Продолжаем публикацию статей из уникального историко-литературного сборника «Пряшевщина», вышедшего в 1948 году в Праге под общей редакцией И.С. Шлепецкого.
На рубеже XVIII и XIX веков многие из южно-карпатцев, в частности пряшевцев, не только закончили высшие школы в Австро-Венгрии, но и заняли в них профессорские места. Это, однако, по шовинистической национальной традиции в двуединой монархии, а особенно в Венгрии, принуждало этих новых выдвиженцев из числа русских во имя интеллигентского труда жертвовать своей национальностью и постепенно не только служить мадьярству, но и самим превращаться в мадьяр. Карпаторусская интеллигенция начала искать исхода: поскольку лица духовного звания имели возможность быть в среде народной, они остаются на местах, лица-же светских профессий обращают свой взор к востоку.
И. С. Орлай в 1809 г., памятуя, что уже предки его народа были «столь просвещенны», что «При Петре II-ом находился в качестве его наставника один из Карпато-Россиян именем Зейкан», по личному почину отправляется в Россию. Его труды и способности были замечены русским правительством, и по его вызову отправляются в новое отечество к родному народу университетские профессора М. А. Балудянский и П. Д. Лодий. Так как и эти два лица, оба пряшевчане, сразу-же заняли выдающееся положение, уход карпаторусской интеллигенции в Россию принимает массовый характер и продолжался в течении всего XIX века. Когда был открыт Казанский университет и возник вопрос о замещении кафедр, кн. Голицын обратился к императору с докладной запиской, в которой прямо говорит: «Один народ, от которого нам можно желать ученых, есть карпато-россы, говорящие одним языком и сохраняющие веру предков наших из числа нескольких десятков этих «карпато-россиян» переселившихся в Россию, весьма многие не только исполнили свой патриотический долг, но и создали в истории русского дела блестящую главу. Достаточно указать только на важнейшие имена: А. И. Зейкан, наставник Петра II; И. С. Орлай — доктор медицины Юрьевского университета, магистр словесных наук и доктор философии Кёнигсбергского университета, ученый секретарь Медицинской Коллегии в С. -Петербурге, первый директор и фактический организатор Гимназии Высших Наук кн. Безбородко в Нежине и Ришельевского лицея в Одессе, почетный член Российской Академии Наук; М. А. Балудянский — первый ректор С. -Петербургского университета и фактический составитель 15 томов «Свода Законов Российской империи», что за ним и было официально признано; П. Д. Лодий, первый декан филологического факультета С. -Петербургского университета и профессор Высшего Училища Правоведения; В. Г. Кукольник, профессор Главного Педагогического Института и Высшего Училища Правоведения в Петербурге, ближайший помощник Орлая при организации Гимназии Высших Наук в Нежине и первое время ее единственный профессор, читавший лекции «по всем предметам», оказавший благотворное влияние на Н. В. Гоголя («Страшная месть»); Н. В. Кукольник, сын В. Г., был известным в свое время писателем, автором 102 романов; Ю. И. Венелин-Гуца член корреспондент Российской Академии Наук и просветитель болгар (это почетное звание начертано на его памятнике в Софии); первые профессора Харьковского университета были карпатороссы А. И. Дудрович, К. П. Павлович, М. И. и И. И. Билевичи; Андрей Сабов, переводчик Тургенева и Петёфи... и т. д.
Все они отличались тем, что свой провинциализм не только легко и сознательно преодолели в общерусских широтах, но и создали славу русской науке и просвещению, вводя их в круг общеевропейской цивилизации и от лица всего русского народа провозглашая: «Barbari non sumus!».
О пряшевцах родом — Балудянском, Лодии и Венелине мы подробнее говорим в иной главе сборника, здесь-же остановимся на личности ныне действующего в СССР пряшевца — Игоря Эммануиловича Грабаря, деятеля русского искусства с мировым именем, последнего из «стаи славной» пряшевцев, переселившихся в Россию до революции.
И. Э. Грабарь родился на Пряшевщине в 1871 году. В своей автобиографии он вспоминает о своем родном крае.
