Продолжение. АРТАМОНОВ В.А."Россия и восстание Ференца II Ракоци 1703-1711 гг.".
| Часть I | Часть II | Часть III |  Оглавление |

 

Апогей Освободительной войны и переговоры куруцев с Россией о коронах Белого орла и Иштвана I Святого.

26 сентября 1706 г. н.ст. в саксонской деревеньке Альтранштедт Карл XII продиктовал Веттину «мерзостный и поносный от всего света» мир. Шведский король сбил, наконец, польскую корону Белого орла   с головы Августа «Сильного», развалил польско-саксонскую унию и саксонско-русский союз. Нарушив суверенитет «Священной Римской империи» и оккупировав половину Саксонии, «северный лев» потребовал и от императора Иосифа I (1705-1711) прервать все связи с Россией, отозвать из Русской армии всех немецких офицеров, выслать из Вены русских послов и выплатить по тысяче флоринов за каждого солдата из корпуса С.Ренцеля, ушедшего на запад через территорию Империи.[1]

Немецкие, мадьярские и славянские (из Чехии и Словакии) протестанты стекались в Саксонию, взывая о помощи к шведскому «спасителю» от австрийского произвола.

После мятежей в восточной Чехии, активизации куруцев и под впечатлением от побед Карла XII, австрийцы уверовали, что шведы заключили какое-то соглашение с венгерским правительством и намерены поддержать, вслед за силезскими, словацких и мадьярских евангелистов, добивавшихся восстановления четырёхсот протестантских кирх в Венгрии. [2]

Часть католиков стали покидать Чехию и окрестности Вены, боясь вторжения вояк из Скандинавии.[3] Про Станислава I, вошедшего в Саксонию с четырьмя шведскими полками «под счастливым знаком трёх солнц и трёх радуг» говорили, что он готовится сколотить шведско-польско-венгерскую унию и поддержать независимость Трансильвании.[4]

Великобритания, Франция, Пруссия, Габсбурги признали Лещинского польским королём. Шла молва, что Карл XII, кроме перемен на польском троне, намерен отдать корону Чешского королевства баварскому курфюрсту Максимилиану II Эммануилу, в Испании укрепить короля Филиппа V и совершить марш в Италию под предлогом возвращения в Стокгольм шведских коронационных драгоценностей, вывезенных в Рим королевой Кристиной (1626-1683) , отрекшейся в 1654 г. от шведской короны.[5]

Но «великой свары» между новым императором Иосифом I и Карлом XII, на которую так надеялись во Франции, Венгрии, России и в Польше (Сандомирская конфедерация) не произошло. 21 августа (1 сентября н.ст.) 1707 г. в том же Альтранштедте Габсбурги подписали договор не менее унизительный, чем король Август II и восстановили права силезских протестантов, гарантированные им Вестфальским миром 1648 г.[6]

Шведский палаш, поднятый было над головой Иосифа I, заставил Великий союз приостановить военные действия против Франции и Венгрии.

Когда шведская армия переместилась в Саксонию, донские казаки, преследуя отставшие части противника даже в Силезии, вышли к венгерским рубежам, что насторожило как куруцев, так и австрийцев.

В конце 1706 г. войско куруцев, составленное в основном из венгров, словаков и русинов, насчитывало до 70 тыс. чел. Никогда со времён венгерского воеводы Яноша Хуньяди (1387-1456) и до венгерской революции 1848-1849 гг. мадьяры не собирали такой большой армии.[7]    В её составе было   52 конных, 91 пехотный полк, несколько рот артиллерии и крестьянские отряды с косами и вилами. Среди 26 генералов было 8 графов, 7 баронов, 10 дворян. [8] Французская помощь была умеренной и нерегулярной - против австрийцев в Венгрии сражалось 80-85 офицеров и до полутора тысяч солдат.

Уверенные в победе, куруцы умело и храбро   сопротивлялись меньшей, но регулярной 32-35-тысячной армии Габсбургов, имевшей громадное превосходство в артиллерии.[9]

Попытка Вены организовать мятеж в тылу мадьяр,   в Закарпатье, окончилась провалом. В 1707 г. униатскому епископу Иосифу Иоанну было поручено поднять словаков и русин, обещав им такие же привилегии, как сербам. Несколько восточно-словацких деревень агенты склонили к бунту, но видя, что в Закарпатье славяне единодушно стоят за куруцев, епископу пришлось вербовать «русское гультяйство» в Галичине и севернее, вплоть до Кракова. Ракоци предложил А.Н.Сенявскому разогнать вербовщиков, предупредив, что иначе его гусары будут бить их и к северу от Карпат. Небольшой отряд   епископа, проникший из Галиции за Карпаты, был разбит словацким полком. [10]

Венгерское правительство в это время проводило экономические и социальные реформы – введение военного налога, создало Сенат и «Экономический совет».

13 июня 1707 г. Венгерское королевство впервые после 1526 г. было провозглашено Государственным собранием (сеймом) в г. Онод полностью независимым. Династия Габсбургов была низложена. Трансильванский князь принял титул «Отца Отечества» и стал фигурой европейского масштаба. Штат двора Ференца II Ракоци состоял из 400-500 человек. В его владении (вплоть до 1708 г.) была Словакия и часть Альфёльда. (Трансильвания периодически переходила из рук в руки).

Был принят закон о конфискации имений тех дворян, которые не признают решений Онодского собрания и не присоединятся к конфедерации.[11]   Это был апогей войны за независимость. Сводки о куруцах публиковались во всех европейских столицах, в том числе и в Москве. Венгерское правительство издавало в 1705-1710 гг. в Кошице газету «Merkurius Veridikus ex Hungaria» («Правдивый Меркурий из Венгрии»), рассчитанную на Европу.

Однако уже в это время появились и признаки спада. Население разорялось из-за инфляции медных денег – «либерташей» и реквизиций. Против эмиссии обесцененных либерташей   и за прекращение войны на Онодском сейме осмелились выступить представители словацкого комитата Туроц   Мельхиор Раковский и нотарий Криштоф Околичани – оба словацкие щляхтичи. И тот, и другой за свою фронду   поплатились жизнью. Один из них был срублен саблей М.Берченьи. Кровавая расправа   продемонстрировала накал эмоций в борьбе за независимость, но вместе с тем вызвала глухое недовольство венгерской шляхты.[12]  Неправильно считать, что расправа с теми, кто выступил против низложения Габсбургов, стало началом конца восстания, а Ракоци «лишался остатков поддержки в народе» по мере усиления террора куруцев. [13]

После Онодского сейма Европа заговорила о выборе нового короля в Венгрии.[14]

Отстаивая трансильванский престол, князь отклонил предложение Версаля короновать его венцом Венгеро-хорватского королевства,[15] считая более выгодным призвать со стороны короля не мадьяра, вместе с его военной и политической помощью.

Спасая страну от разрухи и стремясь выйти из изоляции, повстанцы искали союзников в Европе. Куруцы, как и в XVII веке, рассчитывали на помощь из Польши.   Корона Иштвана I Святого предлагалась Константину или Александру Собескому, «русскому воеводе» Яну Станиславу Яблоновскому, Августу II или его сыну, а также гетману А.Н.Сенявскому.[16] В Вене полагали, что корону Святого Иштвана куруцы предложат   Карлу ХII или Августу II. Помимо этого, в расчётах венгров фигурировали Людовик XIV, прусский король Фридрих I, его сын Фридрих Вильгельм I и внук Людовика XIV - Шарль де Бурбон, герцог беррийский. Но из-за возможных военных осложнений никто из кандидатов не спешил к венгерской короне, также, как и к польской, объявленной вакантной Сандомирской конфедерацией.

В 1707 г.   Ракоци пошёл на сближение с Россией.

Как и раньше, русская дипломатия, в соответствии с тогдашними нормами работала по нескольким направлениям. Ни на минуту не прекращались попытки возрождения Северного союза и укрепления русско-польских связей. Одновременно зондировались противоположные варианты - как включение России в Великий альянс, так и союз с Францией.[17]   И ни один из дипломатических каналов никогда не перекрывался полностью, изменялась лишь интенсивность связей в зависимости от обстановки. Альтранштедская катастрофа саксонского союзника стимулировала русские попытки закончить Северную войну миром или перемирием со Швецией при французском посредничестве. (Русско-шведские контакты в Северной войне мало исследовались).

Переговоры со скандинавским противником велись не сепаратно, но с ведома и при участии сандомирян.[18] С весны 1707 г. это делал   Генрих фон Гюйссен со шведским посланником в Вене генералом Страленгеймом,[19] в Лейпциге шли переговоры через французского резидента при дворе Карла ХII - Жана Виктора де Безенваля, в Данциге - через агентов гетмана А.Н.Сенявского и маркиза Жана Луи де Боннака.[20]   Контакты велись и через прусских дипломатов, и через Э. Сенявскую с Лещинским,[21] а в Клаузенбурге (Клуже, Коложваре) через французского майора на русской службе Дю Пре.[22]

За посредничество Москва сулила дать Франции «свои силные войски… ради употребления по разсуждению его королевского величества» и своё содействие в польском вопросе.[23] За перемирие сроком на 12 лет она соглашались вернуть Швеции все завоевания в Прибалтике, кроме Петербурга и Нарвы, вывести русские войска из Речи Посполитой при условии невмешательства в польские дела ни Швеции, ни России, и признать польским королём Станислава I, если на это согласится вся шляхетская республика.[24] По слухам, даже намечалось женить царевича Алексея на сестре Карла ХII Ульрике Элеоноре.

Казалось, отпадал единственно оставшийся русский противовес шведскому великодержавию. Но уверенность «северного льва» силой добить последнего врага была сверхмерной. Шведская и французская пропаганда давили на общественное мнение, разглашая «на весь свет» победную славу Карла ХII. «Выпустошив» Польшу и «содрав шкуру с медведя», шведский король намеревался покончить с русским государством.

В июле 1707 г. канцлер Карл Пипер (1650-1716) через Безенваля указал для сведения русского правительства на своё сомнение о мире с Россией и что конец северного конфликта возможен только при прямых шведско-русских переговорах без посредников, при условии возвращения Швеции и Польше всех ранее отторгнутых русскими у них земель и выплате контрибуций за понесённые Швецией в Северной войне издержки.[25]
   Переговоры о мире со Швецией продолжали тянуться и в Париже послом от Ференца II Ракоци Л. Кёкенешди и в Польше через Э.Сенявскую.[26]

В этих условиях 23 мая 1707 г. в Люблине Вальная (всеобщая – В.А.) рада Сандомирской конфедерации решила провести выборы нового короля. Большинство сандомирян надеялось, что контр-король консолидирует Речь Посполитую против Станислава I, а русские уповали, что будет отсрочен ещё на некоторое время поход шведов на Москву.
   Интенсивные переговоры с кандидатами на польский трон начались, как и контакты со шведами, с весны 1707 г. и велись параллельно с несколькими претендентами. 11 июля сейм в Люблине официально провозгласил польский престол вакантным для государей и принцев Европы и призвал шляхту «не щадя жизни» в союзе с Россией защищать суверенитет республики. [27]

Кандидаты в основном были те же, что в 1697 г. и в 1704 г.

