1.6.Военно-исторические исследования в частях Гродненского гарнизона во второй половине XIX – начале ХХ вв.
С конца XVIII века и до начала Первой мировой войны в состав Гродненского гарнизона российской императорской армии входили самые различные армейские части. Их перечень достаточно обширный, но наибольший след в жизни военного гарнизона оставили 14-й Ямбургский уланский полк, 101-й Пермский, 102-й Вятский, 103-й Петрозаводский, 104-й Устюжский, 171-й Кобринский пехотные полки и 26-я артиллерийская бригада. Все эти части прошли славный боевой путь и были вправе претендовать на труды, в которых бы нашло отражение их ратное прошлое. Осмысливая причины бурного развития в указанный период жанра полковых историй, следует особо подчеркнуть стремление полков сохранить и поддерживать свои традиции и исторические предания, а также те подвиги, которые были совершены частями войск и отдельными лицами d течение продолжавшейся кампании.
После принятия принципиального решения о составлении истории части, нужно было выбрать ее будущего автора. Им мог стать один из офицеров полка либо профессиональный историк или более опытный в этом отношении офицер соседней части, «хорошо владеющий пером». Однако в большинстве случаев предпочтение отдавалось однополчанам. Нередко работа по составлению истории части велась параллельно с созданием полкового музея, и хранитель музея (иногда экспозиции храма-памятника) принимал в ней активное участие. Чаще всего истории полков создавались к юбилеям частей, однако бывали и другие мотивы, побуждавшие командира полка поручить столь ответственное дело одному из своих офицеров. Об одном из них и повествует жизнь и литературная деятельность корнета 14-го Ямбургcкого уланского полка В. В. Крестовского (1839–1895). В 60–70-е годы XIX века штаб этого полка располагался в Гродно, а его эскадроны – в ближайших местечках и селах, что давало возможность Крестовскому близко познакомиться с историей и современными проблемами края и отразить все это в своем литературном творчестве [175]. Его литературно-публицистические произведения и романы неизменно получали положительную оценку читающей публики. Однако в начале августа 1870 года в жизни корнета-литератора произошла история, заставившая его на продолжительное время оставить дtла службы и литературы и обратить свое внимание на составлении истории Ямбургского полка.
В 1869 году Крестовский заболел и для поправки здоровья получил разрешение командира полка лечиться, как говорили тогда, «на водах» в Друскениках. Здесь он завязал знакомство со многими местными почитателями его творчества. 30-летний корнет не чурался шумных компаний, балов. Дамы восторгались его романсами, положенными на музыку, – «Под душистою ветвью сирени», «Когда утром иль поздней ночью». После того, как Крестовский поправился, его направили в Тверское кавалерийское училище для сдачи экзамена на офицерский чин. Успешно сдав их, он прибыл в Гродно для продолжения службы в штабе своего полка. Не исключено, что уже в это время командование предполагало использовать литературное перо корнета в своих целях. Однако, имея несколько свободных от службы дней в своем распоряжении, Крестовский решил провести их в Друскениках. Здесь-то и произошла история, запечатленная в архивном «Деле о дуэли, произведенной корнетами 14-го Ямбургского уланского полка Крестовским и Цукатто» от 2 августа 1870 года.
Не вдаваясь в детали данного дела, отметим лишь тот факт, что во время нахождения Крестовского в Друскениках, после одного из танцевальных вечеров, однополчанин литератора «корнет Цукатто позволил себе публично вызвать на поединок своего товарища, корнета Крестовского». Однако тогда же свидетелями данной ссоры они были разведены от острого конфликта: оба вернулись в Гродно, в свою часть. Но уже через три дня, 5 августа 1870 года, гродненский уездный исправник В. С. Гречанин сообщил гродненскому губернатору, князю Д. М. Кропоткину следующее: «4-го августа, в 4 часа утра в урочище «Секретном» была дуэль между корнетами Крестовским и Цукатто. К первому из них были секундантами штаб-ротмистр Арбузов и поручик Тимченко, а у последнего – штаб-ротмистр Рошковский и поручик Муфель. По секретному дознанию обнаружено, что означенные офицеры действительно стрелялись в овраге неподалеку от урочища «Секретного» из пистолетов, но вреда и увечья друг другу не нанесли. О действительности этой дуэли подтвердил и сам Крестовский [177, с. 341 – 344].
