, как и приехал.

— Зачем ты, сынок, так скоро уезжаешь от нас? — с недоумением и со слезами, прижимая меня своей старческой, груди, спрашивала родная мать.

— Прощай родная земля, прощай дорогая мать и ты мученик, русский народ, — думал я, оставляя родину и разбитые мечты. И только тогда, когда я очутился опять заграницей, я вспомнил слова нашего колониального поэта М. К. Стоцкого: 

«Русь родная моя!
На чужой стороне,
Только ты мне и мать и подруга,
И тебя , лишь одну,
Я люблю больше лучшего друга!»

 

 .

25. И СНОВА В АМЕРИКЕ

Итак, моя 3-хмесячная поездка на родину и обратно закончена. Время прошло быстро, незаметно и весело. Воспоминаний осталось много, а впечатлений еще больше.

Оставив Америку в жаркие июльские дни, возвращаюсь в прохладные сентябрьские. Это — самое лучшее время для путешествий, особенно за океан, в далекую старушку-Европу. За это сравнительно короткое время пришлось проехать по морю и суше свыше 14,000 английских миль и посетить целый ряд больших и малых стран — Великобританию, Францию, Данию, Швецию, Финляндию, Россию, Польшу, Германию и другие. Каждые 2—3 дня приходилось, как кочевнику, переезжать из одного города в другой, из одной страны в другую. Ехать по железным дорогам, речными пароходами и автобусами, иногда по 2—3 ночи без сна, очень тяжело. Всё это для того, чтобы собрать больше сведений о том, чем дышат, что делают и как люди в Европе живут. Удовольствие это очень дорогое, но я очень рад, что хоть раз в жизни, быть может, в последний раз, счастье улыбнулось: на 20-ом году жизни в Америке пришлось побывать в Европе и заглянуть в родные края.

.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Когда ребенок рождается, он не знает, что будет с ним. Нечто аналогичное случилось и со мной. Начав писать краткие очерки о Сов. России в газете, я впоследствии так увлекся писанием, что даже незаметно для себя, продолжая писать, написал большую книгу. Конечно, я многим обязан читателям, горячо отозвавшимся на мои первые очерки, и побудившим этим меня продолжать писать. Без этого я не решился бы написать столько сколько написал.

Книга моя не составляет ничего цельного и законченного. Я наблюдал, как говорят, с высоты птичьего полета советскую жизнь, и все, что я видел и слышал, отметил в своей книге, затронув в ней целый ряд важных вопросов из советской жизни. Мне понадобилось бы написать несколько больших томов, если-бы я решил детально осветить все вопросы, затронутые в книге. Для этого у меня нет ни времени, ни физических сил.

В СССР я старался выяснить вопрос: строится-ли в СССР социализм? Я изучал годы, социализм в теории и прекрасно знаю, что пути к подлинному социализму могут быть только через свободу и кооперацию народных масс, рабочих и крестьян, и их трудовой интеллигенции. Свободы и взаимной кооперации народа нельзя со свечой найти в СССР. А без свободы и народовластия не может быть социализма. Социализм рабским принудительным и каторжным трудом, как делается в СССР, не построишь.

О сов. крестьянине почти ничего не писали в последние годы. А Сов. Россия — крестьянская страна. Я уделил много места жизни крестьян в СССР. Зато я только мимоходом коснулся жизни городского населения и постольку, поскольку я проездом видел ее. Вообще я указал, как русский народ теперь живет, чём он питается, и дышит, чего ждет и к чему стремится.

Я—не профессиональный литератор.   Я—рабочий от станка. Писал в досуги, после тяжелого физического труда, по вечерам и даже ночами. 18 лет самообразовательной работы над собой помогли мне выполнить эту трудную и тяжелую работу. Когда есть желание, можно много сделать при ограниченном времени и способностях.

Надеюсь, читатель поймет меня и не будет осуждать меня за недостатки в книге. Не слава, не гордость заставили меня взяться за работу. Ложь и демагогия большевиков, с одной стороны, рабство и нищета русского трудового народа, с другой — вот что заставило меня написать эту книгу. Я болел душой, когда видел весь кошмар в СССР и ещё больше болел тогда, когда писал выпускаемую в свет книгу.

-------------------------

- КОНЕЦ -

Вся книга в новом элкетронном издании

-------------------------