27 мая 1707 г. Пётр I как «дядя» предложил принять корону «наияснейшему королевичу Полскому и Великого княжества Литовского, князю олявскому, Якубу Людвигу Собескому», недавно освобождённому Карлом XII вместе с братом Александром из саксонской тюрьмы Кёнигштейна, обещая содержать на русские деньги 7-10 тысяч польского войска или выплачивать ежегодно по 100 тыс. рублей (1 миллион злотых), если Якуб Людвиг будет держать Войско Польское на «своих проторях». После окончания Северной войны царь подавал надежду выплатить и те 400 тыс. ефимков, которые шведский король выколотил из Саксонии для Якуба и предоставить ему имения и убежище в России в случае детронизации.[28]

Королевич, запросив поначалу ежегодных субсидий на три миллиона злотых и командования всеми русскими войсками в отсутствие царя, потом всё же решил не искушать судьбу, узнав, что Карл XII пригрозил отправить его после саксонской в стокгольмскую тюрьму.[29]

Вслед за Якубом отказались от польской короны и его братья – Константин и Александр.[30] Уступал дорогу другим кандидатам и коронный гетман А.Н.Сенявский, осторожность которого явно превалировала над его силой духа и амбициями.[31] Соперничество магнатов, которое могло отшатнуть часть из них к Станиславу I, затрудняло выдвижение Пястов.[32]

В июле 1707 г. лопнула жившая с марта надежда на принца Евгения Савойского, который мог бы устроить желанный для России антишведский союз с Габсбургами. Оживлённые переговоры в Вене   Г.Гюйссена в 1705-1708 гг. завершились тем, что австрийское правительство рекомендовало выбирать короля «после кампании».[33]  
   Бесстрашно тянулись к «терновой польской короне» лишь те, кому нечего было терять - курфюрст Нассау-Гессенский, герцог Фердинанд Курляндский, принц Ливио Одескальчи.[34] На экс-короля Августа , который в тайных посланиях в Россию клятвенно заверял, что вернётся в Польшу, была слабая надежда.[35] В 1706-1708 гг. не исключался из списка и клеврет Карла ХII - Лещинский, но при этом Пётр I ставил обязательное условие - закрепление за Россией устья Невы.[36]

Встречаются ошибочные мнения, что царь планировал посадить в Варшаве русского короля – царевича Алексея Петровича или А.Д.Меншикова.[37] Действительно, в Центральной и Восточной Европе в 1707 г. благодаря шведской пропаганде, перепевам Варшавских конфедератов и австрийцев, широко растеклась молва, что царь «царевичу своему велел быть в Польшу, чтоб оного или принца Александра королём учинить польским».[38] В архивах РГАДА не найдено никаких свидетельств о подобных планах, за исключением писем Г.Гюйссена, подсовывавшего царскому двору кого угодно, вплоть до фигуры Мазепы.[39] Кандидатура 17-летнего царевича Алексея не создавала дополнительное прикрытие от шведского нашествия и была из сферы фантазий. Ни русский, ни польский короли на троне Пястов не могли дать ни военной, ни дипломатической помощи и это хорошо понимали и в России, и в Польше.        

Идею выставить Ференца II Ракоци на польский трон, возможно, подала в феврале-марте 1707 г. его близкий друг Э.Сенявская, жена белзского воеводы, гетмана А.Н.Сенявского.[40] Накануне Онодского сейма в Клаузенбурге-Клуже появился майор лейб-гвардии царя, упомянутый француз Дю Пре, он просил содействовать в переговорах со шведами и предложил венгерскому вождю польскую корону.

По мнению русского правительства Ракоци, как «шведский приятель зело великую силу и людей в руках имеющей и у поляков в почтении сущий», мог бы стать дополнительным союзником, помочь в переговорах со шведами и французами и пресёк бы свою антирусскую накачку в Стамбуле. На австрийцев можно было не оглядываться – напуганные цесарцы, «не смея зевнуть» перед Карлом XII, обещали шведам не иметь «ни дружбы», ни союза с царём. Уход венгерского вождя в Польшу был выгоден для них - это ослабило бы силы повстанцев. [41]

Для Ракоци предложение ему короны было как снег на голову - ведь только что, весной 1707 г. агенты куруцев сообщили слух из Вены, что Пётр I обещал предоставить 50 тыс. солдат Иосифу I против Венгрии, а польскую корону - Евгению Савойскому.

21 апреля русское правительство через трансильванского валаха   русской службы «надворного советника в делах мултянских и валашских» Давида Корбя снова неофициально предложило Ракоци не упускать счастья и с польского трона стать «устрашительным цесарю». Оно обещало поддержать князя в Варшаве «кредитом, деньгами силою», а в Венгрии принудить императора к уступкам «силным своим посредством со угрожением воинского наступления». Если же Россия при посредничестве Франции и Венгрии получит мир «на добрых кондициях», то русские войска могут помочь Венгрии и будет создан франко-русско-венгерский союз против Габсбургов. Россия могла бы гарантировать и независимость Венгерского королевства и защиту его от Османской империи.[42]

Русско-венгерские переговоры проходили при напряжённом ожидании шведского наступления на восток. Несправедливо считать, что Россия принуждала князя принять польскую корону военной угрозой и шантажом.[43] Царский двор в преддверии похода шведов на Москву пытался прикрыть себя новоизбранным королём.

Князь не хотел ни рвать со шведским королём, ни упускать русскую и польскую помощь. Версальский союзник рекомендовал отказать России и сандомирянам, дав им уклончивый ответ, и объяснить Карлу XII мотивы вступления в переговоры с царём.[44] При всём желании оживить антиавстрийский польско-венгерский союз в тылу Габсбургов, вес Швеции в глазах Людовика XIV был выше веса возможной польско-венгерской унии.

Сословия Трансильванского княжества высказались за принятие князем польской короны, возможно учитывая, что Речь Посполитая в 1574-1576 гг. вывела на простор Европы трансильванского князя Стефана Батория (1533-1586) и что князь Дьёрдь II Ракоци (1621-1660) тоже претендовал, хоть и неудачно, на корону польского королевства в надежде «поднять вес» Трансильвании.

Ракоци решил, оставаясь на стороне Франции, Швеции и Османской империи, оттянуть время и уклониться от польской короны, предложив франко-баварское посредничество в русско-шведском конфликте.

Сесть на польский трон Ракоци обещал только после удара Карла ХII по Австрии и вступления войск царя в Моравию или Силезию. Но этот запрос для Москвы был явно неприемлем. Чтобы исключить из борьбы своих ожесточённых противников сербов, князь снова выложил козырь, уже использованный в Стамбуле в 1705 г., но теперь уже в пользу России – проект возрождения Византийской империи на Балканах под русским скипетром.[45]

20 августа пышное венгерское посольство во главе с М.Берченьи, в составе которого были словаки Александр Недецкий и Франтишек Клобушицкий, выехало в Варшаву, предварительно заручившись одобрением астролога и ещё раз уведомив Карла XII, что оно будет оттягивать элекцию и не предпримет ничего антишведского.[46]   21 августа шведский король завершил последние формальности с Габсбургами и 22 того же месяца отлежавшаяся в Саксонии 33-тысячная шведская армия с двумя королями пошла к польской столице, а австрийцы снова перешли в наступление на куруцев.

До Варшавы весть о шведском выступлении дошла 23 августа (2 сентября н.ст.) 1707 г. А через 13 дней, 4 (15) сентября того же года, прежний русско-польский союз 1704 г. был дополнен русско-венгерским договором с Трансильванским княжеством,[47] хотя осенью 1707 г. куруцы окончательно потеряли Трансильванию.

Двухнедельные русско-венгерские переговоры были нелёгкими. Г.И.Головкин, Г.Ф.Долгоруков и П.П.Шафиров стремились выставить нового короля как добавочный заслон против Лещинского, но без «трансильванской нагрузки». А.Недецкий и М.Берченьи   - пытались добиться максимума русской военной и дипломатической помощи в обмен за свой риск в Польше.

У великого канцлера Г.И.Головкина даже создалось впечатление, что М.Берченьи пытался водить их за нос на верёвке, как водят медведей.[48] Венгерское посольство сумело «пристегнуть» венгерский вопрос к договору. В соответствии с первой статьёй Россия обязывалась дипломатическим путём – «добрыми средствами», а не «угрожением воинского наступления», как было в «Наказе Д.Корбя» - влиять на Габсбургов, чтобы те «вернули вольности» Трансильвании и Венгрии, а также «ходатайствовать по всякой возможности» перед Иосифом I об укреплении Ракоци в Трансильвании. Чётких гарантий на независимость этого княжества дано не было. Русская армия вступала в Венгрию лишь в случае нападения шведов на куруцев,[49] но все вооружённые силы России будут защищать трансильванского князя в Польше не только до конца Северной войны, но и в будущем.

Возможно, в России надеялись, что князь приведёт с собой к Варшаве часть куруцев, судя по упомянутым выше словам Петра I, что Ракоци «зело великую силу и людей в руках имеет». Вместе с тем сознавалось, что как раз Русская армия будет главной опорой нового короля. «В глазах Петра именно французская связь венгерского князя оценивалась чрезвычайно высоко» - верно констатировала историк Агнеш Р. Варкони.[50]

С полным доверием можно отнестись к словам Ракоци: «Я могу искренне сказать, что я отнюдь не желал польской короны; напротив, моя цель состояла в том, чтобы избежать этой элекции. Поэтому я послал Радая, председателя моей трансильванской государственной канцелярии в Саксонию, чтобы искренне сообщить шведскому королю предложение царя и мой ответ. Я просил его известить меня, на какую помощь с его стороны я могу надеяться, если царь склонится в пользу Императора и направит свои войска против меня. Королю Станиславу, которого готов был признать мой близкий друг, великий коронный гетман (А.Н.Сенявский –В.А.) вместе со всеми сенаторами, я предложил укрепить его положение согласием принять всех их на свою сторону.