Он приехал в Россию уже по проторенному пути и поступил в Петербургский университет на юридический факультет. В 1893 г., окончив университет, Грабарь поступает в Академию Художеств, работает в классе знаменитого И. Е. Репина и, закончив академию, отправляется в Мюнхен, где совершенствует свое мастерство в студии проф. Ашбе. Тут-же молодой художник знакомится с новейшими художественными течениями западной Европы и в своих «письмах» передает свои познания широким кругам своих соотечественников.
В 1900 г. он возвращается в Петербург и примыкает к передовым русским художникам и деятелям искусства, объединяющимся вокруг журнала и выставок «Мир Искусства», к Дягилеву, А. Бенуа, Н. Рериху, К. Сомову и др. Увлеченный французским и немецким импрессионизмом, Грабарь, в основе своей человек реалистической складки, на первых порах ограничивает свои работы довольно узким кругом тем. Он пишет натюрморты и пейзажи пользуясь пуантилизмом — сетью мелких цветовых мазков, которые на расстоянии, смешиваясь, дают впечатление света, окутывающего предметы и природу.
Сначала в его работах была световая однотонность, позже он начал увлекаться цветистостью, переходящей в декоративность. Успех был огромный. Перед картинами Грабаря публика толпилась, восхищенная необыкновенной световой воздушностью его картин, искусно передававшей и теплоту солнечного луча, и влагу мартовского снега и вкус вишневого варенья на неприбранном после чая столе. На этом эффектном анализе света и воздуха, меняющих локальную окраску предметов, на этой «научной» технике и закончился первый период художественного творчества Грабаря.
Исследовательский талант художника поставил перед Грабарем новые задачи. Пролагая путь в будущее, с уверенностью и доверием взирая на художественное будущее, он, однако, стремился строить это будущее на незыблемых устоях народной традиции, национальной традиции прошлого. Так как в то время, кроме компилятивных работ, у русских не было истории искусства, а художественное прошлое не было исследовано и описано, Грабарь обращается к изысканию русских древностей и увлекает в этой работе целый ряд художников, архитекторов, меценатов... В 1909— 1914 г. под его редакцией и при его участии выходит пять томов «Истории Русского Искусства», охвативших архитектуру, скульптуру и древнерусскую живопись. Этот коллективный труд не был закончен, началась война, но и поныне он является единственным, составленным знатоками дела и дающим полное и глубокое представление о русском искусстве. Грабарь является автором монографических работ: «И. Е. Репин» (2 т. ), «И. И. Левитан», «В. А. Серов», «Феофил Грек», «Андрей Рублев» и др. Особо живой интерес представляет его автобиография («Игорь Грабарь»), изданная, как и все его труды с богатым иллюстрационным материалом .
В 1913—1914 г. Грабарь выдерживает бой в деле перевески картин в Третьяковской галлерее в Москве. Он решительно возражает против частновладельческой замкнутости и целостности частных собраний и доказывает, что художественные музеи должны быть учреждениями научно-просветительными, открытыми для самых широких масс. Мнение Грабаря восторжествовало, он - директор галереи, он воспитывает молодых музейных работников. Октябрьская революция ставит еще шире масштабы и систему музейного дела, и Грабарь спешит на новое поприще. Он становится во главе Центральных государственных реставрационных мастерских, а в 1928 г. получает звание заслуженного деятеля искусства.
После революции художник снова берет в руки кисть, но пишет он уже главным образом портреты. Он оставляет свой пуантилизм и переходит к манере художественного реализма. Цветовой и световой эффект он не забывает, но подчиняет его капризы требованиям внутреннего содержания.
Пряшевец Игорь Э. Грабарь, благодаря своей необыкновенной инициативности и трудоспособности, благодаря таланту объединять и делать выводы, помог русскому искусству освободиться от мнения о его отсталости и провинциальности и нашел для него связь с большими линиями европейского искусства, заявив: — Barbaxi non sumus! —
Надеемся, что славная глава, вписанная И. Э. Грабарем в историю трудов пряшевцев и вообще закарпатских русских в деле утверждения русской культуры будет не последней.