Конечно же, я не имею ничего против прагматизма и креативности как таковых – миру нужны и креативные прагматики (впрочем, как и задумчивые созерцатели). Но можно и нужно возражать против креативности и прагматизма как той философии, той мировоззренческой модели, которая фактически подавляет базовые христианские ценности, отодвигает их на второй план, «по умолчанию» объявляя их второстепенными или, как минимум, устаревшими.   Прагматизм и креативность – это лишь символы, отношение к которым, вместе с тем, позволяет определить и нашу собственную жизненную позицию.

В этом году исполняется 200 лет Отечественной войне 1812 года. Юбилей одного из ключевых событий европейской истории обострил споры на предмет оценки войны для белорусов: отдельные историки и общественные деятели поставили под вопрос «отечественность» войны для Республики Беларусь, предпочитая характеризовать ее как «гражданскую», «братоубийственную». Однако за этой словесно-научной казуистикой имеется политический подтекст, считает кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных дисциплин Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники, заместитель заведующего Центра евразийских исследований Филиала Российского государственного социального университета в Минске Александр Гронский.

Вряд ли у кого-то может вызвать сомнение тот факт, что в связи с политическими изменениями начинают меняться и остальные сферы жизни. Обычно эти изменения касаются отношения к сфере идей, поскольку именно идеи помогают преодолевать трудности, встающие на пути или изобретать новые, которые якобы нужно преодолеть для достижения светлого будущего. В борьбе за идеологическое доминирование применяются разные методы. Однако один из смыслов этой борьбы можно описать как попытку с помощью навязывания общих ценностей большой группе людей отделить массу «своих» от массы «чужих».

После появления на осколках Советского Союза ряда независимых государств началась активная работа местных идеологов по созданию исторического обоснования полученного суверенитета. Однако первые проявления использования исторических событий в качестве оправдания «национального возрождения» проявились ещё в позднем Советском Союзе. Не обошли эти процессы стороной и Белоруссию.

Неудачи России в Первой мировой войне, Февральская революция 1917 г. и последующий приход к власти большевиков деморализовали ту часть белорусской интеллигенции, которая исходила из идеи общерусского единства, одновременно активизировав оппонентов данной идеи из числа белорусских национальных деятелей, выступавших за создание собственной белорусской государственности.

Введение

Территория Белоруссии в XIX в. являлась местом национального, религиозного, культурного противостояния и взаимодействия. Это самым непосредственным образом влияло на процесс формирования белорусской идентичности. Белорусские земли в этот период входили в состав Российской империи будучи частью ее, по сути,  гетерогенного пространства. А до указанного времени они в течении более 220 лет развивались в рамках Речи Посполитой, что оказало глубокое влияние на сложный вопрос национального определения населения, разделенного по социальному и религиозному признакам.

 Включение в состав Российской империи белорусско-литовских земель, находившихся на её западных окраинах, на протяжении XIX − начала XX вв. сопровождалось сложной борьбой за установление политических, конфессиональных и этно-лингвистических  границ. Результаты этой борьбы должны были определить принадлежность территории и населения этих земель либо к Речи Посполитой, либо к Российской империи.

Представления о польской идентичности Литвы и Белоруссии, бытовавшие в то время, определялись не только их прежней принадлежностью к Речи Посполитой. Местная элита − дворянство, шляхта, католическое духовенство и интеллигенция − состояла в основном из поляков и ополяченных белорусов и литовцев. Её численность не превышала 6 % населения западных губерний, но польское меньшинство занимало при этом доминирующие позиции в Северо-Западном крае Российской империи[1].

Имя Иоанна Иоанновича Григоровича (26.08.1792 — 1.11.1852), священника, педагога, филолога и историка, получило известность в связи с началом изучения и публикации памятников белорусской археографии. Его первым биографом стал его сын Николай Григорович, также известный историк и археограф. В 1861 г. в духовном журнале «Странник» (июнь) он опубликовал «Очерк жизни протоиерея Иоанна Григоровича», затем в 1864 г. была издана часть его переписки в «Чтениях общества истории и древностей Российских» (кн. 2). В советский период археографическую деятельность Иоанна Григоровича описывали Михаил Судник и Николай Улащик[1]. Интерес к его личности обновился в 90-е годы с выходом в свет его книги «Беларуская іерархія» (бел. перевод) со вступительной статьей Михаила Николаева (Мн., 1992).

Постоянный автор сайт «Западная Русь» Владислав Гулевич, работая над польскими документами в книге Михаила Кояловича "Документы объясняющие историю Западно-Русского Края и его отношение к России и Польше" частично перевел прелюбопытный текст, датированный 1717 годом - Supplementum ad historia Russicae monumenta ex archivia ac bibliotecis extraneis deprompta et a collegio archeographico edita Petropoli 1848 pag. 221.

 Пожалуй, в отечественной истории не найдется другого персонажа, которому навешивались бы подобные ярлыки. «Вешатель». И этим все сказано. Это позорное прозвище прочно связывается с именем Михаила Николаевича Муравьева, бывшего главным начальником Северо-Западного края в 1863 -- 1865 годах. Его обвиняют в жестоком подавлении польского восстания, называют палачом Литвы и Беларуси, безжалостным русификатором, приписывают желание уничтожить всякое культурное своеобразие белорусского народа. И эти догмы переходят из статьи в статью, из учебника в учебник. Казалось бы, все ясно – черная личность, антигерой белорусской, да и российской истории. Но не все так просто.

Отмена крепостного права, подготовка и осуществление целого ряда либеральных реформ потребовали от российского правительства преобразования структуры органов местного государственного управления, в том числе и учреждений Министерства внутренних дел. В частности, 25 декабря 1862 г. была проведена общероссийская реорганизация местных полицейских структур Министерства внутренних дел, результатом которой стало создание городских и уездных полицейских управлений.

| Первая часть | Вторая часть |  Третья часть |

Наименее латинизированное приходское духовенство, как единственная надежда унии на сохранение, оказавшись после 1809 г. без иерархического лидера, по определению не имело шансов противостоять существующим угрозам. Для этого у него не было ни должного уровня видения проблем церкви, ни организационных возможностей, ни влияния в высших сферах власти, ни финансовых средств.

| Первая часть |Вторая часть |  Третья часть |

В сохранившейся в начале XIX в. в России греко-католической церкви проблема убежденности простых униатов в религиозной правде унии не была решена также, как она не была решена и в предыдущие два века. Приходское униатское духовенство не только не пропагандировало униатскую идею, но и вообще, в силу своей слабой богословской подготовки, очень мало занималось элементарной катехизацией народа.

| Первая часть |Вторая часть |  Третья часть |

Религиозное соглашение, заключенное между частью иерархии Киевской митрополии Константинопольского патриархата и Апостольской столицей в Бресте в 1596 г., создало русскую католическую церковь восточного обряда. Научные споры о закономерности появления этого феномена ведутся давно. Аргументация сторонников соединения церквей в Польше простирается очень широко.

4 января 2012 года исполнилось 70 лет со дня героической попытки жителей города Минска и военнопленных из располагавшихся в нем концлагерей поднять восстание против фашистских захватчиков.

22 июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз. Свой главный удар немецко-фашистские войска обрушили на Прибалтийский и Западный военные округа. Уже 25 июня немецкий 39-й мотокорпус вышел на подступы к Минску.