Как проходило рассмотрение данного дела в полку, нам неизвестно, но, по-видимому, руководствуясь принципом «от греха подальше», начальство перевело корнета Цукатто в другой полк, а корнет-литератор Всеволод Крестовский был откомандирован на два года в Главный штаб, в Петербург для написания истории своего 14-го Ямбурского уланского полка. В городе на Неве, там, где прошли гимназические и университетские годы Крестовского, ему работалось легко и интересно. В его распоряжении были не только библиотеки Генерального и Главного штаба, Общества ревнителей военных знаний, но и практически все столичные архивы. Когда обширная история родного полка была напечатана, она получила высокую оценку императора Александра II с последовавшим от него распоряжением о переводе Крестовского в том же чине, в виде награды, в Лейб-гвардии уланский Его Императорского Величества полк. Вскоре литератору последовало предложение уже непосредственно от императора написать историю и этого полка. И с данным высоким поручением он справился успешно. Полностью отдав себя ратной службе, Крестовский в заключении «Истории 14-го УланскоЯмбургского полка» с оптимизмом писал: «Прошлое дало нам 125 боевых эпизодов, 178 Георгиевских кавалеров, 631 воин полка пал на поле брани и занесен в боевой синодик полка. Но позволит Господь – и мы внесем в наши летописи новые имена и новые славные подвиги [170]. Военно-исторические работы не помешали воину-литератору окончить в 1874 году обширный и прекрасный роман «Кровавый пуф», вышедший отдельным изданием в следующем году. В нем получили освещения события 1863 года и участие в подавлении восстания частей Гродненского гарнизона. В «Кавалерийских очерках» получили детальное освещение будни полка в мирное время.
В годы русско-турецкой войны 1877–1878 годов В. В. Крестовский в качестве военного корреспондента написал около ста корреспонденций, которые составили затем отдельную книгу «Двадцать месяцев действующей армии». В июне 1880 года офицер был командирован на Тихоокеанскую эскадру ввиду обострения международных отношений на Дальнем Востоке. Итогом командировки стала книга очерков под общим названием «В далѐких водах и странах». Много ездил он и по средней Азии. Эти поездки стали основой для написания книги «В гостях у эмира Бухарского». Летом 1892 года В. В. Крестовский возглавил редакцию журнала «Варшавский дневник». На этом поприще он необычно много сделал для изучения прошлого и настоящего Польши, Литвы и Беларуси. Он многократно бывал в Вильно, Гродно, где встречался со своими однополчанами и местными поклонниками его творчества. Умер литератор и военный историк 18 (30) января 1895 года в Варшаве, а похоронили его в родном Петербурге на Никольском кладбище неподалеку от могил композитора А. Г. Рубинштейна и уроженца Гродненщины, историка и публициста М. О. Кояловича [175].
