Продолжаем публикацию статей из историко-литературного сборника «Пряшевщина», вышедшего в 1948 году в Праге под общей редакцией И.С. Шлепецкого.
Д-р Николай А. Бескид:
КРАТКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ПРЯШЕВЩИНЫ
Прежде чем выяснить, хотя бы вкратце, историческое прошлое Пряшевщины, необходимо произвести анализ самого названия «Пряшевщина».
Под словом «Пряшевщина» подразумевается русский этнос, находящийся в пределах нынешней Словакии. Название это расширилось после Сен Жерменского мирного договора. Политической хитрости удалось тогда разделить русский этнос за Карпатами на две части. Из территории, расположенной на восток от реки Уж образовалась бывшая Подкарпатская Русь, остальная часть русского населения, на запад от реки Уж, была втиснута в рамки Словакии, а сам народ называл ее Пряшевщиной. Название это происходит от города Пряшев, культурного и духовного центра русских, создавшегося естественной группировкой нашего населения главным образом после основания здесь гр. -кат. епархии в 1816 г.. Говоря об истории Пряшевщины, ее прошлое не можем отделить от русского этноса под Карпатами, хотя ветвь, живушая на территории Пряшевщины, со временем, вследствие искусственно созданной изоляции и сложившейся обстановки, приобрела некоторые свои типичные черты. Когда поселилось русское население здесь за Карпатами? Вокруг этого вопроса создалась уже целая литература, все же он до сих пор не выяснен точно. Одни считают русский элемент под Карпатами автохтоном, другие же считают нас переселенцами новейших времен. Конечно, нельзя отрицать, что во время венгерского господства на склонах Карпат происходило множество внутренних колонизаций, но они почти всегда совершались насильственным способом. Более сильные, в руках которых находилась власть, делали различного рода нажим на слабых, Но тому, кто изучает историю, не может не броситься в глаза, что все села, которые мы встре-чаем сегодня под Карпатами, существовали уже и в 15 столетии, а по округам Спиша, Шариша, Землина было наших сел больше, чем теперь.
Прошлое русского этноса за Карпатами можно разделить на пять периодов:
1. Древний период, который продолжается до времен распространения мадьярского владычества по северо-восточную цепь Карпат. Следует тут подчеркнуть, что первоначальная Мадьярия занимала только Долину (Альфелд). Ее рамки расширялись постепенно. До наших Карпат мадьяры дошли окончательно только приблизительно в 14 веке. Например, стражи засечной линии в Шарише пребывали во время татарского нашествия еще в Финтицах над Пряшевом.
2. Период мадьярской гегемонии, который продолжался до 1918 г. Его характеризует борьба нашего населения за существование.
В 15 веке русский этнос за Карпатами был еще весьма силен. Об этом явно свидетельствует его роль в мадьярско-турецких сражениях. Интересно, что наши русские отряды уже тогда отличались высокой боевой доблестью, о чем свидетельствуют исторические записки Турции об этих сражениях.
Кажется, что именно это обстоятельство обратило и вызвало внимание Рима на русский этнос за Карпатами. По сведениям источников, Рим выслал особо уполномоченного к королю Матфею, чтобы государь постарался об истреблении нашего элемента. Правда, династия Гуняди не вышла навстречу этому желанию, наоборот, она остентативно закрепила права Мукачевского православного епископа. Но положение скоро изменилось. Как только династия Габсбургов завладела престолом Мадьярии, правительство двумя руками принялось за угнетение русского населения. Западная политика новой династии предприняла все меры для того, чтобы истребить его. Среди средств угнетения и истребления исконного характера этого населения важную роль играла религия. Карпаторусские верующие восточного обряда были оставлены на милость и немилость угнетателей, их все презирали и унижали. Все-таки русский этнос на склонах Карпат во время заключения унии, то есть в середине 17 века, насчитывал еще свыше трехсот тысяч душ. Это подтверждает тогдашний мадьярский примас Г. Липпаи в своем докладе Конгрегации «De propaganda fide» в 1652 г. На Спише тогда имелось 48 приходов.
