Продолжаем публикацию статей из уникального историко-литературного сборника «Пряшевщина», вышедшего в 1948 году в Праге под общей редакцией И.С. Шлепецкого.
Пряшевщина в литературных образцах (Часть II).
ЮЛИЙ ИВАНОВИЧ СТАВРОВСКИЙ-ПОПРАДОВ
(Историко-литературный сборник «Пряшевщина». стр. 197-201)
Род. в селе Сулине на Спише в 1850 г., умер в 1899 г. Был приходским священником в Чертежном, где проживал А. И. Добрянский. Писал стихи и статьи по вопросам просвещения, этнографии и фольклора. Печатался в газетах «Свет», «Новый Свет», «Карпат», в журнале «Листок» и в ряде «Месяцословов». Его стихи вышли отдельной книжкой «Поэзия Попрадова» под ред. Д-ра Н. А. Бескида (1928).
ЗИМНИЙ ВЕЧЕР.
Зимний вечер, серебристый,
Разложился над селом,
Воздух свежий, воздух чистый
Обнимает все кругом.
В небесах, вдали востока,
Загорелся вдруг огонь,
Метеор блеснул, но прока
Нет в нем, скоро гаснет он.
И зарделись на мгновенье
Нивы, горы, облака,
Будто ропот и гременье
Раздалось издалека.
Мать-земля давно одела
Саван белый на себя,
Вся природа онемела,
Все почиет, будто спя.
Сон и смерть, родные братья,
Удручают все зимой,
Ныне-же, страна Карпата,
Овладели и тобой!
Но не долго снег, морозы,
Будут ездить по горам,
Вновь придет весна, и розы
Расцветут по цветникам!
Так и ты, о Русь святая,
Раз пробудишься от сна,
И пройдет зима лихая
И покажется весна!...
ПО ВОЗВРАЩЕНИИ НА РОДИНУ
Я путешествовал недавно
В чужой стране и замечал,
Что там живут народы славны,
Достойны чести и похвал.
Я видел там дела изрядны,
Плоды ума, плоды наук,
Гульбища, площади парадны,
Дворцы, костелы бесприкладны,
Творения искусных рук.
Но что-ж? Открою простодушно:
Мне дурно было там как раз,
Мне было все несносно, скучно,
И мало наслаждался глаз..
Ведь те холодные палаты,
Что гордо щеголяли там,
Не то, что наши русски хаты,
Любовью, людскостью богаты,
Не то, что наш священный храм!
Моя отчизна здесь, в Карпатах,
Среди лесистых синих гор,
Где мой народ в старинных хатах
Живет с неисследимых пор;
Вот здесь родился я и страстно
Влюбился в родину свою,
Ее, хоть бедну и несчастну,
Но в простоте своей прекрасну
Всегда радушно воспою.
„LASCIATE OGNI SPERANZA! “
Я каждый раз, когда гуляю
В лесах Бескида в тишине,
Скорблю душой и размышляю
Об Угро-русской стороне:
Что будет с нею? Решено-ли
Ей умереть или жить доле?
Восстанет-ли еще от сна,
Иль смерти уж обречена?
И весь Бескид, весь лес дремучий,
И все вершины старых гор,
И серых скал большие кручи
И быстрых рек шумящий хор,
И ветер нежный и прохладный
И вихорь грозный, беспощадный —
Все вкупе возглашают мне
Печальну весть о родине.
Ах, весь Бескид мне шепчет грустно:
«Пропало все, надежды нет!
Мне, стало быть, уж мерзко, гнусно
На угро-русских и глядеть!
Не чаять им уж пробужденья,
Для них, скажу без утаенья, —
Покров надгробный уж простертъ,
Их рок: кончина, гибель, смерть!
Народы прочие отчизны
Давно проснулись и цветут,
Давно восстали к новой жизни,
А Угро-росс, — позор и стыд! —
Он все гелот, все раб убогий,
Он спит, как соня, в тьме берлоги,
Без чувств, без памяти, как труп,
Он все безграмотен и глуп.
Увы! Все кормчие народа
Укрылись в норы, как кроты
И, труся, для чужой угоды
Сами желают темноты.
У них уж нет серьозной воли
Помочь лихой народа доле,
У них уж нет любви, ни сил,
Родной народ им уж не мил!
Учить свой люд родному слову
Для них — проступок и позор;
Спасать обряд, мораль Христову, —
Пожалуй, — устарелый вздор;
Они лишились веры, чести,
Путем предательства и лести
Ищут отличий и наград;
У них все — эгоизм, разврат!
Такие кормчие, ей Богу,
Не воскресят народ от сна,
Не расчистят ему дорогу
К успешной жизни никогда!
Ах стыдно мне, стократно стыдно,
Стократно больно и обидно
Глядеть на сей позорный сон
И выжидать предсмертный стон!
И, так, лишенный чувств и силы,
Ты, беззащитный мой гелот,
Умри, сниди во мрак могилы,
Несчастный Угро-Русский род!
Славяне! Пойте гимн печальный,
Зажгите факел погребальный!»
Вот так рыдает весь Бескид
Над гробом Угро-Русских чад.
