25 января 2014 г. состоялась онлайн-конференция «Первая мировая война: карпаторусизм и политическое украинство», приуроченная к столетию начала Первой мировой войны в 1914 году. Приводим краткий обзор и полную видиозапись конференции.
Конференция была инициирована координатором проекта "Западная Русь" на Украине Владиславом Гулевичем и организационно поддержана научно-просветительским проектом «Западная Русь» и Центром Евразийских исследований при филиале РГСУ в Минске. Мероприятие было проведено полностью в онлайн-формате на ресурсах портала «Западная Русь».
За несколько дней до начала на страницах сайта «Западная Русь» были опубликованы доклады участников конференции:
- Пространственно-временные масштабы карпато-русской идеи
Гулевич Владислав Александрович, координатор проекта «Западная Русь» на Украине, эксперт издания "Международная жизнь", политический аналитик Центра консервативных исследований фак-та социологии международных отношений МГУ им. Ломоносова (Кировград); - Церковнославянская литературная традиция как одна из скреп русскости в Галиции и Подкарпатской Руси
Е.К. историк, публицист (Харьков); - Карпатские и Галицкие русины в Первую мировую войну
Шевченко Кирилл Владимирович, доктор исторических наук, заведующий ЦЕАИ при филиале РГСУ в Минске (Минск); - К вопросу о месте русофильства в национально-культурной жизни русинов Словакии в ХХ столетии
Дронов Михаил Юрьевич, младший научный сотрудник Отдела восточного славянства Института славяноведения РАН, руководитель Отдела русинистики Межрегиональной общественной организации "Объединение русинов" (Москва); - Храм-памятник русским воинам, убиенным в Великую войну
Гегальчий Александр Викторович, публицист, попечитель Международного фонда “Русская премия” (Прага); - Украинство и русский этносепаратизм в годы Первой мировой войны
Зеленковский Игорь Федорович, руководитель проекта «Западная Русь» (Минск)
В ходе онлайн конференции с устным докладом «Социально-экономический уровень развития русинских территорий в Австро-Венгрии» выступил главный редактор журнала «Новая экономика» Сергей Алексеевич Шиптенко (Минск). Также кандидат политических наук, доцент кафедры политологии БГУ (Минск) Всеволод Владимирович Шимов выступил с сообщением: «Сравнение ситуации на Украине и в Белоруссии с суржиком и трасянкой, как альтернатив литературным вариантам украинского и белорусского языков».
Заключительное заседание конференции началось в 17.00 по минскому времени (18.00 по Москве, 16.00 по Киеву) 25 января 2014 года в онлайн-режиме и длилось полтора часа.
В первой части ведущий Владислав Гулевич задал каждому участнику уточняющие вопросы по ранее опубликованным докладам.
Во второй части участники конференции обсудили широкий спектр вопросов (исторических,филологических, социально-экономических, методологических), имеющих отношение к Карпатской Руси и карпаторусизму, в том числе, в контексте Первой мировой войны. Были даны ответы на некоторые вопросы, поступившие от читателей сайта «Западная Русь». Наиболее интересная дискуссия возникла вокруг вопроса терминологии и надо ли полностью возвращаться к дореволюционной. По общему мнению вопрос терминологии весьма сложный и объемный для рамок одной конференции. Но и уходить от него не следует и по возможности необходимо обсуждать определенные термины. В общем, все участники согласились с тем, что набор терминов и их смысл со временем изменяется, как сам язык и его носители. Поэтому не следует радикально отвергать все исторические и географические названия, появившиеся за годы советской власти, поскольку они стали общепринятыми, а многие старые для большинства стали непонятными. Главное из чего следует исходить, что там, где возможно возвращать старую терминологию, но отдельную и широко распространившуюся при советской власти, адаптировать и придавать ей смыслы, не противоречащие историческим фактам.
Видеозапись конференции «Первая мировая война: карпаторусизм и политическое украинство».
Пояснения к ролику. Изначально планировалось, что конференция будет транслироваться на сайте «Западная Русь» в прямом эфире. Но потом все участники пришли к выводу, что первый такой опыт следует сделать в записи. Это оказалось правильным решением, так как в ходе конференции несколько раз был обрыв связи. Перерыв прямого вещания мог бы привести зрителей к выводу, что конференция окончена, а вот в выкладываемой записи есть объявления, что это сбой соединения с указанием временного промежутка. Также в записи присутствует небольшое эхо и неидеальное изображение. Но в ходе работы появились решения этих технических проблем, и надеемся, что последующие онлайн-конференции будут уже в прямом эфире на сайте «Западная Русь» с хорошим качеством звука и картинки.
