Известно, что в этнологии нет общепринятой трактовки этнической идентичности. По-разному трактуют ее происхождение концепции примордиализма и конструктивизма, однако в определении ее общих признаков исследователи сходятся. Этническая идентичность (Ethnizität), по замечанию известного австрийского этнолога Андре Гингриха, указывает на взаимные представления этнических общностей о своих существенных культурных различиях [6, S. 99-111].

В юбилейный год польского восстания 1863 г., в Республике Беларусь, много внимания уделяется трактовке этого события. Немалую роль играет при этом и политический аспект, ведь восстание было направлено против России. Широко декларируется мнение, что восстание 1863-1864 гг. оказало огромное влияние на последующее развитие белорусского национального движения.

Западный Комитет был образован по распоряжению Александра II 20 сентября 1862 г. Перед Комитетом ставилась задача разработать такие мероприятия в отношении западных губерний, которые положили бы конец сепаратистским тенденциям и имели бы долгосрочный характер. В это время фактически были выработаны две программы мер в отношении Северо-Западного края, инициатором одной из них был министр внутренних дел П.А. Валуев, а другой – виленский генерал-губернатор М.Н. Муравьев.

В этом году исполняется 150 лет польскому восстанию 1863 года. Однако до сих пор единой оценки этого события в белорусской историографии не существует. Нет и единого мнения о роли такой фигуры в нашей истории как Михаил Николаевич Муравьев, руководитель подавления этого выступления. Так кто он был — вешатель или спаситель белорусов от ассимиляции? На эту тему рассуждает кандидат исторических наук, доцент, главный редактор журнала «Беларуская думка» Вадим Францевич Гигин.

Уходящий 2012 год был насыщен событиями, связанными со знаменательными датами нашей истории. Помимо этого в 2012 году был отмечен рост интереса к идеям западнорусизма. Это и прошедшая в апреле конференция памяти И.В. Оржеховского «Западнорусизм: прошлое и настоящее», а также множество публикаций как в научных изданиях, так и в СМИ.

Многие критики западнорусизма называют его клерикальным реакционным учением, появившимся исключительно благодаря стараниям властей Российской империи, и не способным к диалогу с широкими слоями общества и с представителями различных конфессий в современных условиях. Примечательно, что западнорусизм критиковали в одинаковой мере, как белорусские националисты (литвины) западной ориентации, так и пророссийски настроенные общественные деятели.

Конечно же, я не имею ничего против прагматизма и креативности как таковых – миру нужны и креативные прагматики (впрочем, как и задумчивые созерцатели). Но можно и нужно возражать против креативности и прагматизма как той философии, той мировоззренческой модели, которая фактически подавляет базовые христианские ценности, отодвигает их на второй план, «по умолчанию» объявляя их второстепенными или, как минимум, устаревшими.   Прагматизм и креативность – это лишь символы, отношение к которым, вместе с тем, позволяет определить и нашу собственную жизненную позицию.

В этом году исполняется 200 лет Отечественной войне 1812 года. Юбилей одного из ключевых событий европейской истории обострил споры на предмет оценки войны для белорусов: отдельные историки и общественные деятели поставили под вопрос «отечественность» войны для Республики Беларусь, предпочитая характеризовать ее как «гражданскую», «братоубийственную». Однако за этой словесно-научной казуистикой имеется политический подтекст, считает кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных дисциплин Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники, заместитель заведующего Центра евразийских исследований Филиала Российского государственного социального университета в Минске Александр Гронский.

Вряд ли у кого-то может вызвать сомнение тот факт, что в связи с политическими изменениями начинают меняться и остальные сферы жизни. Обычно эти изменения касаются отношения к сфере идей, поскольку именно идеи помогают преодолевать трудности, встающие на пути или изобретать новые, которые якобы нужно преодолеть для достижения светлого будущего. В борьбе за идеологическое доминирование применяются разные методы. Однако один из смыслов этой борьбы можно описать как попытку с помощью навязывания общих ценностей большой группе людей отделить массу «своих» от массы «чужих».