Высокую оценку в военных и научных кругах получил труд штабс-капитана Михаила Николаевича Вахрушева «История 101-го пехотного Пермского полка (1788–1897)» (Спб., 1897). В предисловии к нему автор писал: «Два с половиной года тому назад командир полка полковник Михаилов поручил мне составить историю полка и вместе с тем им и товарищам было выражено желание, чтобы история была отпечатана ко дню столетия юбилея, т. е. к 17 мая 1897 года». Решиться на выполнение столь ответственного задания мог не каждый, а только ответственный и хорошо подготовленный офицер, тем более, что на то время в расположении Вахрушева имелся лишь дневник полка за русско-турецкую компанию 1877–1878 годов; архив же его сохранился лишь с 60-х годов, т. е. со времени вхождения полка в состав Гродненского гарнизона. Будучи командированным в Петербург, штабс-капитан Вахрушев как выпускник Николаевской академии Генштаба в полном объеме использовал для составления истории полка самые различные материалы и книги из столичных архивов и библиотек, включая императорскую публичную и библиотеку Генерального штаба. Изданный в срок труд был разделен на три отдела; 1-й представлял из себя боевую летопись полка и все сведения, сохранившиеся в официальных документах, во 2-ом отделе были помещены приложения, дополняющие текст (рисунки, карты, фотографии), а в 3-ем – списки офицеров полка со времени его основания. Такой подход к истории полка был достаточно стандартным, однако в авторской подаче Вахрушева он встретил всеобщее одобрение однополчан.
В «Памятных книжках Гродненской губернии» («ПКГГ») с 1896 по 1914 годы о М. Н. Вахрушеве имеются следующие сведения. В 1896–1897 годах штабс-капитан Вахрушев был командиром 4-ой роты 101-го Пермского полка, являлся кавалером ордена Станислава 3-й степени и проживал на Купеческой улице (ныне К. Маркса) в доме Копельмана. В 1898–1899 годах командир полка под его начало передал лучшую в полку 1-ую линейную роту. С 1900 по 1903 годы в «ПКГГ» сведения о нем отсутствовали вероятнее всего в связи с обучением офицера в Николаевской академии Генерального штаба. В 1904 году он значился уже подполковником для особых поручений при штабе 2-го армейского корпуса в г. Гродно. За 1905–1906 годы в «ПКГГ» сведения о нѐм отсутствовали в связи с нахождением офицера на дальневосточном театре военных действий. По возвращении в Гродно с русско-японской войны полковник М. Н. Вахрушев – уже начальник штаба 26-ой пехотной дивизии. Естественно, что после этого назначения изменились и его жилищные условия, и он переезжает с семьей в более престижный дом Листовского на Полицейской улице (ныне С. Кирова). В «ПКГГ» за 1911 год М. Н. Вахрушев – уже полковник, командир 101-го Пермского пехотного полка, с местом проживания по ул. Муравьѐвской, 29 (ныне ул. Ожешко) [90, с.630].
Данные сведения представляются нам достаточно важными, так как существенно дополняют гродненскую страницу его биографии. В наиболее же обобщенном виде она выглядит так: «Вахрушев Михаил Николаевич (1865– 1934) – генерал-майор Генштаба. Окончил Орловско-Бахтинский кадетский корпус, Александровское училище и Николаевскую академию Генерального штаба (1903). Участник русско-японской и Первой мировой войн. Из училища был выпущен в 101-й пехотный Пермский полк, в котором служил с перерывами до конца 1914 г. Во время русско-японской войны получил назначение в Порт-Артур, однако из-за высадки японских войск в Быдзыво был задержан в штабе 1-й Маньчжурской армии. До августа 1905 г. исполнял должность старшего адъютанта (оперативное отделение) в Управлении генерал-квартирмейстера штаба Маньчжурской армии. За сражение при Лаояне был награжден Золотым оружием и орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Полковник. После японской войны – начальник штаба 26-й пехотной дивизии. В 1910 г. назначен командиром 101-го пехотного Пермского полка, с которым выступил на фронт в 1914 г. в составе 1-й армии генерала Ренненкампфа. (В «Записках» командира 2-ой бригады 26-ой пехотной дивизии генерала Я. М. Ларионова имеются такие строки: «Утром 9 ноября 1914 года при переходе дивизии через реку Бзуру к местечку Белявы прибыл раненый в бою 27 или 28 августа, оправившийся от ранения командир 101-го Пермского пока Вахрушев») [171, с. 150]. За отличия в боях в Восточной Пруссии произведен в генерал-майоры. После излечения от ран 8 декабря 1914 г. назначен начальником штаба 2-го Сибирского армейского корпуса. В 1917 г. – начальник штаба 5-й армии, летом того же года — начальник штаба Северного фронта при командующем генерале Драгомирове. Уволен в «резерв чинов» в сентябре 1917 г. После неудачного выступления генерала Корнилова» [173, с. 351]. В Добровольческую армию прибыл в 1918 г. по вызову генерала Алексеева и был назначен генералом для поручений при помощнике Главнокомандующего Добровольческой армией. В 1919 г. назначен начальником штаба Киевской группы войск генерала Драгомирова в составе ВСЮР. В эмиграции проживал в Сараево; служил в Державной комиссии Королевства СХС. Был избран почетным председателем Сараевского общества офицеров и Русской Сараевской колонии. Постоянный член суда для генералов. Скончался в 1934 г. Похоронен на Новом кладбище в Белграде» [173, с. 351].