Король Швеции дал Радаю очень решительный ответ, а именно, что я должен держаться твёрдо против царя, так как он, король, сам скоро вернётся в Польшу и разобьёт его. Станислав же сообщил мне, что, будучи королём Польши по милости Божией, он не нуждается в милостях Сената… Эти оба ответа полностью укрепили меня в намерении осторожно держаться в отношении царя, стараться избегать моей элекции в Польском королевстве и постараться сохранить мир между царём и королём Швеции путём посредничества французского короля и баварского курфюрста, при условии, что последний будет возведён и поддержан на троне Венгрии, я в Трансильвании, а король Станислав в Польше. Вот разгадка всех моих поступков и моего договора с царём, о чём никто не знал, кроме графа Берченьи».[51]

Помимо нежелания самого Ракоци, Россия не могла «спешно, силой и неволею посадить» короля-мадьяра в Польшу так, как навязал Карл XII Станислава I. Растерянность польской шляхты после Альтранштедского погрома прошла. Кроме русского центра во главе с Петром I, выполнявшим в «небытность королевскую, яко коллигат», организующие функции в Речи Посполитой, другой центр – Рада Сандомирской конфедерации в Люблине – считала, что второй король ожесточит гражданскую войну.[52]

И самое скверное – на Варшаву надвигалась победоносная Шведская армия. По свидетельству Пала Радая, «гетманиха» Э.Сенявская «как фурия» с досадой и слезами упрекала венгров в спешке, из-за чего «всё разлетится в пух и прах» и что польские паны только под русским нажимом согласились на новую элекцию.[53] Успокоилась она только тогда, когда М.Берченьи сообщил ей, что посольство ведёт разговоры о польской короне лишь ради соглашения с Россией.[54] Как и следовало ожидать, поездка А.Недецкого, Ф.Клобушицкого и П.Радая в Люблин для дополнения венгеро-русского договора венгеро-польским ничем не окончилась. Сандомиряне считали, что присоединение к русско-польскому союзу третьей стороны бессмысленно, так как Венгрия сама нуждается в помощи. В решениях Люблинской рады ни слова не было сказано о новом короле.[55]

Трактат 4(15) сентября 1707 г. был «договором слабых». Политический вес государства куруцев и России, над которой висел скандинавский Дамоклов меч, был несравним тогда с авторитетом великих держав – Франции, Великобритании, Голландии, монархии Габсбургов и взметнувшейся к вершинам военной славы Швеции. Вот почему в договоре 4(15) сентября специально подчёркивалось равноправие сторон («почитать за равного союзника» друг друга). Под командование Ракоци в отсутствие царя должна была поступать вся Русская армия. В этом было отличие от договоров с Якубом Собеским и А.Н.Сенявским, которым предоставлялась только «пристойная гвардия» или «знатная часть регулярного войска». Элекцию русское правительство соглашалось отсрочить, но не позднее 1 января 1708 г. Если же Карл XII перейдёт западную польскую границу, Ракоци должен немедленно принять польскую корону. Тайные контакты со шведским королём запрещались, хотя венгры собирались включить в договор пункт, позволявший им связываться с Карлом XII «в интересах мира».[56]

Куруцы не добились обещания   выплаты 40 тыс. талеров ежегодных субсидий и предоставления 20 тыс. русских солдат себе на помощь. Русская сторона уклонилась от каких-либо антиавстрийских акций. [57] Но также, как для Якуба Собеского и А.Н.Сенявского, царь обещал после элекции выплачивать князю по 100 тыс. ефимков и предоставлять военное снаряжение. Венгерские послы не смогли решить вопроса и о венгерском короле. В принципе они могли рассчитывать на обмен кандидатами, но от русского партнёра они добились только устного согласия поддерживать претензии баварского курфюрста на венгерскую корону.[58]

О враждующих с куруцами сербах в русско-венгерском договоре не было упомянуто, но в особой декларации Пётр I принял обязательство о посредничестве. Как только будет получены гарантии Ракоци на привилегии сербам, живущим между Дравой и Савой, то царь примирит их с венграми, а Ракоци обеспечит для них вольный выбор владыки и гарантирует свободы, полученные ими от «славных венгерских королей». Глава канцелярии Ракоци П.Радаи сообщал из Варшавы, что царь обязался выполнить «всё… отложенное на будущее и все прежние решения, касающиеся сербов, которые он собирается осуществить».[59]

В конце сентября передовые шведские части перешли Вислу у Торуни, а 28 декабря вся Шведская армия переправилась на левый берег польской реки. Царский двор всё ещё надеялся увидеть нового короля в Польше. 11 декабря 1707 г. Пётр I просил поторопить Ракоци, «понеже четыре месячное число уже прошло и о Августе немного надежды возможно иметь».[60]

Вместо приезда трансильванского князя в Польшу, польские вожди Сандомирской конфедерации - примас С. Шембек и куявский епископ К.Ф.Шанявский собрались бежать «от всполохов» в Венгрию по уже выписанным Ференцем Ракоци паспортам.[61] Они утешали русского союзника, что и «то от них помочь, что в нынешнее время лежат они неутралами, а к неприятелю не склоняютца, ещё и ответ ему чинят, что они с царским величеством в союзе и ево не отступят».[62]
   Окончательно сандомиряне не отказались от Ракоци и зимой 1708/1709 г. Э.Сенявская приезжала в Венгрию снова вести переговоры о короне,[63] но единственно реальным средством консолидации русские и поляки считали присягу шляхты, взятую с сандомирян в начале 1708 г. на «верность вольной элекции», католицизму и союзу с Россией.

Русско-венгерский договор 4 (15) сентября 1707 г. нельзя считать мертворождённым. Ведь ни Карл XII, ни Людовик XIV так и не заключили союзных договоров с Ракоци. Король-Солнце не был уверен в готовности повстанцев вести войну до конца и не подписал ни франко-венгерского, ни франко-трансильванского союзного трактата, над которыми два месяца работали Ракоци и Берченьи. Вместо этого он предложил прусскому королю Фридриху I или его сыну Фридриху Вильгельму стать венгерским королём и придвинуть прусские войска к Силезии.[64] Отношения Ракоци с Карлом XII были испорчены. ДонКихотская душа шведского воителя не терпела не только двусмысленностей, но вообще никакой дипломатии.

Соглашение же с Россией пробило изоляцию Венгрии и дало дополнительную моральную поддержку борющемуся народу. В представлении рядовых куруцев царь якобы «возбуждал их против цесаря и, Рагоцию целовав, обещал царём не быть, ежели его, Рагоция, князем Семиградцким не учинит».[65]

В России венгерские послы стали трактоваться наравне с послами других государств, в том числе и австрийскими. С 1707 г. Вена стала смотреть на Россию исключительно сквозь призму венгерского вопроса. Ранее мешавшая русскому послу в Стамбуле венгерская дипломатия с апреля 1708 г. сменилась обменом с ним информацией.[66]   Венгерское проталкивание турок к войне с Россией было снято с повестки дня.

Через Венгрию Россия установила регулярную дипломатическую и почтовую связь со своими посольствами в Западной Европе (путь через Польшу был перекрыт Лещинским).

Венгерские вожди высоко расценивали свой международный успех, особенно статью о восстановлении независимости Трансильвании. До конца жизни Ракоци не переставал ссылаться на венгеро-русский договор 1707 г.[67]