К УГРОРУССКИМ
Карпатска Русь, зачем коснеешь полумертва,
Как обреченная на заколенье жертва?
В тебе угасли страсть, и стынет в жилах кровь
И на лице твоем уж бледность мертвецов.
Уж чада все твои глубоким сном заснули
И в луже ленности бездонной потонули.
О Русь несчастная! Скажу тебе в укор:
Так жить, как ты живешь мерзость и позор!
С прискорбием души спешу я изъявить,
Что эта полусмерть — и грех, и срам и стыд!
Любить родную кровь, любить родной язык
Законы не претят, не возбраняет штык,
Но требует сего вселенной Вседержитель
И беспристрастно всех народностей любитель.
Ох, русский мой народ! Пред ним ты виноват,
Пред ним ты должен раз за грех свой отвечать,
Твой раболепный дух, твой низкий эгоизм
Уж скоро подорвут твою народну жизнь.
Ты сам предатель свой, ты сам свой кровопийца,
Ты сам свой живодер, палач, самоубийца.
Увы, увы, стыдись ты, хилый угрорусс!
Ты не потомок львов, ты, словно заяц, трус!
Красней-же от стыда и скоро пробуждайся,
Из лужи ленности поспешно выбирайся,
К родному, к русскому воспламеней любовью,
Забвенный твой язык прилежно изучай!
Ему, как первому развития условью,
И словом и пером усердно прилежай.
Тогда исчезнет тьма, тогда науки свет
В карпатских областях опять распространится
И прадедный Бескид, который с давних лет
Оплакивал тебя, опять развеселится,
Ты будешь вновь народ достойный жизни,
Полезный гражданин святой своей отчизны.
Тогда и Царь небес простит тебе твой грех,
Тогда исчезнет вновь упрек врагов и смех,
И чорное пятно стыда покроет слава
Народных подвигов и честь родного нрава
И важность языка восстановится вновь
И будешь ты народ достойный прадедов!
Итак, вставай от сна, вставай мертвец Карпатский,
Со всех сторон зовут тебя по братски
Вершины синих гор и струи быстрых вод:
Проснися, оживи! Сонливый русский род!
Проснись! Растягивай к работе обе руки,
Трудись без отдыха на поприще науки,
С надеждой устремляй на небеса твой взор,
И славно будешь жить среди Карпатских гор!
НЕУЖЕЛИ ПИСАТИ НАМ АБЕЦАДЛОМ?
Бедный угро-русский народ! Ты в конце концов не можешь ни шаг (у) сделати вперед в деле твоего просвещения! Сколько науковых систем пережили уже мы! Был час, когда школьные книги печаталися у нас в Вене с каким-то пестрым, не то польским, не то словацком жаргоном. Был час, когда печатали их для нас в Будапеште с каким-то мешанным наречием, в котором находились — и церковно-славянщина, и словацко-рутенщина, но не было никакой системы, никаких грамматических правил. Было время, когда взялися за составление школьных книг наши собственные люди, явились учебники в издании общества св. Василия Великого; но это время быстро улетело, ибо меродательным кругам не было по вкусу то, что обнаружили знаки преуспения, и вся благотворная деятельность общества была занята. Книги, изданные обществом, были изгнаны из школ и замещены книгами с каким-то никогда не бывалым, незнакомым у нас украино-мадьярским наречием. — А вот некоторым оказалось уже и сего много для нас, днесь начали уже появлятися брошюрки с небывалым до сих пор словацко-русским наречием, с латинскими буквами и с неслыханным до сих пор в мире — мадьярским правописанием! Вопрошаю теперь: — Среди такого хаоса возможен-ли успех, возможно-ли преуспеяние? Не чудо-же, что среди таких разнообразных, часто противоречащих образовательных покушений не знают, чего держаться, и бедный народ всегда коснеет в своем древнем невежестве и служит предметом презрения и поругания со стороны прочих народов нашего отечества!
***
Батюшка Иосиф Войчицкий в 8-ом Н-ре «Келет»-а советует нам переменити кириллицу на абецадло (латиница прим. Релакции ЗР). В самом деле удивительно, что батюшка Иосиф тем хочет двинути вперед уровень просвещения нашего народа, что рекомендует ему приняти абецадло. Неужели мы иначе не можем преуспевати в культуре, (но) только так, если изменим самим себе? если бросим наше отцевское достояние? Если вместо своей совершенной и языку нашему как нельзя лучше соответствующей кирилловской азбуки примем языку нашему несоответствующие латинские знаки, то по мнению батюшки Иосифа будет прогресс? В самом деле нужно быть наивным, чтобы в регрессе видеть прогресс! Ибо переменити лучшее на худшее — это бессомненно регресс.
Как вы, например, батюшка Иосиф, писали-бы латинскими или, если хотите мадьярскими буквами слово защищающий? не так ли: zascsiscsajuscsij? вместо десяти букв употребили-бы вы восемнадцать? Или как вы выражали-бы звуки ы, я, ю, ѣ, е, ж, ч? Вы употребили-бы по две буквы, а некоторые звуки всетаки не могли-бы передати совершенно. Это, не правда-ли, тоже не прогресс?