Ниже приводим краткое текстовое изложение отдельных выступлений в первой части конференции, когда Владислав Гулевич, задавал уточняющие вопросы по докладам.
В.А.Гулевич: Кем является Венгрия для русинов – строгой матерью или злой мачехой, если учесть, что известны факты участия русинов в революции 1848 г. на стороне венгров, и то, что при венгерской власти русины имели возможность обучать детей в русинских школах (чего они не имеют в «демократической» Украине)?
К. В. Шевченко: В истории карпатских русинов, действительно, были примеры гармоничных отношений с венграми, и даже совместной вооруженной борьбы против общих врагов. Так, активное участие русинов в венгерских антигабсбургских восстаниях начала 18 века на стороне венгров привело к восприятию русинов венгерским обществом как "gens fidelissima", то есть самого верного народа венгерской короны. Однако с середины и, особенно, второй половины 19 в. в условиях роста венгерского национализма резко возрастает степень мадьяризации славянских народов Венгрии, что в наибольшей степени затронуло русинов и словаков. Инструментом мадьяризации выступала и грекокатолическая церковь, и сфера образования. Более того, с началом Первой мировой войны в условиях антиславянского психоза в Венгрии, когда венгерским властям всюду мерещилась угроза панславизма, была сделана попытка запретить кириллицу и перевести русинские периодические издания на венгерскую латиницу. По мнению исследователей, угроза полной мадьяризации русинов и словаков в начале ХХ в. становилась вполне реальной. Стремление мадьяризировать коренное восточнославянское население Закарпатья определяло политику Венгрии и после кратковременного возвращения этого региона в состав Венгрии в 1939-1944 гг., хотя на словах Будапешт декларировал политику "угрорусинизма", направленную на поддержку существования отдельного славянского народа, исторически связанного с Венгрией. Таким образом, карпатские русины использовались Будапештом, прежде всего, как объект своей этнокультурной инженерии для достижения собственных политических целей; при этом стремление мадьяризировать русинов постоянно присутствовало. В этой связи вряд ли существуют основания для однозначно позитивной оценки роли Венгрии в истории русинов».
В.А.Гулевич: Каким был социально-экономический уровень развития русинских территорий в Австро-Венгрии?
С. А. Шиптенко: В целом, социально-экономическое положение Карпатской Руси нельзя назвать благополучным в начале XX века. Русинские территории были отсталыми во всех отношениях по сравнению не только с собственно венгерскими и словацкими территориями, но и Галицией.
Оценивать уровень развития русинских земель в составе Австро-Венгрии трудно еще и потому, что они, в отличие отГалиции и Буковины, не были объединены в чётко определённые территориальные образования - т.е. территория т.н. Угорской Руси была скорее понятием этнографическим, чем политическим. Русинские земли в составе Венгрии не имели автономии и входили в несколько комиатов – самых отсталых по уровню развития и беднейших, а русинские земля в составе австрийской Галиции были не более развиты. Т.е. в целом в начале XX века Карпатская Русь представляла собой территорию, где проживала особая народность типа белорусов, этнографическую специфику которой все замечали – и венгры, и австрийцы, и словаки, и поляки, и русские, однако эта этнографическая общность никогда не проявляла своих устремлений к национально-государственному оформлению, не чувствовала себя нацией. В отличие от некоторых других этнических групп, русины были верными подданными австро-венгерского императора.
Следует отметить, что и ресурсов у русинов к нициестроительству и оформлению себя в самодостаточный государственный организм не было. В экономическом отношении как угорские, так и галицкие русины представляли собой бедную крестьянскую массу, откровенно депрессивные аграрные регионы в социально-экономическом отношении. Такое утверждение в полной мере подтверждается сравнительным анализом с соседними регионами.