После появления на осколках Советского Союза ряда независимых государств началась активная работа местных идеологов по созданию исторического обоснования полученного суверенитета. Однако первые проявления использования исторических событий в качестве оправдания «национального возрождения» проявились ещё в позднем Советском Союзе. Не обошли эти процессы стороной и Белоруссию.

Неудачи России в Первой мировой войне, Февральская революция 1917 г. и последующий приход к власти большевиков деморализовали ту часть белорусской интеллигенции, которая исходила из идеи общерусского единства, одновременно активизировав оппонентов данной идеи из числа белорусских национальных деятелей, выступавших за создание собственной белорусской государственности.

Введение

Территория Белоруссии в XIX в. являлась местом национального, религиозного, культурного противостояния и взаимодействия. Это самым непосредственным образом влияло на процесс формирования белорусской идентичности. Белорусские земли в этот период входили в состав Российской империи будучи частью ее, по сути,  гетерогенного пространства. А до указанного времени они в течении более 220 лет развивались в рамках Речи Посполитой, что оказало глубокое влияние на сложный вопрос национального определения населения, разделенного по социальному и религиозному признакам.

 Включение в состав Российской империи белорусско-литовских земель, находившихся на её западных окраинах, на протяжении XIX − начала XX вв. сопровождалось сложной борьбой за установление политических, конфессиональных и этно-лингвистических  границ. Результаты этой борьбы должны были определить принадлежность территории и населения этих земель либо к Речи Посполитой, либо к Российской империи.

Представления о польской идентичности Литвы и Белоруссии, бытовавшие в то время, определялись не только их прежней принадлежностью к Речи Посполитой. Местная элита − дворянство, шляхта, католическое духовенство и интеллигенция − состояла в основном из поляков и ополяченных белорусов и литовцев. Её численность не превышала 6 % населения западных губерний, но польское меньшинство занимало при этом доминирующие позиции в Северо-Западном крае Российской империи[1].

Имя Иоанна Иоанновича Григоровича (26.08.1792 — 1.11.1852), священника, педагога, филолога и историка, получило известность в связи с началом изучения и публикации памятников белорусской археографии. Его первым биографом стал его сын Николай Григорович, также известный историк и археограф. В 1861 г. в духовном журнале «Странник» (июнь) он опубликовал «Очерк жизни протоиерея Иоанна Григоровича», затем в 1864 г. была издана часть его переписки в «Чтениях общества истории и древностей Российских» (кн. 2). В советский период археографическую деятельность Иоанна Григоровича описывали Михаил Судник и Николай Улащик[1]. Интерес к его личности обновился в 90-е годы с выходом в свет его книги «Беларуская іерархія» (бел. перевод) со вступительной статьей Михаила Николаева (Мн., 1992).

Постоянный автор сайт «Западная Русь» Владислав Гулевич, работая над польскими документами в книге Михаила Кояловича "Документы объясняющие историю Западно-Русского Края и его отношение к России и Польше" частично перевел прелюбопытный текст, датированный 1717 годом - Supplementum ad historia Russicae monumenta ex archivia ac bibliotecis extraneis deprompta et a collegio archeographico edita Petropoli 1848 pag. 221.

 Пожалуй, в отечественной истории не найдется другого персонажа, которому навешивались бы подобные ярлыки. «Вешатель». И этим все сказано. Это позорное прозвище прочно связывается с именем Михаила Николаевича Муравьева, бывшего главным начальником Северо-Западного края в 1863 -- 1865 годах. Его обвиняют в жестоком подавлении польского восстания, называют палачом Литвы и Беларуси, безжалостным русификатором, приписывают желание уничтожить всякое культурное своеобразие белорусского народа. И эти догмы переходят из статьи в статью, из учебника в учебник. Казалось бы, все ясно – черная личность, антигерой белорусской, да и российской истории. Но не все так просто.