Если-бы абецадло годилося для нашего языка, святые Кирилл и Мефодий бессомненно не искали-бы новых письмен для славянского языка. Днесь все славяне о том и думают, чтобы вернутися к письменам святых своих Просветителей, а вы, батюшка Иосиф, советуете нам приняти абецадло!
Нет, мы хотя и почитаем вас, так не сделаем. — Не сделаем, ибо в церкви нашей употребляется кириллица, а мы желаем и на деле соображатися со своею церковью; не сделаем, ибо кирилловские буквы, нам свои, родные, переменити на чужие - значило-бы изменити себе; не сделаем, ибо кирилловские буквы выражают все звуки нашего языка, которые абецадло точно выразити не может; не сделаем, ибо, если-бы бросили кириллицу, то бросили-бы одну отличительную черту нашего народного характера и сделали-бы исполинский шаг вперед к своему истреблению. А чтобы мы нанесли убийственный удар сами по себе, того от нас никто требовати не может.
Д-Р НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ БЕСКИД
(Историко-литературный сборник «Пряшевщина». стр. 202 -206)
Родился в селе Болдогкеваралья (Абауй) в 1883 г., умер 10-го декабря 1947 г. в Кошицах; историк и культурный деятель. Напечатал книги: «Ю. А. Ставровский Попрадов» (1928), «А. В. Духнович" (1929), «Карпаторусская древность» (1930), «Кириллица и глаголица» (1930) и др. Под его редакцией вышло собрание стихотворений Попрадова (1928), и приготовлено к печати собрание стихотворений Духновича. Автор многочисленных статей по вопросам истории, литературы и языка.
К ЮБИЛЕЮ А. В. ДУХНОВИЧА
24 апреля сего года (1928) исполняется сто двадцать пять лет, как в земплинской Тополе родился Александр В. Духнович. Ирония судьбы, что такая годовщина застает Подкарпатскую Русь при столь-же сложной и несчастной ситуации, какая была и в ту пору, когда Духнович вступил, на сцену действия. Мы снова стоим перед дилеммой: жить или не жить? И с каждым днем все настойчивее встают в душе вопросы: куда и за кем итти? Что делать и во имя чего?
Масса ищет и ждет врача, чудотворца, но он не является.
Конечно, природа не отказывается никогда рождать в критические моменты гения, однако, не следует забывать, что в жизни народа это случается только однажды. Ведь миссия народных гениев не ограничивается только днями и их человеческой жизнью, но относится и ко всей будущности, сужденной народу. Звание народного гения состоит именно в том, что только он способен народ, осужденный к гибели, пробудить, совокупить воедино его силы, привести их к действию, указать им подходящие средства и вообще создать возможность народного, органического противодействия смерти. Если народы руководятся указаниями гения, конечно, они в состоянии будут противостать гнету. Если народ откажется следовать гению своему: volenti non fit injuria.
А природа свои сокровища не расточает.
Нам, карпатороссам, этот гений был уделен в лице Духновича. Следовательно, напрасно только ждать большего и жить по инерции.
Это была пора, когда Россия, по причине австро-славизма, пала жертвой обмана и вместе с тем ее древние исторические земли и в дальнейшем остались во враждебных руках. Конечно, это еще не значило полное прекращение ревиндикальных планов Руси, начертанных историею для возвращения к общему пню насилием отсеченных частей, исторических земель, однако, ясно было, что, с одной стороны, удобная пора для реализации планов отдалялась в неизвестность, с другой, что Габсбурги предпримут все меры к тому, чтобы русскость, попавшую под их власть, истребить до конца.
Вот тот критический момент — 1848—49 г. г. — который породил Духновича, призванием которого было: родину, определенную к уничтожению, сделать способной к борьбе за свою национальную жизнь.
Чтобы предпринять и совершить такое дело, конечно, необходим был человек, стоящий выше каких-либо ограниченных стремлений, эгоистических пристрастий и чувств, человек большого ума, широкого горизонта, смотрящий на свою задачу с точки зрения высшего посланничества, всеобщего блага, не теоретик, но практик, знающий непосредственно нужды и беды народа, могущий дать средства и предуказать пути к успеху, человек ловкий, предусмотрительный, крепкой воли, у которого слово не расходится с делом, человек сурового долга, требовательный прежде всего к себе, а потом имеющий уже право требовать исполнение долга и от других, человек не теряющий надежд при первой неудаче и не страшащийся преследований, а ко всему кровно любящий свой народ и его предания, человек, целью которого является не только то, чтобы преуспевать, но чтобы этот успех совершался в русском духе, чтобы встал карпаторосс, поднялся и окреп в своей русской силе, навеки остался русским.
Рисуя образ такого человека, тем самым мы характеризовали Духновича. Ведь он был не только писателем, не только будителем, но гением в буквальном смысле слова, величие которого заключается в том, что, вопреки окружающей ненависти и гонения на русскость Подкарпатья, обреченную уже на гибель, он пробудил в народе национальное чувство и тем спас народ от смерти.