Вслед за 101-ым Пермским полком свои истории обретали и другие полки Гродненского гарнизона. В том же 1897 году офицером Н.П. Поликарповым (других сведений о нем не выявлено. – В.Ч.) был издан в Вильно «Очерк боевой службы и столетней жизни 104-го пехотного Устюжского полка (1797 – 1897). В дополнение к нему Н. П. Алферьев издал «Записную книжку 104-го Устюжского пехотного генерала Багратиона полка», предназначенного для нижних чинов. В ней содержались сведения об основных вехах истории полка, его традициях и святынях, изложенные в самой популярной форме. В 1903 году в Белостоке была издана Л. Плястером «История Вятского полка», а подполковником Генштаба Р. И. Дубининым в Петербурге «История 103-го пехотного Петрозаводского полка (1803–1903). К сожалению, обо всех этих авторах у нас других сведений не имеется.
Что же касается имени офицера 4-го саперно-пантонного батальона 171-го Кобринского пехотного полка Владимира Сергеевича Манассеина, то оно в начале XX века было хорошо известно гродненским любителям истории. Характерно, что в это время интерес к прошлому Принеманского края проявляли не только учителя, врачи, чиновники, но и военные. По общему признанию специалистов-историков, В. С. Манассеин был в числе первых из них. Широкую популярность офицеру принесли его многочисленные публикации на темы военной истории, которые периодически публиковались на страницах «Гродненских Губернских Ведомостей», выходили отдельными изданиями. Читателей работ историка в погонах подкупала его глубокая эрудиция, прекрасное знание самых разнообразных источников, имеющих отношение к военным событиям, в разные годы протекавшим на Гродненщине, а также доступная форма изложения материала.
В своих исследованиях В. С. Манассеин не претендовал на традиционную научность, хотя некоторые методы научно-исторического исследования ему были известны. Отличительной особенностью его работ была удивительная увлеченность темой, искреннее желание поделиться с гродненцами своими большими и малыми открытиями в области военной истории. Не будучи уроженцем Гродненщины, штабс-капитан Манассеин с первых же дней пребывания здесь полюбил эту землю, ее людей, а потому не жалел сил для раскрытия заповедных страниц ее прошлого.