 -------------------------

[1] РГАДА. Ф.32. Оп.1, 1707. Д.4. Л.255-256. Там же. Ф.93. Оп.1.1707. Д.1. Л.28. Тогда же шведский король сорвал вербовку на русскую службу главного карателя в Венгрии австрийского генерал-фельдмаршала Зигберта фон Хайстера (1646—1718), хотя тому уже был выплачен задаток в одну тысячу червонных в счёт годового жалованья в 8 800 гульденов. Г.Гюйссен писал Г.И.Головкину 6 июня 1707 г.: «Швед цесарю… заказал генерала Гейстера в московскую службу отпускать». - РГАДА. Ф.32. Оп.1, 1707. Д.3. Л.4, 75, 126, 157, 189 об. Позже, уже в 1712 г. И.Х. фон Урбих советовал принять Хайстера на русскую службу генерал-фельдмаршалом. Там же. Д.4 а. Л.75 и об.
[2] Приложение к письму Г.Гюйссена П.П.Шафирову от 10 августа 1707 г. - РГАДА. Ф.32. Оп.1, 1707. Д.4. Л.295 об.
После Полтавской битвы, 30 августа 1709 г. н.ст. австрийское правительство постановило не жалеть денег на выкуп или получение копий шведского архива, якобы захваченного русскими под Полтавой и Переволочной, в котором, как оно предполагало, должен был находиться договор Карла XII с Ракоци. Летом уже 1710 г. из России был получен ответ, что документов канцелярии Карла XII о шведско-венгерском союзе у русского правительства не имеется. Там же. Ф.32. Оп.5. Д.8. Л.22, 79.
[3] РГАДА. Ф.79. Оп.1.1707. Д.25. Л.397.
[4] За это Ракоци должен был ему «ко укреплению Полской короны помогать». Приложение к письму Г.Гюйссена П.П.Шафирову от 22 сентября 1706 г. («Ведомости из Берлина»). - РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1706.Д.2.Л.17 об.
[5] «Выписка из разных ведомостей». – РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1707. Д.25. Л.431.
[6] Латинский текст Альтранштедского договора, ратифицированного императором 6 сентября н.ст. 1707 г. см. РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1707. Д,4. Л.408-414.
[7] Pach P.Zs. Význam odboja Františka Rákócziho II v zápase za nezávisost’ Uhorska // Kapitoly z uhorských dĕjin. Bratislava, 1952. S.142.
[8] ИВ. Т.1. С.441.
[9] Rázsó Gy. La situation militaire générale et la guerre d’independance de Rákóczi. // GIH. Sárospatak, 1976. P.8; Kiss J. Les revenues de l’Etat pendant la guerre d’independence // GIH. Sárospatak,1976. Р.1.
[10] Haraksim L. Slovenská učast’ v protihabsburgských povstaniach v druhej pol. XVII a zač. XVIII storočía. Bratislava, 1964. S.164-165. Е.И.Украинцев – Г.И.Головкину из Пряшева 16 июля 1708 г. – РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1708. Д.18. Л.400.
[11] ИВ. Т.1. С.444.
[12] Križko P. Z dĕjin banských miest na Slovensku. Bratislava, 1964. S.158. Вряд ли справедливо видеть в этом национальное противостояние мадьяр и словаков. Раковский и Околичани не выдвигали собственно словацкой программы и скорее выражали феодальные интересы венгерского дворянства, близкого к лабанцам, чем интересы словацкого народа. См. также: Gašpariková A. Povstání Rákócziho a Slovania // Sborník Filozofickej Fakulty Univerzity Komenskégo. Bratislava, 1930. Roč. 7. Čislo 55 (2). S.80-81.
[13] История Словакии. М., 2003. С.99.
[14] Г.Гюйссен писал Г.И.Головкину в июле 1707 г.: «В Венграх зело с чювственными словами против цесаря интеррегнум публикован и говорят там про его высочество кронпринца московского, курфирста баварского, принца Контия, такожде про короля швецкого и короля Августа, яко кандидатам венгерской земле». – РГАДА. Ф.32. Оп.1., 1707. Д.4. Л.458 об.
[15] Köpeczi B. La France et la Hongrie au début du XVIIIe siècle. L'étude de l'histoire des relations diplomatiques et l'histoire des idées. Budapest, 1971.Р.339.
[16] Томашівський С. Угорщина и Польща на початок XVIII столiття // Записки наукового товариства ім. Шевченка. Львiв. 1908. Т.85. С.51, 71; Perényi J. Zu Entstehungsgeschichte des Warschauer Vertrages vom Jahre 1707 // Das östliche Mitteleuropa in Geschichte und Gegenwart. Wiesbaden, 1966. S.172.
[17] О такой политике «держать себя ко всем дворам угодна» неодобрительно отзывался дипломат петровской эпохи Б.И.Куракин. - Архив князя Ф.А.Куракина. СПб., 1892. Кн.3. С.341.
[18] Kamiński A. Konfederacja Sandomierska wobec Rosji w okresie poaltransztadzkim 1706-1709. Wrocław, 1969.
[19] Г.И.Головкин - Г.Гюйссену 5 марта 1707 г.: «Что же принадлежит о присылке знатной особы с полною мочью для розговору с министром шведцким о кандиционе мирном и картеле, и для того отсюда нарочно посылать не для чего, ибо то можешь ваше благородие всё к доброй пользе его величества учинить… и о том с министром шведцким разговаривать. И естли до договора дойдёт, тогда изволишь ваше благородие немедленно нарочного о том дать знать … Однако же мы на то несмотря (далее зачёркнуто: «сему вовсе не верим») новозачатое дело во избрание нового короля совершати не оставим, но вящее трудиться будем, дабы к действу приведено было». – РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1707. Д.3.Л.4 об. Там же. Д.4. Л.190 об, 243, 404-405.
[20] РГАДА. Ф.93. Оп.1. 1707. Д.1. Л. 28. Там же. Ф.79. Оп.1. 1707. Д.30. Л.60.
[21] При этом использовалось стремление как сандомирских, так и варшавских (прошведских) конфедератов освободить Польшу от шведского произвола, вывести её из Северной войны и сделать нейтральной. Там же. Ф.79. Оп.1. 1707. Д.89. Л.28. Там же. Д.25.Л.209-219, 289. Там же. Ф.32. Оп.1.1707. Д.4. Л.132.
[22] Там же. Ф.93.Оп.1. 1707. Д.1. Л. 2- 4 об. Здесь же приведены русские предложения, изложенные французским послом в Венгрии П.П.Дезальёром 28 апреля 1707 г. в письме к Петру I из Клаузенбурга.
[23] Г.Головкин -. Ж.В.Безенвалю из Варшавы 9 августа 1707 г. Там же. Л.58-60.
[24] Fiedler J. Actenstũcke zur Geschichte Franz Rakoczy’s… 1855. Bd.1. S.80-81, 312-314; MPR. 1739. Р.127.
[25] Копия письма Ж.В.Безенваля - Е. Сенявской 15 июля 1707 г. н.ст. Там же. Л.28; Ж.В.Безенваль - Г.И.Головкину из Данцига 6 октября 1707 г. Там же. Л.68 и об.; П.П.Дезальёр Г.И.Головкину из Мукачева 28 июля 1707 г. Там же. Л.58-62; Г.И.Головкин – Петру I 31 октября 1707 г. – ППВ. Т.6. С.415.
[26] Köpeczi B. La France et la Hongrie… P. 224-225, 275 ; ППВ.Т.6. С.349.
[27] РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1707. Д.105. Л.1-9.
[28] «Диплом Я.Л.Собескому». – ППВ. Т.5. № 1769, 1770 и прим.; РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1707. Д.89. Л.5 об. - 9, 21.
[29] Там же. Л.24 и об., 30 об.
[30] Александр был на примете у царя ещё с июля 1706 г. – РГАДА. Ф.93. Оп.1. 1706. Д.2. Л.43. Г.Гюйссен писал П.П.Шафирову из Вены 7 апреля 1707 г.: «Все три королевича вместе разговаривали и такое намерение восприяли: бес цесарского величества и короля шведского, которого они яко своего избавителя и добродея разсуждают, ничего не предвоспримут». Г.Гюйссен – П.П.Шафирову из Вены 7 апреля 1707 г.- РГАДА. Ф.32. Оп. 1. 1707. Д.4. Л.71.
[31] В.В.Долгоруков писал Г.И.Головкину в январе 1707 г.: «Гетман Сенявский… открылся, что короны желает, естли королевич не будет». В том же месяце он писал другое: «Из гетманов на королевство никто не хочет». – РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1707. Д.25. Л.29, 131. См. также: ППВ. Т.5. С.683,686, 692-697; Там же. Т.6.С.202,206, 610-612.
[32] О кандидатурах мазовецкого воеводы С.Хоментовского, коронного подканцлера Яна Шембека и зятя А.Н.Сенявского, маршалка Сандомирской конфедерации Станислава Денгофа, в РГАДА сведений не обнаружено. О них см.: Perényi J. Zu Entstehungsgeschichte des Warschauer Vertrages vom Jahre 1707 // Das östliche Mitteleuropa in Geschichte und Gegenwart. Wiesbaden, 1966. S.185.
[33] Подлинное письмо Евгения Савойского от 18 мая 1707 г. из Милана, в котором он отклонял польскую корону, см.: РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1707. Д.4. Л. 207.
[34] Там же. Л.107, 239, 241 об., 245, 266 об, 286; ППВ. Т.5. С.571.
[35] Г.И.Головкин – В.Л.Долгорукову в августе 1707 г. - РГАДА. Ф.79. Оп.1.1707. Д.23. Л.222; ППВ. Т.5. № 1647 и прим.
[36] Ф.А.Головин писал А.А.Матвееву в Париж 25 июля 1706 г.: «Объяви в вышней тайне прускому (королю – В.А.) за словом, что ежели он посредством своим исходатайствует мир царскому величеству по обещанию своему многократному, со уступлением царскому величеству завоёванного на Балтийском море, то иногда склонится царское величество и на признание Лещинского, и обяжется ему, прусскому, всё желанное ради Прус своими трудами доставить». – РГАДА. Ф.93.Оп.1.1706. Д.2.Л.43- 45 об. См. также ППВ.Т.4. С.393.
[37] Noorden C. Europäische Geschichte im achtzehnten Jahrhundert. Düsseldorf, 1874. Bd.2.S.568; Perényi J. Frantiszek Rákóczy II i tron polski (1707-1709) // Mediaevalia w 50 rocznice pracy naukowej Jana Dąbrowskiego. Warszawa, 1960. S.440.
[38] Г.Гюйссен – А.Д.Меншикову 19 марта 1707 г. из Вены. – ППВ. Т.5. С.568. Сторонник Лещинского генерал-лейтенант Адам Шмигельский писал неизвестному адресату: «Князю Меншикову Королевство Полское присовокупити хотят, к чему наши поляки под образом трактатов о пользе Речи Посполитой во всём московское соизволение творят». – РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1706. Д.8. Л.99-100. Австрийский резидент в Москве О.Плейер тоже считал, что царевич Алексей и Меншиков собирались выставлять свои кандидатуры на предстоящей элекции. Донесение О.Плейера в Вену 26 января 1707 г. – РГАДА. Ф.32. Оп. 5. 1690-1717. Д.13. Л.35.
[39] Г.Гюйссен – Г.И.Головкину и П.П.Шафирову 3 августа 1707 г.: «Чаю, что принц Евгениус прямо к его царскому величеству писал. А ежели то, противно чаяния моего не учинилось. То по достоинству его светлость князя Меншикова, Мазепу и гетмана коронного в разсуждении к тому восприять. Понеже, как ни учинитца, принуждён всё царское величество содержать … Недобро, то есть, что его царское величество вящще кронпринцов не имеет, понеже при настоящих временех изрядные случаи и проекты учинены быть могли». – РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1707. Д.4.Л. 263,268.
[40] В.Л.Долгорукий писал Г.И.Головкину 13 февраля, а также 3 апреля 1707 г. из Львова: «Бискуп (поморский епископ К.Ф.Шанявский, один из организаторов Сандомирской конфедерации – В.А.) сего часу в Жолкву поехал. Изволите ево спросить о письме, что писал Ракочи к воеводине белской… Надлежало б пред отъездом уверить воеводину белскую на то письмо Ракочего… Мечник Динов (С.Денгоф – В.А.), приехав ныне от воеводины белской, между другими персонами подставливает Ракочего в короли, знатно, что-то с его воли». – РГАДА. Ф.79. Оп.1.1707. Д.25.Л.60-96 об.
[41] Redlich O. Das Werden einer Grossmacht. Österreich von 1700 bis 1740. Wien, 1962. S.140.
Г.Гюйссен – П.П.Шафирову 5 августа 1707 г. – Там же. Л.281. См. также Ж.В.Безенваль – Э.Сенявской и Лейпцига 21 июля 1707 г. - РГАДА. Ф.93. Оп.1. 1707. Д.1. Л.34 и об.
[42] «Может его царское величество помочь ему и королю францускому , под образом перепуску, знатным числом войск своих, також и объявлением посредства свлего цесарю, получить ему прибыточный мир в Венграх, о чём обнадёживает его царское величество с ним и с королём француским и союз учинить… Ему.Ракоцию, его царское величество в содержании мира гарантёром и от турецкого насилия оборонителем быть мог… А царское величество… егда ещё с его .княжим сиятелством силы и советы свои сообщит, сию войну вскоре счастливо к ползе своей и его сиятелства окончают и потом чрез соседственную дружбу и союз многие дела христианству полезные исполнити могут». – «Наказ Д.Корбе» от 21 апреля и от 1 июля 1707 г. – ППВ. Т.5. С.590-595. Там же. Т.6. С.217-219.
[43] Perényi J. Zu Entstehungsgeschichte des Warschauer Vertrages vom Jahre 1707 // Das östliche Mitteleuropa in Geschichte und Gegenwart. Wiesbaden, 1966. S.188; Kamiński A. Konfederacja Sandomierska wobec Rosji w okresie poaltransztadzkim 1706-1709. Wrocław, 1969.S.35. Именно так - появлением русских отрядов на венгерских границах, приходилось впоследствии оправдывать для видимости своё согласие венграм перед Карлом XII и Станиславом I. - Köpeczi B. La France et la Hongrie… Р.213,224.
[44] Köpeczi B. La France et la Hongrie… Р.209.
[45] Инструкция венгерскому чрезвычайному посланнику в России в 1707-1709 гг. А.Недецкому от 25 и 26 мая 1707 г. - Perényi J. Frantiszek Rákóczy II i tron polski…   Warszawa, 1960. S.446-447.
[46] Perényi J. Zu Entstehungsgeschichte des Warschauer Vertrages… S.187.
[47] Текст см. в ППВ. Т.6.С.73-80.
[48] Fiedler J. Actenstũcke zur Geschichte Franz Rakoczy’s… S. 221.
[49] Дипломатический промах в это время совершил русский посол в Вене И.Х.Урбих, который сразу «поразславил» там создание польско-венгерской унии по примеру англо-шотландской, заключённой в том же году. После этого пришлось давать разъяснения, что для доказательства «любви» к императору Пётр I решил отложить элекцию. – Г.И.Головкин – князю П.И.Прозоровскому 9 сентября 1707 г. – РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1707. Д. 5. Л.29 об.- 30.
[50] Папп К. Дипломатические связи князя Ференца II Ракоци с царём Петром I … С.107.
[51] MPR. P.122-123.
[52] В.В.Долгоруков – Г.И.Головкину из Львова 27 января 1707 г. - РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1707. Д.25. Л.12.
[53] Hopp L. Spravy polskie w węgierskich zabytkach literackich z okresu powstania Rákóczego // Studia z dziejów polsko- węgierskich stosunków literackich i. kulturalnich. Wrocław, 1969. S.228.
[54] Perényi J. Frantiszek Rákóczy II i tron polski… S.451; Его же. Zu Entstehungsgeschichte des Warschauer Vertrages… S.370.
[55] РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1707. Д.30. Л.21-32.
[56] Perényi J. Zu Entstehungsgeschichte des Warschauer Vertrages… S.189.
[57] Переньи Й. Начало дипломатических связей Ференца II Ракоци с Петром I. Венгерско-русские исторические связи. Будапешт, 1956. С.88.
[58] «Кроме того трактату секретно на словах уговорено   с теми присланными от него (Ференца Ракоци – В.А.) послами и генералом Берчением, чтобы им по предложению своему писать до короля французского, дабы он посредством своим помог, дабы курфюрсту баварскому быть у них в Венграх королём венгерским, чего он домогается. А князю Рагоци быть бы в Польше королём. А у шведа б он, король французский, чрез посредство своё учинил, чтоб он (Карл XII – В.А.) от Станислава отступил и с его царским величеством примирился, и быть бы между сими государи союз». - РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1708. Д.16. Л.21. Эта часть нерасшифрованной инструкции Г.И.Головкина послу Е.И.Украинцеву отсутствует в ППВ.
[59] Benda K. Rákóczi és a szerbek // Tiszatáj. 1976. N 3. 12. old. См. также: Perényi J. Zu Entstehungsgeschichte des Warschauer Vertrages… S.372.
[60] ППВ. Т.:6. С.183. Неточно мнение, что после заключения договора 4 сентября царь не настаивал перед Ракоци о польской короне. – Perényi J. Zu Entstehungsgeschichte des Warschauer Vertrages… S.190. 
[61] ППВ. Т.6. С.380-381; Gašpariková A. Povstání Rákócziho a Slovania // Sborník Filozofickej Fakulty Univerzity Komenskégo. Bratislava, 1930. Roč. 7. Čislo 55 (2). S.73.
[62] Е.И.Украинцев – Г.И.Головкину 25 декабря 1707 г. из Львова. – РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1707. Д.30. Л.129.
[63] Köpeczi B. La France et la Hongrie… Р.267.
[64] Redlich O. Das Werden einer Grossmacht… S.144.
[65] И.Х.Урбих – Г.И.Головкину из Вены 21 мая 1712 г. – РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1712. Д.4. Л.297 об.
[66] Правда, венгерские послы в Стамбуле Папай и Хорват не «ведали секретов турецких министров и рассказывали ведомости такие, которые всенародно разглашались». – РГАДА. Ф.89. Оп.1. 1708. Д.2. Л.178 об., 179 об., 212 об., 259 об, 337-338.
[67] См., например, письмо Ференца Ракоци - Петру I от 14 января 1718 г. из Адрианополя. – РГАДА. Ф.40. Оп.3. 1718. Д.5. Л.3-4.