Любопытно отметить, что Духновичу уже исполнилось пятьдесят лет, когда он почувствовал свое высокое призвание, а век, чаявший вождя, признал в его лице национального гения. Однако, несмотря на почтенный возраст, Духнович работал на зависть юному поколению и так продолжал свои труды до конца своих дней. Сегодня он был в Пряшеве, завтра в Ужгороде, потом во Львове, затем в Мукачеве и т. д.
При колоссальности задачи, сужденной ему и при преклонном возрасте, конечно, нельзя было ожидать, чтобы Духнович точно реализовал все, что родилось в его душе, столь богатой и трудолюбивой. Во многих отношениях он дал только план, направление. Физических сил не могло хватить на выполнение всего того, что замыслил Духнович. Впрочем, сущность гениальности заключается не только в количестве или качестве личных трудов, но и в том суггестивном, побуждающем и ободряющем влиянии, которое гений оказывает на массы, пробуждая их к действию, потенция которого заключена в его личности. Главная тайна сего обаяния со стороны Духновича заключается в том, что он был прежде всего поэт, поэт божьей милостью. А мысль его была пленительна тем, что она явилась отражением тех идеалов, которые волновали души масс, находившихся под гнетом и насилием. Что век, породивший Духновича сознавал и оценивал значение Духновича, видно уже из того, что уже при жизни личность его была окружена романтическим ореолом.
ЗНАЧЕНИЕ Ю. И. СТАВРОВСКОГО - ПОПРАДОВА
Судьба оторвала Ставровского преждевременно, и потому в поэзии он дал бесконечно мало в сравнении с тем, что сулил его блестящий, огромный талант. Нельзя при этом забывать обстоятельства его жизни, ложь, против которой он должен был вести неустанную борьбу, материальное условия его жизни — все это заключало в себе достаточно причин, чтобы отвлечь его от мирных занятий и от уединения души, столь любезного музам.
Все-таки Ставровский закончил то, к чему был призван. Значение его заключается не только в количестве его произведений и даже не в их качестве, но именно в том, что он соединил культурную жизнь Подкарпатской Руси с остальным культурным русским миром, оторванным от Подкарпатья еще с поры татарского нашествия. Поэт считал, что территориальное разъединение не может мешать и препятствовать культурно-национальному единству. А что-же является наиболее характерным выражением единой национальной культуры, как не единство языка, ведь на едином языке развивается литература! «В самом языке живет народ», говорит старинная пословица. И, конечно, в ней заключается истина. Это основа всякого народного просвещения и образования, а, следовательно, и основа народной культуры.
При построении такой основы не мало участвовали и сами карпатороссы, а именно А. Балудянский (в России его фамилию, написанную в паспорте мадьярской транскрипцией, означали, как Балугьянский) - первый ректор Петербургского университета, сотрудник при составлении российского Свода законов, участник при установлении русской юридической терминологии; П. Д. Лодий, первый декан историко-филологического факультета Петербургского университета, создавший русскую философскую терминологию; В. Г. Кукольник, профессор училища правоведения в Петербурге; взял на себя инициативу к составлению терминологии по химии, агрономии и политической экономии; А. С. Орлай, директор гимназии высших наук в Нежине, а затем основатель и директор Ришельевского лицея в Одессе явился основателем русской медицинской терминологии и т. д.
Мысль о том, чтобы созданный не только русскими в России, но и карпатороссами русский литературный язык был-бы общим для всего русского мира и тем самым явился-бы способным противостать всяким разрушительным влияниям и вмешательством, руководила и Духновичем при организации Пряшевского литературного заведения, а затем легла в основание общества св. Василия Великого. Этою самою целью был проникнут Ставровский, когда хотел означенное общество реорганизовать так, чтобы исключить из него всякую политику и создать из него чисто культурно-просветительное общество. Он полагал, что только оно могло стать полезным карпаторусскому народу и удовлетворить своему назначению.
Правда, усилия Ставровского не по его вине полного успеха не принесли, не он был в том повинен и это нельзя ставить ему в вину. Он сделал все возможное в его силах. Не по его вине современники не поднялись на высоту собственных исторических интересов.
Ставровский шел по единой правильной дороге и достиг главной цели. С одной стороны, он доказал, что для успеха нужны лишь охота и добрая воля, с другой стороны, достигнув своими произведениями уровня общерусского, он выдвинул карпаторусскую жизнь из какой-то неопределенности, куда она попала вследствие отсечения Подкарпатской Руси от общего пня во время татарского ига и, таким образом, привил снова карпаторусскую ветвь к обще-русскому древу. Этим он вписал свое имя не только в карпаторусскую, но и в обще-русскую историю.
Вот — значение Попрадова.
ИВАН ФЕДОРОВИЧ КИЗАК
(Историко-литературный сборник «Пряшевщина». стр. 206 -207)
Родился в селе Пакостов в 1856 г., умер в 1929 г. Профессор, главный надзиратель церковных школ, деятель просвещения и народного дела Пряшевщины. Организатор русского хора, «Русского Клуба», основоположник Русского Народного Дома. В труднейшие для руснаков годы мадьярской реакции он составлял и издавал «Буквари для народных школ», молитвенники для русских детей, календари и пр.