В. С. Манассеин родился 20 июня 1878 года в семье потомственного дворянина Казанской губернии, который дослужился лишь до чина коллежского советника. Достаток этой семьи был достаточно скромным. Кроме небольшого имения и вместительного деревянного дома на окраине Казани, Манассеины никакой другой собственностью не владели. Видимо, по этой причине родители и решили «отправить сына по военной линии». В 1896 году по окончании Нижегородского кадетского корпуса он поступил в Николаевское военное инженерное училище в Петербурге. По завершении курса обучения Владимир Манассеин был произведен в подпоручики с назначением на службу в 4-й саперно-пантонный батальон 171-го Кобринского пехотного полка, дислоцировавшегося в ту пору в Гродно. По существовавшим в училище правилам он обязывался прослужить в частях инженерных войск по полтора года за каждый учебный год, проведенный в военно-учебном заведении. Данное обстоятельство не пугало молодого офицера: военная служба была ему по душе, тяга же к новым местам буквально переполняла его, тем более, что служить ему предстояло в губернском городе над Неманом. Узнав про это, Владимир Манассеин обложился справочниками, энциклопедией, другими книгами, из которых можно было почерпнуть сведения о Гродно. К сожалению, таковых было совсем немного, если не считать исторического романа Всеволода Крестовского «Кровавый пуф», посвященного событиям 1863 года на Гродненщине. Особенное впечатление на молодого офицера произвела глава романа-хроники «На Коложе».
В августе 1899 года после непродолжительного отпуска, проведенного у родителей в Казани, Манассеин прибыл к месту своей службы и был назначен заведующим унтер-офицерским классом в военно-телеграфной роте 4-го батальона. Одновременно на него были возложены обязанности делопроизводителя батальонного суда чести. Осенью 1901 года он был произведен в поручики с принятием под свое командование 3-й саперной роты. С мая 1903 года по декабрь 1904 года он являлся батальонным казначеем, членом суда общества офицеров, а также членом комиссии по офицерскому заемному капиталу. 15 декабря 1904 года В. С. Манассеин был принят в 1-ю саперную роту, а 1 октября 1905 года за выслугу лет произведен в штабскапитаны. 4 января 1906 года он был награжден за успехи по службе орденом св. Станислава 3-й степени. Одним словом, служба у штабс-капитана Манассеина проходила достаточно ровно. В «Послужном списке штабскапитана 4-го саперно-пантонного батальона Манассеина», составленном 14 января 1906 года, значилось, что в качестве командира роты он имел жалованье – 780 руб., столовых денег – 360 руб., квартирных – 284 руб. 25 коп. (итого 1424 рубля 25 коп.), что позволяло чувствовать себя достаточно обеспеченным человеком. В том же году он обвенчался с дочерью местного чиновника Лидией Ивановной Колжевской. Родители ее пожелали, чтобы молодые жили у них. Данное обстоятельство еще более привязало молодого офицера к Гродненщине. Благодаря обретенным родственным связям он быстро подружился со многими представителями местной интеллигенции, увлекавшейся историей края. Среди них были Е. Ф. Орловский, Д. М. Милютин, И. В. Корчинский, Л. М. Солоневич, И. О. Иодковский и др. Отражением этих творческих связей может служить труд Манассеина «Исторический очерк Гродненской губернии в военно-политическом отношении за первые сто лет ее существования» (Гродно, 1902 год), подаренный в 1907 году гродненскому историку и археологу И.О. Иодковскому с дарственной надписью автора: «Многоуважаемому Иосифу Осиповичу Иодковскому на добрую память от В. С. Манассеина. 4 апреля 1907 г.».
Отличительной особенностью этого труда по сравнению с книгами Е.Ф. Орловского и Л. М. Солоневича, также посвященных истории Гродненской губернии, было более пристальное внимание к военно-политическим вопросам. С традиционных для тогдашней историографии позиций молодой историк сосредоточивал внимание на военных действиях повстанцев и правительственных войск в 1830–1831 годах, на характере общественнополитического положения на Гродненщине в 30–50-е годы XIX века. Благодаря доступу автора к архивным материалам Гродненского губернского управления и Виленского военного округа, страницы данной работы, посвященные восстанию 1863 года, характеристике графа М. Н. Муравьева, руководителей восстания К. Калиновского, С. Сераковского и других читались с особым интересом. Много внимания уделялось в работе мерам, принимаемым властями по восстановлению в губернии мирной жизни в послеповстанческий период. Как военный человек автор достаточно подробно анализировал политику царского правительства на территории губернии в годы правления императоров Александра III и Николая II. В книге впервые получило освещение участие последнего российского императора в крупнейших военных маневрах, проходивших в 1897 году на Гродненщине.