 

---

 

Мадьяро-сербская распря и русская дипломатия.

К 1708 г. разруха в Венгрии стала сильнее, военные налоги разоряли население, походы куруцев опустошали землю, крестьянские отряды то собирались, то рассыпались. (Партизанская анархия никогда не обходилась без бедствий). Ни одна крупная битва не окончилась решающей победой, которая позволила бы поднять авторитет Венгрии. Австрийские отряды нападали на тылы куруцев из Спиша, переходя через карпатские перевалы, не охраняемые жолнёрами Лещинского. Тень чёрного австрийского орла, с которым мало кто имел охоты серьёзно соперничать, накрыла Большую Венгерскую низменность.

В надежде перебросить мост к Пруссии, Ракоци повёл своё войско к силезским границам и начал осаду г.Тренчина (западная Словакия), призывая к восстанию силезских, чешских и моравских евангелистов на чешском, немецком и латинском языках.

3 августа 1708 г. у Тренчина 50 эскадронов сербов и хорватов Я.Палфи в сопровождении немецкого эскадрона, при общей численности в 8 тыс. чел., разбили 14 тысяч куруцев и захватили   всю их артиллерию – 10 пушек.[1] После этого поражения надежды на победу у куруцев стали исчезать. Города стали сдаваться фельдмаршалу З.Хайстеру без сопротивления. Чума, накатившаяся из Турции, косила народ и к 1711 г. унесла 410 тыс. жизней, (от военных действий погибло 85 тыс. чел).[2]

Ход восстания необычайно осложнила кровавая распря куруцев с традиционными сторонниками России - сербами, которые в 1703-1711 гг. были истовыми врагами и турок, и венгров. [3]   В данном случае имеет смысл осветить   предпосылки мадьярско-сербского конфликта.

Благодаря помощи сербов и остальных балканских христиан австрийцы дошли в 1689 г. до Ниша и Македонии, а шеститысячный отряд сербского полковника Антония даже до Софии. [4]

6 апреля 1690 г. после того, как Османская империя отбросила противника, доказав в очередной раз прочность своей военно-феодальной системы, император Леопольд I обратился за помощью к сербскому народу, предлагая населению уходить вместе с австрийской армией за Дунай и Саву, обещая свободу православию (церковную автономию), освобождение от налогов и постоев, свободу покупки движимого и недвижимого имущества, право избирать политических и духовных глав – воеводу и архиепископа.[5]

Когда австрийские войска стали отступать с Балкан, вместе с ними, боясь мести турок, тысячи сербских крестьян, торговцев, пастухов с семьями, со скарбом и стадами скота   двинулись в Венгрию, Хорватию, Славонию, за реки Дунай и Муреш. Вёл переселенцев   вождь, пользовавшийся   громадным уважением и любовью – «сербский, болгарский, словенский и всего Иллирика патриарх», черногорец Арсений III Черноевич (1633-1706). Сербская волна переселенцев   докатилась до Эстергома, Эгера, Комарно и Балатона. В Буду и Пешт в 1686-1703 гг. перебралось около 2, 5 тысяч семей сербов. [6] Всего за время Турецкой войны 1683-1699 гг.   в Венгрию и Славонию перешло не менее 70 тыс. сербов. [7] Основная масса народа осела в Бачке – в междуречье Дуная и Тисы. Вместе с ними ушла на север и часть македонцев.

В Венгрии расселилось множество вооружённых новых переселенцев со своими сакральными символами – с православием, с покровителем сербского народа Св. Саввой, с верой в Россию и с красным знаменем с белым крестом.[8] Сербская эмиграция была так велика, что венгерский этноним «рацы» (сербы) покрыл валахов, македонцев, часть хорватов и православных албанцев. «Старая Сербия» - древний очаг сербской государственности запустел.[9] Сербы надеялись на восстановление независимого сербского государства и пребывание в Венгрии поначалу считали временным. (Ещё в 1699 г. в Альфёльде и в городских предместьях они ютились в землянках и шалашах).[10] Переселенцы просили у австрийцев выделить им   автономную территорию («деспотию») между Савой и Дравой под управлением сербского деспота, освободить от торговых пошлин,   предоставить самоуправление в городах и дать   привилегии для дворянских фамилий Рашковичей, Монастерли, Текели.[11]

Восстановление элементов сербской государственности продвигалось по светскому и теократическому пути. Во время Турецкой войны брат трансильванского митрополита Саввы, серб Джодже Бранкович (1645-1711) планируя основать «Иллирское королевство», принял титул «самодержавного деспота земли Славено-сербской и всего Иллирика, великого воеводы Священно-рашской области Св.Саввы, Черногории и Герцеговины».[12] Несмотря на его арест в 1689 г. австрийцами, сербы избрали его через два года «сербским деспотом». Леопольду I пришлось согласиться на утверждение заместителя деспота – «вице-дука», выходца из Македонии Йована Монастерлии (ок.1655-1707).

Патриарх Арсений III Черноевич тоже претендовал на светскую власть над сербами – он, как суверен, принимал светские почести и дары, ходил в сопровождении вооружённой свиты и назначал офицеров в полки.[13]

Патриаршая власть Арсения распространялась на православных Баната, карпато-дунайских княжеств, Венгрии, Далмации, Хорватии и Славонии.

19 августа 1691 г. австрийцы вместе с 10-тысячным сербским войском разгромили 25 тысяч турок у г. Сланкамен, после чего сербы завоевали славу «храбрейших воинов императора».   Переселенцы гордились своим статусом “военной нации”.   Император признал Арсения III светским главой сербов и согласился на включение в его патриархат всех сербов Венгеро-хорватского королевства.[14]

Карловацкий мир 1699 г. разбил надежды на возвращение в Старую Сербию и сербы во владениях Габсбургов стали объединяющим центром для всех православных людей в Венгрии. [15]

Ростки сербской автономии мешали как австрийскому абсолютизму, так и венграм. Австрийцы стали принуждать к унии оставшихся без отечества «схизматиков», переводить сербов в подчинение католических епископов, распространять среди них чешские церковные книги, напечатанные кириллицей, обвинять Арсения Черноевича в самовольном присвоении титула главы «греческой, валашской и сербской нации».[16] Габсбурги даже заключили негласное соглашение с турками, по которому они отказывались возмущать христианскую райю против султана, а Порта обещала не поддерживать мятежных венгров.[17]

В 1701-1703 гг. по рекам Саве, Тисе и Мурешу из венгерских земель была выделена под управление венского военного совета пограничная полоса - «Потиско-помурешская Военная граница» со сторожевыми заставами через каждые полчаса конной езду. Туда были переброшены 10 тысяч вооружённых сербов- «граничар». [18] Военная граница   стала не только антитурецким щитом, но и противовесом   венграм. Она мешала контактам   куруцев с турками. Остальных сербов   Венский двор собирался рассеять между Дунаем и Тисой и превратить в обычных крепостных.

Венгры считали, что австрийские привилегии сербам подрубают их права. Их раздражало, что военные налоги, в том числе и на содержание Военной границы, накладывались на венгров, но освобождали сербов.[19]

Хорватское католическое духовенство и дворянство не признавало на земле Хорватии иной веры, кроме католической и тоже требовало привести «схизматиков» к унии с Римом. И венгерское и хорватское дворянство пыталось подогнать земли Военной границы под свою юрисдикцию, закрепостить вновь прибывших, а в случае сопротивления - изгнать инородцев.

Сербы отказывались подчиняться распоряжениям венгерских властей и вступали с ними в вооружённые схватки. В Баранье и Среме поднялось восстание против австрийцев, ибо их «бумажные» привилегии не защищали сербских переселенцев от податей, арестов священников и произвола австрийской и венгерской администрации.

С 1703 г. сербы-граничары оказались в огне Освободительной войны и в июле опустошили несколько венгерских селений. В ответ куруцы 6 августа 1703 г. истребили большое количество сербов. 9 августа 1703 г. Ференц Ракоци призвал «храбрую нацию рацов» сражаться в его рядах против «беспощадного ига немцев» и обещал освободить их от повинностей и налогов, уравнять права сербских дворян   с венгерскими и даже платить сербам серебром, а не медными «либерташами», как куруцам. В случае отказа угрожалось   без милосердия истребить всех, не щадя даже детей и изгнать сербов из Венгрии. Арсению Черноевичу венгерский вождь предлагал 20 тысяч форинтов, если тот поднимет свой народ против Габсбургов.[20] У М.Берченьи была идея предоставить сербам автономную «деспотию».[21]   Отдельные группы сербов стали присоединяться к восставшим.[22]  

В 1704 г. Ш.Каройи получил от сербов Бачки и Срема обещание предоставить куруцам 5-тысячный отряд. Деспот Д.Бранкович надеялся, что совместная борьба венгров и сербов освободит его из австрийского плена.