РАБОТАЙТЕ, А МЫ БУДЕМ ВАМ В ПОМОЩЬ
(Из письма к Обществу им. А. В. Духновича в Ужгороде 3. XII. 1928. )
... Все, что вы делаете, имеет пользу и для нас. Слава Богу, что уже наладилося издание журнала «Карпатский Свет», храните его и развивайте. Ежели современники наши не всегда оценивают научный труд, то сделают это потомки, оценит-то молодое поколение, которое уже и ныне радует меня своею национальной стойкостью. Служа науке, служите вы и простому народу, однако же прошу не забыти, что кроме науки нужно народу — народное просвещение. Прото, не забудьте дати простому народу и чтение ему понятное и полезное.
Много я видел через всю свою жизнь, но признаюся, что и не чаялося нам, что и в славянской державе Пряшевская Русь будет лишенная русской школы. Я так думаю, что ежели бы мы посетили самого президента Масарика и изъявили перед ним все положение наше, больше было-бы пользы, нежели хождения по министериям. Авось вы так решите, то и мы к вам присоединимся, там и будем искати правду.
Правда, трагедии еще я не вижу, пока споспешествуют народному образованию наши церковные школы да и преосвященный владыка Павел нам в помощь, однако, я полагаю, что не следует и от того нам отказыватися, что по праву нам принадлежит. Я разумею: школы державные, школы мещанские да и гимназию. Госп. Губернатор показывал мне письма те, что отписал он правительству, но они осталися без ответа. И выходит, что одним словом не всегда делу можно помочи. «Толците и отверзеся» - то бы нам нужно, но я опасаюсь, что мы толчемся на одном месте, понеже посылаем все наши ходатайства туда, где на них принято не отвечати и в архив класти. Потому будем деятельны, тогда и вера наша в правое дело не будет мертва.
Впрочем, и при нынешнем положении не будем духом падати. Русь и не сякий час переживала, а все растет и процветает. Работайте, а мы вам в помощь.
ИРИНЕЙ ИВАНОВИЧ ХАНАТ
(Историко-литературный сборник «Пряшевщина». стр. 208 -210)
Родился в Яковянах в 1857 году, умер в 1936 г. Настоятель церкви в Чертежном, последователь А. И. Добрянского. Видный деятель православного движения Пряшевщины и автор ряда статей по вопросам культурной жизни русских за Карпатами. Печатался в газетах «Русская Земля», «Народная Газета», «Русский Народный Голос», в журнале «Карпатский Свет» и др.
К ИСТОРИИ ПОХОРОН А. И. ДОБРЯНСКОГО
Уже в начале 1901 года доходили тревожные вести из Инсбрука (Тироль) в Чертежное, что там пребывающий Адольф Иванович Добрянский становится к делам как-то апатичным, и жизненные силы его заметно упадают, настолько, что супруга его Элеонора Осиповна, несмотря на зимнее время и на свой, тоже преклонный, возраст, немедля поспешила в Инсбрук, откуда я, как настоятель церкви, находившейся под ктиторством А. И-ча, скоро получил телеграмму, что А. И. 6/19 марта 1901 года тихо почил и пожелал быть похороненным в своем поместьи Чертежном. Об этом я немедленно доложил жившей здесь его дочери Ирине Ивановне Гомичковой и крестьянам, мальчики которых тотчас-же, бегая по деревне, возвещали всем:
— Добрянский умер! Добрянский умер!
Итак, великого мужа, патриота, политика и безусловного вождя Русских не стало. Покойник распорядился в своем духовном завещании не только относительно своего поместья, приказав его отдать по дешевой цене своим крестьянам в Чертежном, Габуре, Дречной да в Прикрой, но и относительно похорон, пожелав почить в древней своей чертежненской церкви. Это последнее желание было однако же исполнимо по той причине, что церковка была очень маленькая да тесная (теперь строится новая) и при ней, при вскрытии пола были найдены в подземном склепе уже два там похороненных неизвестных покойника. Вследствие чего я, посоветовавшись с местными попечителями церкви, решил предать А. И-ва матери-земли вне церкви, на южной ее стороне, где он и ныне покоится. Это и хорошо случилось, потому что новая церковь строится на ином месте, а ветхую разобрали, так что А. И. все таки почивал-бы вне церкви.
Официальное разрешение перевоза праха пок. А. И. из Инсбрука в Чертежное было сообщено, как следует, и здешней мадьярской административной власти (солгабировшаг) в Гуменном, начальник которой, живущий и до сих пор, Николай Гарести, сейчас-же принял меры против возможных или предполагаемых демонстраций, за все время похорон находился в Лаборце наготове, конечно известив об этом и всю ему подвластную жандармерию. Но его опасения были совершенно напрасны, так как никаких демонстраций не предпринималось и не было их, принимали прах покойной А. И. вместе со мною только настоятель о. Владимир Эдв. Ройкович лаборский и о. Павел Ив. Ставровский (брат пок. Попрадова-Ставровского) боровский. При встрече покойного на вокзале появились, конечно, и все прихожане лаборские с церковными хоругвями, где была отслужена первая панихида по усопшем, по окончании которой усопшего проводил крестный ход через Лаборец. На пути читались Евангелия, как в Лаборце, так и в Борове и в Чертежном.
