23.   Вера отцов или сословные привилегии?

Подчинение Киевской митрополии Московскому патриарху (см. «Воскресе­ние» №6) было подготовлено самим хо­дом внутренней истории западно-рус­ской Церкви. Насильственные меры ка­толического правительства к насаждению унии раскалывали и ослабляли Право­славную Церковь. Тяжелым последстви­ем такой внутренней политики было от­речение от Православия потомков знат­ных родов. Их переход в католичество лишил Православную Церковь социаль­но-политической опоры в Речи Посполитой. Крупные и мелкие землевладель­цы (русские паны и шляхта), принимая католичество, подчинялись влиянию польской культуры, ополячивались. Так между сословием господ и их слугами возникла религиозная и культурная пре­града. Верхи — католики и поляки, низы — русские униаты и православные.
Что же заставило православную знать отказаться от веры отцов?
Это был выбор между верой и сослов­ными привилегиями.
Речь Посполитая была дворянской республикой, гражданские права и при­вилегии, законодательная власть здесь принадлежала одному шляхетскому со­словию (дворянству), выборный король имел преимущественно исполнитель­ную власть, гражданские же обязаннос­ти и повинности лежали на горожанах и крестьянах. Такой порядок складывал­ся постепенно. Два государства, Польское королевство и Великое кня­жество Литовское, Кревской унией 1385г. были связаны одним общим пра­вителем. Условием соглашения было его католическое крещение. Следовав­шее затем крещение литовских языч­ников подкреплялось прежде неведо­мым здесь принципом: принятие като­личества давало литовской знати граж­данские привилегии. Городельский привилей 1413г. наделил католическую верхушку привилегией политической: быть в государственном совете подле князя только католикам. Кто заслужи­вал у князя земельные угодья, тот ста­рался сделаться в них полным правите­лем. Эту привилегию сначала приобре­ли богатые землевладельцы — паны. Но и мелкие землевладельцы — шляхта стремились к такому же господству в своих имениях. Движимые этим общим интересом, мелкопоместные дворяне объединяются и добиваются права по­литического влияния в жизни страны через учреждение Великого (вального) сейма рядом с государственным сове­том (панами-радой). На этот сейм шлях­та каждого административного района избирала своих представителей. Таким образом шляхта добилась личных и имущественных прав, судилась выбор­ными представителями только своего сословия и оказывала влияние на вне­шнюю политику своей страны. Именно шляхта Великого княжества Литовско­го, особенно из русских областей, так ратовала за полное слияние с Польшей при заключении Люблинской унии 1569г. и образование Речи Посполитой.
Православные паны и шляхтичи были реальной политической опорой своей Церкви, ктиторами и патронами хра­мов, кандидатами на епископский сан. Однако общие сословные интересы сближали православных дворян с като­ликами. Когда среди знатных литовцев появилась мода на новые религиозные идеи, тогда вслед за католическими родами в кальвинизм отпали и многие православные фамилии: Кишки, Ходкевичи, Глебовичи, Сапеги, Войны, Пацы, Воловичи, Огинские и др. Контррефор­мация, волна католического возрожде­ния во главе с иезуитами, в свою оче­редь, увлекла этих протестантов из вче­рашних православных прямо в католи­чество. Иезуитские школы стали при­влекательными для православной зна­ти. В 1577г. брацлавский каштелян Ва­силий Загоровский писал в завещании, чтобы его дети после начального домашнего образования были отданы «до Вильни к езуитом». А княгиня Чарторыйская в переписке с известным московс­ким беглецом князем Курбским выка­зывала желание также отдать своих де­тей на обучение в латинскую школу. Курбский указывал ей в ответ на при­меры перекрещивания отцами-иезуита­ми своих православных учеников.
Брестская уния, последовавшие за ней суды, расправы и казацкие восстания поставили перед православной знатью нелегкий выбор. В то время как извест­ный защитник Православия князь К. Острожский (+1608), в имениях которого числилось до 8000 церквей в 35 горо­дах и 671 селе, осудил унию и королев­скую политику, на­шлись среди право­славных дворян и ее сторонники. В 1598 г. в Луцке 33 знатных представителя Волыни, а в 1603г. до 50 дворян в Люблине написали благодарственное обращение королю и униатским владыкам. Среди подписав­шихся стоят имена новогрудского воеводы Федора Скумина-Тышкевича, Фридриха Тышкевича из Логойска, Григория, князя Четвертинского.
Поскольку униаты отбирали в свою пользу многие православные храмы, не принимавшие унию дворяне старались построить новые церкви с условием их неотступного пребывания в Правосла­вии. Так в 1612г. минский земский су­дья Ярош Володкевич именем панов, шляхты, ктиторов и братства церковно­го постановил заложить в Минске мо­настырь свв. апп. Петра и Павла (до на­шего времени действует собор Петра и Павла или Екатерининская церковь): «Чтобы мы и потомки наши не изменя­ли вере православной». Точно так же были основаны монастыри в Пинске, Могилеве, Орше и других городах и местечках.
Но трагическое отпадение от Правосла­вия дворянских фамилий продолжалось. Паны и шляхта не задерживались в унии, а сразу переходили в чистое латинство. Большую роль в этом деле сыграли иезу­итские школы. Сыновья самого униатс­кого митр. Ипатия Потея приняли не унию, а латинство. Другой униатский митр. Вельямин Рутский в своем письме в Римскую конгрегацию пишет: «Из школ латинских почти двести благородных рус­ских юношей перешли к латинскому об­ряду, столько же при дворе королевском и в войске. Теперь спрашивается: что же останется (для унии) из русского дворян­ства через десять лет?» Выходило так, что уния продвигалась на восток в среду пра­вославных, но за ней следом двигалось латинство, поглощавшее дворянское со­словие в среде униатов.
Будущий епископ Полоцкий Максим (в монашестве — Мелетий) Смотрицкий в своем знаменитом сочинении, изданном в Вильно в 1610г., «Фринос или Плач» Православной Церкви оплакивал поте­ри среди дворянских родов: «Где дом князей Острожских, сиявший более всех других блеском своей старожитной веры? Где роды князей Слуцких, Заслав­ских, Вишневецких, Збаражских, Сангушек, Чарторыйских, Пронских, Ружинских, Соломерецких и других, которых перечислять пришлось бы долго? Где славные своим мужеством и доблестью Ходкевичи, Глебовичи, Кишки, Сапеги, Хрептовичи, Тризны, Тышкевичи, Корса­ки, Воловичи, Скумины и проч.?»
Во второй половине XVII в. уже не ста­ло православных депутатов на сеймах, но не смолкали жалобы и разбиратель­ства в городских и земских судах Речи Посполитой. С того времени вера пра­вославная своими отступниками стала презрительно именоваться верой «хлопской», верой социальных низов.

«Воскресение», № 7 (72), 2005 г.