В том же году в Россию в тайне от австрийских властей выехал за поддержкой «против кривды цесарских начальников» комендант г. Тителя Пантелеймон (Пантелия) Божич, герой битвы при Зенте и Петроварадине, заслуживший благодарность самого Евгения Савойского. Божич предлагал в распоряжение царя Петра против османов силы всех сербов из Венгрии «без платы, жалованья и ружья, токмо за едино православие».

Леопольд I ослабил давление на сербов и 22 ноября 1703 г. подтвердил им привилегии и призвал идти на венгерских «бунтовщиков». В 1705 г. Вена отказалась от немедленного навязывания унии сербам.   Арсений Черноевич подтвердил верность императору и переслал ему тайное послание от Ракоци. Большинство сербов не стало соединяться с куруцами и два народа превратились в непримиримых врагов.

Сербские отряды контролировали окрестности Буды, Пешта, Эстергома, Фехервара, почти всю Военную границу, а сербская флотилия из чаек (шаек) – среднее течение Дуная.

Переселенцы с воодушевлением шли под знамёна знакомого им победителя турок – Евгения Савойского на защиту Братиславы и австро-венгерского порубежья.[23] В районе Жилины сербы заставляли словаков отказываться от поддержки куруцев.[24]

Будучи в тылу,   сербское население мешало куруцам наступать за Дунай.

12 – 20 июля 1704 г. 10-тысячное войско венгерских повстанцев   «с воинскими припасы и хлебными запасы» двинулись в междуречье Дуная и Тисы на Бачку, заселенную сплошь сербами, собираясь или уничтожить, или изгнать, или заставить сербских переселенцев присоединиться к куруцам.[25]

Начиная от Суботицы сербские поселения были преданы огню и мечу, несколько тысяч отчаявшихся бежало в турецкий Банат. Сам Ракоци так писал о своём походе: «Сербы, естественный противник венгров, оставались в своих жилищах, если знали, что какой-нибудь отряд моих войск находился поблизости. Но как только войска уходили дальше, они собирались и налетали на городки и сёла, где оставались только женщины и старики, с которыми они варварски поступали, вырезая женщин и детей и поджигая дома. Так как такое положение привело к невозможности осуществить мои первоначальные планы (перейти Дунай – В.А.), я решил использовать их (мадьярских крестьян – В.А.) для уничтожения и рассеяния сербов и заставить их покинуть этот край… Сербы бежали отовсюду, их загоняли в болота и поджигали тростник, в котором они надеялись укрыться. Я чувствовал, что эта операция не послужила к моей чести».[26]

Турецкому управителю в Темешваре (Тимишоаре) Али-паше, Ракоци предложил изгнать из Баната сербских беглецов, «извечных, как немцы, противников Порты и Венгрии» и принять только тех из них, кто признает османскую власть.[27]
Успех своего «сербского похода» куруцы подчёркивали в дипломатической переписке. [28]   Австрийцы в 1704 г. пошли на перемирие с восставшими мадьярами. Арсений Черноевич, переживавший за судьбу своего народа, просил Вену включить сербов в возможный австро-венгерский мирный договор.[29]

В 1705 г. сербский патриарх, от имени всех православных, обретающихся под властью «римского начальства»,   обратился с грамотой к   Ф.А.Головину, в которой   он представил, как в «междоусобной брани с цесарем» в   Венгрии , тела многих правоверных, священников и мирских, старцев, юношей и младенцев   пошли «в снедь венгерскому мечу». Арсений Черноевич заклинал «непобедимейшего и августейшего монарха всего православного вселенства» спасти «осиротелый народ», бегающий с места на место, как «корабль в великих пучинах Океана». [30]  

Вывести сербов из борьбы куруцам не удалось. Напротив, сербо-венгерский конфликт дошёл до предельного ожесточения, сопровождался взаимной резнёй и выжиганием селений. Сербские четы перенесли на Альфёльд опыт борьбы с османами и «крестили» степь из конца в конец, от Кошице и Жилины до Трансильвании. Нападения «неистовых сербов» (так называли их мадьяры) не прекращались даже зимой и держали в непрерывном напряжении   куруцев.

Политические требования сербов росли по мере втягивания их в войну в Венгрии.   В 1706 г. помимо религиозного самоуправления, они добивались свободного созыва сербских сáборов, заведения сербских типографий, открытия сербских школ, права ухода в Сербию после её освобождения, распространения привилегий на тех сербов Хорватии и Венгрии, которые осели там до Великого исхода 1690 г., права сбора десятины с православных валахов и русинов и ввода в Венгерскую придворную палату двух сербских советников.[31]

Император Иосиф I подтвердил прежние привилегии, а после смерти 27 октября 1706 г. Арсения Черноевича назначил епископа Исайю Дьяковича имперском советником, переведя его в Вену. Но расширять сербскую автономию, учитывая сопротивление магнатов-лабанцев, он отказался.

Куруцы пошли по следам Вены.   У Ракоци не было пренебрежения славянством. В надежде на увеличение своих сил сербами   и русское посредничество Ракоци писал: «Много хорошего произойдёт в случае примирения с сербами, от которых до сих пор мы испытывали больше вреда, чем от всех наших врагов, и которые, если бы благодаря трудам великого царя, перешли на нашу сторону, умножили бы наши войска и открыли бы безопасные ворота в сторону Турции». [32]
   В упомянутом выше «Наказе» для   Д.Корбя предписывалось секретно, на словах, обещать венграм уладить сербо-мадьярский конфликт, если Ракоци примет польскую корону. («О сербах предложить секретно, что может их его царское величество примирить с ним, Ракоцием, и склонить на его сторону, естли интерес себе от него, Ракоция в чём увидит»).[33] При отказе следовало указать, что избрание короля «из цесарской партии» ухудшит положение Венгрии.[34]

24 мая 1707 г. в инструкции А.Недецкому Ракоци сообщал: «Так как посланный к нам посол великого царя обещал усмирение сербов, с должным уважением прошу, чтобы это благодеяние было сделано как можно раньше и надо уговорить их, чтобы они сложили оружие или перешли бы на нашу сторону. Если это произойдёт, то весь народ страны станет вечно благодарен».[35]

27 июля 1707 г. Ференц Ракоци торжественно принимал Д.Корбя и поляка Михала Волынского – послов от двух славянских государств, официально прибывших за окончательным ответом по поводу польской короны. М.Волынский говорил о решимости сандомирян защищать «не на живот, а на смерть» свободу вместе с союзной Русской армией от шведов и о возможности заключения альянса Речи Посполитой с Венгрией и образования блока   Венгрия-Польша-Россия.[36]

28 июля того же года по вопросу о примирении с сербами князь предписывал Недецкому обращаться к Петру I с такими словами: «Заверяя великого царя в моей искренности, усердно прошу о следующем: пока полномочные представители закончат начатые переговоры, соблаговолите послать человека с той целью, чтобы привлечь на нашу сторону сербов, особенно тех, которые живут вдоль реки Марош, а также в области Бачки и далее между реками Драва и Сава, и которые, по нашему убеждению, легко могут перейти к нам, потому что с одной стороны, с большим уважением относятся к Вашему имени, а с другой, потому что являются ревностными сторонниками одной и той же религии и поэтому могут надеяться на пользу из [таких ] последствий». [37]

Недецкий был оптимистичен: «Через три-четыре дня царь пошлёт в Славонию-Венгрию из находящихся здесь в лагере трёх-четырёх достойных людей и монаха, может быть даже и самого Давида Корбя, хотя он ещё на пути к нам заболел и сейчас очень нездоров, но надеется, что через три дня ему полегчает».[38]

10 октября 1707 г. Ракоци подготовил послание, в котором Савско-Дравское междуречье признавалось союзной землёй под управлением сербского деспота, сербы будут иметь собственное войско со своим командным составом, право свободно поселяться в любой части Венгрии и Трансильвании, торговать и исповедовать православие. Послание призывало сербов «к счастливой жизни на землях венгерских королей», которые были потеряны из-за Габсбургов и которые Ракоци готов сейчас возвратить им. Провозглашалось и освобождение сербских крестьян от крепостной зависимости. [39]    

13 октября 1707 г. Ракоци ратифицировал Варшавский договор и в тот же день написал во Францию и в Баварию, что примет польскую корону после русско-шведского мира и что русские войска помогут баварцам, если курфюрст Максимилиан II Эммануил станет венгерским королём.[40]

Пётр I считал нецелесообразным гарантировать от своего имени   венгерские привилегии сербам и откалывать этот воинственный народ от австрийцев. [41] Но для венгров это не раскрывалось.

В начале января 1708 г. ратификационная грамота Ракоци была передана в русские руки. При этом А.Недецкий просил заявить сербам от имени Петра I , что царь гарантирует соблюдение обещаний Ференца Ракоци, а если кто-либо из сербов или венгров нарушит условия, то русский государь «своим доблестным оружием и властью поможет обиженной стороне».[42]

17 февраля 1708 г. первый Всесербский сáбор, собравшийся в Крушедольском монастыре для избрания митрополита после смерти Арсения Черноевича и обсуждения политических требований к венгерской канцелярии лабанцев, третьим пунктом поставил вопрос о связях с Россией и отправил делегата в Москву, узнать о результатах миссии П.Божича.[43]

13 марта 1708 г. Недецкий, «принятый сердечно» царём, сообщил из Смоленска, что из России поедет к сербам Пантелеймон Божич с одним из сербских духовных представителей. Однако отправка затянулась, а потом царь вообще отказался склонять сербов на сторону куруцев, не желая раздражать Габсбургов. Недецкий вернулся в Венгрию один.

Для России к тому времени наступил переломный момент. Русская армия   отступила далеко на восток, в Белоруссию. Шведские штыки восстановили власть Лещинского в Мазовии и Великопольше, одержали победу   у Головчина и надвигались на Смоленск и Москву. Боясь народных бунтов и шведов, московские верхи   покидали столицу.[44] Мятеж   булавинцев и непрерывная тревога на пограничье с Крымским ханством не увеличивали престиж России.  

Поляки стали жёстче требовать возврата Правобережной Украины, состоявшей после казацкого восстания Семёна Палия под русско-казацким военным контролем в 1704-1712 гг. А.Н.Сенявский и его таявшее войско не только не вели боевых действий в Малопольше и Галиции, но гетман открыто заявлял, что если ему будет трудно держаться союза с Россией, то он перейдёт к Станиславу I.

Военный кризис заставил русское правительство согласиться на проект сандомирян о признании Лещинского польским королём при условии нейтралитета Речи Посполитой в Северной войне и соблюдения условий Вечного мира 1686 г. с Россией,[45] а также выразить согласие на саксонский план создания новой антишведской коалиции из Саксонии, монархии Габсбургов, России и Речи Посполитой.