В каждом селе приветствован был наш великан, понятно, и церковным звоном, а вышедший навстречу народ везде умиленно крестился; чертежняне-же, забрав с собою все церковные хоругви, с процессией вышли покойнику навстречу до Габуры (4 км. ), три раза поклонились своему народному радетелю и помещику и так его проводили с пением «Святый Боже» и других церковных песен до самого барского дома, где покойник был возложен на катафалк в одной большой комнате приуготовленной для того черной драперией. Так покойник провел последнюю ночь в своем доме, а люди в течение всей ночи приходили посмотреть сквозь окошко (металлический гроб имел малое оконце наверху) своего барина, а старшие возрастом поднимали детей, показывая им «высокородного пана», как его здесь называли. Лежал он в черном платьи, но в вышитой русской рубашке, склоня голову на левую сторону. Его ордена (русские и австрийские) находились на особой подушке в конце гроба. Это было 24 марта н. ст. 1901 года.
На следующий день (понедельник) отбылись торжественные похороны при участии громадного числа народа из окрестных сел. Прибыли — юный друг покойника (теперь тоже упокоившийся где-то в Туркестане во время российских смут) Вл. Феоф. Дудыкевич, адвокат из Коломыи, делегаты — от черновицкого университета Илларион Юрьевич Цурканович и от болгар Стефан Цанков. Из родственников успели прибыть только жившие тогда в пределах бывшей Австро-Венгрии (Геровские и Гомичковы), а из России (Храброва, Продан, Будиловичи) приехали уже после похорон.
У дома произнес прощальное слово ныне покойный о. Владимир Эдв. Ройкович из Лаборца, заупокойную литургию служили три священника во главе с (покойным ныне) стареньким липовецким о. Николаем Волошиновичем из Галиции, а у могилы попрощались с великим карпато-русским патриотом, приобещавшись вместе свято следовать его заветам, — В. Ф. Дудыкевич от себя по русски, И. Ю. Цурканович от имени русских студентов черновецкого университета, тоже по русски, а Стефан Цанков очень одушевленно по болгарски.
Понятно, что мадьярские газеты не очень дружелюбно отозвались о своем знаменитом противнике; так газета ,, Zemplen“, желая нанести ему последний удар, злорадно приметила, что наконец-то уже и известный «изменник» Добрянский принял наименование «покойника»!
На могиле пок. А. И. находится мраморная плита со следующей надписью:
Здесь покоится
угрорусский деятель и
ктитор церкви чертежнянской
АДОЛЬФ ИВАНОВИЧ
ДОБРЯНСКИЙ
* декаб. 1816 г. в Рудлёве
+ марта 1901 г. в Инсбруке.
Вечная ему память!
«Блажени, ихже избрал и приял еси
Господи, и память их в род и род! »
д-р КОНСТАНТИН ПЕТРОВИЧ МАЧИК
(Историко-литературный сборник «Пряшевщина». стр. 211 -212)
Род. в 1875 г. Старой Любовне, умер в 1938 г. Вице-президент Кошицкой Судебной Табулы и член Уставного суда Чсл. Республики. Автор многочисленных публицистических статей по вопросам права и народной культуры в газетах "Народная газета», «Русский Народный Голос» и в журнале «Право». Составил и издал «Мадьярско- Русский юридический терминологический словарь ».
В ЗАЩИТУ РУССКОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ
(Предисловие К «Словарю»)
Шестилетний опыт юридической деятельности и Кошицах убедил меня и необходимости соетавить мадьярско-русский юридический словарь.
Почти все адвокаты, получившие мадьярское образование, не имея возможности пользоваться русским литературным языком и установившейся русской юридической терминологией за отсутствием подходящих источников, писали свои бумаги каждый на своем диалекте, так что получилось, можно сказать, столько диалектов, сколько адвокатских канцелярий.
Последствия были ужасные, судьи даже местные уроженцы - с большим трудом разбирались в этих бумагах, что вредило не только сторонам, по и самому отправлению правосудия.
Я стою на той точке зрения, что на наречии (диалекте) умственная научная работа не возможна, так как нет того авторитетного учреждения, которое-бы ввело определенную научную терминологию и установило обязательность ее применения.
Русский народ из всех славянских народов оказался единственным, который на протяжении всей своей истории в судебных и административных делах пользовался своим собственным языком. Достаточно сослаться на следующие памятники Русского права: «Правда Росьская» или «Русьская» Ярослава Мудрого от XI столетия, «Правда Новагорода с Немци 1189—1199», «Правда князя Смоленьского с Ригою 1222 г. », «Уставная грамота данная жителям двинской земли в 1397 г. », «Псковская судная грамота 1416 г. », «Статут короля Владислава II данный в Литве 1420—1423 г. », «Судебник короля Казимира данный Литве 1468 фебр. 29», «Новгородская судная грамота 1471 г.», «Судебники великого князя Иоанна Васильевича» 1497 и 1550 г., «Литовский статут 1529 г. », и т. д.