По оценке современников, такой труд вряд ли стал бы возможным, если бы не предшествующие исследования офицера-историка и краеведа («Петр I и Карл XII под Гродно в походе 1706 года», «Крестьянский вопрос в Гродненской губернии в XIX столетии», «Освобождение крестьян в литовских губерниях» и др.), увидевшие свет в 1901–1902 годах. Их названия говорят сами за себя, и они значительно расширили представления исследователей о данной исторической проблематике. Остается удивляться тому, как много успел сделать этот неординарный человек, совмещая военную службу и занятия историей. В 1907 году штабс-капитан В. С. Манассеин с семьей покинул город на Немане в связи с переводом в другую воинскую часть [174, с. 399–404].
Дальнейшая его судьба прослеживается частично. Известно, что в 1911 году он окончил юридический факультет Казанского университета. Участник Гражданской войны на стороне белых. Служил в армии Временного Сибирского правительства. Воевал, стал полковником. Поняв, что у дворянства как у привилегированного сословия нет перспектив, как нет у дела белых, перешел на сторону красных и обещал служить трудовому народу. С 27.10.1918 года – преподаватель на юридическом факультете Иркутского университета. В 1922–1925 годах – профессор кафедры истории русского права. Участник первого краеведческого съезда Восточной Сибири (1925). Опубликовал исследование «Библиотека декабриста М. С. Лунина (М., 1930). В 1930 году возглавил библиотеку Восточносибирского Горного института. В 1934 году библиотека «по назначению своих книжных фондов, образцовой постановке работы» была признана одной из лучших библиотек Восточносибирского края. 22.08. 1937 года после выхода на работу арестован. Умер в тюремной больнице за день до принятия постановления о расстреле. После обращения сына Юрия реабилитирован 9 мая 1958 года [169, с. 8].
Широкой известностью среди гродненцев пользовался и офицер-артиллерист Ольгерд Владиславович Пожерский. Родился он 8 декабря 1880 года в г. Курске в семье потомственного дворянина Виленской губернии, поручика российской армии, участника русско-турецкой войны Владислава Леона Феликсовича Пожерского. К послужному списку будущего военного историка Ольгерда Пожерского, хранящемуся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) в Москве, приложена копия метрической выписки из книги Виленского римско-католического приходского костела Св. Духа следующего содержания: «1881 года, июня 7 дня в Виленском костеле Ярославом Россинским с совершением всех обрядов таинства. Поименованный в сей выписи младенец Ольгерд, родившийся в декабре 1880 года в г. Курске, происходит от законных супругов – поручика 31-й дивизии Козловского полка Владислава-Леона и Луции (из Мисевичей) Пожерских. Воспреемниками были: коллежский советник Петр Лею с Каролиной Мисевич – девицею».
Мечтая быть, как и отец, офицером, Ольгерд Пожерский поступил в Полоцкий кадетский корпус. Ко времени обучения в корпусе относится приложенная к вышеуказанному послужному списку подписка: «Я, нижеподписавшийся, даю эту подписку в том, что в случае, если мой сын Ольгерд Пожерский по определению в Полоцкий кадетский корпус будет подлежать по какому-либо случаю или по распоряжению начальства заведения, увольнению из оного, то я обязуюсь его немедленно взять из заведения на свое попечение. Октября 12 дня 1890 года, г. Курск. Штабс-капитан 123-го пехотного Козловского полка Владислав Феликсович Пожерский». Там же имеется и копия свидетельства: «По Указу Его Императорского Величества дано сие вследствие резолюции, состоявшейся в Виленском дворянском депутатском собрании 12 июня 1891 г., дворянину Ольгерду ВладиславуЛеонову Пожерскому в том, что он, Пожерский, родившийся 8 декабря 1880 г., утвержден в потомственном дворянском достоинстве Указом правительствующего Сената по департаменту Герольдии от 9 октября 1889 года за № 4704 со внесением в третью часть родословной книги дворян Виленской губернии, в чем настоящее свидетельство надлежащей подписью и приложением казенной печати утверждается. Гербовый сбор уплачен. Г. Вильна. Июня 12 дня 1891 г. Исполняющий дела губернского, Трокский уездный председатель дворянства Пейкер, секретарь Подерня и столоначальник Ф. Дунай».