Контакты русской канцелярии с Ракоци пригасли и активизировалась тайная переписка с низложенным Августом II по поводу его возвращении в Варшаву. Веттин не забывал, что польско-саксонская уния позволила ему вывести Саксонию на одно из центральных мест в Европе. Он собирался получить санкцию императора на свою реставрацию в Польше и на австрийскую помощь   после своего участия в войне против венгров (с потенциальным привлечением и русских сил против повстанцев).

Экс-король предлагал Петру I послать против венгров казаков и калмыков: «чтоб послан был от его величества министр в Вену к цесарю и для договаривания союзу с цесарем и с ним, чтоб надёжно было вытить ему с войски в Польшу. А одному ему с войски своими и с поляков против шведа стоять невозможно. А к тому ж для надёжности учинит он альянс с англичаны и галанцы. Когда цесарь в алианс с ним вступит, тогда имеет он надежду, что даст он ему генерала Рабутина з 20 тысячами, понеже Рабутин в Венграх бывает без дела. Венгры явным лицом не дают с ним баталии, а царское величество вместо того Рабутина послал [бы] к цесарю своих то ж число казаков и калмыков, чтоб там на венгров воевали».[46]

Шведская угроза заставила   русское правительство прислушаться к такому совету. [47] Саксонский план посылки 6-8 тыс. австрийской пехоты в Польшу для удара по шведским тылам, хотя бы за 1 млн. ефимков русских субсидий и отправления двух тысяч саксонских кавалеристов в Венгрию австрийцы не приняли, ссылаясь на войну с куруцами.[48] К.Ф.Шанявский тоже выдвинул идею склонить Ракоци к мирным переговорам с австрийцами, после чего на австрийскую помощь можно будет надеяться.[49]

Если   Август II твёрдо держался плана послать саксонские отряды против Ракоци в Венгрию, а оттуда в Польшу, то Пётр I считал, что в условиях шведского наступления на Москву эффективнее был бы прямой саксонский удар с запада по полкам Лещинского и шведского генерал-майора Э.Д. Крассау.[50]

Саксонско-русские разговоры с австрийцами о появлении русских вооружённых сил за Карпатами в 1708 г., также как и в 1705 г., можно отнести исключительно к сфере дипломатической игры. Во внутренней переписке   Москва чётко придерживалась мнения, что посылать русских солдат или казаков в Венгрию невозможно.

8 апреля 1708 г. Пётр писал Г.И.Головкину из Петербурга: «О венгерском деле. Чтоб дать цесарю людей или денег весма невозможно есть тот пункт и приложенная отговорка Урбиха зело изрядная суть есть; однако ж, когда невозможно сим, то чрез посредство (буде же цесарцы не примут, то б хотя по нужде и без оного); однако ж зело надлежит трудитца о сём, чтоб которое ни есть из сих зделать и для того надлежит к Урбиху о том писать, также Недецкому говорить; також, чтоб и к Ракоцию кого послать, (а например Украинцов, ежели лутче кого нет) и всячески приводить сих к покою, из чего великая может произойти полза... (Но Дашков, аки глупой, к сему не годитца)… И в сём деле как возможно, приложите неусыпной труд, ибо зело нужно есть».[51]

В 1708 г. Г.Гюйссена в Вене сменил И.Х.фон Урбих (1653-1715), который увещал Ференца Ракоци пойти на путь соглашения, хотя бы и це­ною отказа от Трансильва­нии ради мира в условиях покоя и личной свободы. (А.В.Флоровский).

Завершение австро-венгерской войны при русском посредничестве давало какую-то надежду на австрийскую помощь против шведского нашествия.

16 апреля 1708 г. Пётр I ратифицировал задним числом Варшавский договор с Ракоци   и распорядился, учитывая недоверие венгров к немцам, [52] послать в Венгрию думного дьяка Е.И.Украинцева, состоявшего тогда резидентом при А.Н.Сенявском. По инструкции от 30 мая 1708 г. Украинцев должен был сообщать позицию венгерских конфедератов Урбиху, а тот, в свою очередь, узнавать реакцию Вены, отфильтровывая неприемлемые предложения куруцев, изложенные Украинцевым.[53]

Вряд ли миссия Украинцева объяснялась антитурецкими планами царя и попытками укрепить русское влияние в карпато-дунайских княжествах.[54] Только позже, с 1711 г., русское командование стало активно привлекать против турок сербов и венгров.

Стоявший на краю могилы   ветеран русской дипломатии с неохотой собирался в путь. 24 июня 1708 г. Украинцев выехал из местечка Ниско на р.Сан и 8 (19) августа был торжественно принят в Эгере. Его единственной задачей было посредничество между венграми и Венским двором.

Напрасно стыдился он незнания латыни, немецкого и французского языков, без которых, якобы в Венгрии и везде, кроме Турции «мы дураки». С 17 августа он вёл переговоры с Ракоци на польском языке, а с Берченьи объяснялся на словацком – «по словенску».[55]

Куруцы с удовлетворением приняли русское посредничество. Как сообщал Украинцеву венгерский переводчик, русский проект австро-венгерского мира почти полностью учёл позицию венгерской стороны.[56]

Первым вопросом на переговорах было заключение соглашения венгров с сербами. В июле 1708 г. куруцы пленили сербского командующего в Араде полковника Йована Поповича-Текели (который с шестью тысячами сербских воинов собирался уйти к русским). Его привезли в Эгер и посадили беседовать с русским послом. Однако после тренчинского поражения венгров, ранее колеблющийся Й.Попович счёл разумным остаться на стороне австрийцев и переговоры не дали результата. [57] Венгерские чаяния, что сербы под впечатлением произвола над ними австрийских офицеров   согласятся на мир и примут посредничество православной России, узнав о приезде русского посла, не сбылись.[58]   Сербы остались на стороне Габсбургов,   надеясь на помощь православной матери - «мајки Русији».

Венгерские привилегии не давали сербам явных преимуществ по сравнению с австрийскими. Раздор сербов с куруцами не был вызван соперничеством дворянских сословий, как в случае с хорватами. Сербские дворянские фамилии не имели крупной земельной собственности, как венгерские и хорватские магнаты. Слой «племичей» – носителей государственности у сербов был тонок и экономически слаб. Сербские крестьяне, ремесленники и торговцы были только ресурсной базой для императорской власти. Добиться выполнения «сербской программы» недавним сербским переселенцам было трудно и потому, что они не имели исторических прав в Венгрии.[59]

Австро-венгерская война и вражда хорватов и сербов с куруцами в 1703-1711 гг. укрепили национальное сознание несхожих народов и развели в разные стороны   мадьяр с южными славянами.

Кроме улаживания конфликта с сербами, Украинцев оповестил Ракоци и Берченьи, что император готовится мобилизовать против них саксонцев. Максимальным средством воздействия на венгерского партнёра предусматривался намёк о том, что в случае «несносных кондиций» Венгрия может потерять дружбу с Россией, которая заинтересована в мире за Карпатами.

О занятии польского трона венгерским вождём ни Украинцев, ни Ракоци предпочитали не вспоминать – ведь армия шведского короля уже подкатывалась к смоленским рубежам.[60]   Куруцы в это время пытались заключить союз со своим соседом – Станиславом I и поддерживающей его   Варшавской конфедерацией.

Ракоци настойчиво внушал Украинцеву мысль о признании Лещинского и о бесперспективности польских и русских надежд на экс-короля Августа II. Князь ожидал, что царь исключит из русско-венгерского договора статью о предоставлении ему польской короны.[61]

Русское посредничество в австро-венгерской войне не удалось - его отказались принять Габсбурги. Политический вес России на международной арене в 1708 г., когда Русская армия отступала, был неизмеримо ниже, чем у Великобритании и Голландских Штатов, «медиацию» которых Вена принимала. К тому же Россия не могла дать твёрдых письменных ручательств о независимости Венгрии, гарантий, которых куруцы добивались в это время   от морских держав, Швеции, Венеции и Речи Посполитой.[62]

Смерть Е.И.Украинцева в сентябре 1708 г. от дизентерии или «от горячки, приобретённой от злоупотребления вином», как писал Ракоци,[63] разбила эти надежды. Русскому дипломату куруцы устроили пышные похороны и погребли в сербской православной церкви Эгера. А.Недецкий настойчиво добивался присылки нового русского посла, [64] ибо это дало бы дополнительную опору венгерскому правительству.

Усталость народа и обещания Вены распространить сербские привилегии на население северо-восточной Венгрии[65]   заставили Ференца Ракоци вывести Освободительную войну на прежние социальные основы.

15 декабря 1708 г. сейм в Шарошпатаке декларировал закон, освобождавший от крепостной зависимости и общественных повинностей вместе с землёй семьи крестьян-куруцев, которые с оружием в руках продержатся до конца войны.

Русинский герой Иван Беца получил за свою храбрость в 1708 г. дворянское достоинство.

Ни венгерские, ни русские дипломаты не предвидели, что их прежние «прожекты» вскоре будут перечёркнуты.

 