Промышленность в Карпатской Руси отсутствовала полностью - кустарные и полукустарные производства, «самотужные» мастерские и лавки нельзя считать таковыми. Не было ни одного завода, ни одной фабрики, не было даже более-менее крупных мануфактур, ткацких или деревообрабатывающих, хотя сырья для них было достаточно, но оно вывозилось именно как сырьё, и в небольших объёмах как полуфабрикат (выделанные кожи или деревянный брус). Основным видом деятельности русинов было скотоводство, т.к. пахотных земель было относительно немного, но и это не стало основанием для возникновения более-менее развитой пищевой или текстильной промышленности. Официальная Вена относилась к русинским землям примерно так же, как пилсудчики к «крессам всходним» во II Речи Посполитой. Однако, при одном важном отличии: русины не подвергались откровенному этноциду, как, например, белорусы в оккупированной поляками Западной Белоруссии.
Не только небольшая численность русинского населения (около 1 млн на начало XX в), но и неразвитость инфраструктуры не позволяло относительно компактно проживавшим русинам оформить свою этнографическую территорию в национально-культурную автономию. О национальной буржуазии, которая двигала строительство государства-нации в других регионах Европы, также говорить не приходится. Эту роль отчасти выполняло униатское духовенство.
Была и еще одна важная проблема: эмиграция русинов в США и другие страны – в основе этого процесса были всё те же социально-экономические проблемы, а не мадьяризации русинов, их национально-культурное притеснение. Этот интересный шаблон не в полном мере применим к Карпатской Руси, хотя в советской и постсоветской русинской историографии такие утверждения имеются, но слабо обоснованы.
Внимание русинским землаям было уделено после усмирения венгерской революции 1848—1849 годов - после этого четыре русинских комитата были объединены в отдельную область. Глава области Добрянский и священник Духнович развернули активную русинофильскую деятельность, в результате чего преподавание в ужгородской мужской гимназии стало вестись на русинском языке, на улицах появились вывески на русинском языке, появились издания на русинском языке - в т.ч. книги и т.д. Примечательно: в процессе конструирования т.н. «украинства» русины заняли особую позицию и, даже после жесткой большевистской украинизации не влились в украинскую нацию, сохранив самоидентификацию до сих пор. Проявлением этого стало и политическое русинское движение в конце XX в., апеллирующее еще к Древнерусскому государству.
По уровню доходов на душу населения, потребления (электричества, металлоизделий и т.д.) русинские земли кратно уступали другим регионам Австро-Венгерской империи. По сравнению с Галицией и Буковиной, которые по конституции 1867 года были оформлены в автономные регионы со своими сеймами и правами самоуправления – Угорская Русь не получила даже этого и управлялась из Будапешта. В целом русинские земли были депрессивным аграрно-сырьевым придатком имперского центра, рынком сбыта товаров более развитых регионов и источником дешевой рабочей силы. Безработица в русинских регионах была кратно выше, чем в венгерских или австрийских, и значительно выше, чем в словацких. К слову, и Галиция не шиковала – уровень потребления хлеба галичанами в нач. XX в было вдвое меньше, чем в Приднепровье.
Распад Австро-Венгрии в 1918 году поставил вопрос о государственной принадлежности карпатских земель и, как мы помним, русинская эмиграция и собственно русинская интеллигенция в самой Карпатской Руси не смогли прийти к единому мнению. Идея оформления собственно русинского государства имела крайне мало сторонников – вопрос решался в плоскости присоединения русинских земель к тому или иному государству (больше всего сторонников было у проектов слияния с Чехословакией и Венгрией). В политическом руководстве Чехословакии были сторонники присоединения русинских земель, и в 1919 году такая возможность представилась - чехословацкая армия заняла Карпатскую Русь, оккупация была легитимирована посредством меморандума для Парижской мирной конференции и других действий, а 8 мая 1919 года в Ужгороде было принято решение о присоединении русинских земель к Чехословакии (решение от имени русинов). Президент Масарик послал своих представителей в Карпатскую Русь, которые разочаровались увиденным и подготовили доклад в духе «овчинка выделки не стоит». Действительно: русинские земли требовали такого объёма инвестиций для выравнивания уровня социально-экономического развития, которые не могла себе позволить Чехословакия – относительно благополучное государство межвоенной Европы. В итоге русинские земли в 1919 году вошли в состав Чехословакии (оформлено Сен-Жерменским договором), получили автономию и представительство в парламенте, однако продолжали оставаться слаборазвитым регионом. Данный период русинской истории часто любят приукрашать современные чешские и русинские публицисты».