Новая русская юридическая терминология была составлена в начале XIX столетия и является эволюцией той русской терминологии, которая ведет свое начало от глубокой древности русской истории. Интересно отметить, что в комиссии по составлению законов участвовал уроженец Прикарпатской Руси, села Ольшава, русский статс-секретарь Михаил Андреевич Балудянский, бывший профессор Велико-Варадинского и потом Пештского университета.
Благодаря самобытности русского языка, много русских юридических терминов заимствовали и другие славянские народы, а именно Чехи и Словаки, Сербы и особенно Болгары. Что касается нас Карпатороссов, то не подлежит сомнению, что все значительные писатели стремились писать на литературном Русском языке, утверждая этим единство русской культуры.
Таким образом, этот юридический словарь будет только продолжением традиции наших предков, во главе которых стоял известный всему славянскому миру русский патриот Адольф Иванович Добрянский.
ИВАН АНДРЕЕВИЧ ПОЛИВКА
(Историко-литературный сборник «Пряшевщина». стр. 212 -215)
Род. в селе Березничка, Стропковского округа в 1866 г., умер в 1930 г. Школьный инспектор, деятель народопросвещения, собиратель народного творчества и автор ряда статей в защиту русского языка. Издал «Учебную книгу реальных наук» (1890), собрал и издал стихотворения А. И. Павловича (1920). Статьи печатал в газетах «Наука» и «Русская Земля».
ПОКАЖЕМ САМИ — КТО МЫ!
Национальное лицо карпаторусской интеллигенции — наших «автохтонов» рисуется крайне печально.
Одна из русских народных песен гласит: «Держися русине, своего — не пожадай чужого! »
«Не стыдися родного слова нигде» — «Русскость свою смело прояви повсюду». «Дома, на твоей русской земле требуй от всякого, кто с тобою имеет какое-нибудь дело, чтобы с тобою говорил по русски». Так напоминаем мы, интеллигенты, нашему меньшему русскому брату — селянину, если наблюдаем его в уряде, в торговле, в городе, В войске или где-бы то ни было и слышим, как он силится «мондокати» по мадьярски или хотя-бы «ржикати» по чешски и по словацки, несмотря на то, что он знает свой русский язык.
Так говорим, упрекаем, напоминаем мы русского брата нашего. Но так-ли. мы делаем сами?
Посмотрим сами на себя! И тут хотим или не хотим, радо — не радо, мы должны сознаться, что — к сожалению — нет! Мы поступаем не так.
Пишущий эти строки в своей широкой области действия имел много случаев хорошо и основательно ознакомиться, испытать и узнать национальную жизнь нашей интеллигенции дома (в семье), в обществе, в занятии и вне занятий. Результаты наблюдений самые печальные.
По внешнему признаку, т. е. по характеризующему национальное лицо человека, по его выступлению и поведению можно нашу интеллигенцию разместить в четырех категориях в процентах.
I. категория: 10% (максимум) —это семьи, родители которых выступают как настоящие русские (славяне). В семье их разговорный язык — русский. Радо читают русские книги, газеты и жертвуют на народные цели. Все члены семьи молятся из русских молитвословов. В обществе, на публичных собраниях они при всяком удобном случае словом и делом смело обнаруживают свою русскость. Они состоят членами всех наших русских обществ. Не отсутствуют никогда на русских съездах, торжествах, лекциях и пр.
II. категория: 50% (максимум) — это семьи, родители которых русского происхождения и считают себя принадлежащими к русской национальности, но в семье и обществе между собою по старому обычаю! — разговаривают по мадьярски. По русски они говорят только в случае нужды и крайней необходимости. Редко читают, или-же вообще (кроме своих урядовых книг) не читают русских книг, ни журналов, затем, мало или вообще ничего не жертвуют на национальные цели. Даже в церкви молятся они из мадьярских молитвословов, ибо по русски или не хотят научиться или-же просто стыдятся. Они состоят для виду членами какого-нибудь русского общества. Временами появляются на русских съездах, торжествах, лекциях и пр. Не стыдятся своего русского имени, но и не гордятся им. По словам нашего народного поэта А. И. Павловича: они... «ни теплы, ни зимны, ани не холодны».
III. категория: 20% (минимум) —это семьи, отец которых русский по убеждению, духу и сердцу, но так как супруга его (чужой веры! ) упорная, завзятая мадьярка или мадьяронка, то и отец, ради мира, принужден терпеть в семье разговорный язык мадьярский.
IV категория: 20% (минимум) — это семьи, родители которых считают себя только по вере (gorog-katolikus) принадлежащими к карпаторусскому народу. В прочем все русское и вообще славянское им чуждое и ненавистное. Их вообще не интересуют наши национальные дела. Тайком или публично они стараются по возможности вредить всем русским делам.
Тяжело и больно раскрывать и обнаруживать свои язвы, но и не хорош, даже опасно скрывать и утаивать их в организме. Самая-же большая язва нашего национального организма — это индоленция, нерадение и даже враждебность к своему — русскому. Но так дальше быть не может, ибо это — преступление против народа.
Надо быть русским и показывать, что ты русский!