------------------

[1] Köpeczi B. La France et la Hongrie… Р.258-259.
[2] Ачади И. История венгерского крепостного крестьянства. М., 1956. С.173.
[3] Артамонов В.А. Сербы и Турецко-русская война 1710-1713 гг. (К 300-летию русско-сербского боевого содружества) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Самара, 2011. Т.13. № 3. С.333-341. «Сербская контрреволюция» - так называли войну с сербами некоторые венгерские историки.
[4] Leignitz R. Des Kaisers Partisanen. Österreichs Türkenkriege und der Freiheitskampf auf dem Balkan Wien, 1972. S.72.
[5] Радониħ J. Костиħ М. Српске привилегиjе од 1690 до 1792 г. Београд, 1953. С.89-90.
[6] Niederhauser E. Mad’arska historiografia o historii jihovýchodnej Europy // Historický časopis. 1972. N 3. S.417.
[7] Станоjевић Г. Србиjа у време Бечког рата. Београд, 1976. С. 191. Цит по: Костяшов Ю.В. Сербы в Австрийской монархии в XVIII веке: Монография. Калининград, 1997. С.23.
[8] Груjиħ Р.М. Апологиjа српскога народа у Хрватскоj и Славониjи и ньегових главних обележjа. Нови Сад, 1909. С.265.
[9] «Великие места в Сербской земле и в Бошне разорены и пусты … а ныне те места паки начинаются людьми заполняться – албанезами, которые переведены из мест убогих и не хлебородных и введены на тое землю многоплодную. А иныя вышли самохотно з гор албанских на те поля сербские». – Статейный список П.А.Толстого. РГАДА. Ф.89. Оп.1. 1703.. Д.2. Л.202.
[10] Schwieker J.H. Politische Geschichte der Serben in Ungarn. Budapest, 1880. S.16-20,24.
[11] Историjа народа Jугославиjе. Од почетка XVI до краjа XVIII в. Београд, 1960. Кнь.2. С.1044-1049.
[12] Там же. С.772-774.
[13] Радониħ J. Гроф ЂорЋе Бранковиħ и његово време. У Београду, 1911. С.477.
[14] Веселиновиħ Р.Л.   Арсенииjе III Црноjевиħ   у историjи и книжевности. Београд, 1949. С.44, 49.
[15] Социально-экономическое и политическое развитие сербов под властью Габсбургов в XVIII в. детально выявлено в обстоятельной научной монографии Ю.В.Костяшова, однако в ней совершенно не затронута тема сербско-венгерского конфликта. -   Костяшов Ю.В. Сербы в Австрийской монархии в XVIII веке: Монография. Калининград, 1997.
[16] Радониħ J. Римска куриja и jужнословенске земље од XVI до ХIХ в. Београд, 1950. С.453-454.
[17] Leignitz R. Des Kaisers Partisanen. Österreichs Türkenkriege und der Freiheitskampf auf dem Balkan Wien, 1972. S.103.
[18] Ваничек Ф. Историja воjничке краjине или историjа васцелог српског народа са ове и оне стране Дунава, Саве, Уне, Врбаса, тако и Приморjа од 1538 до 1873 године. У Новом Саду, 1880. Кн.1. С.97.
[19] Schwieker J.H. Politische Geschichte der Serben in Ungarn. Budapest, 1880. S. 15, 41.
[20] Веселиновиħ Р.Л.   Арсенииjе III Црноjевиħ… С.53.
[21] Там же. С.42-43; Fessler J.A. Die Geschichte von Ungarn 1576-1705. Zweite vermehrte und verbesserte Auflage. Leipzig, 1877. Bd. 4. S.542, 554.
[22] Страњаковиħ Д. Срби и Ракоцијев устанак // Летопис Матице Српске. Нови Сад, 1934. Књ. 339. Свеска 2. С.205.
[23] Сообщение П.А.Голицына: «Сентября в 5 день (1703 г. – В.А.) из Венгер писали, каким способом сербской полковник, называемый рац Текелий со своими сербяны близ города Кашав (Кошице – В.А.) на самого Рагоцу ударил и с 1000 человек побил и с 4000 скотины отобрав, возвратился с тою добычей в город Будын». – РГАДА. Ф.32. Оп.1. 1703. Д.4. Л.83. «Генваря 11 (1704 г. – В.А.) из Прешбурка ведомость пришла, что рацияны, которым из Будина вверх иттить указано, в добром здравии до князя Евгения Савойского в Прешпурк, у которых знамёна под гербом имяни и прозвания князя Савойского розных видов зделаны. Которые цесарскому двору и другим людем знак доволный даёт, что оныя рацияны великия надежды во оном князе имеют. Чего ради цесарского величества им по три грайцера (крейцера – В.А.) на день корму прибавить велел». – Там же. 1704. Д.4. Л. 23.
[24] Macůrek J. České země a Slovensko (1620-1750). Studie z dĕjin politických, hospodarských a interetnických vztahů. Spisy University J.E. Purkynĕ v Brne. Brno, 1969. S.267.
[25] MPR. P.47, 51.
[26] Там же. Р.51, 53. П.А.Толстой писал Ф.А.Головину 26 августа 1704 г.: «пришли писма Темишвара 23 числа прошлого месяца, которые доносят, что князь Ракотцкой был в Тителе, которой зжёг, а которые были в нём взяты, побиты великим тиранством, понеже предречённые господа, когда бы могли одолеть венгров, учинили бы им смерть горшее». – РГАДА. Ф.89. Оп.1. 1704. Д. 2. Л. 414. Там же. Д.3. Л.332, 362.
[27] Ференц II Ракоци – Али-паше 20 июля 1704 г. - Osman aga. Zwischen Paschas und Generälen… S. 17, 21-23.
[28] См. Воззвание Ракоци к христианским государям и народам мира 21 ноября 1704 г. – RPI-I. 192.old.; Fiedler J. Actenstũcke zur Geschichte Franz Rakoczy’s … S.437, 450.
[29] Радониħ J. Римска куриja и jужнословенске земље од XVI до ХIХ в. Београд, 1950. С.460.
[30] Арсений III Черноевич – Ф.А.Головину 29 октября 1705 г. - РГАДА. Ф.52. Оп.4. 1705.Д.72. Л.1 и об.
[31] Груjиħ Р.М. Како се поступало са српским молбама на двор ħесара австриjског последнье године живота патриарха Арсениjа III Чарноjевиħа // Кньиге Матице Српске. Нови Сад, 1906. № 18. С.7, 24-27.
[32] Benda K. Rákóczi és a szerbek // Tiszatáj. 1976. N 3. 11. old.
[33] ППВ. Т.5. С.594. Обещание давалось устно, возможно потому, что уладить кровопролитие между сербами и венграми было трудно.
[34] Там же. Т.5. С.592-594; RPI-II. 208-274. old.
[35] Benda K. Rákóczi és a szerbek… 11. old.
[36] Perényi J. Frantiszek Rákóczy II i tron polski…   Warszawa, 1960. S.449.
[37]  Benda K. Rákóczi és a szerbek… 12. old.
[38] Там же. 12. old. Д.Корбя умер 11 августа 1707 г.
[39] Benda K. Rákóczi és a szerbek… 13. old. RPI-II. 308-311. old.
[40] Köpeczi B. La France et la Hongrie… Р.224-225. В то время баварский курфюрст ответил, что он не погонится за призраком венгерской короны. - Gašpariková A. Povstání Rákócziho a Slovania… S.72.
[41] 5 декабря 1707 г. Г.И.Головкин писал Петру I: «Недецкой непрестанно о посылке к сербам докучает, а той посылки ныне чинить невозможно, как от вашего величества мы указ имеем». – ППВ. Т.6. С.459.
[42] Benda K. Rákóczi és a szerbek… 14. old.
[43] РГАДА. Ф.52. Оп.1. 1708. Д.19. Л.1-9.
[44]   Сообщение О.Плейера из Москвы . – РГАДА. Ф.32. Оп. 5. 1690-1717. Д.13. Л.35.
[45] Артамонов В.А. Русско-польский союз в кампании 1708-1709 гг. // Советское славяноведение. 1972. № 4. С.48-50.
[46] Изложение русским послом в Польше Е.И.Уераинцевым пунктов саксонского проекта, присланного куявскому епископу К.Ф.Шанявскому. Е.И.Украинцев – Г.И.Головкину из Владавы 14 октября 1707 г. – РГАДА. Оп.1. 1707. Д.30. Л.55-57.
[47] Инструкция русского правительства Я.Г.Флеммингу и И.Х.Урбиху 19 января 1708 г.: «Домогаться, дабы в том союзе цесарь обещал королевскому величеству при вступлении с войски его в Венгры дать в помощь тамо сущие свои войска против шведа. А вместо оных обещает ему его царское величество дать для обороны против венгров вдвое чисом нерегулярных – казацких, татарских и калмыцких войск». – ППВ. Т.7/1. С.16-19.
[48] И.Х.Урбих в 1708 г. считал, что из имперских владений нужно завербовать 40 тыс. солдат, «теми войсками усмирить шведа и на трон Королевства Полского посадить Августа. И потом войскам царского величества смирить унгаров» - Архив князя Ф.А.Куракина… Т.3. С.253.
[49] «Приговаривать мир князю Ракоцию, стращая гетманом Мазепою и протчими причинами». – ППВ. Т.7/1. С.540.
[50] ППВ. Т.7/2. С.715, 719.
[51] ППВ. Т.7/1. С.130.
[52] Была возможность послать к Ракоци Г.Гюйссена. – РГАДА. Ф.40. Оп.1. 1708. Д.2. Л.25 об.
[53] ППВ. Т.7/2. С.785, 790-793; Váradi-Sternberg J. Ukraincev, Péter cár követe Magyarországon 1708-ban // Századok. 1959. № 2–4. 233–251. old.
[54] Флоровский А.В. От Полтавы до Прута. Из истории русско-австрийских отношений в 1709-1711 гг. Прага, 1971. С.69.
[55] Е.И.Украинцев – Г.И.Головкину 17 августа 1708 г. – РГАДА. Ф.79. Оп.1. 1708. Д.16. Л.454. Большинство документов о миссии Украинцева оказалось в фонде «Сношения России с Польшей», а не в фонде «Сношения с Венгрией».
[56] В инструкции Украинцеву предлагалось даже устно обещать гарантии России независимой Венгрии, если бы руководители повстанцев настаивали на этом. – ППВ.Т.7/2. С.790-793. В России учли посредничество англичан и голландцев в 1707 г. и приняли к сведению заявление А.Недецкого, что Венгрия не заключит мира с Габсбургами, если Пётр I не будет гарантом свободной Венгрии. – ППВ. Т.8/2. С.487. О миссии Е.И.Украинцева см. также лаконичную статью: Гуськов А.Г. О поездке думного дьяка Е.И.Украинцева к князю Ференцу II Ракоци // Освободительная война 1703-1711 гг. в Венгрии… С.139-147; Его же: Русско-венгерские связи в XVII – начале XVIII века: посольство Е. И. Украинцева // Государственность, дипломатия, культура в Центральной и Восточной Европе XI–XVIII веков. М., 2005. Вып. 3. С.172-186.
[57] Benda K. Rákóczi és a szerbek… 17. old.
[58] 17(28) августа 1708 г. Ракоци составил инструкцию двум своим офицерам для переговоров с сербами, в которых предусматривалось подтверждение сербских свобод в соответствии с манифестом князя 1707 г., подкреплённых гарантиями русского царя. - Benda K. Rákóczi és a szerbek. Magyar-szerb kibékülési tőrekvésok (1703-1709) // Élet és tudomany. 1966. N 27. 1254.old.; RPI-I. 431-435.old.
[59] Только в 1848 г. была создана союзная Хорватии автономная «Сербская Воеводина», а Хорватия и Славония признаны независимыми от Венгрии.
[60] Артамонов В.А. Полтавское сражение. К 300-летию Полтавской победы. М., 2009. С.207. Е.И.Украинцев сообщал Г.И.Головкину, что с венгерскими послами в Варшаве что «письменно укреплёнось или что на словах постановлено» о том его собеседники ничего не говорили, за исключением того, что французская «медиация» при дворе Карла XII окончилась безрезультатно.
[61] Е.И.Украинцев – Г.И.Головкину в августе 1708 г. из Эгера. – РГАДА. Ф.40. Оп.1. 1708. Д.5. Л.25. Perényi J. Frantiszek Rákóczy II i tron polski… S.456-459. Его же: Projets de pacification européenne de F. Rákóczi en 1708-1709. // Annales Universitatis Scientiarum Budapesttinensis de Rölando Eötvös nominatae. Sectoi historica. Budapest, 1964, T.6. Р.129-130.
[62] ППВ. Т.8/2.. С.484-487. Е.И.Украинцев писал Г.И.Головкину 24 августа 1708 г. Из Эгера: «И вижу я, что они лениво желательную его царского величества милость приемлют, и к миру склонения не имеют… Они имеют великую надежду на медиацию от англичан и на голанцы и на шведа». – РГАДА. Ф.40. Оп.1. 1708. Д.5. Л. 34, 35.
[63] MPR. 1739. P. 135.
[64] РГАДА. Ф.40. Оп.1. 1708. Д.6.Л.27, 30.
[65] Haraksim L. Slovenská učast’ v protihabsburgských povstaniach… S.162.

------------

Продолжение следует

------------