После окончания Полоцкого кадетского корпуса Ольгерд Пожерский учился в Михайловском артиллерийском училище в Петербурге, которое окончил с произведением в подпоручики и назначением на службу в 26-ю артиллерийскую бригаду, дислоцировавшуюся издавна в губернском городе Гродно. В сентябре 1900 года молодой офицер прибыл в бригаду и был зачислен во 2-ю батарею с назначением учителем в бригадную учебную команду. Став вскоре делопроизводителем батареи, он испортил свое зрение, что грозило ему в ту пору увольнением из армии, но специальная инспекция приняла прошение молодого офицера «об оставлении его на службе с правом ношения очков». Разрешение он получил в июне 1902 года.
Получив в конце 1902 – начале 1903 года 18-дневный отпуск, подпоручик Пожерский полностью посвятил его улаживанию о своей семейной жизни. В январе 1903 года он попросил «руку и сердце» дочери отставного майора девицы Софии Петровской, римско-католического вероисповедания, дворянки Гродненской губернии. От этого брака у Пожерских было два сына. Осенью 1903 года поручик Пожерский был командирован в Дивинский артиллерийский склад для приѐма скорострельных пушек для 4-й батареи, куда был переведен для дальнейшего прохождения службы в должности делопроизводства.
В составе 26-й артбригады поручик Ольгерд Пожерский принимал участие в русско-японской войне 1904–1905 годов. Батареи бригады проявили здесь себя с самой лучшей стороны, но были у них и потери в личном составе. Так, только у деревни Уй-Пюнин были убийцы: штабс-капитан Н. Н, Лепешинский, подпоручик Е. К. Шпигель, прапорщик В. И. Земит; нижние чины И. В. Терентьев, С. И. Томко, Г. Д. Попов, К. С. Дорофеев, П. П. Кудрявцев, Н. Ф. Андрейчик, К. И. Урих и др. Их имена после войны были запечатлены на мемориальных досках, установленных в Гродненской Свято-Покровской гарнизонной церкви. Что касается Пожерского, то его, несмотря на участие в ряде походов и сражений, судьба берегла: он в Маньчжурии не был ни ранен, ни контужен. Впрочем, одна неприятность коснулась и его. Будучи направлен 3 февраля 1905 года командиром 4-й батареи в штаб 1-й Маньчжурской армии в деревню Хуальжань, он, переезжая вечером через перевал, сорвался с горы вместе с лошадью и двуколкой в глубокий обрыв. Лошадь погибла, а офицер потерял сознание. Проезжавшие мимо казаки вытащили его наверх и доставили на бивак. Несмотря на массу ушибов и кровоподтеков, затруднительное и болезненное хождение, офицер отказался от госпитализации и остался в строю. За отличие в боях против японцев поручик Пожерский был награжден орденами св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, а также орденом св. Анны 3-й степени с мечами и бантом.