Покажи, брат, в семейной жизни — дома, затем в занятии твоем и в общественной жизни, вне церкви, школы, уряда, в дороге и повсюду, покажи, что ты — русский, что ты — славянин!
Знай и помни, что иначе ты не достоин ни русского имени, ни чина, ни должности, службы и места, которое занимаешь. Напротив, ты заслужишь гнев и презрение русского народа, на земле и от труда которого ты благоденствуешь..
ИВАН ИВАНОВИЧ ГЕНДЕР - СУХОДОЛЬСКИЙ
(Историко-литературный сборник «Пряшевщина». стр. 215 -215)
Род. в Солноке (Абауй) в 1879 году. Управитель народной школы, председатель Учительского Товарищества на Пряшевщине. Редактировал журнал «Русская школа». Автор «маковицкой повести» из 1848— 1849 гг. — «Петро Грибуняк» (1936) и ряда статей по вопросам школы и просвещения.
ИЗ ПОВЕСТИ «ПЕТРО ГРИБУНЯК»
... В дверь застучали и вошел в комнату Яцко Зубрович.
— Добрый вечур, батьку рыхтарь! — поздоровался он.
— Дай Боже, Яцку! — ответил рыхтарь и спросил: — Што ты доброго принес нам?
— Не принес я нич, батьку, лем хочу вам повѣсти, что чул я от гайдука.
— Сядь собѣ; Яцку и повѣжь!
— Но я хочу повѣсти лем вам меджи штырема очами, батьку рыхтарь; то тайна велика, не мож иншак...
— Та нам не повѣшь, Яцку, мы чужи? — спросили некоторые, — повѣжь и нам вшытким, штобы и мы знали.
Ядко немножко призадумался и затем отозвался очень робко:
— Не можу, честны газдове, боюся закона. Вы дакому повѣли-бы и я попал-бы в великую бѣду: може и обѣсили бы меня...
Присутствующие один за другим подходили к Яцку и все забожались, что скорее умрут, чем откроют секрет. Яцко поверил обещанию, сел на лавицу за стол и рассказал, что гайдук вернулся с дилижансом из Свидника и что он, Яцко, пока перепрягали коней, предложил гайдуку «пе-чачой». Она скоро развязала язык у гайдука, и он рассказал, что мадьярская держава объявила против австрийского цесаря революцию. Война уже началась. И что он, гайдук, привез приказ от вицишпана из Пряшева касательно этого повстання, где, по его словам, наверно определено, сколько мужчин должно каждое село доставить на войну...
Когда Яцко перестал рассказывать, присутствующие один за другим прямо штурмовали его вопросами. Но так как он больше ничего не слышал от гайдука, то на вопросы не отвечал, а только просил присутствующих, чтобы молчали об этом известии, иначе попадут в руки военного суда за распространение военных вестей.
Все было в порядке, известие гайдука осталось-бы секретом, но никто из них не подумал об одном. Совсем забыли они, что в комнате присутствует и женщина, рыхтарка, у которой язычек очень опасный. И так случилось, что пока члены сельского представительства задавали Яцку вопросы, рыхтарка швырнула кудель и незаметно выскользнула из комнаты. Побежала по селу и стала рассказывать то Катрене, то Авдотье, то Татьяне, что вспыхнула мадьярская война против австрийского цесаря.
Сельское представительство не смогло догадаться, что ему делать у велькоможного орсацкого. А под влиянием этой новой, Яцком рассказанной революционной вести все разошлись без всякого решения. Но как только они разошлись от рыхтаря и пошли селом, повсюду слышали — «война, война»...
Дилижанс уже в сумерках отъезжал в Бардиёв и как только он отъехал, в селе каждый спешил к корчме — узнать что-нибудь положительное. Незадолго прибежала и рыхтарка. Она, конечно, хотела добиться у Гершка, что происходит. Но Гершко, не зная ничего, и рыхтарке не сказал ничего. Из-за этого она нервничала. Ее женское любопытство исчерпало уже все терпение, тут к счастью пришел рыхтарь. Как только он пришел, рыхтарка сейчас ему приказала узнать кое-что у Рухли.
Рухля и сама слышала весть только от селян и не знала ничего нового, но чтобы предупредить и дальнейшее несчастие, обратилась серьозно к рыхтарю:
— Рыхтарь, — сказала она, — пошлите селян дораз дому! Велькоможный орсацкий може вернутися кажду минуту и кедь вас найдет перед корчмой, будет беда.
Рыхтарь вышел от Рухли и, как только завидели его люди, смолкли. Рыхтарь, используя тишину, начал их просить:
— Беда с нами! Добры люди, велькоможный орсацкий може вернутися кажду минуту... Прошу вас вшытких итти дому, чтобы с меньшей беды не сталася векша!
После слов рыхтаря у многих вырвалось из уст: — Господи, помилуй нас! —
И, спустя несколько мгновений при корчме не осталась и живая душа, все разошлись домой.
В то время сельский народ боялся орсацкого. Орсацкий был наивысшим урядником, как теперь «окресный начальник». Он назначался жупной административой из среды дворян. Хотя его урядная сила в округе была ограничена, однако он мог и без расследования присудить провинившимся палицы.
Продолжение следует