Последствия немилосердного давления были настолько печальный, что наш народный поэт Попрадов в конце XIX века совершил панихиду «Над гробом угро-русских чад». В своем стихотворении: „Lasciate ogni speranza", он с большим горем говорит:
«Ты беззащитный мой гелот,
Умри, сниди но мрак могилы,
Несчастный угро-русский род!
Славяне! пойте гимн печальный,
Зажгите факел погребальный! »
Однако, пессимизм Попрадова не оправдался. Русский этнос Закарпатья не только не «умер», но возродился. Его жизненная сила оказалась более могучей и твердой, чем жажда наших врагов погубить нас! Больше того: благодаря сознательной и целесообразной работе старшей генерации удалось Сен-Жерменским договором 1919 г. обеспечить нашему народу полные права и автономию в рамках одновременно создавшейся Чехословакии.
3. Период Чехословакии до трагического раздела первой Чехословацкой республики. Русский этнос во время этого периода прошел значительный путь прогресса, воспрянул духом, возродился и окреп. Для защиты прав нашего народа уже 19 ноября 1918 г. была создана Русская Народная Рада в Пряшеве и появилась здесь первая русская газета — «Голос Русского народа».
4. Словацко-мадьярский период, который продолжался всего шесть лет, то-есть с 1939 года до конца 1944 года. Многие характеризуют его застоем — стагнацией наших национальных стремлений. Но все же нельзя умолчать о том, что в эти тяжелые для нашего народа годы сознательные люди сумели сплотить все слои населения Пряшевщины в борьбе против фашистских угнетателей.
5. Период после освобождения. Нельзя здесь не подчеркнуть того, что в освободительной борьбе нашего государства самую значительную роль сыграло именно русское население республики. Вследствие естественно создавшейся обстановки Подкарпатская Русь, теперешняя Закарпатская область вошла в состав СССР. Пряшевщииа осталась в рамках Чехословакии. После ходатайства верховной представительницы нашего народа Народной Рады Пряшевщины словацкое правление признало за нами культурную автономию, вследствие чего был создан при уполномоченном представительстве по делам школ и просвещения особый реферат для русских школ.
Может быть многим исторический очерк Пряшевщины покажется не полным. Нужно заметить, что исторические заметки о прошлом нашего народа потеряны или еще не полностью собраны. Отчасти потому, что наши недоброжелатели в прошлом такой материал искусственно уничтожали и отстраняли. Что сохранилось о нашем прошлом, оставлено на произвол судьбы.
Иван Шлепецкий:
ПРЯШЕВЩИНА
(Данные, какие представляет о ней наука. )
Под названием Пряшевшина подразумевается область, заселенная русским населением, живущим на юге Карпат между реками Ужом и Попрадом, точнее, в Землинской, Шаришской, Спишской и Абауйской областях (по карте Шольца, соответствующей парижскому мирному договору 1919 года), культурным центром которого является город Пряшев.
Историческое существование русского населения на этой территории, как и его русское происхождение, является неоспоримым. Эту неоспоримость подтверждают многие ученые мира. Известный чешский ученый, профессор Нидерле устанавливает, что даже «большая часть восточных словаков — ословаченные русские...» (Нидерле: Slovanský svět, Прага 1909). «Русская область распространяется дальше на запад, где часть нынешней Словакии раньше была русской, тянулась более глубоко на юг и в смежную область ныне мадьярскую и даже занимала значительную часть во внутренней Трансильвании...» (Нидерле: Slovanské starožitnosti, 1925, IV, стр. 162 163. )
О спишском, шаришском и земилинском населении словацкий историк Мишик пишет следующее: «Я убежден, что вопрос, являются ли спишские или шаришские и земплинские униаты словаками, не будет возникать, как только будет хоть сколько-нибудь исследован их говор, ибо потом каждый беспристрастный человек придет к убеждению, что они собственно — русские. Прошу простить меня, если скажу без того, чтобы притязать на решающее слово, что со своей стороны я уже и теперь убежден в русском облике и русском происхождении наших снишских униатов» (Мишик: Slovanské Pohlady, 1895, стр. 501). Там же Мишик пишет далее: «Что спишские русские считались таковыми и в далеком прошлом, это подтверждается грамотой польского короля Сигизмунда III, изданной в 1590 году в Варшаве». Эта грамота на латинском языке, в которой спишское население несколько раз названо »Russici« — «русские», »Russorum« — «русских» и т. д. (См. Slovanské Pohl’ady, 1895, стр. 501).