После окончания войны и возвращения артбригады в Гродно Пожерский был переведен из 4-й батареи в управление бригады и назначен бригадным казначеем. В эту пору у офицера возникла потребность на основании своего фронтового дневника и других источников запечатлеть боевой путь 26-й артбригады в годы русско-японской войны. Эта задумка была поддержана командиром бригады, и в результате в 1910 году в Гродненской губернской типографии был напечатан первый труд Пожерского «26-я артбригада в войну с Японией в 1904–1905 годах». Эта работа была положительно воспринята сослуживцам и общественностью города. Успех окрылил офицера-артиллериста, и в течение трех последующих лет из-под его пера вышли в свет еще три книги: «Шведская война 1808–1809 годов и участие в ней 4-й и 5-й батарей 26-й артбригады» (Гродно, 1912); «Краткая история батарей 26-й артбригады в 1806–1813 годы» (Гродно, 1913) и «26-я артбригада в русскотурецкую войну 1877–1878 годов» (Гродно, 1914). Последний труд – самый большой по объему (более 90 страниц) увидел свет буквально накануне Первой мировой войны, в которой ее автор принял самое активное участие. Все известные нам труды Ольгерда Пожерского представляют библиографическую редкость и высоко оцениваются специалистами.
Из «Списка по старшинству генералам, штабс и обер-офицерам 26-й артиллерийской бригады» следует, что О. В. Пожерский «23 июня 1914 года был произведен в капитаны, а 12 апреля 1915 года переведен во 2-ю артбригаду». Из «Списка по старшинству» уже этой бригады нам известно, что капитан Ольгерд Пожерский, командир 6-й батареи с 6 ноября 1915 года, был произведен в подполковники 22 мая 1916 года, в полковники – 2 августа 1917 г. Воевал с неприятелем мужественно и умело, за что был награжден орденами св. Анны 2-й степени с мечами и бантом (04.07.1915 г.) [174, с. 399–404].
После революционных событий 1917 года и развала российской императорской армии полковник Пожерский посчитал себя свободным от данной им когда-то воинской присяги и вступил в состав Войска Польского. В годы советско-польской войны 1919–1920 годов он командовал 8-й пехотной дивизией. Дальнейшая судьба неизвестна.
В канун Первой мировой войны в составе Гродненского гарнизона находилась и 5-я воздухоплавательная рота. Служивший в ней штабс-капитан Ф.Ф.Андреев являлся автором книги «Современное положение вопроса о воздухоплавании в применении его к военному делу», выпущенной в Гродно в 1912 году. В этой работе имелось не только теоретическое обоснование указанного вопроса, но и был освещен практический опыт применения русской боевой авиации в годы Балканской войны 1912–1913 годов, когда в составе болгарской армии против турецких войск действовал русский авиационный добровольческий отряд [176, с. 152–157]. Из кратких биографических данных о гродненских авиаторах следует, что до прибытия в Гродно Ф. Ф. Андреев (1885–?) на 01.01.1909 г. – поручик 3-го Восточно-Сибирского воздухоплавательного батальона. Окончил Николаевскую академию Генерального штаба (в 1909 г. по 2-му разряду). Участник Первой мировой войны. Капитан (ст. 10.08.1913 г.). Старший адъютант штаба 1-го армейского корпуса (с 13.12.1915 г.; на 03.01.1917 г. в той же должности). Подполковник (произведен в 1917 г.). Мобилизован в РККА. Включен в дополнительный список Генштаба РККА, составленный 01.09.1919 г., и в список Генштаба РККА на 07.08.1920 г. По другим данным, с 02.08.1919 г. в ВСЮР, полковник; в Русской армии до эвакуации Крыма. На 01.04.1922 г. проживал в общежитии № 1 в Константинополе» [172, с. 280].
Таким образом, следует отметить, что в Гродненском гарнизоне, как, впрочем, и в целом в российской армии, уделялось большое внимание развитию полковых традиций и проведению военно-исторических исследований. Последние, несмотря на существовавшие стандарты, несли на себе отпечаток авторских представлений о военной истории как в целом, так конкретного полка в частности и их месте в формировании патриотических чувств и боевых качеств русских воинов. Военно-исторические исследования гродненских офицеров в значительной степени затрагивали вопросы исторического краеведения, в том числе и Гродненщины, что придавало этим работам особую значимость в среде местных любителей истории страны.
Продолжение следует