В.А.Гулевич: Современный украинский язык зачищен от многих старорусизмов и церковнославянизмов. Суржик, как и трасянка, как смесь русско-украинских и русско-белорусских слов, считаются признаком безграмотности. Наличие полонизмов суржиком или трасянкой не считается, и за образец грамотности преподносится рафинированно-полонизированный украинский и белорусский язык. Не кажется ли вам, что как суржик и трасянка стоят ближе к общерусскому языковому пласту, и не являются ли они объектом нападок именно поэтому?
В. В. Шимов: Белорусский литературный язык еще более пронизан полонизмами, чем украинский. Языковое противостояние в Белоруссии – это параллельный с Украиной процесс, хотя и не такой острый. Этому способствовало и образование такой специфической группы населения, как белорусы-католики. И их белорусско-польский язык и лег в основу литературного белорусского языка.
В.А.Гулевич: Удастся ли словацким и чешским общественным организациям на Закарпатье создать положительный образ периода нахождения края в составе Чехословакии, опровергая, тем самым, факты, изложенные Алексеем Геровским в статье «Карпатская Русь в чешском ярме»?
М. Ю. Дронов: Каждому народу свойственно искать свой «золотой век». В Закарпатье проблем с выбором не было, оно входило и в состав Венгрии, и в состав Чехословакии. Статья А. Геровского – это односторонний, и не признававшийся полностью современниками взгляд. А чем меньше живых свидетелей эпохи «золотого века», тем легче о ней рассуждать.
А. В. Гегальчий: В Ужгороде хотят установить памятник американскому президенту Вудро Вильсону, который ничего не знал о Подкарпатской Руси, но подписал документ, способствовавший ее созданию. Этот памятник демонстрирует, откуда идет влияние на русинов. Кроме Фонда «Русская премия» ни одна прорусская организация не получила гранты на работу с русинами. Чешские и словацкие организации ведут там серьезную работу.
К. В. Шевченко: Политика Праги вызывала разочарование у русинов. Прага не предоставила обещанную автономию, и нарушила общеание объединить русинские земли в единую административную единицу (более 100 000 остались в Словакии – т.н. Пряшевская Русь). Несмотря на желание пряшевских и подкарпатских русинов объединиться, Прага на это не пошла.
Насущной является проблема определения топонимики и иной терминологии, касающейся карпаторусизма., а также терминов русский – русофил, украинец - украинофил.
В. А. Гулевич: Прикарпатская Русь, Подкарпатская Русь – ключевыми словами здесь являются «Карпаты» и «Русь». Вполне приемлемо называть всю Западную Украину Карпатской Русью. Повод для этого дают нам галицко-русские произведения. В очерке В. Р. Ваврика «Карпато-русский отряд в Корниловском походе» читаем, что в отряде служили угрорусы, галицкие русские, буковинские русские, но отряд назывался Карпато-русским.
А. В. Гегальчий: Карта расселения карпатских русинов (1920 г.) госп. Магочи демонстрирует недостатки, связанные с терминологией. На этой карте отрезана Галичина, будто ее не существует.
М. Ю. Дронов: Топонимика – конвенциональна. Напр., в одном из последних номеров московского академического журнала «Этнографическое обозрение» указывается, что понятие «Кавказ», в современном смысле, сложилось в ХХ в. Считаю, что отделение Галичины от Карпатской Руси – вполне нормально. Энциклопедия «История культуры русинов» в статье «Карпатская Русь» указывает, как менялось содержание этого термина, и почему русинское движение остановилось на узкой трактовке данного термина.
Относительно терминов русский – русофил, украинец – украинофил участники конференции пришли к выводу о важности базирования данной терминологии, и ее смысла, на общерусской платформе и на идее Святой Руси.
Укоренившиеся термины «Украина», «украинофил» также имеют разные оттенки, и первые галицко-русские деятели были, одновременно, украинофилами, и отвергали только политическое украинофильство. Не стоит некритично переносить языковые реалии прошлых веков в век XXI. Термины «Малорссия», «Черовнная Русь», «Буковинская Русь» сегодня многим непонятны. Поэтому их употребление необходимо сопровождать пояснениями, что вполне допустимо.
Русофильство обозначает политико-национальную и идеологическую ориентацию, поэтому применение термина «русофилы» к карпато-русскому движению приемлемо, по аналогии с термином «славянофилы», который относится к коренным славянам.