О наречии русских сотаков словацкий ученый Заборский пишет: «Кажется, что нынешнее наречие есть русская речь, сильно пропитанная словацкой, — значит произведение не так давнего времени. Дело в том, что с переводом в римское; католичество (латинство) были православные русские ословачены» (Заборский: Slovanské noviny, Вена, 1850—52).
Не иначе пишет о земплинском населении Нидерле. Он указывает, что «в Земплине и соседнем Ужгороде выступают перед нами впервые в большем количестве русские, здесь повсюду называемые руснаками, составляющие часть одноцельной области, которая распространяется начиная с Земплина и Ужгорода к востоку...» (Нидерле: Místopis a nár. stát, Прага 1919). Там же он в дальнейшем отмечает, что в Земплине «... есть села, жители которых хотя говорят по «словацки» (т. е. шаришским наречьем), но вероисповедание у них православное (униатское), или села, народная одежда и весь быт которых является большей частью русским, но пробуждающееся там национальное сознание находится в противоречии с языком» (Нидерле: Místopis a nár. stát., Прага, 1919, стр. 16). Национальное сознание чешский ученый у них устанавливает несомненно русское.
Несмотря на то, что сам Нидерле заключает, что «на востоке нельзя установить старую (русско-словацкую) границу и определение границы по Вагу, Грону, Тонле или Торисе есть не более, как гипотеза" (Нидерле: Slovanský svět, Прага 1919), все-таки как Нидерле, так и Мишик подтверждают, что «самым западным русским селом является Остурня» (Нидерле: Místopis a nár. stát., Прага 1919). Однако, по вопросу о русско-словацкой границе Нидерле с решительностью настаивает, что «мы знаем, что тут она не шла так далеко, как сегодня (почти к Тисе), ибо большая часть восточных словаков есть пословаченные в историческое время русские» (Нидерле: Slovanský evět, Прага 1909, стр. 72).
Очевидно, что русско-словацкая этнографическая граница постепенно передвигалась на восток искусственно, в ущерб русскому народу. И несмотря на то, что русское население некоторых частей этого края подвергалось сильной денационализации, все-таки оно до сих пор сохранило свой русский облик. Неоспоримой действительностью является то, что «область русского языка в Словакии была первоначально больше, чем сегодня. Все знатоки восточной Словакии соглашаются с тем, что словацкий язык проникает в русские села и что русское население подвергается словацкому влиянию... большинство греко-католических словаков является русского происхождения» (Československá vlastivěda, Прага 1936).
Н
ужно отметить, что о Пряшевщине много говорилось в Сен-Жермене после первой мировой войны. Об этом первый губернатор Карпатской Руси, д-р Жаткович, пишет следующим образом: «— данные, на основе которых заключен в Сен-Жермене договор о добровольном присоединении русских (живущих на юге Карпат) к Чехословакии, ясно подтверждают, что Спиш, Абауй, Шарит и Землин должны быть присоединены к автономной Карпатской Руси» (Жаткович: Русский Вестник, Pittsburgh, 1919, см. «Наш Путь», Ужгород, 18. I. 1936).
И вот, несмотря на сильный напор денационализации, население Пряшевщины считает себя русским, принадлежащим к великому русскому народу.